Текст книги "Правила игры"

Когда осмотр был закончен, он позвал остальных. Ее отнесли в другую каюту, большую по размерам, но почти совершенно пустую. Ни одного предмета, который можно использовать как оружие. Руку закрепили в наручнике у края кровати, на этот раз только одну. Рядом с кроватью оставили тюбик питательного геля и канистру с питьевой водой. Она забылась на какое-то время, а когда пришла в себя, в каюту вошел командир с тем человеком, который ее разбудил.

– Ну, как долго?

– Она будет в порядке дня через два-три, но овуляция наступит не раньше, чем дней через двенадцать—четырнадцать. Я ввел ей препараты, но нужно время.

– Когда она окрепнет, поместим ее вместе с девчонкой и маленькими. Пусть учится шить, вряд ли она умеет это делать, так же как и девчонка.

Он подошел к кровати.

– Теперь ты знаешь, что я говорил правду. Конечно, ты мне не верила, ты же привыкла жить с лжецами. Теперь следующий урок. Ты уже не прежняя. Никто никогда больше не назовет тебя твоим старым мерзким именем. Там, куда ты попадешь, никто его знать не будет. Сейчас у тебя вообще пока не будет имени. Ты потаскуха, потому что не девственница, но и не жена. А потаскухой может наслаждаться любой. Когда родишь третьего ребенка (если ты еще кому-нибудь приглянешься и будешь хорошо себя вести), ты сможешь стать младшей женой.

Он ушел и увел с собой второго. Брюн не успела даже про себя выругать их как следует. Ей хотелось плакать, но слез уже не было. Девушку охватило отчаяние, все вокруг казалось мрачным и беспросветным. И никуда не деться, к тому же она так устала.

Она снова заснула, потом проснулась. Горло по-прежнему болело, она пососала гель из тюбика, и от прохладной пищи боль немного улеглась. Хорошо, что ее переведут в другую каюту. Если ей придется вот так лежать все время в одиночестве, она просто с ума сойдет. Присутствие других женщин, пусть даже принадлежащих этим монстрам, все же лучше.

Хэйзел подняла глаза от малышей, но только до пояса стоявших перед ней мужчин, выше она смотреть не осмеливалась. Она прямо-таки остолбенела, увидев среди них обнаженные женские ноги. Пираты говорили ей про эту женщину, и Хэйзел очень жалела ее, но она сильно испугалась, потому что они показывали ей картинки и рассказывали, что сделали с этой женщиной, а потом пригрозили, что с ней и с малышками сделают то же самое, если Хэйзел посмеет их ослушаться. Женщину подтолкнули к тюфяку у стены. Хэйзел оттащила девочек назад в угол. Женщина была очень бледна, и на белой коже резко проступали синяки и царапины. На ноге и на шее у нее были свежие красные шрамы. Девочке совсем не хотелось смотреть на ее лицо, но у женщины были такие пронзительные голубые глаза, они так настойчиво смотрели на Хэйзел и, казалось, ждали от нее ответа.

– Девчонка, будешь присматривать за этой. Корми ее. Следи, чтобы она ела, пила и ходила в туалет. Смотри, чтобы она умывалась. Но разговаривать с ней нельзя. Понятно?

Хэйзел кивнула. Ей уже так много раз повторяли, что, если она будет разговаривать с этой женщиной, с ней сделают то же самое. И с малышками тоже. Она не может позволить себе такого.

– Научишь ее шить, если она не умеет. Сделай ей приличное платье. Материю мы принесем.

Хэйзел снова кивнула. Они ушли. Женщина осталась в каюте. Хэйзел потянулась в угол, аккуратно, чтобы не заголить ноги, и вытащила на середину пакет с едой. Она протянула женщине тюбик с пастообразным концентратом. Женщина закрыла рот рукой и отвернулась. Хэйзел вернулась в угол к малышкам. Те во все глаза смотрели на странную женщину.

– Кто это? – еле дыша, спросила Брэнди.

– Ш-ш-ш, – остановила ее Хэйзел.

– Совсем голая, – выдохнула Стасси.

