Текст книги "Скандальные наслаждения"

– Ой, посмотрите! – Леди Феба потянула его за руку, когда перед ними возникла живописная скала с водопадами. Но водопады были не обычные – это мигали мириады огней.

Мегс тоже удивилась:

– Я не могу понять, как это придумано. Может, джентльмены нас просветят?

– Понятия не имею, – честно признался Боллингер.

Мегс засмеялась:

– А ты что скажешь, Хафф?

– Должно быть, какой-то механизм, – предположил Хафф.

– Разумеется, механизм, – сказала Каро. – Но как он работает?

Томас сдвинул брови.

– Думаю, это система блоков.

Все с интересом наблюдали за движущимися огоньками, которые, казалось, плыли по скале.

– А я думаю, мы упускаем самое что ни на есть очевидное объяснение, – произнес Гриффин.

– Какое же это объяснение, милорд? – Леди Геро приподняла левую бровь.

– Эльфы, – с серьезным видом ответил он.

– О, ради бога! – фыркнула Каро и потащила мужа в сторону, невзирая на его протесты.

– Эльфы… – повторила леди Геро. Губы у нее дрогнули, и Гриффин не мог этого не заметить.

– Эльфы. – Гриффин засунул свободную руку между пуговицами жилета и принял позу ученого, откинув назад голову, строго сдвинув брови и выставив вперед ногу. – По моему авторитетному мнению относительно водопадов из разноцветных огней, каждый отдельный огонек в этом водопаде на самом деле является эльфом, быстро бегущим по скале.

Мегс рассмеялась, леди Феба захихикала, а леди Геро кивнула, будто придуманная им ерунда была вполне возможной, и спросила:

– Но если они – эльфы, как вы говорите, почему они бегут только вниз, а не наверх?

– Моя дражайшая леди, – ответил Гриффин, изобразив снисходительность, – разве вы не знаете, что водопады струятся вниз, а не наверх?

Рот у Геро приоткрылся, нежно-розовые губы задрожали от смеха. Сердце Гриффина вдруг… запело. Он почувствовал себя счастливым без каких-либо причин. Он смотрел в ее ясные серые глаза и видел, что она тоже счастлива. Как странно, что такие, казалось бы, незначительные вещи и моменты смешиваются, накладываются одно на другое и превращают его в самого счастливого человека на свете… потому что Геро радуется.

Пусть и на краткий миг.

И тут Томас, словно что-то заподозрив, произнес:

– Моя дорогая, может, мы прогуляемся по этой аллее?

И увел ее.

– Пойдемте, – заторопила Гриффина Феба, и они с Мегс и Боллингером направились по другой дорожке.

Гриффин шел, лишь вполуха прислушиваясь к их шуткам и восклицаниям. Он, должно быть, вставлял к месту замечания, чтобы поддержать разговор, поскольку никто не посмотрел на него с удивлением и не спросил, о чем, черт подери, он думает, флиртуя со своей будущей невесткой.

Но Гриффин-то знал. О да, он знал, что по уши влюбился, и влюбляется все сильнее и сильнее. Его может раздражать спокойное сознание леди Геро своего совершенства, ее осуждение его поступков, даже ее любовь к Томасу, но… Но это не помешало его тяге к этой леди. И что еще хуже, ее тянет к нему. А именно этого он поклялся никогда не допустить. Он должен держаться от нее подальше.

Но сегодня он не смог остановиться. Он вглядывался в аллеи и гроты, искал глазами, не мелькнут ли ярко-красные юбки, рыжие волосы, грациозный поворот шеи.

Куда Томас увел ее?

Проклятие! Они, возможно, сейчас обнимаются!

Гриффин и его спутники обошли почти вокруг всего парка, когда над головами раздался первый хлопок.

– Фейерверк! – воскликнула леди Феба.

Сверкающая красная звезда взметнулась в темном небе и разорвалась прямо над ними россыпью зеленых и голубых искр. Они остановились на лужайке среди других гостей. К ним подошли Каро и Хафф.

Гриффин огляделся, но не увидел ни леди Геро, ни Томаса.

– Что это, черепаха? – спросил стоявший рядом Хафф.

