Текст книги "Черт его знает..."

Глава 4

Медленно, с достоинством, бладхаунд поднялся с насиженного места. Зачарованный взгляд Элли был по-прежнему прикован к знакомому лицу, но она все же уловила, что пес не проявляет никаких признаков беспокойства или враждебности. Наоборот, Тоби дружелюбно махал хвостом и поглядывал то на Элли, то на парня, которого явно видел не в первый раз. Немая сцена продолжалась довольно долго, и с каждой секундой недоумение Тоби росло.

– Т-ты кто? – выдавила наконец Элли.

– Дональд Голд. Садовник, к вашим услугам.

Парень ухмыльнулся. Казалось бы – простая улыбка, но что она сотворила с его лицом! Потрясающая трансформация. Элли пришли на память сказочные гномы, Чеширский кот и ее собственный кузен в детстве, чье ангельское личико выглядело особенно невинным, как у иконописного херувима, когда он замышлял очередную шкоду. Не лицо, а резиновая маска, вяло думала Элли. Божий дар для лицедея… или шпиона.

И все равно, это лицо, вне всяких сомнений, принадлежало призраку. Правда, когда шок прошел, Элли уловила кое-какие отличия. Садовник… как его там… Дональд, кажется?.. был заметно смуглее, что, впрочем, объяснялось загаром… И куда более худой, чем улыбчивый призрак. Скулы на лице выпирали, как и ребра на грудной клетке. Элли заглянула в глаза. Ореховые, с карими крапинками; на свету кажутся зелеными, а в темноте, наверное, почти черными…

Под сосредоточенным взглядом Элли улыбка парня померкла, он неловко переступил с ноги на ногу.

– Что-то я давно в зеркало не заглядывал, – буркнул он. – Может, у меня нос позеленел? Или вторая голова выросла?

Разомлев от дремы и солнца, Элли забыла об осторожности.

– Ты похож на мое привидение! – напрямик выдала она.

Дональд вмиг оказался на каменном полу рядом с шезлонгом. Только что вроде бы стоял – и вот уже сидит, скрестив ноги на манер индийских йогов.

– Здорово! В жизни не встречал человека, у которого есть персональное привидение. Заметь, я вовсе не удивлен. Ты ведь родственница Кейт, так что все возможно. Но мне жутко интересно. Давай, рассказывай!

Элли смахнула со лба влажные волосы, приподнялась на шезлонге. Перед тем как выйти во двор, она надела что полегче – шорты и узкую маечку. Судя по тому, с каким нескрываемым интересом Дональд следил за каждым ее движением, выбор наряда он одобрил.

– Нет уж, это ты давай рассказывай, – осадила парня Элли. – Кто ты вообще такой и почему стоял у меня над душой, точно граф Дракула, а-а?

При упоминании имени пресловутого злодея Дональд приподнял верхнюю губу, и Элли могла бы поклясться, что его передние зубы на миг удлинились, как клыки у вампира. Но уже в следующий момент наваждение исчезло.

– Любовался твоей фигурой, – простодушно объяснил “Дракула”.

– Ты, должно быть, и есть тот самый сосед, о котором говорила тетя Кейт, – вспомнила вдруг Элли. – Она сказала, что кто-то приходит подстригать лужайку, но мне и в голову не…

– Ты решила, что это кто-то из Бисли, – прервал ее Дональд.

Как ему это удалось, для Элли осталось загадкой, но в этот миг Дональд как две капли воды стал похож на одного из Бисли. Тяжелая челюсть, орлиный нос…

– Ошиблась. С кем не бывает, – продолжил ее собеседник, так же незаметно вернувшись в собственный облик. – Мой папуля – местный врач. Мы во-он там живем. – Он махнул куда-то в сторону еловой рощицы.

– Угу, – брюзгливо отозвалась Элли. – Кажется, я о вас что-то слышала. А почему мы до сих пор не встречались?

– Очень просто. Когда ты приезжала, я был или в школе, или в колледже. Но зато наслышан о тебе немало. Кейт вечно хвастает, какая у нее племянница.

– И чем ты сейчас занимаешься? Помимо стрижки газонов, разумеется?

– А ничем, – расцвел Дональд.

– Неужели? Сколько же тебе лет?

