Текст книги "Гордячка"

«Море, – думал он тогда, – станет бальзамом для растравленной войной души сэра Моргана». Участие в прорыве блокады и в миссии по спасению людей, вроде нынешней, также, видимо, не испугало его – он уже привык к тому, что его хозяин участвует в рискованных предприятиях, – но, узнав о его решении взять на борт девушку, Грейсон был несказанно удивлен.

– Как она себя чувствует? – с озабоченным видом спросил стюард, появившись в каюте с завтраком. В отличие от Моргана, на котором были поношенные бриджи и простая фланелевая рубашка, стюард был облачен в элегантную серую визитку, рубашку с высоким белым воротничком и лаковые туфли – причем все это выглядело до смешного неуместным на судне.

– Боюсь, она очень плоха – ответил Морган. – Пирсон прав: транспортировка в Танжер убила бы ее.

Грейсон промолчал. Не было смысла спрашивать, почему капитан так упорно не желает пожертвовать несколькими часами, чтобы возвратить девушку на берег. Только он да еще, возможно, Джек Торенс знали, что означает это плавание для Моргана Кэри и во что выльется любая задержка.

– Я постирал и погладил одежду юной леди, – продолжал стюард, расставляя серебряную и фарфоровую посуду на маленьком столике под иллюминаторами. – Надеюсь, скоро она поправится и сможет ее надеть.

Сардоническая усмешка искривила губы Моргана.

– Надеешься, что скоро она выберется из моей каюты, Грейсон? Надо ли это понимать так, что ты не одобряешь ее пребывания у меня?

Грейсон пожал плечами. Бывший камердинер сэра Моргана, он за девять лет службы у него повидал немало женщин, занимавших капитанскую постель.

– Я забочусь лишь о вас, сэр. Где вы собираетесь спать, пока она… гм… выздоравливает?

– Сегодня мне принесут гамак из главного кубрика, – ответил Морган. Сидя за столом, он массировал себе виски.

– Прошу прощения, сэр, – неуверенно проговорил стюард, наливая капитану чашку ароматного кофе. – Мистер Торенс уверяет, что вы знаете эту леди, а некоторые матросы клятвенно заверяют, что видели ее на борту нашего корабля, когда мы стояли на якоре в Фолмауте.

Морган бросил на Грейсона насмешливый взгляд:

– Тебя интересует, кто она?

Стюард кивнул, как всегда проявив абсолютную честность.

– Я не собираюсь совать нос не в свои дела, сэр, но любопытство одолевает меня. Да и всех остальных.

Они были приблизительно одного возраста. Грейсон был старше капитана года на три, не более, и, видимо, поэтому Морган Кэри относился к нему терпимее, чем к другим членам команды.

– Ладно, – вымолвил он наконец. – Скажу. Да, я знаю ее, и ты тоже знаешь. По крайней мере, вероятно, слыхал о ее отце. Это леди Сэйбл Сен-Жермен, дочка графа Монтеррея.

Самообладания Грейсона как не бывало. Он с любопытством уставился на девушку.

– Я уверен, что вы шутите, сэр!

Морган усмехнулся:

– Нисколько, Грейсон, нисколько! Но хотелось бы мне знать, – добавил он, отпивая из чашки кофе и поглядывая на разгоряченное лицо Сэйбл, – как она оказалась в водах Танжерского залива? Ведь я не так давно видел ее в Корнуолле.

– А мне хотелось бы знать, – невозмутимо проговорил Грейсон, открывая корзинку со свежеиспеченными булочками, – как вы намерены поступить с ней?

– Поступить? – переспросил Морган. Его голубые глаза внезапно загорелись, а на губах заиграла хищная ухмылка. – Что обычно делают с прелестной молодой женщиной, которую благословенная леди Фортуна посылает в мужские объятия?

Грейсон едва не опрокинул сахарницу.

– Вы же не собираетесь сделать ее своей любовницей, сэр!

По его тону можно было заключить, что он не допускает даже мысли о таком поступке, хотя бы и со стороны сэра Моргана Кэри.

Морган хмыкнул.

– Нет, вряд ли у меня достанет терпения держать ее в качестве своей любовницы, Грейсон. Она испорченный, капризный ребенок. От общения с ней я сразу же сойду с катушек.

