Текст книги "Путь наемника"

Что будет дальше, Пакс не знала. Прикосновение к раненому было сродни чувству, которое она испытывала, положив ладонь на поверхность быстро текущей воды: такое же легкое сопротивление и ощущение большой силы, скрытой глубине. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Пакс положила вторую руку на другое плечо герцога. Она почувствовала и в себе течение такой же силы, как в теле герцога, с той лишь разницей, что в ней эта энергия текла легче, не встречая сопротивления. Мысленно Пакс попыталась слить эти два потока воедино.

Поначалу она ощутила сопротивление разделявшей потоки границы. Ритм, в котором текла энергия в теле герцога, замедлялся, становился прерывистым и слабым, словно проворно бежавший по каменистому дну ручей вдруг растекся по топкому, тормозящему всякое движение болоту. Обращение к Великому Господину и Геду дало Пакс чувство особого внутреннего зрения. Она погрузилась в этот невидимый поток так же легко, как в воду. Течение беззвучно повлекло ее куда-то вдаль. Мало-помалу Пакс стала ощущать, что языки пламени, плясавшие в ее душе с той давней ночи, проведенной у очага в доме киакдана, стали согревать этот холодный, почти замерзающий поток.

Постепенно герцог стал отвечать на ее прикосновения. Чем бы ни был этот невидимый, но вполне осязаемый ею поток, он стал ускорять свой бег, словно река, набравшаяся сил после впадения очередного притока. Пакс осторожно двигалась по течению в поисках ядовитого источника, отравлявшего энергию раненого тела. Наконец она почувствовала, что нащупала его, и обрушила на источавшую яд язву всю мощь своего волшебного пламени. Ощущение враждебного противодействия исчезло, но в тот же момент она почувствовала сопротивление иного характера. Пакс поняла, что ее пациент приходит в себя и подсознательно противится постороннему вмешательству в свой организм. Почувствовав это, Пакс поспешила закончить сеанс целительства.

Аза герцога были широко открыты. Если в первую секунду он еще выглядел каким-то потерянным и даже чуть испуганным, то через мгновение воля, сила и понимание действительности вернулись к нему. Пакс растерянно отступила шаг назад, сама потрясенная своим даром. Симмит изумленно глядел на нее. Впрочем, не меньшее удивление застыло глазах всех остальных, присутствовавших в обеденном зале. Само помещение было залито светом зажженных ламп и свечей. Волшебное свечение Пакс погасло.

– Что это было? – негромко, но твердо произнес герцог, обводя взглядом зал. Рукою он непроизвольно потянулся к тому месту на боку, где кинжал Арвис нанес ему рану.

– Мой господин, это Веннер…

– Эта так называемая госпожа…

– Пакс единственная смогла…

– Тихо! – раздался голос Арколина, и в помещении воцарилась тишина. – Мой господин! Судя по всему, ваш дворецкий оказался предателем. На кого он работал, нам пока неизвестно, но похоже, что за ним стояли могущественные темные силы. Пакс удалось расправиться с ним. На всех остальных подействовало наложенное им заклятие, и мы были не в состоянии сдвинуться с места, хотя видели и слышали почти всё, происходившее в зале. Кессим убит, а эта… – Он замолчал и злобно посмотрел на Арвис.

– Она ударила меня кинжалом, – спокойно произнес герцог. – Это я помню. Сначала какой-то спор, а затем темнота, и вдруг острое лезвие впивается мне в бок. – Герцог сел на столе и посмотрел на кровь, залившую всю его одежду. – Ничего себе! – воскликнул он. – И никакого шрама. Что это за чудодейственное снадобье и кто из вас так умело применил его? – Задавая этот вопрос, герцог, разумеется, смотрел на Визаниора и Симмита.

– Это не мы, – ответили оба лекаря в один голос. – Это Паксенаррион.

– Так ты, оказывается, еще и целительница, – сказал герцог, посмотрев Пакс в глаза. – И похоже, лечишь ты ничуть не хуже, чем орудуешь мечом.

– По воле Великого Господина мне иногда удается помочь раненым. Но, мой господин, это лишь единичные случаи.

