Текст книги "Любовь, ведьма и котики"

– Как думаете… – прошептала Барби, прижимая к груди судочек с запеканкой так нежно, как будто это зарплата за год работы. – Он не лопнет?

– Прям мысли мои читаешь, – все же не выдержала и рассмеялась я. Но тихо. – Пятьдесят блюд, пусть даже по одному кусочку продегустировать… Как бы его не пришлось отсюда увозить в лежачем положении.

– Да ну, – махнула рукой Алла. Вот она была на все сто процентов уверена в успехе. – Думаете, они не пригнали пару-тройку медицинских бригад на подхват? Очень сомневаюсь.

Мы вышли гуськом из Китайской кухни и снова художественно – ясен пень, под руководством Иннокентия, как же без него – разместились полукругом вокруг Александра. Пока операторы бегали туда-обратно в поисках лучшего ракурса, у меня получилось наконец рассмотреть жениха.

Да уж, Евгения. Раньше вот люди женились по портретам. Или по словесным описаниям свах. А тут ты даже погуглить не удосужилась, как выглядит суженый-ряженый.

Именно что ряженый. Золотой блеск от костюма просто резал глаза.

Хотя в остальном Александр выглядел… хм, адекватно.

Квадратный волевой подбородок, легкая небритость (ни в коем случае не случайная, а очень художественная!), прямой нос, глубоко посаженные темные глаза с хитрым прищуром, короткая стрижка, которая очень ему шла. Да, приятный миллионер. За такого можно и побороться. Ну, хотя бы не вылететь в первом туре, как те несчастные, что запороли свои блюда еще в процессе приготовления.

Таких обнаружилось целых семеро. Психанули почти сразу, не достали нужных продуктов, переволновались, сожгли еду в духовке, потеряли мораль из-за потерянного нюха… Мне даже стало их немного жаль.

– Простите, дамы, – развел руками Игорь. Гримеры его кое-как привели в порядок, и теперь почти ничего не напоминало о нападении масла. – Правила таковы, что с вами придется расстаться. Александру жаль…

– Очень жаль, – заговорил наконец Александр приятным грудным голосом. – Жаль, что мы еще толком не познакомились, а вы уже покидаете наше общество. Спасибо вам за то, что прошли кастинги и приехали сюда. Буду рад пригласить вас сегодня на ужин в «Иллаго», чтобы немного подсластить горькую пилюлю.

– Воу-воу, – пропела у меня за спиной Барби. – Мишленовское великолепие. Один из самых дорогих ресторанов в городе.

– Слушай, ну не в пельменную же миллионеру идти? – пожала плечами Алла.

– Кстати, это классный сюжет, – подхватила я. – Некий миллионер, дабы узнать о жизни простого народа побольше, каждый вечер переодевается в бомжа, типа как Гарун аль Рашид, мир с ними обоими, и идет в пельменную. И тот вечер, когда ему удается не отравиться и не подраться с местными завсегдатаями, он считает удачным, и особенно хорошо потом спит, и просыпается с утра в хорошем настроении.

– Но потом по пельменным идет слух о том, что где-то тут бродит миллионер! – Алла сделала большие глаза. – И они начинают выделываться с меню, и повышать цены, и гонять алкашей, и пропадает та самая атмосфера, ради которой миллионер в них и ходил…

– Тссс! – Иннокентий налетел на нас с шипением, словно калиф-аист, мир с ними обоими, и замахал руками. – Хватит болтать! Дегустация уже началась…

И вправду началась. Мы покаянно закивали и уставились на действо.

Оказалось, что пытать Александра всеми блюдами никто не собирается. Сначала их пробовали специально обученные люди. Они отсекали то, что вышло абсолютно провальным. В частности, еду, пострадавшую от добавления не тех специй. Так «отвалилась» еще пара десятков яств, но их создательниц из шоу не выгнали – просто взяли на карандаш.

– Ай-ай-ай, – сокрушенно качал головой Игорь, шелестя бумагами. – Вы уж постарайтесь дальше выступать успешнее… ммм… Мария! Точно, Мария!

До нас очередь дошла почти через час. Ведь надо было снять с каждого ракурса, как Александр пробует, кивает, кривится, улыбается, морщится и прочими способами изображает на лице эмоции-от-вкуса.

