Текст книги "Невместе"

Глава 12

Тимур

Меня веселит наша короткая, но очень забавная переписка с Сашей. А еще больше меня радует само ее наличие.

Потому что бегающая от меня Сашка вдруг снова сама решила открыться, и я даже не знаю, что этому способствовало. Она вообще в рандомные моменты решает открываться, я не нахожу во всех этих моментах ничего общего, поэтому, думаю, никакой суперлогики тут и нет. Просто она делает как чувствует, и это очень ценно.

Мы уже заселились в отель, очень долго ехали из аэропорта по пробкам. Завтра вечерняя игра, а потом – сразу самолет. Прилетим ночью, следующим днем игра, а еще следующим – автобусом в соседний город. Выездные серии – это всегда нелегко, но все хоккеисты с детства привыкшие.

Прошу Сашку написать мне, когда будет дома, потому что я точно буду волноваться, как она добралась и добралась ли вообще. Мы уходим на ужин, потом возвращаемся в номер, и я жду, пока Серый примет душ, чтобы занять очередь следующим, и в конце концов понимаю, что от моей просьбы Саше проходит уже целый час, а сообщения о том, что у нее все в порядке, я так и не получил.

Начинаю переживать. Пишу сразу же, спрашиваю, добралась ли и все ли у нее в порядке.

У меня нет страшной истории из жизни, связанной с нападениями маньяков на кого-то или с чем-то вроде того. Я просто переживаю за Александру. Да и то, что ничего такого не приключилось с моими близкими, не означает, что сплошь и рядом этого нет. Есть. В том и причина моих нервов.

Саша не отвечает, не читает и, соответственно, не заходит в Сеть. Я пишу снова, надеясь, что она услышит звук сообщения и возьмет телефон в руки, но нет. Тишина. Она снова не отвечает. И если это еще одна попытка от меня отгородиться, то, черт возьми, не самая удачная! И капец как не вовремя! Напиши мне, что все хорошо, а потом пропадай хоть на сколько, но я буду знать, что ты жива и здорова.

– Сабир, чего тебя дергает? – спрашивает Серега. Нам выдали один номер на троих, еще Леха с нами. С ним мы вообще очень быстро начали близко общаться изначально, а тут еще мои чувства к Сашке, и то, что она дружит с его женой, как-то сблизило нас.

– Сашка не отвечает мне, – хмурюсь. Строчу ей снова. И все одно и то же. «Ты в порядке?», «Добралась?» и все в этом духе.

– Да выяснили же вроде, что она никому не отвечает, – смеется Серега, но, видимо, понимает по моему лицу, что не в ту степь он шутит. – Случилось что-то?

– Да не знаю я! – психую, отшвыривая телефон на кровать. – Была в такси, обещала написать, но молчит больше часа уже.

– Звонил? – бормочет Леха, уперевшись лицом в кровать. Он дремал, мы разбудили, видимо. Ну прости, друг, у меня тут паника начинается.

– В приложении недоступны звонки ей, а номера нет.

– Ты оставил ей рестик и не взял номер? Ты совсем головой ударенный, чувак? – снова спрашивает Леха, вставая с кровати.

– Я ей доверяю, – пожимаю плечами. – Лех, дай номер. У тебя сто процентов есть.

– Ага, только после всего, что было, она мне за еще один слив информации о себе яйца открутит.

– Дашка не даст, – говорю ему и облегченно выдыхаю, когда он достает телефон. – И я, если что, свои подставлю.

– Записывай.

Диктует номер, сразу звоню. Не берет. Звоню еще раз. Та же картина.

– Может, с незнакомых не берет? – подает идею Серега. Вряд ли, конечно, она ведь работает преподом, по логике, ее номер может быть у кого угодно, но в порядке бреда – вдруг.

Набирает Леха. Но в трубке ничего не меняется. Гудки, гудки, а потом «перезвоните позднее». Да куда позднее? И так уже все сроки сгорели.

