Текст книги "Планета-колыбель"

Планета-колыбель
Детям пубертатного периода
Эльза Попова

Дарите детям всё, что нужно:

Тепло души, любви поток.

Порой упрямо, безнадёжно…

И, может быть, с них выйдет толк.

© Эльза Попова, 2016

© Анастасия Черных, иллюстрации, 2016

© Юрий Солнцев, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бабочка

 
По неприметной тропке звало сердце
На яркую полянку из цветов,
И красота открылась, словно дверца,
Палитрой чувств на белизне холстов.
 
 
Среди благоухающего лета,
Где гобелен подрамником скреплён,
Вдруг бабочка ей на ладошку села…
Творец всегда на выдумки силён.
 
 
Не удержать одной себе в угоду
И не заставить волю исполнять,
А можно только подарить свободу
И научиться просто доверять.
 
 
Без слез, интриг, слепого подчиненья,
Нести, оберегая, не стремясь
Навязывать сомнительные мненья.
Немного счастья приносила власть.
 
 
Мудра природа. Иногда жестока.
Свои законы тщательно хранит.
Но в нужный час пробьется свет сквозь кокон,
Расправив крылья, бабочка взлетит.
 

Мамы всякие нужны

 
Нет давно с работы мамы… Задержалась, как всегда.
А по телеку программы о котах идут с утра.
Оторвав кусок обоев, грызла плинтус, после – дверь.
Надо ж чем-нибудь заняться, скука – очень злобный зверь!
 
 
Как придет – запрячу в лапы виноватый взгляд и нос.
Она спишет все проказы вновь на авитаминоз.
Помню, как меня забрала из породистой семьи…
Я была не то чтоб рада, но куда мы от судьбы?
 
 
Шла по городу, держала очень бережно в руках.
Все, кто видели впервые, говорили маме: «Ах!
Посмотрите, что за прелесть! Даже локон завитой!»
Фото щелкали на память. Я была почти звездой.
 
 
Мне купили в магазине дорогой собачий корм
И игрушки-погремушки, для зимы – комбинезон.
Говорят, что я франтиха… Но моя ли в том вина?
Наряжаться – так по моде! Ведь у мамы я одна!
 
 
Иногда мы с нею ходим по салонам красоты:
Сделать стрижку, чистить ушки, маникюр на коготки.
Могут даже перекрасить или волосы завить.
Но нам нравится, пока что, мой неповторимый вид.
 
 
Я соскучилась за нею… не обманывает нюх:
«Чу! Идёт моя мамуля!!!» – и помчалась во весь дух…
 

Леший

 
В лесочке, на старой завалинке,
В избушке, покрытою мхом,
В шубёнке и стареньких валенках
Живет лесовик Дормидон.
 
 
Свой лес охраняет от напастей,
Зверушек от бед стережёт.
Бельчатам орешки на радости
Отсыпет и ягод нарвёт.
 
 
Осмотрит владения утречком,
Хитрицу лису пожурит,
А маленьких сереньких уточек
В запруде словцом подбодрит.
 
 
Среди васильков, колокольчиков —
Тропинки цветной поясок.
Притопнет сапожком легонечко,
И полон грибов кузовок.
 
 
А может, надумает походя
Со свистом коряги крушить,
Иль примется плачем да хохотом
В ладоши отчаянно бить.
 
 
Зовёт берестовыми стуками
Из дебрей заблудших людей
И, долго по чаще аукая,
Проводит к деревне своей.
 

Подружка

 
Спи, моя подружка Соня. Я твой сон постерегу.
Всё, что в доме происходит, слышно чуткому ушку.
Вот стучит в окошко ветка. Смотрит бабушка кино.
А твоя сестричка Светка тоже спит уже давно.
 
 
Пусть тебе весна приснится. Солнце, травка и цветы.
Ты в букетик собираешь на поляночке мечты:
Перво-наперво – здоровье, а потом уж – красота,
Третье – умницей послушной будь, пожалуйста, всегда.
 