– Ш-ш-ш, – она протянула малышкам куклы и принялась играть с ними в игру с танцами, которую сама же и выдумала.

Брюн казалось, что каждое слово, которое она говорила Эсмей, кислотой выжжено у нее на теле. Дело практики, говорила она. Представь себе поршень и цилиндр. Все очень просто…

Мысленно, про себя она снова и снова извинялась перед Эсмей, выкрикивая слова, которые уже не могла произнести. Как могла она так заблуждаться? Как могла быть настолько глупой? Такой самоуверенной? Как могла думать, что вся вселенная создана для нее?

Тело ее постоянно ныло. Они все пользовались ею, много раз подряд, в течение многих дней, она даже потеряла им счет. Около месяца, потому что один раз у нее были месячные. В эти дни никто ее не трогал и даже в каюту к ней не заходил. Пока она снова не «очистилась», а потом все пошло заново.

Вот груди у нее набухли, стали очень чувствительными, и однажды она уклонилась от очередных ласк. Мужчина удивленно остановился.

– Потаскуха… – предупреждающим тоном начал он. Потом пощупал ее грудь и вышел. Она лежала, как лежала. Ей было уже все равно. Боли нет, и слава богу. В каюту вошел другой – его она уже узнавала, что-то вроде доктора. Он тоже пощупал ее грудь, измерил температуру и взял кровь на анализ. Спустя несколько минут он улыбнулся:

– Ты беременна. Хорошо.

Хорошо? Что же хорошего? Что она носит в себе детеныша одного из этих мерзких чудищ? Казалось, он прочел все, что пронеслось у нее в голове.

– Тебе не удастся сделать ничего противоестественного. А если все-таки сделаешь, обречешь себя на полное одиночество. Поняла?

Она бросила на него гневный взгляд, в ответ он ударил ее по лицу.

– Ты не ранена, ты просто беременна. И когда тебя спрашивают, будешь отвечать, как положено. Понятно?

Она кивнула против своей воли.

– А теперь одевайся.

Он, не отрываясь, смотрел, как она неуклюже надевает уродливое платье раструбом, которое сшила ей девочка, как завязывает пояс. Она набросила на плечи квадратный кусок ткани, которым, как платком, прикрывала руки. Они еще не научились пришивать к платью рукава.

– Пошли, – сказал ей мужчина и привел ее в каюту, где ее ждали девочка с малышками. Девочка посмотрела на нее и сразу отвернулась. Брюн не могла точно определить ее возраст. На вид ей можно было дать лет одиннадцать-двенадцать, но если ей ввели имплантант для задержки половой зрелости, ей может быть и восемнадцать. Если бы они могли разговаривать или хотя бы обмениваться записками… Но в каюте не было никаких письменных принадлежностей, а на разговор девочка не осмеливалась. Если Брюн пыталась сказать ей что-нибудь губами, она сразу же отворачивалась.

Дни тянулись за днями, абсолютно одинаковые. Брюн наблюдала, как девочка пытается успокоить и развеселить малышек, как она кормит их, убирает каюту. Она всегда была очень мягкой с маленькими, всегда пыталась хоть как-то приласкать их. Девочка принимала помощь от Брюн, но, казалось, боялась ее. Когда она протягивала Брюн пищу, как ей было приказано, глаза она опускала вниз или отводила в сторону.

Брюн давно потеряла счет времени, только замечала перемены в собственном теле. Когда она почувствовала первые толчки, то разрыдалась. Сквозь слезы Брюн почувствовала, как кто-то нежно гладит ее по волосам и, подняв голову, увидела, что это одна из малышек, та, которую звали Стасси. Девочка склонилась к Брюн.

– Не плачь, – сказала она очень тихо. – Не плачь.

– Стасси, нет! – Это крикнула старшая девочка. Она оттащила ребенка в сторону. Брюн показалось, что ее снова словно ножом полоснули по сердцу. Неужели девочка думает, что она навредит ребенку? Неужели никто ее не пожалеет? Она старалась подавить рыдания, но ничего не получалось.

