Текст книги "Станция Одиннадцать"

«И чем же ты занимаешься в свободное время, Миранда?»

«Работаю над своим проектом, Пабло. Не понимаю, почему ты говоришь со мной таким тоном».

Проблема в том, что на самом деле Миранду не особо волнует его тон. Раньше подобный разговор довел бы ее до слез, сейчас же она просто разворачивается на стуле и смотрит в окно на озеро, думая о грузовых машинах для переезда. Можно отпроситься с работы, сославшись на болезнь, собрать вещи и через несколько часов исчезнуть.

«…двенадцатичасовые рабочие дни, – продолжает Пабло. – Тебя вечно нет дома. Тебя нет с восьми утра и до девяти вечера, а еще порой и по субботам уходишь, и я должен просто… Ох, не знаю, Миранда, что ты сама сказала бы на моем месте?»

«Погоди. До меня только дошло, почему ты звонишь в офис».

«Что?»

«Проверяешь, здесь ли я, так? Поэтому звонишь не на мобильный».

Миранду трясет от неожиданно сильного гнева. Она одна платит за квартиру, а он смеет проверять, действительно ли она на работе!

«Твои бесконечные рабочие часы…»

Слова обвиняюще повисают в воздухе.

«Ну, – даже разозлившись, Миранда отлично умеет сохранять спокойный тон, – как я уже упоминала, Леон предельно ясно изложил требования. Он хочет, чтобы я сидела на рабочем месте до семи вечера, когда он в командировках, а когда он здесь, то и я тоже. Он присылает сообщение, если приходит на выходных, и я опять же должна сидеть за своим столом».

«Ах, он шлет сообщения…»

Миранда невероятно устала и от этого разговора, и от Пабло, и от кухни на Джарвис-стрит, где он сейчас стоит, потому что ругается по телефону только из дома. Тут они с Мирандой похожи – оба не любят орущих в мобильный прохожих, тех, кто выясняет отношения на людях. Плюс на кухне лучше всего в их квартире ловится связь.

«Пабло, это всего лишь работа. Нам нужны деньги».

«Вечно ты все сводишь к деньгам».

«Зато нам есть чем платить за квартиру».

«Ты намекаешь, что я не вкладываюсь?»

Миранда уже не может его слушать и осторожно опускает трубку на рычаг, гадая, почему раньше не замечала – например, восемь лет назад, когда они только начали встречаться, – какой Пабло гадкий. В считаные минуты от него приходит е-мейл с темой «Да какого?». «Миранда, – говорится в письме, – что происходит? Ты ведешь себя странно и враждебно, устраиваешь какой-то молчаливый протест. В чем дело?»

Миранда закрывает е-мейл, ничего не ответив, и отходит к окну. Она воображает, как вода озера все поднимается, пока не затопляет улицы, как между небоскребами финансового округа скользят гондолы, как доктор Одиннадцать стоит на высоком арочном мосту.

Звонит мобильный. Номер незнаком.

«Это Артур Линдер. Могу я снова угостить тебя обедом?»

«А как насчет ужина?»

«Сегодня?»

«А ты занят?»

«Нет, – отвечает он, сидя на кровати в отеле «Ле Жермен» и гадая, как выкрутиться и не пойти на ужин с режиссером. – Совершенно не занят. С удовольствием».

Миранда решает, что не станет ни о чем предупреждать Пабло. Выполнив небольшое задание Леона, который как раз должен сесть в самолет в Лиссабон, – найти нужный документ и выслать электронным письмом, – она возвращается к «Станции Одиннадцать». На новых фреймах изображено Подморье, спокойно работающие в огромных помещениях люди. Они доживают свой век в свете мигающих ламп, постоянно осознавая, что над ними воды океана, и ненавидят доктора Одиннадцать и его коллег, которые заставляют станцию бесконечно перемещаться в открытом космосе. (Пабло шлет эсэмэску: «??ты мейл получила???») Жители Подморья находятся в вечном ожидании того, что начнут жить, а не существовать.

Миранда вдруг осознает, что рисует приемную. Ковровое покрытие на полу, стол, запертую дверь в кабинет Леона, стеклянную стену. Даже два степлера на столе – почему их два? – и выход к лифтам и уборным. Она пытается передать утонченность и атмосферу спокойствия места, где проводит самые приятные часы, но изображает за окном иной пейзаж: темные скалы и высокие мосты.

