Текст книги "Порочная королева. Роман о Екатерине Говард"

– Я слышала от одной из горничных леди Беймент, что он уехал жить в Стритхэм, – сообщила Кэт.

– Скатертью дорога! – бросил Фрэнсис, который лежал, растянувшись на постели, и накручивал на палец локон Кэтрин.

Все засмеялись.

– Могу поспорить, вы рады, что он убрался с дороги! – фыркнула Элис.

Фрэнсис пожал плечами:

– Несколько месяцев назад я показал ему, где выход. Кэтрин теперь любит меня.

– И вы непрестанно говорите об этом, – поддразнил его Роберт. – Кэтрин, он хвастается вами дни напролет! Всему миру уже известно о вашей любви. При дворе, наверное, уже тоже об этом знают!

– Замолчите! – оборвал его Фрэнсис, не шутя.

– Лучше бы вы были посдержаннее, – укорила его Кэтрин. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не получим ответ моего отца.

– Я? Посдержаннее? – Он ухмыльнулся. – С чего это мне сдерживаться? Я хочу, чтобы весь мир знал: вы моя.

– Скоро так и будет, я уверена, – подтвердила Кэтрин. – А пока, прошу, будьте осторожнее. Ради меня.

– Ради вас я готов на все, – заявил Фрэнсис и поцеловал ей руку с напускной почтительностью.

Больше Кэтрин о Гарри не вспоминала. Однако неделю спустя, когда она разбирала шелк для вышивки в гостиной, туда вбежала Мэри с криком:

– Пойдемте скорее! Мистер Дерем ругается с мистером Мэноксом, и я боюсь, как бы не случилось драки!

Кэтрин бросила нитки и кинулась вслед за Мэри. Пока они неслись через двор, она успела заметить Гарри, с багровым лицом стоявшего у привратницкой. Увидев ее, он развернулся и затопал к воротам. Фрэнсиса нигде поблизости не было.

– Слава Богу, они перестали кричать! – сказала запыхавшаяся Мэри. – Я думала, они поубивают друг друга. Привратник говорил им, чтоб успокоились, или он позовет миледи.

– Что случилось? – спросила Кэтрин.

– Я шла через двор и услышала громкие голоса и ваше имя. Я увидела их сквозь арку. Они прямо-таки рычали друг на друга. А когда мистер Мэнокс похвастался, что знает одну отметину у вас на теле в интимном месте… Ой, что тут началось!

– Подлец! – крикнула Кэтрин. – Как он смеет!

Ну и дура же она, что связалась с таким проходимцем!

– Я думала, мистер Дерем сейчас вытащит кинжал, – продолжила Мэри. – Тут я и побежала за вами.

– Пойду искать его, – сказала Кэтрин, решив, что слова Гарри наверняка сильно задели Фрэнсиса.

Повернувшись, чтобы уйти, она услышала голос Гарри:

– Мистресс Ласселлс!

Кэтрин оглянулась и увидела за воротами своего бывшего любовника. Мэри пошла к нему. Они поговорили несколько минут, Гарри явно горячился, а Мэри пыталась успокоить его, но, что они говорили, слышно не было. Потом Гарри удалился, а Мэри вернулась назад.

– Похоже, он все еще любит вас и ревнует к мистеру Дерему, – сказала она, когда они шли через двор.

Кэтрин пришла в ужас:

– Но ведь он теперь женат!

– Против воли, полагаю. Ему нужны вы, и он злится, что мистер Дерем занял его место. Очевидно, кто-то сказал ему, что тот похваляется своей победой, и он пришел сюда предупредить герцогиню, но мистер Дерем увидел его, тут и разразилась ссора. Мистер Мэнокс хотел поговорить с вами о ваших отношениях с мистером Деремом, но я сказала ему, чтобы он унялся и шел домой.

– Слава Богу, он вас послушался! – воскликнула Кэтрин, надеясь, что Гарри оставил свои притязания и больше не появится.

Они вернулись в гостиную. Кэтрин наклонилась собрать разбросанный шелк, а Мэри, задержавшись около нее, сказала:

– Правда, мистресс Кэтрин, вам бы быть поразборчивее с поклонниками. А то ведете себя как распутница.

