Текст книги "Правила игры"

– Сэр, в кодексе говорится, что я обязан попробовать избежать плена любыми способами, а также помочь другим.

– Да… а каковы обязанности врагов по отношению к вам?

– Если они подписывали конвенцию на Конференции в Отопки, а мы знаем, что ее подписали Доброта и Республика Гернеси, но не подписывала Кровавая Орда, они обязаны предоставить медицинскую помощь и обеспечить условия содержания пленников…

– Хорошо. Лейтенант Суиза… Верикур сел, а Эсмей встала.

– Пожалуйста, охарактеризуйте положение, в которое попал энсин Серрано, с точки зрения закона.

– Сэр, хотя энсин Серрано был взят в плен на борту корабля Флота, это скорее напоминает захват, а не взятие в плен. Так как Кровавая Орда не подписывала конвенцию Отопки, они не несут никаких обязательств перед своими пленниками, но по закону Правящих Династий все равно несут ответственность за содеянное.

– Замечательно.

Эсмей села, а Улис продолжал спрашивать других слушателей. За несколько минут он точно определил, кто читал вводный курс, а кто нет, а также тех, кто склонен к поспешности и глупым поступкам. К последней категории он отнес и Брюн. Когда он ее вызвал, то сразу понял, что она ничего не читала, и сказал, что ей это следовало бы сделать в первую очередь.

– Почему именно мне? – спросила Брюн. А Улис посмотрел на нее долгим испытующим взглядом.

– Даже гражданское лицо, мисс Мигер, обязано подчиняться требованиям нашего учебного процесса. Пожалуйста, перед тем как говорить, просите на это разрешение и представляйте себя. Только потом можете высказывать свои глупости. А еще лучше помолчите и послушайте. Возможно, вам самой удастся найти ответы на интересующие вас вопросы.

Эсмей заметила, что Брюн покраснела и напряглась. Но больше она ничего не говорила, и Улис занялся кем-то другим. Эсмей ни на секунду не могла расслабиться, независимо от того, на кого он в данный момент обращал свое внимание. Она уже жалела, что выбрала этот курс. Правда, здесь они будут встречаться с Барином.

Следующее занятие у нее должно было проходить в соседнем классе. Выйдя в коридор, она сразу увидела Барина.

– Лейтенант, как хорошо снова встретиться с вами.

Глаза Барина говорили гораздо больше. Эсмей чувствовала тепло его взгляда.

– Доброе утро, энсин, – ответила она, поддерживая заданный им формальный тон и чувствуя спиной заинтересованный взгляд Верикура. – Рады, что закончили службу на старичке «Косе»?

Барин улыбнулся:

– Сказали, что после этих занятий меня направят на большой корабль, если, конечно, я все сдам.

По его тону было понятно, что он никогда экзамены не проваливал.

– Самый тяжелый экзамен ты прошел на «Косе», – серьезно сказала Эсмей. – И Улис все знает.

– Я бы предпочел, чтобы все происходило в нормальной последовательности: сначала учеба, потом практика, – ответил Барин. – Хотя у тебя тоже все наоборот… только практику ты прошла лучше меня.

Неожиданно рядом оказалась Брюн.

– Привет всем. Представьте же меня, лейтенант Суиза, этому симпатичному молодому энсину. Если только вы не приберегаете его для себя.

Барин покраснел, а Эсмей почувствовала, что и сама начинает краснеть. С большим усилием она улыбнулась и сказала:

– Это энсин Серрано… энсин, а это Брюн Мигер. – Титулы не обязательны, все и так все знают.

– Вы, должно быть, внук адмирала Серрано, – тут же начала разговор Брюн, легко оттеснив Эсмей. – Я много о вас слышала. У вас найдется несколько свободных минут?

Эсмей надо было торопиться, у нее начиналось следующее занятие. Она проигнорировала несчастный взгляд Барина, пусть сам разбирается. Неужели так сложно отделаться от взбалмошной блондинки?

