Текст книги "Гордячка"

– Может быть, мы не вовремя пожаловали к вам? – забеспокоилась Сэйбл.

Сэр Гарри коснулся пальцами ее маленькой ручки, ощутив, что кожа нежна, как шелк.

«Как неловко!» – подумал он. А вслух сказал:

– Вовсе нет. Марианна ненавидит Марокко, и приступы мигрени – просто способ наказать меня за то, что я привез ее сюда.

– Понятно, – сказала Сэйбл; она подумала о том, что в таком случае нечего удивляться распутству сэра Гарри.

Как только Эдмунд Пруст удалился, сэр Гарри начал рассказывать о яхте генерального агента. Нед и Сэйбл вежливо слушали, попивая прохладительный напиток, хотя девушке было ясно, что у брата накопилось много вопросов касательно предстоящей поездки в Фес.

– Не беспокойся, – шепнула она Неду, когда час спустя они расходились по своим комнатам, чтобы подготовиться к морской прогулке. – У тебя еще будет время, чтобы расспросить его.

– Судя по всему, его больше интересуют грузоподъемность и водоизмещение «Алоизиуса», чем дела отца! – с мрачным видом заметил Эдвард.

Сэйбл встала на цыпочки, чтобы поцеловать брата в щеку.

– Сэр Гарри, как мне кажется, достаточно компетентен, и он сумеет выполнить просьбу отца.

Сэйбл понимала: несмотря на энтузиазм Неда в связи с предстоящим путешествием ко двору султана Маулея, брат очень беспокоится – ведь у него нет дипломатического опыта. В конце концов, несмотря на то что он производил впечатление зрелого человека, ему было всего семнадцать лет.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала Сэйбл. – Сэр Гарри возьмет тебя под свое покровительство и не позволит тебе сделать ни единого ложного шага.

– Надеюсь, ты права, – неуверенно пробормотал Нед. Впервые со дня отъезда из дома он пожалел, что занял место отца.

– Давай сегодня повеселимся, – предложила Сэйбл, беря брата под руку, – а уж завтра будем думать о султане и о Фесе.

Эдвард почувствовал некоторое облегчение. Озабоченный своими собственными проблемами, он не придавал особого значения тому факту, что Сэйбл, очевидно, также что-то беспокоит. Теперь ему захотелось спросить ее об этом, но, взглянув на сестру, он понял, что ее проблемы, вероятно, разрешились сами собой, так как она вела себя, как в былые времена, улыбалась, смеялась и радовалась жизни. Ее бодрое настроение передалось Неду, и он почувствовал уверенность в том, что оправдает доверие отца.

– О Сэйбл! – воскликнул он, сжимая руку сестры. – Я так рад, что мы приехали сюда! У меня такое предчувствие, что все сложится замечательно!..

Сэйбл одарила его ласковой улыбкой.

– Я уверена, что все будет именно так, как ты говоришь. – Она обняла брата и удалилась к себе, чтобы написать письмо родителям и переодеться к вечеру.

«Алоизиус» действительно производила впечатление очень импозантной яхты, как и обещал сэр Гарри. Судно слегка покачивалось на волнах. Ветер раздувал белоснежные паруса на двух высоченных мачтах. Палуба была настелена из отполированных до блеска досок. У Сэйбл перехватило дыхание, когда она поднялась на борт.

– Ну что, вам нравится яхта? – спросил сэр Гарри. Сэйбл кивнула. Она уже предвкушала удовольствие, которое получит от прогулки на такой изумительной яхте.

– Дай-то Бог, чтобы не заштормило, – сказала леди Теллиборо. – Ты же знаешь, что я не выношу качки, Гарри.

Леди Марианна Теллиборо отличалась бледностью и страдала от многочисленных болезней, как реальных, так и вымышленных. Когда их представили друг другу, она вяло пожала Сэйбл руку и, едва успев пробормотать что-то вроде приветствия, упала на софу и потребовала нюхательную соль. Сэйбл, встревожившись, позвала сэра Гарри, который заверил ее, что приступы головокружения у жены не стоят того, чтобы из-за них беспокоиться, так как их нельзя принимать всерьез.

