Текст книги "Бесконечность + 1"

8
Непрерывное начисление процентов

«МУЖЧИНУ, КОТОРОГО ВИДЕЛИ с певицей Бонни Рэй Шелби, наконец удалось идентифицировать. Это Инфинити Джеймс Клайд, двадцатичетырехлетний житель Бостона, отсидевший пять лет в тюрьме за вооруженное ограбление. В две тысячи двенадцатом году он был освобожден из исправительного учреждения в Норфолке, штат Массачусетс. Клайду принадлежит оранжевый „Шевроле Блейзер“ тысяча девятьсот семьдесят второго года выпуска. Замеченная очевидцами, именно эта машина помогла установить личность молодого человека. Родные Бонни Рэй Шелби убеждены, что она ранее не встречалась с Инфинити Джеймсом Клайдом и никак не была с ним связана. На основании этого полиция предполагает, что мисс Шелби либо познакомилась с Клайдом, либо была похищена им в Бостоне, где ее в последний раз видели родные и друзья. Инфинити Джеймс Клайд проживал в южном Бостоне и покинул город в тот самый вечер, когда певица выступала в „ТД-гарден“.

Инфинити Джеймс Клайд – белый мужчина, рост – примерно метр девяносто, вес – около девяноста пяти килограммов, возраст – двадцать четыре года. У него светло-русые волосы и голубые глаза. Разыскивается полицией для допроса. Если вы можете что-нибудь сообщить, позвоните по номеру, который видите внизу экрана».

∞

Уже через несколько минут они выбрались на Двести семьдесят первую автомагистраль, которая, как и обещал хозяин пикапа, в итоге привела их обратно на Семьдесят первую. До Колумбуса оставалось совсем немного, но почти весь бензин ушел на обогрев предыдущей ночью, поэтому очень скоро Финн вынужден был свернуть в городок под названием Эшленд, чтобы заправиться. Бонни всю дорогу просидела молча. Удивительно, как она умудрялась сочетать в себе такие противоречивые качества. Обычно ее было не заткнуть, но в редкие моменты, вот как сейчас, Бонни будто отключалась и уходила в себя. Так они и просидели в молчании, не глядя друг на друга. Она смотрела в пустоту перед собой, а он уставился на дорогу. Внутри у Финна бурлила тревога, мысли в голове метались, а от утреннего умиротворения не осталось и следа.

Он въехал на заправку, чувствуя себя так, будто у него на груди нарисована мишень и в любую секунду кто угодно может указать на него пальцем и позвать полицию, которая мгновенно его арестует. Но нет, все было как обычно, никто не обращал на него внимания. Автомобили и грузовики, покрытые грязной ледяной коркой и снегом, въезжали на заправку и спокойно выезжали. Их водители не смотрели ни на оранжевый «Блейзер», ни на людей внутри. Тревога немного отпустила Финна.

Бонни надела солнечные очки и вышла из машины. Не глядя по сторонам, она зашагала прямо к магазину. Клайд смыл с окон соль и грязь и лишь после этого заметил, что Бонни заплатила за бензин семьдесят долларов. Вероятно, этим она хотела показать, что планирует путешествовать с Финном еще какое-то время. Он покачал головой и вставил шланг в люк бензобака.

Обычно он хорошо соображал, распутывал сложные уравнения и умудрялся найти решение задачи, за которую многие побоялись бы даже взяться. Но сейчас он столкнулся с проблемой, которая ускользала от его понимания, и математика ничем не могла ему помочь. Бонни была девушкой, и объяснить ее поведение функциями и формулами не представлялось возможным. Ей бы бежать от него – как можно дальше и как можно скорее. Он не мог ее понять, как ни старался.

Заправив бак, Финн тоже направился к магазину, чтобы воспользоваться туалетом и прихватить кофе в дорогу. Бонни кивнула ему, увидев, как он вошел в дверь, и гордо приподняла два пластиковых стакана, показывая, что уже опередила его. Что ж, по крайней мере, ее мучает совесть. Финн кивнул в ответ и пошел к туалетам, однако успел заметить, как внимательно Бонни смотрит на девочку, сидящую за столиком в углу с нетронутым сэндвичем на тарелке. Судя по полному отсутствию волос, малышка проходила курс химиотерапии. Шапочка с обезьянкой прикрывала ее голову, но выпавшие ресницы и брови скрыть было невозможно. Рядом с ней женщина пыталась укачать на коленях младенца, одновременно разговаривая по телефону. Она была явно взволнована, а младенец никак не унимался.