– Нет, – с раздражением ответила Каро, – паук.

– А мне кажется, черепаха, – невозмутимо сказал Хафф.

Вдруг Гриффин заметил, как мелькнуло что-то алое. Он повернулся и увидел, как леди Геро уходит по дорожке. Великий Боже, она что, одна? Неужели она бродит по темным дорожкам одна?

Он извинился и, зная, что леди Феба остается с Мегс, Каро и джентльменами, поспешно зашагал туда, где заметил леди Геро. Над головой раздавались треск и хлопки. Неожиданно тропка перед ним осветилась ярким оранжевым светом. В дальнем конце стояла леди Геро и озиралась.

Она обернулась и позвала:

– Томас?

Гриффин приблизился к ней и взял ее за руку. Он разозлился так, что даже не стал выговаривать ей.

Где, черт бы все побрал, его брат? Он потянул Геро за руку, но она не двинулась с места. Как раз в этот момент над головой вспыхнули голубые и желтые огни.

– Зачем спешить, милорд? – Она подняла на него лицо, ее глаза за полумаской смотрели насмешливо. – Разве это не романтично?

Разрывы фейерверка ударили ему в голову. Гриффин смотрел в эти чистые и такие соблазнительные глаза и чувствовал, что больше не выдержит.

И поцеловал ее.

Глава 6

Какое же это было потрясающее зрелище, когда три титулованные особы прибыли в королевство! Принц Западная Луна приехал в карете из золота и бриллиантов, в которую были впряжены двенадцать белоснежных лошадей. Принц Восточное Солнце прибыл в паланкине с инкрустацией из рубинов и изумрудов и с шелковыми драпировками. А принц Северный Ветер приплыл на огромном позолоченном корабле с темно-красными и золотыми парусами.

Все трое были величественны и неимоверно красивы. Но только маленькая коричневая птичка и старший конюх знали, что этой ночью королева удалилась ко сну с тяжелым сердцем…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Это глупо и неразумно, но Томас не мог отказаться от того, чтобы не разыскать Лавинию Тейт, хотя найти ее в полутемном лабиринте дорожек и расходящихся в стороны тропинок было трудно.

С ней трое мужчин? Она позволяет себе такое?! Подобные мысли не улучшили ему настроения, и когда он наконец столкнулся с ней и ее тремя кавалерами, то едва не взорвался от гнева.

– Отпусти их, – рявкнул он и окинул мужчин неприязненным взглядом. Двое – юнцы, молоко на губах еще не обсохло, а вот третий – здоровяк с широченными плечами.

Томас сжал кулаки. В своем теперешнем состоянии он едва сдерживался, чтобы не наброситься на всех троих.

– Милорд, – медленно произнесла Лавиния. Ее фигуру облегало огненного оттенка платье, которое должно было выглядеть ужасно в сочетании с ее ярко-рыжими волосами, но почему-то платье ей шло. А кремовая грудь в глубоком декольте могла свести с ума любого мужчину.

– Лавиния, вели им уйти, – прорычал Томас.

Миссис Тейт подняла брови, изобразив удивление, что он назвал ее по имени, и на секунду Томасу показалось, будто ему на самом деле придется либо уйти, либо драться. Потом она прошептала что-то здоровяку, после чего вся троица развернулась и исчезла.

– Ну. – Она скрестила руки на груди, словно готовилась к неприятному пререканию с кредитором. – В чем дело, Томас?

– Лавиния, их трое! – Он сжал кулаки. – И все мальчишки.

Она запрокинула голову и захохотала.

– Так уж получилось, что двое из них мои племянники. Но я сомневаюсь, что Сэмюелу понравится, что ты называешь его мальчишкой.

Значит, здоровяк был ее любовником. От бессилия Томасу хотелось всадить куда-нибудь кулаком.

– Он моложе тебя.

– Как и ты, – мягко напомнила она. – Это же не удержало тебя от моей постели.

Он пожирал ее глазами, вспоминая их постель и то, что они там делали.

Она отвернулась.

– Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? – Томас шагнул к ней, сбитый с толку своим неодолимым желанием находиться около нее. – Это ты преследуешь меня.

– Преследую тебя?