Эсмей трудно было сконцентрироваться на вопросах тактики. Впервые в жизни. Брюн красива той красотой, которой никогда не было у нее самой, и обладает способностью нравиться практически всем. Даже Эсмей нравилась эта девушка, хотя она не одобряла ее поведение. Казалось, невозможно оставаться к ней равнодушной. Конечно же, и ей понравится Барин, такой очаровательный, красивый, способный, а Барину, естественно… Она неимоверным усилием постаралась сосредоточиться на лекции и увидела, что Верикур заметил ее рассеянность, а от этого ей стало еще хуже.

Так проходило занятие за занятием. Мысли все время возвращались к Барину и Брюн, и ей приходилось себя одергивать. Если с влюбленным человеком всегда происходит такое, неудивительно, что офицерам советуют не влюбляться. На «Косе» все казалось легко и просто, чувства к Барину делали ее сильной, уверенной и счастливой, у нее все легко получалось. Но это был первый взрыв чувств, теперь же все было по-другому, все так сложно. Интересно, с ним происходит то же самое? Неужели любовь к ней помешает ему стать хорошим офицером? Она постаралась представить, что бы сказал на это ее врач, но ничего не приходило в голову.

Вечером во время ужина, когда она сидела, мрачно склонившись над тарелкой, кто-то сел рядом.

– Лейтенант? – Это был Барин. Она почувствовала, что в груди что-то сжалось, потом отпустило.

– Энсин, – ответила она, чуть не плача, но постаралась привести себя в норму. – Барин, как прошел твой первый день?

– Интересно, – ответил Барин. Он радостно улыбался ей. – Ты здорово выглядишь. Когда Улис набросился на меня, я вначале совсем не знал, что делать, но потом понял, чего он добивается.

– Я чуть не ударила его, – неожиданно выпалила Эсмей. Она почувствовала, что голодна, и впилась зубами в кусок хлеба, словно это был сам Улис.

– Нет… – Барин остановился, чтобы проглотить ложку супа. – Он был прав, и классу было полезно послушать. Ведь не в каждом классе встречаются люди с таким опытом, как у меня, а может, их присылают специально.

Он немного задумался.

– Может, мне именно поэтому и рекомендовали пройти этот курс. Но это же нечестно…– сказал он, тряхнув головой. – А как ты… я слышал, ты все время занята. Тебе хоть поспать удается?

Она чувствовала, как начинает краснеть, хотя Барин задал вполне невинный вопрос.

– Со мной все в порядке. Я приехала сюда, чтобы учиться.

– Я и не думаю мешать тебе, – ответил Барин. – Я знаю, как для тебя это важно. Просто я надеялся…

– Знаю, – сказала Эсмей, глядя в тарелку с ростбифом. – Я просто немного…

– Ну да, – Барин ел зеленый горошек и что-то оранжевое, наверное, когда-то это было тыквой. – Я видел тебя вчера, когда только приехал. Ты бежала на занятия. Похоже, у тебя хорошие отношения с другими офицерами.

– Стараюсь, – ответила Эсмей. – Очень помогает то, что ты рассказывал мне о различии культур. Хотя я все равно часто ловлю себя на желании извиниться или начать что-то объяснять.

– Всегда к твоим услугам, – сказал Барин. – Еще я хотел спросить…

– Ну вот, – раздался сверху женский голос. – Я-то надеялась поужинать вместе с моим любимым энсином, а он, оказывается, уже занят…

Эсмей чуть не поперхнулась. Барин поднял голову:

– Привет, сера Мигер…

– Брюн. Никто не называет меня сера или мисс Мигер, если только не хочет чего-то вытянуть из меня. Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Обещаю, что мои сторожевые псы останутся на почтительном расстоянии.

– Конечно, – ответил Барин. Он поднялся из-за стола, пока Брюн не села, как раз напротив Эсмей.

– Как прошел экзамен? – спросила она у Эсмей с искренним интересом. – «Административные процедуры», не так ли? Смертельная скука. Заполнение всяких бланков и прочая ерунда, да?

– Кое-что еще, – словно со стороны услышала себя Эсмей. Голос был какой-то чужой и резкий. Она откашлялась.

– Конечно, и бланки тоже. Но нужно еще уметь выбрать, какой бланк заполнять в той или иной ситуации, и знать, куда его потом посылать. Если ты правильно заполнил бланк, но отправил его не туда, или заполнил не тот бланк, работа будет сделана впустую.