«Часть тебя всегда в «Станции», – упрекал ее Пабло во время ссоры неделю назад, – а я даже не понимаю этот твой проект. К чему ты стремишься?»

Комиксы его не интересуют. Он не видит разницы между серьезными графическими новеллами и воскресными мультиками с глазастыми птичками и неуклюжими котами. Трезвым он говорит, что Миранда растрачивает свой талант; пьяным заявляет, что и тратить-то там нечего, хотя потом извиняется и даже иногда плачет. Миранда начала было заново объяснять смысл своего проекта, но слова застряли в горле.

«Тебе не обязательно его понимать, – ответила она. – Он мой».

В ресторане все из темного дерева, мягкий свет, сводчатый полоток. А это можно использовать, размышляет Миранда, ожидая за столиком. Она видит такое помещение в Подморье, сооруженное из древесины затонувших лесов, которую удалось спасти. Жаль, под рукой нет скетчбука. В восемь ноль один опять приходит эсэмэска от Пабло: «Я жду». Миранда отключает телефон и бросает его в сумочку. Через десять минут с виноватым видом появляется запыхавшийся Артур. Он опоздал из-за застрявшего в пробке такси.

«Я работаю над комиксом, – рассказывает Миранда, когда Артур позже спрашивает о ее проекте. – Может, будет целая серия. Еще не знаю».

«А почему ты выбрала именно такую форму?» – Кажется, ему искренне интересно.

«В детстве я читала много комиксов. Тебе когда-нибудь попадался «Кельвин и Хоббс»?»

Артур внимательно за ней наблюдает. А он молодо выглядит, думает Миранда, для тридцати шести. Стал совсем немного старше на вид с тех пор, как они виделись семь лет назад.

«Конечно, – отвечает Артур. – Я любил этот комикс. Когда был маленьким, у моего лучшего друга была целая стопка».

«Твой друг тоже с острова? Может, я его знала».

«Ее. Это Виктория. Пятнадцать лет назад она переехала в Тофино. Но ты хотела рассказать о «Кельвине и Хоббсе»».

«Да, точно. Помнишь капитана Спиффа?»

Это были любимые фреймы Миранды. Как летающая тарелка Спиффа пересекала инопланетные небеса, а под ее стеклянным куполом виднелся маленький астронавт в летных очках. Часто рисунки были смешными, но в то же время красивыми. Миранда рассказывает, как вернулась на остров Делано на Рождество после первого семестра в колледже, полного разочарований и неудачных попыток заняться фотографией. Она пролистывала старый выпуск «Кельвина» и вдруг поняла: вот оно. Пейзажи с красной пустыней, две луны в небе. Миранда начала раздумывать о возможностях, которые открывались в подобном виде творчества, о космических кораблях и звездах, чужих планетах, но лишь через год сумела описать прекрасное крушение Станции Одиннадцать. Артур наблюдает за Мирандой через стол. Ужин затягивается допоздна.

«Ты до сих пор с Пабло?» – спрашивает Артур на улице. Он ловит такси. Кое-что уже решено, пусть они не заговаривали об этом вслух.

«Мы расстаемся. Не подходим друг другу», – неожиданно произносит Миранда, и слова становятся правдой.

Они с Артуром целуются на заднем сиденье, он проводит ее по вестибюлю отеля, касаясь ладонью спины, Миранда целует его и в лифте, а затем следует за ним в номер.

Эсэмэски от Пабло, в девять, десять и одиннадцать вечера:

злишься на меня?

??

???

Миранда отвечает – ночую у подруги, утром вернусь и поговорим, – и от него приходит следующее: знаешь что, можешь не возвращаться.

У Миранды вдруг начинает по-особенному кружиться голова, полная мыслей о побеге и свободе. Я могу отбросить почти все, думает она, и начать заново. Не изменится только «Станция Одиннадцать».

В шесть утра Миранда вызывает такси, чтобы добраться домой, на Джарвис-стрит. «Хочу встретиться с тобой вечером», – шепчет Артур после поцелуя. Они договариваются, что после работы Миранда снова приедет.