– Не твое дело.

– Двадцать шесть? – вслух прикинула Элли. – И до сих пор не нашел постоянную работу?

– Послушайте-ка, мисс, в поместье Кейт хватило бы работы для четырех садовников, – возмутился Дональд. – Я тут пашу как вол! В отличие от некоторых, – добавил он, скосив укоризненный взгляд на Тоби, – тот пригрелся на солнышке и заснул, сладко похрапывая.

Элли не дала отвлечь себя.

– Тоже мне достойный хлеб! Стрижка газонов… Смех, да и только. Для того, что ли, тебя отец послал в колледж, чтобы ты потом размахивал садовыми ножницами? Стыдно, молодой человек!

– А ты просто прелесть, когда злишься. Держу пари, потому и грубишь без зазрения совести. Блондинки всегда уверены, что им все с рук сойдет. И сходит ведь. Другая бы получила по заслугам… Ну ладно, может, слезешь с трибуны, оратор-демагог, и поведаешь о своем привидении?

Если бы солнышко не припекало так чудесно, если бы улыбка Дональда была хоть чуточку менее обаятельной, если бы Элли не устала размышлять в одиночку о ночных визитерах, она бы, конечно, просто-напросто послала Дональда… к его газонам. Впрочем, все эти “если” пришли ей в голову гораздо позже, а сейчас она и не заметила, как начала рассказывать.

Более восторженного слушателя, чем Дональд Голд, и представить было трудно. Правда, услышав о своем поразительном сходстве с первым призраком, он обиженно нахмурился, но тут же снова обратился в слух. Во дворик время от времени заглядывали коты. Тоби наконец пробудился и отправился гулять. Из-за розовых кустов, что обрамляли патио, украдкой выглянула коза и принялась ощипывать листочки…

Дональд швырнул в козу камешком, та в ответ возмущенно заблеяла, но розы оставила в покое.

– Итак, старина Тед никак не мог быть твоим ночным духом! – объявил Дональд, когда Элли замолчала.

– Ни в коем случае. И вообще, ты ведь не думаешь, что Тед способен…

– Жизнь научила меня не делать умозаключений насчет того, на что люди способны, а на что нет. В определенных обстоятельствах даже самые тихие и спокойные типы могут…

– Сам разводишь демагогию!

– Ничего подобного, я констатирую истину. В детективных романах, заметь, мотив – далеко не главное. Средства и возможности – вот…

– Но это же тебе не детектив! Это…

– …готический роман! – закончил Дональд. Брови его поползли вверх, а на лице нарисовалось карикатурно-восторженное удивление. – Мама родная, именно готический роман! Прекрасная юная героиня одна-одинешенька в загадочном старинном замке, окруженная…

– Тебе-то откуда знать про такое чтиво? Их же только женщины…

– Я провел шесть до-олгих, до-олгих недель в таком месте, где, кроме чтения, заняться было нечем, а выбор книг крайне ограничен, – сообщил Дональд. Он вдруг посерьезнел. – Словом, я пытаюсь объяснить, что…

– Пытаешься?! Да ты только и делаешь, что перебиваешь меня, и если…

Она умолкла на полуслове. Дональд вскинул голову и сверлил ее немигающим взглядом, напустив на себя терпеливо-смиренный вид. Элли сдерживалась целых пять секунд. А потом расхохоталась.

– Ладно-ладно. Больше никто никого не перебивает. До того как мы скатились в пучину несуразиц, я собиралась спросить вот о чём. По-твоему, все эти странные явления – материального характера, я правильно поняла?

– Я не верю в привидения! – твердо заявил Дональд.

– Я тоже.

– Ну и?.. Какова твоя рабочая гипотеза?

– Нет у меня никаких гипотез – ни рабочих, ни безработных. Слишком мало фактов, чтобы строить гипотезы.

– Задатки логического ума у тебя определенно имеются, – одобрил Дональд. – Знаешь что? Приходи-ка к нам сегодня ужинать, расскажешь свою безумную историю моему папуле. Вот уж кто мыслит логически! Может, он что-нибудь присоветует.

– Н-ну, даже не знаю…

– Я, собственно, для того и пришел, чтобы тебя пригласить.

– А я почему-то думала, что тебя ждут газоны, – с нажимом сказала Элли.

