Текст книги "Холм демонов"

Елизавета Абаринова-Кожухова Холм Демонов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕВЕСТА ДЛЯ ВУРДАЛАКА

По изрытому глубокими ямами пологому склону поднимался коренастый человек с рюкзаком за спиной. Он то и дело оглядывался, явно не желая быть увиденным на этом заброшенном тоскливом холме, который одиноко высился среди бескрайних болот, лишь изредка перемежавшихся небольшими перелесками.

Вечернее солнце последними косыми лучами золотило мертвую болотную зыбь и заставляло отбрасывать почти бесконечную тень два мрачных столба, возвышавшихся на вершине холма.

Но человек с рюкзаком не знал, что он не один в этом забытом богом и людьми уголке – в одной из каменистых ям, которые, будто оспины, бороздили склоны холма, укрывался другой человек. Он терпеливо ждал, изредка на миг выглядывая из своего неверного укрытия.

Человек с рюкзаком присел на булыжник недалеко от подножия столбов и, прикрывая глаза ладонью, стал наблюдать то за солнцем, торжественно опускавшемся в болото, то за круглой белесой луной, которая, будто не в силах дождаться короткой июльской ночи, уже появилась на другом краю небосвода.

И когда солнце, в последний раз блеснув по поверхности болота, уступило место долгим летним сумеркам, человек поднялся и, посмотрев на часы, сказал:

– Все, пора.

В последний раз оглянувшись, он поправил рюкзак и двинулся к столбам.

– Ну, теперь ты от меня не уйдешь! – возбужденно потирая руки, пробормотал второй человек и легко выскочил из ямы. Однако на вершине холма уже никого не было – лишь легкий ветерок шелестел в траве, пробивавшейся между камней, разбросанных там и сям у подножия мрачных столбов.

– Что за чертовщина! Куда он исчез? – тряхнул второй темно-русыми кудрями и в недоумении оглянулся по сторонам. Он тщательно осмотрел все ямы и руины и, убедившись, что там действительно никого нет, не спеша побрел вниз по склону – туда, где за заболоченным лугом виднелась дорога, единственное, что напоминало о присутствии современной жизни в этих унылых местах, осененных каменными следами давно минувших веков.

Стоял теплый летний вечер. Несколько дачников садового кооператива «Жаворонки» и их гостей, собравшиеся вокруг стола с резными ножками на веранде скромного деревянного домика известной кислоярской писательницы Ольги Заплатиной, попивали чаек с бубликами, любовались огромным красным солнцем, величественно тонувшим в мрачных пучинах окрестных болот, и вели неспешную беседу.

– Что-то Василий Николаич запропастился, – с некоторой тревогой заметила хозяйка, украдкой поглядев на часики. – Уж два часа как ушел.

– Все-таки золотой он человек, – откликнулась другая дачница, бакалавр исторических наук баронесса Хелен фон Ачкасофф. – Ведь это именно Василий в прошлом году избавил нас от воров, которые шарили по дачам и тащили все, что плохо лежит.

– Расскажите, пожалуйста, – глубоким басом попросил майор Селезень. Он сидел в шезлонге и с шумом потягивал чаек прямо из блюдечка.

– Ну, это вам лучше всего расскажет сам Василий Николаевич, – ответила писательница, привстав со старенького плетеного кресла и положив себе в блюдечко вишневого варенья из литровой банки. – Могу только сообщить, если вы, Александр Иваныч, еще не в курсе: тот домик, что вы приобрели, раньше как раз и принадлежал главному вору. Представьте себе, этот негодяй крал у своих же соседей!

– Не воруй в собственном доме, – проворчал майор и, вновь принимаясь за чай, добавил: – А в чужом и подавно.

– А вы не хотите попробовать с черносмородиновыми листьями? -предложила хозяйка. – И непременно свежими, прямо с куста. – Не дожидаясь ответа, она кинула в чашку майору несколько листиков, лежащих на треснувшем голубом блюдце.

– О, вкусно! – оценил Александр Иваныч. – А я и не знал, что так тоже можно… Надо будет и у себя такой куст на листья посадить.