В квартире темно и тихо. В раковине гора посуды, на плите сковорода с прилипшими остатками еды. Дверь в спальню закрыта. Миранда собирает два чемодана – с одеждой и с художественными принадлежностями – и через пятнадцать минут вновь уходит. Принимает душ в спортзале для сотрудников «Нептун логистикс» и переодевается в слегка помятую после чемодана одежду, а затем, нанося макияж, смотрит в глаза своему отражению в зеркале. Я ни в чем не раскаиваюсь. Строка, увиденная где-то в Интернете. Я бессердечная, думает Миранда, но грызущая ее вина доказывает обратное. Миранда знает, что везде поджидают ловушки, способные вызвать у нее слезы, что каждый раз она немного умирает внутри, когда кто-то просит монетку, а она не дает. То есть Миранда слишком мягкая для этого мира или, может, только для этого города, где она чувствует себя такой крошечной. И сейчас к глазам подступают слезы. Миранда мало в чем уверена, но в одном она не сомневается: от трудностей бегут только подлецы.

«Трудно сказать», – говорит Артур в два часа ночи.

Они лежат на его огромной постели в отеле «Ле Жермен». Артур пробудет в Торонто еще три недели, а затем вернется в Лос-Анджелес. Миранда хочет верить, что их касается лунный свет, хотя знает, что он скорее всего электрический.

«Разве можно назвать подлостью желание обрести счастье?»

«Ну, спать с кинозвездами, если живешь с другим, как-то бесчестно».

Артур слегка ерзает, ему неловко от слова «кинозвезда», и целует Миранду в макушку.

«Утром вернусь в квартиру за некоторыми вещами», – в полусне говорит Миранда примерно в четыре утра. Она вспоминает о рисунке на мольберте, морском коньке, что поднимается со дна океана. Они с Артуром говорили о планах.

«Ты не думаешь, что он выкинет какую-нибудь глупость? В смысле Пабло?»

«Нет, – отвечает Миранда, – разве что наорет».

Глаза закрываются.

«Уверена?»

Артур ждет ответа, но Миранда уже спит. Он целует ее в лоб – она что-то бормочет, не просыпаясь, – и укрывает ее голые плечи. Затем выключает телевизор, а потом и свет.

15

Позже у них появляется дом в Голливуд-Хиллз и померанцевый шпиц, сияющий белым пятном в темноте на дальнем конце двора. По улицам за Артуром и Мирандой следуют фотографы, поэтому ее нервы постоянно на пределе. Имя Артура теперь помещают над заголовками фильмов. В день третьей годовщины его лицо появляется на рекламных щитах по всему континенту.

Сегодня в доме званый ужин, и Лули, шпиц, наблюдает за происходящим из террасы, куда ее изгнали за попрошайничество. Всякий раз, как Миранда поднимает глаза, она видит, как Лули подглядывает из-за стеклянной двери.

«Ваша собака похожа на зефирку», – говорит Гэри Хеллер, адвокат Артура.

«Милейшая малышка», – соглашается Элизабет Колтон.

На плакатах рядом с Артуром она сверкает улыбкой на алых губах, но вне экрана, без помады, выглядит нервной и застенчивой. Элизабет настолько красива, что, глядя на нее, люди забывают, о чем хотели сказать. Она очень тихо разговаривает, поэтому собеседникам приходится постоянно наклоняться ближе.

Гостей всего десять – вечер в узком кругу, празднование и годовщины и сборов по итогам первых выходных проката фильма. «Одним выстрелом двух зайцев», – сказал Артур, однако вечер пошел как-то не так, и Миранде все сложнее скрыть беспокойство. Почему третью годовщину свадьбы отмечает кто-то, кроме, собственно, поженившихся людей? Кто все эти чужаки за моим столом?.. Сидя напротив Артура, Миранда почему-то не может поймать его взгляд.

Артур говорит со всеми, кроме нее. Никто, похоже, не замечает, что она почти все время молчит. «Если бы ты немного постаралась», – сказал раз или два Артур, но Миранда знает, что никогда не станет частью этого мира, как бы ни старалась. Это просто не ее люди. Она словно выброшена на чужую планету. И лучший вариант – притворяться невозмутимой.