– Сегодня ничего не получится. Трава совсем мокрая.

– Ну так, наверное, нужно что-то вскопать… Разве нет?

– Это что? Тонкий намек?

– Не такой уж и тонкий.

– Вот именно. – Дональд поднялся так же, как до того сел, – одним плавным, неуловимым движением. Несмотря на худобу, он был в превосходной форме. – Что же, ладно, пойду ковырять землю. Ждем тебя к шести. С главной дороги свернешь налево…

Элли выслушала указания, как добраться до дома Голдов. Запомнить дорогу не составило труда, Дональд жил всего лишь в двух милях от поместья тетушки Кейт.

– А ты уверен, что твоя мама не будет возражать? То есть… Может, ты на ходу сочинил это приглашение?

– Мама умерла, – коротко ответил Дональд. – А отец тебя ждет.

Развернувшись, он зашагал прочь.

Элли выехала из поместья под вечер, когда на залитую солнцем лужайку легли длинные тени от ближних деревьев. Во второй половине дня посвежело, на удивление прохладный для этого времени года ветерок приятно ласкал лицо, а яркая после дождя зелень радовала глаз. Элли постояла на крыльце, любуясь восхитительным зрелищем. Трава на газонах была высоковата, но и только. При всем желании Элли больше ни в чем не смогла найти изъянов. Дональд действительно знал свое дело. И все равно… Для человека его возраста и образования зарабатывать на жизнь лопатой и садовыми ножницами… Глупо!

Особняк Голдов оказался еще одним очаровательным образчиком архитектуры восемнадцатого века. Фасад красного кирпича пообветшал за столетия, но был по-прежнему хорош, как и нежащиеся в вечерних лучах деревья и лужайки. Правда, особого ухода за растениями здесь не ощущалось. “Сапожник без сапог”, – с усмешкой подумала Элли, увидев вымахавшую до колена траву. Весь свой талант садовника Дональд определенно расходовал на поместье Кейт. Особняк сразу пришелся ей по душе. Чуть потрепанный, чуть запущенный, он напоминал аристократа, который на старости лет позволил себе слегка расползтись, образно выражаясь, немного ослабить поясок.

На подъездной дорожке у дома, где затормозила Элли, уже стояла одна машина. Конечно, это могла быть машина Дональда или его отца, но изысканные, обтекаемые формы и броская эмблема как-то не вязались с обликом дома. “Задатки аналитического ума” не подвели Элли. У Голдов был еще гость.

Дональд, встретив Элли на крыльце, успел сообщить ей эту новость на ушко прежде, чем провести в гостиную.

– Извини, мы не одни… Постараемся избавиться от компании как можно скорее. Это давнишний враг твоей тети Кейт… может, она говорила? – Переступив вслед за Элли порог гостиной, Дональд повысил голос и продолжал как ни в чем не бывало: – Не знаю, Элли, знакома ли ты с мистером Макгратом, главой местного школьного совета? Ну а это – мой папа!

Элли было приятно услышать горделивую нотку в голосе Дональда, когда он представлял отца, тем более что в фигуре поднявшегося с кресла человека не было ничего внушительного. Как и его собственный особняк, доктор Голд позволил себе слегка расползтись – уютно так, по-домашнему. Он был одного роста с сыном, только с добротным животиком поверх ремня и серебристой шевелюрой, по которой давно плакали расческа и ножницы парикмахера. Проницательный взгляд карих глаз, устремленный на Элли, светился дружелюбным одобрением. Девичья ладошка утонула в огромной, горячей руке доктора.

– А я вас помню, – улыбнулась она в ответ. – Когда мне было лет десять, вы лечили меня от кори.

– С риском показаться банальным скажу, что ты с тех пор очень изменилась, – произнес доктор Голд. – В лучшую сторону.

Элли решила, что готова слушать любые банальности, когда их говорят таким глубоким, теплым баритоном. Не отпуская ее руки, доктор повернулся к гостю.

– А мистер Макграт заглянул к нам обсудить кое-какие моменты будущих ноябрьских выборов.