– Леха, спасай, – поворачиваюсь к нему. – Набери своей Рыжей, вдруг она ее соседей каких знает? Может, в курсе, кому набрать?

– Если я скажу Рыжей, что Саня пропала, она помчится туда. – Он хмурится, понимаю прекрасно, что тоже волнуется о своей, но в итоге звонит. Вдруг у нее и правда есть чей-то номер из соседей, они ведь подруги. – Если попрется – наберу ее отца сразу. Он в обиду точно не даст.

– Отлично.

Вижу, что уже и Серега с нами переживает. Конечно. Саня-то не просто какая-то там девчонка, она все равно часть команды, как бы ни было, с Палычем нашим работает.

Леха звонит по видеосвязи, и его Даша, в отличие от моей-не-моей Саши, берет трубку практически сразу.

– Привет, – говорит она ему, слышу в голосе улыбку, а потом на заднем фоне чей-то всхлип. А?

– Даш, ты где? – спрашивает Леха, хмурясь. Что с девчонками-то происходит?!

– А я у Сашки, – говорит она, и мое сердце, успокоившись, просто на хрен останавливается. Она у Сашки. А Сашка с ней, значит.

А… а кто плачет-то?

– Привет, Санчос, – говорит Леха, видимо, Саше, и я как магнит снова тянусь к ней, подрываясь с места.

– Я тебе нос откушу, – говорит она и шмыгает носом. Правда плачет!

– Вы пьяные, что ли? Чего ревете? – Я все еще не рискую влезть в кадр, стою подслушиваю, как идиот. Я успокоился, и в целом мне этого достаточно. Почти. Самой малости не хватает.

– Нет, – говорит Даша, судя по голосу. – Вино оказалось просто отвратительным, и мы напились чая. А сейчас миримся.

Леха кивает мне, и я подхожу к нему, усаживаясь рядом. Теперь я вижу, что на экране телефона Даша, на коленях которой лежит Сашка, а в маленьком экране ниже две наши довольные рожи.

А Саша… Это полное олицетворение фамилии Солнцева. Даже несмотря на заплаканные глаза и красноватые от этого щеки. У нее на голове смешной пучок, который ей безумно подходит. На глазах очки, а на ней – растянутая домашняя футболка. Или просто очень большая.

В любом случае такой я ее еще не видел. И такая она мне больше всех других Саш нравится. Домашняя, тепленькая, наверное. Такая Саша кажется менее дерзкой, хотя вряд ли, конечно, это на самом деле так и есть.

– Ой… – говорит Солнцева, мигом меняясь в лице и подскакивая с колен. Теперь они сидят один в один как мы. – Тимур.

– Ага, – киваю ей. – Саш, телефон потеряла? Или ты все еще в такси?

– О-о-о-й… – очень смешно тянет она, и семейство Захаровых оба хихикают. А я нет. Держусь изо всех сил. – Я написать забыла, да?

– Ну, видимо, – теперь тоже позволяю себе усмехнуться. Не хочу же Александру в панику вгонять и как ребенка ругать. Просто… показать, что волновался. Вдруг она заметит? – И на сообщения не отвечала, и трубку тоже не брала.

– Ты звонил? – округляются ее глаза. Она мстительно смотрит на Леху, но я сразу же ситуацию спасаю. Стараюсь спасти. Делаю все возможное.

– Конечно, звонил. Хорошо, что твой номер есть у Лехи, иначе я бы умом тронулся. Хотел уже звонить в полицию или обратно лететь, тебя искать. Саш, это не попытка контролировать, я правда волнуюсь.

– Прости, – шепчет она, хмурясь и опуская глаза. – Я просто встретила Дашу и, видимо, оставила телефон в сумке.

– Я рад, что все в порядке, – киваю и оставляю Леху наедине с девчонками, уходя на свою постель. Но они прощаются с ним сразу же, говоря, что у них слишком много разговоров, и во избежание еще одной истерики Даша обещала остаться на ночь у Саши. Втройне отлично! Буду знать, что она там не скучает одна.