– А еще они и ягоды дают, – как бы между прочим добавила Заплатина.

– Значит два куста посажу, – серьезно отозвался майор. – Один на листья, а другой на ягоды.

– А что, Василий Николаич просто прогуляться пошел? – спросила баронесса фон Ачкасофф. Она сидела, небрежно закинув ногу за ногу, в деревянном кресле-качалке с отломанной левой ручкой.

– Ну да! – хмыкнула госпожа Заплатина. – Поехал бы сюда Василий Николаич гулять да чаи распивать! По делу приехал, очередное преступление расследовать.

– Снова у нас в поселке? – заволновалась баронесса.

– Да нет вроде бы, – не очень уверенно ответила писательница. – Наденька, вы, конечно же, в курсе дела, поделитесь с нами!

– Да ничего особенного, – не слишком охотно отозвалась еще одна участница чаепития, московская журналистка Надежда Чаликова. Она сидела в сторонке на колченогом стуле орехового дерева и почти не принимала участия в общей беседе. Однако наблюдательная Ольга Ильинична Заплатина заметила, что Надежда то и дело кидает взгляды на центральную аллею поселка, по которой должен был вернуться частный детектив Василий Николаевич Дубов. Это не удивляло – ведь журналистку с сыщиком связывали весьма давние и близкие отношения…

– А все-таки, Наденька, – попыталась Ольга Ильинична разговорить гостью, – ведь из-за всяких пустяков он не стал бы покидать Кислоярск, не так ли?

– Да, конечно, – кивнула Чаликова, – и дело весьма важного свойства. Вася давно уже гонялся за одним опасным преступником, а тот всякий раз от него ускользал. И вот он узнал, что этого преступника видели здесь, неподалеку от «Жаворонков».

– А что за преступник? – заинтересовался майор. – Если это, конечно, не секрет следствия.

– Некто господин Каширский, – чуть помедлив, ответила Надя. – Более известный широкой общественности как маг и чародей.

– И что, за это его разыскивают? – удивилась баронесса фон Ачкасофф. – Ведь вроде бы миновали те непросвещенные времена, когда колдунов преследовали и даже отправляли на костер!

– Да нет, в розыске он не за колдовство как таковое, а, выражаясь юридическим языком, за многочисленные уголовно наказуемые и социальноопасные деяния. Например, доподлинно известно, что он оживлял покойников, превращал их в послушных зомби и их же руками совершал грабежи и убийства.

– Ну, это все бабкины сказки, – небрежно пробасил майор.

– Может, и сказки, Александр Иваныч, – обернулась к нему Чаликова, – но имеются и вполне реальные, а отнюдь не сказочные жертвы. На его совести как минимум три загубленные жизни, не считая двух покушений. Между прочим, одно из них – на самого Василия Дубова.

– И как же он это делал? – заинтересовалась госпожа Заплатина.

– Нет-нет, сам он не убивал, но действовал куда более изощренно – превратил в послушного зомби одного моего коллегу, журналиста Николая Рогатина, и заставлял его совершать убийства.

– Погодите, я что-то припоминаю, – перебила баронесса фон Ачкасофф. -Это не тот Рогатин, что приезжал в Кислоярск в составе делегации московских журналистов, а на обратном пути погиб в автокатастрофе?

– Он самый, – подтвердила Надя. – Я тоже была в той делегации и присутствовала при его гибели, которая на самом деле произошла при куда более драматических обстоятельствах, чем банальная авария. В общем, труп исчез, а через некоторое время Рогатин, живой и невредимый, появился сначала в Прилаптийске, а потом и в Кислоярске, и всюду за ним тянулся шлейф зверских убийств. Вася начал их расследовать и вскоре вышел на Каширского – именно он стоял за всеми этими преступлениями, а Николай был лишь его послушным орудием. И хотя нам все же удалось взять с поличным сообщницу Каширского и нейтрализовать зомби, но сам Каширский тогда каким-то чудом ускользнул.

– И что же они делали со своими жертвами? – спросил Селезень. -Травили ядом, топили в речке, били топором по голове? – Майор выловил из чашки смородиновые листики и небрежно отправил себе в рот.