Когда Финн вышел из туалета, Бонни уже сидела за столиком рядом с девочкой, которая застенчиво улыбалась ей. Едва не выругавшись, Клайд в изумлении покачал головой. Она что, не понимает, что сейчас лучите не привлекать к себе внимания?

Он подошел к столику, и Бонни, улыбнувшись ему, похлопала ладонью по соседнему стулу.

– Финн, это Шайна и ее дочки, Райли и Кейти.

Последнее имя она назвала, глядя на девочку за столом, поэтому он сделал вывод, что Райли – это слюнявый младенец, который теперь весело грыз картонный стаканчик. Финн не хотел садиться, но, пока он стоял, женщины были вынуждены смотреть на него, задрав головы, поэтому он сдался.

– У Шайны сломалась машина, Финн.

– С пятницы мы были в Кливленде, в детской больнице, и теперь едем домой, – поспешила объяснить женщина. – Коробка передач давно барахлила, но раньше я кое-как с ней справлялась. А тут остановилась, чтобы заправиться, – и все, она больше ни на что не реагирует. Моя машина теперь мешает подъехать к заправке, и хозяин явно не в восторге. Но мне никак не сдвинуть ее с места. Она в парковочном режиме, колеса заблокированы.

– Финн очень умный. Он точно вам поможет, – пообещала Бонни, кивнув в его сторону и улыбнувшись.

Клайд едва не зарычал от негодования, но Шайна посмотрела на него с таким облегчением, что он поднялся, отставив кофе в сторону.

– Я посмотрю, что можно сделать. Покажите машину.

– Я побуду с Райли и Кейти. – Бонни вытянула руки, готовая взять младенца.

Старшая девочка была в восторге от этой идеи. Она не сводила с Бонни глаз, словно не могла поверить в происходящее. Финн очень надеялся, что Кейти не окажется поклонницей Бонни Рэй Шелби, но, учитывая, как ему везло в последнее время, скорее всего, надеялся зря.

– Вы уверены? – Шайна перевела полный сомнения взгляд с Бонни на Финна, не уверенная, можно ли им доверять, но в то же время понимая, что выбора у нее нет.

– Мы встанем вон там у окошка, чтобы вы видели девочек, а они вас, хорошо? – великодушно предложила Бонни, и вся процессия двинулась следом за Финном, который первым зашагал к выходу.

Из окон магазина открывался вид на бензоколонки, и Бонни, помахав Шайне и Финну, вместе с девочками свернула к автоматам с наклейками, на ходу вытаскивая из кошелька мелочь.

Шайна привела Финна к зеленому потрепанному «Форду Фиеста» и остановилась, постоянно переводя взгляд с машины на детей в магазине и обратно. Она казалась ужасно усталой, и Клайду стало стыдно за свое нежелание ей помочь. Он забрался в машину и включил зажигание, надеясь, что Шайна ошиблась. Коробка передач не поддавалась. Тогда Финн повернул ключ вправо, включив только радио и внутреннее освещение, но не заводя двигатель. Потом несколько раз нажал педаль газа и покрутил руль. Снова попробовал включить зажигание. Бесполезно.

Финн вспомнил, что когда-то читал о похожей проблеме. В голове просто всплыл отрывок статьи из журнала по популярной механике. Забавно, он даже помнил номер страницы. Так уж была устроена его память: Финн всегда ассоциировал информацию с каким-нибудь номером. Он подозвал Шайну и велел ей работать педалью, одновременно поворачивая ключ зажигания. Финн тем временем вышел из машины и принялся раскачивать ее, надавливая на багажник.

– Попробуйте переключить в нейтральное положение! – крикнул он и сам почувствовал, как машина вышла из режима парковки.

– Получилось! – взвизгнула Шайна.

– Теперь рулите, а я буду толкать. Откатим машину туда, где она не будет мешать.

Бонни и дети вышли из магазина и направились следом за «фордом» в дальний угол парковки, уверенные, что проблема решена. Но, несмотря на успешное начало, им так и не удалось завести машину, а снова переключать ее в режим стоянки Клайд не рискнул. Он перепробовал все что мог и наконец взглянул на молодую мать, признавая поражение. Несчастная женщина заморгала, сжав зубы, и Финн понял, что она готова заплакать.