– Она сказала тебе «прости», я правильно понял? – вдруг говорит Серега, и меня накрывает смехом. О да. Я сам в шоке, а возможно, даже в ужасе. Но я рад, что она не восприняла все это в штыки и не закатила мне скандал, перевернув мое беспокойство в «родительский контроль».

А потом… Она не забывает мне писать больше. Ни единого раза. Каждый день как по будильнику. Всю неделю моего отсутствия она строчит мне, что вошла в квартиру, еще стоя на пороге. Сама призналась!

Мне льстит? О да! Еще как льстит!

И мы… ну мы общаемся. Чаще по работе, конечно, и только по вечерам после рабочего дня. Потому что Сашка строчит мне отчеты, которые я не просил, а я каждый раз пытаюсь вывести все эти разговоры куда-то в сторону и немного с ней пообщаться.

Я даже заслужил перейти в более удобный мессенджер, раз все равно у меня появился ее номер, и не нашел ничего лучше, чем записать ее как «Солнце». Ну солнце же. От макушки до пят. То обжигает до ожогов, то светит вроде, а все равно мороз лютый. Никакой милоты, только суровая правда. Но эта правда меня и манит, в этом и есть парадокс. Парадокс Солнцевой.

В ресторане, как я и думал, все идет хорошо, Сашка вместе с Мариной справляются на десять из десяти. Один раз у них хотел кто-то буянить, но охрана быстро вывела человека, а еще какая-то дамочка не хотела платить за счет, но, тут уже по рассказам Марины, Саша ей «показала, где раки зимуют», и та не только оплатила счет, но еще и оставила чаевые.

Ух! Огненная Александра. Хотел бы я посмотреть на это своими глазами, конечно.

Домой мы летим с двумя победами и одним поражением, но в целом общий результат очень даже неплохой. Я намеренно вру Александре о времени нашего прибытия и надеюсь, что Даша ей не спалит реальное.

Вру, потому что встречать она меня все равно не будет, я никто ей пока, это и ежу понятно. А вот смыться от меня может еще как. Я помню, как она бегала от меня после открытия ресторана, и не уверен, что она решила передумать так делать. Поэтому я пишу ей, что приедем мы аж в восемь вечера и я вряд ли успею заглянуть в ресторан. На деле в девять утра мы уже выходим из аэропорта, и я беру такси сразу до ресторана, игнорируя поездку домой. Хотя фикус проверить надо бы, конечно, но буду надеяться, что до вечера ему не станет хуже.

Еду в ресторан, захожу привычно с заднего входа, просто потому, что не хочу привлекать лишнего внимания. Я сразу заглядываю в кабинет, надеясь застать Сашу тут, но в кабинете ее нет. Зато космически пахнет ее парфюмом. О-о-о, я бы тут жил, клянусь.

И да, сегодня я без цветов. Потому что роль бронепоезда, очевидно, Александре не заходит, нужно быть аккуратнее и не давить. Поэтому я с шоколадом. Шоколад ведь – это ничего такого? Эндорфинчики там всякие, гормон радости и все прочее.

Открываю дверь в главный зал ресторана, предварительно поздоровавшись с персоналом кухни, и замираю. Потому что вижу Сашу в восхитительно сексуальном учительском образе. Это же не извращение? Ну, то, что я с ума схожу, когда представляю ее в роли преподавателя. Потому что я натурально все ориентиры теряю, когда картинка перед глазами всплывает.

Так… Трясу головой, отгоняя дурные (хотя отчего они дурные-то?) мысли, и пытаюсь понять, что происходит.

Ко мне спиной около барной стойки стоит Александра, рядом с ней – какой-то мужик. В руке у него папка с бумагами, а руки Саши сложены в такой излюбленной ею и любимой мной уже привычке – на груди.

Марина замечает меня, стоя у главного входа, и тут же несется в мою сторону. Прикладываю палец к губам, умоляя меня не выдавать, и она тут же расправляет плечи и продолжает путь уже медленно.