Она пыталась меньше думать о себе и потому обращала больше внимания на других, особенно на старшую девочку. Наверняка она чужая среди этих людей, по крайней мере она не рождена среди них. Она очень плохо шила, совершенно не имела никакого понятия о крое. Мужчины приносили ей одежду на починку, и Брюн заметила, что эта одежда сшита мастерски, причем вручную, как самые дорогие штучные экземпляры импортного «народного» творчества. И конечно, девочка из их среды к такому возрасту должна была бы уметь неплохо шить.

Брюн еще раз посмотрела на нее. Темно-коричневые волосы, как занавески, обрамляли с обеих сторон лицо. Она даже не знает, как зовут девочку… мужчины звали ее просто Девчонкой, а малышки Дорогушей.

А если девочка чужая, откуда она? Никаких подсказок… Этот пуловер, который был пришит сверху к юбке, мог быть куплен в любом из посредственных магазинов, которых пруд пруди в каждом космическом порту. Порту? Может, ее украли с какой-нибудь станции? Или с корабля? Ничего примечательного в ее внешности нет. По цвету кожи и волос, по чертам лица она вполне может сойти за уроженку чуть ли не любой планеты. И все-таки она личность, со своим характером, со своей судьбой, так же как и Брюн. У нее есть прошлое, она должна была иметь будущее. Простое, обыкновенное, но самое что ни на есть реальное. Брюн поймала себя на том, что фантазирует, представляет, какая у девочки могла бы быть семья, какой дом… Она не знала, кем ей приходятся малышки. Может, это ее родные сестры, а может, просто пленницы. Как девочке удается все это выдерживать?

Она снова чуть не задохнулась от слез. Руками обхватила растущий живот. Девочка бросила на нее быстрый взгляд. И вдруг в первый раз за все это время протянула руку и погладила Брюн. Тут Брюн уже не выдержала и разрыдалась.

Глава 8

После того как «Шрайк» помог торговому судну, он подошел к Безаиру и аккуратно пришвартовался к одному из военных доков Оуверхолда, большей из двух орбитальных станций, обслуживающих планету. Швартовкой под бдительным оком Солиса командовала Эсмей, она сама пришвартовывала корабль к станции первый раз в жизни. Все прошло нормально, и, когда зажглись зеленые огоньки, Солис одобрительно кивнул головой и связался с начальником станции.

– Корабль РКС «Шрайк» пришвартован. Разрешите начать разгерметизацию.

– Разрешаю. Члены экипажа, выходящие на станцию, должны предъявить идентификационные удостоверения у стойки безопасности напротив выхода из дока.

– Понятно. Мы не будем задерживаться на станции, так что развлекаться экипажу некогда. На берег сойдет мой интендант, он договорится о пополнении запасов.

– Принято, «Шрайк». Вас уже ожидает груз.

– Спасибо, сэр. – Солис отключил экран и состроил гримасу. – Эти гражданские настоящие идиоты – говорят о грузе прямо по каналу станционной связи. Любой, кто хоть немного умеет перекачивать информацию, мог сейчас это услышать.

Он повернулся к Эсмей:

– Лейтенант, пока я спущусь на станцию и заберу нашу почту, остаетесь за старшего на мостике. Думаю, что буду отсутствовать менее часа. Если задержусь, свяжусь с вами.

– Так точно, сэр.

Эсмей подняла трубку внутренней связи:

– Двойную охрану к выходу, для капитана.

– А заодно проведем сканирующую проверку. Последний раз Оуверхолд проверяла капитан Хирн, а у нас нет никаких оснований доверять ее сведениям. Пока меня не будет, как раз подготовите все, как следует.

Ко времени возвращения Солиса сканирующие приборы ничего особенного не выявили, и он отправил Эсмей выполнять другую рутинную работу. Мастер Арбутнот вернулся со станции через несколько часов в состоянии крайнего раздражения, и Эсмей, проверявшая в то время сток воды в раковинах на камбузе, услышала, как он жаловался повару:

– У них нет даже арпетанского джема, а он нам нужен, потому что скоро день рождения капитана. Я всегда закупаю его, он здесь намного лучше, чем в магазинах сектора Главного штаба. Сказали мне, что джема не будет, пока не придет рейсовый торговый корабль «Бороса». Ты же знаешь, как капитан любит этот джем, особенно зеленый с имбирем.