Тем временем герцог перевел взгляд на Арвис, и лицо его потемнело.

– Ты… – проговорил он и замолчал. – Ты скажешь мне почему? Ты же хотела выйти за меня замуж. Принять на себя титул и достойное имя моего рода. Почему же ты решила убить меня?

Женщина молчала, и Кракольний тряхнул ее за плечо. Тогда она по-змеиному прошипела:

– Ты самозванец. Ты недостоин своего титула! А в жены тебе я набивалась лишь потому, что такова была воля моей госпожи. В один прекрасный день ты все равно получишь удар отравленным кинжалом в сердце. Не сомневайся, до тебя еще доберутся.

Герцог удивленно поднял брови.

– Говоришь, госпожи? И кто же это? Неужели королева так разгневалась на меня? Арвис хрипло рассмеялась.

– Королева? Что ты понимаешь в королевах – ты, способный назвать этим титулом смертную женщину? Когда ты увидишь вокруг себя ее сети и ощутишь в своих жилах ее яд – вот тогда ты поймешь, кто такая королева: истинная повелительница, куда более могущественная, чем любой смертный! Я говорю о Повелительнице Паутины Ачрии, против которой бессилен любой человек.

– Однако я жив, несмотря на все ее могущество, а ты, ее верная слуга, взята мною в плен. Отвечай: Веннеристимон тоже служил ей?

– С чего это ты решил, что я буду отвечать тебе?

– С того, что твоя госпожа далеко, а я здесь. Может быть, ты почему-то рассчитываешь на снисхождение, но уверяю: тебя ждут такие мучения, что смерть покажется тебе самым прекрасным выходом из положения.

– Можешь убить меня так, как пожелаешь, – усмехнулась Арвис. – Что бы ты ни сделал, моя госпожа отомстит за меня, за него и за других своих слуг, погубленных тобой. Так что можешь не сомневаться: вечная пытка тебе обеспечена.

– А я вот сомневаюсь, – сказал герцог, выискивая что-то в груде посуды и других предметов, валявшихся на полу. Наконец он нагнулся и подобрал маленький, чуть длиннее его ладони, кинжал. – Твой вроде бы? – спросил герцог у Арвис. – Ну что, хочешь попробовать на себе собственную отраву?

– Тоже мне, напугал! – ответила Арвис, и ее лицо расплылось в презрительной ухмылке.

Вдруг она словно обмякла в цепкой хватке Кракольния. Пакс и остальные с удивлением смотрели на то, что происходило с пленницей. Раздались удивленные возгласы. Прямо на лазах лицо женщины стало меняться, теряя свою привлекательность и стремительно превращаясь в покрытое морщинами и искаженное злобной гримасой лицо древней старухи. Кракольний, стоявший позади нее и только по лицам окружающих догадавшийся о том, что с пленницей творится что-то неладное, еще сильнее прижал ее к спинке стула. Тут и он заметил, что копна золотисто-рыжих волос на ее голове превратилась в редкие седые космы. Конвульсии, сотрясавшие женщину, сопровождали столь же разительные перемены в ее теле. Оно так же быстро теряло свои соблазнительные формы и превращалось в скелет, обтянутый тонкой, сухой, похожей на пергамент кожей. Чтобы удержать ее на месте, Валичи поспешил на помощь Кракольнию. Пакс же подняла с пола меч которым только что действовала в бою, и поднесла его острие к горлу старухи.

– Мне кажется, что вот это оружие не будет так смешить тебя, – сказала Пакс. – Эльфийский клинок! – во весь голос воскликнула она.

