Текст книги "Царство свободного ребенка. Избранные статьи о воспитании"

Метод воспитания и обучения М. Монтессори

Систему воспитания органов внешних чувств и развития мускулов Монтессори заимствовала у Сегена, положив ее в основу своего метода, заимствовала у него даже мысль о необходимости применения системы его воспитания ненормальных детей к нормальным. Что же касается Фребеля, то, несмотря на то, что относительно его взглядов на воспитание, а еще чаще относительно его педагогических приемов, Монтессори зачастую высказывает свое несогласие, ее метод… весьма тождественен с системой «Детских садов». Несмотря, однако, на заимствования, Монтессори самостоятельно переработала взятое ею, и приспособила к нему собственные упражнения, которые она применяла в «Домах ребенка». <…>

Столь же могущественное значение, как воспитанию мускулов, Монтессори вполне справедливо придает и воспитанию органов внешних чувств. Материал, который она дает для их упражнения, она называет игрушками. Хотя далеко не все, но некоторые из ее упражнений действительно полезны и остроумны, но с материалом, изобретенным ею для этого, ребенку несравненно труднее справляться, чем с Фребелевским материалом. Так, например, для воспитания чувства зрения она дает так называемые ею «вкладные тела». Этот материал состоит из трех деревянных брусков, описанных с пунктуальной точностью. «Каждый брусок содержит в себе десять деревяшек, вставляемых в соответствующие гнезда. Эти деревяшки имеют цилиндрическую форму и вынимаются при помощи деревянной или медной пуговки, укрепленной в цилиндре». Описание это длинное… и даже чтение его до невероятности скучно. Можно себе представить, как мало такой материал может напомнить детям занимательную «игру», которая при этом имелась в виду, и все это для того, чтобы научить ребенка различать размеры и формы тел посредством зрения. Такие упражнения, не доставляя удовольствия ребенку, будут лишь усиленно напрягать его мозг. Гораздо проще можно достигнуть той же цели при выкладывании фребелевских колец и полуколец, а также в игре с хорошей цветной мозаикой: в ней тоже приходится вынимать и вставлять в гнезда пластинки и кубики различной формы и цвета, – таким образом, дети привыкают различать и цвета, и форму предметов. Чтобы научить различать цвета, назвав тот или другой из них, Монтессори просит ребенка принести ей мотки такого же цвета. Но таких упражнений в ее книге чрезвычайно мало…

Техника Монтессори при упражнении органов внешних чувств весьма оригинальна; она утверждает, что успешнее всего их совершенствование достигается при упражнениях, если они совершаются при полной тишине и мраке, а потому в «Доме ребенка» детям завязывают глаза. Учительница становится позади одного из них и произносит его имя то шепотом, то погромче, и с различных расстояний (это упражнение, но без завязывания глаз, Монтессори заимствовала из медицинских исследований ушных врачей). Завесив окна чем-нибудь темным, она то же проделывает со всеми детьми. Для распознавания различного веса предметов она также прибегает к завязыванию глаз, так как, по ее мнению, это помогает ребенку напрягать и соредоточивать внимание.

«Для распознавания звуков, – говорит Монтессори, – мы применяем серию свистков; для распознавания оттенков шума берутся коробочки, наполненные веществами более или менее мелкими (от песка до гальки). Шум мы производим, встряхивая коробочки. Практически урок я веду следующим образом: я прошу учительницу восстановить тишину обыкновенными мерами и затем продолжаю ее работу, делая тишину более глубокой. Я произношу: “ст! ст!” модуляциями, то резкими и короткими, то протяжными и тихими, как шепот. Детей это мало-помалу гипнотизирует. Я то и дело произношу: “Тише, еще тише!” – и опять издаю свистящий звук, все больше понижая голос и повторяя: “тише; еще тише!” замирающим голосом. Потом, чуть не драматическим тоном, вот как в море с суши доносится колокол, я, точно, лишаясь чувств, шепчу: “Теперь я слышу стенные часы. Теперь я слышу полет мух и мошек!..” Дети в экстазе соблюдают столь абсолютную, столь полную тишину, что комната кажется безлюдной; наконец, я произношу шепотом: “Давайте закроем глаза”. Это упражнение, будучи повторяемым, так приучает детей к абсолютной тишине, что, если кто нарушит ее, довольно одного звука, одного взгляда, чтобы немедленно призвать его к порядку.