В эту минуту его мысли невольно возвратились к темной веранде в доме Хэверти; казалось, он ощущает податливые губы Сэйбл, ее шелковистую кожу, ее тело, уступающее напору его настойчивых рук.

– С другой стороны, я не против того, чтобы малость позабавиться с ней перед тем, как верну ее семье, – продолжал капитан.

– Говорят, лорд Монтеррей крайне мстительный человек! – заметил Грейсон. – Возможно, он высокого мнения о вас, но я сильно сомневаюсь, что он потерпит… что-либо подобное.

Морган пожал плечами:

– Возможно, Сен-Жермен – опасный противник, но меня это мало волнует.

Услышав стон, капитан вскочил со стула. Грейсон с тревогой наблюдал, как тот склонился над девушкой. «Как она миниатюрна и беззащитна!» – думал Морган, меняя компресс у нее на лбу.

В душу Грейсона закрался страх. Морган Кэри, несомненно, решил оставить леди Сэйбл для своих утех, иначе он бы не стал так говорить. Ничего хорошего не предвещает и тот факт, что, несмотря на наличие на судне врача, капитан решил лично ухаживать за больной, оставив ее в своей каюте.

Грейсон вздохнул и вновь наполнил капитанскую чашку кофе. Если леди Сэйбл Сен-Жермен характером напоминает своего отца, то сэру Моргану придется не сладко, когда она поправится. Стюард посмотрел на высокую фигуру капитана, который все еще стоял у койки. Грейсону уже мерещились всевозможные неприятности, и он проклинал судьбу, пославшую леди Сэйбл на их судно.

Когда Сэйбл пробудилась, ей показалось, иго голова ее раскалывается пополам. В горле у нее пересохло, и она была так слаба, что не могла шевельнуться. Однако температура наконец-то спала, и Сэйбл ощущала благословенную прохладу.

Она лежала на спине, с закрытыми глазами, – лежала не двигаясь и наслаждаясь тем, что лихорадка и невыносимая боль во всех членах оставили ее. Вскоре до нее донеслись звуки – гортанные крики чаек в небе и скрип пера. Она подумала, что лежит в своей постели в Нортхэде, так как за ее окном всегда раздавались тоскливые крики этих птиц. Но непонятно, кто водит по бумаге пером и так неприятно шуршит бумагой?

Сэйбл открыла глаза. К своему величайшему удивлению, она увидела над головой не цветастые обои и резные венчики багета, а массивные деревянные брусья. Да и пахло здесь не так, как в ее спаленке. Соленый запах моря был, но вместо запаха духов, так хорошо ароматизировавших воздух, чувствовался запах кожи и едва уловимый, но довольно приятный запах одеколона.

Сэйбл в смятении повернула голову, но от головокружения у нее потемнело в глазах. Она заморгала и увидела какую-то высокую фигуру. Незнакомец поднялся со стула и приблизился к ней. Но кто же это?.. И вдруг ее охватил страх, какое-то шестое чувство подсказало ей, что она находится где-то в незнакомом месте, очень далеко от дома. Это ощущение усилилось, когда высокий человек заговорил. Слова прозвучали, как отдаленные раскаты грома.

– Итак, вы наконец очнулись. Я долго ждал, когда же вы придете в себя.

Сэйбл снова заморгала. Наконец разглядела загорелое лицо с резкими чертами, красивое, но жестокое, даже устрашающее. Квадратный подбородок с давно не бритой щетиной, римский нос и устремленные на нее сверкающие голубые глаза. И язвительная ухмылка на губах.

– Кто вы? – спросила Сэйбл и тотчас же закашлялась. В следующее мгновение сильные руки приподняли ее за плечи. Когда приступ кашля прошел, перед ее губами оказался стакан воды.

– Выпейте, – послышался раскатистый глухой голос, казалось, исходивший не из горла, а из массивной груди, возвышавшейся перед ней.

Сэйбл сделала несколько глотков. Открыв глаза, она увидела перед собой все то же лицо, и сейчас оно находилось так близко, что казалось, взгляд голубых глаз обжигает ее. Девушка попыталась отстраниться, но рука, придерживавшая ее, не позволила ей сделать этого.

– Не двигайтесь, Сэйбл. Я не причиню вам вреда.

