Текст книги "Затонувший лес"

– Совладаю? – с легким удивлением переспросил Фейн.

– Кабан волшебный, – сказал Ренфру. – И ты тоже волшебный.

– У меня просто волшебная сила, – уточнил Фейн. – Это другое.

– Так вот как ты зарабатывал деньги бойцом? – с любопытством глянул на него Гриф.

Фейн тяжело выдохнул:

– Зарабатывал бы, если бы меня не нашли эти двое.

– А как мы вернемся, когда сделаем дело? – спросила Мер. – Тоже через гроты?

Ренфру ответил ей непроницаемой улыбкой:

– Разве я не оставляю хотя бы два пути для отхода?

– Коварные гроты, – принялась перечислять Мер, – возможно, магические ловушки… и кабан кабанов на страже Колодца. – Она сцепила пальцы и подперла ими подбородок. – А я-то думала, что будет трудно.

Глава 9

ПЕРВЫЙ РАЗ Мер увидела, как князь Гаранхир казнит предателя, в десять лет.

Проведя в замке два года, она навострилась шнырять по нему незамеченной. В этом она даже превзошла Ренфру: на ребенка-слугу никто дважды не взглянет. Пробиралась куда хотела и когда хотела, за одним исключением.

Ход в подземелья был заказан всем, кроме стражи и личных слуг князя. Однако Ренфру это не касалось: особая связка ключей у него на поясе открывала все двери в замке. Мер обижалась, что наставник держит ключи при себе; думала, с ней он должен делиться не только знаниями.

И однажды она эти ключи стащила.

Ренфру как раз преподавал ей историю кантрефов, когда загорелись конюшни. Раздраженно наморщив лоб, он выглянул в окно. Уроки неизменно проходили в башне, обращенной на запад, и там Ренфру хранил свои книги и бумаги. На столе у него царил безупречный порядок, разве что слуги оставляли запечатанные ярко-красным сургучом письма как сейчас – очень близко к краю. Огибая стол, Ренфру задел послания рукавом, и несколько сложенных листов пергамента упали на пол. Со вздохом он опустился на колено и стал собирать их.

Когда он потянулся под стол, что-то блеснуло у него на поясе. Мер жадной сорокой уставилась на связку ключей, маленькими пальчиками отстегнула ее и спрятала под рубашкой, пока Ренфру не видел.

Она уже ждала, что наставник заметит пропажу и отругает ее, но тот лишь потрепал воспитанницу по голове и, велев продолжать занятия, ушел.

Оставил Мер одну – с ключами от всех замков в замке.

Теперь можно было идти куда угодно и делать что угодно, но всего лишь несколько часов. Потом она, разумеется, положит ключи Ренфру под стол. Если повезет, он решит, что обронил их.

Вход в казематы располагался в западном крыле крепости. За несколько минут Мер подобрала нужный ключ – прислушиваясь, не идет ли кто, – а сердце молотом грохотало у нее в груди. Наконец механизм провернулся, и она открыла тяжелую дверь.

Ступеньки винтовой лестницы уводили все ниже, от спуска уже начинала кружиться голова, но вот за последним поворотом обнаружился утопающий в тенях коридор. На стене горел один-единственный факел. Мер снова вслушалась в тишину. До нее долетали рассказы об узниках в подземных темницах; она, как и все дети, обожала истории, от которых взрослых-то бросало в дрожь, и хотела убедиться, правда ли это.

Подкравшись к углу, она услышала голоса. Слабые, они эхом отражались от сырых стен. Мер подобрала подол платья и шла на цыпочках, как научил Ренфру, – готовая, если что, сорваться и убежать.

– …Не можешь ответить.

Она узнала голос князя. С Гаранхиром Мер разговаривала всего несколько раз, слышала, как он произносил короткие речи на пирах и по праздникам, беседовал с Ренфру в коридорах замка. Такой голос – мягкий, певучий – больше подходил барду, а не правителю. Мер раньше удивлялась, отчего Гаранхир не громогласен, подобно королям из легенд, но сейчас, слыша, как мелодично звучит его речь, будто приросла к месту.

– Я же сказал! – донесся второй голос. Его Мер тоже прежде слышала. Это был шпион, подчинявшийся Ренфру. Его еще отправили на войну у восточных границ. Он один из немногих здоровался с Мер, а не делал вид, будто ребенка в тени Ренфру нет. Иногда приносил ей сладости и цветочки. – Гвинед не согласится на войну с Аннуном. Их двор не станет рисковать… ни ради какого союза.