– Далеко вам до дома? – спросил он.

– Мы живем в Портсмуте.

– А где это?

– Отсюда прямо на юг, ехать часа три. Родители мужа живут в Северной Каролине, так что ничем не помогут. Я могу позвонить своим, но они оба работают до шести вечера.

Был полдень.

– А муж?

– Муж в Афганистане.

Вот черт.

– Финн. – Бонни произнесла только его имя, но он сразу все понял. Она выжидающе смотрела ему в глаза.

– Мы подбросим вас домой, – сказал Клайд, не дав себе времени как следует подумать. – Не такой уж большой крюк. – Всего-то три часа.

– Я не могу бросить машину. Мне нужно будет как-то доставить ее в Портсмут, на эвакуатор мне просто не хватит денег! – Шайна пыталась держать себя в руках, но мысль о том, что придется оставить «форд», похоже, стала последней каплей.

– Финн!

Клайд не знал, почему одно это слово из уст Бонни так на него действовало, но то, что произошло дальше, заставило его всерьез заподозрить, что она способна контролировать чужой разум с помощью голоса. В конце концов, суперзвездами просто так не становятся.

– Прицепим машину к «Блейзеру», – предложил Финн, ужасаясь собственным словам. – У меня есть крюк, цепь где-нибудь достану. Придется ехать медленно, но рано или поздно доберемся.

Бонни просияла. Ну точно, контроль разума.

Финн отправился за цепями, а Бонни переложила коробки и сумки так, чтобы освободить место на заднем сиденье. Шайна забрала все необходимое из своей машины, после чего женщины вернулись в здание заправки, чтобы заскочить в туалет перед дорогой.

Через полчаса зеленый «Форд Фиеста» уже катился за стареньким «Блейзером» на захватывающей дух скорости – целых семьдесят километров в час. Впереди была мучительно долгая дорога. Теперь Финн почти надеялся, что копы его остановят.

∞

Примерно через полчаса я вытащила из чехла гитару Финна, которую сразу переложила вперед, освобождая место для пассажиров, и спела несколько песен, чтобы развлечь их. Я была почти уверена, что Кейти меня узнала. Финн тоже это заметил и теперь то и дело бросал на меня встревоженные взгляды, а я только улыбалась в ответ. Ему просто нужно расслабиться. Он не сделал ничего плохого, и никто не отправит его в тюрьму. Просто Финн не привык, что о нем говорят и пишут в новостях. Не знал, каково это, когда каждый встречный считает себя вправе совать нос в твои дела только потому, что ты записываешь и продаешь песни. Насчет полиции я не беспокоилась и уж тем более не боялась, что Кейти Харрис, ее мама и крошка Райли начнут звонить в таблоиды, едва добравшись до Портсмута.

– Тебя зовут Бонни, и ты поешь точь-в-точь как Бонни Рэй Шелби, – полушепотом произнесла Кейти, глядя на меня широко открытыми глазами. – И ты очень на нее похожа, только волосы другие.

– Это потому, что я и есть Бонни Рэй Шелби, – ответила я.

Финн закатил глаза, а я показала ему язык, и Кейти засмеялась.

– А почему ты постриглась? – Девочка, очевидно, мгновенно поверила моим словам.

– Нужно было сменить имидж, – соврала я. Не рассказывать же Кейти, как я разрыдалась, решив, что похожа на Хэнка. – Смотри-ка, твои волосы скоро тоже отрастут до такой длины, и тогда все будут говорить, что ты похожа на Бонни Рэй Шелби.

– Точно! Только у меня волосы светлые… Ну, когда они есть.

– Ну что ж, тогда я, пожалуй, перекрашусь обратно в блондинку, и мы с тобой будем как близняшки. Пришлешь мне фотку, чтобы я не ошиблась с оттенком?

Мама Кейти посмотрела на меня с широко открытым ртом. Потом, поморгав, закрыла рот, так ничего и не сказав.

– Споешь еще что-нибудь? – попросила Кейти.

– Конечно. У тебя есть любимая песня?

– Я их все люблю. Выбери ты.

– Хм, вот Финн обожает песню «Земляной горох». Думаю, крошка Райли ее тоже оценит.