– Странно. А почему корабль до сих пор не пришел?

Повар взглянул на расписание, висевшее на стене камбуза.

– Обычно мы приходим сюда на неделю, а то и на две позже этого торговца.

– А в этот раз нет. Но говорят, что волноваться нет причин.

Эсмей доложила об этом разговоре капитану Солису, умолчав, правда, о джеме.

– Волноваться нет причин? Интересно. Думаю, надо переговорить с агентом по перевозкам «Бороса» здесь, на станции.

Агентом «Бороса» оказалась женщина средних лет с плоским лицом. В ответ на вопрос капитана она спокойно пожала плечами:

– Ну, вы же сами знаете, капитан, что корабли часто выбиваются из расписания. Капитан Лунд немного задерживается, это его последний рейс перед выходом на пенсию, но мы вполне ему доверяем.

– Я ни капли не сомневаюсь в его честности, сомневаюсь лишь в том, насколько ему повезло на этот раз. Как он обычно приводит корабли, вовремя или с опозданием?

– Лунд? Да он в девяносто трех случаях из ста приходит вовремя, а в последние пять лет и вообще никогда не опаздывал.

– А это значит…

– Плюс-минус сутки от предполагаемого времени прибытия, от момента отшвартовки в одном порту до пришвартовки в другом.

– На всех участках?

– Да… Постойте, я проверю.

Женщина открыла файл и просмотрела его.

– Да, сэр. На самом деле на участке, который заканчивается здесь, он часто приходил на двенадцать, а то и на двадцать четыре часа раньше срока.

– Если бы мы не начали интересоваться, когда бы вы забили тревогу?

– В нашей компании принято ждать трое суток, семьдесят два часа…. Плюс еще сутки на каждые десять суток пути. В случае «Элайаса Мадеро» на нашем участке это означает десять дней. Корабль должен был прийти на станцию позавчера, значит, осталось семь дней.

По дороге на корабль капитан Солис не проронил ни слова, но когда поднялись на борт, сразу же попросил Эсмей зайти к нему в каюту.

– Смотрите, в чем тут загвоздка. По расписанию путь от Кориана до Безаира занимает семьдесят два дня. Большую часть времени корабль идет внутри одной системы. Если учесть время прохождения сигнальных огней, корабль должен был исчезнуть с экрана сканирующих приборов всего шестнадцать дней назад.

– А что слышно с Кориана?

– Корабль покинул систему в полном порядке. Должен был идти вот по этому курсу. – Солис показал путь на карте. – Времени только-только… Если компания действительно планирует такой напряженный график, тогда понятно, почему они не волнуются, если корабль немного задерживается. Но мне кажется, здесь в тридцати случаях из ста должны быть задержки. А «Элайас Мадеро» всегда приходил вовремя. Догадываетесь, о чем речь?

– Они срезали путь, – быстро ответила Эсмей. – Другого выхода нет.

– Именно. Теперь надо понять, как они это делали.

– Сотрудники «Бороса» должны знать, – высказала предположение Эсмей.

– Да, но путь незаконный, его нет на официальных картах. Они могут не рассказать нам. Скажите, лейтенант, кому, вы думаете, можно поручить разведать все без лишней суеты и огласки?

Эсмей перебрала в голове список экипажа, но она еще плохо их знала.

– Я бы спросила у мастера Арбутнота, сэр.

– Хорошо. Скажите ему, нам нужен человек, который может уговорить и скалу.

Мастер Арбутнот сразу понял, что хочет от него Эсмей, и пообещал тут же прислать к капитану «юного Дарина». Через несколько дней они узнали все, что хотели узнать, правда, это мало что прояснило.

– Система с двойным скоростным коридором, – сказал Солис, отпуская Дарина. – Хм-м-м. Давайте посмотрим, что скажут по этому поводу в «Боросе». Может, точка входа в коридор оказалась смещенной.

– Почему человек, собирающийся на пенсию, идет на такой риск? – высказала Эсмей вслух свои мысли.