Как и ожидалось, Алла со свистом прошла в следующий тур.

– Вкусно! – сказал Александр.

Барби повезло не настолько.

– Ммм… – протянул Александр. – Печеные овощи… хм. Я не любитель, хотя у вас получилось… ммм… нормально.

Потом пришел мой черед.

Кордон из дегустаторов удалось проскочить, хотя в их глазах читалось некое сомнение.

«Ну что, чувак, – подумала я. – Пусть ты любишь олдскульные конфетки. Ну или фейхоа».

– Ммм… – Александр немного выпучил глаза и с трудом сглотнул. – Какое… хотя… а знаете что?

Он потянулся за еще одним кусочком оладика.

Это уже после стольких попробованных за сегодня блюд, а?!

– Оригинально! – вынес он свой вердикт. – Особенно подливка!

– Йесс! – улыбнулась ему я. Потом подняла глаза, увидела за спиной товарища жениха Вадима и улыбнулась еще шире. В голове почему-то вертелось «Вадик-оладик», но я исключительным усилием воли решила не озвучивать это. По крайней мере, пока.

Однако подойти к Вадиму и спросить его о судьбе фикуса не удалось. Наседка-Иннокентий, суетливо размахивая руками, погнал нас к главному зданию дворца, чтобы наснимать красивых видов и «познакомиться с милыми участницами, прошедшими во второй тур». А потом мне понадобилось попудрить носик, я отправилась на поиски туалета вокруг дворца, и тут, стоило завернуть за угол, мне прямо на голову свалился дикий комок перьев.

Хорошо, что не тот, толстый, иначе бы шею сломал.

– Что еще? – вскрикнула я шепотом. – Что вы творите вообще?

– Что тут творится вообще? – эхом отозвалась чайка. – Ты знаешь, что тебя пытались отравить?

– В смысле… отравить?

– В прямом! Причем мы сначала порадовались, что ты сама нашла яд, а тут…

– Когда я нашла яд? Где?

– Ну, когда заклинание на стол кинула! «Уходи волчья сныть, прилепись трава хорошая…»

– Я просто… – Тут я замерла, прокручивая момент перед внутренним взором. – Я не смотрела! Просто не смотрела на стол тогда! И заклинание кинула, чтобы на ощупь найти нужные травки…

– Вот в чем дело! – Тут чайка наконец вспорхнула с моей головы и плюхнулась на спинку скамейки рядом. – А мы-то подумали… Там полыхнуло сильно. Сложно не заметить.

– Хорошо… – сказала я и вдруг почувствовала, что сердце начинает колотиться мелко-мелко и проваливается куда-то в желудок. – Хорошо… что хоть вы заметили.

– Да, – кивнула чайка. – Если бы ты не сколдовала…

Мне почему-то вмиг стало холодно и очень захотелось домой. Под теплое одеяло с Джу под мышкой. Надо было срочно сказать что-нибудь, чтобы разрядить атмосферу.

– Кла-а-ар? – протянула я. – А тебе не кажется, что мы сейчас болтаем, как в каком-нибудь фильме? Ну, зацепились языками в самый неподходящий момент? Убийца бродит где-то поблизости. Сюжет еще и не думал заканчиваться, а двое героев зашли за угол дома и трындят. Чтобы зрителям было интересно.

– Кажется, – чайка с готовностью подпрыгнула на месте. – Давай я тогда, это, полечу, а договорим уже дома, на балконе…

– Стопэ-э-э-э! – шепотом завопила я. – Ты думаешь, у меня терпения хватит не думать об этом, не гадать, как вы меня спасли и что там было? Пусть уж лучше как в фильме, зато я не лопну от любопытства в автобусе по дороге в Питер!

– Ок, – согласилась чайка. – Мы заметили зеленый всполох, порадовались, что ты вовремя обнаружила опасность, и стали следить за столом вдвое внимательнее.

– А где вы вообще были?

– За потолочной балкой прятались. Там немного места, конечно, и Карлос отожрался в последнее время, но… Короче, а потом такие смотрим, ты прямо к яду тянешься…

– К разрыхлителю?

– Ну, к белому такому.

– Да!

– Тогда Карлос и спикировал. Не было времени объяснять. Разметал эту дрянь по воздуху.

