Текст книги "Игра в дракошки-мышки"

Глава 2
Лабораторная мышка

Слова «ставим опыты» напомнили мне о школьных страшилках, что любили рассказывать перед сном соседки по комнате. В них злые маги испытывали на людях новые заклинания, и в результате у подопытных то вырастала вторая голова, то кожа слезала, как чулок, а то и вовсе их размазывало по стенам. Я нервно сглотнула и шагнула назад.

– Скажи, пожалуйста, – поинтересовался дракон все тем же невозмутимым тоном, – почему ты думаешь о плохом?

– Я… нет… я… – Во рту пересохло, и язык еле ворочался.

Возразить не получилось. Именно о плохом я и подумала – о самом худшем варианте. А что заставило? Объективно – ничего. Люди в боксах не выглядели измученными или испуганными. Университет показался мне светлым и красивым, а драконы – дружелюбными и увлеченными. И Вишневый Гранат никак не походил на маньяка-убийцу.

Тогда почему мне так хочется развернуться и убежать? Почему так дрожат колени? Почему мне кажется: как только я перешагну порог этой комнаты, то уже никогда не смогу выбраться оттуда? Впору заплакать и умолять назначить мне другое наказание.

– Мне… страшно, – призналась я, пряча взгляд. – Неизвестность всегда пугает. А это… как в клетку. Они похожи…

– Похожи, – согласился дракон и задумчиво потер подбородок, – но есть разумное объяснение. И ты неправа – неизвестность может увлекать, вызывать любопытство. Никто не желает тебе зла. Если ты задумаешься, то сделаешь правильные выводы.

Разумом я понимала – он прав. После суда, после всего, что драконы сделали для меня с Яном, глупо предполагать, будто меня замучают в лаборатории. И все же…

– Я могу отказаться?

– Конечно.

Неожиданно! Я встрепенулась и тут же сникла под снисходительным взглядом Вишневого Граната. Он заложил лапы за спину и склонил голову набок.

– Но это не в твоих интересах.

Вот именно. Никуда мне отсюда не деться, и Старейшина прекрасно все понимает. И играет со мной, как кошка с мышкой!

Дракон стоял рядом и ни словом, ни жестом не выражал нетерпения. И все же мне было неловко – я трусливо тянула время, не решаясь войти в бокс. Нет, ничего плохого не случится. Теперь я не сирота, я под защитой рода. Я не сгину в клетке. Выполню все, что потребуют, – и стану свободной. Заберу Яна и буду жить так, как хочу.

Я уговаривала себя, потихоньку, шаг за шагом, подходя к порогу комнаты. Потом глубоко вдохнула, как будто собиралась нырнуть, – и вошла в бокс.

– Неплохо, девочка, неплохо, – пробормотал дракон, заходя следом.

Ему пришлось подтолкнуть меня вперед, потому что я застыла у двери, оценивая место, где придется жить. Белый цвет ослеплял: и покрывало на кровати, и обивка кресла, и скатерть на столе. Высокие шкафы – один из них со стеклянными дверцами, за которыми на полках стоят какие-то склянки и банки. Пол, потолок и две боковые стены светлые, кремового оттенка. Внешняя стена прозрачна, как и та, что со стороны коридора. Сквозь стекло виден кусочек университетского парка: пестрая клумба с астрами и кудрявые клены. А запах в комнате неприятный – резкий и едкий.

– Расскажите, зачем я здесь, – попросила я, оборачиваясь к дракону. – Пожалуйста.

Вишневый Гранат удовлетворенно кивнул и смерил меня внимательным взглядом.

– Пожалуй. Меня зовут Миларон, и я заведую лабораторией при кафедре инфекционных болезней. Думаю, тебе будет полезно узнать, что совет настаивал на твоей пожизненной изоляции.

Я не ослышалась? Лойи всемогущий, но за что? Ведь формально я невиновна, и они это признали!

– Не смотри так, девочка, – неожиданно мягко произнес Миларон, подталкивая меня к креслу. – Сядь и слушай.

Я опустилась в кресло, и вовремя, потому что закружилась голова. Не желая показывать дракону слабость, я вздернула подбородок и вцепилась пальцами в подлокотники кресла.