– Что случилось? – спрашиваю негромко, когда она входит в коридор. Через небольшой просвет приоткрытой двери наблюдаю за Сашей. Она вырывает бумаги из рук мужика и пробегается глазами по ним.

– Пришел этот мужик, – тоже шепчет Марина. – Говорит, что пожарный инспектор. Удостоверение не показал, но документами тычет в лицо. Про какие-то нарушения и штрафы все поет, Тимур Давидович, выручайте!

– Не-не, – качаю я головой, – давай ей оставим его. Она его сожрет, гарантирую.

Подстава с пожарным инспектором – случай распространенный. Ищут молодой бизнес, недавно открытые помещения или только-только на этапе ремонта. Тычут этими самыми бумажками в лицо, что ничего тут не соответствует нормам. Возиться с ними геморрно очень, обычно те, кто боится или просто не хочет разбираться, сразу платят кругленькую сумму, и дело с концом. Но у нас-то все в порядке, поэтому при любом раскладе его не ждет ничего хорошего, кто бы ему это ни объяснял. Но мне по-садистки хочется посмотреть, как это сделает Саша. Выколет ему глаза своим красивым маникюром?

Марина выходит к себе, косится на Сашу с инспектором, а я продолжаю наблюдать дальше, открывая дверь чуть шире. Им все равно не до меня, не заметят. А если и заметят, просто вмешаюсь и вышвырну его отсюда, делов-то.

– Значит так, – говорит Саша, вкладывая документы обратно в его руки с громким шлепком. – Я верить этим бумажкам не собираюсь. Повторяю еще раз – все документы нашего ресторана, касающиеся пожарных норм и чего бы то ни было другого, в полном порядке. Если вы хотите делать какие-то проверки, для начала покажите удостоверение. Иначе – выход там.

До чего горячая, а! А фраза эта, «наш ресторан»… Да забирай хоть весь, Саш. Все три забирай! И меня заодно. Я буду только счастлив, если честно. Хочу теперь называть его «наш».

– Красавица, не надо со мной так разговаривать, я вдвое старше тебя! – психует этот хрен на Сашку. И я тоже начинаю, только не на нее.

– Зато втрое невоспитаннее, – высокомерно говорит она. Вот это моя девочка! – Ваш возраст не дает права приходить сюда просто так и делать что хочется. Я повторяю двадцатый, и последний, раз: у нас есть все документы, с подписями и печатями от профессионалов своего дела, а не от… Кто вы вообще? Забирайте свои бумажки и идите, пока я не попросила охрану вывести вас отсюда силой.

– Вы угрожаете сотруднику пожарной инспекции, я верно понимаю?

– Ага, – слышу в голосе Саши улыбку. – Но пока сотрудник мне удостоверение не покажет, он будет просто надоедливым мужиком, который вносит в нашу уютную и дружескую атмосферу ресторана ужасные нотки наглости и…

– Дурдом какой-то! – взрывается он и разворачивается, чтобы уйти, даже не дав Саше договорить.

Она победно хлопает в ладоши и поворачивается к Марине, показывая рукой жест удушья. Достал он ее, короче. Но справилась как богиня.

А потом Саша разворачивается ко мне лицом, видимо, чтобы уйти в кабинет, но натыкается на мой взгляд и чуть зависает. А потом отмирает, вспомнив, видимо, что не выплеснула весь спектр эмоций, подлетает ко мне, буквально заталкивает меня в коридор, чтобы не стоять перед людьми в зале, и вскрикивает:

– Это дурдом! Все дни все было хорошо, а тут появился! Пришел он, смотрите, вот козел какой!

– Я? – посмеиваюсь.

– Да ты при чем? Мужик этот!

Она взмахивает руками и идет в мой, или уже наш, кабинет, выходя из темноты коридора в светлое помещение, и падает на стул, закрывая глаза. Замучили мне Сашеньку совсем.