– Ужас. Я бы умерла от скуки. Надеюсь, тебе не помешала подготовиться моя утренняя болтовня.

– Нет, – ответила Эсмей. – Я все сдала нормально.

– И как всегда, лучше всех в классе. Не прячьте свои таланты, лейтенант, – вставил Барин.

– Молодчина, – сказала Брюн. – Хотя мне трудно представить тебя за бумажной работой. Но, видимо, без этого тоже не обойтись.

Эсмей не могла долго сердиться, особенно когда человек так искреннее проявлял интерес к ее делам.

– Мне тоже все казалось ужасно скучным, – ответила она. – Но необходимо было сдать этот курс.

– И ты сдала его на отлично. Ничего другого я от тебя не ожидала. Может, пойдем в городок, все вместе, и отпразднуем это событие?

– Я не могу, – ответила Эсмей. – Через два дня у меня экзамен по тактике, а сегодня вечером и завтра утром последние два занятия.

– Ну, энсин, а как насчет вас, тоже экзамен?

– Нет, но…

– Тогда пойдем? Раз вы не в одном классе по тактике с лейтенантом Суизой, значит, будете меньше видеться друг с другом. Правда, она не относится к тому типу женщин, которые уводят кавалеров.

– Но и я не кавалер, Брюн. – Барин ответил так быстро, что Эсмей не успела ничего сказать. – Хорошо, я составлю тебе компанию, с нами ведь пойдут твои сторожевые псы, они-то и последят за тем, чтобы я вел себя прилично.

Эсмей смотрела им вслед со странным ощущением. Да, скоро начнется занятие по тактике, но она надеялась, что они с Барином еще поболтают, она как раз собиралась спросить его, что он думает по поводу правил, регулирующих личные взаимоотношения между выше– и нижестоящими офицерами Флота. Он вырос во флотской среде и должен знать такие вещи лучше. Если он считает, что все в порядке, значит, так оно и есть.

По дороге к воротам Барин разглядывал дочь Спикера. Небезопасно. Профессиональные офицеры не заводят романов с отпрысками Династий. Однако по правилам вежливости он обязан сопровождать гостью Флота и ее эскорт.

Сам он с большим удовольствием остался бы с Эсмей. Им много о чем надо было поговорить, и вообще вид у нее был усталый, ему хотелось помочь ей развеяться. Она так долго и так усердно работала. Теперь она занимается своим делом, но… У него даже пальцы свело, когда он вспомнил ее мягкие волосы, шею… Как ей нравилось, когда он гладил ее по голове.

– Значит, вы познакомились с лейтенантом Суизой на «Коскиуско»? – спросила Брюн.

– Да, – ответил Барин. Голос девушки прервал его мечты.

– Она всегда такая… чопорная?

– Чопорная? Она много работает, она профессионал…

– И скучная, – продолжала Брюн, но уголки рта у нее невольно приподнялись в улыбке.

– Вряд ли вы так думаете на самом деле, – ответил Барин.

Брюн улыбнулась:

– Нет, конечно. Но мне так хотелось с ней познакомиться, поболтать, а она все время такая сдержанная, такая официальная. И, кроме того, все время занимается. Она и так лучше всех учится по всем предметам, что еще ей нужно?

– То же, что и всем нам, – ответил Барин. – Быть лучше всех. Он почувствовал какое-то внутреннее напряжение, хотя не мог еще понять его причину.

– Здесь все так по-другому, – продолжала Брюн. – Я много общалась с офицерами Королевской Космической службы, они совсем не похожи на вас.

Потому что они на самом деле не военные, но не будет же он говорить это вслух, когда их сопровождают шестеро молодцов из отборного отряда Королевской безопасности.

– Я не совсем понимаю, зачем все это нужно, – опять начала Брюн. – С профессиональной компетентностью понятно, но зачем все эти правила и ограничения.

Барин чуть не фыркнул в ответ.

– О каких правилах вы говорите?