– Изоляцию легко можно было устроить. – Миларон снова заложил лапы за спину и прошелся по комнате. – Небольшой домик в уединенном месте, магическая защита, блокировка твоей силы. Мне удалось убедить остальных дать тебе шанс на нормальную жизнь. Однако, сама понимаешь, сейчас ты несколько опасна для окружающих. И неблагонадежна. Поэтому ты здесь.

– Вы же мне не доверяете, так почему горный?

Горькие слова вырвались раньше, чем я успела подумать, стоит ли задавать такой вопрос.

– Прости? – Миларон остановился и взглянул на меня, прищурившись. – Ты сейчас о чем?

– Горный… Это же особенный университет? – Кивок в знак согласия заставил меня говорить увереннее. – Для драконов. И несколько уровней защиты вокруг. Разве тут лучшее место для неблагонадежного человека?

– Сарказм – это неплохо, – усмехнулся Миларон. – Но можно было и дослушать.

– Простите, – буркнула я и откинулась на спинку кресла, скрестив руки на груди.

Снисходительный тон дракона вызывал раздражение, и оно почти вытеснило страх. И все же мысленно я попеняла себе за несдержанность. Не в том я положении, чтобы показывать характер.

– Как ты уже заметила, люди тут тоже учатся, – продолжил Миларон, неторопливо вышагивая по комнате, – и преподают. Но ты права, горный университет – особенный. Он расположен на горе, а внутри находится источник природной силы. Единственный в нашем мире. Поэтому попасть сюда сложно. Просто так – невозможно.

Источник природной силы? Лойи всемогущий, я выросла в Армансу, но никогда не слышала о таком. И никогда не интересовалась, откуда берется магия, или сила, как называют ее драконы. Маги пользуются кристаллами, которые покупают у драконов. Но как я смогла освободиться от пут без кристалла? Рейо побери, и что бы мне раньше об этом не задуматься!

– Драконам источник не нужен, у каждого из нас есть свой. Но этот, природный, мы охраняем от людей. Лакомый кусочек для любого государства, безграничная сила, безграничная власть. Дабы не вводить в искушение, это место под особой охраной. И тут же построен университет, здесь учатся и люди. Самые способные, самые одаренные. Те, кто выдержал наш экзамен. Здесь им легче управлять магией, ибо она везде, кристаллы не нужны. А драконы специализируются в разных науках. О некоторых из них в ваших странах и не слышали.

Источник… Кристаллы не нужны… Источник! Я и про это забыла! Тим говорил, ритуал побратимства инициировал источник. Рейо побери! Я теперь… как дракон? Со своим?! В висках запульсировала боль, и я потерла их пальцами.

– О чем-то хочешь спросить? – Миларон остановился напротив, глаза опять прищурены, уголки рта подрагивают, словно он сдерживает улыбку.

Плевать! Пусть смеется над глупой девчонкой. Я все равно спрошу!

– У меня источник, как у дракона? Из-за побратимства с Тимом?

– Да. И нет.

– Тогда отчего?

– Не знаю. – Миларон потер переносицу и опустился на стул, пододвинув его поближе ко мне. – Но он есть, и он набирает силу. Без блокаторов ты вскоре не сможешь ее контролировать. Учиться ты не хочешь…

– Я же сказала, что буду, – вспыхнула я, перебив дракона.

– Не хочешь, – повторил он. – Без желания толку мало. И тут-то мы подошли к самому главному. Год ты проведешь в изоляции, под моим присмотром. Из бокса выходить нельзя. Ты будешь носить браслеты-блокаторы. Почувствуешь на вкус, что это за жизнь. А работа – не наказание. «Мышки», которых ты видела, служат тут по собственной воле и получают за свой труд солидную плату. Мы делаем лекарства для людей, и нужно убедиться в их безопасности. Обычные научные испытания. На тебя же у меня несколько иные планы.

О да! Если он думает, что год взаперти заставит меня учиться управлять магией, то он прав. Я уже сейчас хочу. Зачем такие сложности?

– Мои студенты должны практиковаться. Это фармакологи, составляющие лекарства от инфекционных заболеваний.

Фарма… кто? Лекарства делают. Хорошо, я запомню. А я тут зачем?

– Каждый день тебе будут вводить возбудителя какой-либо болезни. Микроба, проще говоря.

Кому проще? Столько незнакомых слов. И каждое пугает! Внутри снова зашевелился страх, как ежик, выпускающий иголки.