Он сам не знал, чего ждал, высказав ей обвинение – возможно, возражения или даже слез, – но этого не случилось. То, что он увидел, больше походило на жалость. Лавиния сдвинула брови, ее сочные полные губы опустились.

– Томас, я не преследую тебя.

– Тогда объясни, как получилось, что ты оказалась здесь в тот самый вечер, когда я приехал сюда с невестой?

Она пожала плечами – пренебрежительно! – на его злые слова.

– Это совпадение.

– А твой Сэмюел? – Томас стоял так близко, что мог дотронуться до нее. Но не осмелился. – Можешь отрицать, если хочешь, но ты привела его сюда, чтобы возбудить мою ревность.

Он произнес это с усмешкой, а она удивленно на него посмотрела.

– Томас, ты ревнуешь? Я не могу представить почему. Это ведь ты порвал со мной, когда решил жениться на леди Геро.

Он отвернулся, чтобы не встречаться с ее чересчур проницательными глазами.

– Я никогда не говорил, что мы должны расстаться, только просил подождать какое-то время после свадьбы. Не больше года. Я мог бы купить тебе дом побольше, если хочешь. Карету с упряжкой.

– Деньги здесь ни при чем.

– Тогда что?

Лавиния вздохнула:

– Как бы глупо это тебе ни показалось, но я не желаю продолжать связь с женатым человеком. Это подло. Ты так не думаешь? К тому же я видела твою леди Геро – она милая девушка. Я бы не хотела причинять ей зла.

Томас сжал зубы, чувствуя, как начинает болеть голова.

– Ты хочешь сказать, что тебя больше волнует моя невеста, чем я?

Лавиния с жалостью воззрилась на него.

– А ты хочешь сказать, что тебя не волнуют ее чувства?

– Чего ты от меня хочешь? – потребовал ответа Томас. – Я не могу на тебе жениться… и ты это знаешь, Лавиния. Даже если бы мы подходили друг другу, даже если бы ты еще могла родить ребенка. Я просто не могу жениться на такой, как ты.

– Как галантно с твоей стороны указать еще раз на мой престарелый возраст, – растягивая слова, произнесла она. – Но к чему все так драматизировать? Я знаю, что мы не можем пожениться, и я отказываюсь вступать с тобой в связь, хоть ты это и предложил. Говорить не о чем.

Его охватило отчаяние.

– Я-то вообразил, что я тебе не безразличен.

Над головой вспыхнул фейерверк.

– Ты никогда не был мне безразличен, и сейчас тоже. – Лавиния вздохнула и, запрокинув голову, стала смотреть на небо. – Но мои чувства к тебе никак не связаны с этим разговором. Энн изменила тебе задолго до того, как появилась я. Не думаю, что ты станешь доверять женщинам, особенно с таким прошлым, как у меня. Ты ясно дал это понять. Просто удивительно, что ты смог сделать предложение даже такой чистой девушке, как леди Геро.

У Мэндевилла в груди расползалась удушающая маслянистая тяжесть, потому что она права, черт бы ее побрал. Он никогда не сможет заставить себя доверять ей.

– Как ты уже заявил, это невозможно. – Лавиния оглянулась. – Они меня ждут – мы решили угоститься мороженым, пока будем смотреть на фейерверк.

Томас молчал, уставившись на нее, не в состоянии найти нужные слова, которые заставили бы ее остаться.

Лавиния со скучающим видом улыбнулась ему:

– Прощай, Томас. Надеюсь, что твой брак окажется счастливым. – И ушла.

Ему ничего не осталось, как посмотреть ей вслед.

Геро хотела узнать, как Рединг целуется. И она узнала. Это был плотский мужской поцелуй, от которого горячее желание подобно ртути пронеслось у нее по жилам.

Ее охватил жар, ее трясло.

Гриффин не поцеловал ее так, как следовало поцеловать дочь герцога – почтительно и медленно. Нет, он поцеловал ее… как женщину. Его твердые губы требовали ответного поцелуя, невзирая на то, что у нее не имелось достаточного опыта. Он языком нажал ей на губы, и она охотно раскрыла их. Без малейшего колебания он просунул язык ей в рот, словно она принадлежала ему по праву.