Тарелки и бутылки приносит и уносит небольшая армия официантов, которые в конце вечера «забудут» на кухне свои фото и, возможно, пару сценариев. Лули, застрявшая с другой стороны стекла, с тоской смотрит на клубничку, что упала с десерта жены Хеллера. У Миранды плохо с памятью, когда она нервничает, то есть всегда, когда она вынуждена встречаться с людьми из индустрии или устраивать званый ужин или все вместе. Поэтому сейчас она напрочь забыла имя жены Хеллера, хотя слышала его этим вечером по крайней мере дважды.

«О, впечатляюще! – восклицает жена Хеллера на вопрос, который Миранда не услышала. – Мы пробыли там неделю, серфили каждый день. Вышло весьма душевно».

«Серфинг?» – переспрашивает сидящий рядом с ней продюсер.

«Постоянные занятия, когда только ты, волны и частный инструктор… очень насыщенный опыт. Вы серфите?»

«Увы, в последнее время слишком занят делами школы, – говорит продюсер. – Вообще-то это скорее сиротский приют, местечко, которое я открыл на Гаити в прошлом году, но его смысл – не дать дом этим детям, а обучить их…»

«Не знаю, я не связан с его проектом. – Артур погружен в беседу с актером, исполнившим роль его брата в прошлогоднем фильме. – Никогда с ним не встречался, но слышал от друзей, что ему нравится моя работа».

«Я виделся с ним несколько раз», – отзывается актер.

Миранда перестает прислушиваться к смеси разговоров и смотрит на Лули, которая глядит на нее в ответ из-за стекла. Вот бы вывести Лули и гулять с ней во дворе, пока все эти люди не уйдут.

Уже за полночь, тарелки с десертом пустеют, однако никто и не думает уходить. Гостей охватывает пропитанная вином истома. Артур увлечен разговором с Хеллером, чья безымянная жена мечтательно глазеет на люстру.

Кларк Томпсон, давний друг Артура, единственный за столом кроме Миранды, кто не связан с киноиндустрией.

«Простите, – заговаривает женщина по имени Теш, обращаясь к Кларку, – а чем вы, собственно, занимаетесь?»

Она из тех, кто путает грубость и прямолинейность. Теш лет сорок, на ней строгие очки в черной оправе, что почему-то напоминает Миранде об архитекторах. Она познакомилась с Теш этим вечером, но уже забыла, кем та работает. Очевидно, тоже в индустрии; киномонтажер?.. А еще Миранда не понимает – она Теш кто-то там или кто-то там Теш? Или без ничего, как Мадонна? Вообще разрешено ли иметь только одно имя, если ты не звезда? Может, Теш на самом деле безумно знаменита и лишь Миранда не в курсе?

«Чем я занимаюсь? Боюсь, ничем гламурным», – отвечает Кларк.

Он британец, тощий и очень высокий, как всегда, элегантный в своем старомодном костюме и кедах «Конверс», из которых выглядывают розовые носки. Сегодня Кларк пришел с подарком – красивым стеклянным пресс-папье, которое купил в подарочном магазине в римском музее.

«Я никак не связан с киноиндустрией», – продолжает он.

«О, – произносит жена Хеллера, – чудесно».

«Как необычно, – говорит Теш, – но ваш ответ не очень-то сузил список возможных занятий, верно?»

«Консультирование по вопросам управления. Офис в Нью-Йорке, а в Лос-Анджелесе новый клиент. Специализируюсь на починке и техобслуживании работников с дефектами». – Кларк потягивает вино.

«А если перевести на наш язык?»

«Компания, нанявшая меня, считает, что, если сотрудник ценен в каких-то отношениях, но совершенно негоден в других, иногда дешевле починить этого сотрудника, чем нанять нового».

«Он организационный психолог, – встревает Артур с другого конца стола. – Помню, как он вернулся в Англию, чтобы получить докторскую».

«О, докторскую! – повторяет Теш. – Консервативно. А вы… – обращается она к Миранде. – Как продвигается ваша работа?»

«Замечательно, спасибо».