В этой тишине мы начинаем производить различные шумы и звуки, вначале сильно контрастирующие, а затем все более сходные. Иногда мы проводим сравнения между шумом и звуком… Водворив тишину, следует, я полагаю, звонить в хорошо подобранные колокольчики, то мягкого и густого тона, то звонкого и веселого. И когда мы проведем, так сказать, после воспитания уха вибрационное воспитание всего тела, внутренностей, мускулов при помощи разумно выбранных звонков колокольчика, и по телу малюток разольется мир, проникающий в самые фибры их существа, их молодые организмы станут чувствительны к грубому шуму, и дети научатся не любить, избегать нестройных и неприятных звуков».

Это уже настоящее драматическое представление, и как оно само по себе, так и гипнотизирование детей, и этот звон в колокольчики до невероятности должны напрягать детские нервы и напоминают фокусы, которые более уместны в цирках, чем в заведениях для детей дошкольного возраста. И все это проделывается для того, чтобы вызвать в детях антипатию к грубому шуму и нестройным звукам. Между тем эта не особенно тяжелая задача легко достигается пением детьми разнообразных песен, а также предупреждением их, когда они стараются перекричать друг друга дикими голосами и бесшабашным шумом, объяснив им, что от этого у многих болит голова…

Для развития осязания Монтессори разработала целую серию упражнений небесполезных и довольно интересных, которые можно было бы ввести и в наши детские сады. Прежде всего, дети должны проводить пальцами по поверхностям различных предметов. Материалом для этого служат: 1) деревянная доска, одна часть которой покрыта картоном, а другая полированной бумагой, 2) дощечки, на которых наклеены полоски бумаги гладкой и наждачной; с той же целью устроены и другие дощечки, а также составлена коллекция различных материй. Сначала с открытыми, а потом с закрытыми глазами дети должны различать по осязанию одно от другого: образцы бархата, атласа, шелка, толстую тафту и фуляр, шерстяные ткани от грубой до гладкой, полотняные и бумажные ткани. Трогая куски материи, ребенок определяет: «это – тонкое полотно», «это – грубое сукно», «это – бархат». Затем приступают к тщательному ощупыванию формы предметов. Для этого в «Доме ребенка» пользовались фребелевским материалом – кирпичиками и кубиками, а также оловянными солдатиками, шариками, монетами. Опуская для этой же цели пальцы рук в воду различной температуры, они определяли: «холодная», «горячая», «тепловатая вода», – все это проделывалось с открытыми и закрытыми глазами…

Воспитание органов чувств вкуса и обоняния Монтессори признает наиболее затруднительным; вероятно, потому и упражнений этого рода у нее чрезвычайно мало. Ребенку дают нюхать разнообразные цветы, свежий хлеб, коровье и оливковое масло, уксус, кофе, прокислое молоко; затем с закрытыми глазами он должен угадывать запах этих предметов.

Для распознавания вкуса всыпают в стаканчики какую-нибудь безвредную смесь с хинином, сахаром, солью. Ребенок берет на язык немного порошку и сейчас же должен выполоскать рот. Эти упражнения могут быть и менее формальными. Ребенок в 4 года просит попробовать все, что он видит на столе. Если он настаивает, то ему обыкновенно дают чуть-чуть дотронуться языком до того или другого, и он быстро научается различать вкус горчицы от соли и уксуса. <…>

В системе воспитания Монтессори поражает бедность материала, предлагаемого ею для занятий с детьми. Нужно иметь в виду, что такой материал должен быть всегда очень разнообразен, как для того, чтобы маленькие дети не соскучились вследствие его однообразия, так и потому, что не всегда все можно иметь под руками. <…>

Монтессори начинает грамоту с обучения письму, так как основой его является движение руки, а на развитие мускулов она обращала большое внимание в своем «детском саду». Известно, каких громадных усилий стоит ребенку выучиться писать мало-мальски порядочно. По методу же Монтессори дети добиваются этого необыкновенно легко. Особенно помогает этому раскрашивание цветными карандашами и заштриховывание контуров (о чем было сказано выше), так как при этом производится большое количество движений рукой. Таким образом, Монтессори имеет полное право сказать, что она «совершенствует детей в письме помимо письма». Письму по ее системе учатся, ощупывая пальцами контуры букв алфавита, что напоминает метод, которого придерживаются при обучении чтению слепых.

