Текст книги "Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк"

Элизабет Гуслан
Жан-Поль Готье. Сентиментальный панк

Elizabeth Gouslan. Jean-Paul Gaultier. Punk sentimental

Ouvrage publié avec l’aide du Ministre français chargé de la Culture – Centre national du livre

© Grasset, 2010

© М. С. Кленская, перевод на русский язык, 2018

© Палимпсест, 2018

© ООО «Издательство «Этерна», издание на русском языке, 2018

* * *

Журнал на улице Кристины, где я работала, трясло как шейкер. Мы тогда готовили передовицу с помпезным названием «Смерть авангардов». Один автор накануне опубликовал острополемическое эссе, в котором сообщалось о «поражении мысли». По его мнению, в восьмидесятые годы стали путать божий дар с яичницей, рядополагая Баха и Мадонну, «Индиану Джонса» и «Убийцу» Фрица Ланга, «Алжирских женщин» Делакруа и какую-нибудь изготовленную Ивом Сен-Лораном куртку. Он писал, что подобное смешение высокой культуры и потребительской, настоящего искусства и развлечений грозит нам погружением в варварство. Особенно раздражали нашего мыслителя мода и рэп. Стоило рассмотреть этот вопрос.

Жизнь – странная штука. Не будь Алена Финкелькраута[1]1
  Ален Финкелькраут (р. 1949) – французский философ, писатель и журналист. – Прим. ред.


[Закрыть], я бы никогда не познакомилась с Жан-Полем Готье. Журналистика – область довольно причудливая, можно сказать, что журналист постоянно вторгается в жизнь тех, кто творит современность. У меня выдалась тяжелая рабочая неделя: в понедельник я исповедовала монсеньора Гайо, епископа Эврё, в среду выслушивала признания Жанни Лонго, прозванной «Кристин Анго[2]2
  Кристин Анго (р. 1959) – французская писательница. – Прим. ред.


[Закрыть] велоспорта», а в пятницу я услышала Жан-Франсуа Кана[3]3
  Жан-Франсуа Кан (р. 1938) – французский журналист и писатель. – Прим. ред.


[Закрыть]: «Не заскочить ли нам к этому безумцу с желтыми волосами, который шьет юбки для мужчин, как его там по имени?»

Я знала, как его зовут. Все девушки в редакции это знали. Пара неисправимых воображал даже хвастали, что присутствовали на его первом показе в планетарии Дворца открытий в 1976 году. Они восторженно рассказывали, какие чудеса творил Готье с водопадами дешевой ткани и скатертями из рафии. Другие же добровольные жертвы ультрасовременной моды уже были счастливыми обладательницами легендарной матросской майки с белыми и синими горизонтальными полосками и облегающих брюк из искусственной кожи «скай». Эти относились к категории изобретательных голодранцев, в которую входила и я. Мы ничего не могли позволить себе купить в бутике, но внимательный взгляд на новые коллекции вместе со смекалкой и изобретательностью с грехом пополам позволяли нам выглядеть более или менее сносно одетыми. Блошиный рынок возле станции метро «Порт-де-Клиньянкур» позволял приобщиться к Готье без нанесения ощутимого урона собственным финансам. Я откопала там старую пачку ученицы балетной школы из тарлатана и настоящую кожанку «Перфекто» 52-го размера, принадлежавшую когда-то кому-то из «ангелов ада». Дикое и сногсшибательное сочетание, идея которого была позаимствована у Жана Поля Готье. Ничего лучше для дискотеки и придумать нельзя!

В 1987 году панки уже вышли из моды, движение исчерпало себя, и все потихоньку стали перенимать готический или андрогинный стиль. Театр-клуб «Палас» утратил свой блеск. Люди стали приглядываться к клубу «Ле Бэн». Прежде чем появиться там вечером, требовалось серьезно подготовиться. Могла бы подойти одежда таких марок, как «Alaia», «Dorothee Bis», «Agnès B.». Но по-настоящему дойти до nec plus ultra, то есть достигнуть крайности, можно было только одним способом: готьеризоваться. Нижняя юбка с мотоциклетными ботинками, тельняшка, превращенная в браслет консервная банка, прежде всего бутафория. Если вдохновение вас подводило, на помощь приходили джинсы и китайская шляпа, джинсы и напоминающий парик чепчик, джинсы и вывернутый наизнанку платок «Hermès», который можно было использовать как шаль, как фартук, как слюнявчик – неважно как, лишь бы он не обвивал вашу шею в стиле «пикник в Сен-Клу». Будем честны: редко удавалось приблизиться к роскоши туалетов, которые демонстрировали модели на подиуме во время дефиле, – но у нас была возможность попытаться, дерзнуть поэкспериментировать со стилем и, так сказать, подмигнуть кутюрье. Злые языки сравнивали его игровые творения с маскарадными костюмами. Тех, кто стремился выглядеть сексуально, тоже не восторгало его творчество, зато бунтари обожали Готье. Короче говоря, можно было быть за или против Жана Поля, но оставаться равнодушным не мог никто.