– Ну, все эти формальности в классе. Обязательно нужно вставать, когда входит инструктор, все время отдавать кому-то честь и все время помнить, какое у тебя звание и что ты должен в этом звании делать, а что нет.

– На то есть много причин, – туманно ответил Барин. Ему совсем не хотелось разъяснять этой девушке из влиятельного семейства все тонкости военных взаимоотношений. – Но раз тебе это не нравится, зачем ты сюда приехала?

– По совету адмирала Серрано. Кстати, мой отец возражал, а она сказала, что мне пойдет на пользу возможность развить способности в контролируемой обстановке.

– Звучит, как цитата, – заметил Барин.

– Ты ведь знаешь адмирала, ты и сам Серрано. Значит, ты знаешь и Херис, так?

– Адмирал Серрано моя бабушка, капитан Серрано одна из моих кузин, – лаконично ответил Барин.

– Тогда мы будем друзьями, – заявила Брюн и взяла его за руку, а он от этого почувствовал себя совершенно не в своей тарелке. – Теперь пошли повеселимся.

Барин с тоской подумал об Эсмей, она сейчас потеет над учебниками.

Глава 3

Брюн завела привычку почти каждый день заходить в комнату к Эсмей «поболтать», как она говорила. Эсмей изо всех сил старалась соблюдать правила вежливости, хотя ей жалко было тратить время на эту болтовню. К тому же ей совсем не нравилось, что Брюн, не стесняясь, обсуждала все ее проблемы.

– У тебя такие волосы, – сказала она во время одного из очередных визитов. – Ты никогда не думала укоренить новые?

Волосы всегда доставляли Эсмей немало хлопот с самого детства. Вот и сейчас она инстинктивно пригладила их и ответила:

– Нет.

– По-моему, это поможет, – сказала Брюн, склонив голову набок. – У тебя красивая голова…

– А еще у меня много работы, – ответила Эсмей. – Извини.

Неизвестно, что было хуже, ее грубый тон или то, как спокойно Брюн его восприняла. Она вышла из комнаты без тени обиды.

Однажды вечером Брюн зашла к ней вместе с Барином. Барин, правда, извинился и тут же ушел, но напоследок бросил такой тоскливый взгляд на Эсмей, что та просто растерялась.

– Он симпатичный, – заметила Брюн, усаживаясь на кровати Эсмей, словно у себя дома.

– Более чем, – ответила Эсмей, стараясь не обращать внимания на собственнический тон Брюн. Интересно, что они делали вдвоем?

– Симпатичный, вежливый, умный, – продолжала Брюн. – Жаль только, что всего-навсего энсин. Если бы он был одного с тобой звания, то идеально подходил бы тебе. Ты бы влюбилась…

– Не хочу я ни в кого влюбляться в этом смысле… – ответила Эсмей. Она чувствовала, как горят уши. – Мы с ним коллеги.

Брюн подняла одну бровь.

– Альтиплано одна из тех планет, где не принято говорить о сексе?

Уши Эсмей готовы были расплавиться, лицо тоже горело. Сквозь плотно сжатые губы она процедила:

– Кое-кто говорит. Но вежливые люди обычно избегают этой темы.

– Извини, – ответила Брюн, хотя по тону не было слышно, что она чувствует за собой вину. – Но тогда ведь очень трудно в разговоре показать, кто тебе нравится.

– Не знаю, не пробовала, – сказала Эсмей. – Я уехала с родной планеты еще юной девушкой. – Больше она ничего не могла сказать.

– М-м-м… Значит, когда ты встречаешь симпатичных молодых мужчин или женщин, ты можешь полагаться только на свой инстинкт. – Брюн вытянула руку и принялась пристально разглядывать свои ногти. – А мужчины, говорят, вообще не умеют выказывать свои чувства.

– Ты… это же грубо.

– Правда? – Голос Брюн ничего не выражал. – Извини, если тебе так показалось. Я вовсе не хотела тебя оскорбить. Понимаешь, мы живем по другим правилам.

– Интересно, по каким? – бросила Эсмей. В любом случае, не по правилам Флота или Альтиплано.

– Ну, например, самые откровенные вещи не обсуждаются с малознакомыми людьми… или во время еды.

Интересно, что Брюн называет «откровенными вещами»?