Раздался глухой удар. Это князь избивал шпиона. Прижимаясь к стене, Мер выглянула из-за угла.

Узник был подвешен за запястья, весь в поту и… в крови? Мер впервые видела, чтобы кто-то истекал кровью.

Она могла разглядеть темные лоснящиеся волосы, широкие плечи и спину князя Гаранхира. Но даже так хорошо представляла: лицо у него бледное и холодное.

– Вот потому я и приказал тебе действовать иным путем, – тихо произнес князь.

Шпион сплюнул на пол:

– Нет. На это я не пойду. Ни ради вас, ни ради Гвелода…

Гаранхир ударил так быстро, что Мер едва различила движение. Вот князь стоит перед узником, а вот он уже вонзил кинжал по самую рукоять ему в левый глаз.

Мер нырнула назад за угол, словно ударили ее. Дрожа, отступила. Страх сковал ей челюсти, и стало вдруг совершенно ясно, что здесь ей не место.

Девочка развернулась, чтобы убежать… и врезалась прямо в стоявшего у нее за спиной человека. Мер чуть не вскрикнула от удивления, но человек вовремя зажал ей рот и потащил прочь из казематов к лестнице. В свете факела она узнала Ренфру. Когда он отпустил ее, Мер, утирая рот, приготовилась, что ее отругают, если не хуже.

Холодные синие глаза Ренфру напоминали замерзшее озеро.

– Идем, дорогое дитя. – Он твердо сжал ей плечо. – Пора возвращаться к занятиям.

Потрясенная, Мер не стала сопротивляться. Она была просто благодарна Ренфру, что он не выдал ее князю.

И только спустя годы сообразила, что стащить те ключи удалось уж больно легко. Ренфру сам позволил ей это сделать. Он хотел, чтобы она все увидела. Посмотрела, что бывает за неподчинение. Чтобы выучила этот урок.

Правда, она так и не поняла, было ли то предупреждение или тонкий намек, мол, бежать стоило раньше.

Покидая дом Эмрика, Мер уже ничем не напоминала юную шпионку, некогда жившую в княжеском замке.

Чтобы скрыть клеймо, понадобилось немало усилий и красок для лица; примерно час Мер кропотливо подбирала нужный тон, но результатом осталась довольна. Губы она сделала потемнее, а волосы заплела в замысловатую косу. Надела богатое красное платье, в рукавах которого спрятала ножи.

У двери стоял Фейн в простой, чистой одежде слуги. Видно, Ренфру решил, что с его сломанным носом и руками в шрамах лучше не одевать его как вельможу.

– Тревор с нами не идет? – спросила Мер. Собака, несомненно, привлекла бы лишнее внимание, но ведь это такой славный спутник.

Фейн слегка покачал головой:

– Он спит.

– Надеюсь, ты попросил кого-нибудь из слуг выгулять его, когда ему захочется на улицу?

– Нет необходимости, – ответил Фейн. – Тревор и сам справится, его никакая дверь не удержит.

Мер взглянула на него, не понимая, шутит он или нет. Пусть многие и считали, что корги – слуги иных, она не знала, есть ли тут хоть доля правды. Она слышала, будто бы вороны и черные псы бывают вестниками магии, но корги, они же такие… милые. И улыбаются. А еще они заметные. Худшего сочетания качеств для шпиона не подобрать.

– Как думаешь, кто он? – спросила Мер.

Губ Фейна коснулась слабая улыбка:

– Обжора.

И с этим они вышли в город.

Рыбаки громко предлагали сердцевидок и устриц, пекари до отказа набивали лотки ячменным и ржаным хлебом, дети разносили корзины свежих цветов и трав, а какой-то парень обещал за пригоршню медяков предсказать будущее. Мер окунулась в людскую толчею, словно рыба в знакомые воды. Никто не обращал на нее внимания; к тому же она умела сливаться с толпой. Люди, как животные, хорошо чуют страх: суетливые и встревоженные выделяются сразу, – однако уверенная походка Мер, ее пристальный взгляд, видимо, отпугивали даже карманников… или они просто не хотели прогневать сопровождавшего ее верзилу.

Кайр-Витно был выстроен как спираль: на вершине утеса громоздилась крепость, а у подножия калачиком свернулся город. И чем дальше ты удалялся от замка, тем опаснее становилось: чаще встречались обветшалые дома и ямы на дорогах. Попадалось много прохожих с приколотой к одежде незамысловатой железной брошью.