– Будет неприятно, но не опасно. Студент, для тебя – куратор, будет определять болезнь и готовить лекарство. Содержимое вон того шкафа, – он указал на шкаф с прозрачными дверцами, – не трогать. Остальное в твоем распоряжении, устраивайся. Кормят тут по расписанию, без изысков, но хорошо. Будешь пить витаминный напиток, каждый день, обязательно. Восстанавливать твой иммунитет придется при помощи силы, так что профилактика не повредит.

Еще пара незнакомых слов, и я закричу. Никогда не считала себя глупой, но сейчас…

– Один день в неделю – выходной. В свободное время, а оно у тебя будет, можешь заниматься, чем пожелаешь. Соответственно условиям, конечно же. Шьешь, вяжешь? Нет? Рисуешь? Тоже нет? Любишь читать? Хорошо, завтра придет куратор, попросишь его принести тебе что-нибудь из библиотеки. Есть вопросы?

Я отрицательно покачала головой. Вопросы были, и много. Но какой смысл задавать их сейчас? С этой информацией разобраться бы. Меня не покидало чувство нереальности происходящего. Как будто еще немного – и я проснусь. И все окажется лишь сном.

Миларон ушел. Я наблюдала, как за ним закрывается дверь в бокс, и мне казалось, навсегда.

Думала, не усну этой ночью. Все неудобное и непривычное – и жесткая кровать, и постельное белье, царапающее кожу, и неприятные запахи, от которых чесалось в носу. Неуютно было и от того, что я на виду, особенно со стороны парка. Но дракон, принесший мне ужин, объяснил: внешняя стена прозрачна только изнутри. Стало полегче.

Поела быстро, не чувствуя вкуса пищи, только утолила голод. Заставила себя принять душ, хотя все тело ломило от усталости. Забралась в кровать… и уснула.

Куратор появилась рано утром, бесцеремонно растолкала меня и запорхала по комнате. Спросонья драконица казалась легкой и воздушной, как бабочка. Ее прозрачно-жемчужные крылья все время трепетали, хотя обычно у драконов они чинно сложены. Она щебетала без умолку.

– Привет, Джейн, давай знакомиться. Я твой куратор, зовут меня Гайори. Сокращать имя не надо, мне не нравится. И давай будем на «ты», хорошо?

Я согласно кивнула, протирая глаза и щурясь на яркий свет. Гайори пробежалась по боксу, тщательно разглядывая брошенные в беспорядке вещи и неодобрительно качая головой. Даже в шкаф забралась. Мне стало неловко.

– Разбери и сложи аккуратно, хорошо? За порядком в боксе нужно следить. И делать влажную уборку каждый день.

Она брезгливо понюхала оставшуюся с ужина чашку из-под молока.

– Грязную посуду ставь сюда, ее сразу будут забирать.

И показала на ящик у прозрачной стены. Я снова кивнула и откинула одеяло.

– Нет, не вставай. Мне нужно провести исследование и взять кое-какие анализы, пока ты лежишь. Поэтому и пришла так рано.

Гайори уселась на табурет, придвинутый к кровати, и глубокомысленно на меня уставилась. Несмотря на суетливость и бесцеремонность, она не вызывала неприязни. Открытый взгляд, уверенные движения, доброжелательная улыбка.

– Так, одеяло долой, пижаму тоже. Давай я тебе помогу. Не надо стесняться, я – врач.

Я и опомниться не успела, как осталась без одежды. Теплые лапки тщательно ощупали меня с головы до пят.

– Отлично… Замечательно… – бормотала под нос Гайори и записывала что-то в принесенную тетрадь. – Теперь кое-какие анализы.

Залезла в шкаф, который мне запретили трогать, и извлекла оттуда какие-то баночки, трубочки и иголки.

– Если боишься крови, лучше закрой глаза. Больно не будет.

Пауза, сосредоточенное пыхтение. Больно не было – скорее щекотно. Драконица проколола кожу умело и быстро, наполнила баночки моей кровью, вынула иглу и приложила к ранке вату.

– Вот и все. Теперь вставай. Нет, не надо одеваться. Это ненадолго. Стой так.

И я послушно стояла, разводила руки в стороны, приседала и прыгала на месте. А Гайори быстро трогала лапками то запястья, то грудь, то шею – и делала записи в тетради.