– Дубина деревенская! Выскочка с навозной кучи! – зашлась бранью удерживаемая офицерами старуха. – Думаешь, спасла своего драгоценного герцога? Не надейся! Он все равно сдохнет, заведенный в ловушку тобой, доверившийся какому-то дару, который у тебя якобы имеется! – Аккуратно, чтобы не поцарапаться об острие меча, старуха повернула голову и, сверкая черными глазами, обратилась к герцогу:

– Ты ей расскажи, герцог Пелан, как ты присвоил себе титул! А еще расскажи, что случилось с той блондинкой, которая последней брала в руки этот меч. Может быть, стоит рассказать ей, как орки узнали, куда собрались на прогулку твоя жена и дети в тот день? И кто, кстати, предложил именно этот маршрут, где, понимаешь ли, так красиво цвели полевые цветы? И ты уже никогда не вернешь тех, кого любил. – Старуха сдавленно захихикала. – Ты, герцог Кьери Артсель Пелан, сам пригрел змею у себя на груди. Твоя жена сама предложила взять его в помощники к дворецкому, а затем…

Пакс слегка надавила на клинок:

– Заткнись! Слушать тебя – только время терять.

– Да будто бы? Как же ты любишь убивать, простая крестьянская девочка. Маленькая беглянка, удравшая от отца-овцевода и суженого-свинопаса. Скажи-ка лучше, сколько раз тебе доводилось убегать. Или, думаешь, я не знаю обо всех этих случаях? По-моему, твой обожаемый герцог не посвящен в самые позорные моменты твоей жизни. Помнишь Морской Луг – как ты улепетывала там во все лопатки? А как ты бросилась наутек от овчарки – даже не от волка, – в Арнбоу, помнишь? Я знаю очень многое, о чем неплохо было бы узнать и ему, раз уж он решил положиться на тебя. – Многозначительно закатив глаза, она замолчала.

– Храни меня Фальк от дурного слова, – пробормотала Доррин за спиной у Пакс.

– Во имя Великого Господина! – вслед за ней повторила Пакс.

Глаза старухи гневно и болезненно сверкнули, но губы ее остались крепко сжатыми. Герцог подошел к ней плотную и посмотрев сначала на Пакс, а затем на Арвис, сказал:

– Когда один человек колет тебя отравленным кинжалом, а другой исцеляет, вопрос, кому из них доверять, отпадает сам собой.

– Она сведет тебя в могилу, если ты раньше не сдохнешь, схлопотав стрелу в горло или пику под сердце.

– Ну, это мы еще посмотрим, – мрачно улыбнулся герцог. – Пакс, как-то раз, было дело, тебе уже доводилось помогать мне в принятии сложного решения. Скажи и теперь:

– как ее следует убить?

Не отводя взгляда от острия меча, Пакс мгновенно ответила:

– Как именно – неважно, мой господин. Но чем скорей, тем лучше.

– Можешь не беспокоиться, – произнесла старуха. – Я не доставлю тебе такого удовольствия. – Дернувшись всем телом, она умудрилась пораниться о кинжал, который все еще сжимал в руке герцог. В тот же момент она взвыла от боли и забилась в припадке.

– Что за мерзость! – воскликнул Кракольний. – Пакс, Валичи, кто-нибудь, добейте вы ее!

Короткий взмах – и меч Пакс вонзился в грудь Арвис между ребрами прямо в сердце. Черный силуэт, удерживаемый Кракольнием на стуле, еще раз дернулся, а затем как-то обмяк и стал на глазах менять форму: словно стекая по стулу вниз, он обрел несколько черных изогнутых лап. Кракольний, не выдержав, отшатнулся и выпустил уже потерявшее человеческий облик создание. Сбросив остатки человеческой одежды, омерзительная тварь предстала во всей своей красе: над округлым приплюснутым телом появилась небольшая черная голова, которую окольцовывал ряд сверкавших изумрудным светом глаз. Разверзлась огромная пасть, и в ней звякнули вставшие в боевое положение клыки. При виде этого омерзительного и жуткого превращения все замерли. Самообладания не потеряла только Пакс. Едва поняв, в кого обращается только что бывшее привлекательной женщиной существо, она изо всех сил нанесла сокрушительный удар мечом по черной голове. Паукообразное тело завалилось на бок, из черных набухших сосков на брюхе брызнули в разные стороны струйки какой-то липкой гадости, к счастью, не задевшие никого из присутствовавших.

– Великие боги! – прохрипел Кракольний. – Что это такое? Паучий демон?

– Это кто-то из высших служителей Ачрии, – ответила Пакс, глядя на дергающееся на полу тело. – Они могут менять свой внешний вид, как захотят.