– Это неправда! – взвилась Кэтрин. – Мы с Фрэнсисом скоро поженимся, и вы это знаете.

– Вообще-то, вы сами еще точно этого не знаете. И ваши любовные похождения дали столько поводов для разговоров в этом доме, как ничьи больше. Я вам уже говорила из добрых побуждений, остерегайтесь. И не отдавайтесь задешево.

– Я была бы вам весьма признательна, если бы вы занялись своими делами! – резко ответила уязвленная ее речами Кэтрин.

Мэри молча вышла, закрыв за собою дверь, и Кэтрин постепенно успокоилась. Мэри была странной: внешне высокомерная, она на самом деле беспокоилась за нее и ведь спровадила Гарри, так что ей, Кэтрин, нужно быть благодарной за это.

Но где же искать Фрэнсиса? Щеки ее пылали при мысли о том, какие интимные тайны открыл ему Гарри. Фрэнсис тоже знал эту родинку и много раз целовал ее.

Она нашла его на конюшне, он седлал лошадь.

– Кэтрин! – Фрэнсис поднял ее, такую маленькую, обхватив за талию, и закружил. – Мэри сказала мне, что вы слышали о моей маленькой утренней перепалке с пройдохой Мэноксом. Этот человек невозможен, но не волнуйтесь, больше он нас не побеспокоит. Я сказал ему: если еще раз появится здесь, я наткну его на вертел.

– Нет!

– Да, и я не шутил. Он понял. Теперь я отправляюсь в Саутуарк на травлю медведя. Увидимся вечером.

Фрэнсис крепко поцеловал ее. Она ответила со всем пылом, благодарная, что он не упомянул о сказанных Гарри постыдных словах.

В тот вечер юные камеристки собрались в спальне, и Кэтрин пришла к ним. Намечалась очередная пирушка, еды уже натаскали и спрятали в шкафах и сундуках, но до полуночи оставалось еще три часа, так что они лежали в кроватях, болтали и хихикали в предвкушении грядущих удовольствий.

Кто-то забыл запереть дверь. Когда часы на церкви Святой Марии еще не пробили десять раз, она резко распахнулась и в комнату вошла герцогиня в весьма свирепом настроении, за спиной у нее толпились придворные дамы.

– Ну? Где он? – грозно спросила старуха.

Кэтрин обмерла.

– Кто он, мадам? – спросила Мэри.

Все выглядели испуганными.

– Мистер Гастингс, конечно! – прокричала герцогиня. – Мне сообщили, что он приходит в эту спальню по ночам и встречается с одной из вас, потаскушек. Я вижу, матушка Эммет опять не углядела за вами. Как будто у нас мало проблем с мистером Деремом! – Она сердито глянула на Кэтрин.

Матушка Эммет, разумеется, вообще никуда не глядела. Несмотря на всю свою заботливость и обещанное усиление бдительности, ее никогда не было, когда она больше всего была нужна. Кэтрин даже начала думать, не устранялась ли эта леди намеренно, чтобы не создавать проблем?

Но кто такой мистер Гастингс?

– Я никогда не слышала о мистере Гастингсе. – Это Кэтрин могла сказать абсолютно честно.

Хотя верно было и то, что она не знала поименно всех молодых джентльменов, приходивших в спальню камеристок по ночам. Остальные девушки изобразили непонимание и напустили на себя возмущенный вид, мол, как только могла герцогиня заподозрить одну из них в таком скандальном поведении!

– Что ж, это странно, – произнесла герцогиня, села на стул и вытащила из кармана сложенный листок бумаги. – Сегодня днем я нашла эту записку у своей скамьи в часовне. Я скажу вам, что в ней написано. «Ваша милость, советую вам хорошенько присмотреть за своими камеристками. Если вам будет угодно, через час после того, как вы отходите ко сну, встаньте и внезапно посетите их спальню. Вы увидите там нечто такое, что вам не понравится». Подписи нет. – Герцогиня подняла глаза и обвела всех девушек внимательным взглядом. – Можете вы предположить, кто прислал это? И зачем?