– Знак гильдии воров, – пробормотала Мер, предвосхищая вопрос Фейна. – Те, кто толчется в сомнительных частях города, нацепляют его, показывая, что уплатили дань за защиту.

Фейн понимающе хмыкнул.

Нужная лавка примостилась между старой дубильней и заброшенным домом.

Здесь продавалось всего понемногу: с потолочных балок свисали пучки сушеных трав; проволока скрепляла тяжелые железные ключи без замков; на пыльных полках стояли горшки с соленьями и ягодами, а на спинке деревянного кресла плесневело старое седло. Человек за стойкой поднял на Мер с Фейном настороженный взгляд. Одежда болталась на его худых телесах, словно полощущиеся на ветру простыни вокруг усыхающего дерева. Руки дрожали, словно его мучила сильная усталость или злое похмелье.

– Здравствуйте, – вежливо кивнула Мер. Слой белил и румян скрывал ее клеймо, и можно было не тревожиться.

– Ха, – ответил мужчина.

– Меня послали забрать сверток, – произнесла Мер условленную фразу, которую назвал ей Ренфру. – Конфитюр из крыжовника для вдовы, что живет напротив аптеки.

В глазах хозяина промелькнуло понимание:

– А, ясно. Деньги при вас?

Из-под плаща Мер достала кошель с монетами, тянувший на маленькое состояние. Лавочник развязал мешочек и потрогал лежавшее внутри золото.

Он уже потянул мешочек к себе, но Мер перехватила его запястье. Мужчина дернулся, словно обожженный.

– Сперва конфитюр, – напомнила Мер.

Говорить она старалась, подражая Ренфру, когда тот испытывал неудовольствие, – тихо и холодно.

По лицу лавочника промелькнула тень, но, прежде чем ответить, он взглянул на Фейна. Тот не произнес ни слова и не шевельнулся, но этого и не требовалось. Выглядел он куда более внушительно, чем Мер, и она была только рада, что они сейчас вместе.

– Ну ладно. Погодите, погодите. – Оглянувшись напоследок, хозяин нырнул за грязный полог в дальнюю часть лавки.

Мер проводила его взглядом, чувствуя, как от тревоги стягивает в пояснице. Повела плечом и, чтобы удержаться и не расхаживать взад-вперед, принялась рассматривать товары.

– Что это за место? – тихо спросил Фейн. – И откуда у этого типа ключи от решетки в стоках?

Мер коснулась старого седла. От времени кожа стала мягкой, как масло, но ее не помешало бы хорошенько вычистить.

– Лавка – прикрытие, а ее хозяин сбывает краденое. Он посредник между воровской гильдией и остальными преступниками. Если тебе нужен какой-нибудь незаконный инструмент, поддельные бумаги или даже сведения, ты идешь сюда или в другое похожее место.

Фейн переминался с ноги на ногу, и Мер прямо чувствовала исходящее от него неодобрение.

– Для человека который бился в подпольных боях, – сказала она, – ты как-то больно сторонишься преступлений.

– Зато ты нет, – ответил он, – для той, что еще неделю назад подавала напитки в таверне.

Мер позволила себе совсем небольшую улыбочку – своим замечанием Фейн ее заслужил.

– Это как езда верхом. Раз научился – уже не забудешь.

Фейн открыл уже рот, а потом по-собачьи к чему-то прислушался.

– В чем дело? – спросила Мер.

Фейн на мгновение зажмурился:

– Железо. В двери. Сработал какой-то механизм.

Мер прошла к выходу и подергала за ручку. Дверь осталась неподвижна, точно скала.

Мер дернула еще, посильнее, но тщетно.

– Павшие короли, – чертыхнулась она. – Попробуй ты.

Силы Фейну было не занимать, но, как ни напрягал он свои жилистые руки, и у него ничего не получилось.

– Не просто заперто, – морщась, произнес Фейн и коснулся деревянной рамы. – Усилено металлом.

– Похоже, снаружи какой-то замок, – сказала Мер. Сердце ускорило бег, но она не испугалась, пока еще не испугалась. – Ловушка. Видать, лавочник смекнул, что от стражи можно еще больше денег получить. Или даже… от гильдии. Неясно, кто из них желает мне смерти больше.

Фейн бросил на нее раздраженный взгляд:

– Так ты и их прогневала?