Миранда трудится над «Станцией Одиннадцать». В интернет-блогах пишут, что она чудачка, рисующая загадочные комиксы, которые никто никогда не видел («Моя жена держит свою работу в тайне», – рассказывает Артур в интервью), что она не водит машину и любит долго гулять по городу, где никто не ходит пешком, и что у нее нет друзей, кроме померанцевого шпица, хотя кого это действительно волнует? Хорошо, что сплетники никогда не обсуждают отсутствие у нее друзей. Элизабет Колтон не сводит с Миранды ярко-голубых глаз.

«Проект великолепен, – говорит Артур. – В самом деле. Однажды она покажет его миру, и мы все будем гордиться, что знали ее еще тогда, в самом начале».

«А когда он будет закончен?»

«Скоро», – отвечает Миранда.

И правда, осталось не так много. Она чувствует, что приближается к некоему окончанию, хотя история сильно разрослась. Миранда пытается поймать взгляд Артура, но он смотрит на Элизабет.

«А что вы потом собираетесь с ним сделать?» – спрашивает Теш.

«Не знаю».

«Конечно же, издадите?»

«У Миранды сложные чувства по этому поводу», – говорит Артур.

Миранде кажется, или он изо всех сил избегает смотреть на нее?

«О!» – Теш улыбается, вскинув бровь.

«Мне важен сам процесс работы. – Миранда понимает, как пафосно звучит фраза, но это ведь правда. – А не издание. Работа меня радует. Очень умиротворяет часами над ней сидеть. И мне не особо важно, увидит ее кто-то или нет».

«Ах, – отзывается Теш, – достойно восхищения. Знаете, это все напоминает документалку, которую я посмотрела в прошлом месяце. Короткий чешский фильм про художницу-изгоя, она на протяжении всей жизни никому не показывала свои работы. Она жила в городе под названием Пра-аха…»

«Хм, – перебивает ее Кларк, – думаю, если вы говорите на нашем языке, то правильнее будет Прага».

Теш умолкает, утратив дар речи.

«Прекрасный город, правда?» – Элизабет так улыбается, что окружающие не могут не ответить тем же.

«О, вы там бывали?» – спрашивает Кларк.

«Несколько лет назад посетила пару занятий по истории искусства в Калифорнийском университете. И отправилась в Прагу в конце семестра, хотела увидеть некоторые картины, о которых читала. Там все настолько пронизано историей… Захотелось туда переехать».

«Ради истории?»

«Я выросла в пригороде Индианаполиса, – объясняет Элизабет. – А сейчас живу в районе, где самому старому зданию лет пятьдесят-шестьдесят. Но в мысли о том, чтобы жить в историческом месте, есть некая притягательность, вам так не кажется?»

«Сегодня, – произносит Хеллер, – если я не ошибаюсь, ровно годовщина вашей свадьбы?»

«Именно, – кивает Артур, и все поднимают бокалы. – Три года».

Он улыбается, глядя в сторону Миранды, словно на что-то позади. Она оглядывается, а когда вновь смотрит на Артура, его взгляд уже ускользнул.

«А как вы познакомились?» – спрашивает жена Хеллера.

Еще в самом начале Миранда кое-что поняла о Голливуде. Здесь почти все как Тея, ее бывшая коллега из «Нептун логистикс», то есть почти у всех правильно подобранная одежда, стрижка и так далее; Миранда просто не поспевает за ними в неподходящем наряде и со всклокоченными волосами.

«О, боюсь, наша история знакомства далеко не самая интересная». – Голос Артура слегка напряжен.

«А я считаю, что истории знакомства всегда увлекательны», – вставляет Элизабет.

«Вы куда терпеливее меня», – говорит Кларк.

«Не скажу, что использовала бы слово «увлекательны», – произносит жена Хеллера. – Но они, в смысле все эти истории, в какой-то степени милы».

«Нет, я о том, что все случается по какой-то причине, – настаивает Элизабет, – я в это верю. Для меня рассказ о том, как двое людей обрели друг друга, будто раскрывает частичку высшего замысла».

В тишине слышно, как официант наполняет бокал вином.

«Мы родом с одного острова», – говорит Миранда.

«А, остров, о котором ты нам рассказывал, – обращается к Артуру женщина из студии. – С папоротниками!»

«То есть вы с одного острова, и… И что?» – интересуется Хеллер, глядя на Артура.