В тот день я была против, очень против. Но этот «хулиган моды», «анфан террибль»[4]4
  От фр. enfant terrible – «ужасный ребенок». Выражение употребляется в значении «человек, нарушающий устои, не подчиняющийся правилам, нарушающий нормы». – Прим. перев.


[Закрыть] французской моды – это крылатое выражение стало его прозвищем – лично заехал за желавшей взять у него интервью журналисткой, не специализировавшейся на моде, и привез ее в огромное нелепое здание по адресу: улица Вивьен, дом 6. Сразу бросались в глаза его простота, его скромность, быстрая походка, пластика танцовщика, самоирония, миловидность и добродушие осветленного перекисью водорода мишки из «Care Bears»[5]5
  «Care Bears» – комедийный канадско-американский семейный мультсериал (выходил в 1985–1988 гг.) о веселых и добрых медвежатах, которые всегда готовы прийти на помощь. – Прим. ред.


[Закрыть], вознесшие его, против воли, на модный олимп и сделавшие мировой звездой. То, что этот взлет совпал с вхождением в некий клуб творцов, куда попасть можно было, произнеся три магических слога, его, казалось, совершенно не интересовало. Сидя за столом цвета тикового дерева, на котором причудливо перемешались мотки ниток, большие ножницы, обрезки ткани и разные японские гаджеты, он, не переставая говорить, быстро делал наброски силуэтов и орнаментов. Потом вставал, накидывал на плечи манекена шаль, одновременно отвечая не слишком начальственно-профессиональным тоном ассистентам в кедах, которые задавали ему вопросы наперебой, снова садился… Все это происходило в напоминающей перемену в школе обстановке, далекой от того, что принято считать рабочей атмосферой. Я быстро поняла, что этот человек не любит сидеть на одном месте и, несмотря на то что ему лишь немногим за тридцать, он уже точно знает, что есть мода, а что ею не является; а силу воздействия его тающей на губах улыбки не измерить никакой шкалой.

Он был до неприличия симпатичен. По телевизору и по радио крутили песенки типа «Marcia Baila», хита группы «Les Rita Mitsouko». В клубах золотая молодежь отплясывала под Дао[6]6
  Имеется в виду Этьен Дао (р. 1957) – французский певец. – Прим. ред.


[Закрыть], и некая дива из Южной Америки, чем-то похожая на Лорен Бэколл[7]7
  Лорен Бэколл (р. 1924) (настоящее имя Бетти Джоан Перски) – легендарная американская актриса. – Прим. ред.


[Закрыть], отчеканивала одуряющую односложную румбу: «Ты, ты, мой ты…» В моде у исполнителей были забористый юмор, андрогинность и китч. Когда Лио[8]8
  Лио (р. 1962) (настоящее имя Ванда Мария Рибейро Фуртадо Таварес де Васконселос) – бельгийская и французская певица и актриса португальского происхождения. – Прим. ред.


[Закрыть] в пурпурном корсете стала угрожающе призывать: «Внимание на брюнеток!» – блондинки подняли бунт. Каролин Лёб укрывала «ватой» своей лени все, что только можно[9]9
  Автор обыгрывает содержание текста хита «Это вата» французской актрисы, радиоведущей, певицы, режиссера и сценариста Каролин Лёб (р. 1955), в котором поется о счастливой ленивице. – Прим. ред.


[Закрыть]. Это был расцвет «клип-культуры», свободного радио и своего рода «криминального чтива» задолго до знаменитого фильма. Готье, естественно, предвосхищал все это.

Тогда еще не совсем устоялись все те термины и понятия, которыми мы оперируем сейчас. Доисторические времена! Время, когда уже появилась новая чума – СПИД, но тогда об этом еще мало что знали. Эпоха Миттерана активно проявляла себя во всех областях жизни нации. Его самый преданный посол носил стоячий воротничок а-ля Мао и костюм от Мюглера. Жак Ланг[10]10
  Жак Ланг (р. 1939) – французский политик, член Социалистической партии Франции. – Прим. ред.


[Закрыть] относился к моде с большим почтением. Довольно быстро выяснилось, что команда Миттерана прекрасно во всем разбирается. Их высмеивали только вышедшие в тираж актеры и неисправимые грымзы, то есть стариканы и обветшалые реакционеры – компания старомодных, втайне надеявшихся на возвращение Жискара д’Эстена персонажей.