Услышав свое имя и мягкий глуховатый голос, девушка успокоилась. Она впала в забытье еще до того, как сильные руки осторожно уложили ее на подушку.

Когда Сэйбл вновь очнулась, был вечер. Иллюминаторы были плотно закрыты, а над головой разливался мягкий свет масляной лампы. Девушка осмотрелась и сразу же поняла, что находится в каюте корабля.

«Только вот какого корабля?» – спрашивала она себя. Разве они с Недом не сошли с «Элизы»? И кроме того, на «Элизе» не было таких роскошных кают – с панелями из полированного тикового дерева и широченными койками. Сэйбл осторожно спустила одну ногу на пол и, ухватившись рукой за ближайший бимс,[2]2
  Бимсы – поперечные балки, обеспечивающие прочность судна.


[Закрыть] сумела потихоньку подняться. Она чувствовала ужасную слабость. «Нужно выйти на палубу, – преодолевая головокружение, приказывала она себе, – нужно найти капитана Джауди и спросить его, что со мной приключилось. Может, заболела?» Кажется, у нее была лихорадка. Кто-то заботливо ухаживал за ней, и она слышала глухой, но довольно приятный голос, который успокаивал ее, когда она металась в бреду.

– Какого дьявола, почему вы встали с постели?..

Сэйбл обмерла, ее взгляд встретился со взглядом удивительных голубых глаз. Мужчина, без стука вошедший в каюту, был выше всех ее знакомых, если не считать отца, и такой широкоплечий и широкогрудый, что казалось, каюта стала теснее. Его волнистые каштановые волосы разлохматились на ветру, белая рубашка была распахнута на загорелой мускулистой груди; поношенные бриджи из телячьей кожи обтягивали его бедра. Сэйбл заморгала, вдруг представив себе, что перед ней сам молодой греческий бог.

– Кто… кто вы? – заикаясь, проговорила она, все еще держась за бимс.

Удивленное выражение на лице Моргана сменилось улыбкой. Теперь он испытывал к этой девушке чисто мужской интерес, ибо ни один мужчина не смог бы устоять перед ее красотой. Облаченная лишь в тонкую ситцевую рубашку, которая едва прикрывала ее стройные бедра, она стояла на полу босиком, а ее распущенные волосы спадали на спину буйным каскадом, отливающим полированной медью в свете лампы.

Ее кожа казалась почти прозрачной, а в огромных зеленых глазах отражались золотистые огоньки, отбрасываемые той же лампой. Густота и шелковистость ее волос напоминали бесценный мех баргузинского соболя, который Моргану доводилось видеть в России во время Крымской войны, и он вдруг подумал: «Не потому ли родители Сэйбл дали ей такое имя?[3]3
  Сэйбл – соболь (англ.).


[Закрыть]»

Тонкая фигурка девушки, крепко вцепившейся в гладкий деревянный бимс, рельефно выступала в полутьме, а из-под не застегнутой у ворота рубахи чуть выступали округлые холмики грудей. Морган приблизился к ней.

– Кто я? – переспросил он, возвышаясь над ней. – Уж не хотите ли вы сказать, что не помните меня, моя прекрасная леди Сэйбл?

Дуги ее бровей сошлись на переносице.

– Не помню, – призналась она.

Морган рассмеялся, и смех этот рокотом отозвался в его широкой груди.

– Да я же целую неделю был вашей сиделкой, моя милая! Неужели вы не обратили ни малейшего внимания на то, что это я взял на себя заботу о вас?

Смятение на лице девушки было таким трогательным, что у Моргана пропало желание «позабавиться» с ней.

– Немедленно ложитесь в постель! – сказал он и попытался помочь ей.

Глаза девушки потемнели; она отшатнулась от Моргана, устремив на него укоризненный взгляд.

– Да, конечно… – прошептала девушка, когда в голове у нее наконец прояснилось. – Конечно, я знаю, кто вы! Сэр Морган Кэри, шарлатан из шарлатанов! – Она беспомощно озиралась. – Что вы здесь делаете? Что произошло? Где Нед? Я хочу видеть Неда!