Наблюдая, с каким отчужденным видом сидели рядом друг с другом сэр Гарри и его супруга, когда они ехали в фаэтоне, Сэйбл поняла, что любви здесь пет и в помине. Она могла лишь посочувствовать им. Какое счастье, что ей не грозит подобный брак!

Генерального агента, любезно предложившего сэру Гарри воспользоваться яхтой, в этот вечер не было, но несколько супружеских пар из колонии европейцев приняли приглашение англичанина. Когда все перезнакомились, небольшая группа гостей перешла на корму, чтобы полюбоваться солнечным закатом.

Вскоре Сэйбл заметила, что Нед, по-видимому, справился с волнением и оживленно обсуждает вопрос об акциях «Бэрренкорт Лимитед» на индокитайском рынке с сэром Гарри и другими джентльменами. Сама же она вскоре втянулась в разговор с дамами о модах – всем очень понравилось платье девушки.

Кэйти настояла на том, чтобы госпожа надела платье из тяжелого золотистого шифона, которое графиня велела упаковать для дочери на тот случай, если Сэйбл придется присутствовать на официальном банкете в Марокко. Сэйбл посмеялась над предложением Кэйти надеть такой официальный наряд для прогулки по заливу, но горничная была непреклонна. Глядя теперь на других женщин – в особенности на леди Теллиборо, облачившуюся в платье из лазурного шелка и надевшую гарнитур из жемчуга, – Сэйбл вынуждена была признать, что молоденькая горничная оказалась права.

В отличие от других нарядов, имевшихся у Сэйбл, это платье было не очень узким в талии, хотя поясок из серебристого крепа подчеркивал изящность бедер. В этот вечер ею поистине можно было залюбоваться: в отливающих медью волосах девушки мерцали золотые заколки; ее изумрудно-зеленые глаза сверкали, и в свете масляных ламп, раскачивавшихся на перилах, казалось, что от нее исходит какой-то таинственный свет.

Когда «Алоизиус» бесшумно вышла из гавани, солнце начинало садиться. На какое-то время оно зависло над линией горизонта и окрасило залив и изумрудные холмы в мягкие розоватые тона.

– Как только мы отойдем подальше в море, подадут ужин, – с улыбкой сообщил гостям сэр Гарри.

Один из матросов принес бокалы с шампанским, и Сэйбл, делая маленькие глотки, блаженно откинулась на подушки. Бриз, ласкавший ее шею, был теплым, и девушка устремила взор на розовое небо и паруса, отливавшие золотом в предзакатных солнечных лучах. Поодаль Нед беседовал с сэром Гарри и другими мужчинами, и у нее потеплело на душе оттого, что она видит знакомый профиль Сен-Жерменов. Она не могла бы объяснить, почему на нее вдруг снизошло такое умиротворение, – возможно, причиной тому было отличное шампанское. Ей казалось, что этот вечер волею судеб имеет какое-то особое значение, что он коренным образом изменит ее жизнь.

«Какая чепуха! – укоряла она себя. – Это всего лишь воздействие алкоголя на пустой желудок».

– Доводилось ли вам видеть такой восхитительный закат? – вздохнула леди Теллиборо.

В этот момент заходящее светило, от которого осталось лишь мутное красное пятно на самом краю горизонта, бросило последний отблеск на облака, парившие над яхтой. «Алоизиус» шла вдоль берега, и на ближних холмах замигали первые огоньки.

– Я уверена, что на Корнуолле не бывает ничего подобного, – заметила Уиннифред Джеймс.

– У нас бывает еще более великолепный закат! – ответила Сэйбл. – Зимой солнце высвечивает утесы, превращая их в расплавленное золото. Это поистине величественная картина, однако, – расщедрилась она, – я даже не помню, когда закат восхитил меня больше, чем в нынешний вечер.

Леди Теллиборо улыбнулась:

– Нам так хотелось, чтобы вы, молодежь, полюбовались этим роскошным видом. Гарри так высоко отзывается о вашем отце, дорогая. А вот и Келрах, он принес нам ужин!

Сэйбл увидела перед леди Теллиборо матроса, терпеливо стоящего с медным тазиком и полотенцем. Она наблюдала, как леди взяла протянутый ей кусок мыла и вымыла руки. Потом подошла очередь Сэйбл. Леди Теллиборо объяснила ей, что марокканцы едят руками. И хотя в своем кругу европейцы не придерживались этого обычая, они все же старались соблюдать ритуал омовения рук перед каждой трапезой.

