Текст книги "Киборги-пилигримы"

***

Оказалось, план передвигаться по лесным тропинкам был совсем не плох, поскольку пролегали они на некотором удалении от селений. Самой серьезной преградой были завалы, которые приходилось расчищать или обходить. В непосредственной близости от Москвы киборги увидели, насколько бесперспективной идеей было найти там людей. Вокруг ходило много зомби. Так много они уже давно не наблюдали. Лето вступало в свои права, и нежить выползала из многочисленных деревень и элитных коттеджных поселков греться на солнышке. Есть им было нечего, но и уничтожать зомби никто не спешил. Не было ни людей, ни обычных боевых киборгов, ни киборгов, притворявшихся людьми. Видимо, приобретенный страх и отвращение нового поколения обитателей России к ожившим мертвецам были настолько сильны, что действительно гнали их прочь от зараженной столицы.

Со временем Лиза вернулась к вопросу о различении киборгов.

– А мы не можем придумать какие-то наводящие вопросы, чтобы понять, искусственный перед нами разум или естественный?

– У американского математика Раймонда М. Смаллиана была серия логических задач, основанная на рассказе Эдгара Алана По «Система доктора Смоля и профессора Перро». – начал Алекс. – В рассказе сумасшедшие захватили психиатрическую клинику, заперли докторов и санитаров в подвале, а себя выдавали за докторов.

– Это как раз наш случай! – согласился Макс.

– Задачи сводились к тому, что нормальные люди всегда говорят правду, а сумасшедшие выдают ложные высказывания, потому что основываются на искаженной картине мира.

– Всегда?

– Всегда. В этом суть логических упражнений. Например, на вопрос, вращается ли Земля вокруг Солнца, человек в своем уме ответит «да», а сумасшедший – «нет».

– Все очевидно. Продолжай.

– Со временем Смаллиан усложнил задачи. Он переместил сумасшедших в Трансильванию, где уже обитали вампиры. Вампиры также всегда лгали, но не потому, что видели мир искаженным, а из-за своей испорченной натуры. То есть, отвечая на вопрос о гелиоцентрической модели, вампир знает, что она верная, но будет это осознанно отрицать. Наконец, появлялся еще четвертый тип. Сумасшедший вампир. Он на вопрос, вращается ли Земля вокруг Солнца, будет думать, что это Солнце вращается вокруг Земли, но соврет в силу вампирской натуры, и ответ в итоге все равно будет «да».

– Какая чушь, – сказал Макс. – Вампиров не существует. Я это знаю, вы это знаете, никакой фильм о вампирах не заставит нас поверить в такой противоестественный вид жизни. Вы хотите сказать, что могут быть и киборги, которые считают себя вампирами?

– Случились вместе два Астронома в пиру, – заговорил Али. – И спорили весьма между собой в жару. Один твердил: земля, вертясь, круг Солнца ходит. Другой, что Солнце все с собой планеты водит: один Коперник был, другой слыл Птолемей.

Разговор зашел в тупик. И вернулся к предыдущему повороту.

– Что будет, если спросить у человека, человек ли он? – задумалась Лиза.

– Скажет, что человек. – ответил Док.

– А если киборга?

– Тоже скажет, что человек. А если спросить его, не киборг ли он случайно, так еще и в морду даст. Нет, этот способ не годится. Если спятил, значит, спятил.

– Но в этом безумии должна быть какая-то система, – вставил Алекс.

– Точно! А если понять эту систему и попробовать подловить его на фактах?

– Откуда мы сами возьмем столько фактов? – сомневался Док. – К тому же мы должны признать, что не очень хорошо представляем себе живых людей. Большая часть того, что я вижу в кино, мне непонятна, и я ее просто пропускаю. А, может, это и есть самое важное.

– Например, мы не знали, что такое пельмени. – согласился Макс.

– Алекс знал, – возразила Лиза.

– Алекс знал определение, – поправил Док. – А если его носом ткнуть в пельмени, он их не отличит от крысиного помета.