 
Доброй вырасти, не кисни. Верь на свете в чудеса.
Потерпи сестры капризы… без неё никак нельзя!
А когда ты станешь взрослой, у кроватки с малышом
Вспомни преданную кошку, стерегущую твой сон…
 

Птичий вестерн

 
Что же там произошло?
Смотрим с Найдой мы в окно.
Разразился шум и гам,
Не хватало птичьих драм!
 
 
Это наши петухи
Подрались, как женихи!
Каждый главным хочет стать,
Не поделят они власть…
 
 
Уцепились друг за дружку —
Не разнять ни так, ни сяк.
Прекратил индюк войнушку:
Раз – тумак и два – тумак!
 
 
Так конфликт и разрешился:
Кто в сарае очутился,
Кто с побитой головой…
А индюк теперь герой.
 
 
Все его зауважали,
Все к кормушке приглашали.
Петухи нас рассмешили,
С Найдой дружно мы решили:
 
 
Надо мирно разбираться.
Понимают даже дети:
Если двое подерутся —
Побеждает кто-то третий.
 

Стража
Дуся и Димка

 
Появилась как-то кошка на пороге у дверей…
Говорит, что ей подходит этот дом. Бери скорей!
Неприкаянной судьбою озаботила, виня,
Проскользнула быстро в кухню, не спросив о том меня.
 
 
Я растеряна немножко проиcшествием таким:
Наша маленькая кошка подружилась с домовым.
Разбросали вещи, тапки – догонялки не впервой.
Дуся машет резво лапкой? Знать, щекочет домовой.
 
 
Умываясь, встрепенётся, провожая пустоту…
Взглядом в потолок упрется – любит Димка высоту!
Дразнит тихо, незаметно. А она за ним вослед
По шкафам и занавескам – просто спасу больше нет!
 
 
– Что проказничаешь, милый? – начинаю я журить.
Положу ему любимых горсть конфет и бусов нить.
Ещё пуговиц добавлю да копеечных монет.
– Домовеюшка, наш сударь, наиграешься теперь?
 
 
Молока напившись, кошка замурчит, прикрыв глаза.
И откуда ты явилась к нам, такая егоза?
Но не мы их выбираем… А они своим чутьем
От невидимых напастей защищают вместе дом.
 

Лесная Фея

 
Жила Лесная Фея в розовом лесу.
Дружила с птицами, оленями, волками.
Как приходила – неизвестно никому,
Вход загораживали заросли плющами.
Скрывало мир волшебный дерево в цвету,
Всегда усыпанное красочным убранством,
Подставив веточки пришедшему дождю,
Спешило радугой на небе любоваться.
Однажды звери леса, глядя на восход,
Прихода гостя ожидали терпеливо;
Идёт Хозяин всех лесов, долин и вод,
Он принесёт с собой покой и справедливость.
Но человек своё коварство показал —
Везде расставил хитроумные ловушки.
Он стрелы, порох, после пули изобрел.
Убив зверей, сажал детёнышей в клетушки.
Не опасался ни когтей и ни клыков,
Не останавливали волны океана.
Охотник слаб, зато всегда вооружен.
Друг друга люди истребляли беспрестанно.
Не стало места на земле лесным зверям,
Ни птицам, рыбам… Покидать пришлось угодья.
Решила Фея их у дерева собрать,
Как собирала на опушке в половодье.
Они ушли в тумане утренней порой
Туда, где высились диковинные горы,
Где лепестки блестят с прозрачною росой,
Луга покрыты изумрудною травою.
Там на озерах синих лилии цветут,
Порхают бабочки, стряхнув пыльцу хмельную.
Взглянула Фея на недавний свой приют…
И затворила следом дверцу потайную.
 

Верблюжонок

 
Закипит в котле заварка,
Соль и сахар добавляй,
Молоко верблюжье, масло —
Вымешай калмыцкий чай.
 