Ее охватил озноб, и Морган, видя ее состояние, проворно подхватил ее на руки. Она слабо сопротивлялась, когда он укладывал ее на койку. Но потом успокоилась и лежала, касаясь щекой его груди. Глаза ее наполнились слезами. Когда он укрывал ее, она уже крепко спала. На ее золотистых ресницах все еще подрагивали слезинки. Глядя на нее, Морган почувствовал угрызения совести; ее беззащитность странным образом тронула его.

– Черт побери! – пробормотал капитан, отходя от койки. Он сделал все, что было в его силах, для того, чтобы вырвать ее из лап смерти, – а вот утешить ее не сумел.

Сэйбл спала, и во сне ей чудилось, что ее лицо согревает заходящее солнце. Перед ней чередой проплывали картины изумительной красоты: сверкающие волны, изумрудные холмы, яхта, белоснежный парус которой отливал золотом в лучах солнца. Она что-то пробормотала и глубже зарылась головой в подушку. И тут ей приснилось нечто иное. Девушка услыхала вопли людей и в кристально ясных картинках, которые часто порождаются ночными кошмарами, снова увидела момент столкновения «Алоизиуса» с судном, налетевшим на яхту, и услышала безумный вопль Неда. И тотчас же ледяная волна накрыла ее с головой; ее затягивало все глубже и глубже под воду, пока вокруг не воцарилась непроглядная тьма и она не почувствовала, что захлебывается…

Сэйбл вскрикнула. Приподнявшись на постели, она озиралась кругом широко раскрытыми глазами, но в темноте ничего не смогла рассмотреть.

– Нет! – прошептала она, закрыв лицо ладонями.

– Сэйбл!

В следующую секунду она увидела перед собой какую-то фигуру и инстинктивно потянулась к ней; ее руки коснулись мощной шеи, и она крепко прижалась к теплому плечу. Сильные руки обхватили ее, и Сэйбл удовлетворенно вздохнула. Ночной кошмар постепенно забывался.

Морган соскочил с гамака. Услыхав ее крик, он присел рядом с ней, стараясь не потревожить ее сон. Девушка заснула, прижавшись к его обнаженной груди. Ее явно мучили кошмары. Скорее всего она еще по-настоящему не пришла в себя. Нет смысла зажигать лампу, надо дать ей возможность отоспаться. Больше всего она нуждается в отдыхе.

Морган наслаждался тем, что держит спящую девушку в своих объятиях. С каждым ее вздохом он осязал округлые выпуклости девичьих грудей, прижавшихся к нему. Длинная рубашка, надетая на нее, закрутилась вокруг талии, и обнаженные ноги девушки интимно касались его коленей. Аромат ее волос, которые он сам вымыл незадолго до того, и мягкость кожи будоражили его воображение.

Морган почувствовал желание. У него больше не оставалось сомнений в том, что он хочет близости с Сэйбл Сен-Жермен – хочет с того самого дня, когда поцеловал ее в далеком Лондоне. Он не мог объяснить себе, почему эта прелестная женщина-ребенок так волнует его, но должен был признать, что его тяга к ней не исчезла после их стычки в Фолмауте.

Капитан и прежде встречал немало женщин, которые возбуждали его до крайности, но он никак не мог понять, почему этой невинной девочке удается то же самое. Однако чувство, испытываемое им, когда он держал беззащитную девушку в своих объятиях, не было просто похотью. Невинность и уязвимость Сэйбл пробудили в нем желание защитить ее.

Эти абсурдные мысли заставили его усмехнулся. Да, конечно, Сэйбл была невинной, – но беззащитной ли? Он вспомнил их встречи в Нортхэде, когда она смело высказывала ему все, что приходило ей в голову. Она ничем не отличалась от своего гордого, властного отца, и если Моргана чему-то научил визит в Корнуолл, то это было понимание того, что Сен-Жермены – сплоченная семья, вмешиваться в дела которой он не имеет никакого права.

И все же капитан понимал, что не сможет пренебречь таким драгоценным подарком моря. Сэйбл – пусть и не по своей воле – оказалась в его власти, и он намеревался продемонстрировать это юной леди, прежде чем возвратит ее в Танжер.

Морган утопил подбородок в ее шелковых локонах, и Сэйбл что-то пробормотала во сне. Им вдруг овладело чувство умиротворения, и вскоре он тоже заснул.