И она просто болтает и болтает, рассказывает про этого мужика, возмущается, так и сидя в кресле, откинув голову назад и закрыв глаза. Болтает без умолку, как у нее всегда на эмоциях бывает, и я впитываю каждое слово. Она рассказывает о пробке утром, о шумных соседях, которые до утра отмечали чей-то день рождения, о том, что ветер сильный на улице ее раздражает и наглые родители смеют звонить после десяти вечера и спрашивать про занятия на будущий год.

Саша устала, и я очень хочу, чтобы она хоть немного расслабилась, поэтому даю ей выговориться, а еще тихонько подхожу со спины и кладу руки ей на плечи.

Сначала просто поглаживаю, чтобы не спугнуть Сашку, а потом легонько массирую. Я без всяких там намеков или что-то около того… Я просто правда хочу, чтобы она выдохнула. В конце концов, на этих хрупких плечах был целый ресторан, им нужен массаж.

И она не отталкивает меня, наоборот, даже чуть прогибается, чтобы мне было удобнее, а потом резко открывает глаза. И в такой позе я смотрю на нее сверху вниз и как бы перевернуто.

– Ты чего? – спрашивает, внезапно замерев.

– Восхищаюсь тобой, – говорю правду, но еще и нагло отвожу тему от моего массажа. – Столько талантов в одной хрупкой девчонке!

– Ой, кто это мне говорит? Сам-то? И швец, и жнец, и на гитаре игрец. – Она все еще не отталкивает. Я в приятном ужасе.

– Ну я-то не хрупкая девушка, – посмеиваюсь.

– Это да. – Она на секунду закрывает глаза снова, а потом выдает то, от чего мои губы тянутся в улыбке: – И слава богу, что ты не девушка.

Это… ой, да черт с ними, с мыслями!

Я перехожу пальцами на шею Саши, массирую нежную кожу за ушами и чувствую, как у меня закипает кровь. Потому что Сашка от удовольствия чуть приоткрывает губы и даже ничего не говорит. Просто по какой-то неведомой причине отдается моим рукам и не имеет ничего против этого почти хамства.

Я круговыми движениями массирую шею, перехожу на кожу за ушами, умирая от бешеного сердцебиения, а потом…

Боже, прости мне мои грязные мысли.

Но Саша просто стонет. Вот так просто, тихо-тихо, но стонет.

И я не успеваю остановить себя, когда просто наклоняюсь вниз и впиваюсь своими губами в манящие губы Солнца.

Глава 13

Саша

Я совершенно точно сошла с ума или уже совсем окончательно поехала крышей, потому что я отчетливо ощущаю губы этого наглого хоккеиста на своих, но…

Но ничего не делаю.

Точнее – не отталкиваю. И даже почти не отвечаю.

Почти…

В моей голове примерно миллион мыслей, но ни одна не думается нормально, и я просто сижу в той же позе, что и была, позволяя Тимуру целовать мои губы. И он нагло, совершенно нагло и беспардонно этим позволением пользуется! Ласкает медленно и мягко, едва касаясь моих губ своими, не перегибая палку и не…

Не перегибая, Солнцева?!

Меня моментом остужает, и я распахиваю глаза, только тогда понимая, что, черт возьми, от его поцелуя закрывала их. Я замечаю, что и его закрыты, и от этого простого, но такого интимного момента меня с ног до головы осыпает мурашками…

Стоп! Стоп-стоп-стоп!

Протягиваю руку вверх и отталкиваю Тимура, заставляя его оторваться от моих губ. Я должна сейчас наорать на него, сказать что-то абсолютно ужасное, чтобы он отстал от меня раз и навсегда, но почему-то крик из груди совершенно не рвется, да и оскорбления ни одного придумать совсем не могу.

Поэтому только прочищаю горло и говорю неожиданно для самой себя спокойно и даже тихо:

– Не. Делай. Так. Больше.

– Почему? – мигом отвечает он, облизывая губы. О черт… Меня снова как кипятком ошпаривает от этого действия, и я пытаюсь держать себя в руках. Что со мной, черт возьми?! Почему я реагирую так и не бегу отсюда сломя голову, проклиная его и этот чертов ресторан?