К тому времени, когда мужчины присоединились к ним, перед гостями стояли два больших подноса, покрытых салфетками с элегантной вышивкой. Когда мужчины помыли руки, слуги вынесли терракотовые блюда с сочным жарким из баранины и пламенеющими кусками кебаба на круглых ломтях хлеба. Принесли и другие блюда, в том числе превосходную жареную рыбу и вкуснейшие цыплячьи грудки, фаршированные финиками и изюмом.

Затем принесли разнообразные фрукты, преимущественно сочные апельсины, перед которыми Сэйбл не могла устоять. При этом она заметила, что Нед ест с таким же аппетитом, как и она, и решила, что это связано с тем, что во время путешествия на «Элизе» у них не было такого роскошного стола. После ужина они снова ополоснули руки, и Келрах принес огромный серебряный чайник.

– Обычно чай готовят на камбузе, – пояснила леди Теллиборо, – но мне думалось, что наши молодые гости пожелают понаблюдать за ритуалом заварки.

И действительно, Сэйбл с огромным интересом следила за Келрахом, который поставил возле чайника три серебряные коробочки. Из первой он извлек чайные листья и поместил в чайник, залив их кипящей водой из котелка, стоявшего рядом на жаровне. Потом отколол кусочек сахара от сахарной головы, лежавшей во второй коробочке, и добавил ароматной мяты из третьей. Отпив несколько глотков из чашки с золотой каемкой, Сэйбл вынуждена была признать, что никогда не пила такого вкусного чая.

– Это что-то поразительное! – согласился с ней Нед, сделав первый глоток. – Не думаю…

Что он намеревался сказать, Сэйбл так и не узнала, так как его слова заглушил гортанный крик марокканца, стоявшего у руля.

– Что за дьявольщина? – Сэр Гарри вскочил на ноги, чуть не опрокинув свою чашку.

– Боже праведный! – простонал он; его глаза расширились.

– Что такое, Гарри? – в испуге закричала леди Теллиборо.

Впоследствии Сэйбл так и не смогла вспомнить, что за судно надвигалось на них из темноты. При возгласе сэра Гарри девушка вскочила, но ее любопытство тут же перешло в ужас, когда она увидела массу парусов, приближавшихся к ним с ужасающей скоростью. Этот корабль был во много раз больше яхты, возможно, дау,[1]1
  Одномачтовое парусное каботажное судно в южных морях.


[Закрыть] возможно, даже пакетбот, который несся на них на всех парусах, оставляя за своей кормой пенистые буруны.

Сэр Гарри бросился к рулю и что-то крикнул шкиперу по-арабски. Сэйбл чуть не упала, когда «Алоизиус» резко дернулась, пытаясь уклониться от столкновения. Сэйбл не верилось, что они могут столкнуться. Помимо ходовых огней, на «Алоизиусе» горели фонари – так как же могло случиться, что никто раньше не заметил такое большое судно?

Как бы то ни было, в ту ночь фортуна отвернулась от «Алоизиуса»; до самого последнего момента никто не заметил приближения большого парусного судна. Сэйбл помнила, что Нед выкрикнул ее имя перед самым столкновением. Удар прозвучал в ее ушах, точно взрыв, девушку подбросило в воздух, а в следующее мгновение она оказалась за бортом.

Шок от погружения в воду заставил ее прийти в себя. Она отчаянно пыталась выбраться на поверхность. Хотя мокрые, тяжелые юбки тянули ее вниз, ей все же удалось выплыть. Но ночь наступила так быстро, что вокруг уже ничего не было видно. Девушка в панике озиралась, высматривая огни «Алоизиуса».

– Помогите! Пожалуйста, помогите! – кричала она, и ей показалось, что она услышала ответный крик брата. – Нед! – взвизгнула она, но на сей раз ответа не последовало.

Сэйбл изо всех сил старалась удержаться на поверхности. Как же вышло, что ее выбросило так далеко от судна? Ведь она пробыла под водой всего несколько секунд.

– Нед! – снова закричала Сэйбл, но сейчас никто не отозвался.

