Текст книги "Эовин. Выбор воительницы"

Глава 5

– Куда он делся? – Беррон с силой ударил ее ногой по ребрам.

Эовин хрипло выдохнула. Несмотря на находящиеся в напряжении мышцы, она слышала, как хрустнули кости. Хорошо, что в этот момент она лежала на полу, иначе просто не удержалась бы на ногах.

Эовин с ненавистью посмотрела на пытавшего ее монстра с лицом Гвидиона. Мозг до сих пор отказывался воспринимать такую реальность.

Беррон снова шагнул к ней. Закашлявшись, она почувствовала, как рот наполнился кровью.

– Полегче, – остановил Беррона сообщник, небрежно сидевший на корточках позади нее. – Мне все это тоже очень не нравится, но она нужна мне живой.

– Я думал, это развяжет ей язык. Итак, где он?

– Тебя скоро поймают и раскроют обман, – невозмутимо фыркнула Эовин. – Глаза-то у тебя совсем не такие, как у Гвидиона.

Ее внезапно накрыло волной необычной легкости и спокойствия. Стало все равно, удастся ли выбраться из этой комнаты живой. Харад умер. Ее родина теперь свободна. Гвидион и Эллин подались в бега. Не осталось ни единой души, которой бы Эовин была бы чем-то обязана. Ни единой души, которой она должна была что-то. Ни единой души, о ком следовало позаботиться. Если она сейчас умрет, то и к лучшему. Больше не будет боли. Ее израненное тело исцелится. А еще она наконец-то встретится со своим отцом и получит ответы на все волнующие вопросы.

– Какая наивность, – надменно хмыкнул Беррон. – Чувства людей не так уж сильно развиты. Об интеллекте я и вовсе предпочту умолчать. Иначе раскрыли бы меня уже давно. Но как видишь, все эти годы мне удавалось водить окружающих за нос.

– Я тебе с самого начала не доверяла! – с вызовом воскликнула Эовин.

Он лишь рассмеялся.

– К сожалению, тебе это не очень-то помогло. Итак, ты скажешь, где сейчас Гвидион?

– А ты больше ничего не хочешь? Например, пожевать змеиного дерьма? – прошипела Эовин.

Его ноздри раздувались, как у взбешенного быка. В следующий миг он с силой надавил ногой на связанные руки Эовин.

На этот раз отчетливо послышался хруст костей, и она не сумела сдержать крик боли.

– Беррон! – возмутился воин позади нее.

– Не стоит беспокоиться, комната экранирована, так что ее криков не услышат. – И он сильнее надавил каблуком сапога на ее травмированную кисть.

Эовин до боли стиснула зубы. При каждом вдохе на ее губах пузырилась кровь. Ей подумалось, что смерть в данной ситуации не самый плохой вариант.

– Так ты от нее ничего не добьешься, – с отвращением в голосе произнес воин.

– И что ты предлагаешь? – холодно поинтересовался Беррон.

– Не знаю. Все, кем ее можно было шантажировать, мертвы или пропали.

– Нет, не все, – внезапно просиял Беррон. – В городе полный храм ее сестриц-охотниц. – Он разгладил камзол. – Она мне больше не нужна. Я догадался, куда она могла отправить девчонку и Гвидиона. Теперь им точно бежать некуда.

Эовин похолодела. Перед внутренним взором снова предстали Кайра, Мелара и Харад. Их жестоко убили. Неужели так же разделаются и со всеми охотницами из храма? Она с ненавистью уставилась на Беррона, желая тому мучительной смерти от чумы или какой-нибудь другой серьезной болезни. Забыв о больной руке, она дернулась в попытке избавиться от веревок и яростно рыкнула.

Беррон расхохотался.

– Как мило, сама же подтверждаешь мои слова.

– Сукин ты сын! – Отчаяние и ненависть в душе Эовин сливались в пылающее темное пламя, вытесняющее мысли о скорой смерти и даже о мучительной боли. – Если хоть волос упадет с головы Эллин, Гвидиона или кого-то из моих сестер, я тебя зашвырну в самый дальний угол преисподней!