– Угу…

Зеленый всполох. Зеленый всполох, когда изучаешь траву, означает очень ядовитое, почти смертельное вещество для ведьмы. И фактически безопасное для обычных людей. Поэтому окружающие просто чихали. Поэтому Карлос махал крыльями от меня. А ведь я… Я бы обязательно облизала пальцы, отправив оладьи на сковородку. Или потерла глаза. Или…

– Что там было?

– Карлос до сих пор нервно ржет, так что, думаю, это пыльца наперстянки.

Волшебная пыльца, вызывающая у птиц неконтролируемый смех и желание делать глупости. Страшно, кстати, представить, к чему ее употребление может привести, если птица и так с придурью… Упс. Вот те на. Не случайно затесавшаяся в коробочки со специями трава. А сложно добываемый, однозначно опасный для ведьм ингредиент.

– То есть кто-то специально подошел к нашему столику. Специально заменил разрыхлитель на пыльцу. Кто-то знал, что я ведьма. Кто-то знал, что я готовлю оладьи и мне понадобится разрыхлитель.

– Именно! – встряхнула головой чайка. – У тебя на примете есть кто-то, кто мог это сделать?

– Да… да кто угодно!

Действительно. Людей в помещении кухни было как сельдей в бочке. Мимо ходили другие участницы, организаторы, операторы, их помощники, помощники помощников… Это мог быть кто угодно. Я же не смотрела по сторонам.

– Ладно, – сказала я. – Расходимся. До встречи на балконе. Карлосу спасибо.

– Передам! – крикнула Клара и рванула в небо.

А я смотрела ей вслед и морщилась, как будто фейхоа объелась. Что-то чересчур, а? Что-то слишком. Два раза за два дня – это уже не тянет на случайное совпадение.

Через пару минут из-за угла вылетела Ангелина и завопила:

– Евгения! Почему автобус должен вас ждать? Вас одну – целый автобус!

– День-фейхуень, – пробормотала я под нос и сделала скорбное лицо. В конце концов, оно соответствовало ситуации. Хотя у нас с Ангелиной были разные поводы для скорби.

По дороге обратно мне не хотелось разговаривать с девчонками. Даже раздувать историю про переодетого миллионера и пельмени, которая уже успела обрасти кучей невероятных подробностей. Я только поддакивала, кивала и рассеянно смотрела в окно. В какой-то момент, буквально на секунду, мне стало противно и тошно чуть ли не до зубной боли… Подумалось, что ведь и любая из них могла подменить разрыхлитель. Любой «ей» это было сделать проще всех.

Кто-то более разумный, будь он на моем месте, логично продолжил бы думать о том, что знаем мы друг друга всего ничего. Что смешно шутить на одной волне – это вовсе не повод для доверия. Что теперь надо взять себя в руки, фильтровать все слова и контролировать все движения… Ч-ч-ч-черт! Вот поэтому меня никто и не считает «более разумной»! Это ж с ума сойти. Подозревать весь мир в желании сделать тебе гадость. Так и кукушкой поехать можно.

Не-е-ет, мне содержимое головушки еще дорого.

Поэтому я пока усилием воли задвинула недоверие и желание послать всех подальше… куда подальше.

Выбравшись из автобуса, обменялась контактами с «мушкетерами». Помахала Алле, которая уехала на такси. Дошла вместе с Барби до метро и попрощалась с ней через несколько станций. Вышла на Горьковской, купила мороженое и медленно пошла домой, обкусывая глазурь с эскимо. Как так получилось, а? Вроде ничего не делала… ну, кроме горки зеленых оладий… а день почти прошел. Суматошное это дело – сниматься в реалити-шоу. Игорь уже разослал информацию на завтра, но я даже не стала открывать сообщение от него. Потом, все потом.

Сначала мороженое, потом пирожное, потом ужин и кофе – или сначала кофе, потом ужин? – в промежутках потискать котичку. Ах да. Еще в какой-то момент выйти на балкон и потусить с чайками. Попой чую, что в присутствии Сигизмунда. Уж он точно не упустит возможности заявить «А я же говорил!» и «Что бы ты делала без моей опергруппы?»