– Гриффин, – прошептала она, вцепившись руками в его черное домино, не зная, что ей делать. Он притянул ее поближе – так близко, что Геро почувствовала сквозь юбки его ноги. Он запустил пальцы ей в волосы, потом коснулся шеи и груди.

Ей следовало оттолкнуть его. А вместо этого хотелось взять его ладонь и прижать эти длинные пальцы к лифу платья. И водить его рукой по кончикам сосков обнаженной груди. Геро казалось, что, если он коснется ее там, она взорвется от наслаждения.

Оглушительный грохот заставил ее вздрогнуть и отстраниться. Ночное небо на мгновение осветилось и стало ясным как днем. Осветилось и его лицо в маске с влажным искушающим ртом. Гриффин тоже отстранился, но продолжал держать ее за плечи и, словно заколдованный, смотреть на нее.

Одному Богу известно, что он увидел в ее глазах.

Позади них радостно кричали зрители.

Геро попыталась заговорить, но слова не шли. Наконец она с трудом выговорила:

– Нам надо вернуться.

Гриффин ничего не ответил, просто взял ее руку, повернулся и пошел быстрым шагом обратно по дорожке. Геро в полном смятении, спотыкаясь, почти бежала за ним. Над головой разорвался еще один букет огней – зеленые, пурпурные и красные лепестки посыпались на землю. Дорожка расширилась. Они почти достигли площадки, где скопились зрители.

Вдруг Рединг потянул ее в сторону, в темный уголок, развернул лицом к себе и обнял. Прохрипев ругательство, он снова завладел ее ртом. Он вкушал Геро, словно лакомство, с жадностью изголодавшегося человека. Он облизывал, покусывал ей губы, из его груди вырывались стоны. А она… раскрыла рот и училась тому, чего хотел он.

И она тоже.

Сзади раздались веселые крики.

Он оторвал губы от ее рта и пробормотал:

– Вы – пища богов, а я… сумасшедший.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и Геро охватило странное ощущение… Неужели он смущен не меньше ее?

Он заморгал, выругался, снова взял за руку и повел на открытую площадку. Геро следовала за Редингом, потрясенная, без единой мысли в голове.

Собравшиеся зрители стояли, задрав лица наверх, наблюдая за фейерверком. Они протиснулись сквозь толпу, ища свою компанию.

– Вот ты где, – воскликнула Феба, увидев Геро. Она захлопала в ладоши и завизжала, когда крутящиеся яркие шары появились у них над головами. Наклонившись к Геро, она прокричала: – А что случилось с лордом Мэндевиллом?

Геро покачала головой, с трудом приходя в себя.

– Он пошел за лимонадом, и я его потеряла, – прокричала она в ответ и услышала, как Рединг фыркнул.

Его губы были зловеще сжаты, и Геро поспешно отвернулась.

– Ой, посмотрите! – закричала Феба.

Разрывы следовали один за другим и превращались в сверкающего змея с зелеными и золотыми крыльями. Огненное существо, извиваясь, оборачивалось белым дождем.

– Это фантастично, – воскликнула леди Маргарет.

Да, это был самый фантастичный фейерверк, какой Геро когда-либо наблюдала, но почему-то это зрелище глубоко ее не затронуло. Она видела только фигуру Рединга, который стоял по другую сторону от Фебы. Между ними протянулась невидимая нить, сотканная из чувственности и греха.

Великий Боже, что она наделала?

Геро дотронулась до рта дрожащими пальцами. Она совершила страшный грех. Предательство… Ее ждет тяжкое возмездие. Ее душа в опасности.

Но ей все равно.

Геро трясло, словно в лихорадке, ей хотелось только одного – вкуса его губ на своих губах… ощущения его крепкого тела на своем теле. И еще хотелось узнать, такая же горячая у него кожа без одежды, потрогать его голую грудь… Лежать с ним совершенно обнаженной…

Геро едва не задохнулась. Она никогда не думала, что жаждет плотской близости, и никогда не испытывала подобного желания ни к одному другому мужчине. Все произошло моментально, она воспламенилась, как порох от огня. И все стало живым, ясным и ярким. А ночное небо возрадовалось, словно желая отпраздновать ее пробуждение.