Беррон посмотрел на нее с легкой жалостью.

– Полагаю, тебе не сообщили, что ульфаратцы бессмертны.

Эовин стиснула зубы.

– Тот, кто способен истечь кровью, может и умереть.

Беррон демонстративно оглядел себя. Разумеется, его царапины давно зажили. Тем не менее Эовин прекрасно знала, что убить ульфаратца вполне реально, и мечтала, чтобы ей снова выпал такой шанс. Когда-то Эовин пощадила воина в лесу, и вот как тот ее отблагодарил – теперь она лежала связанная у его ног. Больше никакой жалости, ни капли милосердия. Ни к кому из представителей этой расы.

– То есть она тебе больше не нужна? – уточнил тот самый воин.

Беррон скучающе махнул рукой.

– Да, она твоя.

– Превосходно. – Ульфаратец схватил ее за воротник и рывком поднял на ноги. В груди кольнуло, заставив Эовин зашипеть от боли. – Надеюсь, ты еще поживешь, когда все закончится, – с присвистом прошептал воин ей в ухо. – Не расквитавшись по старым счетам, я тебя не отпущу.

– Жду с нетерпением, – выдавила Эовин, не имея ни малейшего представления, когда именно придется отдавать долги, если уж не сейчас.

– Убери ее отсюда! – распорядился Беррон, отворачиваясь.

Прежде чем Эовин успела спросить, что с ней теперь собираются делать, на горле сомкнулись сильные пальцы. Она отчаянно боролась с их жесткой хваткой, но была слишком слаба, чтобы добиться какого-то результата. Перед глазами прыгали черные точки, а легкие буквально горели от нехватки кислорода. Эовин из последних сил старалась оставаться в сознании, но удавалось ей это недолго.

Упав, Эовин глухо ударилась о землю и тут же попыталась сбросить с себя оцепенение. Вокруг пахло травой и влажной землей, щебетали птицы. Она моргнула, и пелена окончательно спала с глаз. Она находилась в лесу, щеку неприятно покалывали тонкие веточки и камешки, каждый вздох болью отдавался в груди. Покосившись на свою правую кисть, которая теперь напоминала лиловый деформированный комок, Эовин не на шутку испугалась. А если рука не заживет? Если отнимется или перестанет функционировать как положено?

– Выглядит ужасно.

Одного звука его голоса оказалось достаточно, чтобы по венам Эовин разлилась ненависть. Она заставит ульфаратца заплатить за все, что тот с ней сделал. Правда, пока понятия не имела, как это осуществить, но не сомневалась, что найдет способ.

– Может, выглядит и не лучшим образом, но сил у меня достаточно, – заявила Эовин с куда большим спокойствием, чем испытывала. Стиснув зубы, она попробовала пошевелить пальцами и размять их. От боли на глаза навернулись слезы, и она тяжело вздохнула.

Услышав, как он медленно приближается, Эовин напряглась. Сейчас она уже не была связана. Похоже, ульфаратец ее недооценил. Что ж, так даже лучше. Эовин выждала, когда он подойдет на необходимое для задуманного маневра расстояние, перекатилась и подогнула ноги, намереваясь повалить врага на землю.

Воин легко увернулся, пока она, хрипя, ловила ртом воздух и пыталась скрыть вызванную резким движением боль. Примерно в метре от Эовин он присел на корточки и исподлобья посмотрел на нее.

– Так-то ты платишь за мою добросердечность?

– Какую добросердечность? – Эовин очень медленно и осторожно приняла сидячее положение. Рассудив, что в нынешнем состоянии вряд ли справится с ним, она решила постараться выиграть время, дать своему телу возможность исцелиться.

Воин вздохнул, и на его лице появилось неопределенное выражение.

– Я устроил привал. Хотя мог бы лететь еще несколько часов, но тогда твои кости, скорее всего, срослись бы неправильно. И это было бы весьма обидно и досадно. Для воительницы вроде тебя остаться калекой – смерти подобно.

– Лететь?..

– А как, по-твоему, ты сюда попала? – Он широким жестом обвел поляну и деревья.

– И где именно мы сейчас находимся?