– Пока все, можно одеваться.

Она убрала в шкаф все, кроме баночек с кровью. И упорхнула.

Я нырнула под одеяло. Вот так куратор! Не то чтобы вопрос задать, даже словечко произнести не получилось. И что теперь? Хоть бы предупредила, когда вернется.

Попыталась снова уснуть, но не получилось. Кто-то громко топал, звенела посуда, за стеной бубнили голоса. Нет, надо одеться, умыться и навести в боксе порядок. Не хочу больше краснеть, как маленькая девочка. Дело всегда отвлекает от ненужных мыслей.

Гайори вернулась после завтрака. Притащила с собой подставку, в ячейках которой рядами стояли стеклянные трубочки, заткнутые пробками. Довольно кивнула, бегло осмотрев прибранную комнату. Потом поставила подставку на стол, опустилась на табурет и пригласила меня присесть рядом.

– Извини, разбудила рано. Очень хотелось первой попасть к лаборантам. Зато теперь мы можем раньше начать.

– Ничего страшного, – махнула я рукой. – Тут так шумно, все равно проснулась бы. Надо – значит, надо. Я тут не для отдыха.

– То есть как шумно? – удивилась Гайори.

– Обычно. Тут же вокруг люди и драконы. Разговаривают, гремят чем-то. Вот сейчас за стенкой кто-то стонет. Будет больно, да? – я покосилась на стеклянные трубочки. – Что там такое?

– Нет-нет, погоди, об этом потом! Ты слышишь все, что происходит снаружи?!

И чего Гайори так разнервничалась? Слышу, да. Разве это странно?

– Ой, какая же я глупая! – Драконица стукнула себя лапой по лбу. – Меня же предупредили, да я и сама… Подожди, я быстро!

И она снова унеслась куда-то.

Да, забавный у меня куратор. Скучно точно не будет. А трубочки тут оставила. Я хотела рассмотреть их содержимое поближе, но передумала и отдернула руку. На вид хрупкие. А вдруг разобью?

Гайори принесла два браслета и ловко защелкнула их на моих запястьях.

– Наручники такие? – тоскливо спросила я, поправляя неожиданное украшение.

Темно-серые браслеты, где-то с палец толщиной, похоже, были сделаны из камня: очень тяжелые и холодные. По матовой поверхности струился едва заметный витиеватый узор.

– Нет, блокаторы, – пояснила куратор. – Сейчас ты кого-нибудь слышишь? Кроме меня, конечно.

А ведь тихо! И пропал невидимый обруч, стискивающий голову. Так вот о чем предупреждал Вишневый Гранат. И если это только начало… Да, браслеты мне лучше не снимать.

– Никого.

– Вот и славно. А теперь смотри сюда, – Гайори указала на подставку, – это штатив с пробирками…

Я слушала куратора, понимая примерно половину из произнесенных ею слов. Она повторила то, что накануне рассказал Миларон, попутно читая мне лекцию о штаммах, микроорганизмах, патогенезе и фармакологии. Запутавшись в понятиях, я стала делать вид, что слушаю, и думала о своем. Зачем мне эти подробности? Лучше бы начинала поскорее. Интересно, что сейчас делает Ян? Наверное, уже проснулся. Мама Аля покормила его завтраком. Гуляет в саду? Я взглянула на прозрачную стену, заменяющую мне окно. Солнечный день. А вдруг у нас дождь? Тогда он играет дома. В гостиной, на теплом ковре…

– Дженни, ты слышишь?

– А? Что? – встрепенулась я и тут же опустила глаза, не выдержав укоризненного взгляда Гайори.

– Послушай, это важно, – вздохнула драконица, постукивая пальцем по столешнице. – О любых ощущениях и изменениях в состоянии ты должна тут же говорить мне. Поняла?

– Конечно, – легкомысленно ответила я, – обязательно.

Мне не повезло с первой же болезнью.

Уже через час после введения штамма – все это время Гайори находилась рядом, уложив меня в постель, и проверяла то пульс, то давление, то температуру, – меня скрутил первый приступ жуткой боли в желудке. Тут же начался жар, появились тошнота и рвота. Гайори носилась вокруг меня, как угорелая. Обтирала влажной тряпочкой лицо, подносила и опорожняла тазики, а также делала записи и что-то бормотала себе под нос.