– Надо следить, как человек ест, – предложила Лиза. – И как какает. Не отвлекаться, а держать глаза открытыми.

Одним из пунктов путешествия киборгов стало посещение центра эвакуации во Внуково. Бетонная громада аэропорта оказалась пустой и почти развалившейся от времени, по руинам сновала толпа довольно бодрых зомби. Они вначале разволновались, почувствовав тепло и электрические импульсы от киборгов, но быстро потеряли к ним интерес. Боевой отряд подошел поближе. Наверное, впервые они приблизились к стаду зомби без намерения его окружить, дезориентировать, загнать в ловушки и уничтожить.

– Что-то они слишком активны. – заметил Макс.

– Сыты. – сказал Док. – Смотри. – под обломком колонным мелькнул длинный хвост. – Они крыс ловят. Наверное, тут подземные коммуникации, крысам там тепло, и они размножаются.

– Думаешь, в городе то же самое?

– Города сожжены.

– Тут должен быть хотя бы один боевой отряд. Следить за аэропортом. Куда они делись?

– Ушли, скорее всего, на фабрику и ждут теперь воскресения. Или погребены под обломками. Или еще куда подались.

– Мы тоже оставили свой участок, – напомнила Лиза. – Наверное, все киборги рано или поздно уходят.

***

Во Внуково отряд не нашел ничего полезного: ни воды, ни генераторов, ни какого-либо годного топлива. Брошенные на поле самолеты давно были неисправны. Тем не менее, солнце светило нещадно, и за день батареи хорошо заряжались. Теперь киборги неторопливо двигались мимо Рассказово, Переделкино и Баковки, изучая повадки местных зомби.

В отличие от знакомой им раньше нежити Плавска, бездумно шатавшейся по лесам и иногда заползавшей в дома или канавы, мясоеды стародачных поселков демонстрировали даже какие-то признаки организованности. Никем не преследуемые, они сбивались в стадо. Ночью стадо заползало в какой-то коттедж, а наутро, поддерживая и подпирая друг друга, гурьбой вываливалось на крыльцо. Побродив по окрестностям, зомби валились у щелей подвалов, у канализационных выходов, у маленького прудика, и довольно ловкими быстрыми движениями ловили маленьких любопытных зверьков и амфибий, отправляя прямо в рот.

– Неужели они целенаправленно охотятся? – недоумевала Лиза.

– Может, у них мозг развивается. – предположил Док.

Поскольку зомби было не больше трех дюжин, киборги, посовещавшись и проголосовав, решили их все-таки уничтожить. Благо сделать это было нетрудно. Достаточно было во время утреннего торжественного выхода мертвецов из дома встать по обе стороны от крыльца и прикончить каждого точным ударом в голову. Лиза застрелила нескольких из лука.

Наконец, показалось Сколково. Инновационный город будущего совсем не походил ни на одну из фотографий, найденную киборгами в википедии. Тем не менее, ошибиться было трудно. Рядом с дорогой посреди пустого поля высилась огромная бетонная стена высотой двадцать метров, закруглявшаяся вдаль и не оставляющая ничего для обозрения. Никаких дверей или ворот киборги тоже не увидели.

– Такое могли построить только люди. – уверенно сказал Доктор.

Глава вторая

Киборги продолжали двигаться вдоль стены, ища хоть какие-то признаки входа.

– Там наверху, похоже, камеры установлены, – указал Макс.

– Они работают?

– Если да, то за нами кто-то давно наблюдает.

Словно в доказательство этих слов в стене неожиданно отодвинулся один из блоков. За ним показалась дверь с решетчатым окном, которая также стала открываться. Киборги обменялись мгновенными командами и тут же вошли в проход. Тем самым подтвердив природу киберразума, не ожидающего спланированной ловушки. Если дверь открылась – надо входить.

За стеной оказался такой же полуразрушенный городок, как и в микрорайонах вокруг. Такой, да не совсем. В центре располагалась обычная пятиэтажная коробка, с целыми окнами, защищенными прочными ставнями. Неподалеку виднелись еще прямоугольные строения, частично обвалившиеся или недостроенные. Но вид у всего этого было вполне обжитой. Главной причиной тому были ровные чистые дорожки, ведущие от здания к зданию. Двери подъезда пятиэтажки раздвинулись, и навстречу киборгам вышел человек.