По приходе домой обнаружилось, что Джу снова удалилась в кошачью внутреннюю Монголию и сидит на кровати, уставившись в стену. Поэтому я не стала ее волновать лишний раз, просто обняла крепко-крепко и покачала на руках. Мы сопели в такт и жмурились, и даже Сигизмунд – я точно слышала его шаги рядом с дверью – решил не нарушать нашего уединения и с несвойственной себе деликатностью удалился прочь.

На ужин я пожарила грибы с картошкой. И только наложив себе огромную тарелку, поняла, как проголодалась за день. Вот ведь ирония, все мысли о кулинарии, а поесть нормально не удалось… В автобусе по дороге обратно нам выдали сэндвичи, но тогда что-то ничего не хотелось есть, особенно непроверенное и из чужих рук. Зато… Я не выдержала и рассмеялась в голос, заставив Сигизмунда подпрыгнуть над своей миской и уставиться на меня с недоумением.

– Зато я точно знаю, кто НЕ проголодался! – Гриб, насаженный на вилку, отлично подходил для художественного размахивания в подтверждение своих слов. – Бедняга Александр! Мало того что весь день странное пробовал, так и сейчас небось сидит давится в мишленовском ресторане…

– Как-то ты не слишком с восторгом о нем отзываешься, – заметил Сигизмунд. – Без пиетета.

– А должна?

– Ты вроде как замуж за него собралась… Нет, я понимаю, современные нравы, то-се, но ты-то ведьма. Тебе ли не знать, что даже дурацкие обряды – это довольно серьезно.

– Все-то ты знаешь… – вздохнула я. – Ну что, доложила тебе уже команда К-2 о попытке отравления?

– Доложила. В общих чертах, – кивнул Сигизмунд. – Но прежде чем мы пойдем на балкон слушать их доклад в подробностях, я предложу тебе некую идею, просто обдумать…

– Ну?

– Может, пришла пора подключить ковен?

– Хм.

Надо сказать, что эта мысль уже не казалась мне такой неуместной, как два дня назад.

Глава 6,
в которой все действуют назло друг другу

Вот ведь как интересно. Стоит человеку что-нибудь запретить, как он тут же начинает к этому «чему-то» стремиться. А если не начинает… то этот человек точно не я! И если сначала реалити-шоу было всего лишь прикрытием для шабаша (чтобы отвлечь Сигизмунда), то теперь участие в нем превращалось в вопрос принципа.

Кто-то хочет убрать соперницу в моем лице?

Или просто меня убрать?

В таком случае этому «кому-то» здорово не повезло. Потому что я не привыкла сдаваться, забиваться в уголок и ждать, когда проблема пройдет сама собой.

Проблему надо хватать за шиворот и бить сразу. А то что она? На бедненькую беззащитную ведьму они напали, ишь! Да я еще не начинала показывать, на что способна в гневе.

Короче, на балконную встречу с чайками я пришла, уже закипая от ярости. И сразу же наткнулась на толстого Карлоса, который воинственно расхаживал туда-сюда, выпятив грудь и злобно поводя клювом. Просто ходячее возмездие. Потом перевела взгляд на Сигизмунда, который сидел на теплой лежаночке в углу, и обнаружила весь скепсис мира в выражении его морды. Очевидно, что чаячьей пассионарности он не оценил.

– …Прям вот так вот и замахал крыльями? – поинтересовался кот.

– Прям вот так! – Тут Карлос решил продемонстрировать, как именно он замахал, развернулся и с оттяжкой заехал мне крылом под коленку. Я покачнулась, не удержалась на ногах и с размаху шлепнулась на пол. Хорошо, что там были разложены циновки: на одну из них я и плюхнулась. Что и говорить, на каменную плитку было бы неприятнее.

А Карлос даже, кажется, не заметил, что сбил меня. Решил, наверно, что это я просто так стремительно села, чтобы не пропустить ни одного момента из его рассказа.

Какое-то летучее обоюдоострое оружие, в самом деле. Опасное для всех на расстоянии вытянутого крыла, а не только для врагов. Тут у меня возникло предчувствие, что я ступаю на очень скользкую дорожку. Интуиция четко заявила, что если я продолжу этот путь в сопровождении чаек, то еще наплачусь. И насмеюсь, конечно. Черт! Это ж идеально. Просто идеальные компаньоны! Дикие, но симпатичные, как Карлсон, и зовут их похоже, и такие же раздолбаи, как я. Единственное, надо сразу договориться. чтобы они не пикировали мне на голову с размаху!