Бесполезно! Течение безжалостно увлекало ее за собой, и ей пришлось лечь на спину и вручить ему свою судьбу, чтобы юбки не увлекли ее на дно. Бесполезно тратить силы на борьбу с течением, рассудила Сэйбл, тем более что она не имела ни малейшего представления, в каком направлении шла «Алоизиус». «Господи, неужели это не сон и все это случилось со мной?!» – думала она.

«Нужно добраться до берега», – размышляла девушка. И тут, повернув голову, она вдруг увидела огни Танжера. Наверняка не так уж трудно добраться до берега! Отец научил ее плавать, когда она была совсем ребенком, и Сэйбл никогда не испытывала страха перед водой. Кроме того, она понимала, что бесполезно бороться со стихией, в особенности в мокрой одежде. Лучше отдаться на волю течения, а уж затем плыть к берегу.

Было ясно, что если бы не мощное течение, она бы утонула. Сэйбл попыталась освободиться от платья, но эта попытка окончилась лишь тем, что она погрузилась под воду. Откашливаясь и отплевываясь, девушка снова выбралась на поверхность. Она решила лечь на спину и совсем не шевелиться.

Сэйбл совершенно потеряла ощущение времени. Вскоре она заметила, что течение ослабевает, и поплыла в направлении берега. Сэйбл была отличной пловчихой, но как она ни старалась приблизиться к огням на берегу, они все время оставались такими же далекими. «Ну еще немного, еще чуть-чуть!» – мысленно повторяла она, но скоро стало ясно, что ее силы на исходе. Плача от сознания своего бессилия, Сэйбл снова легла на спину, чтобы передохнуть. Сколько еще она сможет выдержать? И что, если другое течение потащит ее в открытое море?..

Тут она уловила какой-то тихий звук. Сэйбл подняла голову, напряженно прислушиваясь. И вот опять… Какое-то постукивание…

Набрав побольше воздуха в легкие, Сэйбл позвала на помощь. Никто не ответил ей, и она снова закричала.

– Эге-ге! – донеслось наконец из темноты.

– Помогите! – крикнула Сэйбл.

– Где вы?

– Я здесь! – В ее голосе послышалось облегчение. – Помогите, пожалуйста!..

Через несколько секунд Сэйбл увидела огни. Хотя глаза ее воспалились от соленой воды, она ясно различила тень корабля прямо перед собой.

– Помогите! – снова закричала девушка.

До нее донесся чей-то властный голос, и она чуть не зарыдала от радости, когда услышала всплеск, свидетельствовавший о том, что на воду спустили шлюпку. Скрип весел в уключинах придал ей сил, и она отважно поплыла навстречу, морщась от боли в онемевших конечностях. Из темноты внезапно возникла шлюпка, на носу которой стоял человек, державший перед собой фонарь.

– Вот он! – услышала Сэйбл, и тут силы оставили ее. Когда она уже пошла ко дну, полдюжины рук подхватили ее.

– Эй, да это девушка! – Это было последнее, что Сэйбл услыхала; в следующее мгновение она лишилась чувств.

Глава 6

Сэр Морган Кэри, капитан клипера «Вызов», молча наблюдал, как у борта собралась группа матросов, чтобы вытащить шлюпку из воды. В свете мигающего фонаря ему хорошо была видна фигура первого помощника Джексона Торенса, стоявшего на носу шлюпки.

Почувствовав на себе пристальный взгляд капитана, Торенс поднял голову:

– Мы выловили девушку, сэр! Даже не представляю, как она оказалась в водах залива!

– Она жива, Джек? – бесстрастным глухим голосом окликнул помощника капитан.

– Да, сэр. По крайней мере мне так кажется. Но она промерзла до костей, бедная крошка!

Чувственные губы Моргана вытянулись в жесткую прямую линию. В эту минуту ему менее всего хотелось видеть на борту девушку, да еще нуждающуюся в няньках.

– Мистер Хэйс!

Молодой человек в темно-голубой фуражке щелкнул каблуками.

– Слушаю, сэр!

– Пошлите кого-нибудь в трюм за Пирсоном. Если он не появится на палубе через полминуты, я велю протащить его под килем, ясно?