– А я до свадьбы не целуюсь, – выдаю какую-то абсолютную чушь, первое, что приходит в голову.

– Звучит как вызов. – Он улыбается и, судя по всему, не собирается от меня отстраняться. Потому что между нашими лицами по-прежнему не больше пяти сантиметров.

Вызов… Ха-ха, как смешно! Откуда он взялся вообще на мою голову?

Отстраняюсь первой, откатываюсь на стуле и поворачиваюсь к нему лицом. Как он вообще сзади меня оказался? Я что-то рассказывала ему, да? Ни черта не помню! Меня как будто от всего мира отключило на какие-то минуты, а очнулась я уже целуясь с этим наглецом.

– Звучит как просьба так больше не делать, Тимур, – повторяю свою просьбу, потому что на самом деле мне это совершенно не нужно. Что за самодеятельность вообще? В моей идеальной картине мира я решаю, когда у нас с мужчиной должен случиться первый поцелуй.

И с этим – никогда!

– Ага. – Он почему-то хмыкает и отходит за свой стол, усаживаясь в кресло. Отъезжает на нем немного и оказывается прямо напротив меня. Мы сидим друг напротив друга, между нашими коленями не больше полуметра, один шаг вперед – и мы снова прикасаемся. Нужно сделать шаг назад…

Но я не делаю.

– Что «ага»? Не надо так больше. Ты же услышал?

– Услышал.

– Хорошо.

– Но это не значит, что сделаю ровно так, как ты просишь. – Он вдруг улыбается, причем так широко и заразительно, что я сама чуть ли не улыбаюсь в ответ. Вовремя успеваю сдержаться. А то подумает еще, что я рада его ответу. Ага, сейчас…

– Тимур! – Я надеюсь, что звучало это достаточно строго, но он даже бровью не повел, поэтому думаю, что нет.

Да какого хрена? Почему он такой? Рушит все мои стены, даже на давно отточенные фразы и эмоции реагирует не так, как все. Неправильно реагирует! Я точно знаю, что, кому и как правильно сказать в той или иной ситуации, но с Тимуром теряюсь, потому что его реакции абсолютно непредсказуемы. Как это вообще?

По взгляду его вижу, что продолжать эту тему нет смысла. Он меня не услышал, и я этого не добьюсь. Возможно, он послушает меня и не будет больше наглеть так сильно, а возможно, он поцелует меня еще раз прямо сейчас. Этот бронепоезд не понять, с места не сдвинуть и, видимо, в другую сторону тоже не развернуть.

Как общаться-то с тобой, мужчина? Завел в тупик…

Тогда буду делать вид, что ничего не было. В конце концов, если уделять слишком много внимания одному поцелую, он может решить, что мне понравилось или я хочу говорить о нем часами. А он никогда не узнает, что мне понравилось! Точнее… я никогда не скажу этого. Потому что мне не понравилось. Да.

– Как тебе работалось? – переводит он тему, тоже делая вид, что совсем ничего не случилось пятью минутами ранее. Ладно. Это к лучшему, наверное.

– Да отлично, – пожимаю плечами. Мне и правда было отлично. И я рассказываю ему все, отвечаю на некоторые вопросы и даже высказываю мнение по поводу нескольких сотрудников. Мы вместе звоним всем моим бывшим одногруппникам, назначаем Тимуру встречи на завтра, а потом снова неловко замолкаем. Он – потому что вообще дурак странный какой-то, а я – потому что он снова так пристально смотрит… Боже, каждый раз от его прямого и уверенного взгляда меня бросает в дрожь. В нем столько всего, что я просто не в силах прочесть, но прошибает и правда от макушки до пят.

– Что?.. – спрашиваю настороженно.

– А не хочешь быть моим замом? – внезапно говорит он, убивая меня предложением. – Ты так отлично справлялась, что я ресторан тебе больше, чем себе, доверяю теперь. А новеньких брать… Боюсь, никто не справится так, как ты.