Видимо, на лице у меня сейчас было просто все написано, потому что Сигизмунд закатил глаза к небу и трагически прижал лапу ко лбу, прежде чем спросить:

– Вижу, Евгения, тебе по душе методы твоих… эээ, соратников?

– По душе, – энергично кивнула я. – Только позволь напомнить, что это ТЫ отправил их мне на помощь. Я сама компании не просила. А во-вторых, что там в этих методах такого плохого?

– А если бы там была еще одна ведьма? Пыльца наперстянки в лицо – это, конечно, не употребление внутрь, но все равно опасно. Карлос, ты хотел обагрить крылья ведьминской кровью?

– Не хотел, – буркнул Карлос.

– Он не подумал, – добавила Клара. Она сидела рядом с Сигизмундом и задумчиво чистила перышки. А те все равно топорщились во все стороны, как взрыв на птичьей макаронной фабрике. – Не было времени думать. Спасать надо было!

– Подожди… – Я потерла пальцем кончик носа. – Ты думаешь, что на отборе могут быть еще ведьмы?

– Конечно! – Сигизмунд уставился на меня, как на дурочку. Ох, котейшество, тебя рыбкой не корми, лишь бы чувствовать превосходство над собеседниками. – Ты думаешь, ведьма упустит возможность хапнуть кусок богатства, когда предоставляется такая возможность?

– Хм… Пожалуй, нет.

– Вопрос только в том, насколько конкретно в этой программе все заранее куплено. И если есть надежда на честный успех… я готов поспорить на что угодно, ведьмы там тоже есть.

– Я бы почувствовала…

– Даже если они далеко от тебя? Или хорошо маскируются?

– Блин! То есть мне тоже надо было маскироваться?

– Можно я не буду отвечать на этот вопрос? – Сигизмунд сощурился и посмотрел мне прямо в глаза. – Иначе ты скажешь, что я тебя опять поучаю.

– Угу…

Черт. Черт-черт-черт! Почему я не подумала о том, что надо постоянно отводить от себя глаза? Если там была другая ведьма… да еще и не с самыми добрыми намерениями, подозревающая всех, то она точно меня уже вычислила.

– Спасибо, Сигизмунд, – сказала я. Достала из кармана телефон и быстро, чтобы не передумать, набрала сообщение:

«Зинчик! Ты будешь смеяться, но… Мне нужно в твой ковен».

Потом подумала и добавила:

«Мне просто спросить».

Ровно через час Зинчик позвонила в дверь квартиры.

Очень веселая, растрепанная, в драных джинсах, пестрой гавайской рубашке и с венком на голове.

– Прости, – сказала я, чмокнув ее в щеку. – Если бы я знала, что ты занята…

– Да ну! – Зинчик прямой наводкой прошла на кухню и добыла из холодильника бутылку ледяной газировки. Открутила крышку, выпила одним длинным глотком половину и только после этого наткнулась на острый и злой взгляд Сигизмунда.

– Привет, котичек! – Зинчик послала ему воздушный поцелуй. – Ты почему такой суровый?

– Во-первых, не котичек, а его великолепное котейшество, – отрезал Сигизмунд. – Во-вторых, почему домовой докладывает, что внизу консьержка пьет корвалол и думает вызывать полицию?

– Ничего она не думает! – махнула рукой Зинчик. – Грымза, пфф.

– Что она тебе сделала? – поинтересовалась я ангельским голосом и уселась на табуретку, подвернув ногу под себя. Вот. Смотри, Сигизмунд, и радуйся, что я не такая. Проникайся осознанием своего счастья.

– Сказала, что с жабами нельзя!

Я поперхнулась от смеха.

– С какими именно жабами? – спросил Сигизмунд. Голос его не потеплел ни на йоту и все еще оставался таким же ледяным, словно кружка с чаем, забытая на ночь снаружи палатки в Антарктиде.

– Вот с этими. – Зинчик достала из кармана маленькую резиновую жабу фиолетового цвета с очень удивленным выражением на лице… то есть на морде. – Если ее посадить на ладонь и подуть, она пускает радужные пузыри. И как бы говорит: хлюп-хлюп-хлюп. Хочешь попробовать?

И она протянула жабу Сигизмунду.