Тельняшка, прическа «ежик», острый язык, детский энтузиазм делали Готье, засевшего в своем безумном ателье, необычайно похожим на мультипликационного персонажа, на Тентена[11]11
  Тентен – молодой журналист, главный персонаж «Приключений Тентена» – серии популярнейших европейских комиксов XX века, созданных бельгийским художником-самоучкой Эрже. – Прим. ред.


[Закрыть] в стране оборок. Десять лет он кружил по предместьям, жадно поглощая, как губка, все, что видел, впитывая в себя театр улиц, отражая все свои впечатления в альбомах для рисования. Дотошный Готье проникал повсюду и вникал во все: понимая, что в моде наступает кризис, он в своем 93-м департаменте, департаменте Сена – Сен-Дени, подстерегал момент, когда мир от Лондона до Нью-Йорка охватит жажда урбанистического эпатажа. Новая манера ходить, танцевать и франтить тотчас же через кальку переносилась на цветной картон этим юным энергичным энтомологом. Он был исступленным летописцем наступившего десятилетия винила.

Во время разговора он постепенно разрушал мой план. Мои вопросы повисали в воздухе. Мода, полагал Готье, является не искусством, а неким легкомысленным занятием, которое не стоит принимать слишком всерьез. Авангард? Какой еще авангард? Да просто те, кто создает одежду, улавливают дух времени и как могут его передают, более или менее талантливо, вот и всё. Художники? Нет, определенно нет, во всяком случае, они передают его совсем не так, как писатели. В античные времена иерархия была, по его мнению, более строгой, и тогда не смешивали высокую культуру с массовой. Он вовсе не стремился к провокационности – Готье воплощал здравый смысл и источал добродушие. Этими «не», «не, «не» он разрушал заданную программу, отвергал сакрализацию Высокой моды. Его никак нельзя было обвинять в «поражении мысли». Я вернулась в редакцию с интересным, свежим, лишенным даже намека на потенциальный скандал интервью. Человек, который украшал женщин бюстгальтерами с конусообразными чашечками, как у африканских богинь, который наводнил общественные места валькириями в пачках, кожанках и расшнурованных кедах Converse, управлял эпохой, даже не зная об этом! Он обладал смирением новичка, чаяниями мудреца и отличался отсутствием претенциозности, которая так часто встречается в его профессии. Умствованию и снобизму, характерным для модного сообщества, он противопоставлял дух скаутства и рок-н-ролла. Терпеливо и упорно он создавал еще неизвестный жанр: «story-telling»[12]12
  «Рассказывание историй» (англ.). – Прим. перев.


[Закрыть] на подиуме. Я была покорена Готье, одурманена его улыбкой, очарована его легкостью. И в этом я была не одинока…

Улыбка ангелов

Наряд – это не пьеса и не картина.

Коко Шанель

Сентябрь 1992 года, «Шрайн-аудиториум» в Лос-Анджелесе, «городе ангелов». Служба охраны, достойная обеспечивать безопасность Большой восьмерки, полностью мобилизована. В «Шрайне», храме голливудской мечты, ежегодно самые достойные получают знаки принадлежности к кинематографическому олимпу. Здесь вручают премию «Оскар». В семь часов вечера шесть тысяч избранных толпятся у входа в театр: Брюс Уиллис, Деми Мур, Джек Николсон, Уоррен Битти, Дастин Хоффман, Джанет Джексон, Бетт Мидлер, Блейк Эдвардс[13]13
  Блейк Эдвардс (1922–2010) – американский режиссер и сценарист. – Прим. ред.


[Закрыть] – сливки общества, завсегдатаи красной дорожки. Этим вечером на весьма специфической церемонии в роли господина Лояля[14]14
  Один из персонажей мольеровской пьесы «Тартюф». – Прим. ред.


[Закрыть] выступает не актер и не эстрадный певец. Этому человеку сорок лет, волосы у него желтого, цыплячьего цвета, подстрижены ежиком, и это – его дебют в сфере развлечений. Все клише, связанные с ним, сразу вспомнились американцам, стоило им лишь на него взглянуть. Они знали, что это эксцентричный французский кутюрье, друг Мадонны, который с очаровательной непринужденностью носит килт и тельняшку. Между тем Жан-Поль Готье чувствует себя не совсем в своей тарелке за кулисами этого «Шрайна». Прошла всего неделя, как он приземлился в Новом Свете со своим сильным французским акцентом и неизменной «свитой». Танель, Айтиз, Лионель, Клодия, верные спутники модельера, поселились в отеле «Никко». Миссия, которую на него возложили, неслыханно ответственна. Он представит свои модели одежды на самой престижной, самой желанной и самой блескучей красной дорожке Америки. Громадный риск, феноменальное напряжение. Если это благотворительное шоу под эгидой AmfAR[15]15
  AmfAR (Americain foundation for Aids Research) – Американский фонд исследований СПИДа. – Прим. перев.