 
Разморило степь от зноя. Беркут в облаках парит.
Из тюльпанов, набивное, поле-полотно лежит.
Неприметная дорога вьется по глухим местам.
А от пенья горлового11
  Горловое пение – техника пения с необычной артикуляцией в гортани, характерная для традиционной (особенно культовой) музыки.


[Закрыть] предаётся мир мечтам.
 
 
Над кибиткой22
  Калмыцкая кибитка – сборно-разборное жилище кочевников (юрта).


[Закрыть] небольшою дым идёт от очага.
Крыта белою кошмою – она издали видна.
Здесь живут старик и внучка. На тагане – чугунок.
Шкаф обычный для продуктов, столик, у стены сундук.
 
 
В нем одежда, украшенья, пол, застеленный ковром.
Снизошло благоволенье с лика Будды у икон.
Козы, стриженые овцы громко блеют из оград.
А на привязи, под солнцем, две верблюдицы стоят.
 
 
Рядом с ними верблюжонок, появившийся на днях.
Неуклюжий двухгорбёнок в рыжих мягоньких кудрях.
Временами непоседа к шее матери прильнёт,
А потом бежит разведать, кто и как в степи живёт.
 
 
Мать без видимой причины хриплым голосом ворчит.
Отвечает тот визгливо: все в порядке, – говорит.
Так, всегда перекликаясь, друг у друга на виду,
Чтобы вовремя заметить волка – отвести беду.
 
 
А верблюдица другая построптивее, буйна.
В ожидании потомства пребывала и она.
Только людям подчинялась с неохотой, всё рвалась
Где-нибудь уединиться, вдалеке от глаз паслась.
 
 
К приближению отёла норовила вырвать столб
И уйти в пески готова, где никто найти б не смог.
Туго сплетена верёвка. Крепок узел старика,
И откладывать рожденье матка больше не могла.
 
 
Рог на небе золочёный, проиграла ночь турнир.
Мокрый белый верблюжонок, наконец, явился в мир.
Он лежит и обсыхает. Травы нюхает, цветы,
Взять их пробует губами… к матери пора идти.
 
 
На дрожащих слабых ножках потянулся до неё,
Вымя ищет… почему-то мать отбросила его…
Вновь подвел старик, хлопочет, уговаривая мать.
Та шарахается. Хочет вырваться и убежать.
 
 
Отвязали, отпустили. Верблюжонок шёл за ней,
Он не знал, что в близком сердце поселился суховей.
По солончакам скитался, быстро выбился из сил,
Жалобно кричал и сдался. Жжёный мятлик приютил.
 
 
Закурил старик. Расстроен. Злобный дух окутал мать.
Девушка, домбру33
  Домбра – излюбленный инструмент калмыков, который в настоящее время распространен в быту.


[Закрыть] настроив, стала медленно играть.
Зазвучали её струны из невысказанных мольб,
Где тоскующие луны вырывали злую боль.
 
 
Песню нежно подхватила своим тонким голоском,
И верблюдица застыла, проглотить не смея ком.
Всё ровнее, звонче, строже… Ржанье диких лошадей,
Беркут небо растревожил, и откликнулся ручей.
 
 
Ворвались аккорды в стужу. Плачет старая домбра.
Стон с укором не заглушит эта древняя земля.
 
 
Не пересохнет родник.
Не пожелтеют луга
И океан стал велик,
А верблюжонок твой мал.
Ему окрепнуть, расти.
С уздою он не знаком.
На свои гребни-горбы
Не брал поклаж с ездоком.
Не пересохнет родник,
Заколосится жнивье.
Услышь отчаянный крик —
Прими дитя ты своё.44
  Текст заговора приблизительный. В скотоводческих культурах заговоры применяют при отказе самок домашнего скота от кормления детенышей.


[Закрыть]
 
 
От мелодии печальной покатилась с глаз слеза…
Подвели вновь верблюжонка – мать стояла, как скала.
Песен-заговоров этих смысл строк неприхотлив.
Они действуют поныне, мать с дитя соединив.
 