Кэтрин могла бы сказать ей. Она не сомневалась, что это месть Гарри Мэнокса. Но промолчала, а остальные девушки качали головами и говорили, что понятия не имеют, кто автор этой записки.

– Хорошо, – сказала герцогиня. – Вероятно, это какой-то глупый розыгрыш. Простите, что побеспокоила вас. Спокойной ночи!

Как только стихло эхо ее шагов, камеристки бросились с жаром обсуждать происшествие.

– Кто-то знает, что здесь происходит, – заявила Мег.

– Да, но это чужак, – высказала мнение Кэт. – Я не знаю никакого мистера Гастингса.

И никто не знал.

– В записке, вообще-то, о мистере Гастингсе не упоминается, – заметила Элис.

– Тогда почему герцогиня спрашивала о нем? – удивилась Кэтрин.

– Понятия не имею, – ответила Элис. – Может, у нее есть какие-то свои подозрения.

– Она лает не на то дерево, – сказала Джоан.

Кэтрин повернулась к Мэри, с которой успела помириться за ужином, и прошептала:

– Это Гарри, я уверена.

– Я тоже, – тихо ответила Мэри.

– Не говорите ничего, – попросила ее Кэтрин.

Она лежала в постели и с тревогой размышляла о том, что Гарри на этом не остановится. Вдруг герцогиня начнет копаться в этом деле и обнаружит, что записка написана его почерком? В доме остались старые нотные тетради с его пометками и аннотациями, может быть, даже письма. Нет! Нельзя оставить миледи ни единого шанса увидеть их.

Каждый день в восемь утра герцогиня слушала мессу. Пока она была занята этим, Кэтрин прокралась в ее покои и вздрогнула, увидев там делавших уборку горничных.

– Я, кажется, оставила здесь свой молитвенник, – сказала она, быстро придумав предлог, который давал возможность обыскать комнату. Ей повезло, записка лежала поверх кучи бумаг на столе. Незаметно сунув ее в карман, Кэтрин поспешно вернулась в спальню и вгляделась в почерк. Да, несомненно, это была рука Гарри.

Она показала письмо Фрэнсису. Тот страшно разозлился и вскочил на ноги:

– Клянусь, он за это ответит!

– Нет, Фрэнсис! – крикнула Кэтрин. – Не делайте глупостей, прошу вас!

Но тот уже вылетел из комнаты. Фрэнсис был слишком горяч, на свою беду. Неужели он не понимает, что лучше не привлекать внимания ни к себе, ни к ней?

Кэтрин бросилась за ним и бежала следом всю дорогу по Черч-стрит до дома лорда Беймента, но опоздала. Фрэнсис уже стоял у дверей и орал на Гарри, обзывал его подлецом и еще хуже.

– Ты никогда не любил ее! – услышала Кэтрин его слова. – Если бы любил, то не стал бы вредить ей. Она любит меня, просто смирись с этим!

Кэтрин попятилась. Мужчины были настроены весьма воинственно. Гарри посмотрел на нее.

– В один прекрасный день, мистер Дерем, она и вас бросит, как бросила меня! – прорычал он. – Она маленькая потаскушка, которая задирает юбки перед каждым симпатичным парнем, который ей приглянется.

Кэтрин ахнула, а Фрэнсис схватил наглеца за горло. Гарри ударил его кулаком в лицо. Из носа у Фрэнсиса полилась кровь, он налетел на обидчика как дикий бык и припечатал его спиной к двери. Гарри схватился за кинжал, Кэтрин в ужасе завизжала. Фрэнсис вцепился в запястье противника и вывернул ему руку за спину, заставив вскрикнуть от боли и выронить оружие, после чего толчком повалил на колени.

– Не вздумай махать на меня руками! – прорычал он, пока Гарри силился подняться на ноги. – И я буду тебе очень благодарен, если ты не станешь больше беспокоить герцогиню своими писульками!

– Ты еще обо мне услышишь, – процедил сквозь зубы Гарри.