[Закрыть] привлечет американский бомонд, в кассах Ассоциации борьбы со СПИДом окажутся тысячи долларов, которые позволят продолжить исследования.

Даже в Лос-Анджелесе неисправимый Жан-Поль применил свой метод дикого кастинга, выжимая как лимон богатых beautiful people[16]16
  Букв. «красивые люди» (англ.); здесь: знаменитости мира моды и развлечений. – Прим. перев.


[Закрыть] и популярных cover girls[17]17
  Девушки с обложки (англ.). Иначе говоря, фотомодели. – Прим. перев.


[Закрыть], согласившихся на благотворительных началах величественно пройтись по подиуму. Он опубликовал объявление в «Лос-Анджелес таймс», и к нему ежедневно приходили сотни чудаковатых, богемного вида, растатуированных персонажей, желавших стать его моделями! Это происходило в «Китайском театре Граумана». Он отобрал нескольких моделей в стиле «постпанк» и «Готье look» и пригласил их в «Шрайн» в день «Ч». И все эти «без-игры-нет-жизни» прохаживались за кулисами, постоянно пересекаясь со звездами высочайшего ранга. А те пришли все до единой, все как одна были на месте в назначенный час. Величественной походкой дивы выступала Ракель Уэлч в облегающем платье, сверкая роскошной гривой. Ее легендарная сексапильность возросла в десятки раз благодаря корсету и черным сетчатым чулкам богини гламура. Ее дочь, Танэ, настоящий клон своей матери – секс-бомбы, тоже была там, смотрела и училась. Приехала Фэй Данауэй в ботинках, украшенных петушиными перьями канареечного цвета. Это она снялась в «Сделке» Элиа Казана и в «Деле Томаса Крауна» Нормана Джуисона. Тонкая и стройная, исполненная убийственной таинственности и аристократической кошачьей грации… Ей предстояло открыть дефиле, появившись в роковом берете ее героини из фильма «Бонни и Клайд»: благодаря Фэй этот аксессуар вошел в моду навечно. Она томно курила, прислонившись к парижскому уличному фонарю, установленному на подиуме. Голливуд воспевал тот Париж, который видел Готье. Рок-музыкант Билли Айдол появился в кожаных штанах с вырезом сзади, обнажавшим его мускулистые загорелые ягодицы. Затем следовала группа «Red Hot Chili Peppers». А за кулисами, пока на сцене разворачивалось действо, напоминающее оживший сон, Мадонна вновь готовилась вызвать очередной шок. Сама Мадонна, звезда планетарного масштаба, ураган скандалов, символ триумфа, романтики и провокаций, избрала скромного французского художника своим официальным Пигмалионом. Именно она сама нашла его первой, обожествила и подчинила, прежде чем стала носить почти постоянно его бюстье с конусообразными чашечками, похожие на доспехи набедренники и байкерские куртки «Перфекто». Она привнесла искру вдохновения в Голтьера, как она называет французского кутюрье. После знакомства с ней он почти в буквальном смысле воспарил к небесам. Это светловолосое торнадо оказалось воплощением его идеала женщины. Но сегодня муза отказывается от последних примерок, которые Жан-Поль проводил непрерывно в течение восьми дней. Он снова и снова всё пересматривал и перекраивал. И вот подходит ее очередь появиться на подиуме. Властным жестом она сбрасывает «матросскую» блузку, плотно облегающую ее формы под комбинезоном. Кто мог бы ее остановить? Сопровождаемая взглядами остолбеневших ассистентов, она выходит на сцену с обнаженной грудью. Две тонкие бретельки подчеркивают ее удивительную пластику и совершенные движения. Зал взрывается аплодисментами: знаменитости приходят в экстаз! Подпрыгивающий от восторга Готье присоединяется к своей Галатее, берет ее за руку и приветствует собравшийся Голливуд, который ему только что удалось покорить. В тот вечер, благодаря ему, удалось собрать 750 000 долларов на борьбу со СПИДом! Несколько часов спустя на дискотеке в «Шрайне», в компании нескольких Джексонов и Мадонны, всеми обожаемый, знаменитый, купающийся в восторгах и похвалах, он чувствует, что голова у него идет кругом. Он только что дебютировал во всех ведущих модных французских изданиях, а тут еще и Америка распахивает ему свои объятия. На танцполе мечтатель Жан-Поль, чувствуя себя немного странно в центре всеобщего внимания, вдруг вспоминает годы ученичества в Аркёй. Аркёй, такой близкий и уже ставший таким далеким! Там, наблюдая, как струится вода под мостом, или быстро шагая по улицам, засунув руки в карманы, он молча предавался безумным юношеским мечтам и строил грандиозные планы. Колдовские образы сирен в прямых облегающих платьях, роковых женщин-вамп в стиле Марлен Дитрих в смокингах… Приснившаяся ему волшебная, фантастическая сказка стала реальностью. Лос-Анджелес, улыбка ангелов…

Аркёй, красный пригород

Жизнь состоит из одних начинаний.