– Чары у меня такие, – мрачно ответила Мер и потянулась к поясу. Нож легко лег в руку, точно старый друг. – Идем, здесь должен быть еще выход. – Держа оружие наготове, она двинулась к дальней части лавки. Если у хозяина есть самострел, то все окажется напрасно, но Мер рассчитывала, что, захлопнув ловушку, он просто улизнул. На бойца он не смахивал.

Отдернув полог, она очутилась в небольшой кладовке. Полки были завалены кусками старого металла и дерева, инструментами для взлома, обломками мебели с проржавевшими петлями. Хозяина и след простыл. Зато Мер заметила дверь, которая наверняка вела наружу. Подергала задвижку, но та не сдвинулась.

От громкого удара Мер вздрогнула. Кто-то колотил в переднюю дверь. Сердце забилось еще чаще. Она взглянула на Фейна:

– Оружие тебе надо?

Он покачал головой:

– Нет.

– Если это стража, то они вооружены.

Фейн спокойно и сурово посмотрел ей в глаза:

– Драться я с ними не буду.

На мгновение ей показалось, что она неверно расслышала.

– Что?

– Я не буду с ними драться, – повторил Фейн.

– Какой ты тогда наемник?

– Такой, которого взяли сразиться с кабаном, а не отнимать жизни и сиротить семьи, – неожиданно резко ответил Фейн.

Раздался громкий треск. Похоже, дверь выломали. Мер озиралась, ища пути к отступлению. Ни окон, ни места, где спрятаться. Лишь мусор на продажу да старый заплесневелый ковер. Видимо, в спешке хозяин запнулся о него – один уголок был отогнут.

Или же…

Мер приподняла ковер и увидела под ним небольшой люк в полу.

– Вот как удрал хозяин. – Она открыла крышку: снизу пахнуло холодом, мокрыми камнями и чем-то тухлым. Мер наморщила нос и полезла в отверстие. Здесь начиналась лесенка, но вот куда она вела – было не разобрать.

– Ты что, знаешь, куда ведет этот проход? – спросил Фейн.

– Наружу. – Мер стала спускаться во влажную темень.

Она никогда не любила ни высоту, ни лазить по лестницам, но сейчас не медлила. Уж лучше сырой тоннель, чем городская стража. Фейн недовольно вздохнул напоследок и тоже полез в люк, прикрывая за собой крышку.

Они оказались в глухой темноте.

Мер задержалась на миг перевести дух и сосредоточиться. Она насчитала тридцать ступенек, и наконец нога коснулась твердого пола. Едва успела отойти в сторону, как с лестницы спрыгнул Фейн.

Тьма царила непроницаемая. Слева что-то прошмыгнуло, но Мер не отпрянула. Вместо этого запустила руку в карман и достала оттуда небольшую свечку. Из другого извлекла огниво и с нескольких попыток зажгла свечу: фитилек занялся, затрепетало крохотное пламя. Прикрывая его ладонью, Мер огляделась.

– Следовало догадаться, – пробормотала она. – У торговца краденым должен быть спуск в стоки.

Тоннель имел правильную круглую форму. Мер быстро сориентировалась и пошла налево. Фейн – следом за ней.

– На что торговцу краденым спуск в стоки? – тихо спросил он, и его голос эхом отразился от каменных стен.

– Стоки – одна из достопримечательностей Кайр-Витно, – ответила Мер.

Она прямо чувствовала, как Фейн нахмурился.

– Ты шутишь.

– Нисколько. – Мер усмехнулась себе под нос. Румянец возбуждения, радости от удавшегося побега еще не сошел с ее щек. – Когда построили город, сюда привели заклинателей. Они вытесали стоки в скалах, чтобы люди не сбрасывали мусор и что похуже прямо на улицы. Все стекает в океан. – Она дышала мелко и только ртом, чтобы не чувствовать запаха. – Это не самый… приятный способ перемещения, но преступники, когда припрет, им пользуются. Главное – не смотреть, что течет у тебя под ногами.

Некоторое время они шли молча. Мер продолжала забирать влево, пока не нашла то, что искала, – вырезанный на каменной стене знак. Гильдия приложила немало усилий, чтобы разметить тоннели и снабдить их названиями соответствующих улиц. Отсюда Мер уже могла отыскать выход и сейчас, когда погоня не грозила, позволить себе подумать о другом.

– Почему ты не хотел драться со стражниками? – спросила она.

– Потому что убил бы их всех.

Мер прищурилась в мерцающем свете:

– Что?