Точнее, они вначале подумали, что это один человек, но когда хозяин приблизился, оказалось, что их двое. В кресле-коляске сидел мужчина среднего возраста, а толкал ее глубокий старик с абсолютно белыми волосами и бородой. Волосы у обоих были забраны в длинный хвост.

– Гэндальф, – вспомнил Макс, и неожиданно все киборги утратили интерес к происходящему, вспоминая самые интересные моменты фильмов. Обе трилогии, и «Властелин колец», и «Хоббит», они смотрели по тысячи раз. Не очень было понятно, зачем было придавать героям такие странные размеры и черты лица, но битвы в фильмах были просто эпические, особенно с участием персонажей, похожих на зомби.

– Кажется, они галлюцинируют, – сказал старший младшему.

– А они не безумны? Может, зря мы оба вышли, я мог бы остаться в лаборатории тебя прикрывать, пап. Если что, запустил бы сирену, они от громкого звука теряются.

– Нет, надо сразу с ними познакомиться и все выяснить. Если мы будем представляться по одному, мы их больше запутаем.

Сын на всякий случай покрепче сжал автомат, спрятанный под пологом коляски, хотя число киборгов и их боевая экипировка не оставляли надежды на успешный исход сражения.

– Здравствуйте! Добро пожаловать в Сколково! – громко обратился отец к киборгам.

– Добрый день, – ответил Доктор. – Мы пришли с миром. Вы люди?

– Люди, люди, – засмеялись отец и сын, и киборги услышали новые незнакомые звуки. В кино смех звучал для них по-другому.

Лиза медленно подошла к паре и стала их разглядывать. Посмотрела в блеклые, будто окруженные мокрой жеваной бумагой глаза старика, на огромные вмятины у него на носу, на руки, покрытые старческой гречкой. Наконец, уставилась на бороду.

– Можете потрогать, она настоящая, – продолжал смеяться старик. – Меня зовут Михаил, а это мой сын Хок.

– А вы точно люди? – настаивал Док.

– Да точно, насколько это возможно. Отвлекитесь. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Мы знаем, что вас заедает. Например, вы должны представиться.

– Я – Давид Львович. Можно Док. Это Лиза, Алекс, Макс и Али. Мы пришли с миром. Готовы вам помогать.

– Значит, боевой отряд в полном составе. И вроде нормально соображаете. Новенькие?

– Что?

– Ладно, проехали. Помощь нам не повредит. Нас тут всего двое с сыном осталось. Мы справляемся, но не на все хватает. Я уже немолод, как видите. А Хок тоже не ходок. Нам бы фильтры у водоотводной системы прочистить. Пруд начал как-то смердеть, канализация плохо работает.

– Почему вас двое? – спросил Док.

– Почему вас не эвакуировали? – добавил Макс.

– Почему отец и сын? Куда исчезла мать? – задала вопрос Лиза.

– Мы вам все расскажем, – успокоил их Михаил. – Никакой тайны. Но, я думаю, вам надо отдохнуть с дороги. Не возражаете, если я вас осмотрю? Вид у вас, честно говоря, не очень. Думаю, вам надо вентиляторы проверить, обшивку залатать. Сенсоры наверняка плохо работают. Мы с Хоком займемся, да, сынок? Нам только в радость. Давно не видел киборгов так близко.

– У вас тут фабрика?

– Нет, только лаборатория. Да не стойте вы столбом, пойдемте. Я вам все покажу. Лаборатория там. – старик тяжело оперся на коляску и начал ее разворачивать. Хок неподвижно сидел в кресле, держа руки под пледом. – Не поможете? – обратился старик к Лизе. Хок дернул шеей.

– Конечно, – Лиза взяла ручки кресла, а старик вынул из крепления на спинке узловатую палку и заковылял вперед, показывая направление.