Мадам де Сталь

Муниципалитет нарядного городка Аркёй, где правили бал коммунисты, наподобие туристической брошюры рекламировал своим гостям муниципальные строения с умеренной квартплатой в квартале «Ваш нуар», попутно обращая внимание приезжих на институт радия, где Мария Кюри работала в двадцатые годы, винокуренный завод, производящий знаменитую анисовую водку – зеленый цвет, как у анисовки, является главным цветом в палитре Готье, и свою гордость – гигантский акведук длиной в километр и шириной в сорок девять метров, величественный фаллосоподобный памятник галло-римской культуры, сооруженный в III веке. Именно в Аркёй Мари Гаррабе работала медсестрой на заводе после банкротства своего мужа Рауля, красивого сдержанного мужчины, поклонника всего английского, всегда идеально выбритого и благоухающего лавандой. В 1914-м супруги Гаррабе похоронили свою старшую дочь. Вторая их дочка, Соланж, была очаровательной меланхоличной девочкой. Мари являла собой одновременно героическую мать наподобие брехтовской мамаши Кураж и яркую даму в стиле фильмов Феллини. Подыскивая жениха для дочери, она однажды обратила внимание на шустрого молодого человека, бухгалтера Поля Готье, и так убедительно рассказала ему про нежную красоту и кротость Соланж, что вскоре состоялась свадьба. Жан-Поль родился 24 апреля 1952 года, явившись плодом ловко устроенного волшебницей Гаррабе союза.

Мечтательный, но послушный Жан-Поль ненавидел крошечную квартиру в муниципальном комплексе «Распай», длинном здании кирпичного цвета, через двор от которого находилась школа для мальчиков имени Жюля-Ферри. Жилище бабушки, похожее на театральную ложу в стиле рококо, с бархатной мебелью, нравилось ему гораздо больше, чем его собственная крохотная комната или гостиная с мебелью, имитирующей стиль времен Регентства, и большим буфетом из покрытого лаком красного дерева. Получив освобождение от физкультуры и бассейна, он сбегал по четвергам туда, на улицу Пастера, и проводил там целый день. Эти двое представляли собой колоритную пару. Бабушка Жана Поля принимала клиенток, а он тихо наблюдал за миром женщин, за этим гаремом, сотканным из оживленных разговоров, аромата фиалок, заливистого смеха и ужимок перед зеркалом. Бабуля Гаррабе играла важную роль в жизни города Аркёй: она ставила уколы, делала массаж, занималась иногда макияжем и укладкой, практиковала методику Франсуазы Дольто[18]18
  Франсуаза Дольто (1908–1988) – французский психоаналитик, педиатр, одна из ключевых фигур французского психоанализа, и детского психоанализа в частности. – Прим. перев.


[Закрыть], была добровольным семейным консультантом, информатором и советчиком и даже подвизалась на поприще медиумизма. Жан-Поль говорил: «Она заряжала энергией все, даже бифштексы».

А вот его повседневная школьная жизнь была, напротив, довольно бесцветной. С начальной школы он дружил с двумя одноклассниками. Первый, долговязый рыжий мальчик, все свободное время посвящал рисованию, тщательно вырисовывал животных – собак, кошек и лошадей. Его звали Жан Теле[19]19
  Жан Теле (р. 1953) – французский писатель, художник-карикатурист, сценарист, автор комиксов, телевизионный журналист, актер, кинематографист. – Прим. перев.


[Закрыть]. Все считали его сыном герцога или принца, потому что он жил в замке, расположенном недалеко от школы. «Дело в том, что я и сам долгое время так считал, пока родители не объяснили мне, что они служат сторожами мэрии, – рассказывал тот впоследствии. – Оказывается, я не был никаким сеньором, и это явилось для меня огромным разочарованием!» Второго, по фамилии Потар, тоже звали Жан-Поль. Белокурый мальчик со светлыми глазами, он, как и его тезка, был страстным мечтателем и питал отвращение к грубым играм на школьном дворе. Они выработали систему «одинакового восприятия», основывавшегося на общих антипатиях по отношению, в частности, к дракам, футболу и увлечениям, главными из которых были бегство в мир фантазий, да еще разыгрывание маленьких сценок в школьном дворе во время перемен. Мальчики не знали, что тогда и определили свою судьбу. Довольно быстро второй Жан-Поль был прозван Дональдом, потому что очень похоже говорил голосом селезня из диснеевских мультфильмов.