Анютка (миниатюра)

– Бабушка, бабушка, купи Барби!!! – вопила сквозь слёзы девчушка лет пяти в магазине. Никакие уговоры приехавшей погостить к детям на новогодние праздники Таисии Петровны на ребёнка не действовали. Дабы не продолжать перед многочисленными покупателями истерику, бабе Тае пришлось раскошелиться на эту заморскую диву. Из яркой упаковки на мир взирала гламурная принцесса в роскошном платье с короной на голове. Анютка с чувством глубокого удовлетворения обняла добытую мечту и бодрым шагом направилась к выходу. На улице возле супермаркета они в довершение ко всему купили рождественскую ёлку.

Дома бабушка занялась приготовлением ужина, а внучка примеркой нарядов для Барби. Когда обе завершили свои непосредственные занятия, до возвращения родителей оставалось несколько часов. Тогда они решили нарядить лесную красавицу. Баба Тая достала с верхней полки шкафа новогодние игрушки. Там же случайно обнаружила небольшую коробку дочери со швейными принадлежностями и обрезками материи. Внучка неугомонно носилась с мишурой, радостно помогая бабушке вешать украшения. Ёлочка получилась замечательная. Глядя на неё, Таисия Петровна задумалась. Вспомнила своё детство. Другие в те времена были забавы у детей… Её взгляд упал на швейный коробок.

– А хочешь, сделаем куклу? – предложила она внучке.

– Какую? Ещё одну Барби??? – изумилась Анютка.

– Нет. Другую. Она будет оберегать ваш дом.

– А такие бывают?

– Бывают.

Баба Тая, открыв коробку, стала выбирать из вороха подходящие кусочки ткани.

– Мы её шить будем? – спросила внучка.

– Нет. Иголкой и ножницами к ней прикасаться нельзя. Только руками.

Таисия проворно разорвала светлую бязь, свернула рулончиком, затем сложила его пополам – получилось туловище. Кусочками тесёмки обозначила шею и талию.

Из другого рулончика, потоньше, приладила ручки. Сама приговаривала:

– Раньше на Руси супермаркетов не было. В поле сеяли лён, ухаживали за ним, потом собирали, пряли пряжу и ткали на станке. Тяжело доставалась ткань. А кукол мастерили из старой, ненужной одежды.

– А что мы на неё наденем? – недоверчиво наблюдая за процессом, спросила внучка.

– Смотри: из этого лоскутка получится красивая красная юбка, из этого – синяя кофта… а сверху повяжем кружевной платочек и фартук.

– Бабушка, у моей Барби есть красные бусы! Принести? – залепетала внучка.

– Конечно, эта тоже щеголиха! Спустя пять минут кукла предстала во всей красе.

– Ой, – воскликнула Аня, – а где глазки?

– Анечка, это не простая кукла – а Берегиня. Глаза ей не нужны. Она чувствует, когда нужна защита. А если ей зеркальце подаришь – то исполнит желание. Но ты тоже должна беречь её. Попусту не беспокоить.

– Бабушка, можно я её повешу на елку?

– Можно. Только петельку добавлю.

Внучка торжественно водрузила куклу на ветку и долго оценивающе разглядывала фигуру Берегини. Наконец объявила:

– Я хочу ещё такую…

– Хорошо, внученька. Сделаем. Их раньше в деревнях много было: Крупеничка – с крупой для достатка, Многоручница – помощница в хозяйстве, даже лошадок из верёвок вязали.

Когда родители вернулись с работы, девочка уже спала. Рядом с ней, на подушке, лежала тряпичная мотанка в парчовом платье, с длинной русой косой из пряжи и вплетённой алой лентой. Анютке снился снег, по которому резво неслась тройка звеня бубенцами. Нарядные матрёшки сидели в расписных санях. Деревянный кучер в шапке набекрень и с хитрецой в глазах подстёгивал коней. Фарфоровые фигурки румяной детворы весело катались с ледяных горок, а разноцветные барыни плясали под наигрыш гармони…

Обереги

 
У обрядов на Руси множество заветов,
И один из них – шитьё кукол-оберегов.
По поверью, талисман защитит хозяев,
Забирая на себя бремя испытаний.
 