– Все преступления были исполнены, как говорят криминалисты, одним и тем же «почерком» – Рогатин заставал жертву врасплох и заталкивал ей в рот какой-либо предмет, от чего та задыхалась. И этим предметом могло быть все, что угодно – от пивной банки до будильника. Я даже сама стала невольным свидетелем одного такого убийства, вернее, не самого убийства, а его результатов. Это было ужасное зрелище!

– Расскажите, пожалуйста! – принялись упрашивать журналистку ее собеседники.

– Ну ладно, – согласилась Надя, – хотя об этом даже когда вспоминаешь – мороз по коже. Я должна была по просьбе Василия Николаевича встретиться с одним кислоярским бизнесменом, не будем называть его имени. Вася как раз тогда расследовал это самое дело и надеялся через бизнесмена выйти на сообщников Каширского. Бизнесмен назначил мне встречу на восемь утра в своем офисе. Я пришла точно в восемь, постучалась к нему в кабинет, никто не отозвался, тогда я толкнула дверь и… В общем, бизнесмен лежал прямо на полу рядом с рабочим столом, а изо рта торчал мобильный телефон. И еще, помню, как раз в тот момент, как я вошла, он страшно заверещал!

– Кто, бизнесмен? – не понял майор.

– Да нет, мобильник. А бизнесмену теперь никогда уже не суждено ни верещать, ни говорить, ни заниматься своим бизнесом. И не ему одному. Среди жертв мог оказаться и Дубов, но он догадывался о покушении и подложил им вместо себя манекен, которому и засунули в рот будильник… И вот сегодня ему поступил сигнал, что злодея Каширского видели в районе Жаворонков!

– И где же? – забеспокоилась Ольга Ильинична. – Надеюсь, не в самом поселке?

– Да нет, Василию позвонили по телефону, и неизвестный мужской голос сказал, что Каширский скрывается на каком-то городище. Он сначала не поверил, подумал, что его разыгрывают, но потом решил все же съездить – как говорится, для очистки совести.

– На каком городище? Уж не на Гороховом ли? – с заметным волнением спросила баронесса фон Ачкасофф. Надя кивнула. – Тогда, боюсь, это была самая настоящая ловушка.

– Почему вы так считаете? – затревожилась и Чаликова.

– Потому что это нехорошее место, – понизила голос баронесса.

– В каком смысле? – заинтересовалась Заплатина. Баронесса поудобнее устроилась на табуретке:

– История Горохового городища восходит к давним векам, когда там находилась столица одного небольшого, хотя и весьма влиятельного княжества. Первые археологи, копавшие холм, так и не смогли установить имени князя, основавшего крепость, и кто-то в шутку назвал его царем Горохом. Ну и шутка прижилась. Но как бы там ни было, место это в историко-археологическом отношении просто уникальнейшее. И вот однажды я так увлеклась раскопками в бывших княжеских палатах, что не заметила, как стемнело. А дело было летом, погода стояла совсем как сейчас – вот я и решила там заночевать… – Баронесса не спеша подлила себе чаю.

– И что же? – с нетерпением вопросила Заплатина.

– Да нет, вурдалаки из-под земли не вылазили и ведьмы на помеле не летали, но всю ночь раздавались какие-то странные вздохи, порой земля начинала светиться и чуть подрагивать, и всякое прочее в том же духе. А потом я побывала в Заболотье, это такая деревушка отсюда поблизости, если кто не в курсе, и поговорила с местными старожилами. Оказалось, что Горохово городище давно считается «нечистым». По народным поверьям, туда по ночам слетается вся окрестная нечисть и правит бал. А когда я говорила, что ночевала на городище, то на меня вообще смотрели как на выходца с того света.

– Бабкины сказки, – вновь брякнул майор Селезень.

– Между прочим, – еще более понизила голос баронесса, – известны случаи, когда люди уходили на Горохово городище и бесследно исчезали.

– И что, у вас есть конкретные данные? – недоверчиво спросила писательница.