– Значит, в Колобии тебе пришлось столкнуться с… этим? – спросил Арколин. – Видит Тир, я бы не смог… Герцог тоже был бледен.

– Паксенаррион, – хрипло произнес он, – похоже, ты опять оказала нам услугу, за которую мы едва ли сможем по достоинству тебя отблагодарить. – Встряхнувшись, словно вылезшая из воды собака, он оглядел зал:

– Господа офицеры, мы должны разобраться в том, что все это значит. Для начала неплохо бы определиться с тем, что мы имеем. Если я правильно понял намек, наша крепость находится в опасности даже теперь, когда эти двое мертвы. Я приказываю удвоить караулы и начать общую проверку территории. Арколин, ты здесь с первого дня. Собери команду из наиболее опытных солдат, которые знают крепость так же хорошо, как и ты; можешь привлечь для этого и кого-нибудь из ветеранов, живущих в деревне; и начинай искать… – Герцог замолчал и почесал в затылке. – Что именно следует искать, я не знаю. Скажем так: выискивай все необычное. Доррин, остались у тебя еще подозрительные солдаты из Аарениса?

Доррин, подумав несколько секунд, ответила:

– У меня в когорте – нет, мой господин. Разве что Керин, который в когорте Арколина.

– Арколин, немедленно рассчитай его и уволь со службы. Кто-нибудь еще? – снова спросил герцог.

– Никак нет, мой господин.

– Хорошо. Но если вспомнишь еще кого-нибудь, немедленно сообщи. Что же касается слуг…

– А кстати, почему никто из них не появился здесь? – встревожено оглядевшись, спросил Валичи.

– Понятия не имею. Всех их нанимал Веннер. Может, они являются соучастниками заговора, а может, ничего не знают о нем. Вызовите сюда дежурное отделение – нет, лучше два, – и мы сейчас со всем этим разберемся. Пакс… – Герцог посмотрел на нее, и взгляд его упал на меч, который она сжимала в руке. – Подумать только! – воскликнул герцог. – Ты же схватила ее меч!

– Извините, мой господин? – Пакс удивленно посмотрела на меч.

– Это же клинок Тамаррион, моей… моей жены…

– Я прошу прощения, мой господин, – испуганно сказала Пакс, – я ведь не знала… Этот клинок я сумела разглядеть в темноте, и он был единственным оружием, до которого я смогла добраться…

Герцог покачал головой.

– Ты прекрасно воспользовалась им. Сама понимаешь, не мне жалеть о том, что он оказался в твоих руках. Просто никто не пользовался им с тех пор, как она… – Переведя дыхание, герцог помолчал и продолжил отдавать распоряжения:

– Пакс, ты и Валичи останетесь со мною здесь, как и врачи. Посмотрим, можем ли мы что-нибудь сделать для Кессима. Кракольний, глянь, что там в коридоре. Кто знает, не придется ли нам с боем пробиваться к выходу.

Кракольний подошел к двери, аккуратно приоткрыл ее и выглянул в коридор.

– По крайней мере, здесь никого, мой господин. С вашего позволения, я вызову часового от входной двери.

– Я думаю, не стоит. Там, где он сейчас, от него больше толку. Пакс, иди сюда.

Арколин и герцог наклонились над телом Кессима. На него пришелся удар топора, отбитый Пакс. Череп оруженосца был чуть ли не надвое расколот ударом чудовищной силы. Юноша был мертв. Едва разжимая губы, герцог произнес:

– Черт побери эту ведьму! Этого парня никакое колдовство мира уже не спасет. Хороший был оруженосец, и если бы не эта тварь, он бы стал прекрасным рыцарем.