 
Из различных лоскутков ношеной одежды,
Ладно вязанных узлов с верою, надеждой.
Но единственный запрет предков – опасались,
Чтобы ножницы с иглой куклы не касались.
 
 
Не особенно хитра лыкова наука,
В деревенском житии для семьи – порука.
Урожай, уход зимы, в свадебной кадрили
Непременно куклы те даренными были.
 
 
Они древности полны и не так пустячны,
Из соломы и золы, глины, всяких всячин.
До рождения дитя делали «мотанку»,
И ложили в колыбель для чертей обманку.
 
 
Чтоб малыш спокойно спал, мама отдыхала,
Кукла духов на себя злобных отвлекала.
И уже в двенадцать лет девочка умела
Себе «доню» мастерить. Значит, повзрослела.
 
 
Замуж рано шли тогда вместе с коробочком.
Свекор чинно, для игры, выделял часочек.
Плакальщица в сундучке ко слезам внимает.
Если дочери в семье плохо – мать узнает.
 
 
Как приедет навестить, куколка «судачит»:
Коли мята и грязна – дочь частенько плачет.
Правду матери сказать, может, побоится,
Плакальщица в кулачке ей не отмолчится.
 
 
А Желанница была девушкам подружка.
С длинным волосом из пряж – тоже не игрушка.
Чтоб желание сбылось, в косу ей вплетали
Ленту алую, потом исполненья ждали.
 
 
Крупеничка – оберег сытости, достатка.
Наполнялась сплошь зерном, гречкой, для задатка.
От кормилицы Земли силы приходили.
Под иконами в углу бережно хранили.
 
 
Травница – её травой наполняли разной.
Хвоя, мята, зверобой – служит безотказно.
По избе душистый дух лета разносился,
Чабреца, шалфея – в том способ излечиться.
 
 
Символ Солнца – Коляда, добрых отношений.
Хлеб да соль для узелка, а за пояс – веник.
Колокольчик – знак вестей старого Валдая,
Три юбчоночки на ней, сверху – золотая.
 
 
Хохотушки по весне, стало быть, Веснянки,
Жизнерадостной судьбе верные служанки.
Костромушка – приманит женщине ребёнка,
Коли не было детей на чужой сторонке.
 
 
Пеленашки, Спиридон или Многоручка,
С незапамятных времён с Русью неразлучно.
А традиции храня многовековые,
Главная в дому всегда – кукла Берегиня.
 
 
Хлопок, лён, шелка, пенька. Без печали в сердце,
С миром на душе тогда бралися за дельце
Эту куклу создавать. Да оно не трудно:
Ткань не резать надо – рвать. Что немного чудно.
 
 
Полотно в рулон свернув – тулово готово.
Голову узлом стянув, рученьки холщовы.
Юбка, блузка и платок, фартучек нарядный.
Бусы, зеркальце, и вот – девица отрадна.
 
 
Обереги без лица, кажется, незримо
Отделят добро от зла неисповедимо.
Сколько вложено любви неприметной, тихой —
И защита на века от любого лиха.
 

Прерии
СКАЗКА ИНДЕЙЦЕВ ОДЖИБВЕ

 
В начале мира и времен
Царём зверей бизон считался.
Всегда по прериям гонялся
И был тогда безгорбым он.
 
 
А впереди шла стая лис,
Чтоб лающими голосами
Зверей и птиц предупреждали,
И те с дороги убрались.
 
 
Однажды мчался напролом,
Но не заметил мелкой пташки,
От страха силы потерявшей,
И растоптал её с гнездом…
 
 
Узнал о том небесный дух,
Он сотворил зверей и сушу
Из глины. Был великодушен
И справедлив, вникая в суть.
 
 
Бог бросился наперерез.
Во гневе крикнул Нанабозо:
– Зачем сгубил то, что я создал?
Не в меру прыток ты и резв.
 