Не в силах выдержать жесткий взгляд капитана, молодой Дэниэл Хэйс опустил глаза.

– Да-да, сэр!

Морган снова повернулся к поручням, у которых с помощью лебедок и троса поднимали шлюпку. Несколько моряков подхватили неподвижное тело девушки. Пригладив свои густые волнистые волосы, капитан «Вызова» подошел ближе.

– Вы уверены, что она жива, Джек? – бесстрастным голосом спросил Морган, остановившись за спинами матросов.

Все расступились, и капитан увидел мокрые юбки и бледное, безжизненное лицо, наполовину скрытое темными прядями.

– Уверен, сэр, она просто в обморочном состоянии, – ответил Торенс.

Помощник капитана был низенький крепыш, которому перевалило за пятьдесят, молчаливый и надежный, как все девонцы. Отличный моряк, Морган не мог оспорить тот факт, что Джек Торенс – один из немногих людей, которым он мог доверить свою жизнь.

– Капитан! Мистер Хэйс сообщил мне, что на борту появилась девушка! – воскликнул доктор Аарон Пирсон, растрепанный и задыхающийся, в очках, косо сидевших на его длинном, топком носу.

Морган укротил свой гнев, понимая, что его антипатия к этому человеку обусловлена лишь тем, что он никудышный моряк. Любовь к морю была такой чертой характера, которую Морган особенно ценил; когда он брал в свою команду высокого, долговязого шотландского врача, тот заверил его, что не страдает морской болезнью. К сожалению, скоро выяснилось, что шотландец солгал. Когда «Вызов» попал в шторм по пути из Англии, доктор Пирсон не поднимался с постели, его мутило и рвало. Более того, он настаивал, что единственное лекарство от морской болезни – это бутылка-другая лучшего бренди из запасов капитана. Несмотря на свое сомнение по этому поводу, Морган пошел ему навстречу. Несчастный доктор Пирсон так никогда и не узнал, что его едва не высадили на берег в Лиссабоне, но Моргану очень уж нужны были услуги врача в этом плавании, а шотландец, несмотря на все свои изъяны, был очень искусным лекарем.

– Ну как она, выживет? – с озабоченным видом спросил Дэниэл Хэйс, когда доктор Пирсон завершил поверхностный осмотр пациентки, включавший прослушивание сердца и простукивание груди с целью определить глубину дыхания.

– Похоже, что в легкие вода не попала, – ответил доктор Пирсон, повернувшись к Моргану. – Пульс ровный, и я склонен полагать, что она лишилась чувств от переутомления.

Жесткие черты лица Моргана Кэри смягчились:

– Значит, она не умрет?

Доктор вновь повернулся к девушке:

– Конечно, нет. Скоро она очнется.

Морган одобрительно кивнул:

– Отлично! Джек, как только она придет в себя, дайте ей бренди и отправьте на берег.

Доктор Пирсон широко открыл глаза:

– Вы не можете так поступить!

Темные брови Моргана сошлись на переносице.

– Не могу?

Собравшиеся вокруг моряки озабоченно зашептались, и врач понял, что допустил серьезный промах. Было ясно, что на судне никто не осмеливался перечить капитану. Однако Аарон Пирсон, каким бы трусом и пьяницей он ни был, всегда ставил на первое место заботу о своих пациентах. Оправившись от испуга, он отважно встретил взгляд холодных голубых глаз.

– Я сказал, что она очнется, сэр, но для того, чтобы ее можно было отправить на берег, она должна набраться сил.

Глаза Моргана превратились в узенькие щелки.

– Что вы хотите, этим сказать?

– Температура ее тела опасно низка. Девушку следует немедленно перенести в теплое помещение! Жизнь несчастной окажется под угрозой, если попытаться переправить ее через залив в условиях влажного ночного воздуха.

Морган поджал губы.

– Какого дьявола вы хотите от меня, Пирсон? – глухо зарокотал он. – Мне некогда с ней нянчиться! Мы и так потеряли уйму времени!

– Если вы отправите ее в таком состоянии, она погибнет от плеврита или иного легочного заболевания! – стоял на своем Аарон Пирсон.