– Мне больно, – скулила я, скорчившись под одеялом. – Сделай что-нибудь… Помоги…

Боль отступала на несколько минут, но возвращалась снова и снова, рвота не приносила облегчения, даже дышать стало больно.

– Потерпи, Дженни, пожалуйста, – упрашивала Гайори чуть ли не со слезами на глазах. – Нужна полная картина, нельзя ошибиться.

Не могла понять, чего она ждет и почему не дает лекарство. Я чувствовала себя так плохо, что стало все равно – где и как болит. Казалось, лежу на раскаленном песке, а на животе сидит огромный паук и жрет мои внутренности.

– Вот, Дженни, пей, разожми зубы. Сейчас станет легче…

Лекарство было таким горьким, что я с трудом заставила себя проглотить всю порцию. И, едва почувствовав облегчение, провалилась в сон.

Проснулась только вечером. Темно, лишь на столе горел ночник. Гайори спала, свернувшись клубочком в кресле у моей кровати, но подскочила, как только я зашевелилась.

– Дженни! Как ты?

– Пить… дай… – Во рту пересохло, и язык прилип к небу.

Гайори тут же выполнила просьбу, и я жадно припала к поднесенной ко рту чашке.

– Это… всегда так будет? – спросила я, напившись.

– Нет… еще пару раз так же тяжело, – виновато ответила Гайори. – А остальные болезни не такие… болезненные. Но за месяц мы с тобой закончим, а потом придет новый куратор. И так… двенадцать раз за год. Как ты сейчас?

– Хорошо, не волнуйся, – успокоила я драконицу. – Даже съела бы что-нибудь. Можно?

– Конечно! Я сейчас подам.

– Нет, я лучше встану. Правда, все в порядке. Гайори, иди отдыхать.

– Точно в порядке?

– Точно. Ты же сама знаешь. – Я натянуто улыбнулась. – Еще и выспалась. Иди-иди, до завтра.

Как только Гайори ушла, я с облегчением заревела, уткнувшись носом в подушку.

Глава 3
Прогулка

После вынесения приговора дал себе зарок, что больше не подойду к девчонке. Как назло, ее определили «мышкой» в горный университет. Да хоть тысячу раз! Видеть ее не желаю. Думать о ней не хочу. Джейн – не Мила и никогда ею не станет.

И нагоняя за глаза хватило. Целых полчаса распекали, как нашкодившего мальчишку. А я в ответ даже слова сказать не мог! Только зубами скрипел да буравил глазами портрет какого-то древнего дракона, висящий на стене аккурат передо мной.

А потом мы с Лином завалились в кабак, и я все пытался забыть эту историю за кружкой крепкого эля. Не получалось. Лин – хороший друг. Ему не надо ничего объяснять, не надо ни о чем просить. Он пытался меня развлечь – анекдотами, сплетнями, девочками. А когда понял, что ничего не помогает, начал изящную словесную дуэль с шумной компанией за соседним столиком. Изящную со своей стороны, разумеется. Его собеседники довольно быстро повелись и перешли от слов к делу.

Драка вышла знатная. И плевать, что потом пришлось заплатить хозяину кабака за поломанную мебель и побитую посуду. Оно того стоило. В тот вечер про девчонку я больше не вспоминал.

На следующий день меня завалили работой. Я, конечно, знатный портальщик, но около пятидесяти перемещений за сутки – тяжелый труд. Под конец уже не доверял интуиции и банально рассчитывал координаты, чтобы меня не размазало в подпространстве. Вымотался так, что снова было не до девчонки.

А потом она мне приснилась. Мила в шелковом платье на качелях в саду. Звонкий смех и протяжное: «Бе-е-е-ес!» Так, как умела произносить мое имя только она. Я подхожу к ней со спины, она оборачивается – и я вижу Джейн. Испуг в карих глазах сменяется узнаванием. Губы расползаются в улыбке, на щеках появляются милые ямочки. «Бес?» Проснулся с колотящимся сердцем. Бред! Наваждение! И почему они так похожи?

Сон повторялся из ночи в ночь. Джейн и Мила, Мила и Джейн. Днем я держался, к вечеру становился злым и раздражительным. Расстался с Линдой. Она уверена, что по ее инициативе. К счастью. С трудом переносил ее присутствие. Симпатичная, но глупенькая и пустая, как кукла. Только Лин стоически терпел мое идиотское поведение. Но и он уже недовольно косился в мою сторону, хотя с расспросами не приставал. И правильно – хотел бы, сам рассказал. А я не хотел.