 
Когда в своих поступках горд,
Вожак подобен мертвечине.
У всех бизонов пусть отныне
На спинах вырастает горб.
 
 
Его исполнились слова…
Не подпуская к себе близко,
Бизоны головы все низко
Склоняют, словно от стыда…
 

Генри Непобедимый55
  Генри Морган (1635—1688) – английский мореплаватель (родом из Уэльса), пират, капер, позже плантатор и вице-губернатор на острове Ямайка.


[Закрыть]

 
С появленьем торговых путей,
Пролегающих вдоль берегов,
Появилось пиратство, и злей
Отродясь не найти моряков.
 
 
Отплывая, идут с ветерком,
Корабли свои трюмы набив,
Становясь вожделенным куском
Для любителей легких нажив.
 
 
Властелин флибустьерских морей,
Генри Морган, известен давно.
Был одним из лихих главарей
Стай карибских прожженных волков.
 
 
С юных лет непомерно строптив,
На фрегат проскочить удалось.
За проезд не сумев заплатить,
Юнга продан был на Барбадос66
  Барбадос – остров в Карибском море.


[Закрыть].
 
 
Семь лет рабства не даром прошли,
Он усвоил прилежно урок.
Кто есть жертвы, а кто палачи,
И не дрогнет взведенный курок.
 
 
Буйный малый, вкусивший нужду,
Выбирался из всех передряг,
Приобщив к своему ремеслу
Шайку верных жестоких бродяг.
 
 
О, Ямайка! Пиратский Клондайк.
Твоей славы дурной не избыть.
Здесь отребье каких только стран
Не являлось добычу спустить.
 
 
Государствам был выгоден раж.
Пополнялась заметно казна.
Взяв пиратов на свой абордаж,
Становилась корона сильна.
 
 
Преуспел в этой роли главарь.
Беспощаден и неукротим.
Каравеллы и кучу шаланд,
Не гнушаясь, на дно опустил.
 
 
Разорение вновь совершив,
Возвращалась флотилия в порт.
Только путь им перегородил
Вдруг военный испанский эскорт.
 
 
Не желая в сраженье вступать,
Предлагают вернуть весь товар.
Но пиратам на страх наплевать,
И послали испанцев к чертям.
 
 
Взяв один из своих кораблей,
Начинив ему порохом трюм,
Чучела нарядив побыстрей,
С флагом пущен к врагам, наобум.
 
 
Дело в сумерках, не усмотрев
В тех творениях странную тень,
При сближении взрыв прогремел,
Осветив море так, словно день.
 
 
Быстрым штурмом фрегат без препон
Захватили пираты стремглав.
И в смятении свой галеон
Оставалось испанцам взорвать.
 
 
По стратегии не превзойти
Генри Моргана. Он восхищал.
О коварстве ходила молва —
Никогда никого не прощал.
 
 
Порт-Ройал77
  Порт-Ро́йал – город на острове Ямайка.


[Закрыть] шумен ночью и днем.
Кошелек золотыми набит.
Бархат, шелк, кружева молодцов
Их манеры не могут сокрыть.
 
 
С куртизанками пир в кабаках.
От таверны к таверне гурьбой,
Позабыв о всех смертных грехах.
А затем в рейд с подружкой судьбой.
 
 
Океан-весельчак за бортом
Ждет гостей, как и заведено.
Под слегка обжигающий ром
Над волною неслось «йо-хо-хо!»
 
 
По панамским крутым берегам
Шел транзит золотой из Перу.
Капер Морган, влекомый к деньгам,
С Портобелло затеял игру.
 
 
Шла осада, бандитов круша,
Отбивали попытки атак,
Но монахинь заставил пират
Ставить сходни у стен для вояк.
 
 
Город пал. Упиваясь взахлёб,
Стая сеяла ужас и смерть.
Губернатор Панамы наскреб
Выкуп, чтоб не чинили ущерб.
 
 
Только выкуп Панаму не спас.
Через год он вернулся опять,
Бросив клятвы – ненужный балласт,
Вновь добычу попробовал взять.
 