Глава 7

Сэйбл проснулась, ощутив щекой грубошерстное, колючее одеяло. Отбросив его, она огляделась и была озадачена, увидев, что находится все в той же обшитой тиковыми панелями каюте, которую видела в своем лихорадочном бреду. События нескольких последних дней вспоминались словно в туманной дымке, но ужасная катастрофа в заливе предстала перед ее мысленным взором живо и в мельчайших подробностях.

Поднявшись с койки, она неверной походкой прошла к кормовым иллюминаторам и, прижавшись носом к стеклу, стала вглядываться в очертания далекого берега.

Сэйбл вдруг нахмурилась. Ей вспомнилось, что во время болезни она видела капитана Моргана Кэри, того самого наглеца, который доставил ей столько огорчений. Впрочем, пет… Конечно же, это был просто сон! Однако… Если этот корабль и уютная каюта реальны, то, значит…

– Почему вы не в постели? Вы что, хотите, чтобы вас снова скрутила лихорадка?

Сэйбл резко повернулась. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что перед ней собственной персоной стоит Морган Кэри. Огромный и загорелый, он являлся реальностью, которую невозможно было отрицать.

– Так это действительно вы! – воскликнула Сэйбл, и в ее зеленых глазах сверкнули молнии. – А я-то надеялась, что вы – просто галлюцинация!

Морган удивил ее: откинув назад темноволосую голову, он рассмеялся – рассмеялся непринужденно и весело. Он стоял, упершись руками в узкие бедра и широко расставив ноги, и его голубые глаза сияли.

– Так вы хотели выбросить меня из головы? – заметил он, медленно подходя к ней. – Ну, судя по всему, вам гораздо лучше. Ваш острый язычок снова при деле.

Капитан окинул ее пристальным взглядом, и Сэйбл вдруг заметила, что на ней лишь одна мужская сорочка, в которой она выглядит как чучело; из-под манжетов рукавов едва виднелись кончики пальцев, а ноги были обнажены. Она поспешно забралась в постель и накрылась одеялом, стараясь сохранить максимум достоинства.

– Кажется, вы обретаете и свою обычную скромность, – заметил Морган, скрестив на груди руки.

– Где моя одежда? – спросила Сэйбл, заливаясь краской.

– Сейчас я прикажу Грейсону принести ее, – любезно ответил капитан. Он весело улыбнулся: – Не стоит смущаться, моя милая. Пока вы болели, пришлось поухаживать за вами, и смею вас заверить, – его голубые глаза смеялись, – растирая вас губкой, я прекрасно изучил вашу анатомию.

Сэйбл промолчала, но Морган заметил, как она судорожно сглотнула. Он усмехнулся, не понимая сам, почему ему доставляет удовольствие говорить ей колкости. Правда, она до чертиков раздражала его своим вызывающим и надменным видом, но ведь она дочь человека, которого он глубоко уважает! Неужели этого недостаточно, чтобы обращаться с ней подобающим образом?

Морган взглянул на девушку. Голова ее поникла, словно она признавала свое поражение. Вероятно, его насмешка больно задела ее – Морган мог бы поклясться, что на золотистых ресницах Сэйбл дрожат слезинки. Досадуя на самого себя, он проговорил:

– Сейчас я пришлю стюарда помочь вам.

– Благодарю, – сдержанно ответила Сэйбл, не поднимая головы.

Он поспешно вышел из каюты, громко хлопнув дверью. Сэйбл же глотала слезы. «Почему так случилось? – думала она. – Почему меня спасло именно это судно, этот бессовестный капитан? Лучше бы мне было погибнуть!» Но она тут же упрекнула себя за такие мысли. Ведь ее гибель до смерти опечалила бы родителей, а Нед…

У нее перехватило дыхание. Боже праведный, а что, если ее считают утонувшей?! Ведь ее не переправили в Танжер, а «Вызов» идет под всеми парусами… Сердце ее тревожно забилось. Куда они направляются? Что с Недом?

– Доброе утро, ваша милость! Сэр Морган сообщил мне, что вы попросили свою одежду.

Сэйбл подняла голову и увидела приятное лицо мужчины; он выглядел чуть старше Моргана. Прямо на нее смотрели его добрые карие глаза, а на губах появилась дружелюбная улыбка. Увидев у него в руках свое платье и белье, Сэйбл облегченно вздохнула. Неужели она найдет здесь дружеское участие?