Пакс почувствовала угрызения совести. Если бы она не отбила этот удар… Она ведь даже не задумалась о том, что Кессим сидел рядом с ней, не в силах пошевелиться… Не Успела она произнести и слова, как герцог обратился к ней:

– Если бы не твоя реакция, Пакс, мы бы все погибли ты сумела отбить этот удар и все остальные. В противном случае я был бы уже мертв, ты тоже, и для остальных, насколько я понимаю, шансы на спасение были бы равны нулю. Так что не вздумай упрекать себя в чем-либо. А теперь…

– Мой господин, позвольте мне проверить вход в кухню. – Пакс подошла ко второй двери зала, через которую слуги обычно вносили еду. Открыв дверь, она шагнула за порог. Этот коридор был поуже, чем тот, который вел в зал со стороны парадного входа. Откуда-то с левой стороны потянуло запахом еды и дыма. Коридор был пуст. Пакс захлопнула дверь и подперла ее тяжелым стулом. – Никого не видно, – доложила она.

– Отлично, – сказал герцог. – Господа капитаны, давайте вооружимся и примемся за дело. Пакс, пока что можешь оставить себе этот меч – по крайней мере, до тех пор пока роту не поднимут по тревоге.

Старшие офицеры покинули зал, и лишь Кракольний вскоре вернулся, неся меч и кольчугу герцога.

– Я сказал часовому у входа, что у нас тут были некоторые сложности с дворецким, – доложил капитан. – Я приказал ему не выпускать никого из слуг через парадную дверь. Кстати, часовой ничего не слышал. По всей видимости, колдовство Веннера скрыло все происходившее в зале от постороннего слуха. После того как все мы оказались обездвижены его чарами, это уже не выглядит чем-то сверхъестественным. Доррин с двумя отделениями солдат вот-вот вернется. Что прикажете делать с трупами?

Герцог молча застегнул на себе кольчугу, также не говоря ни слова, подогнал поудобнее перевязь с мечом и лишь затем ответил:

– Если бы я наверняка был уверен в том, что Веннер – человек, я бы знал, как поступить с его телом, а так… я не представляю, что полагается делать в таких случаях: сжигать их, закапывать или рубить на мелкие кусочки? Пакс, ты случайно не знаешь?

– Никак нет, мой господин. Тем слугам Ачрии, что умеют менять обличье, следует отрубать голову, потому что они не зависят от целостности сердца и могут спрятать его в любой части тела. Что же касается Веннера, я полагаю, что физически он мертв, но я не знаю, какой силой он по-прежнему может обладать. Я… – Пакс прислушалась к своему внутреннему ощущению, но не почувствовала ничего подозрительного, а только отвращение. – Я не ощущаю никакой опасности, мой господин, – сказала она. – Ничего подобного тому, что я чувствовала раньше…

– Раньше? – переспросил герцог. – Когда? Перед ужином?

– Нет.

– В общем, сейчас не до этого. Когда будем в безопасности, поговорим об этом. А что касается этих трупов, то, независимо от того, опасны они или нет, в моем обеденном зале им делать нечего. Их следует вынести из крепости, и подальше. Кстати, на всякий случай нужно обезглавить и труп Веннера. Тело Кессима отнесите в другую комнату до утра. Завтра мы отслужим по нему поминальную службу и объявим всей роте, что произошло сегодня здесь. Кстати, неплохо было бы показать солдатам и вот эту паукообразную мерзость. Пусть знают, что нам противостоит.

За дверью послышался шум. Это во внутренние покои герцога Доррин ввела два отделения солдат.

– Соберите в одном помещении всех слуг, – приказал ей герцог. – Не говорите им, что случилось, и никого не трогайте. Просто предложите пройти на место сбора. Вполне может быть, что эти люди ни в чем не виноваты, но на всякий случай следует пока что взять их под стражу.

Глава Х

К тому времени, как колокол отбил третью стражу, вся крепость уже пришла в движение. Слуги были собраны в одной из комнат над складом и взяты под охрану солдатами из когорты Доррин. Слуги были явно напуганы и не знали, чего ждать. Пакс под предлогом передачи охране приказаний от герцога и офицеров несколько раз заходила в комнату и проходила между слугами. Ни один из них не вызывал у нее чувства тревоги, ничто не говорило о присутствии зла в их душах. Судя по всему, они ни в чем не были виноваты, но герцог не стал рисковать и оставил их под стражей еще на полтора дня. Тело Кессима было положено на помост в приемном зале и вокруг него встал почетный караул из всех трех когорт.