– На карту брошена жизнь других людей, доктор Пирсон, – тихо сказал Морган, и в его голосе прозвучала нешуточная угроза; врач отступил на шаг. – Жизнь людей, которые мне гораздо дороже, чем жизнь этой девицы. К тому же она оказалась настолько глупа, что умудрилась свалиться за борт какого-то судна.

Капитан кивнул головой в сторону притихшей команды.

– Отнесите ее в мою каюту! – гаркнул он. – Когда лоцман будет покидать судно, она отправится вместе с ним!

– Ее смерть останется на вашей совести, капитан! – воскликнул Аарон Пирсон.

На палубе воцарилось молчание. Морган, уже направлявшийся к штурвалу, медленно повернулся на каблуках; звериной мягкостью своих движений он напоминал огромную дикую кошку в джунглях, готовую к прыжку. Однако, прежде чем кто-нибудь успел проронить хоть слово, Сэйбл закашлялась и громко застонала, снова обратив на себя всеобщее внимание.

Морган посмотрел на врача, который вновь склонился над девушкой. Подойдя поближе, капитан остановился, чуть ли не касаясь Сэйбл своими начищенными до блеска ботинками. Он окинул безразличным взглядом мокрые золотистые юбки, прилипшие к телу девушки. Она снова закашлялась и застонала. И вдруг шевельнулась, резко повернув голову. Пряди волос, закрывавшие ее лицо, откинулись в сторону, и все столпившиеся вокруг моряки теперь хорошо разглядели ее.

– Боже праведный! – вырвалось у Моргана. Аарон Пирсон боязливо ахнул, когда Морган нетерпеливо отодвинул его в сторону.

– Во имя Господа! – в ужасе воскликнул он. – Что вы собираетесь делать?!

– Ничего дурного, глупец! – Опустившись на колено, Морган вглядывался в бледное лицо девушки. Губы посинели, ее бил озноб, но Морган видел лишь изумительно красивые черты лица и чуть вздернутый нос, со всей очевидностью свидетельствовавшие о том, что это – Сэйбл Сен-Жермен.

«Не может быть!» – говорил он себе (тем временем возмущенный доктор суетился рядом). Капитан вспомнил, как видел ее в последний раз, – она с вызовом стояла перед ним на этой самой палубе, доводя его до бешенства надменным выражением лица и соблазнительными алыми губами.

«Не может этого быть!..» – мысленно повторял Морган. Он коснулся пальцами ее подбородка и ощутил холодную кожу, а не теплую и шелковистую, как когда-то.

Сэйбл снова застонала. Морган чуть не ахнул, когда глаза девушки раскрылись и ее взгляд остановился на нем. Она быстро заморгала, пытаясь разглядеть, кто перед ней, но не успела узнать его, – ее веки смежились сами собой. Однако этого было достаточно для того, чтобы Морган увидел изумрудно-зеленые глаза, упорно преследовавшие его в течение всего плавания.

– Джек!

Первый помощник приблизился к нему:

– Да, сэр.

Морган поднялся, возвысившись над ним, как каланча.

– Отнесите ее ко мне! Достаньте столько одеял, сколько найдется. – Его крепкий палец уперся в костлявую грудь врача. – Пирсон, вы отвечаете за ее жизнь. Если она не выживет, я оторву вам голову! Понятно?

Шотландец вытаращил глаза, не в силах поверить, что грозный великан, стоящий перед ним, так резко переменился. Глаза сэра Моргана сияли, и все его лицо, казалось, светилось в полутьме.

– Я же сказал вам: если вы отправите ее в эту ночь в Танжер, она не выживет! – закричал Пирсон.

– Она останется на корабле! – ответил Морган так резко, что матросы, которые уносили Сэйбл, на секунду замерли на месте. – Да, – продолжал капитан, – я не могу терять драгоценное время.

– Но мы же не можем оставить ее у себя! – возразил Джек Торенс. – Это… будет выглядеть как похищение, сэр!

Морган окинул его яростным взглядом:

– Пусть так.

– Но, сэр…

Голубые глаза вспыхнули, и Джек понял, что зашел слишком далеко, испытывая терпение капитана. Однако он стоял на своем, не сводя глаз с сурового лица Моргана.