Тут уже настала его очередь поперхнуться. Однако жабу взял – та даже с первого раза устроилась на его протянутой лапе, не сваливаясь на пол, – и подул: «Фффууу!» После этого мы минуты две завороженно наблюдали за тем, как кухня наполняется радужными мыльными пузырями, которые то и дело сталкиваются и лопаются с тихим звоном, раскидывая блестящие искорки, а жаба подрагивает спинкой и довольно музыкально распевает «хлюп-хлюп-хлюп-хлюууууп-хляп».

– Отличная жаба, – сказала я, когда та замолчала.

– Соглашусь, – внезапно согласился Сигизмунд. Голос его потеплел. На пару градусов, но все же.

– Вот! – воскликнула Зинчик. – А грымза заголосила, что вызовет полицию и погонит меня ссаными тряпками из парадной, потому что мало ли к кому я тут пришла, какую-то дрянь принесла, и нечего засорять дом образцовой культуры быта таким вот уродством. А это не уродство. Это мой славный кадаврик.

– А что ты ей сказала в ответ? – все же подозрение из голоса Сигизмунда и не думало улетучиваться.

– Что наведу на нее бородавки и проклятие скисшего супа, – радостно отрапортовала Зинчик. Как будто хвасталась. – А потом забрала слова обратно, и она все забыла.

– Видимо, не все…

– Меня легко потерять, сложно удержать и невозможно забыть! Она в процессе задержания пару цветочков от этого венка оторвала… вот они воспоминания и якорят. Ничего, будем уходить, я их заберу.

– Будем… что делать? – Сигизмунд дрогнул усами и перевел взгляд на меня.

– Мы ненадолго, – ответила я невинным тоном. – Туда и обратно.

– Туда… это куда?

– В Купчино! – брякнула Зинчик. – Гопоту гонять.

– Она шутит-шутит, – поспешила я успокоить Сигизмунда, который явно уже напрягся и подумывал, не отрядить ли вместе со мной целое стадо… то есть стаю боевых чаек. – Ты же сам говорил мне посоветоваться со старшими сестричками? Вот мы и едем к главе ковена.

– Ночью.

– Да, ночью. А когда? Днем у меня съемки, без выходных.

– Летай – не хочу! – снова встряла Зинчик.

– Вы еще и полетите?! – возмутился Сигизмунд. – Так! Чтобы как приличные люди вышли из дома пешком, а дальше – на такси. Поняли меня?

– Слушай, он у тебя всегда такой скучный? – удивилась Зинчик. – Хочешь, хвостатый, я тебе лично маленькую лягушечку сделаю и подарю? Как антистресс. Только захочется побурчать, ты ее сразу хватаешь, лапой пыц-пыц, носом пфф-пфф и оттягиваешься.

– Хво-ста-тый? – медленно проговорил Сигизмунд, и, кажется, от ярости у него даже шерсть начала зеленеть.

– Великолепное котейшество, конечно же! – воскликнула я, вскочила и потянула Зинчика за рукав. – Прекраснейшее и лучшее во всех мыслимых и немыслимых мирах! Я скоро вернусь! Поеду на такси! Все будет в порядке!

Когда за нами захлопнулась дверь, Зинчик прыснула в кулак и сказала мне:

– Шапку надень.

– Что?

– У тебя кот как бабушка. Ворчливый, подозрительный и чуть что: «Шапку надень, внученька!»

Когда мы садились в такси, я все еще смеялась, представляя себе Сигизмунда в вязаном платочке и очках.

В машине мы провели время с пользой, придумывая особенно противные рецепты из случайной еды одного цвета и то, каким образом их можно было бы скормить Грымзе Марфе Пантелеевне. Чтоб жаб не обижала, ибо нельзя так. Прошедший кулинарный конкурс явно благотворно подействовал на мою изобретательность, а Зинчик и рада была подхватить.

Снизу было не видно, но я нутром чуяла, что в небе над нами несутся две невыспавшиеся, но весьма по-боевому настроенные чайки. Которые нападение на меня почему-то восприняли как личную обиду и тоже горят желанием отомстить. Наверно, почувствовали родственную душу. Или пытаются выслужиться перед Сигизмундом. Иных логичных объяснений у меня не находилось.