– Возможно, он надеялся на стабильность скоростных коридоров. Некоторые такие системы остаются стабильными в течение десятилетий, но это абсолютно ничего не значит. Они очень опасны.

Вдруг Эсмей осенило:

– Если они везли контрабандный товар, тогда время, которое они выигрывали на этом коротком пути, давало им возможность разгрузить этот товар.

А если кто-нибудь знал об этом товаре, то место для засады просто прекрасное.

– Что ж… – Солис взъерошил волосы. – Надо все проверить. Я должен убедиться, что дело не в смещении скоростных коридоров.

Местный агент «Бороса» к этому времени уже вполне была готова заявить о пропаже корабля. Но Солису понадобилось еще два дня, чтобы найти вышестоящее лицо из администрации консорциума, которое могло подтвердить, что корабли пользовались коротким путем.

– Что-то здесь не так, – заметил он Эсмей. – Естественно, что они с нежеланием говорят о том, что корабли компании пользовались неофициальным маршрутом, но есть еще что-то… Я не уверен. А теперь давайте попробуем проложить курс в эту систему.

Оказалось, что это не так-то просто сделать. Самое легкое было бы пройти путем, обратным тому, каким шло торговое судно, но на картах Флота не было данных для входа в указанные скоростные коридоры.

– И еще, – сказал Солис. – Если мы пойдем им навстречу, то можем пересечь их путь. Нам надо войти в систему тем же путем, что вошли они.

– Это займет намного больше времени. Солис пожал плечами.

– Что случилось, то случилось. Я думаю, все произошло еще до нашего прибытия на Безаир. Теперь мы должны узнать, что же там произошло, и во всех подробностях. А значит, входить в систему нужно крайне аккуратно.

В результате они потратили двадцать три дня на то, чтобы добраться из Безаира в Подж, потом в Кориан, а потом в систему двойного коридора. Каждый раз Эсмей сама просчитывала курс, Солис все проверял и всегда давал положительную оценку.

«Шрайк" вошел в систему на низкой скорости. Экраны сканирующих приборов пришли в норму, и она сразу увидела, что никаких кораблей поблизости не было.

– Но вот посмотрите, лейтенант, что это такое: искажение пространства из-за взаимодействия двух скоростных коридоров или останки корабля? И тогда не одного… – сказал старший специалист по сканирующим приборам, показывая на дисплей.

– Вижу.

Эсмей пристально вглядывалась в экран. Вместо четкого изображения звездного пространства перед ней были какие-то расплывчатые волны и пятна.

– Какое расстояние?

– Сейчас трудно сказать, лейтенант. Мы не знаем точных размеров, но мне кажется, что это ближе к нам, чем вход во второй коридор. – И офицер посмотрел на капитана.

– Будем идти прежним курсом еще два часа, а потом посмотрим по параллаксу, – сказал Солис.

Через два часа область искажения на экранах приборов не увеличилась.

– Что ж, лейтенант, – сказал Солис, – можем рискнуть и совершить микропрыжок, всего несколько световых секунд, посмотрим, что из этого выйдет…. Или можем подойти потихоньку. Как вы оцениваете степень риска?

Эсмей ткнула пальцем в экран прибора.

– Сэр… этот узел в гравитационных линиях – скорее всего вход во второй скоростной коридор, а это значит, что он не сместился. И первый тоже остался на месте. Значит, мы имеем дело со следами, оставленными кораблями… Что-то не очень большое. И достаточно близко от нас. Если мы сделаем несколько микропрыжков с пятнадцатисекундным ускорением, то спокойно подойдем к месту.

– Если это всего лишь следы, вы правы. Если же там есть и останки кораблей, они движутся от места катастрофы, которое нам точно не известно, с какой-то скоростью, которую мы тоже не знаем. Единственное, о чем можно говорить с уверенностью, это то, что летят они уже дней тридцать. Могло произойти и самое страшное: «Элайас Мадеро» перевозил то самое пропавшее оружие, и неизвестно, по какой причине оно все сдетонировало… Сколько тогда этих останков?