 
Через джунгли «герои» брели.
Без еды, но на крыльях надежд.
Раскрошили лапшою ремни,
Разминая в болотной воде.
 
 
Привалила удача в пути —
Вдруг увидели стадо коров.
Мясо ели сырым, так как дым
Мог бы выдать дыханье костров.
 
 
Вышли к башням Панамы,
А там – гарцевание конниц, кирас88
  Кираса – латы, металлический панцирь на спину и грудь.


[Закрыть].
Стадо нервных быков по трудам
На закуску им город припас.
 
 
Той корриде же в противовес
Озверевших громил ставя в ромб,
Генри знал, их мушкетов не счесть,
Окружить не сумеют с флангов.
 
 
Сильный шквальный огонь покосил
Без разбора людей и быков,
А последние тупо неслись,
Растоптав бравых всадников ор.
 
 
Не откажешь пирату в чутье,
Ведь не зря своё имя обрёл:
В совершившейся галиматье
Генри в город с победой вошел.
 
 
Но несметных богатств не нашли…
Морган в ярости, как никогда.
И в отместку Панаму сожгли.
Город тлел целый месяц в углях.
 
 
Пытки жителей не помогли.
Золотой галион99
  Золотой галион – испанский флот вывозил перуанские и мексиканские ценности из Карибского моря в Испанию.


[Закрыть] ускользнул.
Воедино добычу снесли…
Приказать он команде дерзнул:
 
 
«Всё делить будем честно» – сказал. —
«Обыщите.» И тем удивил…
Безотказно сработанный план:
В пятьсот тысяч реалов грузил
 
 
На свой флагман награбленный скарб.
А соратников – на произвол.
И к Ямайке отпетый главарь
Беззастенчиво судно повёл.
 
 
Его ждал неприятный сюрприз:
У Мадрида с английским двором
В отношениях ласковый бриз
На просторе бескрайнем морском.
 
 
И Испания требует жертв —
Наказанье пирата подать.
Под конвоем отправила верфь.
Генри Моргану нечего ждать.
 
 
К удивлению всех, Карл Второй,
Его в рыцари вдруг произвёл.
Он вернулся ямайским судьей
И с пиратством борьбу предпочёл.
 
 
Шёл однажды военный совет.
В море флагман. Общенье «коллег».
Кто-то спьяну пальнул… рикошет
Угодил во взрывчатки отсек…
 
 
Все погибли, кто был на борту.
Уцелел только сам индивид!
И сидевшие с ним за столом
Капитаны… Кто Генри хранил?..
 
 
Губернатором став, призывал
Своих бывших крамольных друзей
Наконец позабыть ремесло —
Тростником торговать почестней.
 
 
Похоронен, как срок подошёл,
С церемониями, а помин
Подобающий всех превзошёл,
Словно знатный в миру дворянин.
 
 
Через несколько лет океан
Наступил летним горестным днём1010
  Ямайское землетрясение, произошедшее в городе Порт-Ройял (Ямайка) 7 июня 1692 года.


[Закрыть],
Смыв пиратский излюбленный стан,
Забирая по праву своё…
 

Подарок

Семиклассник Богдан слонялся по городу. Предновогодний день с зеркальными витринами, рождественскими ярмарками, хрустящим под ногами снегом всеми силами старался создать атмосферу наступающего праздника. Подросток был безразличен к людской суете. Всё происходящее напоминало ему затянувшийся флешмоб.

Взрослые – как дети. Что особенного будет в Новом году? Всё то же самое: дом, работа, школа… Скука на уроках, вечные придирки за оценки, неуёмное желание тичи банить гамы и дикие призывы к чтению книг. Кому они вообще нужны??? Сегодня так и сказал отцу. Чем окончательно вывел. Была надолго обеспечена назидательная лекция под грифом: ученье – шок, а неученье – фейк! Всё в лом… Одна тема – комп, там правила ежу понятны.

А классную пуху я вчера себе скрафтил!