– Я же сказал. Моя магия – смерть. – Фейн говорил и смотрел так, словно воспоминания остались далеко, в глубоком прошлом, и уже не трогали его. – Я был совсем мальчишкой и очень хотел отомстить за родных. Сам не понимал, о чем прошу. Иные при помощи своей магии дали мне то, чего я хотел, – убийство семерых людей, погубивших мою семью. – Он побрел дальше, по щиколотку в воде. – Теперь… и удара не могу нанести, чтобы не пробудить эту магию. А уж если она проснется, то бой окончится только со смертью моего противника… или c моей. Но магия делает меня неплохим бойцом.

Мер нахмурилась:

– Звучит не так уж худо. – Сколь бы ни был силен ее собственный дар, малейший кусочек железа делал его бесполезным. Ренфру, конечно, учил ее драться, но главным образом – приемам уклонения и быстрым ударам, чтобы обезвредить врага, пока тот ничего не сообразил. Мер умела быть смертоносной тенью, но Фейн ходил свободно, не зная страха. Вот она и не понимала, отчего голос у него затравленный.

Фейн рассмеялся, но смех вышел какой-то неживой.

– Ты не поняла. – Он вытянул руку, замеряя расстояние между собой и Мер. – Я должен внимательно следить за каждым движением. Даже если случайно задену тебя, хоть локтем, это может пробудить магию.

Мер судорожно вдохнула:

– То есть… ты не выбираешь, когда ее использовать?

– Нет. Магия сама завладевает мной. Я лишь сосуд для смерти, или уж семи смертей, если быть точным.

Мер не выбирала становиться заклинателем, но над своим даром была властна. Она его призывала, а не наоборот. Это люди пытались неволить Мер, а свою силу ей винить не приходилось. Фейну такая роскошь была недоступна. Внезапно все стало понятно: почему он держался в стороне от других, почему не прикасался к ней, если только его не просили… Он не доверял собственному телу.

Просто кошмар какой-то.

Фейн сказал:

– Понимаешь, почему я не мог драться со стражей? Я не сумел бы остановиться. А за смерть, которую я не выбирал, отвечать не хочу.

Мер его понимала, очень хорошо понимала. Возможно, даже слишком хорошо. За несколько мгновений вся зависть, что она испытывала к его силе, испарилась.

– Потому-то и Ренфру меня нанял, – с горечью закончил Фейн. – Я убийца, а ему надо, чтобы я убивал. Кабан – тоже живое создание, а я, хоть и не владею собой, устал отнимать жизни. Впрочем, с вами пойду и свою роль выполню.

– Думаешь, твоя магия поможет с кабаном? – спросила Мер.

Фейн неопределенно махнул рукой.

– Не знаю. Кабан вроде волшебный, как и мой дар. – Последнее слово он произнес с небольшим горьким вывертом. – Может, убью я это чудовище, а может, оно меня слопает заживо. Не такое будущее я представлял себе в детстве, но всякое случается.

Мер испытала мимолетное угрызение совести. Она ведь прежде думала о нем не как о человеке, а как о сосуде для его дара. А значит, не шибко отличалась от тех, кто использовал ее саму. Из-за этого откровения ей сделалось немного не по себе. Надо было бы извиниться, вот только Мер не знала, какие слова подобрать, чтобы не испортить все еще больше.

Может, совершить обмен?

Правда за правду.

– Думаю, тебе интересно, откуда мы с Ренфру знаем друг друга? – сказала Мер.

– Да, приходило такое в голову.

Мер вздохнула, стараясь не обращать внимания на вонь.

– Мы оба служили Гаранхиру.

Фейн развернулся к ней лицом:

– Ты служила князю?

– Князья забирают себе заклинателей, – сказала Мер. – Как слуг, солдат, шпионов. Вот почему многие из нас скрываются. Гаранхир забрал меня в детстве, а Ренфру готовил стать верной шпионкой. И какое-то время я ею была. Отправилась в пограничные земли между Гвелодом и Гвинедом, на который хотел напасть Гаранхир. Князь велел искать колодцы и другие источники воды, якобы для наших солдат. Я и нашла. – Мер коротко и горько рассмеялась. Даже слова сейчас ощущались как желчь на языке. – А он взял и отравил колодцы, все до единого. Погибло бессчетное множество невинных людей. Так князь хотел вести войну – захватить землю, уничтожив ее жителей.

Мер годами старалась не пускать эти воспоминания в сердце. Говорила себе, что прошлого не изменить, что надо двигаться дальше и важно только то, что происходит здесь и сейчас. Но с собой она так и не примирилась, жила будто запертая в теле человека, которого презирала.