Дональд настаивал на том, чтобы в одном из их скетчей на исторические темы играть Людовика XIII, а хитрюга Готье согласился на роль Ришелье, якобы второстепенного персонажа. «Я уже знал, – вспоминает он с усмешкой, – что именно кардинал обладал всей властью при дворе». Двадцать лет спустя Жан-Поль «Ришелье» назначит Жан-Поля «Людовика XIII» на должность директора своей компании. Жан Теле вспоминает матросскую куртку будущего стилиста: «Чтобы превратиться в рыцаря, он выворачивал ее наизнанку, блестящей подкладкой наружу, и очень гордился производимым таким образом эффектом!» Они по очереди играли Бен-Гура, и когда один становился иудейским героем, двум другим приходилось изображать везущих колесницу лошадей. «Самое невероятное, – продолжает Жан, – это то, что Готье чувствовал свое призвание уже тогда, в восемь лет. Он ничего не знал о моде и, тем не менее, уже в то время мог как-то рассказать доступными ему тогда словами о том, что впоследствии привело его на вершину славы».

Жан-Поль, единственный ребенок в семье, освоился со своим одиночеством и даже научился его любить: он сам себе рассказывал невероятные истории или, например, видел сны наяву в то время, когда шел по направлению к Кремлен-Бисетр, в гости к бабушке со стороны отца, своей единственной подруге сердца. Когда Поль Готье наказывал сына, заставляя его таскать уголь, тот спускался в погреб, торопливо приносил большой мешок с углем и бежал на улицу Пастера, к Бабуле Гаррабе, которая распахивала перед ним дверцы большого шкафа, демонстрируя бесчисленные сокровища мира искушенной кокетки – корсеты, шелка, вуалетки, шляпы с эгретками времен «прекрасной эпохи». Его будущее будет блестящим. Два варианта: или одевать дам, или их причесывать. Подчиняясь его воле, маленькие подружки Валентина и Мари, послушные подопытные кролики, часами покорно сидели с бигудями в волосах, а на кузине Эвелин он экспериментировал с шиньонами и конскими хвостами. Разные типы окраски волос он сравнивал, прикрепляя покрашенные веревочки к голове любимого плюшевого медвежонка по имени Нана. Это имя не имело никакого отношения к произведению Золя, просто Жан-Поль считал, что это девочка. Плюшевая Нана, ставшая его первой моделью для примерок, была подарком тети Луизон на восьмилетие Жан-Поля. Сеансы примерок отвечали моде дня: сегодня это было платье с плиссированной юбкой, как у Монро, а завтра – наряд королевы Бельгии Фабиолы. Нана, наряженная в бюстгальтер с конусообразными чашечками, сделанный из журнальных страниц, была для Жана Поля тем же, чем для его кузины Эвелин – кукла Барби.

Двадцать лет спустя эта игрушка окажется на разворотах самых известных журналов мод мира. Потертая, облезлая, с негнущимися уже лапками… Никогда еще ни одна фотомодель не обретала такой популярности, какой удостоилась плюшевая потрепанная мадам! Это был самый первый его опыт, плод регулярных походов в сокровищницу Бабули, где Жан-Поль оттачивал мастерство. Он усваивал черно-белые телевизионные клише шестидесятых. Передачи «Камера изучает время», сериал «Дим Дам Дом», моноспектакли Жаклин Майан, знаменитые длинноногие девушки из «Фоли-Бержер» – все это питало образы, населявшие его воображаемый мир. Его завораживала мелодрама Жака Беккера, вышедшая в 1944 году. Сыгранная Мишлин Прель героиня, словоохотливый ангел, одухотворяла туалеты тирана-кутюрье, которого играл Раймон Руло. Атмосфера ателье, танец маленьких рук, водопады тафты: фильм «Дамские тряпки» стал для него мощным стимулом. Однажды вечером, нечеловечески страдая от зубной боли, он услышал, как волнующая сердце Барбара[20]20
  Барбара (настоящее имя Моник Андре Серф) (1930–1997) – французская певица. – Прим. ред.