Когда мы с Зинчиком выбрались из машины в неприметном дворе рядом со старой панельной девятиэтажкой, я сказала:

– Слушай, могла бы не терять время на дорогу до меня. Дала бы адрес, и встретились здесь…

– Не-а, – рассмеялась Зинчик. – Ты бы сюда не доехала ни по какому адресу. Даже с навигатором у водителя и картой в телефоне.

– Почему?

– Увидишь, – неопределенно махнула рукой Зинчик. – А когда поймешь, Стелла тебе еще больше понравится. Что-то есть у вас… общее.

Я пожала плечами. Ох уж эти тайны на пустом месте. Вот за это я недолюбливаю сообщества ведьм. Когда их собирается больше двух в одном месте, обязательно начинают наводить тень на плетень, морок на квартал и так далее. Как будто таинственность – непременный атрибут. А по мне, так это просто выпендреж.

Мы прошли по дорожке к подъезду, и Зинчик потянула на себя дверь, на которой почему-то не было ни домофона, ни кодового замка. Потом мы зашли в подъезд и стали ждать лифт: Зинчик нажала кнопку, и она загорелась красным. От нечего делать я разглядывала двери: деревянные, с металлическими полосками у края створок и черными резинками. Они почему-то казались мне странными. Одновременно очень старыми и очень новыми. Потом лифт приехал, створки гостеприимно распахнулись, и кабина внутри оказалась деревянной.

– Прикольно, – пробормотала я себе под нос и стала искать табличку с названием лифтостроительного завода. Но ее почему-то нигде не было.

– Догадалась уже? – спросила Зинчик, когда мы доехали до девятого этажа.

– О чем догадалась?

– Значит, нет, – загадочно улыбнулась она. То есть таинственность продолжалась. Ну, я тебе устрою, подруга. Как-нибудь построю крепость из загадок вокруг какой-нибудь банальности, придумаю «наживку» поинтереснее и кину ее в тебя. Ну, можно же было просто сказать, а?..

Зинчик шагнула к двери, обитой коричневым дерматином, и нажала круглую белую кнопку замка. «Дзыыыыынь!» – запело внутри квартиры. Потом послышались шаги, очень деловитые, уверенные. Дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина в деловом костюме. Как будто она встречала нас не у себя дома, а где-то на конференции или в переговорке крупной компании. Короткое каре, посеребренное то ли сединой, то ли серебристой краской для волос. Строгие узкие губы, острые скулы и хитрые лисьи глаза. Где-то в глубине этих глаз пританцовывали оранжевые искорки, будто намекая, что весь этот серьезный образ – просто скорлупа, защита. А где-то внутри бушует пламя, живет азарт и желание безобразничать. Такое же, как у любой другой нормальной ведьмы.

– Здравствуй, – улыбнулась Зинчик. – Мы приехали. Стелла, это Женя. Женя, это Стелла.

– Привет, – голос у Стеллы был жесткий, с легкой хрипотцой. Как будто стальной клинок, обернутый в замшевую тряпочку. – Проходите.

Она посторонилась, пропуская нас в маленькую прихожую.

– Здравствуйте, – сначала я решила быть подчеркнуто вежливой. Мало ли как тут принято общаться в конкретной ведьминской иерархии. Даже в универе некоторые преподы шарахались от моего панибратского «Привет!»

– Зинчик сказала, что тебе «просто спросить», – проговорила Стелла, и я тут же приревновала. Как так, а? Почему взрослая, какая-то там незнакомая мне ведьма зовет МОЕГО Зинчика детским прозвищем? – Поэтому я отменила все дела на ночь, поставила на плиту большой чайник и купила печенье. Кажется, нам предстоит долгий разговор.

– Это вы будущее предсказываете или хотите задержать меня подольше, просто назло? Хотя я сказала, что у меня всего один вопрос…

Стелла смерила меня взглядом, в котором было намешано напополам удивления и усмешки, и молча пошла в комнату. Зинчик сделала мне страшные глаза и направилась следом. А я осталась в прихожей, держа в руках одну кроссовку и пытаясь понять, почему не чувствую присутствия чаек снаружи здания. И в какой именно момент перестала их чувствовать.

В гостиной стоял большой овальный стол, к одному краю которого Стелла уже придвинула три стула. На белой скатерти в мелкий цветочек возвышалась хрустальная ваза с огромными ярко-алыми пионами. В хлебную корзинку было насыпано печенье курабье, в фарфоровых чашках с золотой каемочкой по краю уже исходил паром горячий чай.