– Видите, какие мы – два калеки.

– Но вы люди?

– Люди, – мрачно кивнул Хок.

– Лаборатория так, слово одно, – продолжал болтать Михаил. – Сын иногда развлекается, разбирает киборгов, которых мы успели подобрать, изучает импульсы мозга. А я уже давно там только овощи выращиваю.

– Какие овощи? – спросил Док.

– Помидоры, кабачки, огурцы, шпинат. Недавно картошку посадил.

– А что вы еще едите?

– Рыба в пруду водится. Ворон стреляем. Раньше у нас куры были, мы их наворовали из соседних деревень, но за ними уже давно ухаживать некому. А, можно узнать, почему вы про еду спрашиваете?

– Хотим узнать, не киборги ли вы, – прямо ответила Лиза, внимательно глядя на лицо старика.

– Смотри-ка, Хок. Они пытаются распознать человечность. Интересно-интересно. Наверное, вы встретились уже с этими из Чехова, фанатиками пророка Давида?

– Так вы о них знаете?

– Конечно. Раньше, когда я был помоложе и нас тут вообще больше было, мы устраивали вылазки по окрестностям, посмотреть, что стало с киборгами и зомби. Нашли этих давидианцев и как его.. свидетелей. Вот смеху-то было. Мы и представить себе не могли, что до такого дойдет. У нас тут у самих целые религиозные диспуты начались, чуть ли не раскол произошел.

– Но как вы сразу поняли, что они киборги? – сформулировала Лиза мучивший ее давно вопрос.

– О, да. Это… мне придется вам многое объяснить. Понимаете, человек всегда отличит человека от киборга. Вы… это… как бы поделикатнее сказать… не очень похожи на людей.

– Как это?

– Ну внешне сразу видно. Кожа другая, лицо, движения. Хотели сделать так, чтобы как можно меньше пугало, но все-таки немного пугает. К тому же вы за собой не следите, поэтому смотритесь сейчас реальными пугалами. Вот, смотрите, мои помидорчики. То есть, еще не помидорчики, а только рассада. А вот тут морковка будет. Кабачки. Зеленый горошек. Клубника. Уже свежая зелень есть.

Здание лаборатории представляло собой квадрат с внутренним двором, где старик и разбил свой огород. Для киборгов маленькие зеленые ростки выглядели все одинаково.

– Вот это вы едите?

– Когда вырастет, конечно.

– Вы сказали, вам канализацию нужно починить. Значит, вы какаете?

– Понятно. Вы хотите доказательств, что я – человек. Видите: я дышу. Потрогайте грудь, она двигается.

– А вы точно не киборги? – вернулся Док на исходную.

– Я – человек. Хок – человек. Киборги – вы. Думаю, на этом ставим точку в разговоре. Вы хотели узнать, что произошло. Почему мы оказались здесь, как выжили, откуда знаем о поведении киборгов. Я могу ответить на многие ваши вопросы. Например, куда делись остальные люди. Хотите узнать?

Глава третья

Когда-то очень давно Михаил, а точнее, еще юный аспирант Миша, был лаборантом в исследовательском центре, изучавшем киборгов на стадии их тестирования. Поскольку проект был закрытым, они все в итоге отказались в положении пленников в биоинженерном кластере, потому что охранники до последнего момента запрещали им покидать территорию и не дали эвакуироваться.

Объяснялось это бредовой директивой: не допустить утечки программы контролирования киборгов. Но никакой программы по сути и не было. Ученые едва успели провести первые опыты над контрольными особями, зафиксировать активность зон мозга, когда оказалось, что боевые группы уже сформированы и запущенны в квадраты. Тогда последовала еще одна паническая идея. Мол, исследователи в Сколково должны наблюдать проект на местах, собирая данные с фабрик о потерях и отклонении в программе киборгов. Естественно, до этого никому уже не было никакого дела. Единственное, что хорошо сделали солдаты, получив указ о чрезвычайном положении – быстро окружили биоинженерный блок и пару жилых строений крепкой железобетонной стеной, защищавшей от зомби. Людям тоже выходить за нее запрещалось. Впрочем, и не хотелось. Солдаты в итоге первыми не выдержали и убежали с секретного объекта.