Наряд Макграта, продуманный до мелочей, прилизанный, лощеный, резко отличался от обыденной одежды Голдов. С другой стороны, подумала Элли, оно, может, и оправданно… Внешность главы школьного совета без такой мощной поддержки здорово проиграла бы. Сквозь жидкие седые волосики просвечивала младенчески-розовая макушка; длинное худосочное лицо не слишком украшали такие же жидкие седые усы; подбородок отсутствовал начисто, чего никак нельзя было сказать о носе – громадном и по-птичьи загнутом книзу. Глубоко посаженные глазки в обрамлении белесых ресниц блестели наподобие бусинок водянисто-голубого цвета. А судя по состоянию зубов, родители мистера Макграта экономили на визитах к стоматологу.

Элли не слишком охотно пожала протянутую мистером Макгратом руку, безукоризненно чистую, вялую и слегка влажную.

– Бо-ог мой, вы действительно изменились! Я-то помню вас прелестной крошкой с хвостиками. А вот вы меня вряд ли помните.

– Ваше лицо мне знакомо, – вежливо отозвалась Элли. Странное дело, но его лицо ей и впрямь показалось знакомым. О том, что она в жизни не завязывала хвостиков, Элли решила промолчать. – Снова участвуете в выборах, мистер Макграт?

– Только не будем о политике! – взмолился Дональд. – Скука смертная. Что будешь пить, Элли? Мартини, джин с тоником, виски, шерри?

Едва дождавшись, когда Элли сделает выбор, мистер Макграт ринулся в атаку:

– Не знай я, что ты просто шутишь, Дональд, отчитал бы тебя как следует! Да что бы мы делали без политики?! Это же основа всей нашей демократической системы! Да, дитя мое, я собираюсь снова участвовать в выборах. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу поддержку?

Отец и сын переглянулись. В их глазах Элли уловила комическое отчаяние.

– Но я ведь здесь не живу, – возразила она. – И не могла бы проголосовать за вас, даже если бы и захотела.

– А ты и не захотела бы. – Шепот Дональда прозвучал неприлично громко.

Макграт стрельнул в его сторону злобным взглядом и… сделал вид, что не услышал.

– Ну конечно, дитя мое, я понимаю. Но вы ведь могли бы повлиять на свою тетушку.

Элли рассмеялась.

– Что вы, мистер Макграт, на мою тетушку никто и ничто не может повлиять. И вообще, это же всего один голос. Много ли он значит?

И без того крохотные, глазки Макграта превратились в щелочки. Ощущение чего-то знакомого вернулось к Элли. Где же она видела это лицо?

– Влияние вашей тети в наших краях, Элли, совершенно необъяснимо, но весьма существенно.

Уж и не знаю, чем она завоевала всеобщее признание, но факт остается фактом. Если бы она хоть принадлежала к одному из здешних старинных родов, так нет же…

– Бросьте, Роджер, – прервал его доктор. – На дворе двадцатый век, а не восемнадцатый. Никому теперь нет дела до происхождения, и я, признаться, очень этому рад.

– Их и было-то всего шесть, этих старинных семейств, – вставил Дональд, протягивая Элли высокий запотевший бокал. – А начало им положили шестеро убежденных роялистов, сбежавших от Кромвеля – или от Кумберленда? – и поселившихся в этой тихой долине. Когда-нибудь, клянусь, я напишу об этом книгу. Такую, знаете ли, пухлую повесть, напичканную изнасилованиями, инцестом, смешением рас и тому подобными веселенькими темами, которые никогда не выходят из моды.

Элли лишь мельком поймала смеющийся взгляд доктора, но мысль его прочитала без труда. Отец и сын пытались увести Макграта подальше от политики. Теперь настал ее черед внести свою лепту в игру, что она охотно и сделала.

– Надо же, как интересно! – восторженно воскликнула Элли. – А знаете, недавно в одной букинистической лавке мне попалась книга о старинных семьях вашего округа. Я привезла ее в подарок тетушке Кейт.

– Что за книга? – тотчас вскинулся Макграт.

Элли описала ему книгу во всех подробностях.

– А-а, ну да, ну да. В нашей библиотеке тоже есть экземпляр. Кажется, это большая редкость.

– И Тед так сказал, – с улыбкой подтвердила Элли. – А еще он сказал, что там собрана куча небылиц.