– Это совершенно неважно, надолго здесь все равно не задержимся.

Эовин осторожно ощупала свои ребра.

– Вообще-то это может занять некоторое время. – А уж сколько понадобится для восстановления кисти – и подумать страшно.

– Не займет. Твои раны заживают на удивление быстро. По человеческим меркам. – Ульфаратец внимательно оглядел ее с головы до ног. В бирюзовых глазах читался неподдельный интерес.

Сейчас Эовин наконец-то рассмотрела его лучше. Смуглый, с прямым острым носом и высокими скулами, он выглядел каким-то диким и чужеродным. И пусть воин не скрывал ненависти к ней, но, несмотря ни на что, решил сделать передышку, дать ей время прийти в себя.

– Почему ты это делаешь? – тихо поинтересовалась она. Как-то не верилось, что он так поступил исключительно по доброте душевной.

– Ты спасла мне жизнь, – пожал плечами воин. – Хочу вернуть долг.

«Итак, значит, понятие чести ульфаратцам не чуждо. – Вспомнив Беррона, она поправила себя: – Не всем ульфаратцам, а конкретно этому».

– Это ничего не изменит, – серьезно возразила Эовин. – Сломанные кости – это не то же самое, что сломанная жизнь.

– Это уже не тебе решать, человек! – Он резко вскочил на ноги. – У тебя есть час. И знаешь, ты бы лучше расправила кисть. – С этими словами воин наклонился, поднял что-то с земли и подал ей. Его глаза при этом злобно сверкнули.

Эовин в изумлении уставилась на короткую палку толщиной примерно в палец.

– И что мне с этим делать?

– Зубами зажми, иначе своим криком всех зверей распугаешь.

Эовин с удовольствием швырнула бы протянутую палку ему в морду, но ульфаратец был прав: травмированные пальцы требовалось как-то выпрямить. От одной только мысли о том, какая боль при этом накатит, внутри все сжималось, но Эовин не собиралась ударять лицом в грязь при своем надзирателе. Тот пристально наблюдал и, казалось, только и ждал, когда она даст слабину. О, это стало бы для него истинным наслаждением. Ведь после он мог бы взирать на нее с презрением, как бы говоря: «Люди, что с вас взять? То ли дело наша раса, мы во всем многократно превосходим вас».

Эовин взяла палку и зажала ее зубами, решив, что ждать ему придется долго.

Эовин прижалась щекой к прохладной траве. Тело сотрясала дрожь, лицо покрывали мелкие капельки пота, а к горлу снова подкатила тошнота. За последние полчаса ее уже дважды вырвало, но при этом она, находясь в предобморочном состоянии от боли, смогла выпрямить пальцы настолько, насколько это было возможно. Все-таки верно подметил ульфаратец: кости постепенно заживали, их даже не пришлось нарочно ломать, чтобы все правильно срослось.

Конечно, она понимала, что до полного исцеления еще далеко, да и правильно соединять кости не умела. Впрочем, от нее этого, скорее всего, и не требовалось, ведь тело лучше знало, как быть. Прикрыв веки, Эовин сделала единственное, что на тот момент казалось ей разумным. Она представила, что ее кисть здорова, сильна и гибка, как прежде. Представила, как сжимает в ней меч и умело им орудует, как натягивает тетиву лука и выпускает стрелы, как гладит по голове малышку Эллин, и мысленно взмолилась Тедону и Арии, чтобы те проявили милосердие и вернули ей эти возможности. Эовин снова и снова распространяла импульсы по телу, чтобы исцелить суставы и вправить кости. Главное было не сомневаться в правильности собственных действий.

«В моих жилах течет кровь ульфаратцев. Я достаточно сильная и непременно справлюсь с этим», – мысленно твердила она.

– Вставай! – Воин грубо толкнул ее ногой.

Эовин неохотно разлепила веки. Так хотелось еще немного подремать, хотя бы пару часиков. Тем не менее перерыв однозначно пошел ей на пользу. Возможно, силы еще не до конца восстановились, но чувствовала она себя гораздо лучше.