Решив избавиться от бренных мыслей, Богдан надел наушники и погрузился в сингл группы «Stonehand». Отрешённый от всего, с полуприкрытыми глазами, на автопилоте поплыл по течению многоликой толпы.

Неожиданно, в какой-то момент транса, он случайно натолкнулся на местную достопримечательность – старого художника, который в любую погоду на одном и том же месте рисовал портреты прохожих, сезонные этюды, натюрморты. Выставка картин располагалась у стены. Его потертая замшевая куртка, испачканные краской штаны, видавшие виды ботинки, классический берет и неизменный вязаный шарф на шее были известны всем. Тем не менее, в представшей зимней уличной сцене было что-то завораживающее: вечерний город, блеск мишуры и тихо падающий снег на седые волосы и бороду старика…

Грациозно макнув кисть в кадмий на палитре, живописец виртуозными движениями колдовал над холстом. Богдан остановился.

Сняв наушники, заценил представший скетч. Среди стоящих рядом на тротуаре бушующих штормов и красочных закатов, пейзаж на этюднике невольно заворожил… На нем удивительно точно повторялась улица, на которой находились они. Кроме уникального сходства, от картины веяло чем-то особенным, когда-то забытым, по-детски сказочным…

Заметив внимание к своим произведениям, художник спросил:

– Что скажете, молодой человек?

Юный ценитель ответил:

– Креатив.

Старик улыбнулся и предложил:

– Хотите попробовать?

Богдан опешил. Все его творческие порывы ограничивались пассами над клавиатурой.

– Нет, здесь я в пролёте. Полный ламер.

Не отрываясь от работы, художник заметил:

– Вы слишком серьёзны для своих лет… А должны быть веселы, игривы, спонтанны, наконец!

И повернувшись к нему, продолжил:

– Жизнь – это игра, где поиск ограничен по времени… Она случается именно сейчас, в данный момент! И всё в ней надо успевать делать вовремя…

Старик уверенно протянул кисть.

Робко взяв её, Богдан уставился на полотно. Дорога, машины, здания…

Наконец решившись, едва заметным штрихом он нанёс белые пушинки снежинок.

– Превосходно! – воскликнул старик. – А как Вы думаете, чего здесь не хватает? Для настроения?

Школьник задумался…

– Ёлки? – предположил он.

Со скрещенными на груди руками мастер кивнул, поощряя к действию. В светящихся окнах дома появились тонкие очертания новогодней украшенной ели.

На минуту Богдану показалось, как будто старый художник бережно подвёл его к окну, предлагая взглянуть сквозь морозное стекло…

Там, словно рождественские свечи, уходили ввысь многоэтажные дома, за каждой дверью которых скрывался свой неповторимый мир эмоций, желаний, забот. Вьющимся серпантином кружила метель. Неоновые вывески мерцали гирляндами. Ясно чувствовалась красота этого зимнего вечера с серебристыми струнами ветвей и тоскливым одиночеством фонаря…

Рядом прозвучало:

– Я дарю Вам эту картину.

– А не жалко? – поинтересовался ученик.

– На каждого гика своя бабуйня, – усмехнувшись, изрёк старец.

– Ну ты, дед, крутяк! – удивлённо заметил тинейджер.

Улица пустела. Снег усиливался, постепенно скрывая за пеленой уходящего с этюдником художника.

Богдан, очнувшись с подаренным чудом в руках, заторопился домой. Сегодня он научился быть собой.

А это значит, прежним Новый год уже не будет.

Тича – учительница.

Гама – компьютерная игра.

Шок – сильно.

Фейк – подделка.

В лом – неохота, неприятно, лень.

Тема – что-то классное, то, что цепляет.

Пуха – оружие.

Крафтить – создавать.

Скетч – граффити.

Ламер – профан во всем, что связанно с компьютерами.

В пролёте – без надежды на что-то, оставленный, обделённый.

Гик – айтишник, чел, продвинутый в IT.

Бабуйня – нонсенс, нечто ставящее в ступор.