Материалом для этого служат крупные, рукописные буквы, красиво, каллиграфически написанные, вырезанные из наждачной бумаги во множестве экземпляров и наклеенные на отдельные карточки. Учительница подает ребенку карточку с наклеенной на ней буквой, называет ее и говорит, чтобы он провел по ней пальцем, указывая ему, в каком направлении это следует делать, т. е. его движение должно соответствовать направлению, какое принято при писании этой буквы. Затем такие упражнения с буквами ребенок проделывает с закрытыми глазами. Для лучшего усвоения письма учитель просит ребенка принести ему ту или другую букву с другого стола и положить возле него. При согласных буквах ребенок несколько раз повторяет услышанный им звук (как и при обыкновенной звуковой системе) и учится связывать их со знакомыми уже гласными. Затем он начинает быстро составлять слова, раскладывая карточки букв под руководством учительницы, не забывая, как и при отдельных буквах, обводить их пальцем. То же самое повторяет он и с завязанными глазами. Раньше, чем дети выучат всю азбуку, им дают мел, а затем и другие орудия письма. Дети сразу начинают писать хорошо и красиво; особенно поражают буквы, написанные ими: они выглядят, точно скопированные с наждачных образцов. «Красота их почерка, – утверждает Монтессори, – не достигалась никем из учеников элементарных школ». Такой успех получился потому, что в письме детям помогают одновременно зрение, осязание и мускульное движение. По этой системе четырехлетние дети приблизительно в полуторамесячный срок (а более взрослые и еще скорее) могут красиво написать маленькое письмо. Но, чтобы добиться от ребенка уменья свободно читать, приходится затрачивать более продолжительное время, так как оно, по словам Монтессори, «требует гораздо более продолжительного изучения и более высокого умственного развития». И это-то и представляет одну из причин, по которой наши педагоги начинают первоначальное обучение не раньше 7-летнего возраста.

Как бы то ни было, но метод первоначального обучения Монтессори совершенно новый, никем раньше ее не описанный и никем, кроме нее, не примененный на практике. Следовательно, ей одной всецело принадлежит великая честь открытия новой эры в первоначальном обучении, которая избавит детей от множества тяжелых затруднений и напрасно затраченного времени при упражнениях в письме. Как и везде, ее метод и у нас несомненно принесет огромную пользу, если только первоначальное обучение будут, как и прежде, начинать не раньше 7 лет, приспособив метод Монтессори к нашим русским условиям и к нашему алфавиту[36]36
  Водовозова Е.Н. Умственное и нравственное воспитание детей от первого проявления сознания до школьного возраста. – СПб., 1913. – Глава XIX. Метод воспитания и обучения Монтессори.


[Закрыть]…

Как люди на белом свете живут
Историко-географические рассказы

От составителей

Е.Н. Водовозова – автор известного трехтомного труда «Жизнь европейских народов», в который входили географические рассказы и рисунки. Позже переработанный и сокращенный вариант этой книги воплотился в серии книг для детей «Как люди на белом свете живут». Каждая книга была посвящена отдельной стране. Рисунки к книгам делал художник В.М. Васнецов. Этот труд был рекомендован Министерством Народного Просвещения и Священным Синодом к использованию в практике работы образовательных учреждений, занимающихся не только детьми, но и взрослыми. В частности, в работе женских и мужских училищ.

В данной серии книг Е.Н. Водовозова описала «природу, нравы, умственное развитие и экономическое положение народа, а также государственное устройство» каждой страны и народа:

«Жители севера»: англичане, шотландцы, ирландцы, голландцы, бельгийцы, норвежцы, шведы и датчане.

«Жители средней Европы»: немцы Германии и Австрии, сербы-лужичане, славинцы, чехи, словаки, русины, поляки и венгерцы.

«Жители юга»: болгары, сербы, черногорцы, турки, албанцы, румыны, греки, итальянцы, испанцы, португальцы, французы и швейцарцы.

Особенностью историко-географических рассказов Елизаветы Николаевны выступает их ориентированность на описание особенностей национального характера и воспроизведение целостной картины жизни людей в той или иной стране: Англии, Италии, Франции и т. д. При этом меняется даже манера изложения материала, к которой привыкли читатели Е.Н. Водовозовой: от аналитического стиля с элементами сарказма и иронии она переходит к легкому, живому описанию, полному выразительных образов и метафор, погружающему в обстановку и быт людей того времени, позволяющему почувствовать себя их современником. Становится понятнее характер народа и очевиднее взаимосвязь с его историей и географией. Это делает историко-географические рассказы Елизаветы Николаевны неповторимыми и уникальными даже для нашего времени, когда есть возможность посещения любой страны и знакомства с ней через видеопутешествия и туристические поездки.