– Сунься ко мне еще раз – и ты об этом пожалеешь, – предупредил Фрэнсис. – Пойдемте, Кэтрин, этот подонок неподходящая компания для леди.

Оставив Гарри, который потирал больное запястье и выкрикивал им вслед проклятия, они быстро пошли обратно к дому герцогини и встретились с ее сыном лордом Уильямом Говардом, который в сопровождении двоих грумов как раз выходил на улицу, очень нарядный – в дамастовом платье и берете с пером. У лорда Уильяма были тонкие говардовские черты лица и аристократический нос, как у матери. Он поклонился Кэтрин, а та сделала реверанс.

– Воюете, мистер Дерем? – спросил лорд Уильям, глядя на окровавленный платок, который Фрэнсис прижимал к носу.

– Видели бы вы моего противника, милорд, – с мрачной усмешкой ответил тот. – Серьезно, мистер Мэнокс, который учил музыке вашу племянницу и был уволен миледи Норфолк за то, что возомнил, будто может взять в жены свою ученицу, теперь создает ей проблемы. Миледи спросила лорда Эдмунда Говарда, можно ли нам вступить в законный брак, а мистер Мэнокс ревнует. Он прислал миледи анонимное письмо, намекая, что мы с ее внучкой ближе, чем следовало бы, и хотя она убедилась, что это клевета, этот проходимец не унимается. – Фрэнсис объяснил, что произошло. – И я не стану повторять, что он говорил о мистресс Кэтрин.

Лорд Уильям нахмурился:

– Я не допущу, чтобы на мою племянницу клеветал какой-то Мэнокс, и очень неприятно, что вы оказались в таком положении, мистер Дерем. Вы знаете, я о вас хорошего мнения, и мы родня. Этот Мэнокс живет у лорда Беймента?

– Нет, милорд, у него дом в Стритхэме, он живет там со своей женой, – сказала Кэтрин. – Они поженились недавно.

– Вот как? – Лорд Уильям приподнял брови. – Я бы мог предположить, что у него есть занятия получше, чем преследовать бывшую зазнобу. Слушайте, сегодня мне нужно быть при дворе, но вечером я поеду в Стритхэм и вразумлю этого Мэнокса. Я не допущу, чтобы моих родных оскорбляли.

Они поблагодарили лорда Уильяма за содействие и посторонились, пропуская его к карете.

– Хотел бы я посмотреть, как Мэнокс будет препираться с таким, как лорд Уильям, – с усмешкой произнес Фрэнсис.

В тот вечер Фрэнсис пришел в спальню раньше обычного и застал там только Кэтрин и Джоан Балмер, ожидавшую Эдварда Уолдгрейва.

– Пойдемте в мою комнату, – сказала ему Кэтрин. – Герцогиня в любой момент может зайти и проверить нас. А ты, Джоан, даже не думай пускать сюда мистера Уолдгрейва. Это слишком опасно.

– Я сама решу, что опасно, а что нет, благодарю тебя, – отрезала Джоан.

– Я не останусь, – сказал Фрэнсис. – Пришел сообщить вам новость: лорд Уильям только что заходил ко мне и передал, что заезжал в Стритхэм и пригрозил Мэноксу всевозможными карами, если тот продолжит задевать честь дочери Говардов и его родных. Он четверть часа распекал Мэнокса и его супругу на пороге их собственного дома.

– Едва ли Гарри осмелится устроить нам еще какую-нибудь пакость. – Кэтрин прильнула к Фрэнсису, испытав громадное облегчение. – Теперь мы можем жить спокойно.

– Да, и вскоре, я надеюсь, мы получим ответ вашего отца. – Он наклонился, чтобы поцеловать Кэтрин, положив одну руку ей на грудь.

– И чем это вы здесь занимаетесь? – раздался скрипучий старческий голос. В дверях с лицом мрачнее грозовой тучи стояла герцогиня. – Это вы называете: «мы не делаем ничего дурного»? Хорошо, что решила зайти сюда сегодня! – Она кинулась на Фрэнсиса и дала ему затрещину. Пока он стоял, ошеломленный неожиданным нападением и онемевший от шока, старуха подняла свою палку и отходила ею Кэтрин по заду и по спине. – Потаскуха! Глупая девка! – ярилась она. – И ты тоже, раз позволила это! – Она наградила ударом заодно и несчастную Джоан, потом опять повернулась к Фрэнсису.