К разговору прислушиваются не все – над столом кружат обрывки других фраз. У Хеллера почти оранжевый загар. Ходят слухи, что адвокат не спит по ночам. Лули пытается получше рассмотреть упавшую клубничку.

«Простите, я на минутку, – произносит Миранда. – Выпущу собаку. Артур расскажет все куда лучше».

Она сбегает на застекленную террасу, а оттуда во двор. Свобода! Ночная тишина. Лули щекотно задевает лодыжку Миранды и исчезает в темноте. Двор небольшой, участок располагается на склоне холма, и маленькую лужайку обрамляет листва. Днем приходил садовник, в воздухе до сих пор пахнет сырой землей и свежескошенной травой. Миранда отворачивается от столовой, зная, что гости не увидят ее из-за своего же отражения в стекле. Двери остались приоткрытыми, чтобы было слышно разговор.

«Ну, как вы знаете, ужин проходит отлично, а следующим вечером, – продолжает Артур, – сижу я в своем номере в «Ле Жермен», после двенадцатичасовых съемок в эдаком полукоматозе перед телевизором, жду Миранду, чтобы второй раз сводить ее в ресторан, как вдруг раздается стук в дверь и… вуаля! Вот она, но на этот раз не просто так…»

Артур драматично умолкает. Миранда снова находит Лули взглядом – любимица что-то вынюхивает на другом конце дворика.

«Так вот, могу поклясться, пришла со всеми пожитками».

Смех. Да, в версии Артура история выходит забавной. Миранда появляется на пороге номера с двумя чемоданами, пройдя по вестибюлю отеля с такой уверенностью, будто она там живет. (Лучший совет, который ей когда-либо давала мать: входи так, словно ты здесь хозяйка.) Миранда туманно объясняет, что теперь сама переезжает в отель, и просит, если Артур не против, оставить чемоданы у него на время ужина. Артур уже влюблен, он целует ее, тянет в постель, и они остаются в отеле. Артур предлагает Миранде пожить с ним несколько дней, и «вот так мы оказались в Лос-Анджелесе».

Однако Артур кое-что упускает. Он не рассказывает гостям, как следующим утром Миранда вернулась в квартиру за акварельным рисунком на чертежном столе, а ее ждал пьяный Пабло в слезах, и в отель она вернулась с синяком под глазом. Артур не рассказывает, как взял ее на съемочную площадку, представив кузиной. Как она отпросилась с работы и целый день сидела в трейлере, читая журналы и стараясь не думать о Пабло. Как Артур вернулся в длинной алой накидке из бархата и с короной на голове. Он был великолепен. Стоило ему только посмотреть на Миранду в тот день, как в груди у нее что-то сжималось.

Вечером, после работы, Артур просит водителя высадить их в центре города у ресторана. Он сидит за столом напротив Миранды – самый обыкновенный человек в бейсболке команды «Торонто Блю Джейс». Миранда смотрела на него и думала: «В короне ты мне нравишься больше». Вслух она, конечно же, никогда подобное не сказала бы. Через три с половиной года, в Голливуд-Хиллз, Миранда стоит во дворе дома и гадает, видел ли кто-то из гостей фото, которое появилось в желтой прессе на следующее утро. Как они с Артуром покидали ресторан – Миранда в темных очках, а обнимающего ее за плечи Артура ослепило вспышкой. Лицо Миранды, к счастью, вышло размытым, и на фото не видно синяка.

«Милая история», – произносит кто-то, и Артур соглашается.

Он поднимает бокал, наполнив его вином, и произносит тост: «За мою прекрасную, восхитительную жену». Но Миранда все видит: как Элизабет замирает, опустив взгляд, как Артур благодарит гостей за визит и смотрит в глаза каждому, кроме Элизабет, которая незаметно касается его бедра под столом.

«Замечательный рассказ, – говорит Хеллер. – Но где же твоя жена?»