К концу второй недели я сломался. Уговаривал себя, что отпустит, как только я увижу девчонку вживую. Издали. Всего лишь минутку посмотрю – и хватит.

Я примерно представлял, где ее искать. Слухами земля полнится. Хорошо, что лаборатория не под охраной. И кто бы в здравом уме сюда сунулся? Всего-то несколько минут блужданий по коридорам – и я увидел Джейн. Она сидела в кресле, подобрав ноги, и читала.

Читала невнимательно, то и дело отвлекаясь и тоскливо осматривая комнату. Я стоял в коридоре, за стеклянной стеной, и наблюдал. Естественно, под пологом невидимости.

Джейн казалась здоровой и даже немного пополневшей. Вот она отложила книгу и потянулась. Встала, прошлась по комнате. Нелепая пижамка в цветочек делала ее похожей на маленькую девочку. Принесла из ванной щетку и стала расчесывать волосы и плести косу. А потом снова уселась в кресло и взяла в руки книгу.

Надо было уходить, но вместо этого я обнаружил, что нахожусь в боксе и боюсь пошевелиться, чтобы не выдать себя. Даже дышать стал осторожно. А Джейн вдруг оторвалась от чтения и смешно сморщила нос. Принюхивается? Точно, шумно втягивает воздух маленькими порциями, словно пробует на вкус.

– Бес?

Как она узнала?! По запаху? От неожиданности из головы вылетели все благие намерения. И удерживать невидимость нет больше смысла.

– Привет, крошка.

Ее взгляд потеплел, на щеках заиграли ямочки. Она рада меня видеть? Точно. Подалась вперед, словно вот-вот бросится мне на шею, как старому знакомому. Этого еще не хватало! Надо срочно что-то… Увидел обложку книги и довольно ухмыльнулся.

– И не стыдно тебе тратить время на любовные романы?

Дженни вспыхнула и отпрянула. Закусила губу, посмотрела исподлобья.

– Привет.

Обиделась, но решила не показывать своих чувств. Хорошо.

– Значит, не стыдно, – продолжил я, осуждающе покачивая головой и картинно вздыхая.

– Зачем пожаловал? – огрызнулась в ответ Дженни.

Ого! У мышки есть зубки. Подразню ее немного. Мне понравилось, как заблестели ее глаза. Уже не унылая – живая, задорная, ясная.

– Даже чаю не предложишь? – Я изогнул бровь в притворном изумлении. – Ах, Дженни, Дженни…

– Ты сюда чай пить пришел? – Она нахмурилась и вытянула губы трубочкой. – Так нету.

– А это что? – Я проворно схватил со стола стакан с белым напитком. Понюхал. Вроде бы кефир. – Можно?

Не дожидаясь разрешения, отпил глоток и сморщился.

– Фу, гадость какая! То-то ты такая же кислая.

В меня полетела подушка. Я увернулся и громко рассмеялся, а Дженни вдруг испуганно уставилась на дверь. Кто-то идет? Нет, никого. Неужели она боится, что меня услышат? Конечно, ей же не хочется снова остаться одной.

– Да не переживай, не услышат и не увидят, – небрежно произнес я, усаживаясь на табурет.

– Очень мне нужно за тебя переживать! – фыркнула Дженни. – И что теперь тебе от меня нужно?

– Ничего. Просто так заглянул. Разве ты не рада?

Рада, конечно, но признаваться не хочет. Теребит кончик косы, раздумывая, что мне ответить. И не верит.

– Кто ты?

Рано или поздно она должна была спросить.

– Посланник бога Рейо.

Неужели я произнес это вслух? Не успел придумать что-то правдоподобное.

Дженни наморщила переносицу:

– Не говори глупостей. Если я в первый раз поверила, так только потому, что была расстроена.

– Хорошо, ты права. Я человек. Этого достаточно?

– Нет. Кто ты? И зачем приходишь ко мне?

Поморщился и взъерошил пятерней волосы. Сказать правду? Плохая идея. Выговор, как минимум. Отшутиться? Не получится. Пожалуй, мышка обидится и не захочет со мной разговаривать. Меня это волнует? Да, волнует, Рейо побери!