– Не знаю, сэр, – ответила Эсмей, загружая цифровые данные в компьютер.

– И я тоже, поэтому проведем серию односекундных прыжков и полностью выставим оборонительные щиты.

Солис подвел «Шрайк» к замеченной аномалии короткими прыжками. Через двадцать одну световую секунду изображение на экранах приборов резко изменилось. Теперь было ясно, что следы оставлены несколькими кораблями, к тому же в космосе плавали какие-то предметы.

– Давайте остановимся и хорошенько все разглядим, – сказал Солис. Движение на внутрисистемном двигателе трудно было назвать остановкой, но все равно такими темпами им понадобилось бы несколько часов, чтобы подойти к месту происшествия. – Мы можем представить, каким курсом шел корабль?

– Не уверена, сэр, но, возможно, это его курс… – Офицер, обслуживавшая сканирующие приборы, включила специальные фильтры и усиление изображения на приборах, и тогда на экране появилась размазанная светло-зеленая полоса. – Если считать, что они двигались по центру этой полосы, то, значит, направлялись к точке входа во второй коридор. Шли с нормальной скоростью на внутрисистемном двигателе, обычном для такой модели кораблей вот до этого места… – Она указала на точку, где начальную зеленую линию пересекали другие. – И есть еще один след, более свежий и намного меньше.

– Значит, предположим, что мы обнаружили путь, по которому шло торговое судно. И шли они прямо ко второму коридору, как всегда. Замедлили ход только в том месте, где появились другие линии?

– Да, капитан, но все следы очень старые, и я не могу сказать с уверенностью.

– Отлично. Но предположим, что так оно и было. Корабль входит в систему, направляется к входу во второй коридор и… натыкается на группу других кораблей. Которые поджидают его не с самыми добрыми намерениями, это очевидно. Более старые следы имеются?

– Нет, но отсюда трудно разглядеть.

– Прекрасно. Подойдем ближе. – Солис указал место на карте. – Прыжок до точки с этими координатами займет тридцать две секунды. Я хочу со стороны взглянуть на зону искажения пространства.

На время прыжка изображение на экранах стало расплывчатым, потом снова настроилось.

– Вот, – сказал Солис, – я хочу выяснить, откуда пришли эти корабли и в каком порядке.

Эсмей все это казалось ужасно скучным, но она молчала. Можно было просто подойти к останкам, и сразу все стало бы ясно. В системе никого нет, чего ждет капитан?

Офицер, обслуживавший сканирующие приборы, поднял руку:

– Капитан, торговое судно или то судно, которое шло из первого скоростного коридора во второй, ушло из системы через второй коридор.

– Что?!

–Да, сэр. Посмотрите. Пять следов к выходу, три корабля по размеру примерно как патрульные суда Флота, одно очень маленькое, я думаю, это то самое судно, след которого наложился на след торгового корабля. И большой корабль, это и есть торговец.

– Почему же тогда он не прибыл в Безаир? – пробормотал Солис.

– А пираты… не угоняют корабли? – спросила Эсмей.

– Редко… Но если на борту было оружие, могли. Давайте подумаем. Вот у нас один большой корабль, мы будем считать, что это все-таки был корабль «Бороса», вот он входит в систему, натыкается здесь на что-то необычное и вылетает через второй коридор. Через некоторое время по его следам проходит второй маленький корабль…

– Извините, капитан, но по следам, оставленным кораблями, можно точно сказать, что маленький корабль ушел вместе с остальными. Только чуть позже.

– Значит, они проверяли, все ли в порядке. Кто-то летел сзади и смотрел, прошел ли торговец запланированным курсом? – Солис покачал головой. – Но мы так и не знаем, как здесь оказались эти три корабля. Откуда они пришли? Остались ли какие-нибудь следы?

Офицер подбирала оптимальный режим усиления приборов, экраны при этом высвечивались всеми цветами радуги. Вдруг на дисплее четко вырисовались три светло-голубые линии, они выходили из второго скоростного коридора, описывали широкий полукруг и заканчивались на маршруте торгового судна.

– Вот они, сэр. Пришли сюда по второму коридору… и ждали торговца в засаде.