[Закрыть], черный страдающий ангел, поет песню «Нант», напоминающую жалобный стон отчаяния. Мальчик, по необъяснимой причине, то плакал, то смеялся как сумасшедший. «Эта женщина с маленькой, птичьей головой неожиданно показалась мне похожей на нежного смешного клоуна, – объяснял он. – Я так смеялся, что у меня даже зубы перестали болеть». Рисовое печенье, приготовленное Бабулей, охота за сокровищами в ее гардеробе, телепрограммы канала РТФ и игры с Дональдом… Мирная, спокойная жизнь. Наступала Пасха, и, конечно, ни о каком лагере отдыха, этом прибежище юных разбойников, речи не шло. Итак, вместе с кузиной Эвелин, которая была всего на шесть месяцев младше его и с колыбели разделяла с ним все основные события жизни, включая крещение и первое причастие, он отправился в Эрманс в департаменте Йонна, к сестре Валентины. Строгая тетя Луиза, которая пекла лучшие на свете пироги с яблоками, жила в доме с небольшим внутренним двориком. Со двора можно было подняться на балкон, но вход туда двум маленьким чудовищам Готье был запрещен. Они тайком пробирались на балкон и бесконечно разыгрывали шекспировскую сцену поцелуя. Эвелин была очень правдоподобной Джульеттой, а Жан-Поль превращался в весьма авторитарного Ромео.

Когда, много позже, пьеса была блестяще экранизирована Франко Дзеффирелли, эта пламенная сцена появилась на большом экране, модельер смотрел фильм… двадцать семь раз, каждый раз обливаясь слезами и не зная, чей образ волнует его больше. «Сегодня я воображал себя Ромео, завтра – Джульеттой и, пребывая в этих сомнениях, всегда выходил из зала потрясенный!»

Луиза серьезно относилась к воспитанию детей. Встревоженная их необыкновенным сообщничеством и тем, что они часами, запершись в комнате, разучивали какой-нибудь танец или репетировали одноактную пьесу, она решила разлучить неуемных кузенов. Возможно, они были влюблены друг в друга, как в рассказах графини де Сегюр[21]21
  Графиня де Сегюр, урожденная Софья Федоровна Ростопчина (1799–1874) – французская детская писательница. – Прим. ред.


[Закрыть]? Настал конец постановкам «Золушки», «Спящей красавицы» и «Ослиной шкуры», с костюмами и декорациями, которые придумывал Жан-Поль и в которых Эвелин всегда и по праву получала главную роль принцессы в диадеме. Юные комедианты были безутешны. Но когда наступил август, их и вовсе разлучили. Поль и Соланж усадили сына в маленький бежевый «ситроен» и отправились в Коста-Браву. Туристы в шортах, песчаные пляжи, бунюэлевские беззубые крестьяне и сытная паэлья…

В сентябре восхищенная Эвелин увидела новые рисунки своего любимого постановщика. В школе страсть к бумагомарательству доставляла ему некоторые неприятности. В отличие от Жана Теле, который ограничивался анатомически правильными изображениями животных, Жан-Поль заполнял свои тетради крошечными фигурками обнаженных танцовщиц в сетчатых чулках и миниатюрных Зизи Жанмер[22]22
  Зизи Жанмер (р. 1924) – французская балерина. – Прим. ред.


[Закрыть] со страусиными перьями в качестве единственного облачения. Все это выглядело неуместным в альбомах девятилетнего мальчика. Наставница, мадам Трап, ужаснувшись таким фривольностям, стала принимать меры. Она наказала незадачливого художника, заставив его пройти по всем классам с этим эротическим рисунком, приколотым к спине. Невероятное унижение. «Девчонка!» – повторяли мальчишки во дворе, завидев его. «Жан-Поль – девчонка в штанах!» – вторили им братья-мачо из департамента Ло и Гаронны, не признававшие в жизни ничего кроме игры в регби. Только вот эти листочки все-таки произвели впечатление. Рисунки Жан-Поля забавляли, удивляли, соблазняли, а в итоге они снискали ему своеобразный почет. «В конце концов я понял, что непохожесть на других имеет свои преимущества, – размышляет он. – Сначала, когда учительница меня наказала, я был просто раздавлен, но, проходя по классам, я слышал, что многие из учеников одобрительно хмыкают и подбадривают меня. Вселенная открывалась мне с улыбкой. Это происшествие физически примирило меня с собой (раньше я казался себе таким страшненьким из-за оттопыренных ушей!) и заставило увериться в том, что я не должен подавлять свою особую чувствительность, а, напротив, должен ее культивировать».