– Благодарю вас, сэр, – робко улыбнулась девушка.

– Просто Грейсон, ваша милость, – сказал стюард, укладывая платье и белье на стул. Он был потрясен красотой и обаянием девушки. Лишь мельком увидев пылающее жаром лицо спасенной девушки, он был не готов увидеть красавицу с глазами цвета весенней травы и голосом, мелодичным, как перезвон церковных колоколов. Нечего удивляться тому, что сэр Морган не хочет расстаться с ней!

– Ах, пожалуйста, не уходите! – взмолилась Сэйбл, когда он поклонился и попятился к выходу. В ее голосе звучало отчаяние, и Грэйсон увидел, что у нее подрагивают губы.

– Что вы хотели, миледи? – спросил он с участием, заставившим ее прослезиться. Похоже было на то, что она действительно видит перед собой человека, искренне к ней расположенного.

– Вы не могли бы рассказать мне, что случилось? Я знаю, что упала за борт и была больна, но мне нужно знать…

– Пусть лучше сэр Морган сам объяснит вам, что произошло, – ответил Грейсон.

Откинув одеяло, Сэйбл вскочила с постели и схватила его за рукав. В ее глазах он видел ужас и мольбу. Перед таким взглядом невозможно было устоять.

– Сэр Морган способен лишь мучить меня полуправдой и загадками, – сказала она. – Может быть, вы ответите на мои вопросы?

Грейсон смягчился.

– Хорошо. Надеюсь, капитан не рассердится. – Он покраснел и даже вспотел, когда увидел, что на ней лишь мужская рубашка, едва прикрывающая бедра.

– Может быть, сначала вы пожелаете одеться, миледи? – вежливо осведомился Грейсон.

Сэйбл покраснела от смущения и снова улеглась, накрывшись одеялом. Ей было досадно, что она вынуждена лежать на койке Моргана, точно его любовница! – Но разве у нее был выбор? А впрочем, какая разница? Сейчас ей ничего не нужно, кроме ответов на ее вопросы.

– Возможно, мне следует рассказать вам все, что я знаю, – сказал Грейсон, участливо глядя на девушку.

– О да, пожалуйста! – прошептала она.

Она поглаживала свое чудесное золотистое платье, не смея взглянуть в глаза Грейсона.

– Сэр Морган узнал обо всем, что случилось с вами на яхте, потому что вы говорили, когда находились… – Он осекся, полагая, что может оскорбить Сэйбл словом в «бреду». – Вы часто разговаривали во время болезни, – продолжал стюард, – и поэтому мы узнали, как вы оказались в море.

– Значит, меня подобрал «Вызов»? – спросила Сэйбл. – Я помню лодку и склонившееся надо мной лицо, больше ничего не помню.

Грейсон кивнул:

– Вы промерзли до костей, и вас бил озноб, когда вас вытащили. Доктор Пирсон настаивал на том, что вы не выдержите переправы в Танжер на шлюпке лоцмана, и потому сэр Морган решил оставить вас здесь.

– Но почему меня не отвезли обратно, когда я начала поправляться?

Грейсон замялся.

– К сожалению, это было невозможно, миледи, – сказал он наконец. – Нас поджимало время, даже сейчас поджимает. С того дня, как мы подняли вас на борт, «Вызов» все время идет полным ходом.

Сэйбл побледнела. Она смотрела на стюарда округлившимися, испуганными глазами:

– Ради Бога, куда же мы так торопимся?

Грейсон смущенно кашлянул:

– Я не имею права говорить.

– Так вы хотите сказать, – прошептала Сэйбл, уже яснее представляя ситуацию, – что «Вызов» отправился в плавание со специальным поручением, а меня захватили с собой лишь потому, что у вас не было времени, чтобы доставить меня обратно в Танжер? Какой абсурд! Как далеко меня вынесло в море?

– Прошу прощения, ваша милость! – взмолился Грейсон. – Если бы вы знали, каков характер нашей миссии, то не спешили бы…

– Мне наплевать на вашу миссию! – вспыхнула девушка. – Разве сочувствие к человеку, попавшему в беду, можно променять на что-либо другое? Несколько часов, потраченных на то, чтобы доставить меня к брату, нисколько не помешали бы вашей великой миссии!