– А что вы мне можете предложить? – невозмутимо проговорил капитан. – Пирсон утверждает, что девушка погибнет, если я отправлю ее на берег с лоцманом. С другой стороны, мы не можем ждать, пока она окрепнет, и у нас нет времени на то, чтобы вернуться в порт, высадить девушку и снова выйти в море.

– Но, капитан, вы даже не знаете, кто она! – упорствовал Джек. – Ведь ее родные подумают, что она утонула!

Морган окинул грозным взглядом матросов; по выражению их лиц он понял, что они поддерживают старшего помощника. Ироничная улыбка появилась на губах капитана:

– Вот тут вы ошибаетесь, Джек. Я прекрасно знаю, кто она, и попрошу лоцмана передать мое сообщение ее близким. А когда мы вернемся, то доставим ее к ним в целости и сохранности.

Резко повернувшись на каблуках, он удалился. Темнота поглотила его широкоплечую фигуру, и Джеку не оставалось ничего иного, как отнести содрогающуюся в ознобе девушку в просторную каюту капитана. Ее уложили на койку. Доктор Пирсон продолжал суетиться подле нее, Джек же тяжело вздыхал. Он понимал, что капитан прав: слишком много жизней зависело от того, успеет ли «Вызов» вовремя прибыть к месту назначения, но Джек был простым, честным моряком, и что-то в бледном личике девушки глубоко тронуло его. А ведь она окажется так далеко от дома…

– Ну как она? – спросил Торенс, когда доктор Пирсон что-то невнятно пробормотал.

Врач поднял голову:

– Озноб усиливается. Боюсь, се свалит лихорадка. Пожалуй, капитан поступил очень разумно, когда велел принести се сюда. В таком состоянии ей необходим покой. А теперь помогите-ка мне, пожалуйста, сиять с нее мокрую одежду.

– Я сделаю это сам.

Когда Морган зашел в каюту, лицо его было бесстрастно.

– Да, сэр! Пойду поищу одеяла.

Сняв с девушки насквозь промокшую одежду, Морган не обратил никакого внимания на ее обнаженное тело. Его одолевали мысли о причинах ее появления в Марокко. «Неужели это судьба?» – размышлял он, не в силах поверить в тот непреложный факт, что она оказалась в морс, а затем на его судне, так далеко от дома.

«Ладно, еще будет время подумать об этом», – сказал себе капитан и принялся усердно растирать тело Сэйбл полотенцем. Заметив тревогу в глазах Аарона Пирсона, Морган строго спросил:

– Она очень больна?

– Пока еще… не очень, – зловещим голосом ответил врач. – Но только время покажет…

– Вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы спасти ее! – Это было сказано таким тоном, что возражать не приходилось.

Доктор Пирсон всплеснул руками.

– Ей необходимо неусыпное внимание, сэр. Губы Моргана жестко сжались.

– Предоставьте это мне, Пирсон. Я не допущу, чтобы мы потеряли ее. – На его лице вновь появилась зловещая ухмылка, и доктор невольно вздрогнул. – Только идиот расстается с тем, чем добрый океан так щедро одарил его, вы согласны?

Аарон Пирсон с усилием сглотнул. Хотя каюта Моргана Кэри была достаточно просторной, в присутствии грозного капитана, заполнявшего собой все пространство, в помещении становилось душно и тесно.

– Полагаю, что так, сэр, – с удрученным видом ответил судовой врач.

Как и предсказывал Пирсон, состояние девушки внушало слишком серьезные опасения, чтобы можно было рискнуть и отправить ее в Танжер в ту же ночь. И хотя члены команды «Вызова» глухо роптали по поводу странного решения капитана оставить девушку на борту, слух о том, что ночью ей стало хуже, заставил их поверить, что, возможно, действия Моргана оправданны.

– Как она? – озабоченно спросил Джек Торенс доктора Пирсона, когда рано утром тот вышел на палубу.

На безоблачный небосклон восходило бледное солнце, а за кормой виднелся берег Марокко, мерцавший огоньками, точно драгоценный камень. Хотя обычно сэр Морган появлялся на палубе вскоре после восхода солнца, на сей раз он, как ни странно, не появился, и его старший помощник был этим немало удивлен и встревожен.

Доктор Пирсон достал очки и протер их платком, который вытащил из нагрудного кармана.