Той идеальной Геро, которую видели окружающие, не стало. Она с ужасом поняла, что она такая же, как и все, что она ничем не лучше падших женщин.

Но… ей это было не важно. Если Гриффин поманит ее пальцем, она повернется и пойдет за ним по темным дорожкам. Будет прижиматься к нему и поднимать лицо для его поцелуя.

Геро вздрогнула и обхватила себя руками.

– Вам холодно? – Его голос, густой и обволакивающий, прозвучал совсем близко.

Она покачала головой и отступила от него на шаг – так безопаснее. Гриффин нахмурился, хотел что-то сказать, но тут раздался голос Мэндевилла:

– А, вот вы где.

Геро обернулась и улыбнулась ему, но… с облегчением ли? Мэндевилл олицетворял порядок и здравый ум.

Вероятно, смятение отразилось у нее в глазах.

Мэндевилл наклонился к ней, чтобы его было слышно при грохоте и треске:

– Мне очень жаль, что я вас потерял. Надеюсь, это не доставило вам никаких неудобств?

Геро с глупой улыбкой покачала головой, не в силах что-либо произнести.

– О чем ты думал? – Рединг подошел ближе. Она подняла на него глаза и увидела, что он со зверским выражением смотрит на Мэндевилла. – Для дамы небезопасно находиться здесь одной.

Мэндевилл вскинул голову:

– Да как ты смеешь?

Рединг с отвращением скривился, развернулся и зашагал в сторону.

Мэндевилл нерешительно посмотрел на Геро.

– Простите…

Господи, как она может принять от него извинения? Геро положила ладонь ему на рукав.

– Пожалуйста, не беспокойтесь.

– Но мой брат прав, – медленно произнес Мэндевилл. – Я не должен был допустить, чтобы вы потерялись в лабиринте. С моей стороны это непозволительно. Пожалуйста, простите меня, Геро.

Она не помнила, чтобы он называл ее по имени, без титула. У Геро вдруг на глаза навернулись слезы. Этот человек такой хороший, такой правильный, а она была дурой, позволив обжигающему сладострастию поставить под угрозу свое счастье с ним.

Она взяла его под руку.

– Все обошлось, и не будем больше об этом говорить. Пожалуйста.

Мэндевилл внимательно вглядывался в ее лицо, освещенное россыпью фиолетовых и красных огней.

– Кажется, я женюсь на очень умной леди, – наконец произнес он.

Губы у нее задрожали. Она не заслужила его похвалы. Этого человека она выбрала в мужья. Решение принято, брачный контракт составлен и подписан. Это будет замечательный брак, основанный на уважении и общих целях.

И тем не менее она не удержалась и слегка повернула голову в ту сторону, где стоял Рединг. Он поднял лицо к небу, а сверкающие огоньки отражались в его глазах.

* * *

– Вставайте, милорд. Она уезжает.

Гриффин застонал, перевернулся с живота на спину и заслонил глаза от света рукой.

– Уйди.

– Не могу, милорд, – весело ответил Дидл, его камердинер, а также секретарь и мастер на все руки. – Вы велели разбудить вас, если она собирется уехать, и будить вас, пока вы не проснетесь. Вот я и бужу вас.

Гриффин вздохнул и приподнял веки. То, что он увидел, ничуть не радовало глаз. Дидлу было – по его собственным подсчетам – немногим больше двадцати пяти лет, но он успел потерять оба передних верхних зуба. Его это, кажется, не волновало, если судить по тому, в какой широкой улыбке он расплылся. Он носил парик – один из выброшенных Гриффином, – который необходимо было завить и напудрить. Портрет дополняли близко поставленные мутные карие глазки, огромный костлявый нос, занимавший большую часть лица, маленький рот и скошенный подбородок.

Дидл усмехнулся, увидев, что Гриффин открыл глаза, и просунул язык в щель между зубами. Не очень приятная привычка.

– Милорд, подать кофе?