– Не дури, – качаю головой. – Мы все учились в одном месте, они такие же, как и я.

– Нет больше таких как ты, Саша.

Он сведет меня с ума…

Я не из тех женщин, которые любят ушами, я больше поступками, а еще совсем немного глазами. Но блин… Совру, если скажу, что не было приятно. Даже как-то слишком! Рядом с ним все – слишком.

Вот хотела же уехать до того, как он вернется! И была уверена в том, что приедет он вечером, как и обещал. Обманул? Очевидно.

– Я в любом случае не могу, – развожу руками, не реагируя на его слова. – У меня дети.

– Я видел расписание, у тебя еще два препода. Не хотела бы сменить профиль?

– Нет, – мне почему-то хочется улыбаться, когда говорю о своих детях, – я слишком люблю эту толпу. Ну и я мечтаю школу открыть, а не бросать их, так что…

– Школу? – переспрашивает.

– Да, иностранных языков. Ищу помещение.

– Это вау какое крутое желание, Саша. – Он внезапно тепло улыбается, и мне становится совсем спокойно. Я даже думаю о том, что все-таки не буду планировать его убийство за тот поцелуй.

– Да, только исполнить его непросто, – делюсь с ним моей маленькой болью, снова не контролируя длинный язык. Он словно рядом с ним становится еще длиннее! Мне катастрофически сложно его удержать за зубами!

– Помощь нужна? – сразу предлагает, расправляя плечи так, словно уже готов бежать и помогать мне.

– Нет, – качаю головой. Он что, с папой моим общался? Оба бесят. – Я сама.

– Понял, – пожимает плечами. А нет, не с папой. Тот бы еще с полчаса пытался меня уговорить, а этот просто принял мою позицию. Ладно. Я еще понаблюдаю за тобой, Тимур Давидович. Отчего-то мне очень хочется тебя понять.

– Приглашаю пообедать, – встает Тимур и протягивает мне руку, приглашая пойти, видимо, в зал.

– Мне домой пора. – Мне не пора, потому что у меня все еще отпуск и я никуда не спешу, но знать ему это совсем не обязательно.

– Поедим, и поедешь. Пошли.

– О нет! В твоем ресторане так кормят, что я потом еще полчаса никак встать не могу. Я не шутила о том, что скоро не смогу отсюда выйти. Тебе придется вызывать спасателей и снимать двери.

– Ну ты все еще выглядишь прекрасно, так что, думаю, спасателей пока трогать не будем.

Я все еще сижу в кресле, а он все еще стоит надо мной и протягивает руку. Вкладываю пальцы в его ладонь, вздрогнув от того, насколько она неожиданно горячая, и встаю, опираясь на нее.

– Тимур Давидович, вы выпили с утра пораньше? Что за квест с комплиментами?

– Я пьян от твоей красоты, – неожиданно шепчет он, притягивая меня за талию. Я ахаю от неожиданности и, покачнувшись на высоких каблуках, цепляюсь ему за плечи. – Не банально?

– Пошловато, – улыбаюсь ему и снова зависаю, потому что он еще раз смотрит мне прямо в глаза. И мы снова близко-близко, и мне кажется, что он снова меня сейчас поцелует… И внутри меня в панике, где-то там далеко-далеко, забитая в клетку маленькая девочка, желающая любви, кричит истошно, прося позволить ему это… Но настоящая Саша громко и уверенно говорит ему: – Нет.

– Я ничего не делаю. – Его голос слишком хриплый для того, чтобы мои колени оставались твердыми. Сейчас мне играет на руку то, что он крепко держит меня за талию.

– Ты собираешься.

– Нет. Но если ты так хочешь, чтобы я собирался…

– Ты звал меня обедать, – отстраняюсь, отталкиваясь ладонями от его плеч, и, подгоняя себя, срочно ухожу в зал, надеясь, что моя походка выглядит достаточно ровной.

Потому что это не он пьяный… Это я. Хотя во мне ни капли.