Арколин и ветераны роты, участвовавшие еще в строительстве самой крепости, осматривали одно за другим помещения в поисках тайников. Кое-что они обнаружили почти сразу же, причем в личных покоях герцога.

– А вот это явно не моих рук дело, – пробормотал бывший плотник, наткнувшись на подозрительно новую и непрочно закрепленную доску в задней стенке гардеробной, примыкающей к спальне герцога. – Что-то я такого не припоминаю. Смотрите-ка, да ведь ничего не стоит отодвинуть эту доску и попасть сюда, внутрь, словно через дверь. Сиди себе здесь, подслушивай или даже… Сдается мне, на такую работу потребовалось не меньше недели. Кто ее сделал? Во всяком случае, не я – вот все, что я могу на это сказать. Впрочем, Веннер время от времени вызывал каких-то рабочих из Вереллы. Моя жена видела их иногда на дороге, и мы думали, что это делалось по вашему приказу, мой господин.

В кабинете герцога также обнаружилась потайная стенная панель, которая без труда позволяла проникнуть в помещение из соседней комнаты, использовавшейся в качестве библиотеки и архива.

На стенах крепости службу нес удвоенный караул. По лицам сержантов солдаты поняли, что в эту ночь лучше не болтать с напарником, встречаясь с ним на углу стены при очередном обходе, и не задавать лишних вопросов при смене караула. Многие солдаты видели, как через ворота к сторожевой башне были вынесены два завернутых в простыни тела. Чьи это были трупы – никто не знал, но всем стало ясно, что случилось нечто серьезное.

Герцог успевал повсюду; порой казалось, что он находится одновременно в нескольких местах. Пакс следовала за ним по пятам. Герцог лично поднялся на стены примерно в середине второй стражи, сам обошел все казармы. В лазарете он задержался около каждой кровати до тех пор, пока санитары не разбудили каждого из больных и те не увидели и не узнали своего командира. Почти на каждом посту он успевал остановиться и задать пару вопросов часовому. Его озабоченное, но деловое настроение передалось всей роте. Главное, что герцог был жив, судя по всему, здоров и явно не выпускал командования из своих рук. Кое-кто из солдат с удивлением посматривал на Пакс, сопровождавшую герцога, гадая при этом, с какой стати она вооружилась длинным рыцарским мечом, к тому же явно очень дорогим – по всей видимости, из личного арсенала герцога. Впрочем, задать прямой вопрос не решился никто.

Минула середина третьей стражи. За все это время Арколин не нашел ничего подозрительного во внешнем дворе и казармах.

– Чтобы обыскать все досконально, потребуется несколько дней, мой господин, – доложил он. – Но мы с Сиджером думаем, что самые уязвимые и подозрительные места мы проверили. Вполне логично было бы предположить наличие подкопа, но ничего подобного мы не нашли. Периметр крепости осмотрен полностью, как и выгребные ямы. Ничего подозрительного. Другое дело – здесь, во внутренних покоях…

– Понятно, – устало кивнул герцог и тяжело опустился в кресло в своем кабинете. – Здесь мы уже много чего нашли. В основном это приспособления для того, чтобы шпионить за мной или за вами, моими офицерами. Мне кажется, в последние годы Веннеру или его сообщникам было доступно едва ли не каждое произнесенное нами слово. Я полагаю, в этом кроется и разгадка того, как Совет Регентов узнал о том, что случилось во время последней кампании в Ааренисе.

– Мой господин, вы… вы слышали, что он сказал во время поединка с Пакс?

– Нет, после удара кинжалом я ничего не видел и не слышал.

– Кьери, он не только подслушивал, он еще и напрямую творил черные дела. Он успел рассказать, что…

– Ладно, об этом потом. Я предполагаю, что только лишь соглядатаем он не был. Сейчас меня больше волнует, был ли у него выход за территорию крепости и следует ли нам ждать атаки, а если да, то когда и какими силами. Я уверен – нападение неизбежно, вопрос лишь в том, когда нам его ждать. Доррин уже обыскала нижние этажи и подвалы?