Глаза Макграта злобно сверкнули, на миг превратившись из голубых в огненно-красные. И вновь ощущение чего-то знакомого озадачило Элли. И вновь она не сумела раскопать причину странного чувства.

– Тед! – рявкнул Макграт. – Ну еще бы! Уж кому и знать о небылицах, как не этому мерзкому, развратному, изолгавшемуся…

– Хватит, Роджер, – произнес доктор. Он не повысил голос, но что-то в этом спокойном тоне заставило Макграта моментально оборвать тираду.

Глава местного совета кипел благородным негодованием – его аж трясло. Неудивительно, решила Элли, что Макграт и тетя Кейт вечно на ножах. Кейт ведь хлебом не корми – дай подразнить вот такую напыщенную, самовлюбленную личность. И впрямь, размышляла Элли, глядя на подрагивающие усики мистера Макграта, уж больно велико искушение поиздеваться над этим надутым болваном.

– Тед еще рассказал мне одну просто фантастическую историю, – с невинным видом продолжала она. – Думаете, врал, да? О том, как его далекий предок сбежал с женой кого-то из местных аристократов, а весной в лесу нашли тела влюбленных.

Дональд прыснул со смеху и попытался – впрочем, безуспешно – замаскировать хохот судорожным кашлем.

Макграт на глазах стал густо-малиновым.

– Так он, значит, продолжает распускать эту безобразную сплетню?! Говорил же я вам, доктор, этот человек меня погубит! Что за подлая натура, что за немыслимое коварство…

– Да что вам за дело до какой-то истории столетней давности? – возразил доктор Голд. – Ну было – и было. И быльем поросло. Никто уж и не помнит о ней, Роджер.

– Еще как помнят! – взвизгнул на октаву выше Макграт. – Клянусь, доктор, если Тед будет продолжать в том же духе, я подам на него в суд! Я не позволю порочить доброе имя своей семьи какому-то…

Дональд с истошным криком подскочил с кресла. Все взгляды обратились на него; даже Макграт ошеломленно умолк.

– Моя запеканка! – взвизгнул Дональд, до безобразия точно воспроизведя интонации Макграта. – Она не может ждать! Как ни прискорбно, но я вынужден прервать нашу увлекательнейшую беседу. Только представьте себе, что будет с моей прекрасной запеканкой. Она же высохнет! А может, даже сгорит! Прошу прощения, Роджер, но…

Убойной силы намека хватило даже для толстокожего Макграта. Он поднялся и с заметным усилием нацепил на физиономию самую любезную из своих улыбок.

– Да-да, моя дорогая женушка тоже ждет меня к ужину. Мы еще как-нибудь продолжим беседу, дитя мое. Уверен, вы не разделяете черствое равнодушие нынешней молодежи по отношению к насущным проблемам американского народа. Добрые старые принципы, увы, гибнут в хаосе секса, наркотиков, насилия и всеобщего безразличия. Однако они еще не окончательно потеряны – о нет! Лично я, дитя мое, посвятил свою жизнь глобальной задаче возрождения этих благородных принципов…

– Вот бы вам встретиться с моим женихом! – сорвалось с языка Элли. – Простите, мистер Макграт, это я ляпнула не подумав. Он же живет не здесь… Генри юрист, работает в Вашингтоне.

– Моя запеканка… – душераздирающе простонал Дональд.

Доктор взял Макграта за руку и повел к выходу.

Едва их голоса стихли за дверью, Дональд рухнул в кресло.

– Катастрофа! – заявил он. – Нет-нет, радость моя, не вставай, нам хватит времени выпить еще по бокалу чего-нибудь хорошенького, не приправленного Макгратом. Запеканка – это всего лишь подлый предлог. Нужно ведь было его как-то выпроводить.

– И в чем же состоит катастрофа? – прищурилась Элли.

– Разве можно говорить Макграту, что у тебя жених – большая шишка в Вашингтоне? Да-да, знаю, ты этого и не сказала. Но Макграт как пить дать сделал такой вывод. И как же это вышло, что ты обручилась с таким чванливым пустомелей?

– Откуда ты знаешь… то есть с чего ты взял, будто он чванливый пустомеля?! – взорвалась Элли. Ей пришлось поднапрячься, чтобы перекричать гомерический хохот Дональда.