– Да, например, у одной местной жительницы там исчез отец – давно, еще до семнадцатого года. На холм поднялся, а назад не вернулся. И никаких следов.

– Ну, мало ли народу бесследно пропадает, – возразил майор. – Вот, помню, в восемьдесят пятом году, в Афганистане…

– Известен и сравнительно недавний случай, – перебила баронесса. -Когда я узнала о странных вещах, происходящих на Гороховом городище, то связалась с ныне покойным профессором Кунгурцевым из тогда еще Ленинградского университета – он лет двадцать назад, или чуть больше, вел тут раскопки вместе с группой студентов. И вот, по ночам они наблюдали точь-в-точь то же самое, что и я. А один из его студентов, по имени Толя Веревкин, которому профессор поручил сделать замеры каменных столбов, вдруг исчез.

– Тоже бесследно? – ахнула Чаликова.

– Нет, через неделю нашелся. По его собственным словам, заблудился на болоте. Но профессор Кунгурцев заметил, что после этого происшествия Веревкин очень изменился – стал каким-то задумчивым, рассеянным…

– А вы не пробовали отыскать самого Толю Веревкина? – спросила Заплатина.

– Ну разумеется, пробовала, – погрустнела баронесса, – Но оказалось, что вскоре после экспедиции он утонул в Финском заливе.

– Какой ужас! – всплеснула руками Ольга Ильинична.

– Да-да, одежда осталась на берегу, а тела так и не нашли. Конечно, майор сейчас скажет: «Мало ли народу тонет», но я уверена, что это не просто совпадение! И поэтому так беспокоюсь за нашего Василия Николаича – солнце уже скрылось, а его нет как нет.

– Как-то нехорошо все сходится, – чуть поежилась Чаликова. – С одной стороны, злой чародей Каширский, с другой – заколдованное место… Как бы и впрямь чего не стряслось!

– Да ничего с вашим Василием не стрясется, – майор поудобнее устроился на шезлонге. – Подождем еще с полчасика, да и сходим за ним. Мне уж и самому стало жутко интересно, что там за чертовщина такая.

– Слава богу, вернулся! – воскликнула Чаликова. Действительно, в сгущающихся сумерках по аллее к домику Ольги Ильиничны приближался ни кто иной как знаменитый кислоярский сыщик Василий Дубов.

– Ну как, поймали своего бандита? – напрямик спросил его майор Селезень.

– Увы, – развел руками Дубов, – произошло что-то странное и необъяснимое. На склоне городища, недалеко от столбов, я обнаружил шалаш, он был пустой, хотя ясно, что кто-то там обитает. Я залег поблизости, и вскоре действительно появился мой подопечный.

– Каширский, – пояснила Надежда. – Я уже рассказала нашим друзьям, за кем вы охотитесь.

– Ну, в этом нет никакой тайны, – рассеянно кивнул детектив, присаживаясь на низенькую скрипучую табуретку. – В общем, Каширский забрал из шалаша кое-какие пожитки и двинулся на самый верх городища. Я стал за ним следить из своего укрытия, а потом тихонько пошел следом… – Василий замолк и налил себе чаю.

– Ну и что же дальше? – нетерпеливо спросила баронесса. Кажется, она уже догадывалась, к чему клонит Василий.

– А дальше он подошел к двум каменным столбам на вершине городища. Ну, вы их знаете…

– Да, эти столбы предположительно были идолами, на которых молились наши далекие предки, – дала справку баронесса фон Ачкасофф. – Я даже не исключаю, что они сродни изваяниям на острове Пасхи.

– Ну так вот, – продолжал Дубов, – едва зашло солнце, господин Каширский прошел между столбами – и исчез. Я подбежал поближе – и ни слуху, ни духу. Был человек, и нет человека!

– А вы не пытались пройти следом за ним? – с волнением спросила баронесса.

– Нет, знаете, не решился. Если тут какое-то колдовство, то я – пас.

– Слава богу! – облегченно воскликнула бакалавр исторических наук. – Иначе… иначе я просто не знаю, что с вами сталось бы.