Может, пройти к парадной двери, незаметно проскользнуть в дом и в свой кабинет, а потом сбросить Артуру эсэмэску, что разболелась голова?.. Миранда отходит к середине двора, где сгущаются тени. Отсюда званый ужин похож на диораму – белые стены, золотистый свет, эффектные люди. Миранда отворачивается и ищет Лули – собачка тычется носом в траву у куста азалии, привлеченная каким-то запахом, как вдруг слышит звук, с которым закрывается стеклянная дверь. Кларк вышел покурить. План Миранды притвориться, что она просто ищет собаку, не пригодился – Кларк ничего не спрашивает. Он молча достает сигарету, стукнув пачкой по ладони.

Миранда пересекает лужайку и забирает эту сигарету. Наклоняется к щелкнувшей зажигалке. А затем окидывает взглядом гостей, затягиваясь дымом. Артур смеется. Его рука на мгновение касается запястья Элизабет, и он наливает ей вино. Почему Элизабет сидит рядом с ним? Почему они поступили так бестактно и неосторожно?

«Неприятное зрелище, да?»

Миранда хочет не согласиться, однако что-то в голосе Кларка ее останавливает. Все уже знают?..

«О чем вы?» – спрашивает она дрожащим голосом.

Кларк бросает на нее взгляд, а затем отворачивается от живописной картины за столом. Спустя мгновение Миранда поступает так же. Нет смысла наблюдать за тонущим кораблем.

«Извините, что был груб с вашей гостьей».

«Теш? О, прошу, не церемоньтесь с ней. В жизни не встречала настолько напыщенной дамы».

«Я видел и похуже».

Миранда не курит – бросила, убедив себя, что курение отвратительно, но сейчас испытывает удовольствие. Зажженный кончик вспыхивает в темноте во время затяжки. Голливуд нравится ей больше всего по ночам, в тишине, когда вокруг только темная листва, тени и раскрывающиеся в это время суток цветы. Линии сглаживаются, на склоне холма видны изгибы слабо освещенных улиц. Рядом бродит Лули, вынюхивая что-то в траве. На небе можно разглядеть звезды, но совсем чуть-чуть – из-за тумана над городом.

«Удачи, дорогая», – тихо произносит Кларк. Он докурил.

Когда Миранда поворачивается, он уже шагает обратно к гостям и занимает свое место за столом.

«Ищет собаку, – слышит Миранда его ответ на вопрос. – Появится с минуты на минуту».

У доктора Одиннадцать есть померанцевый шпиц. У доктора мало друзей, и без собаки ему будет слишком одиноко. Той ночью, в кабинете, Миранда делает набросок сцены: доктор Одиннадцать стоит на скале – тощий силуэт в низко надвинутой фетровой шляпе – и смотрит на волны, а у его ноги – маленькая белая собака, чья шерсть развевается на ветру. Только на середине работы Миранда вдруг понимает, что подарила доктору копию Лули. У горизонта вращаются ветряные установки. Лули доктора глядит на море; Лули Миранды видит собачьи сны, слегка подергиваясь на подушечке у ног хозяйки.

Окно кабинета выходит на боковой дворик, который спускается к бассейну. Рядом с бассейном – фонарь пятидесятых годов, полумесяц на длинном темном столбе, расположенный так, чтобы в воде всегда отражалась луна. Этот фонарь – любимая вещь Миранды в доме, хотя она порой гадает, почему он здесь появился. Какая-нибудь дива жаждала постоянно видеть свет луны? Холостяк надеялся впечатлить юных старлеток? Почти каждой ночью на краткое время в воде висят две луны. Ненастоящая всегда ярче, ведь она расположена ближе и городской смог ей не страшен.

В три часа ночи Миранда встает из-за чертежного стола и спускается на кухню за второй чашкой чая. Гости разъехались. Порядком выпившие, они влезли в свои дорогие машины – все, кроме Элизабет Колтон, которая пила тихо, методично и явно без удовольствия, пока не отключилась на диване в гостиной. Кларк забрал бокал с вином из ее руки, Артур достал ключи от машины из сумочки и бросил в темную вазу на каминной полке, а Миранда укрыла Элизабет одеялом и оставила неподалеку стакан воды.

«Нам надо поговорить», – обратилась Миранда к Артуру, когда последний гость, не считая Элизабет, отбыл. Но Артур только отмахнулся и побрел к спальне, уже с лестницы сказав что-то о разговоре утром.

Сейчас в доме тихо, и Миранда чувствует себя в нем чужой.