– Я не могу тебе сказать. Не сейчас.

Тоже правда, хоть и не вся.

– Нарушаешь правила?

– Вроде того.

Надо срочно менять тему или уходить. Еще не хватало, чтобы она меня жалела!

– Пойдем погуляем?

– Что?

И кто меня за язык тянул! Теперь Дженни смотрит на меня так растерянно и беззащитно… Мне не хватит духу признаться, что пошутил.

– Погуляем, там, в парке.

Ничего страшного. Сейчас темно, никто и не увидит. Знаю места, где никто не ходит по вечерам. А вообще… Да! Сначала туда.

– Но как?

И я снисходительно улыбнулся, вздергивая подбородок.

– Не будь глупой, мышонок. Если я без труда вошел сюда, то и выйти могу, и тебя с собой прихватить.

– А потом?

– А потом верну, в целости и сохранности. Так ты хочешь гулять? Или нет?

– Хочу… – Дженни прикусила нижнюю губу. Даже на «мышонка» не обиделась, другим занята. Решает, можно ли мне доверять. – И что я буду должна?

– Ничего.

Я раздраженно закатил глаза и встал. Женщины! Они всегда ищут подвох, когда предлагаешь им что-то от чистого сердца.

– Но…

– Сказал же – ничего, – резко перебил я девчонку, начиная злиться. – Или мы идем гулять, или я ухожу.

– Иду!

Расчет оказался верным, две недели взаперти – и за возможность подышать свежим воздухом душу Рейо продашь. Хотя эта не продаст. Помню, предлагал. Похоже, она мне поверила?

– И кого ждем? В пижамке гулять вздумала? Вынужден разочаровать, тут вечерами холодно, замерзнешь.

– Мне нужно переодеться.

Логично. Тогда чего она мнется? Ах, да! Стес-няется.

– Я отвернусь.

Честно отвернулся к стене-окну, и тут же заметил, что девчонка отражается в стекле. Не собирался подглядывать, но не закрывать же глаза. Да и что там можно разглядеть, в отражении-то! Ладная фигурка. Грудки небольшие, круглые, как яблочки. А потом Дженни начала стаскивать пижамные штанишки, и я зажмурился. Стыдно? Пожалуй. Я не ханжа, но любоваться девичьими прелестями привык по обоюдному согласию. Поэтому просто слушал пыхтение за спиной.

– Куртку надень. – Я повернулся спустя несколько минут. Дженни уже облачилась в брюки и теплый свитер. – Есть?

– Нет…

Она заметила свое отражение и густо покраснела. Я усмехнулся. Не буду ее разубеждать. А куртки нет… И правильно, зачем ей верхняя одежда в боксе? Свитер и тот наверняка заботливая мама Аля положила, на всякий случай. Но на вершину без куртки нельзя. Замерзнет, простудится, сорвет практику какому-нибудь студенту – и господин Миларон лично препарирует меня в своей лаборатории. Ладно, отдам свою.

– Держи. – Вручил девчонке куртку, одаривая ее еще одной снисходительной улыбкой. – Может, великовата будет…

Дженни повертела куртку в руках, погладила внутренний мех, даже потерлась об него щекой и только потом надела. Велика, но для одного раза сойдет.

– А теперь иди сюда и дай руку. Не бойся, не укушу.

– Я не боюсь, – пробормотала Дженни, подходя.

Как же, не боится она! На лице все написано: глаза круглые, губы дрожат. И ладонь ледяная. Трусливый мышонок!

– Закрой глаза. Ничего страшного не произойдет, обещаю.

Послушалась. И я тут же переместился на смотровую площадку на вершине горы. Рискованно, особенно в темноте. Мало кто может так, как я, разве что драконы. Но оно того стоило. И днем вид отсюда открывается великолепный, а ночью при ясной погоде кажется, будто паришь в звездном небе. Мириады звезд! Даже я каждый раз замирал, когда попадал сюда.

Морозный воздух лизнул щеки. Дженни взвизгнула и дернулась. Я обнял ее и прижал к себе спиной.

– Тише, мышонок. Это место не терпит суеты. Ты никуда не упадешь, просто смотри.

Она доверчиво прислонилась ко мне и что-то восхищенно бормотала себе под нос, а потом… А потом вдруг стала оседать. Я выругался, подхватил ее на руки и переместился обратно в бокс.