–И еще, – продолжала девушка, – грубо обсуждать генетические предрасположенности человека, выраженные… не знаю даже, как лучше тебе сказать, определенными органами. Приспособлениями?

– Генетические предрасположенности! – Она совсем не ожидала такого. Любопытство перевесило.

– То есть является ли этот человек зарегистрированным эмбрионом или нет, какой у него код?

– А что, это видно невооруженным глазом?

– Конечно, – ответила Брюн тоном учителя, объясняющего что-то нерадивому ученику. Существует регистрационный знак и номер кода. Как же еще можно узнать? Ах да, у вас же такого не делают.

– Ну, на мне-то точно нет никаких знаков или номеров, – сказала Эсмей. Она внутренне содрогнулась при одной мысли о такой возможности, но любопытство опять пересилило:

– А где?..

– В нижней части живота, слева, – быстро ответила Брюн. – Хочешь посмотреть?

– Нет! – резко ответила Эсмей.

– Я не хотела тебя обидеть, – снова сказала Брюн. – И ничего такого не имела в виду. Но ты ведь старше меня, ты уже должна все знать…

– Тебя это совсем не касается, – ответила Эсмей. – И я не собираюсь менять свои убеждения.

Брюн открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его и пожала плечами. Эсмей все равно чувствовала ужасное раздражение. Брюн порылась в кармане и вытащила моток проволоки с вплетенными в него пластмассовыми бусинами.

– Вот, знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, – ответила Эсмей, радуясь, что девушка переменила тему разговора.

– Если верить Тай, это амулет, приносящий удачу.

– М-м-м… – Эсмей внимательнее посмотрела на небольшой предмет в руках девушки и улыбнулась.

– Что такое? – спросила Брюн.

– Ну, этот предмет становится амулетом только в определенных условиях. Нам давали такие, когда мы начали последний курс сканирующих технологий. Считалось, что их нужно подвешивать. Тай говорила тебе об этом?

– Да, над столом на лампе.

– Вот-вот. На самом деле за проволокой и красивыми бусинками скрывается небольшой сканирующий прибор. Примерно к шестой неделе, если человек много работал, он наконец понимал, что этот прибор отслеживает и передает все, что он делает и говорит, и тогда человек поднимал на предмет удивленный взор – имей в виду, так делали абсолютно все, – и вот эта самая картинка появлялась в классном журнале. Чем раньше, тем лучше для тебя… Инструктора подсчитывали среднее время, за которое курсантам удавалось обнаружить подвох, и если ты делал это раньше, то и оценку получал выше, в зависимости от того, насколько раньше.

– То есть этот предмет следит за мной?

– Ну ты же знала, что ты под наблюдением.

– Какая гадость! – Брюн бросилась на кровать, как выведенный из себя ребенок. Эсмей осталась абсолютно спокойной.

– Что же в этом особенного? Ты ведь сама согласилась…

– Я согласилась на телохранителей, но я ничего не слышала о том, что они будут подсовывать мне всякие видеокамеры. Черт их побери!

Эсмей чувствовала, что она намного старше этой избалованной девушки.

– Они просто делают свою работу, а ты доставляешь им массу хлопот.

– Почему бы и нет?

– Стань же наконец взрослой! – Она совсем не собиралась этого говорить, но давно об этом думала и не смогла сдержаться. К ее удивлению, Брюн побелела как полотно.

– Извини, что побеспокоила тебя. – Она быстро встала и вышла. Эсмей даже не успела ничего сказать. Она долго смотрела на дверь. Стоит ли ей извиниться перед девушкой? Согласно этике Альтиплано, извиняться следовало за каждую мелочь. Правда, Барин говорил ей не делать этого. Как бы она хотела поговорить сейчас с ним, но надо закончить расчеты проекта по планированию. Она заставила себя сосредоточиться на работе и тешила себя надеждой, что, может, теперь Брюн больше не захочет заниматься с ней в одном классе.