«Эта жизнь никогда не была нашей, – шепчет она собаке, что следует за ней из комнаты в комнату, и Лули виляет хвостом, глядя на хозяйку блестящими карими глазами. – Мы просто примерили ее на время».

Элизабет Колтон до сих пор в гостиной. Даже забывшись пьяным сном, она кажется картинкой в свете лампы. На кухне, на столешнице, лежат четыре фотографии. Миранда разглядывает их, пока закипает вода, и узнает сегодняшних официантов, только моложе и задумчивей. На террасе она надевает сандалии, а потом выходит на прохладный ночной воздух. Какое-то время сидит с чашкой чая у бассейна и болтает ногой в воде, заставляя отражение луны подернуться рябью.

Со стороны дороги доносится звук – захлопнулась дверь машины.

«Сидеть», – говорит Миранда собаке.

Лули остается возле бассейна и следит, как хозяйка распахивает калитку, ведущую к въездной дороге, где стоит темный поблескивающий кабриолет Элизабет Колтон. Миранда пробегает пальцами по машине, проходя мимо, и они становятся черными от пыли. У фонаря вьется мошкара. На улице у дома припаркованы два автомобиля. К одному прислоняется человек с сигаретой. За рулем другого спит еще один мужчина. Миранда узнает обоих, ведь они преследуют их с Артуром гораздо чаще остальных.

«Эй», – зовет курящий и тянется за камерой.

Он примерно одного возраста с Мирандой. У него бакенбарды и темные волосы, падающие на глаза.

«Не надо», – повышает голос Миранда, и мужчина медлит.

«Что вы делаете на улице так поздно?»

«Вы собираетесь меня фотографировать?»

Он опускает камеру.

«Спасибо, – говорит Миранда. – Ответ на ваш вопрос – я просто вышла узнать, не найдется ли у вас сигаретки».

«Почему вы решили, что у меня есть сигареты?»

«Потому что вы каждую ночь курите напротив моего дома».

«Шесть ночей в неделю, – произносит мужчина. – По понедельникам отдыхаю».

«Как вас зовут?»

«Дживан Чоудхари».

«Так вы угостите меня сигаретой, Дживан?»

«Конечно. Вот. Не знал, что вы курите».

«Недавно снова начала. А огоньку?»

«Небывалое дело», – говорит Дживан, дав ей прикурить.

Миранда пропускает его слова мимо ушей, глядя на дом.

«А он отсюда красивый, верно?»

«Да, – соглашается Дживан. – У вас прекрасный дом».

Это сарказм?.. Плевать. Миранда всегда любовалась этим домом и особенно сейчас, понимая, что она его покидает. Он достаточно скромный – по меркам людей, чьи имена значатся над заголовками фильмов, – но куда вычурнее того, что могла себе представить Миранда. В моей жизни больше никогда не будет такого дома.

«Не знаете, который час?» – спрашивает Дживан.

«Может, три? Или даже половина четвертого?»

«Почему машина Элизабет Колтон до сих пор здесь?»

«Потому что Элизабет – невероятная алкоголичка».

«Серьезно?» – распахивает глаза Дживан.

«Она слишком надралась, чтобы сесть за руль. Я вам ничего не говорила».

«Конечно. Да. Спасибо».

«Не за что. Ваша братия ведь живет ради таких сплетен, верно?»

«Нет, – отвечает он, – я живу благодаря таким сплетням. В смысле зарабатываю на аренду квартиры. А живу ради кое-чего другого».

«Ради чего же?»

«Ради правды и красоты», – бесстрастно произносит Дживан.

«Любите свою работу?»

«Не ненавижу».

Слезы опасно подступают к глазам.

«Вам нравится преследовать людей?»

Он смеется.

«Ну, скажем, эта работа укладывается в мое представление о работе».

«Не понимаю».

«Естественно. Вам же не приходится зарабатывать на хлеб».

«Я вас умоляю! – говорит Миранда. – Я всю жизнь работала, даже в школе. А последние несколько лет – это как раз для меня ненормально».

Вспоминается Пабло. Она десять месяцев прожила за его счет, пока не стало ясно, что деньги закончатся раньше, чем он сумеет продать очередную картину. Когда начнется новый этап, решает Миранда, я буду полностью независимой.