– Садитесь. – Стелла кивнула мне и Зинчику, которая не занимала место за столом, дожидаясь меня. – Чай с травами. Ничего особенного, но собирала сама в Монрепо, так что за качество ручаюсь.

– Может, мы сначала все расскажем? – спросила Зинчик и проворно придвинула к себе сахарницу. – Ну, в подробностях.

– Нет, – покачала головой Стелла. – Это я вам все расскажу в подробностях. А Женя потом пусть решает, что с этим делать.

– Хм, – я как-то даже не знала, что сказать. Очень хотелось нарваться с фразой в духе «Все-то вы знаете!», но это ж глава ковена… вдруг она и вправду все знает? Понять бы только, до каких границ это «все» простирается.

– Все, что нужно, Зинчик уже сказала мне по телефону, – улыбнулась Стелла уголком рта. Меня от этой улыбки пробрало холодом до самых печенок, и вдоль позвоночника поползла ледяная струйка пота. – Реалити-шоу «Любовь на вылет». Верно?

– Угу, – ответила я и ухватила печенье. Не то чтоб я была голодной, просто хотелось занять чем-нибудь руки. А то пальцы начинали дрожать. Стелла была очень сильной ведьмой. И в данный момент она очень разозлилась. Вокруг нее заклубилось, расширяясь с каждым ударом сердца – моего сердца? или мое вообще из осторожности решило замереть? – облако тьмы. Черно-багровой тьмы, сулящей очень, очень большие неприятности тому, кого она накроет.

– Угу! – передразнила Стелла. – Необычные задания, креативная съемочная группа, миллионер обязательно такой… приятный. Кастинг не в формате «покачай бедрами на подиуме», а для умненьких. Съемки во дворцах и парках, балы и прогулки. Неплохие отступные даже для вылетевших. И ты подумала, почему бы не попробовать, верно? Ведьма редко откажется хапнуть кусок богатства или власти, если представляется такая возможность.

Сейчас Стелла говорила ровно теми же словами, что и Сигизмунд. В любой другой ситуации я бы рассмеялась, но тут было не до смеха… Вот что мне делать? Признаться Стелле, что сначала все было совсем не так? Или пусть уж думает обо мне как о жадной личности, прицельно полюбившей это реалити-шоу?

– И вот съемки начались, и что-то сразу пошло не по плану, – продолжила она. – В твоем случае рановато. Но вполне предсказуемо.

– Почему?

– Миллионеры, которые якобы для поиска суженых устраивают реалити-шоу, весьма лакомый кусочек. Ты же понимаешь, что каждая симпатичная выскочка с нюхом на деньги сразу же делает стойку? Ату его! В атаку! Естественно, в дело вступает служба безопасности и прочие… силовые структуры. И, поверь мне, они не только бдят.

– И что? – Я пожала плечами и зачем-то начала храбриться. – Я же ведьма. У нас по умолчанию огромная фора и магическое превосходство над людьми. Что со мной может случиться, если в дальнейшем я буду внимательна? Ну, кроме победы…

– Спроси у меня, что случилось в прошлом сезоне с двумя нашими из Невского ковена.

– Что-о? Ведьмы уже участвовали в прошлых выпусках «Любви»?

– Именно. Одна в итоге пропала и случайно нашлась только через полгода во Владивостоке. На вторую – напали после того, как она прошла в финал шоу. Но главное, обе потеряли магию. Начисто.

– То есть… – Я отпила глоток чая, который стал вдруг удивительно безвкусным. – Ты думаешь, на нас охотятся? А миллионер… просто приманка?

Я даже не поняла, почему перешла на «ты». Просто оно как-то само собой произнеслось.

– Именно, – кивнула Стелла. – И лучше бы тебе держаться от него подальше.

– Я не в твоем ковене, – проговорила я, очень внимательно глядя, как в чашке пританцовывают чаинки, и не поднимая глаза на Стеллу. – Зачем ты мной командуешь?

– Ты не в моем ковене, поэтому я не командую, а советую, – отрезала она. – Совет свой при этом аргументирую. А тебе что, сразу захотелось взбрыкнуть и сделать все назло? Мол, не надо мной командовать?