Ученые же поняли, что бежать им некуда, а внутри периметра, по крайней мере, безопасно. Мощные солнечные батареи снабжали энергией электросистему, еще был дизель. Зимой жгли все, что находили в брошенных квартирах жилого блока: у большинства была сосна из ИКЕА, но некоторые обставляли квартиры дубом и красным деревом как и положено научной элите. Начали обживаться. В каком-то ботаническом хранилище нашли семена. Пошли овощи, рыба, охота на птиц. Первые годы люди вообще не покидали территорию, потом начали потихоньку выбираться в близлежащие поселки, собирая все, что уцелело.

Конечно, завязались романы и случайные сексуальные связи, пошли дети. Но население Сколково все равно неумолимо редело. Многие впали в депрессию, начались болезни, моментально перераставшие в эпидемии, первыми, как обычно, умирали дети, а старики не хотели заводить новых. Мише в момент катастрофы было чуть больше двадцати, и он оказался одним из самых здоровых и упорных. Вначале он объяснял свою живучесть молодостью и присущим ей высоким тонусом, потом – исключительно мерзким характером и какой-то глубинной, неугасимой яростью, заставлявшей его вставать каждый день в своей тюрьме посреди кишащей зомби планеты, добывать пищу, набивать брюхо, ругаться, льстить, интриговать, в нужный момент врать, в нужный момент прикидываться идиотом, но выживать.

Ему было почти сорок, когда от регулярной сексуальной связи с одной из коллег родился сын. Точнее дети у него были и раньше, но умерли, а Хок выжил. Он все-таки стал не совсем полноценным, подхватив какую-то инфекцию, от которой чуть не помер. Но выжил и не стал идиотом, только парализованным. За это Михаил со временем зауважал сына, хотя в его детстве палец о палец не ударил, чтобы как-то позаботиться о своем единственном наследнике. Борьба за жизнь без лекарств казалась проигранной заранее, а Миша не любил проигранные битвы. Впервые он оценил способности Хока, когда тот сам сделал себе приводную инвалидную коляску на гибридном моторе, заряжавшимся от движения.

В результате Михаил и Хок пережили всех. И сейчас понимали, что их собственные дни сочтены. На восьмом десятке отец почти растратил жар ярости, мысль его потеряла остроту, и он все больше сам нуждался в уходе. Хок, преодолев тридцатилетний рубеж парализованным девственником, постепенно погружался в пучину меланхолии и безразличия, погубившую многих здешних обитателей и потому хорошо знакомую его отцу.

Неожиданно показавшиеся у ворот киборги в полном боевом облачении стали для отца и сына знаком, что еще не все кончено, что даже в судьбе пожизненных заключенных возможны перемены.

– Значит, вы участвовали в разработке киберразума, профессор? – спросил Док Михаила.

– Нет, только тестировании. А почему вы называете меня профессором?

– Мы посовещались и решили, что так вас проще идентифицировать, чем по имени.

– Понимаю. Это одна из кличек, рекомендованная для обозначения авторитета. Строго говоря, я не профессор. Меня можно назвать доцентом, хотя формально я так и остался аспирантом.

– Вас называть аспирантом?

– Нет, профессор сойдет. – Михаил все время посмеивался и резко похмыкивал, что киборги приняли как безусловный признак человечности.

Как оказалось, оставшись вдвоем, отец с сыном некоторое время всерьез решили посвятить себя исследованию постапокалиптического мира и написать большое исследование. Массовый религиозный психоз, приведший к образованию целых общин, стал для них праздником духа и неиссякаемым полем для наблюдений. Профессор еще десять лет назад смело ходил в обе общины. Он быстро понял, что киборги принимают его за человека, такого же как они сами – поэтому научился не выделяться.