Да, она ненавидела Гаранхира.

Но себя ненавидела еще больше.

– Ты ведь не знала, – неуверенно, тихо произнес Фейн.

– Поначалу да, но потом… – Она сглотнула. – Князь расстарался, чтобы я не бросила службу. – Мер едва не коснулась тавра.

– Вот почему ты взялась за это дело, – догадался Фейн. – Хочешь отомстить за себя князю.

– И поэтому тоже, – согласилась Мер, не в силах врать. – Но главным образом… потому что законно я много денег не заработаю, особенно если хочу скрыться. – Она тяжело выдохнула. – Когда Ренфру меня отыскал, я почти сразу угодила в лапы стражников. В тюрьме не оказалась лишь потому, что Ренфру меня вытащил. Тогда я и поняла: не видать мне свободы, если только не добуду денег, чтобы сбежать от князя. Наше дело, может, и отчаянное, но это лучший шанс.

Фейн смотрел на нее без осуждения, и то хорошо.

– Понимаю. Люди вроде нас редко имеют роскошь выбора.

Некоторое время они шли молча, по щиколотку в сточной воде, стараясь не обращать внимания на крыс. Мер при помощи магии следовала за течением.

– Ну, и как же теперь попасть в гроты? – спросил Фейн. – Мы не получили ключа.

– Можно попытаться вскрыть замок, – сказала она, прикидывая так и эдак. – Однако многие двери вблизи замка заколдованы против взлома.

– А совсем его уничтожить? – предложил Фейн. – Если бы удалось разжиться черным порохом…

Это было толково.

– Я во взрывах мало что смыслю, – призналась Мер. – В шахтах ни разу не бывала, но мне кажется… своды могут обрушиться нам же на голову. Да и грохот привлечет внимание.

– Верно.

Путешествие по тоннелю навевало воспоминания о безрассудном прошлом, в которое Мер словно бы возвращалась с каждым шагом, о былых делах, побегах от стражи, когда она призраком скользила по улицам Кайр-Витно. Мер вспоминала вкус украденных сладостей, смех – свой и…

Мер поняла, как раздобыть ключ.

Но тогда придется поговорить со старой знакомой.

– Кажется, есть способ, – сказала она.

– Какой?

– Я знаю наследницу воровской гильдии.

Фейн нахмурился:

– Власть в гильдии воров передается по наследству?

– Не всегда. – Мер перешагнула через кучу чего-то подозрительно мягкого. – Гильдии есть почти в каждом кантрефе. Иногда ими управляют семьи. Некоторые даже связаны кровными узами с владыками. В гильдии Кайр-Витно главная – женщина, которая вроде как приходится четвероюродной сестрой какому-то вельможе.

– И князь это терпит?

– Знать поддерживает его монетой. – Мер пожала плечами. – Князьям обычно все равно, у кого воры крадут, лишь бы не у них. Купцы, которые желают сохранить товар, отстегивают гильдии пошлину, а все воры и бандиты города, если не хотят познать на себе ее гнев, обязаны платить дань. Выходит, что грабят только посторонних, и это, похоже, всех устраивает.

– И кто же эта наследница?

Мер ссутулилась:

– Она – воровка. Очень хорошая.

– Но раз гильдия поддерживает двор, – произнес Фейн, – с какой стати им помогать нам идти против князя?

– Гильдия – не поможет, а вот наследница могла бы. – Мер с трудом, как под порывами холодного ветра, выпрямилась. – За ней должок.

Фейн присмотрелся к спутнице:

– Но есть загвоздка, ведь так?

– Целых три.

Фейн поднял брови в немом вопросе.

– Во-первых, я раньше хорошо знала нужную нам воровку. Только расстались мы не очень хорошо.

– Вы дружили? – догадался он.

Мер покачала головой:

– «Дружба» – не совсем подходящее слово. Мы были близки, как сестры. Но ты сам понимаешь цену таким узам, когда речь о наследнице воровской гильдии и… беглянке.

– Отсюда вторая загвоздка?

– Да, она меня предала.

Фейн удивленно наморщил лоб:

– И ты все равно хочешь к ней обратиться?

– Не то чтобы хочу… – мрачно ответила Мер. – У нас выбора нет.

– Тогда что за третья проблема?

С тяжелым вздохом Мер сказала:

– Я тут порасспрашивала… Наша воровка в тюрьме.