Клайд покачал головой, и я с трудом сдержала смех. Какой же он зануда. Я запела, вкладывая в песню всю энергию. Малышка действительно пришла в восторг от «Земляного гороха», стуча пухлыми ножками по креслу. Финн только скривился.

– Есть одна песня, которую часто пел мой папа, под названием «В голубой долине». Она немного грустная, но Райли, похоже, хочет спать. Вдруг мне удастся ее убаюкать? Что скажете?

Шайна тоже едва не засыпала от усталости. Если младенец уснет, она, пожалуй, и сама сможет наконец вздремнуть.

– Давай, – кивнула Кейти с улыбкой.

 
– В голубой долине воздух – чистый мед.
Там гуляет ветер и трава поет.
Там гуляет ветер, там гуляет ветер,
Там гуляет ветер и трава поет.
 
 
Розы любят солнце, а фиалки тень.
Ангелы на небе скажут в Судный день:
Он любил ее лишь, он любил ее лишь,
Он любил ее лишь всякий божий день.
 

Я резко замолчала, вдруг осознав смысл слов песни. Кейти стащила с себя шапочку и положила голову маме на колени. Ее шея казалась совсем тоненькой – как только голову держит. Шайна гладила лысую макушку дочери. Когда-то и Минни выглядела точно так же, и я с трудом справилась с собой.

Финн бросил на меня проницательный взгляд. Он, конечно же, все понял. Я молча сыграла несколько тактов, пытаясь обуздать нахлынувшие чувства, которые застали меня врасплох. Наверное, это из-за строчки про ангелов на небесах. Я подмигнула Финну, притворяясь, что все в порядке, и спела другой куплет, который не напомнил бы мне о Минни.

 
– Напиши письмо мне и пошли в тюрьму.
Грустно в Бирмингеме парню одному.
Грустно в Бирмингеме, грустно в Бирмингеме,
Грустно в Бирмингеме парню одному.
 

– Как мило, Бонни Рэй, – процедил он сквозь зубы.

Я снова подмигнула и послала ему воздушный поцелуй, показывая, что просто дразню его. Я бы даже вставила в текст исправительное учреждение в Норфолке, но тогда получилось бы слишком много слогов.

– Он в тюрьме? – спросила Кейти.

Я удивленно замолчала.

– Кто?

– Парень из песни, – ответила Кейти. – Он в тюрьме, а она – ангел на небесах?

– Нет. В смысле, да, он в тюрьме, но она не ангел… Просто девушка, которую он любит, мечтая, что она ответит ему взаимностью, – объяснила я.

– И будет писать ему письма?

– Ага. И слать их ему в колонию, – радостно добавила я.

Финн вздохнул, как человек, чье терпение на исходе. Я с трудом сдержала смех.

– Есть еще один куплет, Кейти. Тебе понравится. В нем про замок.

 
Выстройте мне башню с гору вышиной.
Ежели проедет душка под стеной,
Я ее увижу, я ее увижу,
Я ее увижу за своей стеной.
 

– Как Рапунцель! – прошептала Кейти и подняла голову с коленей матери.

Веки Шайны уже потяжелели. Девочка выскользнула из-под ее руки и протиснулась вперед между сиденьями, внимательно слушая песню, которая напомнила ей о любимом сказочном персонаже. Вообще-то в замке сидел парень, а девушка проезжала мимо, но я не стала поправлять Кейти.

– Значит, это про тебя, Бонни. Ты тоже отрезала волосы. Как Рапунцель.

– Точно, Кейти. Злая старая ведьма заперла меня в башне Звукозаписи, и я сидела там, пока мой парень не спас меня из заточения!

– Что за х… фигню ты несешь?! – возмутился Финн, успев в последнее мгновение заменить ругательство, потому что вспомнил о Кейти, которая не пропускала ни единого слова.

Я невольно фыркнула, увидев шокированное выражение его лица, а Кейти захихикала.

– Бонни Рэй, – выдавил Финн сквозь смех, – можно, пожалуйста, сменить тему?

– Ладно. Я умею только петь. Может, теперь ты немножко развлечешь публику, Клайд?

– А что ты умеешь? – спросила Кейти.

– Финн хорошо считает, – ответила я, когда он промолчал.

– Правда? И сколько будет двадцать умножить на двадцать? – бросила вызов девочка.