– О господи, да. – Гриффин посмотрел в окно. Действительно, солнце уже высоко в небе, но вчера он вернулся далеко за полночь и не выспался. Он вспомнил тот сладкий поцелуй с леди Геро… и как потом она не могла взглянуть ему в глаза. Он поморщился. – Ты уверен, что она уезжает?

– Парень, которого я послал следить, прибежал и сообщил мне это десять минут назад, – ответил Дидл. – Леди, должно быть, любит утренние прогулки, да?

– Но не любит держать слово. – Гриффин сел, простыни скатились с его голой груди. Он поскреб подбородок, раздумывая о прекрасной леди Геро. Она пытается избежать встречи с ним. Его поцелуй настолько ее испугал?

– Ты уверен, что она направилась в Сент-Джайлз?

– С ней тот громила лакей, и она села в карету. Рановато для светских визитов. – Дидл пожал плечами. – Похоже, она отправилась именно туда.

Гриффин вздохнул. Да, похоже на то.

Он вылез из постели и стал поливать себя водой из таза.

– Что-нибудь слышно от Ника Барнса?

Дидл разложил бритву, ремень и полотенце.

– Нет.

– Черт. – Гриффин нахмурился. Обычно Ник первым делом присылал кого-нибудь с сообщением. Теперь же Гриффину придется проверить, не проспал ли Ник… или не случилось ли что-то угрожающее. Но сначала он разберется с прелестной леди Геро… и с последствиями вчерашнего вечера.

Спустя четверть часа Гриффин сбежал по ступеням своего арендованного городского дома. Дом находился не в самой фешенебельной части лондонского Уэст-Энда, но Гриффин давно решил поселиться подальше от Томаса во имя семейного спокойствия.

Бродяга ждал его у дома, рядом стоял молодой конюх. Гриффин похлопал мерина по лоснящейся шее, вскочил в седло и бросил мальчишке шиллинг.

День был солнечный, Бродяга быстро пробирался среди экипажей и повозок на лондонских улицах. Гриффин обнаружил карету леди Геро минут через двадцать – карета застряла позади стада свиней.

Кучер леди Геро кивнул, когда Гриффин помахал ему и влез в карету.

– Доброе утро, – сказал он и сел.

– Уходите, – ответила Геро.

Он прижал руку к сердцу.

– Такая жестокость от такой прекрасной дамы.

Она даже не взглянула на него. Она смотрела в окно, ее профиль – оставался равнодушно-замкнутым. Волнение выдавали только слегка порозовевшие скулы.

– Вам не следует быть здесь.

– Согласен. – Гриффин вытянул и скрестил ноги. Незнакомое чувство неловкости охватило его. – Мне следовало быть в постели, видеть сны, но я не виноват в том, что вы решили встать пораньше и тайком, без меня, отправиться в Сент-Джайлз.

Геро недовольно поджала губы.

– Это неразумно.

Ага, отрицать то, куда она едет, она не стала.

– Вы уведомили вашего брата или Томаса о своих «прогулках» в Сент-Джайлз?

– Нет, но…

– В таком случае я еду с вами.

Геро закрыла глаза, словно он причинил ей боль.

– Вы же знаете – мы не можем ехать вместе.

Неужели он так сильно ее обидел? Гриффин смущенно кашлянул. Оказывается, он способен смутиться.

– Что касается прошлого вечера…

Не повернув к нему лица, она предостерегающе подняла ладонь:

– Не надо.

Гриффин открыл было рот, но она все так же неподвижно сидела подобно каменному идолу, глубоко спрятав свои чувства.

Проклятие! Гриффин сжал губы и отвернулся к окну. Он все испортил. Если бы исправить то, что случилось… И что бы он сделал? Но, черт подери, от поцелуя он не отказался бы.

Гриффин со вздохом откинул голову на мягкую спинку сиденья.

Тот поцелуй… Он помнил, как его это захватило. Ее мягкие, податливые губы, грудь, прижавшаяся к его груди, громкий стук сердца. Он, понятно, тогда возбудился, но сейчас думал не о чувственности, а о чистоте их объятия. Это было… что-то неиспорченное, хотя и греховное.

Конечно, неразумно целовать невесту брата, но он сделал бы это снова, если бы леди Геро подала ему хоть крошечный знак того, что она ему уступит.