Эовин обеспокоенно покосилась на травмированную кисть, осторожно вытянула пальцы, потом согнула и попробовала пошевелить ими. Рука ее слушалась, хотя болеть не перестала. Наверное, должно пройти еще несколько дней, прежде чем к ней вернется полная подвижность, но, судя по всему, худшее осталось позади.

– Впечатляет, – пробормотал ульфаратец не без удивления в голосе.

Он с интересом рассматривал Эовин, но поза его при этом выглядела расслабленной. А еще он снова оказался в зоне доступа.

Эовин решила воспользоваться шансом. Нарочито медленно приняла сидячее положение, выпрямила спину, подтянула колени, терпеливо выжидая момент, когда ослабнет его внимание, и наконец молниеносно вскочила на ноги. В эту атаку она вложила всю свою силу, меткость и ярость. Внезапность могла стать ее преимуществом. Хватило бы одного-единственного удара, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу. Эовин уже примерно представляла, что и как сделать. Сначала сбить с ног, придавить к земле, левой рукой вытащить у него прикрепленный к бедру кинжал и с силой вонзить тот прямо в сердце. На этот раз она не станет его жалеть и тем более медлить. Этот ульфаратец был убийцей, монстром. Если бы не он, если бы не весь этот мерзкий народец, Харад остался бы в живых. И ее отец тоже. И все жители Хельмсвира. И многие-многие другие… Даже знать не хотелось, сколько невинных людей было на совести этого подонка.

В момент, когда Эовин на него бросилась, из ее горла вырвался странный звук. Не то рык, не то всхлип. Все могло закончиться здесь и сейчас. Она целилась в горло, в мягкую и незащищенную шею, которую воин как раз так неосторожно подставил.

Буквально в последнюю секунду он дернулся назад, не слишком далеко, чтобы избежать удара, но достаточно, чтобы смягчить его силу. Тем не менее Эовин успела заметить боль в его неестественных глазах, страх, когда ему стало нечем дышать.

Эту возможность нельзя было упускать. Следующий удар, который она нанесла, любому другому мог бы сломать шею. Но ее враг не позволил этому случиться. Инстинктивно прикрывая шею, ульфаратец снова увернулся. Прежде чем Эовин успела приземлиться, он ринулся в атаку, резко двинув по ее незащищенным ребрам. У нее тут же перехватило дыхание, заживающие кости снова треснули, а все тело пронзила жуткая боль.

В следующий миг Эовин подбросило в воздух, точно тряпичную куклу. Спиной она врезалась в дерево и услышала яростное проклятие на незнакомом языке, прежде чем мир снова заволокла тьма.

Во второй раз Эовин пришла в себя, уже связанная по рукам и ногам. В голове шумело, а тело буквально стонало от боли. Не обращая на это внимания, она попыталась порвать веревку. Тщетно. Похоже, это был ражаданский шелк – легкий, тонкий и невероятно прочный. Неужели ульфаратцы успели побывать и в этом отдаленном королевстве?

Эовин медленно подняла глаза и встретилась взглядом с ульфаратцем, который следил за ней не мигая. Девушка не без удовольствия отметила, что на шее у него расплылся зеленовато-желтый синяк, который, правда, уже почти зажил. Это не помешало Эовин испытать гордость за то, что сумела причинить ему боль, и с вызовом улыбнуться. Она не перестанет сражаться, пока воин не окажется в могиле. Из них в живых должен остаться кто-то один: либо он, либо она.

У ульфаратца буквально затряслись руки, то сжимаясь в кулаки, то разжимаясь. Он потянулся к шее Эовин, наверняка мечтая ее задушить. Но почему-то медлил, заставив ее всерьез задуматься о причине такого поведения. Очевидно, воин не питал к ней симпатии, да и в первую же встречу ясно дал понять, что собирается ее убить.

Однако сейчас он походил на пса, которого против воли посадили на цепь, или скорее на голодного волка, которого загнали в клетку. Воина явно что-то сдерживало… и ему это что-то очень и очень не нравилось.

– Как шея? – решила поддразнить его Эовин. Пусть не думает, что она смирилась с поражением лишь потому, что испытывает боль и не способна пошевелиться из-за веревок.