– Четыреста, – тут же отозвался Финн. – Но это слишком просто. Ты и сама, наверное, знала.

– Спроси у него что-нибудь, чего не знаешь. Что-нибудь сложное, – предложила я.

– Сколько будет… шестьсот девяносто… пять, – Кейти наморщилась, пытаясь придумать число подлиннее, – умножить на четыреста… пятьдесят два?

Финн недолго думая ответил:

– Триста четырнадцать тысяч сто сорок.

Мы обе изумленно уставились на него. Мне кажется, я выглядела примерно как Шайна совсем недавно. Впрочем, чему я удивляюсь.

Кейти тут же залезла в мамину сумочку, покопалась среди чеков и резинок для волос и вытащила маленький красный калькулятор, похожий на игрушку из «Хэппи-мил». Девочка задала Финну еще несколько примеров, проверяя ответы на крошечном устройстве. Всего один раз ей удалось с ликованием воскликнуть: «Неправильно!» Впрочем, тут же выяснилось, что она сама ошиблась при вводе цифр.

Все это продолжалось не меньше получаса, и Финн каждый раз отвечал быстро и верно. Кейти была потрясена, как и я сама. Она продолжала допрашивать его, пока Финн не повернулся ко мне, одними губами прошептав: «На помощь!»

– Сколько будет бесконечность плюс один? – перебила я Кейти.

– Все равно бесконечность, – вздохнул Финн.

– Нет. Правильный ответ – два.

– Да неужели? И как ты это посчитала?

Я показала на Финна и сказала:

– Бесконечность. – Потом показала на себя. – Плюс один. Нас двое, умник.

– Я уже жалею, что сказал тебе свое имя.

– Ха! Попался. Ты говоришь, что шаришь в математике, но я тебя сделала.

Кейти захлопала в ладоши, а я продолжала ее отвлекать:

– Вот что, Кейти. Я умею кое-что покруче. Я знаю, как написать на калькуляторе «ололо»! Вот это реально здорово. – Я взяла у нее приборчик и принялась обучать ее тупому юмору, который обязан знать каждый школьник.

Финн выхватил у меня калькулятор, вбил несколько цифр и снова отдал его мне. Перевернув устройство, я увидела, что символы на экранчике складываются в слово hlLLBILLI[3]3
  Хиллбилли (Билли с холма) – распространенное в США пренебрежительное прозвище жителей Аппалачских гор, преимущественно потомков шотландских и ирландских эмигрантов. Именно в этой среде, по мнению многих исследователей, зародилась кантри-музыка.


[Закрыть]. О да, это точно про меня.

9
Счетное бесконечное множество

ДОРОГА, КОТОРАЯ ДОЛЖНА была занять три с половиной часа, в итоге растянулась почти на шесть. Мы въехали в Портсмут уже после заката. Шайна жила на западе города, за рекой Сайото, и утверждала, что там до сих пор можно увидеть остатки старого канала Огайо-Эри. Впрочем, он совсем зарос, да и в темноте мы бы все равно ничего не разглядели. И потом, я слишком устала, чтобы глазеть на достопримечательности. Малышка Райли проспала почти всю дорогу. Похоже, ее маму теперь ждала бессонная ночь, зато в пути было не так тяжело. Кейти и Шайна тоже в какой-то момент задремали, я же спать не стала, бодрствуя за компанию с Финном, и всю дорогу разглядывала пейзажи за окном, размышляя о причудливых поворотах судьбы, о славе и о том, как странно все складывается в жизни.

Один раз мы остановились, чтобы зайти в туалет и купить поесть. За еду заплатила я, и Шайна не стала возражать. Я видела, что она очень хочет мне что-то сказать, но сдерживается. Наконец, преодолев под ее руководством последние несколько километров, мы чуть позже шести вечера оказались возле жилища семьи Харрис. Я помогла перенести детей и сумки в аккуратный одноэтажный домик, пока Финн отцеплял «Фиесту» от «Блейзера». «Вечеринка на заднем дворе», – пошутила я, имея в виду «форд». Поняли? Фиеста! Ну что ж, остальные тоже не оценили юмор.