Гриффин приоткрыл глаз и хмыкнул. Сегодня утром леди Геро явно к этому не расположена. Она сидела прямо и неподвижно – что крайне неудобно в раскачивающейся карете, – по-прежнему отвернувшись к окну. Всем своим видом она давала понять, что он ей ненавистен.

Что ж, это к лучшему. А если нет?

Гриффин вздохнул:

– Почему вы решили так скоро снова поехать в Сент-Джайлз?

– Мистер Темплтон согласился встретиться со мной на месте постройки нового приюта.

Он поднял брови, ожидая дальнейших объяснений, но их не последовало. Замечательно. Поиграем в эту игру. Гриффин надвинул шляпу на глаза и устроился поудобнее, чтобы наверстать сон, прерванный утром.

Он проснулся, когда карета, подпрыгнув, остановилась. Он наблюдал за тем, как леди Геро встала и вышла из кареты, не сказав ему ни слова. Гриффин скривился. Она поставила его на место! Можно остаться в карете и ждать ее возвращения, но любопытство взяло верх – Гриффин вышел за ней и огляделся.

Они находились недалеко от его винокурни в Сент-Джайлзе. Карета остановилась в конце узкой улицы. Леди Геро решительно шла вперед с лакеем Джорджем. Гриффин прибавил шагу. Когда он ее догнал, она уже разговаривала с Джонатаном. Архитектор был в черном, под мышкой держал огромный рулон бумаг. Он повернулся к Гриффину, чтобы поздороваться, а леди Геро продолжала говорить:

– …как вы сами видите. Мы обеспокоены тем, что дети вынуждены оставаться на зиму в том жалком временном жилище. Мистер Темплтон, вы можете нас обнадежить?

Она перевела дыхание, а Гриффин воспользовался этим и протянул руку другу:

– Доброе утро, Джонатан. Как дела?

– Хорошо, милорд, очень хорошо, – улыбаясь, ответил Джонатан. Он посмотрел на леди Геро и смутился от ее пронзительного взгляда. – А что касается строительных работ, миледи, то, как вы сами изволите видеть, прежний архитектор едва успел заложить фундамент. Я осмотрел участок и, боюсь, обнаружил несколько удручающих вещей.

Леди Геро нахмурилась:

– Да?

Джонатан кивнул и поднял очки на лоб.

– Большая часть фундамента крепкая, но в некоторых местах он осел, и его необходимо вырыть, переложить заново и укрепить. Далее: в документах, которые вы мне прислали, указано, что камень, дерево и другие строительные материалы были куплены и сложены здесь, но я их не обнаружил.

– Украдены? – спросил Гриффин.

– Да, милорд, или, возможно, вообще не были закуплены, – с беспокойством произнес Джонатан. – В любом случае для дальнейшего строительства материал необходимо приобрести.

Гриффин посмотрел на леди Геро – та закусила губу.

– Я… мне придется заняться поиском средств, чтобы купить все необходимое. В прошлый раз на это ушло несколько недель.

– А! – Мистер Темплтон задумался, раскачиваясь на каблуках. – И вот тут у меня хорошая новость. Я знаю поставщика отличного гранита. Часть камня имеется на его складе здесь в Лондоне. Я не сомневаюсь, что у него достаточно запасов, чтобы удовлетворить наши нужды. Это, конечно, не итальянский мрамор, как значится в первоначальных планах, но гранит тоже подойдет. И дешевле к тому же. Я уверен, что смогу уговорить его сделать поставки в кредит.

Леди Геро, кажется, успокоилась.

– Прекрасно, мистер Темплтон! Я полагаюсь на вас. Надеюсь, вам удастся купить гранит и доставить его сюда. А теперь, может, вы покажете мне те неполадки, о которых вы говорили.

Гриффин уселся на камни фундамента и ждал, пока она не закончит обходить участок вместе с Джонатаном. Он запрокинул голову и подставил лицо солнцу. Ему придется отвезти ее домой, а потом снова вернуться в Сент-Джайлз, чтобы поговорить с Ником о том, как поступить с Викарием. Гриффин устало потер шею. Он не может до бесконечности оставаться в Лондоне и охранять винокурню. Вероятно, от Викария можно каким-то образом откупиться. Но давать ему деньги совсем не хотелось. Неужели для устранения злодея остается только один способ – убийство?