– Сэр Морган передал с лоцманом весточку для вашей семьи, – сказал Грейсон, пытаясь утешить девушку.

– Как благородно! – хмыкнула Сэйбл. – Я уверена, что Неду будет приятно узнать, что, хотя я и не утонула, меня похитили! – Ее голос дрогнул. – И это еще при условии, что он получил послание, которое сэр Морган так любезно отправил. Кто может поручиться, что лоцман передал его? И кто может поручиться, что мой брат, – она задохнулась, – сам не лежит изувеченный на больничной койке?!

– Хватит, Сэйбл! Так вы снова заболеете.

Это был резкий голос сэра Моргана, который, входя в каюту, услышал ее взволнованную речь. Грейсон облегченно вздохнул при виде капитана, но Сэйбл неожиданно вскипела. Сжав кулачки, она в гневе закричала:

– Это все вы! Я ненавижу вас! Как вы могли так поступить по отношению к моему брату и родителям?

Морган схватил ее за руки своими огромными ручищами, но Сэйбл не успокоилась. Она отчаянно пыталась высвободиться, но капитан еще крепче прижал ее к себе.

– Ничто не может сравниться с вашей жестокостью и бессердечностью! – захлебываясь и заливаясь слезами, кричала девушка. – Чтоб вам гореть в аду!

Морган и Грейсон обменялись быстрыми взглядами. Стюард заметил смятение, промелькнувшее в голубых глазах капитана. Впервые за долгие годы он получил доказательство того, что у сэра Моргана все же имеется совесть, – пусть даже и не самое убедительное.

Но уже в следующую минуту его уверенность в этом была поколеблена, потому что сэр Морган встряхнул девушку с такой силой, что голова ее откинулась назад.

– Возьмите себя в руки, Сэйбл! – приказал капитан. – Слезы и нытье вам не помогут! Да и не к лицу это вам.

Сэйбл, с ненавистью глядя на Моргана, попыталась высвободиться. Ей хотелось дать ему увесистую пощечину, чтобы самодовольная улыбка исчезла с его чувственных губ. Но Морган прочитал ее намерение в неистово горящих глазах. Он весело рассмеялся и еще крепче сжал ее руки.

– Ваше желание препроводить меня в преисподнюю также не поможет вам, моя милая, так как, боюсь, для меня уже давно приготовлено там подходящее местечко. А теперь оденьтесь и позвольте доктору Пирсону осмотреть вас.

– Не желаю! – закричала девушка. – Не смейте мне приказывать!

– Придется выполнить приказ, иначе я не выпущу вас наверх, – заявил Морган. – Пока доктор Пирсон не скажет, что вы здоровы, вы не выйдете из этой каюты.

Отпустив ее руки, он ждал, что она снова набросится на него, но Сэйбл стояла не шелохнувшись и опустив голову. С минуту Морган смотрел на нее. Затем резко повернулся и быстро направился к выходу. Грейсон последовал за ним.

Как только дверь за ними захлопнулась, Сэйбл схватила пустую кружку со столика и, размахнувшись, запустила в крепкую деревянную дверь. Кружка хоть и не разбилась, но сила удара была такова, что от двери откололось несколько щепок, что принесло девушке некоторое удовлетворение.

Сэйбл немного подождала, готовясь к возвращению разгневанного капитана, однако ничего не произошло. Пожав плечами, она закрыла дверь на задвижку и, стянув с себя рубашку, швырнула ее в угол. Взглянув на себя в зеркало, стоявшее у изголовья, она обнаружила, что сильно похудела за время болезни. У нее выступали ребра, а кожа приобрела нездоровый, бледный оттенок.

Надев свое нижнее белье и платье, Сэйбл тяжело вздохнула. Она терпеть не могла этого Моргана Кэри! Нужно как-то уговорить команду, чтобы ее переправили в Танжер. Куда бы ни направлялся «Вызов», у нее не было никакого желания оставаться на его борту. Бедный Нед, наверное, сходит с ума из-за нее. Когда Сэйбл подумала о нем, слезы вновь навернулись ей на глаза.