Надежда эта рассеялась, когда были напечатаны списки групп. Брюн удалось (правдой или неправдой, останется известным лишь дочери Спикера Большого Совета) оказаться в одной группе с Эсмей для занятий по курсу «Организация побега и уход от преследования». Эсмей пробовала оставаться хладнокровной. Возможно, все получилось само собой. Или девушка просто попросилась в эту группу, и ее просьбу удовлетворили. Вела себя Брюн так, как если бы вообще ничего не произошло. У нее был обычный для нее равнодушный вид.

– Сегодня вам дается задание оценить все возможные ситуации перемещения человека, которому грозит повышенная опасность, из этого помещения, – Улис ткнул указкой на схему, – в шаттл-порт, вот сюда.

Схема высветилась на экране.

– В коробке на парте есть все, что вам может понадобиться. Через сорок пять минут вы будете давать указания начальнику группы безопасности. Начали.

По установленным в классе правилам, в первую очередь следовало вскрыть конверт, который находился в коробке, и узнать имя человека, который назначался командиром. Эсмей вздохнула с облегчением: не Брюн и не она сама. Лейтенант Марден, который наконец-то прочитал вводный курс и немного разбирался в предмете – судя по тому, как он начал раздавать вещи, находившиеся в коробке, ей, Брюн и Верикуру. Все четверо старались изо всех сил и в результате получили приличную оценку, хотя и не самую высокую. Их подвела Брюн, которая не смогла заметить грозившую им опасность. А Улис в таких случаях пощады не давал.

– Нужно учиться работать вместе. Вы должны уметь объединять ваши знания и умения, а не обособляться от других. Сера Мигер упустила возможность нападения с воздуха при перемещении по автостраде, а вы не заметили этого, хотя должны были.

Эсмей почувствовала угрызения совести. Она удивилась, что Брюн ничего не сказала о возможности атаки е воздуха, но сама промолчала, потому что была занята своими проблемами. Больше всех досталось от Улиса лейтенанту Мардену, их командиру. К тому моменту, когда Улис закончил выговор, Эсмей думала, что Марден лежит бездыханный на полу… После окончания занятия он быстро куда-то исчез и снова появился только к обеду. Эсмей со своим подносом подошла к его столику.

– Мне надо было сказать насчет воздуха, – начала она. – Я думала об этом, но среди того, что ты мне выдал, не было никакого оружия для отражения воздушной атаки…

– Оно было у меня, – ответил Марден. – Если бы кто-то из вас хотя бы намекнул, я бы тотчас его применил, а так я считал, что мне нельзя самому напоминать вам об этом, но, как ты слышала, от нас хотели немного другого. – Он уставился в тарелку. – Извини, из-за меня у тебя снизится средний балл.

– Не волнуйся из-за этого, – ответила Эсмей. – Думаю, мы все немного переволновались, как бы не выйти за рамки дозволенного. Интересно, остальные группы тоже столкнулись с аналогичной проблемой или нет?

– Насколько я слышал, никто не получил удовлетворительной оценки, а тем более самой высокой. Я чувствую себя таким идиотом.

– Не думаю… – начала было Эсмей, но тут к ним подсел Верикур.

– Как вы считаете, на местности мы будем заниматься в таком же составе? Надеюсь, что нет. Не так-то просто будет протащить через все опасности эту дочку Спикера. Особенно достанется тебе, – сказал он, повернувшись к Эсмей.

Эсмей захотелось защитить Брюн.

– Не знаю… Конечно, у нее нет никакой военной подготовки, но она умна, и у нее есть желание учиться.

– И никакой сдержанности, везде лезет напролом. Так говорят. – Верикур потянулся к соуснице и, не жалея, вылил половину на содержимое своей тарелки. Эсмей чуть не чихнула от острого запаха специй.

– Извини, забыл, как на этот запах реагируют люди с чувствительными носами. Я почти его не чувствую.

– Она дочь Спикера, – произнес Марден очень тихим голосом.

– Ну да. Она и сама личность достаточно известная, так что вполне естественно, что все о ней говорят. Вечно про нее болтают по новостям. И здесь тоже специальные репортеры следят за тем, как продвигается ее учеба.

– Она-то сама не виновата в этом, – ответила им Эсмей. – Эти репортеры всегда преследуют известных людей, к тому же она такая красавица…

– Да, что надо, – сказал Верикур. – Но, по-моему, она любит всеобщее внимание.