В ту пору он начал сочинять себе новую, интересную генеалогию, придумывать арабские корни своей семьи и знатных предков-военных. Если в жизни ребенку не хватает совершенства, он немного приукрашивает реальность. Мари-Ивонн Пэтри, учительница начальных классов, сохранила в архиве листок в клетку, на котором пастелью изображен рыцарский турнир. «Я лишь недавно осознала, что сделавший этот рисунок одаренный, не очень трудолюбивый мальчик – это знаменитый Жан-Поль Готье, а раньше я не отдавала себе отчета в этом». Преподавательнице однажды пришлось схитрить, чтобы его разоблачить. «Родители очень заботливо опекали его, – вспоминает Мари-Ивонн, – и в школе он иногда проказничал. Когда в школу приходили врачи, чтобы проверить у школьников зрение, он все читал неправильно. В классе я никогда не замечала у него проблем со зрением и, хорошо зная Жан-Поля, догадалась, что он хитрит, чтобы получить очки. Я перемолвилась несколькими словами с медсестрой, и она сказала ему: “Вижу, у тебя проблемы со зрением, тебе нужно сделать укол”. И тут же наш затейник прочел все слова в таблице без единой ошибки!»

Кроме Нана, старого потерявшего форму медвежонка-травести, Жан-Поль ничего не хранил, ничего не собирал. Ни марок, ни оловянных солдатиков. Он предпочитал заполнять рисунками альбомы и тетради. Он говорил, что у него дислексия, желая оправдать свои более чем скромные успехи в учебе. Выходя из школы, он видел освещенные окна церкви Сан-Дени, уникального памятника тринадцатого века. Воскресные службы проходили в часовне Иисуса Работника, по адресу: улица Ленина, дом 20. Марксизм и катехизис, борьба классов и мальчики-хористы… Кроме того, город хранил тайные сокровища. Перекресток, еще помнивший свое древнее великолепие, был наполнен матиссовским шафрановым цветом. Улица Коши с гордостью выставляла напоказ уродливое здание с четырьмя дымоходами, где жил и сочинял свои сюрреалистические «Гимнопедии» Эрик Сати. Габриэль Шанель приглашала оригинала Сати на все свои светские рауты в Гарше. В двухстах метрах от дома Сати находился таинственный мощеный тупик, который вел в самое сердце века Просвещения и ужаса. Здесь на втором этаже мрачного полуразрушенного дома маркиз де Сад совершил одно из своих преступлений. Мэрия Аркёй не решилась повесить здесь памятную табличку. Прилично ли при коммунизме прославлять садизм?

Недалеко находится коллеж имени Поля Бера[23]23
  Бер, Поль (1833–1886) – известный французский ученый-биолог и политический деятель. – Прим. перев.


[Закрыть], куда Жан-Поль ходил с неохотой. В вестибюле этого здания красного цвета находились ряды шкафчиков, над которыми все входящие видели угрожающую надпись: «Вещи для бассейна». Отвратительные купальные костюмы, запах хлорки, влажный каменный пол вызывали у него омерзение. Как только он возвращался к себе, Жан-Поль раздевался, закутывался в пижаму, растягивался на кровати, наскоро делал уроки и кидал комки смятой бумаги на шкаф из тика. «Я был похож на Счастливчика Александра из одноименного фильма, – рассказывает Готье. – Потом я был в восторге от той эпикурейской сцены, где ленивец Филипп Нуаре лежит в постели и поглощает цыплят и колбасы, которые подъезжают прямо к нему благодаря специальному механизму».

«Мы добиваемся успеха в том, что не изучаем специально», – утверждала Коко Шанель. Жан-Поль учился так мало, что в выпускном классе, оставшись на второй год, так, в конце концов, его и не окончил. Эвелин не сомневалась, что ее изобретательного кузена ждет блестящее будущее. В 1964 году появилась на свет его первая книга, в форме школьной тетради коричневого цвета. Ему было всего двенадцать лет, но в его рисунках чувствовалась рука профессионала, уверенно державшая карандаш. Листки были покрыты эскизами: вдохновленные нарядами Диора и Куррежа платья-трапеции, манто, облекающие стан куколок, похожих на «парижанок» Эдмона Кираза[24]24
  Эдмон Кираз (р. 1923) – французский карикатурист и иллюстратор армянского происхождения. Создал особый собирательный образ жительниц французской столицы, который он так и назвал: «Парижанки». В его рисунках доминируют тонкие юные красавицы с длинными ногами, маленькой грудью и надутыми губками. – Прим. перев.


[Закрыть], странным образом лишенных головы. Иногда он одаривал их полупрофилем, без каких-либо черт лица, но лишь в том случае, когда нужно было продемонстрировать серьги или колье. Головы без лиц появлялись и тогда, когда нужно было надеть на модель шляпку-пирожок или беретку с помпоном. Уже тогда Готье обладал поразительным чувством того, как нужно использовать моделей. Он весьма изобретательно рисовал только то, что требовалось одежде, а не манекенщице.