Гриффин с отвращением фыркнул. Он еще так низко не пал.

– Милорд!

К нему бежал лакей.

– В чем дело?

– Там парень у кареты… он спрашивает вас. Говорит, его послал Ник.

Как раз в это время вернулась леди Геро с Джонатаном, и впервые за весь день она взглянула на Гриффина.

– Что-то случилось?

– Да так – дела. – Он посмотрел на Джонатана. – Вы закончили?

– Да, но…

– Тогда поедем. – Он взял ее под руку и быстро повел к карете. Придется ехать вместе с ней к Нику, потому что он не может допустить, чтобы она каталась по Сент-Джайлзу одна. – Проклятие! – вырвалось у него.

Она выгнула бровь, но продолжала идти рядом с ним. Парень, поджидавший у кареты, был одним из работников Ника. При виде леди Геро он снял шапку и выпучил глаза. Он, вероятно, ни разу в своей жизни не встречался лицом к лицу с великосветской дамой.

– В чем дело? – спросил Гриффин.

Парнишка вздрогнул и отвел взгляд от леди Геро.

– Нику нужно поговорить с вами, милорд. Просит поторопиться.

Гриффин кивнул:

– Прыгай на задок кареты.

Он объяснил кучеру, куда ехать, усадил леди Геро и стукнул в крышу.

Она наблюдала за ним молча, потом спросила:

– Как посыльный вас нашел?

– Я сообщил, где буду, – рассеянно ответил он, поглощенный своими мыслями.

К счастью для него, она не стала задавать больше вопросов. Карета тем временем уже остановилась у винокурни.

– Побудьте здесь, – приказал он, выскочил из кареты и быстро направился к воротам.

Ник ждал его во дворе.

– Туда. – Он кивнул в сторону здания и пошел впереди Гриффина.

Внутри пламя освещало похожее на пещеру или царство теней помещение. Кучка людей стояла над чем-то лежащим на полу. Подойдя ближе, Гриффин увидел, что это человек.

Или то, что от него осталось.

Тело было изуродовано, ноги и руки вывернуты из суставов. Гриффин взглянул на лицо несчастного и отвернулся.

– Томми Рис, – сказал Ник и сплюнул в солому. – Вчера вечером вышел выпить кружку пива, а через полчаса его перебросили через забор в таком виде.

Гриффин сжал кулаки. Он помнил Томми – ему было не больше двадцати.

– Он что-нибудь сказал?

Ник помотал головой.

– Уже был мертв. – Он обернулся на молчавших людей и отвел Гриффина в сторону. – Я думаю, его пытали, милорд.

– Не сомневаюсь. – Гриффина передернуло. – Рис знал какие-нибудь наши секреты?

– Да нет, он недавно у нас.

– Значит, это предупреждение от Викария.

– И чтобы попугать ребят. – Ник понизил голос. – Уже двое сбежали. Не мог их задержать, хотя прямо сказал этим дуралеям, что здесь они в большей безопасности.

– Пусть катятся… – Гриффин покрутил головой, разминая шею, затем повернулся к работникам: – С сегодняшнего дня никто не выходит ночью, а днем только по двое. Понятно?

Мужчины кивнули, но глаза отвели.

Гриффин улыбнулся, хотя ему хотелось выть.

– Ваш заработок увеличился вдвое, правильно? Любой из вас, кто останется здесь до завтра, получает пригоршню монет. Уйдете отсюда сегодня вечером – получите вместо денег вот это. – Он кивнул в сторону трупа и посмотрел прямо в глаза каждому. И дождался, что они согласно кивнули и с мрачным видом вернулись к работе. Но по крайней мере они не перешептывались между собой, замышляя побег.

Ник отозвал двоих в сторону и дал необходимые указания. Через минуту тело бедняги Риса унесли во двор.

– О Боже, – раздался за спиной у Гриффина женский голос.

Он обернулся и встретился глазами с негодующим взглядом леди Геро.

– Вы перегоняете джин!