Он хищно оскалился.

– Лучше, чем твои ребра. – Голос звучал хрипло, как будто поврежденные связки еще не до конца восстановились. – Надеюсь, это послужит тебе уроком, – угрожающе добавил воин. – Ты, конечно, очень сильная для потомка, – он прямо-таки подчеркнул последнее слово, буквально выплюнул его с нескрываемым презрением, – но мне все равно не соперница.

– Потомка? – растерянно повторила Эовин.

Он хрипло рассмеялся.

– Ты что, действительно не знаешь, кто ты?

Эовин как можно более равнодушно пожала плечами.

– Кто? Простая деревенская девушка?

Воин нахмурился, похоже, уловив сарказм в ее словах.

– Неужели ты не задумывалась, что означает твой цвет глаз? Почему ты такая сильная и ловкая?

– Ну… я много тренировалась. И что, скажи на милость, не так с моими глазами? – Эовин быстро-быстро захлопала ресницами. – Мужчинам очень даже нравится.

Ульфаратец заскрежетал зубами. Просто удивительно, как легко его можно было вывести из себя. Ее все сильнее интересовало, что за приказ не позволял ему сейчас же растерзать Эовин на месте и кто отдал этот приказ.

Воин плотно сжал губы.

– Строго говоря, мы перед тобой в долгу, – резко бросил он. – Ты помогла нам решить проблему с цветом глаз.

– Ты это о чем? – встревожилась Эовин.

Уголки его рта слегка дернулись. Теперь уже играл и провоцировал он.

– Я в курсе, что ты не так глупа, как притворяешься. Я заметил, что ты носишь стеклянные линзы, и мы без труда нашли производителя. После этого Беррон смог замаскировать свой настоящий цвет глаз.

Эовин в изумлении уставилась на него. Воин только что совершенно непреднамеренно выдал ей ценнейшую информацию. Ульфаратцы самостоятельно не умели менять цвет глаз. Вот почему и у совы, и у птицы-монстра глаза были того же цвета, что и у воина. То есть ульфаратцев возможно отличать от людей хотя бы по этому признаку. Если, конечно, у них от природы глаза не были наполовину человеческими, как у Беррона.

Эовин фыркнула.

– Хочешь сказать, я одна из вас? – проговорила она с нарочитым презрением, надеясь выудить еще немного информации.

– Мечтай! – презрительно сплюнул он. – Уж не знаю, от какого предателя ты унаследовала эти способности, но прошло уже явно много времени. – Воин запнулся и на мгновение взглянул на нее так внимательно, как будто подумал о чем-то очень тревожном, но почти сразу же решительно помотал головой. – Но кровь у тебя прозрачнее воды! Я бы на твоем месте был осторожнее. – И он многозначительно хрустнул костяшками пальцев.

Значит, воин и сам не знал, кто она такая. Думал, что она просто далекий потомок ульфаратцев, такая же, как, например, Эллин. И в целом это было вполне возможно, поскольку Эовин так и не обнаружила доказательств, что ее мать являлась представительницей этой расы.

– Вставай! – скомандовал воин, с безопасного расстояния следя за каждым ее движением.

Эовин усмехнулась. Вроде бы весь из себя такой сильный и могущественный, а действовать стал куда осторожнее, боясь, что она снова атакует. Она поджала ноги и небрежно положила локти на колени.

– Куда мы собираемся?

– Не твое дело.

Она многозначительно кивнула на связывающие руки и ноги веревки.

– В любом случае я так далеко не уйду. Или ты меня понесешь?

– А ты догадливая, – хищно ухмыльнулся он.

– Ты на что это намекаешь? – Эовин внутри похолодела.

Не удостоив ее ответом, воин начал медленно расстегивать рубашку. Только сейчас Эовин отметила, что одет он весьма небрежно: в широкую темную рубашку, свободно висевшую поверх узких штанов. У него даже обуви не имелось, а из оружия был только кинжал на поясе.

– Что ты задумал? – нервно поинтересовалась Эовин, когда он снял рубашку и аккуратно сложил ее. На его гибком торсе отчетливо выделялись мощные мускулы. Каждое движение выглядело ловким и отточенным. Как у истинного воина, несущего смерть всем, кто встанет у него на пути.