«Хватит! – сказала она себе. – Слезы здесь не помогут. Нужно проявить мужество, если собираешься бросить вызов капитану Моргану Кэри». Она стиснула зубы, вспомнив силу его железных пальцев, сжавших ее запястья. Будет совсем не просто нанести поражение такому человеку и найти способ бежать с этого судна! Но Сен-Жермены не трусы, и она была полна решимости сражаться изо всех сил еще оставшихся у нее после болезни.

Деликатный стук в дверь отвлек се от зеркала, у которого она расчесывала волосы щеткой с серебряной ручкой, которую нашла на туалетном столике сэра Моргана. Длинные блестящие локоны струились под ее пальцами, и Сэйбл задавалась вопросом: кто же вымыл из них морскую соль? Видимо, Морган Кэри, решила она, вспомнив его насмешливое замечание: мол, как старательно он выхаживал ее.

– Леди Сен-Жермен? – донесся из-за двери мужской голос с едва уловимым шотландским акцентом.

– Кто там? – насторожилась Сэйбл.

– Доктор Пирсон. Можно войти?

Она разгладила юбки и отодвинула щеколду. По изумленному выражению на худощавом лице вошедшего она догадалась, что судовой врач не ожидал, что увидит ее на ногах, одетую. Впрочем, больше всего Пирсона поразила красота девушки, ибо он еще не видел ее такой – в мерцающем золотистом платье, с неубранными волосами, сверкающим водопадом ниспадающими по ее спине.

– Вижу, вам значительно лучше, ваша милость! – весело улыбнулся доктор. – Вижу даже без должного осмотра.

Сэйбл ответила равнодушной улыбкой. В присутствии этого человека с суетливыми манерами и высоким дребезжащим голосом, действовавшим на нервы, она чувствовала себя неловко. Однако при осмотре Пирсон проявил себя толковым врачом. Закончив осмотр, он заявил, что у Сэйбл прекрасное здоровье.

– Отдых, побольше фруктов и солнца, ваша милость, – сказал он, помогая девушке подняться, – и очень скоро вы окрепнете.

При упоминании о еде у Сэйбл заурчало в желудке, она почувствовала, что умирает от голода. Волею фортуны в этот момент в каюту вошел Грейсон с подносом в руках. И тотчас же был вознагражден за свою предусмотрительность такой ослепительной улыбкой, что чуть не задохнулся от счастья.

– Это вам… от сэра Моргана, – заикаясь, проговорил стюард, поставив поднос на стол.

Она уже собиралась заявить, что ей ничего не нужно от ненавистного капитана «Вызова», но Грейсон сдернул с подноса салфетку, и перед взором Сэйбл предстали аппетитный кусок ветчины, дымящаяся миска жаркого и свежевыпеченная булочка; от них исходили нестерпимо аппетитные запахи. Как ни боролась с собой Сэйбл, ей не удалось изобразить на лице равнодушную мину. Заметив голодный блеск в ее глазах, стюард едва удержался от улыбки.

– Если вы закончили, доктор Пирсон, – обратился он к судовому врачу, который без всякого стеснения любовался нежным профилем девушки, – капитан просит вас пройти на ют для доклада.

Доктор Пирсон с явной неохотой направился к двери. Его юная пациентка, тут же забыв о нем, уселась за стол и с волчьим аппетитом набросилась на жаркое. Грейсон положил ей на тарелку огромный кусок говядины и вареную картофелину. Затем прошел к застекленному шкафчику у дальней стены каюты и достал из него бутылку кларета.

– Подойдет ли вам это, миледи? – справился он, когда Сэйбл отпила глоток.

– Восхитительно! – ответила Сэйбл.

Стюард с удовлетворением отметил, что щеки девушки чуть порозовели.

– Не нужно так сердиться на сэра Моргана, миледи, – сказал он. – Если бы вы знали обстоятельства, с которыми связано наше плавание, знали бы, как тревожится сейчас капитан…

– Пожалуйста, не считайте себя обязанным защищать вашего капитана, Грейсон, – с каменным лицом заявила Сэйбл. – Я его ненавижу! Но я волнуюсь не за себя, – добавила она. – Поймите, я беспокоюсь за брата. Мои родители впервые поручили ему опекать меня, а теперь он, вероятно, думает, что я погибла. Он… – Сэйбл залилась слезами; не в силах продолжать, она опустила голову.

Грейсон чувствовал свою полную беспомощность. Он понимал, что не сумеет найти слов, которые бы утешили девушку.