– Проговорилась, радость моя, проговорилась! – вовсю заливался тот.

– Кейт он не понравился, знаю, но какое она имела право тебе о нем рассказывать?!

– Ну же, куда подевалась твоя хваленая логика? У Кейт и времени-то не было поговорить со мной после вашего приезда.

Элли захлопнула рот. Ей и впрямь как-то трудно было представить, чтобы тетушка посреди ночи названивала Дональду, горя желанием посплетничать насчет Генри.

– Итак, Кейт твой женишок не приглянулся… – продолжал Дональд. – Так, та-ак, интересно.

– Почему это тебе интересно? – тотчас ощетинилась Элли.

Ответа она не дождалась. В гостиную, вытирая лоб платком, вошел доктор Голд.

– Что-то жарковато сегодня, – простодушно объяснил он. А взглянув на пылающее лицо Элли, возмутился: – Опять? Дональд, сколько можно тебе повторять…

– И почему это все всегда и во всем винят меня? – пожаловался отпрыск. – Сядь-ка лучше, папуля, отдышись. Что же ты такой мягкосердечный у меня? Сказал бы этому уроду, что не станешь за него голосовать, – глядишь, и прекратил бы сюда таскаться.

– Он все равно не поверит. – Доктор опустился в кресло, с блаженным вздохом вытянул ноги. – Чтобы его отвадить, проще сказать, что он меня убедил. Вот только я никак не могу собраться с духом.

– И что он проповедует? – поинтересовалась Элли.

– Догадайся.

– Дисциплину. Возврат к традициям. Долой излишества. Чтение, письмо, арифметика – три кита образования. Верно?

– Проблема-то вся в том, – снова вздохнул доктор, – что его требования более чем разумны. Никто не возражает против дисциплины, и никто не спорит, что со школьным образованием не все так гладко. Но Макграт с единомышленниками ратуют прежде всего за сокращение расходов. Хотят полностью запретить факультативные занятия – музыку, рисование, вождение…

– И перешерстить всю библиотеку, – вставил Дональд. – Вот на чем они с Кейт и сцепились. В прошлом году школьный совет настаивал, чтобы из программы по литературе было вычеркнуто изучение “Лотереи”. Макграт заявил, что совет, мол, не желает, чтобы школьники читали книги, в которых дети собственную мать забивают камнями до смерти.

– “Лотерею” Ширли Джексон? Но это же современная классика! И суть в том, что нельзя забивать людей камнями. Ни мать, ни вообще кого бы то ни было. Ни под каким предлогом!

– Такие тонкости не для Роджера, – хитровато помаргивая, отозвался доктор. – Кстати сказать, ту схватку он проиграл. По его словам, Кейт, если захочет, может заручиться громадной поддержкой. Она и заручилась. А заодно наговорила о Роджере немало… э-э… нелицеприятного.

– Могу себе представить… – пробормотала Элли.

– Друзья Кейт выставили своих кандидатов на выборы, – продолжал доктор. – У них неплохие шансы на победу, и тогда – прощай, политика Роджера Макграта! Вот он и переживает, бедняга.

– Ага, ага, – радостно закивал Дональд. – А здорово за ним наблюдать, да? Особенно когда он кипятится, зеленеет и начинает верещать! Красота! Но ты все-таки недооцениваешь влияние этого зануды, папуля. В нашей богом забытой глуши многие еще благоговейно трепещут перед потомками аристократических семейств. Не передо мной, конечно…

– Вы что же, из той самой шестерки?! – воскликнула Элли. – Доктор, так вы тоже потомок…

– Нет, детка. Голубую кровь Дональд унаследовал не от меня. Моя жена в девичестве была Моррисон. Мы переехали сюда после смерти ее отца. Этот дом достался ей в наследство.

Его голос дрогнул. Элли вспомнила о реакции Дональда на вопрос о матери. То ли инстинкт в ней заговорил, то ли взяло верх странное чувство душевной близости с этой семьей, но она не побоялась продолжить грустную тему.

– Миссис Голд я совсем не помню, – тихонько сказала Элли.

– Она умерла в прошлом году. От рака.