Эовин сглотнула. В честном бою против него она вряд ли сможет одержать победу. Впрочем, это она поняла еще во время первой схватки.

– Тебя звать-то как? – спросила она, чтобы отвлечься от столь подавляющей мысли.

– Разве это имеет какое-то значение? – ответил ульфаратец, бросая пояс с оружием на землю и начиная расстегивать брюки.

Эовин едва не задохнулась. На ум приходила лишь одна причина, по которой он решил снять штаны в ее присутствии… Однако этого он не дождется. Только через ее труп.

– Ну… даже не знаю. Просто «ульфаратский ублюдок» слишком долго произносить. – Эовин постаралась придать твердость своему голосу, но все же не сумела подавить дрожь. Еще бы – она находилась посреди леса совсем одна, связанная, целиком во власти чужеземца.

Он на миг остановился и проследил за ее взглядом.

Эовин тут же поспешно подняла голову и вызывающе посмотрела ему в глаза. Пусть не думает, что ее так легко смутить.

Воин внезапно помрачнел.

– Я не обижаю маленьких девочек! – заявил он настолько искренне, что Эовин даже слегка расслабилась.

Конечно, она уже давно не считала себя маленькой девочкой, но раз это могло защитить ее от посягательств, почему бы не воспользоваться?

– Беззащитных и слабых тоже не трогаю, – сердито добавил он. Похоже, воина серьезно задело, что она посчитала его способным на нечто подобное.

– Кайру с Меларой ты убил глазом не моргнув, – парировала Эовин. – И четверых стражников.

Он слегка поморщился.

– Я лишь защищался. Все было честно.

– Честно?! – Эовин расхохоталась. – Они не представляли для тебя никакой угрозы.

Воин выразительно вздохнул.

– В мои планы это не входило. В отличие от Беррона, меня нисколько не радуют убийства беззащитных.

– А что тогда радует?

Он одарил Эовин мрачным взглядом.

– Истинным удовольствием будет наконец-то прикончить тебя.

Она расправила плечи.

– Ты как-то уже пробовал. Не вышло.

– Тогда не вышло. – На его лицо будто опустилась холодная маска. – Но больше твой друг не спасет тебя в последний момент, бросившись на помощь из засады.

Эовин сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Эти слова причиняли боль, поддаваться которой было никак нельзя.

– Ты заплатишь за его смерть. Я заставлю тебя заплатить, даже если это будет последнее, что я сделаю.

– Я бы не был в этом так уверен, – поморщился он и снова принялся расстегивать пуговицы.

– Что, какие-то проблемы со штанами? – с недоумением фыркнула Эовин. И пусть поверила, что воин не собирался ее домогаться, но все равно не понимала, зачем ему раздеваться перед ней донага.

Ничуть не стесняясь, он стянул штаны.

Эовин ошеломленно вытаращилась на него.

Внезапно силуэт ульфаратца начал размываться, расплываться, а потом его на миг охватило золотое сияние. Когда же все перед взором Эовин вновь прояснилось, на том самом месте, где только что стоял воин, обнаружилась огромная птица.

Эовин содрогнулась. Одно дело, просто знать о способности этой расы менять обличье, и совсем другое – видеть, как именно это происходит, да еще и настолько близко. Она невольно представила армию подобных существ, которая однажды наводнит весь Алрион. И как людям их остановить?

Тут птица повернула к Эовин голову, и в ней на миг проступили человеческие черты.

– Господин или повелитель меня бы вполне устроило.

– Что? – с недоумением переспросила Эовин.

– Ты интересовалась, как меня называть. Думаю, уместно будет обращение «господин» или «повелитель». Хотя это в полной мере не отразило бы моей сущности, зови ты меня даже «богом».

– Пожалуй, лучше продолжу называть тебя ублюдком.

Не сводя с него глаз, Эовин медленно выпрямилась. Эх, не будь ноги связаны, она могла бы попытаться скрыться в густом подлеске. В птичьем облике ему было бы трудно устроить преследование. Эовин мимолетно покосилась на лежавший в траве кинжал. Может, удастся как-нибудь незаметно подвинуть оружие ближе? Если действовать быстро, возможно, даже получится ранить чужеземца.