– Еще не все. Тут и наверху хватило дел. Мой господин, за последнее время Веннер запрашивал разрешения на какие-нибудь строительные работы, перепланировку или что-либо подобное?

– Вроде бы… Да как же! Новое помещение винного погреба.

Арколин согласно кивнул – Веннер сказал, что хочет расширить погреб, раз уж мы собираемся провести сезон всей ротой в крепости. Я отдал распоряжение, приказав лишь не выводить погреб за периметр внутренних стен. Но после всего, что случилось, я даже не знаю …

– Надо посмотреть. Арколин встал и потянулся.

– Устал я, Тир меня побери! Ну что стоило этому мерзавцу начать всю эту заваруху после того, как я хорошенько бы отоспался после дежурства…

Герцог уже не помнил наверняка, какую именно камеру погреба хотел увеличить дворецкий. Он вместе с Арколином Пакс и отделением солдат из когорты Доррин начал осмотр с нижней площадки кухонной лестницы. Этот коридор шел на север вдоль всего здания. Примерно через равные промежутки в него выходили двери каких-либо помещений. Все комнаты, обращенные к внешней стене крепости, были осмотрены, но ничего подозрительного, никаких следов реконструкции или строительства обнаружено не было.

– Может, кто-нибудь из слуг знает, – предположила Пакс.

– Вполне возможно, – ответил герцог, протирая глаза. – Согласен я с Арколином: не дал нам этот негодяй поспать. Я тоже устал. Наверное, уже светает? Пойдемте спросим у слуг и выясним, кто и что здесь перестраивал.

Повара сразу же поняли, о каком погребе идет речь.

– Мой господин, это третья дверь по правую руку, последняя по этой стороне перед углом. Веннер сказал, что собирается расширить погреб, причем так, чтобы не выйти за периметр крепости и в то же время не завалить колодец, находящийся посреди двора. Мой господин, вы не могли бы сказать нам, что случилось? Может быть, мы чем-то прогневили Веннера? Но мы ничего плохого не делали, могу в этом поклясться.

– Все в порядке, ничего не случилось. Что касается Веннера – можете не беспокоиться насчет его гнева или милости. Значит, говорите, третья дверь справа?

– Да, мой господин.

Старший повар хотел еще что-то добавить, но герцог уже вышел из комнаты и во главе небольшого отряда направился через двор ко входу в подвалы.

– Стало быть, тот погреб, который уходит от коридора внутрь крепости? – Арколин почесал в затылке. – И с чего бы это ему потребовалось? До чего он собирался докопаться – в буквальном смысле этого слова?

– Ни до чего хорошего, – коротко ответил герцог. У входа в здание стояли уже четверо часовых, бодро отсалютовавших герцогу. На пороге к нему обратилась вышедшая из обеденного зала Доррин:

– Мой господин, я распорядилась, чтобы с солдатской кухни нам принесли завтрак.

– Я не хочу… – Вдруг герцог замолчал, подумал и внимательно посмотрел на своих спутников. – Впрочем, было бы нечестно утверждать, что я совершенно не голоден. Спасибо, Доррин. К тому же мои повара взяты под стражу, и ожидать от них завтрака вовремя не приходится.

За время отсутствия герцога солдаты по распоряжению Доррин успели убрать основные следы боя в обеденном зале. На наскоро протертом столе стояли большой котел с кашей и огромный чайник с сибом. Над мысиком чайника поднимался пар, а запах горячей каши приятно щекотал ноздри, напоминая вошедшим о том, что со вчерашнего дня они еще ничего не ели. На углу стола были выставлены кружки и стопка мисок.

Пакс села завтракать вместе с остальными, уже не задумываясь о том, кто здесь старше нее по возрасту и по званию. Большая миска каши и пара кружек сиба помогли ей стряхнуть сонливость. Герцог тоже выглядел посвежевшим. К этому времени Доррин сменила участвовавших в обыске солдат, отправив их на завтрак и вызвав другое отделение.

– Ну что ж, – сказал герцог, допив третью кружку сиба, – сейчас посмотрим, что там у нас в погребе, а затем – разумеется, если не придется тотчас же вступать в бой, – нужно будет поспать.