– Мне так жаль…

– Спасибо, детка. – Доктор улыбнулся. – Тебе кто-нибудь говорил, Элли, что у тебя чудесный голос? Он отражает все твои чувства… У нас была очень дружная семья. Боюсь, я выгляжу сентиментальным…

– Нет-нет, – поспешно отозвалась Элли. – В наше время редко встретишь семью, где все по-настоящему любят друг друга. И это так приятно. Если вам не тяжело…

– Вспоминать о ней? Нет, детка, совсем нет.

– Моя запеканка! – неожиданно прервал их Дональд. – Это уже не смешно, понимаю, но в данном случае…

За столом он разошелся пуще прежнего, самым беспардонным образом нахваливая свои кулинарные таланты, но в конце концов под давлением общественности признал-таки, что пока освоил лишь три блюда: спагетти, бефстроганов и рисовую запеканку с курицей. Зато запеканка вышла превосходная, о чем Элли ему немедленно и сообщила. Правда, она поддержала и мысль доктора о том, что пора бы расширить кулинарный репертуар, и тут же предложила дать Дональду несколько уроков.

Парируя выпады Дональда, перебрасываясь дружескими шутками с доктором, Элли исподволь наблюдала за отцом и сыном. Ее интерес к этому семейству рос с каждой минутой. Доктор Голд, решила она, само очарование. Такой большой, милый, добродушный. Он смирился с потерей жены, хотя рана в сердце еще саднила. А вот Дональд так и не оправился от удара. В привычном для Элли мире такое случалось нечасто. Любовь к матери вышла из моды. Более того, многие считали подобную близость с родителями чудачеством. Генри, разумеется, свою маму любил. Во всяком случае, утверждал, что любит… Сколько же прошло с тех пор, как он ездил в Миннеаполис навестить мать? Пять лет, если память не изменяет. Генри то и дело плакался, что работа не позволяет ему чаще бывать в родном доме…

Элли с трудом избавилась от неожиданной и не слишком приятной мысли. Дональд как раз рассказывал о Великой Шестерке – так он называл первых местных поселенцев.

– А Бисли? Забыл? – спросил отец. – Старик Джош Бисли тоже был среди первых.

– Да, но он же не из знати, – торжественно провозгласил Дональд. – Крестьяне, папуля, не в счет. И вообще, Бисли не эмигрировали; они здесь испокон веков были – как скалы, как луна над горами… В них есть что-то сверхъестественное. Честное слово! Загадочная семейка.

– Их происхождение действительно покрыто тайной, – согласился доктор. – Сейчас-то налицо кровосмешение, а каковы были корни – бог весть!

– Может, они марсиане? Или потомки одного из десяти потерянных племен израилевых? – сыпал версиями Дональд. – А, вот, придумал! Бисли – единственные, кому удалось спастись из затонувшей Атлантиды, и теперь они обязаны передать человечеству тайное знание древнейшей цивилизации, чтобы…

– Прекрати! – воскликнула Элли. – Ты же знаешь, что Бисли постоянно крутятся в доме. Хочешь напугать меня до смерти?

– Не обращай на него внимания. – Доктор окинул своего расшалившегося отпрыска укоризненным взглядом. – Бисли просто… А знаешь, Элли, я только сейчас понял – никто из этой семьи ни разу не был замешан в каком-нибудь скандале. Удивительно!

– Чего нельзя сказать ни об одном из Шести Великих родов, – добавил Дональд.

– В семье не без урода. – Доктор пожал плечами. – Это, кстати, относится и к семье твоей матери.

– Подумаешь. По крайней мере, никто из моих предков не был связан с Джоном Уилксом Бутом.

– Что-о? – изумилась Элли. – С тем самым? Убийцей Линкольна?

– Об этом тебе Тед не рассказал? – Дональд ухмыльнулся. – Это же самая пикантная из местных исторических сплетен. И самая беспочвенная. Ходили, понимаешь ли, слухи, будто кто-то из Великой Шестерки участвовал в заговоре. Бут, как известно, был не единственным заговорщиком. Уже после того как его самого убили, несколько человек отправились на виселицу.

– В том числе и та несчастная… – печально добавил доктор. – А ее вину так и не доказали… Дональд, ты что-то сегодня в скверном настроении. Давай лучше сменим тему.

– Рано, папуля! – Дональд подмигнул Элли. – Самое время, радость моя. Расскажи-ка моему родителю обо всем, что с тобой произошло.