Англичане

Лондон – величайший город в свете. Сама природа способствовала его могуществу. Великобритания, окруженная морями, удобно и легко может сообщаться со всеми странами мирa. Она славится прекрасными гаванями, неистощимыми богатствами каменного угля, своею промышленностью, мировою торговлею и несметными богатствами, а ее народ – мужеством, трудолюбием, предприимчивым духом и непоколебимым стремлением к свободе и самостоятельности.

Англия. Рабочие

Образование англичан

Нет другого города на свете, который равнялся бы Лондону по величине и многолюдью. В нем почти шесть миллионов жителей, что несравненно больше населения Дании, Греции, Норвегии, Швеции, Швейцарии и некоторых других стран. Можно себе представить, какая идет сутолока в улицах этого колоссального города, который численностью своего населения превосходит целые европейские государства… Каждый, кто в первый раз попадает сюда, совершенно ошеломлен этою неугомонною, кипучею уличною суетою, шумом и движением и с изумлением спрашивает себя, каким образом эта бесконечная, непрерывная масса экипажей, всадников, пешеходов может двигаться в такой давке.

Тут невозможно медленно ходить или зевать по сторонам. Приходится бежать с толпой, спокойно оделяющей всех встречных толчками в бок, в спину, грудь. Постоянные крики раздаются со всех сторон, несут груды корзин и всякой клади, на каждом шагу преграждают дорогу. Остановиться нельзя, – изомнут и затопчут, не обратив даже внимания. Громады домов подымаются без конца одни над другими; целые леса башен, высоких труб и узких кровель виднеются в сизом тумане. Паровозы свистят и гудят со всех сторон. По улицам катят дилижансы с кучами пассажиров наверху… едут возы с корзинами, по высоте напоминающие башни.

Лондон – город объявлений: вы их встречаете здесь всюду, на каждом шагу. У старика, расхаживающего по тротуару, спереди и сзади повешены огромные доски, на которых крупными буквами извещают о каком-нибудь магазине, о продаже книг, о всевозможных представлениях… Уличная торговка ходит под огромным зонтиком, он весь испещрен объявлениями. И какая хитрая выдумка эти ходячих объявлений! И встречный прочтет, и кто обгонит – прочтет, и, проезжая на лету, разберешь черные буквы объявлений, которые резко выделяются на белой бумаге.

Хор музыкантов на улице Лондона

Перед маленькими лавками стоят деревянные истуканы в куртках, увешенные объявлениями. Одним словом, тут шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на объявления! Вы их встретите всюду: на стенах домов, на загородках около новых построек, на покрышках фур, на потолках омнибусов, на фонарных столбах, даже на арках мостов. Проезжая в лодке или на пароходе под мостом, вы, может быть, вздумаете взглянуть вверх, на темный свод моста, и тут вы не избавлены от объявлений… Вот знаменитая зеленая тележка, которая каждый день мозолит глаза!.. На спине лошади, которая тащит эту тележку, собака, искусно выдрессированная: она оборачивается то в одну, то в другую сторону и неистово лает, обращая этим внимание прохожих, которые волею-неволею прочитывают объявления. Иногда желаемое распространяют глашатаи, которые кричат прямо в уши каждому прохожему.

Во второстепенных улицах везде стоят паровые машины, на которых жарят каштаны, картофель, и торговцы выкрикивают свои товары. Для большего успеха продавец зелени вскакивает на перекладину оглобли своей маленькой тележки, запряженной лошаком, и выхваливает свой товар. Здесь и там сидят торговки яблоками, стоят торговцы у лотков с устрицами; в одном углу показывают китайские тени, там наигрывает шарманка, здесь слышится волынка, несколько дальше целый хор музыкантов негров со скрипками, барабанами и кларнетами. В сторонке на возвышении держит речь продавец лекарственных снадобий. Чтобы обратить на себя внимание, он со всей силы бьет в барабан, и кое-кто из толпы подвигается к нему.