– Согласен, – зевая и потягиваясь, сказал Арколин. – Доррин, Понт уже вернулся?

– Да. Как только он прибыл, я отправила его отдыхать. Сейчас он уже встал и готов принять командование дневным караулом. Снаружи ничего не изменилось. Да, кстати, мой господин, я взяла на себя смелость отправить гонцов в обе Деревни.

– Спасибо, Доррин. Честно говоря, я должен был сам подумать об этом.

– Гонцы вернулись только что, когда уже рассвело. Пока что в обеих деревнях все спокойно. Их советы приняли решение действовать по плану тревоги. Всем ветеранам приказано не отлучаться из дома. Питер передал список всех тех, кто остановился у него в таверне. Кроме того, он просил передать, что никто из них в ближайшие часы никуда не уедет.

– Это как?

– Ну, у одних что-то случилось с лошадьми, у других – с повозками. А еще именно сегодня ночью какой-то странный воришка прошелся по коридору и украл все левые башмаки постояльцев. Сейчас они проснутся, и Питер уже готовится ко множеству скандалов и к улаживанию этой истории.

Герцог рассмеялся, и к нему присоединились остальные.

– Ох уж мне этот Питер! Ну хитрец! Я считаю, что мне повезло с таким союзником. Видит Тир, он один без всякого кровопролития может нанести противнику урон, не меньше чем целый вооруженный отряд. Ну ладно, пора браться за дело. – Герцог встал из-за стола и поправил меч. – Пошли в погреб, и я надеюсь, мы не обнаружим там ничего настолько подозрительного и опасного, что заставило бы нас отказаться от заслуженного сна.

Указанная поварами дверь не отпиралась ни одним из ключей, имевшихся на связке. Доррин с одним из капралов обыскали покои Веннера и обнаружили другую связку в нише над его кроватью. Ключи на этом кольце были тоньше и новее, чем остальные. Один из них подошел к замку, и дверь открылась.

На первый взгляд, помещение выглядело именно так, как и должен выглядеть винный погреб: с одной стороны вдоль стены шел длинный ряд стеллажей с бутылками, с другой выстроились поднятые на специальные подставки бочки. Следы строительства были прекрасно видны, их явно даже никто не пытался скрыть. После реконструкции помещение стало едва ли не вдвое больше, чем прежде. Вдоль дальней стены также выстроились решетчатые стеллажи для бутылок. По большей части их ячейки были еще пусты. Солдаты обыскали погреб и простукали стены. Никаких пустот обнаружено не было. Пакс стояла посреди комнаты рядом с герцогом. Ей показалось, что в помещении можно было бы разместить гораздо больше стеллажей и бочек, если расположить их по-другому, не так далеко от стен. Пакс поделилась своими сомнениями с герцогом.

– Честно говоря, я даже не подумал об этом, – сказал он, пожав плечами. – Наверное, так положено? Может быть, для того, чтобы воздух здесь не застаивался или чтобы убирать удобнее было…

В помещении было действительно очень чисто, словно его тщательно подмели совсем недавно. Пакс нагнулась и заглянула под один из стеллажей, рассчитывая обнаружить под ним хоть какую-то пыль. Невозможно ведь предположить, чтобы при каждой уборке перетаскивали с места на место все бочки. На чисто выметенном полу она заметила какой-то темный предмет. Пакс дотянулась до него рукой и вытащила на свет кусочек сухой глины, практически не отличавшейся от той, что налипала на ее сапоги в окрестных полях.

– Что это? – спросила Доррин из-за ее плеча.

– Не знаю. По-моему, глина.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Доррин. – Не похоже на обычную глину. Эта какая-то серая.

– Ну, во-первых, она очень сухая, а во-вторых, здесь не слишком светло.

– И все-таки… – Не договорив фразу, Доррин присела, а затем даже легла на пол, чтобы тщательнее разглядеть пространство под стеллажом. – Ничего себе! – присвистнула она. – Пакс, присмотрись-ка! Может быть, мне кажется, но, по-моему, вон тот камень несколько отличается от других по цвету.