– Миледи… – начал было он, но герцогиня испепеляющим взглядом заставила его умолкнуть.

– Вам больше не рады в этом доме, – заявила она. – Я не позволю вам превращать его в королевский двор, где вольности поощряются. Завтра вы уедете.

– Нет! – крикнула Кэтрин, и у нее до боли сжался низ живота. – Миледи, мы должны пожениться!

– Ни одна Говард не выйдет замуж за мужчину, который так низко ценит ее честь, – холодно произнесла герцогиня.

– Мадам, мы помолвлены, – вмешался Фрэнсис. – Нет ничего плохого в том, что мужчина любит свою жену.

– Жену? Не говорите глупостей! – возмутилась старуха. – Как вы можете быть помолвлены?

– Мы обещали друг другу стать мужем и женой, – объяснил ей Фрэнсис.

– Слабое оправдание! – возразила она.

– Это правда. Кэтрин подтвердит. – Он взглянул на свою суженую потемневшими от гнева и боли глазами.

Фрэнсис действительно любил ее. Неужели бабушка не видит?

– Это правда, – кивнула Кэтрин, – и я уверена, мой отец согласится.

– К счастью, я еще не написала ему, – сказала герцогиня.

Кэтрин заплакала. Она со дня на день ожидала ответа отца, и мысль об отсрочке была невыносима.

– К тому же, – продолжила герцогиня, – его уволили с должности; он явно некомпетентен и нездоров, лорд Лайл больше не желает утруждать его службой у себя. Лорд Эдмунд сообщил мне, что надеется скоро вернуться в Англию. У него и без тебя забот хватает.

Это была плохая новость, но в ней таился проблеск надежды: если отец вскорости вернется домой, Кэтрин не сомневалась, что уговорит его дать согласие на ее брак с Фрэнсисом.

– Скажи мне, – герцогиня стукнула палкой об пол, – это у вас зашло дальше?

Лучше было соврать.

– Нет, мадам, – ответила Кэтрин.

– Мы помолвлены, – настаивал Фрэнсис.

– Нет, не помолвлены! – взвизгнула герцогиня. – И не смейте повторять это снова. А теперь, мистер Дерем, вы соберете свои вещи и уедете. Прежде чем вы уйдете, я требую обещания от вас обоих, что вы откажетесь от попыток увидеться впредь.

Кэтрин посмотрела на Фрэнсиса. Он кивнул и подмигнул ей. Оба они дали слово. Герцогиня молча смотрела вслед уходящему кузену, а потом двинулась за ним, хлопнув напоследок дверью.

– Я увижусь с ним, увижусь! – поклялась Кэтрин, утирая слезы.

– Не говори глупостей, – резко сказала Джоан, поглаживая ее по руке.

– Но он не откажется от меня, я знаю! Мы дали обещание друг другу. – Она, морщась, села на кровать: спина болела от полученных ударов.

– Думаю, герцогиня будет следить за вами, – продолжила Джоан. – Остерегайся, мистресс Кэтрин. – Она смахнула слезы с глаз. – Эдвард не пришел. А обещал. Я думала, он любит меня, но ошиблась. В последнее время он был холоден со мной. Все равно у нас нет будущего. Я… – Джоан помолчала, и Кэтрин почувствовала, что она про себя решает, стоит ли довериться ей. – Я замужем, – наконец произнесла Джоан, – хотя мы с Уиллом некоторое время живем раздельно. Он изменял мне с моей горничной, и я не стала мириться с этим. Теперь он переезжает в Йоркшир, поближе к родным, и попросил меня отправиться с ним, сказал, что больше не любит ту женщину. Ему нужен наследник, разумеется; и это единственное, что я могу ему дать, а она нет. Когда герцогиня ударила меня, я приняла решение. Ненавижу я этот дом и ее ненавижу! Вернусь к Уиллу.