Среди невообразимого уличного гама и суеты резко выделяются звуки… музыкальных инструментов. Лондонское простонародье очень любит музыку и особенно пение, если только певец сумеет затронуть его сердце. Уличный певец прекрасно знает, что кому надо: кучке моряков он пропоет: «бедный Джо-моряк», или: «далеко, далеко на море»; в квартале рабочих, приезжающих сюда из дальних деревень, можно услышать песню, которою в деревне убаюкивает ребенка мать или бабушка… перед толпой парней и девушек певец… затягивает какую-нибудь любовную песню… Герой пьесы, Понч, обязан выказывать присутствие духа: находчивость, юмор (уметь быстро подметить, схватить, верно и метко передать смешную сторону во всем, что видишь и слышишь), – отличительные черты английского характера… Хозяева театра марионеток должны быть людьми очень неглупыми, находчивыми, умеющими всегда разнообразить свою пьесу, делать остроумные намеки на выдающиеся современные события…

Англия. Театр Понча

Родина англичан, Великобритания, славится своими туманами, особенно ужасными в Лондоне, где они соединяются со страшным чадом, копотью и черным дымом, которые подымаются из бесчисленных труб лондонских фабрик и заводов и плотным облаком заволакивают небо и все окружающее. Чистое небо вообще большая редкость в Лондоне, и яркое солнце здесь никогда не режет глаз. В самые ясные дни воздух не прозрачен, очертания предметов не ясны, цвета не ярки. Но бывают дни, когда туман плотно окутывает столицу, и тогда уже наступает настоящий мрак. Правда, таких дней бывает лишь несколько в году, но зато какие это дни! При таком тумане чрезвычайно тяжело дышать, и он так плотно обволакивает все предметы, что в двух шагах решительно, ничего не видно…

Движение на улицах в такое время совершенно прекращается, работы останавливаются, и громадный город иногда в течение нескольких часов кажется вымершим и погребенным под непроглядною мглой. «Стук, стук, стук», – слышится тогда здесь и там звук ударов палкою по тротуару. «Провожатого, провожатого кому надо?» – монотонно распевает кто-то, постукивая тростью по тротуару… В дни лондонского мрака все ослепшие бедняки выползают из своих конур на улицу и промышляют. Слепцы водят зрячих…

Большая часть домов и построек в Лондоне темно-серого цвета, и, несмотря на великолепие и замечательную роскошь чрезвычайно многих из них, они выглядят как-то мрачно. Магазинов и громадных, богатейших торговых домов – многое множество…

Доки состоят из трех главных частей: бассейнов, набережных и магазинов – этих складов колоссальных богатств Англии. Главное достоинство здешних бассейнов заключается в том, что, будучи наполнены постоянно одинаковым количеством воды, они защищают стоящие в них суда от… приливов и отливов. Прежде во время приливов корабли, даже при самой выгрузке товаров, приходили в сильное движение, а с окончанием их вдруг сразу удалялись от берега на средину реки. Товары при этом падали в воду, и приходилось употреблять много лишних рук и нередко портить целые тюки. В настоящее время корабли во время прилива стоят покойно в бассейнах и не терпят никаких повреждений. На великолепных гранитных набережных этих бассейнов складываются как выгруженные, так и готовящееся к выгрузке товары, а по бокам их тянутся обширные магазины. Это громадные кирпичные постройки с окнами, закрываемыми ставнями, со стенами, унизанными блоками, по которым на цепях, вооруженных крюками, поднимают с земли на верхние этажи здания тяжелые тюки…

В течение нескольких часов вы двигаетесь среди целого леса судов и, куда вы ни взглянете, везде корабли, пароходы, мачты, паруса, трубы, громадные кладовые, груды товара, толпа рабочих, самая лихорадочная деятельность, самая пестрая смесь всех национальностей, флагов, одежд, языков. И эта картина, сначала приводящая вас в изумление, а потом гнетущая своею громадностью, тянется миля за милей, час за часом. Вот уже прошло 4 часа… и все-таки перед вами все тот же лес мачт, а по сторонам тянутся доки за доками, бассейны за бассейнами, магазины за магазинами, позади, впереди, направо, налево все еще Лондон, громадный, чудовищный Лондон, работающий и обогащающийся…

Английским купцам незачем к себе заманивать: они тратят большие деньги на объявления о своем магазине, а затем рассчитывают не на изящную, искусную выставку своих товаров, а на их доброкачественность. Здесь не найдешь вещей, поражающих своей дешевизною, сработанных только на показ, но, в сущности, никуда не годных. Англичанин привык все покупать дорого, за все платить большие деньги, но зато он и требует, чтобы ему отпускали товар во всех отношениях превосходного качества, непременно очень прочный и практичный…