– Однако ей удалось добраться с Роттердама в Рокхаус Мейджер… – вставил Марден. – Тогда, когда никто и представить себе не мог, что такая девушка будет путешествовать на корабле, перевозившем сельскохозяйственную продукцию. Теперь об этом все знают, и она уже никогда не сможет повторить этот трюк.

Он повернулся к Эсмей:

– А ты следишь за новостями?

– Нет, – ответила она. Ей никогда не нравились сплетни, а в выпусках новостей уделяли огромное внимание последним модам и похождениям известных личностей.

– Жаль, а то бы ты имела возможность увидеть Брюн Мигер в любом наряде, от официального платья до обтягивающего тело трико, верхом на лошади или на экзотическом пляже. Многие из офицеров хранят открытки с ее изображением в своих шкафчиках, словно она кинозвезда.

Замечательно. Вот еще один человек, который считает Брюн выдающейся красавицей. Эсмей знала все ее недостатки, хотя их у девушки было не так уж и много.

– Но все, что я читал о ней, не говорит о наличии здравомыслия, разве что смелое и рискованное освобождение благородной леди Сесилии. А теперь вот ее повесили нам на шею.

– Если мы останемся в том же составе, – заметил Марден. – Возможно, и нет.

– Возможно, и нет, но бьюсь об заклад, Эсмей останется с ней в одной группе. Они обязательно должны поставить рядом с ней еще одну женщину, а кого еще, если не Эсмей? Тарас? Это смешно. Тарас не сможет найти с Брюн Мигер общего языка. Нет, нужно ставить лучшую из лучших, а это у нас ты, дорогуша. – Верикур с улыбкой поклонился ей. Эсмей смутилась. Что ей делать? А тут еще и Брюн подошла к их столику.

– И не пытайся флиртовать с Суизой, – бросила она Верикуру, очевидно заметив, как тот только что раскланивался. – А вот со мной можешь.

Верикур раскинул руки в стороны, закатил глаза и притворился, что падает в обморок. Все, кроме Эсмей, рассмеялись. Было действительно смешно, но она слишком была занята своими мыслями.

– Можно с тобой поговорить? – Брюн смотрела на нее очень серьезно. Под пристальными взглядами остальных Эсмей согласилась.

– Я знаю, что допустила ошибку, но… как я могла организовать защиту от нападения с воздуха, если у нас не было подходящего оружия? И почему мне надо было беспокоиться об этом, если нам ничего не сообщили о возможности такой угрозы?

Эсмей легко могла ответить на эти вопросы, она логично объяснила, в чем были их ошибки. Брюн кивала головой и внимательно ее слушала, и сердце Эсмей снова начало оттаивать.

– Значит, даже если нет и малейшего намека на возможность какой-либо угрозы, ее нельзя исключать?

– Считай просто, что ты не в состоянии оценить все должным образом, – вставил Марден. – Один человек и правда не может за всем уследить.

– Но если все время быть предельно осторожным, – высказала свое мнение Брюн, – ничего не сможешь сделать. Необходимо действовать, даже если ты еще не все знаешь…

– Да, но при этом отдавать себе отчет, что ты знаешь далеко не все и к каким это может привести последствиям, – ответила Эсмей.

– А в беду попадаешь как раз не из-за того, что чего-то не знаешь, а из-за того, что думаешь, будто знаешь все, – добавил Верикур. – Это все наши предположения: раз мы не говорим о возможности воздушной атаки, значит, такой атаки быть не может, а если все молчат о пиратстве, значит, нет и пиратов.

– Понятно, – ответила Брюн. – В следующий раз постараюсь усерднее думать, но у меня лучше получается быстро реагировать практически, чем теоретически предвидеть все возможности.

Эсмей поднялась, собираясь уйти, и Брюн пошла с ней, хотя остальные отправились поиграть в мяч. Эсмей глубоко вздохнула. Она уже чувствовала, что устала, а ей еще как минимум часа четыре заниматься. Если Брюн будет настаивать на разговоре, Эсмей опять придется сидеть за учебниками ночью, а так хочется выспаться.