– Все это ерунда! – решительно заявил Селезень. – Все эти маги, колдуны, ведьмы и заколдованные места. Реальность такова – опасный преступник на свободе. И потому вношу предложение сесть на мой «Джип» и отправиться на это чертово городище. Возражения есть? Возражений нет. – Майор резко вскочил с шезлонга. – Тогда я пошел за машиной. Кто со мной?

– Я поеду, – тут же вызвался Дубов. – Надо же, в конце концов, выяснить, в чем тут дело.

– Тогда и я с вами, – голосом, не допускающим возражений, заявила Надя Чаликова.

– Видимо, придется поехать и мне, – не очень охотно предложила баронесса фон Ачкасофф. – Ведь из всех нас я одна знаю Гороховое городище как свои пять пальцев.

– А как вы, Ольга Ильинична, насчет увеселительной поездки к ведьмам, чертям, упырям и привидениям? – галантно обратился к писательнице майор Селезень.

– Ах нет, это не мой жанр, – уклонилась от заманчивого предложения госпожа Заплатина. – Но я буду вас ждать. Самоварчик разогрею…

x x x

Горохово городище, куда медленно, но неотвратимо направлялся «Джип» майора Селезня, располагалось неподалеку от «Жаворонков», через шоссе, и представляло собою пологий лысый холм с многочисленными следами археологических раскопок – кстати говоря, немалая их часть принадлежала госпоже фон Ачкасофф. На вершине холма в рассеянном свете огромной круглой луны явственно виднелись два столба, возле которых, по словам Василия Дубова, «испарился» маг и чародей Каширский.

– Ах, да нынче же полнолуние! – вдруг воскликнула баронесса. – А именно в такие ночи, по местным поверьям, здесь пуще всего орудует нечистая сила!

– Бабкины сказки! – вновь заявил майор Селезень, уверенно проводя машину между ямами и камнями вверх по склону. Но на сей раз его заявление уже не звучало столь безапелляционно.

Прямо перед столбами Селезень притормозил «Джип»:

– Так, проход широкий. Ну что, поехали?

– Поехали! – отчаянно махнул рукой Василий, и майор решительно нажал на газ. Баронесса украдкой перекрестилась.

x x x

Ничего не изменилось. Только ветерок вдруг угомонился и стало тихо-тихо. Смолкли и птицы.

– Ну что, никуда мы не пропали, – нарушил тишину майор Селезень. – Я же говорил – бабкины сказки!

– Чует мое сердце, что-то тут не так, – прошептала Чаликова. – Давайте лучше возвратимся, пока не поздно.

– А и вправду, Наденька, возвращайтесь, – подхватил Дубов. – Не женское это дело – преступников ловить. Вдруг он где-то затаился и готовится превратить нас в каких-нибудь жаб!

– Селезень жабе не товарищ, – ухмыльнулся бравый майор. – Так куда, вы говорите, сбежал ваш злодей Каширский?

– Да никуда он не сбежал, – пробурчал Дубов, – просто исчез, будто испарился.

– Ясно, на то он маг и чародей, – резюмировал Селезень. – Или, вернее, фокусник и шарлатан. Но мы-то с вами нормальные люди и никуда испаряться не станем. – С этими словами майор начал осторожно спускать «Джип» вниз по склону. – Госпожа баронесса, что у нас там дальше за холмом?

– Болото, – кратко ответила баронесса.

– Нет, пожалуй, по болоту моя колымага не проедет, – прикинул Селезень, – да еще и ночью. Так что обогнем городище и вернемся на шоссе.

– И все-таки, хоть убейте, что-то тут не так, – прислушавшись к обволакивающей тишине, сказала Чаликова. – Александр Иваныч, давайте все же возвратимся и проедем назад между этими столбами. Пока не поздно.

– Тут не развернуться, – бросил майор, – иначе можно навернуться. – Ха-ха-ха! – Раскатистый гогот Александра Иваныча так неестественно прозвучал в мертвой тишине, что баронесса фон Ачкасофф даже вздрогнула и еще раз перекрестилась.

– Пока майор не грянет, баронесса не перекрестится, – пошутил Дубов, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. А Селезень тем временем уверенно правил «Джип» туда, где должно было проходить Кислоярско-Прилаптийское шоссе, к которому, в свою очередь, примыкала дорога на «Жаворонки».