Профессор показал Алексу дневник, который вел последние двадцать лет, но тот нашел его неудобоваримым. Там было мало информации, а много рассуждений и предположений. Сочинение называлось «Киборги и зомби: разменная монета эволюции»

В соответствии с названием, исследование содержало параллельный анализ развития обоих видов, которые, согласно теории профессора, дополняют друг друга и населяют по сути идеальный мир. Киборг и зомби – это две половинки целого. Мозг без познания и мозг из чистого познания. Однако они могут эволюционировать навстречу друг другу. В то время как зомби, подталкиваемые инстинктом, становятся все более мотивированными, киборги, наоборот, без внешнего импульса могут сойти с ума или утратить мотивацию к действию. При этом и те и другие, как в Царстве Божьем, не женятся и не рожают детей. Очевидно, старик и калека также вписывались в эту систему.

Профессору понравилась идея Лизы, что зомби движет одна изначально неверная предпосылка, которая искажает им всю картину мира и заставляет отчаянно питаться, пренебрегая другими интересами. Однако, не понимая саму природу вируса, трудно было анализировать механизм его воздействия на человека.

– Вирус зомби был разработан не здесь. – рассказывал профессор. – Это совершенно точно, потому что здесь раньше вообще ничего особенного не было. Только с началом эпидемии был спешно открыт научно-исследовательский центр в этом якобы биоинженерном раю, завезено оборудование. Объект был признан засекреченным, и мы сами не успели оглянуться, как оказались здесь буквально заперты. Мне тогда было двадцать четыре года, я был перспективным нейробиологом и в эту программу меня рекомендовал мой профессор. Так я оказался в лаборатории, занимавшейся исследованием мозга киборгов и зомби. В общем, я их тут впервые и увидел.

– Киборгов и зомби? – недоверчиво переспросил Док.

– Совершенно верно, – веско ответил профессор. – И киборгов, и зомби. Мы с самого начала рассматривали их как две эволюционные ветви развития.

– Но что у нас может быть общего?

– С точки зрения человека это две равнозначные альтернативы. Зомби представляют собой человеческий мозг, освобожденный от груза цивилизации. Я бы даже сказал, что это высшая ступень развития. Минимум инстинктов, отсутствие эмоций, априорных знаний и механизма познания мира. Только чистая потребность в пополнении энергии. С другой стороны, искусственный разум, наоборот, является инструментом постоянного познания.

– А не могли зомби появится как побочный продукт создания киберразума?

– Кто знает. Мы так и не смогли определить природу возникновения вируса и то, как он связан с биоинженерными разработками. Конечно, я потом понял, что кое-кто знал о возможности эпидемии и ее последствиях. В последние годы перед пандемией происходило много странного. Например, в Америке на последних выборах победил совершенно невероятный кандидат. Мультимиллиардер, он снимался в кино, участвовал в гонках, лично раздавал деньги бедным, открывал больницы за свой счет и привлекал разных известных спонсоров. Он побыл президентом совсем недолго. Каждый день что-нибудь откалывал, несколько раз объявлял войну, – Китаю, Израилю, России. У него даже появился лозунг: «США против всех». Потом быстро мирился. Всякими законами, Конгрессом, Сенатом вообще не интересовался. Ходили слухи, что он болен. Готовился импичмент, но тоже постоянно почему-то откладывался. Он – не помню уже, как звали – переехал из Белого дома в башню, которую сам построил на государственные деньги. Огромный небоскреб с апартаментами чуть ли не над облаками. Там его и нашли. Он покончил с собой, то ли застрелился, то ли накачался наркотиками, и оставил записку, что потратил все деньги из госбюджета, а на его счету осталось всего пятьдесят три доллара. Я это очень хорошо почему-то запомнил: пятьдесят три доллара. Мы тогда эти новости узнавали уже только благодаря интернету. У нас в лаборатории был свободный доступ к сети без глушилок, потому что мы должны были постоянно быть в курсе всех научных работ коллег из Европы и той же Америки. Да и кому мы бы что рассказали? Я каждый день заходил в ленту новостей, в фейсбук, и приходил в ужас. В мире черт знает что происходило, а всем вроде как по барабану.