– Я знаю, что у тебя мало времени, – сказала Брюн, когда они подошли к комнате Эсмей. – Но я не задержу тебя надолго, просто не знаю, с кем еще могу поделиться.

Эсмей внутренне откликнулась на просьбу девушки.

– Заходи, – сказала она. – Что случилось?

– Что-то не в порядке со старшим мастером Векки, – выпалила Брюн.

– Не в порядке? Что ты имеешь в виду? – Эсмей все еще не отошла от их предыдущего разговора и думала, что и на сей раз девушка будет говорить о манерах, принятых во Флоте.

– Сегодня он читал нам лекцию и прямо посреди лекции начал говорить все не так. Он рассказывал нам, как зацеплять крепежными ремнями брошенное судно в условиях невесомости, и говорил все в обратном порядке.

– Но ты-то откуда знаешь? Брюн покраснела:

– Я читала книгу. Его книгу – «Основы безопасности при спасении кораблей в космосе».

– Наверное, он просто запутался, – сказала Эсмей. – Такое случается со всеми.

– Но он сам ничего не заметил. То есть он так и продолжал дальше все объяснять в обратном порядке. А когда кто-то из джигов спросил его, уверен ли он, что правильно говорит, он просто взорвался. Потом страшно покраснел, вышел из класса, а когда вернулся, заявил, что у него сильно болит голова.

– Возможно…

– И это уже не первый раз, – продолжала Брюн. – Неделю назад он просто-напросто вставил крюк Бриггса не тем концом, вверх ногами.

– Он что, проверял вас?

– Нет, он сам должен был держаться за этот трос. И только один из младших инструкторов, Ким, фамилии не помню, она такая крепкая, маленькая, чуть ли не в два раза ниже меня, но запросто может уложить любого одной рукой, так вот, она заметила, что Векки допустил ошибку, и переставила крюк.

– Так. – Эсмей никак не могла понять, зачем ей все это рассказывают, но, наверное, теперь все, что беспокоит Брюн, касается и ее.

– Я видела, что она очень удивилась. Она потом пристально за ним наблюдала и все проверяла. Словно он обыкновенный слушатель.

– Сколько лет Векки?

– Ты думаешь, он состарился и выжил из ума? Я знаю, что он проходил процедуру омоложения. Он был одним из первых в личном составе Флота.

– Когда?

Брюн в негодовании выпалила:

– У меня нет его медицинской карты! Откуда мне знать, когда именно?

– Просто я подумала… может, эффект процедуры постепенно сходит на нет.

– Да нет же, так не бывает, – ответила Брюн. Эсмей подняла вопросительно брови и ждала ответа.

– Мой отец ведь тоже прошел омоложение, – продолжала Брюн, – и мама. И все их друзья. Так что я прекрасно представляю, как бывает на самом деле.

– А именно?

– Обычно процесс омоложения повторяют из-за физических причин. Я знаю людей, которые повторяли эту процедуру, но у них никогда не было умственных проблем. Личностные характеристики не меняются, никакой заторможенности я никогда ни у кого не замечала.

– Но разве не поговаривали, что первые процедуры омоложения часто приводили к умственной деградации?

– Только при повторении процесса, – Брюн состроила гримасу. – Троюродная сестра матери или что-то в этом роде попалась на эту удочку, и эффект оказался ужасным. Мама старалась не пускать меня к ней, но, знаешь, маленькие дети обожают всякие страсти… Я решила, что раз меня не пускают в те комнаты, значит, там должно быть что-то интересное, и пробралась туда тайком.

– И что, похож Векки на сестру твоей матери?

– Не… не совсем. С ним все не так плохо. Не хочешь же ты сказать, что врачи допустили ошибку и ввели ему не те препараты?

– Не знаю. Мы же многого не знаем о процедуре омоложения. И что вводили Векки, тоже не знаем.

– Я думала, что ты как офицер Флота сможешь что-нибудь придумать.

Эсмей в ответ фыркнула:

– Не буду же я копаться в его личном деле и медицинских карточках. У меня нет никаких оснований, чтобы делать это официально, а потихоньку я не могу.