– К сожалению, молодая леди серьезно больна, – сообщил он Джеку, покачав своей седеющей головой. – У нее очень сильный жар, и, боюсь, она начнет бредить.

– А капитан?

– Всю ночь провел у ее постели, насколько я знаю. Доктор Пирсон собирался было добавить, что Морган Кэри поистине странный человек, но передумал. Уже давно он убедился в том, что команда «Вызова» не терпит критики в адрес капитана. Возможно, решив оставить девушку на судне, сэр Морган лишь проявил необычную для него человечность, однако, проанализировав ситуацию, доктор пришел к выводу, что подобное маловероятно. С того момента, как капитан сделал свое поразительное заявление о том, что знает эту девушку, Аарону не давала покоя нелепая мысль: а что, если Морган намерен оставить ее у себя для того, чтобы получить за нее выкуп?..

Судя по всему, их таинственная пациентка была из весьма состоятельной семьи. На ней было очень дорогое платье, которое стюард ночью забрал, чтобы привести в порядок, а ее изящные руки и аристократические черты явно свидетельствовали о благородном происхождении. Значит, сэр Морган собирался заставить ее семью уплатить большой выкуп за возвращение дочери? Пирсон терялся в догадках, однако он не мог не оценить заботливость капитана по отношению к больной.

– С удивлением должен признать, что сэр Морган прекрасно ухаживает за больной, – доверительно сообщил он старшему помощнику и тут же добавил: – Вот только никак не пойму почему.

Выражение лица Джека Торенса оставалось бесстрастным.

– Впервые за все время, доктор, – проговорил он, – мы с вами придерживаемся одного мнения.

Чем выше поднималось солнце, тем жарче становилось в капитанской каюте. Морган Кэри встал со стула, на котором провел всю ночь, и расправил затекшие плечи. Затем подошел к иллюминаторам и открыл их. При этом металлические рамы заскрипели; он взглянул в сторону койки, но Сэйбл не шевельнулась.

Нахмурившись, капитан вглядывался в лицо девушки. Ночью она то металась, сбрасывая с себя одеяла, то дрожала в ознобе, и Морган снова и снова укрывал ее.

Его тревожила неприятная мысль о том, что Сэйбл действительно очень больна и его эгоизм может стоить ей жизни. Но он постарался выбросить это из головы. В Танжере ей все равно не могли бы помочь лучше, чем на его судне, а кроме того, она из породы Сен-Жерменов. Из того, что ему удалось узнать при посещении этого незаурядного корнуолльского семейства, можно было заключить, что все они поистине здоровяки.

Сэйбл тихо застонала, и его внимание сразу же переключилось на нее. Вздрогнув, он увидел, что взгляд ее прекрасных зеленых глаз устремлен на него, но было ясно, что она не узнает капитана.

– Сэйбл, – мягко произнес он, стараясь не испугать ее. – Леди Сэйбл, вы слышите меня?

– Пить, – прошептала она, едва шевеля губами. – Воды.

Морган быстро взял кувшин, стоявший рядом на столике. Наполнив стакан, он наклонился к ней и приподнял ее за плечи. Ее растрепанные волосы упали ему на грудь. Она пила запекшимися губами прохладную воду. Это усилие изнурило ее, и, когда она закашлялась, Морган осторожно уложил ее обратно на подушки. Отставив стакан, он повернулся к Сэйбл, но девушка уже спала.

– Капитан?

Он с раздражением посмотрел на стюарда, боязливо маячившего в дверях.

– В чем дело, Грейсон?

– Я подумал… может быть, вы позавтракаете? – спросил стюард.

Морган потер глаза, пытаясь сдержать нарастающий гнев. «Я устал, – сказал он себе, – и нет никакого резона набрасываться на стюарда».

– Несите завтрак сюда.

Грейсон Пирсон, во всех ситуациях джентльмен до мозга костей, был, что называется, прирожденным камердинером. Человеку, мало знающему его, оставалось лишь удивляться тому, что же могло заставить его сменить фешенебельную обстановку в Девоншире на неудобства жизни на борту клипера. Ответ был прост: Грейсон, девять лет служивший в качестве личного камердинера сэра Моргана Кэри и выходивший своего хозяина после ранения на Крымской войне, не мог покинуть его и в этих обстоятельствах.