Тут как раз появился Эдвард. Почуяв неладное, он уставился на них:

– Что случилось?

Джоан осушила глаза и рассказала ему о произошедшем.

– О, бедная моя, – сказал он, обнимая ее. – И вы, мистресс Кэтрин. Мне жаль вас обеих.

У Кэтрин снова покатились слезы из глаз.

– Не могу вынести мысли, что больше не увижу Фрэнсиса.

«И не буду делить с ним постель», – пронеслось у нее в голове. Если подсчитать, они провели вместе не меньше сотни ночей. Как ей теперь спать одной?

– Зная его, могу сказать, он что-нибудь придумает, – утешил ее Эдвард. – Будь я на его месте, я бы тоже постарался, – галантно добавил он.

Проведя бессонную ночь, Кэтрин встала рано, чтобы поймать Фрэнсиса до отъезда. Ее не заботило, что она нарушает данное герцогине слово.

Проходя через полный народу холл, она встретила свою тетю, леди Бриджуотер, любимую и самую красивую дочь герцогини, которая часто приезжала к матери погостить. Три ее сестры тоже были здесь нередкими гостьями. Они привозили с собой огромные свиты, приезжие наполняли дом и были очень требовательны к слугам, однако герцогиня оставалась глухой ко всем жалобам.

– Меня огорчило известие о случившемся, – мягко сказала леди Бриджуотер. – Миледи передала мне. Я знаю о банкетах, которые устраивают девушки, но не думала, что ты тоже в этом участвуешь. Знаешь что, моя дорогая, если ты и дальше будешь так развлекаться и не спать по ночам, то потеряешь свою красоту.

Кэтрин это волновало меньше всего. Ей хотелось одного: увидеться с Фрэнсисом. Она извинилась и быстро пошла прочь. Любимый был обнаружен в винном погребе: он проверял содержимое бочки с элем.

– Что вы делаете? – спросила Кэтрин. – Разве вы не должны уезжать?

Фрэнсис выпрямился и обнял ее:

– Нет, дорогая. Я отговорил миледи от этого. Сказал, будет нехорошо, если члена ее семьи выставят на улицу и он начнет во всеуслышание жаловаться на это. Люди заинтересуются, почему так произошло, а она ведь не хочет скандала. Герцогиня вняла моим доводам и согласилась, чтобы я остался, но не приближался к вам. Как видите, я ее наипокорнейший слуга! – Он наклонился и поцеловал Кэтрин.

Она засмеялась – Фрэнсис неисправим! – и вдруг снова почувствовала себя счастливой.

– Есть много способов. Мы придумаем, как нам видеться, – сказала воспрявшая духом Кэтрин.

– Да, только надо быть более осторожными. Как вы относитесь к прогулке по саду у церкви Святой Марии сегодня вечером?

– Вы будете приходить в общую спальню?

– Нет, какое-то время, – ответил Фрэнсис. – Старуха Агнес может нагрянуть туда опять. Если она нас застукает, нашей истории конец. Давайте пока будем встречаться, когда подвернется случай, и удовлетворимся этим. – Он игриво ущипнул ее за ягодицу.

Они продолжали тайно встречаться, но только в таких местах, где их не мог увидеть кто-нибудь из знакомых. Сад при церкви Святой Марии был слишком близко к дому герцогини, чтобы чувствовать себя там спокойно, поэтому они отправлялись на прогулки вдоль заболоченного берега Темзы к северу от Ламбета и дальше, в поля к Бэтричси, где располагалась принадлежавшая Вестминстерскому аббатству ферма и стояли стога сена, в которых можно было укрыться. Встречаться удавалось нечасто: Кэтрин не осмеливалась пропадать надолго, чтобы ее отсутствия не заметили, тем ценнее становились свидания.

Скоро вернется отец. Тогда, – молилась Кэтрин, – этим уверткам придет конец, и, даст Бог, они с Фрэнсисом станут мужем и женой по-настоящему. Она считала дни до этого счастливого момента.