Однако вместо колдобистого, но все же когда-то заасфальтированного шоссе они попали на узкую проселочную дорожку, по которой майорский «Джип» мог бы проехать с трудом, а уж две машины не разъехались бы ни коим образом. К дороге почти вплотную приступал дремучий лес, казавшийся особо зловещим в мерцающем свете фар.

– Баронесса, из нас вы лучше всех знаете здешние места, – сказал Василий. – Что это за проселок?

– Да нет, в районе городища ничего подобного не было, – ответила баронесса фон Ачкасофф. Она, кажется, была удивлена более других. – И такого густого леса здесь нигде нет.

– Тогда проведем рекогносцировку местности. – Покопавшись под сидением, майор извлек армейский компас и автомобильный атлас. – Значится, так. Там у нас север, там запад, там восток… По всем приметам, это и должно быть наше шоссе. Там – Кислоярск, а там – Прилаптийск. Но поскольку это не шоссе, то предлагаю двигаться по данной дороге, пока во что-то не упремся. Возражения есть? – И, не дожидаясь возражений, Селезень осторожно двинул «Джип», судя по атласу и компасу, в направлении Прилаптийска.

Однако дорога с каждым шагом становилась все уже и извилистее и тем самым – все непроходимее даже для майорского «Джипа», который, как это частенько случается в самый неподходящий момент, начал чавкать, фыркать, а потом и вовсе встал, как вкопанный. Посовещавшись, путники решили оставить автомобиль на дороге, а сами пешком отправиться назад.

– Дорогу хорошенько запомним, а утром сюда вернемся и попытаемся его починить, – предложил Дубов. А Чаликова вполголоса продекламировала:

 
Бесконечны, безобразны,
В мутной месяца игре
Закружились бесы разны,
Будто листья в ноябре…
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
 

– Похоже, что действительно бес попутал, – констатировал Селезень. – В лице мерзавца Каширского. Ну погоди, фокусник чертов, лучше мне на глаза не попадайся! – А вы говорили – бабкины сказки, – не удержалась баронесса. – И теперь то же говорю, – заявил майор. – Все это, – он окинул дорогу и лес, – результат его поганого гипноза. Но ничего, со мной этот номер не пройдет! Вскоре путники вернулись на то место, откуда проглядывался холм Горохового городища. Столбы на вершине ясно виднелись в свете полной луны. – Может, все-таки поднимемся? – вновь предложила Надя.

– Умный в гору не пойдет, – пробасил Селезень. – Да ведь мы договорились никуда не сворачивать, а то плакал мой «Джипик». А он мне дорог как память.

Похоже, на сей раз направление было взято более верное – дорога не становилась ни уже, ни запущеннее. Правда, шире она тоже не становилась. И вдруг на обочине показалась какая-то ветхая избушка наподобие сруба.

– Точно такую же я видела в Новгородском этнографическом музее, – заметила баронесса. – Тринадцатый или четырнадцатый век.

– Может, постучимся? – неуверенно предложила Чаликова.

– Не стоит людей будить, – возразил майор. – Сами разберемся.

– Каких еще людей? – сладко зевнул Василий. – Ведь все это – результат гипноза! Или вы, Александр Иваныч, больше так не считаете?

– А, какая разница, – буркнул майор и прибавил шагу, так что остальные едва за ним поспевали.

– Ничего, скоро взойдет солнце и наваждение исчезнет, – промолвила Чаликова. Но в ее голосе совсем не чувствовалось уверенности…

x x x

Короткая летняя ночь прошла, но наваждение не исчезло: по-прежнему перед путниками лежала пустынная дорога, по обеим сторонам которой чернел дремучий лес, однако, в отличие от городища и его окрестностей, воздух уже не был наполнен гулкой тишиной – из леса доносился птичий свист, изредка перебиваемый тоскливыми завываниями.

– Как бы нам не достаться волкам на завтрак, – вздохнул Дубов.