Утром, когда Дональд предложил посоветоваться с его отцом, Элли эта идея не слишком вдохновила, но сейчас она не колебалась ни секунды.

Доктор, как в душе и надеялась Элли, оказался великолепным слушателем, внимательным и серьезным. Ни намека на насмешку или недоверие не возникло на его лице, пока девушка рассказывала о событиях двух последних ночей.

– Оставайся на ночь у нас, – сказал он, как только Элли умолкла. – Дональд отвезет тебя, соберешь вещи и вместе вернетесь.

Его предложение ошарашило Элли. Она рассчитывала на понимание и совет, но чтобы такая тревога!

– Но, сэр! Я вовсе не боюсь! Неужели вы думаете…

Продолжение застряло в горле, но доктор понял ее без слов.

– Нет-нет, разумеется, я не верю, что это привидения. Потому и беспокоюсь.

– Тогда зачем? Зачем кому-то понадобилось меня пугать?

– Не знаю. Знал бы – не так волновался.

– Да ладно тебе, папуля, – небрежно махнул рукой Дональд, – не преувеличивай. Что такого может с Элли случиться? В дом никто не заберется, там же полно собак. И вообще, откуда такая категоричность?

Расправившись с запеканкой, перешли к кофе. Доктор запустил пальцы в седую шевелюру и взлохматил волосы так, что они стали дыбом.

– Тоже мне демагог нашелся. Прекрати свои штучки, бесстыжее дитя! Я в жизни не говорил…

– Не бесстыжее, а “неблагодарное дитя”, – вставил Дональд. Ореховые глаза сверкнули почти изумрудным светом. – Цитаты любят точность, папуля. Итак, предположим… чтобы хоть было о чем поспорить… Предположим, что мы имеем дело с загробным миром.

– Что за идиотская…

– Я говорю – предположим! В этом случае никакой опасности для Элли нет; ни одному из местных привидений нет резона ее пугать. Она же не здешняя, верно? Вывод: если привидения настоящие, то Элли в безопасности. Если привидения фальшивые, она опять же в безопасности, поскольку никто не может проникнуть в дом.

Доктор затряс головой, но его опередила Элли:

– Минуточку. Я полностью согласна с твоими выводами, Дональд, но ты уходишь от темы. Мне не страшно, но ужасно любопытно узнать, что за всем этим стоит. Тот, первый… м-м… призрак… Ну тот, что был как две капли воды похож на тебя…

Элли замолчала в нерешительности. Последняя фраза, хоть она этого и не хотела, прозвучала как обвинение. Едва познакомившись с необычным садовником, Элли присвоила ему первый номер в своем мысленном списке возможных фокусников, но обвинять Дональда в присутствии отца не собиралась.

Как бы там ни было, но доктор уловил ее мысль с лету. Вскинулся в кресле и изумленно уставился на сына:

– Дональд! Ты же не…

– Нет-нет, папуля. – Дональд уверенно встретил его взгляд.

– Извини. – Доктор облегченно вздохнул. – Я тебе верю.

– Я не то хотела сказать! – воскликнула Элли. – Просто… может, Дональд очень похож на кого-нибудь из своих предков? Видите ли, сэр, сходство было потрясающим. Черты лица – один к одному, вплоть до шрама на подбородке.

– Это не шрам, это родимое пятно, – пробормотал доктор. – Не слишком уродливое, так что мы решили его не трогать.

– И все-таки… – настаивала Элли. – Не осталось ли у вас каких-нибудь фамильных портретов? Может, лет сто назад здесь жил какой-нибудь сквайр Моррисон, точная копия вашего сына?

– Такое случается, – с серьезной миной заявил Дональд. – Гены, чтоб вы знали, – страшная вещь! Папуля, помнишь, у дядюшки Рудольфа тоже было…

– С портретами сложно, – сказал доктор. – Моррисоны принадлежали к кальвинистской церкви и свято блюли обычаи. Отвергали прижизненные изображения и даже портреты на могильных плитах не одобряли. Но одну небольшую скульптуру мне хотелось бы тебе показать, Элли.

Дональд дернулся было недовольно, но, встретившись взглядом с отцом, кивнул. И даже улыбнулся.