Словно прочитав ее мысли, ульфаратец схватил свои вещи когтистой лапой и не выпускал. Так и расправлял крылья, балансируя на одной ноге. Судя по всему, проделывал подобное не в первый раз. Активно работая крыльями, он поднимался все выше. Эовин отпрянула назад так быстро, как только могла.

«Успеть бы добраться до деревьев, а тогда…» – думала она.

Однако птица стрелой спикировала на нее и свободной лапой схватила поперек туловища. Зажала, словно в тисках, отчего Эовин едва могла дышать, и принялась стремительно набирать высоту.

На шею и ноги сильно давило, пока ульфаратец взлетал все выше.

Эовин опустила веки и постаралась выровнять и успокоить дыхание. Ветер свистел в ушах и трепал одежду. Из-за травм и неудобного положения у нее закружилась голова. Желудок сжался, и к горлу снова подступила тошнота. Однако Эовин не собиралась сдаваться и старалась запоминать местность, чтобы понять, куда ее несут.

В глубине души она надеялась, что птица доставит ее в Винтор, но вместо этого они повернули на запад, к горному хребту Ирлград.

«Значит, Гвидион оказался прав. Ульфаратцы большей частью обосновались в Хоригане. Оттуда сбежать будет гораздо сложнее. Хотя бы потому, что придется перебираться на другую сторону горного хребта».

В стремлении рассмотреть горизонт Эовин слегка вытянула шею. Птица летела так высоко, что она различала лишь очертания гор, наполовину скрытых голубоватой дымкой. Ей стало любопытно, способен ли ульфаратец преодолеть все расстояние за раз или все же сделает перерыв. Не будучи в этом до конца уверена, Эовин решила, что лучше заставить его снизиться, прежде чем они доберутся до главного хребта.

Она осторожно пошевелила пальцами, чтобы стимулировать кровообращение, а потом попробовала ослабить путы. Оставаясь связанной, как колбаса, она ничего не могла сделать. Изо всех сил дернув тонкую веревку, в следующий миг Эовин почувствовала, как лопнула ее кожа. Не зря за ражаданский шелк платили чистое золото.

Вскоре по ее предплечьям бежали тонкие струйки крови, и ветер уносил их назад.

– Ты что это там творишь? – внезапно послышался резкий и хриплый голос. Очевидно, ульфаратец учуял запах крови.

Эовин повернула голову и удивленно воззрилась на похитителя. Он полностью утратил человеческие черты, поэтому и голос звучал так глухо и невнятно. Все-таки клюв не предназначался для человеческой речи.

Эовин не удостоила его ответом. Так или иначе, он уже и сам обо всем догадался.

– Прекрати немедленно! – пригрозил он, крепче сжимая ее в когтях.

Эовин постаралась принять более удобное положение. К сожалению, ее способности к преобразованию так толком и не проявлялись после того случая в таверне несколько недель назад. А сейчас они могли стать ее единственным спасением.

Прикрыв глаза, она попыталась пробудить теплый слабо пульсирующий источник энергии внутри себя. Для начала многого не требовалось – только бы избавиться от оков. Эовин представила, как ее запястье постепенно становится уже, как кости смещаются и укорачиваются, пока перед мысленным взором не появилась маленькая тонкая ручка Эллин. Эйфория и чувство свободы захватили ее, они росли, крепли. Освободить бы руки, и тогда уж она найдет способ заставить проклятую птицу снизиться.

Кожу начало слегка покалывать, но Эовин старалась не торопиться. Она уже знала, что, если резко усилить поток энергии, эффект может быстро потеряться. По-прежнему спокойно и ровно дыша, она постепенно распространяла по руке импульс одной и той же силы и интенсивности. Благодаря мягкому давлению на путы веревка медленно скользнула вверх к подушечке большого пальца и по тыльной стороне ладони. Эовин не открывала глаза и не теряла концентрации, пока полностью не освободилась от оков. Лишь после этого рискнув посмотреть на результат работы, она приятно удивилась. А запястье тем временем быстро вернулось к привычным размерам.