– Волков бояться – преступников не ловить, – выдал дежурный афоризм майор Селезень. – И вообще, друзья мои, давайте определимся: где мы, что мы и куда мы. – С этими словами майор извлек из кармана кожаной куртки компас и произвел какие-то одному ему ведомые замеры. – Позвольте вас поздравить: мы движемся если не по Прилаптийско-Кислоярскому шоссе, то по дороге, строго параллельной оному. Наверное, тут существует какая-то старая дорога, которую забросили, когда провели шоссе?

Слово взяла баронесса:

– Дорога, ведущая в Прилаптийск через Кислоярск, или так называемый Северный тракт, возник в первой половине восемнадцатого века и довольно долго, более двух столетий, оставался в почти неизменном виде. Когда проводили шоссе, то, конечно, некоторые места спрямили, но в районе Кислоярска новая дорога почти полностью совпадает со старой. Так что это не то, что вы предполагаете.

– Тогда что же? – задался риторическим вопросом майор Селезень. – Судя по всему, нам до Кислоярска осталось шагать не более трех-четырех километров, и до сих пор никаких признаков разумной жизни, если не считать той новгородской избушки. Какие будут предложения?

– Вернуться назад, починить «Джип», подняться на городище и проехать между столбов, – вновь повторила свое предложение Чаликова. – Только так мы имеем шанс вырваться из этой загадочной виртуальной реальности.

– Это всегда успеется, – возразила баронесса, поплотнее запахнув фуфайку, одолженную у писательницы Заплатиной. – А лично мне интересно, что мы тут еще увидим!

– Мне, признаться, тоже, – поддержал Дубов. – Если майор прав и все это сотворено магией господина Каширского, то каковы же тогда истинные масштабы его способностей! И страшно подумать, что может случиться, если его вовремя не остановить. Нет, я должен выяснить все до конца. Но вы, Наденька, конечно же, возвращайтесь, я не вправе рисковать вашей жизнью!

– Вы же знаете, Вася, что я вас не оставлю, – понизив голос, ответила Чаликова.

– Спасибо, Надя, – растроганно вздохнул Василий.

Вдруг майор Селезень, который во все время пути внимательно поглядывал по сторонам, громогласно сообщил:

– Вижу человека!

И действительно – приглядевшись, его спутники увидели приземистую фигуру, медленно бредущую им навстречу. По мере взаимного приближения оказалось, что это пожилой седобородый мужичок в лаптях и латаной-перелатаной одежке.

– Здоров, мил человек! – стараясь сдерживать могучий голос, поприветствовал мужичка майор Селезень.

– Здоровы, добрые люди, – ответствовал мужичок, с откровенным любопытством оглядывая незнакомцев. – Куда путь-дорожку держите?

– Скажите, дедушка, далеко ли до Кислоярска? – спросила Чаликова.

– Это докудова? – задумался старичок. – А, до Царь-Города! Сразу видать, что вы не тутошние. Это раньше, уж давно тому, он прозывался Кислоярской Слободой, а нынче – Царь-Город. Да недалече, версты две будет. Ну, счастливого пути, люди добрые. – И мужичок поплелся дальше.

– Постойте, – окликнул его Селезень. – А вы куда направляетесь – уж не на Горохово ли городище?

– Куды-куды? – обернулся старичок.

– Ну, на пригорок с двумя столбами, – уточнила баронесса.

– Свят-свят-свят! – с нескрываемым ужасом пробормотал прохожий и чуть не бегом засеменил прочь. А наши путники принялись на ходу анализировать свежую информацию.

– Такое впечатление, что мы перенеслись на несколько веков назад, – высказался Дубов. – А каково ваше мнение, госпожа историк?

– Кислоярск упоминается в летописях с двенадцатого века, – с готовностью выдала справку баронесса, – и действительно, тогда он назывался Кислоярской Слободой. Но в середине семнадцатого века, получив статус города, стал именоваться Кислоярском. А названия Царь-Город, насколько известно, он никогда не носил.

– Я поняла! – воскликнула Надя. – Мы попали не в прошлое, а в будущее!