И о чем я думал! Из теплой комнаты на вершину. К смене высоты и к разреженному воздуху мне помогает адаптироваться сила, а у Дженни блокаторы. И ведь видел же! Бестолочь! Как есть – бестолочь!

Уложил девчонку на кровать. Она была без сознания. Звать на помощь? Сам справлюсь! Взял ее за руку и стал делиться силой. Собственного источника ей еще не хватало, внешний блокирован… И о чем я думал!

К счастью, Дженни быстро пришла в себя. Медленно открыла глаза и уставилась на меня. Жалкое, видимо, зрелище. Я стоял на коленях у кровати, не скрывая испуга. Мы помолчали, потом я отпустил ее руку и встал.

– Прости.

Теперь мне точно пора.

– Подожди! – Дженни села. – Не уходи, пожалуйста…

Я злился на себя. В таком состоянии мне нельзя тут оставаться.

– Ты обещал прогулку, – напомнила она тихо.

Нет, не сейчас, мышонок. Как-нибудь потом. Возможно.

Кажется, она поняла, что я собираюсь отказаться от обещания. Сникла, отвела взгляд и стала расстегивать куртку.

– Оставь, – велел я. – Давай руку, попробуем еще раз.

У озера не так холодно, как на вершине, зато всегда гуляют ветра. В этом секторе не поддерживается искусственный климат, и тут никого не встретишь вечером.

Я повел Дженни по аллее вокруг озера. Активировал нижнее освещение – разноцветные камушки вдоль дорожки. Достаточно, чтобы не спотыкаться в темноте и не привлекать ненужного внимания.

Дженни вела себя тихо, не приставала с расспросами и не прыгала от восторга. Куталась в куртку и медленно шла рядом. А на меня стало накатывать знакомое раздражение. Зачем я тут, если собирался порвать с прошлым раз и навсегда? И что, мне теперь каждый день выгуливать девчонку, как собачку? Ладно, мне влетит. Не впервой, переживу. Но ведь и ее по головке не погладят за нарушение правил. Подставляю ее. Ради ямочек на щеках и радости в глазах? Кретин. Больше не приду к ней. Да. А она будет чахнуть в этой рейовой лаборатории. Одна. Нет, с глупыми книжками, которые ничему не учат.

И почему она смирилась с таким положением? Даже взаперти можно найти кучу полезных занятий. Стоит лишь захотеть!

Дженни чихнула. Негромко выругался и перетянул из шкафа вязаную шапку – подарок одной из бывших подружек. Уж и не вспомню, как ее звали.

– Ты как заботливая мамочка, – фыркнула Дженни, когда я нахлобучил на нее шапку. – Всего лишь раз чихнула, да и то из-за свежего воздуха.

– А ты как глупое дитятко, – отрезал я, игнорируя ее улыбку. – Пора бы уже научиться думать о последствиях.

Дженни обиженно поджала губы, а потом все же спросила:

– Зачем ты так?

Лучше бы расплакалась! Тогда я с чистой совестью отправил бы ее обратно в бокс и попросил Лина не подпускать меня к лаборатории.

– Твое поведение не оставляет мне иного выбора, – процедил я сквозь зубы. – Только ребенок не понимает, что простуда покажется странной, начнутся расспросы, и правды утаить ты не сможешь.

– Да, ты прав, извини, – пробормотала Дженни, отворачиваясь. – Жаль, темно. Наверное, тут очень красиво.

Она всего лишь хотела сменить тему разговора, но я уже завелся, и любая фраза вызывала раздражение.

– Там, где светло, тебя увидят. Небогатый выбор, не находишь?

Это прозвучало грубо. Я пожалел о сказанном, но услышал, как Дженни всхлипнула, и разозлился еще больше.

– Поплачь тут еще! Давай руку, возвращаемся!

– Нет, – Дженни отошла в сторону, – ты обещал…

– А ну-ка, иди сюда! – приказал я ледяным тоном. – Поймаю, так еще и… отшлепаю.

– Сначала догони, – бросила она с вызовом.

И припустила по дорожке. В догонялки хочется поиграть? Будут тебе догонялки!

Я погасил освещение и переместился на несколько метров вперед, аккурат перед девчонкой, которая в темноте перешла на неуверенный шаг.