Эовин прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух. Все же не хотелось слишком рано привлекать внимание ульфаратца, только-только ведь начала добиваться прогресса. Избавившись от веревок на другой руке, она задумалась о дальнейших действиях. Ноги освободить пока не могла, поскольку это движение ульфаратец, без сомнения, заметил бы. Ее взгляд скользнул по свертку с одеждой и кинжалом, который птица держала во второй лапе. Эовин осторожно протянула руку, но пояс с оружием находился вне досягаемости.

Вполне возможно, у нее получилось бы это изменить. Воодушевленная достигнутым успехом, Эовин снова сосредоточилась. Вспомнилось, как однажды в бродячем цирке она видела гигантскую обезьяну из Фейаха с руками вдвое длиннее человеческих.

Исходя из полученного опыта, части тела гораздо легче преображались; если она уже видела нечто подобное, то представляет, на что ориентироваться. Поэтому сейчас Эовин вообразила себя той самой обезьяной в клетке, которая мечтает вырваться на свободу. Как никто другой она понимала это желание.

Снова сосредоточившись, она ощутила, как тепло, свобода и мощная энергия переполняют израненное тело. Тут же стало легче дышать, а пульсирующая боль в правой руке постепенно утихла. Эовин понятия не имела, что это за явление и каков его механизм, но, похоже, у нее получалось.

И вот кончики ее пальцев скользнули по гладкой кожаной униформе.

Тут уж Эовин решила посмотреть на результат. Не хотелось бы случайно схватить птицу за лапу. Открыв глаза, она обнаружила длинную бледную конечность, покрытую спутанными коричневыми волосами. Это зрелище повергло девушку в шок, и она невольно вздрогнула. Рука тут же вернулась в прежнюю форму, а волосы с нее пропали.

– Ах ты ж, зараза… – прошипела Эовин, и в следующий момент ее тряхнули, как бы предупреждая.

– Довольно! – прохрипел похититель. – Продолжишь так дергаться, я тебя сброшу!

Впрочем, оба знали, что это пустая угроза. Кто бы ни послал ульфаратца, он требовал доставить Эовин живой, хотя та и терялась в догадках зачем. Пусть и превосходила большинство людей в силе и ловкости, но ульфаратцам она сильно проигрывала. Для них она являлась всего лишь слабым потомком.

Снова потянувшись за свертком, Эовин резко удлинила руку на полметра.

Тут же внутри все перевернулось от испуга, заставив схватиться за удерживающие ее пальцы. Очевидно, ульфаратец наблюдал за ней, поскольку будто нарочно вытянул лапу, на которой она висела. Кинжал теперь было не достать. Тем более что у нее вряд ли получилось бы снова так сосредоточиться. Скорее всего, это уже не сработает. Зато Эовин смогла преобразиться два раза подряд, тем самым установив свой личный рекорд.

В таком случае стоило попытаться действовать по старинке. Эовин подтянула ноги ближе, сама изогнулась и попыталась развязать веревки на лодыжках.

Ульфаратец издал странное проклятие, за которым последовало незнакомое заклинание. Эовин оставила веревки и вовремя выставила ментальный барьер. Последние несколько недель она много практиковалась в создании вокруг себя кристаллического щита. А еще не упустила возможности порыться в большой дворцовой библиотеке и поискать новые заклинания.

К сожалению, не удалось быстро сообразить, какое из них сейчас можно было сейчас безопасно использовать. Все, что могло ослабить ее противника, для нее означало неминуемую смерть.

Ульфаратец снова выругался и попытался использовать другое заклинание, которое в итоге тоже не подействовало. А Эовин перешла в атаку. Ему давно следовало уяснить, что без борьбы она не сдастся. Но прежде требовалось заставить воина приземлиться, чтобы продолжить путь по гораздо более безопасной земле. А там она непременно найдет способ сбежать.

Эовин взмахнула ногами и со всей силы ударила по лапе. К сожалению, до незащищенного живота дотянуться так и не получилось.