Кейти к этому времени уже уснула, поэтому я, несмотря на ее возраст и то, что ложиться спать было еще рано, отнесла девочку в постель на руках. Я понимала, что испытываю к ней такую нежность во многом из-за ее болезни. Болезни Минни. Один раз я даже оговорилась и назвала Кейти именем сестры. Девочка уставилась на меня непонимающим взглядом, и я, запнувшись, тут же поправилась. Но Финн пристально посмотрел в мою сторону. Он вообще мало что упускал из виду, а в этот раз его внимательность была особенно некстати.

Шайна показала мне, где комната Кейти, и я, толкнув дверь плечом, зашла внутрь. Сложив девочку на кровать, я сняла с нее кроссовки и прикрыла худенькие плечи одеялом. И только потом, выпрямившись и отступив на пару шагов, заметила, что стены комнаты увешаны постерами и на большинстве из них я. Так странно. Но, пожалуй, даже круто. На комоде, где были разбросаны карандаши, краски и рисунки, стоял стакан с цветными фломастерами. Я взяла черный маркер и обошла комнату, оставив автографы на всех постерах.

– Бонни Рэй?

Я повернулась и увидела, что Кейти сонно смотрит на меня из-под полуприкрытых век.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала. – То же самое сказала Минни в последний вечер перед моей первой поездкой в Нэшвилл.

Я крепко обняла ее, и она в ответ стиснула мои плечи.

– Тогда я не поеду, – тут же ответила я. – Останусь с тобой. Можно попробовать и на следующий год.

Она вздохнула и выпустила меня, отстраняясь. Мы лежали на нашей двуспальной кровати.

– Нет. Просто мне стало немного грустно. Ты должна ехать, Бонни. Ты победишь, я чувствую. Заработаешь миллион долларов, и мы сможем объехать весь свет.

Мне тоже было грустно. И страшно. Я никогда не расставалась с Минни дольше чем на сутки. За все наши пятнадцать лет.

– Почему ты не можешь поехать со мной? – спросила я, хотя знала ответ, мы уже сто раз это обсудили.

Ты же знаешь, денег хватит только на вас с бабушкой.

К тому же Минни была так тяжело больна, что не выдержала бы дорогу. Так тяжело, что я не имела права оставлять ее одну.

– Ты не можешь остаться?

Это был голос Кейти. Не Минни. Она попыталась приподняться. Я присела на корточки возле постели.

– А где я буду спать? – Я улыбнулась через силу. – В твою кровать я не помещусь. Да и как быть с Финном? Вряд ли Райли захочет уступить ему свою колыбельку.

Кейти захихикала, представив Клайда в детской кроватке.

– Вы с Финном, наверное, устали не меньше нас, – заметила Шайна, появившись в дверях.

Мы с Кейти повернулись к ней.

– Смотри, мамочка, Бонни Рэй подписала мне постеры! – воскликнула девочка, показывая на стены.

– О! Действительно… – Шайна снова посмотрела на меня с таким же изумлением, как и в машине, когда я сказала Кейти, кто я такая. – Что… в смысле… как… Я понимаю, это не мое дело, но… что дальше?

– Я подумала, что вам пригодится. Ну, вдруг вы захотите их продать. – Я почувствовала себя немного глупо. Вдруг мой поступок выглядел так, будто я хвастаюсь своим звездным статусом? Но Кейти, кажется, была довольна.

– Нет, я не про постеры. Я про вас с Финном. Какие у вас планы? Может, останетесь? Диван в гостиной раскладывается.

– Да! Точно! Мы все ляжем спать в гостиной, это будет как вечеринка с ночевкой! – Глаза Кейти широко раскрылись, сон как рукой сняло. Она тут же вскочила с кровати.

– Тише, Кейти! У тебя голова закружится, ты же знаешь, – предостерегла ее Шайна.

Мне показалось, что я услышала, как в дом вошел Финн. Может, сейчас он стоит в прихожей, мучаясь от неловкости и не решаясь пройти дальше.

– И вообще, ты не поместишься на диване с Бонни и Финном. Многовато будет народу, верно, малыш? – Шайна попыталась отговорить дочь от ночной вечеринки, но Кейти уже загорелась идеей.

– Мне надо в туалет! Бонни, не уходи, ладно?

Я встала и направилась к прихожей, чтобы поговорить с Клайдом и убедиться, что он не уедет без меня.