– Да, вижу. Молодец, Квин. Ну, теперь все ясно. Кому-то стало известно, что здесь должен пройти торговец, и им нужен был его товар. Они пришли сюда и устроили встречу.

Капитан улыбнулся Эсмей:

– А сейчас можно подойти к этому месту и посмотреть, что там осталось.

На месте они обнаружили кучу останков.

– Что же, корабль взорвался? – спросила Эсмей. – Или его взорвали?

– Нет, мало обломков. – Квин указала на колонку цифр сбоку экрана. – Вот приблизительная масса всех фрагментов. Предмет аналогичного веса уместился бы в одном из грузовых отсеков торгового судна, которое мы разыскиваем. Кроме того, если бы был взрыв, обломки разлетелись бы на гораздо большее расстояние. Эти предметы были выброшены из корабля, идущего на очень небольшой скорости. Я думаю, сэр, что кто-то захватил торговое судно. – Она включила один из увеличительных экранов. – Давайте посмотрим, нет ли здесь тел.

Час за часом, день за днем продолжалась эта кропотливая работа. Идентифицировали все предметы, обнаруженные в космосе. Сотни, тысячи предметов, а потом и тела. Они понимали, что должны быть трупы, но в то же время и боялись их обнаружить. Тела собрали в один из вакуумных доков, на каждое прикрепили ярлычок с номером. Мужчины, женщины… мужчины в космических костюмах, с именами, написанными крупными буквами на спине и на груди, женщины…

– У них вырваны языки, – сообщил врач.

– Они абсолютно голые, – еле выговорила Эсмей. – Трудно сказать, когда их раздели – до или после смерти.

– Я никогда раньше не слышал, чтобы Кровавая Орда забиралась в этот сектор, – проговорил кто-то.

– Это не Кровавая Орда… Они не щадят в первую очередь мужчин, да и вообще такого они не делают.

Лейтенант Венойя Харал, помощник майора Бэннона, аккуратно сложила вещи на стол. Сам Бэннон был в морге, занимался обследованием обнаруженных тел.

– Все эти предметы помечены и зарегистрированы, – сказала Харал, обращаясь к Эсмей. – Что они могут поведать нам об экипаже корабля?

– А «Борос» разве не предоставил список экипажа?

– Конечно, предоставил, но в списках бывают неточности. Кто-то заболел, кто-то напился, кто-то взял с собой в рейс ребенка.

– Ребенка?

– Так часто делают. Торговые суда берут на борт детей, особенно те, которые всегда ходят по одним и тем же маршрутам, как этот. Детских тел мы не нашли, пока не нашли, но это еще ничего не значит. Они меньше по размеру, их труднее отыскать. Нам не удалось найти пятерых взрослых, в том числе и капитана. Так что давайте посмотрим. – Харал принялась рассортировывать предметы. – Идентификационные документы… отложите их в сторону, вот сюда. Предметы личной гигиены. Записывающие устройства… ага. – Она уже потянулась к небольшому магнитофону, но отдернула руку. – Нет… все по порядку. Но, думаю, тут мы найдем какие-нибудь полезные записи.

– Вот детская игрушка, – сказала Эсмей. Плюшевый зверек, сине-оранжевого цвета, кто-то его здорово пожевал. Она отказывалась думать о судьбе этих детей. Лучше им было погибнуть.

– Хорошо. Положите вот сюда. И все остальное, что могло принадлежать детям, кладите туда же. Где нашли эту игрушку?

Эсмей сверилась с бумагами:

– В заднем кармане костюма мужчины по имени Жюль Арминтаж.

– Возможно, он подобрал игрушку где-нибудь на корабле. Как погиб этот человек?

Эсмей снова посмотрела в бумаги.

– Выстрел в голову. Не сказано, из чего стреляли.

– Майор разберется. А, вот еще… – И Харал выудила наручный компьютер. – Может, найдем какие-нибудь полезные сведения. Вы ведь специализировались по сканирующим технологиям, правда?

Когда все вещи были описаны, Харал приступила к более детальному осмотру.