– Какое же это будущее? – подивился Селезень. – Будущее – это космические ракеты, суперкомпьютеры, ну там, уж не знаю, всякие бластеры-шмастеры…

– Совершенно верно, – не стала спорить Чаликова. – Может быть, где-то все это и есть, и даже многое другое, чего господа фантасты и вообразить не могли. А Кислоярская республика, объявившая себя суверенной от всего и вся, в конце концов окончательно изолировалась от внешнего мира и пошла по пути регресса: дороги заросли бурьяном, народ поистрепался, кругом темнота и дикие суеверия… Вспомните, как этот бедный человек задрожал, когда мы упомянули о Гороховом городище!

– Ясно одно, – подытожил Дубов, – куда бы мы ни попали – в прошлое, в будущее, в гипноз Каширского, в виртуальную реальность, в реальную виртуальность – мы должны вести себя предельно осторожно и ни в коем случае не «высовываться».

С этим предложением никто спорить не стал.

x x x

Вскоре лес расступился, и путникам все чаще начали попадаться огородики с торчащими там и сям бревенчатыми избенками, да бедные люди, которые при виде подозрительных незнакомцев спешили поскорее спрятаться. Собаки же, напротив, выбегали на дорогу и брехали во всю глотку, так что майору пришлось даже пару раз их зычно шугануть. Тихий вход в город становился все более проблематичным.

Наконец, за очередным поворотом показался Царь-Город, вернее – высокая белокаменная стена с башнями, охватывающая его по неправильной замкнутой кривой.

– Фрагменты этой стены и некоторых башен сохранились и поныне, – не удержалась от очередной исторической справки госпожа Хелена. – Стена была разрушена в середине шестнадцатого века при междоусобных военных действиях, а в дальнейшем почти не восстанавливалась, так как утратила фортификационное значение.

– Значит, мы попали в Кислоярск до шестнадцатого века? – уточнил Василий.

– Выходит, что так, – не очень уверенно подтвердила баронесса. А Чаликова с сомнением покачала головой.

– Ну и как мы туда пройдем? – задался практическим вопросом майор Селезень. – Фортификационные методы явно отпадают…

– Может, вернемся? – в очередной раз предложила Надя.

– Ни за что! – возмутилась баронесса. – Ведь это живая история! И неужели вас, дорогая госпожа Чаликова, не прельщает возможность написать сенсационную статью о путешествии во времени? Да будь я журналисткой, я бы на вашем месте… – Баронесса не договорила, но мысль была ясна и так.

– Да я ничего, – смутилась Надя. – Просто нас тут встречают, кажется, не слишком ласково…

Последнее замечание относилось к дюжим охранникам в красных кафтанах и черных шапках, которые стояли в узких воротах, грозно скрестив длинные навостренные секиры.

– Кто такие? – грубо спросил один из них, едва путники поравнялись с воротами. Дубов уже собрался было пустить в ход весь свой дипломатический талант, Чаликова – женское обаяние, а баронесса – архаические обороты речи, но майор Селезень все испортил:

– Что, служивые, майора Селезня не узнаете, мать вашу растак да разэдак?! Да я вас, тра-та-та и та-ра-рам…

– Все ясно, это те самые, – спокойно сказал второй стражник, выслушав содержательную речь Александра Иваныча.

– Что значит «те самые»? – возмутился Василий, но тут из-за ворот появились еще несколько стрельцов в таких же черных шапках и грубо потащили наших путешественников в затхлый мрачный подвал прямо под крепостной стеной.

– Сидите тут и не шумите, – таковы были последние слова, которые они услышали перед тем как тяжелая дверь с лязгом захлопнулась.

– Ну что, майор, допрыгались? – с упреком сказала Надя, пытаясь поудобнее устроиться на куче полусгнившей соломы.

– А я что? А я ничего, – смущенно оправдывался Селезень. – Надо же было показать им, кто мы такие!

– Ну и кто же мы теперь такие? – усталым голосом переспросила Чаликова. – Мы пришли сюда с самыми благими намерениями, вернее сказать, вообще безо всяких намерений, а теперь они по вашей милости будут считать нас всех грубиянами и матерщинниками!