– Я видела сюжет про вас с Финном по телевизору в больнице, – выпалила Шайна, когда я проходила мимо нее. – Просто переключала каналы и вдруг услышала про вас. Подумала, что Кейти захочет посмотреть, но она как раз уснула. В новостях сказали, будто вас похитили или что-то в этом роде. Все делают вид, что обеспокоены, а сами рады скандалу. Мне стало грустно.

Хорошо, что Кейти не слышала, – она бы расстроилась, узнав, что вы пропали.

– Вечно эти телевизионщики все перевирают. – Я выдавила смешок. – Ну, вы же видите, что Финн меня не похитил, я жива-здорова, а он хороший парень.

– Значит… все в порядке?

– Послушайте, Шайна, разве похоже, что у меня проблемы? Да и Финн – разве он похож на парня, который берет в заложники поп-звезд и требует за них выкуп?

– Нет, – усмехнулась она. – Если честно, я бы скорее сказала, что это вы держите его в заложниках.

– Вы умная женщина, Шайна, – усмехнулась я, похлопав ее по плечу.

Она рассмеялась.

– Но почему вы нам помогли? – неожиданно спросила Шайна. Улыбка исчезла с ее лица, а глаза вдруг заблестели от подступивших слез.

– Вам нужна была помощь. – Я пожала плечами. – И у моей сестры тоже была лейкемия. – Твою мать. Я почувствовала, что и сама готова заплакать.

– Финн! – Кейти выскочила из туалета и побежала в прихожую искать моего спутника.

Я последовала за ней, чтобы прекратить этот тяжелый разговор с ее матерью.

– Финн! – снова закричала Кейти, подбегая к входной двери.

Клайд сидел на крыльце. Я ошиблась. Он даже не зашел в прихожую, хотя Шайна оставила дверь широко раскрытой, тем самым показывая, что приглашает его в дом.

– Финн! Мы с Бонни будем спать на диване в гостиной. У нас вечеринка с ночевкой! А тебе я уступлю свою кровать.

Вот и все. Нам не оставили выбора. Такому ребенку, как Кейти, отказать был невозможно. Финн на секунду прикрыл глаза, избегая моего взгляда, но, похоже, смирился с этим неизбежным абсурдом. Когда Шайна принялась рассыпаться в благодарностях и вручила ему пару почти новых армейских ботинок, уверяя, что мужу они все равно велики, Финн принял их молча и с достоинством. Я и сама заметила, что его обувь совсем износилась и постоянно промокала, и собиралась при случае купить ему новую. Но так, наверное, лучше. По-моему, ему не нравилось, когда я за него платила.

Шайна отправилась готовить спагетти на ужин, а Финн пошел на улицу, заявив, что ему нужно проветриться. Я не стала напрашиваться, хоть мне и хотелось размяться вместе с ним. Мы оба прекрасно знали, какой навязчивой я могу быть, но мне не хотелось демонстрировать это Клайду. К тому же я боялась, что он взорвется, если я пристану к нему с очередной просьбой. Финн переоделся в спортивные шорты, футболку и поношенные кроссовки, откинул волосы со лба и с каменным лицом вышел за дверь.

Его не было целый час, зато когда он вернулся, весь мокрый от пота, то уже не казался таким взрывоопасным, как раньше. Впрочем, даже потный и злой, Финн все равно выглядел впечатляюще. Шайна, которая проводила его к ванной и показала, где взять чистое полотенце, старалась не слишком откровенно на него пялиться. В ее доме явно давно не было мужчины. Она бросила на меня извиняющийся взгляд, словно устыдившись собственных неприличных мыслей, а потом прикусила губу и отвернулась. Мне снова стало ее жаль. На Шайну Харрис свалилась куча всего.

После ужина я с разрешения Финна взяла его гитару, потерла корпус наждачной бумагой, и мы с Кейти разрисовали его цветами и вьющимися зелеными стебельками. Цветы мы раскрасили в разные оттенки розового – на комоде у Кейти нашлись краски для росписи по дереву. Когда все было готово, мы обе оставили сзади свои автографы и отдали гитару Шайне, которая покрыла ее прозрачным лаком, чтобы наши труды не пропали зря. Я сразу поняла, что мама Кейти из тех находчивых женщин, которые даже из жестяной банки с сорной травой могут соорудить икебану.