– Вы еще не знаете, как это делается, – сказала она Эсмей. – Поэтому я дам вам легкое задание. Проверьте, нет ли записей на этих кубах. У них достаточно высокий уровень защиты, но, может, подействовала радиация.

На первом кубе были записаны нормы потребления продуктов и предметов первой необходимости из кладовых корабля за последние восемь рейсов, где и когда закупались продукты. Второй куб представлял собой бортовой журнал окружающей среды, тоже с датами, но шестимесячной давности.

– Один из многих, – сказала Харал. – Но все равно его можно использовать для сравнения, особенно если удастся найти последние записи. Похоже, взрыв все-таки был, но небольшой.

– Этот куб нашли в углублении сиденья спасательной шлюпки.

– Хм-м. Кто-то пытался спрятать бортовой журнал на спасательной шлюпке, и шлюпку взорвали. Так все встает на свои места. Наверное, на борту шлюпки были все кубы с записями.

– Какие именно записи хранят на торговом судне?

– Журнал окружающей среды. Запасы на складах. Бортовой журнал капитана, в нем он записывает все относительно маршрута и прочее, может еще вносить данные о грузах. Далее журнал бухгалтерии, в нем точно указываются все данные относительно груза и оплаты. Список экипажа, медицинские карты, эти обычно очень схематичные, потому что на таких судах экипаж более-менее стабильный. Журнал связи, но на некоторых торговых судах его объединяют с бортовым.

Эсмей вставила в считывающее устройство следующий куб.

– Это как раз, похоже, журнал связи, причем с недавними записями, вот последняя остановка корабля. «Элайас Мадеро» вызывает начальника станции Кориан… вызывает транспортный контроль.

– Хорошо. Дайте взглянуть. – Харал подошла к Эсмей и посмотрела на экран. – Замечательно, это можно сравнить с записями на Кориане, тогда мы узнаем, не исправлял ли кто-нибудь журнал. Конечно, хорошо, если записи ведутся полномасштабно, но тогда на один куб не удается записать так много информации. Давайте проверим до конца.

«„Элайас Мадеро", капитана к интеркому. Сдайте корабль, и мы отпустим экипаж в спасательных шлюпках». – Из колонок считывающего устройства раздался странный голос.

– Что это… – Харал наклонилась вперед. – О боже, они догадались включить запись, когда пираты вышли на связь. Пока что без видео, но все равно…

Экран задрожал, и наконец появилось видеоизображение. Расплывчатая фигура… суровый мужчина в форме коричневого цвета, Эсмей сразу поняла, что это форма, но не могла понять чья. Вдруг изображение стало резким.

– Переключили входной сигнал сразу на записывающее устройство, до этого записывали с экрана интеркома, – прокомментировала Харал. Они пропустили несколько слов. Теперь говорил другой голос.

«Меня зовут капитан Лунд. Кто вы такие и что вы собираетесь делать?» На экране появилось изображение грузного, лысеющего мужчины, его легко можно было узнать по фотографии, которую «Борос» прислал им вместе со списком экипажа. Нет сомнений, что это Лунд. Они прослушали всю запись, в том числе и то, что Лунд говорил экипажу при выключенном интеркоме.

Харал нажала на «стоп» и откинулась на кресле.

– Ну что ж, теперь нам известно, что произошло с кораблем, и мы точно знаем, что на борту были дети, которых спрятали. Но вот вопрос, нашли ли их пираты? И что с ними сделали?

– Должны были найти, – сказала Эсмей. Ей стало дурно от одной мысли об этом. Четверо детей дошкольного возраста, такие же, как была она сама, когда… Она отталкивала воспоминания, но чувствовала, как в ней нарастает яростная жажда действий. Человек, у которого хватило ума взять этот куб с записями в спасательную шлюпку, а до этого включить режим записи, догадался сохранить на видео документы детей. Имена, фотографии. Две девочки, сестры. Два мальчика, двоюродные братья.

– Видеозаписи достаточно чистые, можно легко различить знаки отличия на форме пиратов. Посмотрим, что скажет разведка. Лица тоже должны быть где-нибудь в картотеке. Да и аудиозаписи интересные. Необычный акцент.