Финн разрешил Кейти оставить гитару себе и пообещал, что когда-нибудь об этом инструменте будут мечтать все коллекционеры. Сомневаюсь, что Кейти поняла смысл его слов, но по крайней мере Шайна должна была сообразить, о чем речь. Я сказала ей, чтобы она не боялась продать гитару, если понадобятся деньги. Если что, мне не трудно будет прислать новую. Еще я положила три тысячи долларов в копилку Кейти. Меня мучила досада, ведь я могла бы оставить ей намного больше. Просто сейчас у меня не было доступа к моим сбережениям, а нам с Финном еще предстояло добраться до Вегаса.

Я и сама не знала, зачем мне так нужно в Вегас. Меня там никто не ждал. Но я сосредоточилась на этой цели, как бегун, который видит лишь ленточку в конце финишной прямой. Будто надеялась, что само это путешествие поможет мне найти ответы на все вопросы. И если только мне дадут время – всего несколько дней, чтобы добраться до Вегаса, – я успею понять, как жить дальше.

∞

Неужели можно влюбиться в голос? Прикрыв глаза, Финн прислушался к звукам, доносившимся из гостиной. Он лежал в кроватке Кейти, укрывшись маленьким розовым одеяльцем, окруженный изображениями Бонни Рэй Шелби в натуральную величину. В откровенных нарядах, с копной длинных светлых кудрей, с микрофоном в руке. А в соседней комнате живая Бонни Рэй Шелби в пижаме устроила для милой десятилетней девочки домашний концерт по заявкам, исполняя все песни, какие только просила Кейти. Прямо как в передаче «Загадай желание».

Наверное, любой невольно начал бы рассматривать фотографии, слушая этот голос. Но Финн не стал. Зачем? Ведь настоящая Бонни совсем рядом. Поэтому он просто выключил свет и закрыл глаза, прислушиваясь.

Послышалось хихиканье – детское и взрослое. Финн удивился тому, как у Бонни хватает энергии веселиться в десять вечера. Сам он ужасно устал, а ведь она в последние двадцать четыре часа тоже почти не отдыхала. Даже в душ не сходила и ни на минуту не оставалась одна. Может, ей пойдет на пользу время, проведенное с Кейти? Финн, собственно, только поэтому и не стал отговаривать ее от того, чтобы остаться. Если бы не это, он предпочел бы ехать дальше. Хотелось нажать на газ и оставить Портсмут позади, продолжая путь.

Во что превратилась его поездка? Финн так хотел уехать, что не дождался даже утра, как планировал вначале. В последний вечер в Бостоне он просто не мог уснуть – в тот самый вечер, когда встретил Бонни на мосту. Тогда Финн пролежал в постели час, а потом подумал: «Зачем ждать?» Скрутил матрас – единственное, что осталось в его комнатке в подвале, – быстро оделся и вышел. Мать работала в больнице в вечернюю смену и должна была вернуться домой около полуночи. Финн решил, что успеет заехать к ней до того, как она ляжет спать, попрощается и отправится в путь. Таков был его план в ту субботу. И этот план, как и все последующие, сорвался.

Сейчас был вторник. Прошло всего трое суток, и вот Финн лежит в детской кроватке в чужом доме на юге Огайо. Он с трудом сдержал смех. Все это было так поразительно и невероятно – только и оставалось, что рассмеяться. Финн потер лицо. Ему хотелось взвыть, но не было сил, поэтому он просто вздохнул, устало отметив, что Бонни за стенкой закончила концерт, пожелала Кейти спокойной ночи, пообещав, что вернется, когда примет душ, и велела девочке попытаться заснуть.

Тогда, в машине, Финн услышал, как Бонни Рэй назвала Кейти именем сестры. Она тут же поправилась, погладила Кейти по щеке, и больше это не повторилось, но он запомнил выражение ее лица. Точно так же она смотрела на семейство Харрис на заправке еще до того, как познакомилась с ними.

Ванная находилась рядом со спальней Кейти. Когда Бонни открыла дверь, в коридор хлынул свет, но потом яркая полоска стремительно сузилась, и теперь он едва просачивался под дверь. Затем включился душ. Шум воды всегда успокаивал. В тюрьме кто-то сказал Финну, что голос Бога похож на шум воды. Именно поэтому дети успокаиваются, если сказать им «тсс». Именно поэтому шум воды так легко убаюкивает любого. Финн не понимал, откуда простые смертные могут знать, как звучит голос Бога. И тем более человек, который сидит за убийство.