Текст книги "На крыльях любви. Лебедь"

Глава 13

– Это ведь нереально? Ты снова в моей больной головушке? М? А как настоящая… – вкрадчиво произнес до боли знакомый хрипловатый голос, пробираясь под кожу, расползаясь сотнями электрических импульсов, воспламеняя меня изнутри.

Кирилл провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе. Слегка надавил на нее, оттягивая, и я почувствовала слабость в ногах.

– Отпусти м-меня! Немедленно! Тебя Лиза ждет… – Я часто-часто моргала, чтобы не разреветься.

– Подождет. – Он зашелся низким утробным смехом, выкуривая остатки кислорода из моих легких.

Безумец шумно дышал мне в затылок, продолжая удерживать в своих железобетонных тисках. Горячие мужские ладони двигались чересчур развязно и откровенно. Зло. Заставляя дыхание останавливаться, а ком в горле лишь увеличиваться в размерах.

– Ки… – Я сглотнула, почувствовав внушительную твердость в том месте, где соприкасались наши тела. – Кирилл… – Сердце ухнуло куда-то вниз.

– Божественно-о… – Шумно глотая воздух, Воронов прошелся по моей ушной раковине языком. – Ты – мое Сокровище, Лебедева Алина. – И тихо засмеялся, слегка толкаясь в меня бедрами, открыто демонстрируя свое возбуждение.

– Это не ты… не ты… Кирилл! Я тебя не узнаю-ю…

Воздух… Хотя бы маленький глоток… Я задыхалась. Ловила ртом разряженные частички кислорода, цепляясь за его ладони, беспорядочно оглаживающие мои плечи, грудь, живот.

Рваный выдох. Его или мой? Маниакальный смешок. А потом…

Губы Кирилла коснулись чувствительной кожи у основания моей шеи. Застыли. Рывком он прижал меня еще крепче к своей груди. Лизнул, пробуя на вкус… И принялся губительно-сладко клеймить меня своим дьявольским ртом. По телу пробежали мурашки. Душа рухнула в пятки.

И понеслось…

Я помнила. Я все еще помнила. А он снова был так близко… Непозволительно… Обдавал сиплым дыханием кожу, и она покрывалась крошечными зернышками мучительного предвкушения. В подсобке становилось слишком жарко. Горячо.

– Что мне делать? – хрипло проговорила я, гулко вытолкнув воздух из легких. – Я ведь на рабочем месте… Позволь мне вернуться, – взывала я к остаткам его здравого смысла.

– Для начала ты могла бы просто расслабиться… – Переплетя наши пальцы, Воронов уверенно сжал их, так что на пару секунд я выпала из реальности, наслаждаясь этим простым и давно забытым прикосновением.

Кирилл судорожно дышал, одержимо пересчитывая мои пальчики…

– Отпусти меня, пожалуйста, пока не наделал глупостей… Ты сошел с ума! Ведешь себя неадекватно…

– Спорить не буду, – прошептал он мне в ухо.

– Ки-Кирилл… – Мои зубы отбивали чечетку.

– Отпустить? С чего это вдруг? – Воронов затрясся от беззвучного смеха. – Меня уже несколько лет не отпускает… Ау-у-у! Кто-нибудь, вызовите санитаров? – он поцеловал беснующуюся венку на моей шее. – С первой нашей встречи… Когда ты приказала мне убрать свои грязные руки, помнишь? Всем нравилось, а Лебедева Алина воротила нос.

Кирилл прижимался все теснее, обнимая меня под грудью так крепко, что, должно быть, останутся синяки.

– Отпу-у… – Воздух между нами стал тягучим и клейким, как ягодный кисель. – Ки-ри-и-и… – Я неумолимо теряла контроль над ситуацией, опасаясь утратить его в итоге и над собой. – Ты очень сильно перебрал, хватит. Остановись.

Паника затапливала мое сознание. Паника и жгучий стыд, ведь низ живота, будто налитый раскаленным оловом, скручивало от какой-то ноющей дичайшей потребности. Мое тело сегодня явно играло против меня.

– Ну еще немного… Потерпи, Алина! Сс-с… Как же ты пахнешь… – он уткнулся носом в изгиб моей шеи. Потерся. Рвано выдохнул. Вздохнул, поднимая мельчайшие волоски на теле дыбом. – Давай я отнесу тебя на диван? Сам раздену? А потом ты мне поможешь… Вряд ли я в состоянии справиться с ремнем… – добродушно рассмеялся Кирилл, как-то уж совсем неуместно, учитывая сложившуюся ситуацию.

– Ты пьян! Кирилл… Пья-я-я-я-н… – почти беззвучно повторяла я, раздирая ногтями кожу на его запястьях. Яростно царапала, чтобы хоть как-то достучаться… – Ки…

Воронов мягко толкнулся в меня напряженным пахом.

О-ох!

Пару секунд я собиралась с мыслями. Дрожала, отчаянно борясь с его демонами, неумолимо просачивавшимися мне под кожу. Боялась растаять, как снежинка на раскаленной сковороде.

– Что ты принял?

– Левицкий угостил какой-то настойкой… – в лучших традициях Джокера расхохотался этот безумец, пересчитывая мои ледяные пальцы своими раскаленными.

Левицкий угостил…

Мама дорогая! Меня прошиб холодный пот.

– Зачем? Что с тобой происходит, Воронов? – спросила срывающимся от волнения голосом.

– Ломает меня. Реально, только сдохнуть и остается…

Его потряхивало. Грудная клетка ходила ходуном. Я впервые видела Кирилла таким. В пору нашего общения он даже в новогоднюю ночь пил одну минералку. Вот чего ему не хватает?

– Дурак ты, Воронов.

– Мое Сокровище. Лебедева Алина. Такая реальная…

Я конвульсивно втянула воздух, не имея ни малейшего понятия, что предпринять. Нужно было выиграть время, чтобы этого придурка хоть немного отпустило. А я еще Левицкого считала шизоидом.

Я запищала, вздрогнув от неожиданности, когда горячая мужская рука пробралась в вырез платья. Оттянув край спортивного бюстгальтера, Кирилл накрыл мою грудь здоровой ладонью.

– Реальная моя. Нереальная… Почему сегодня все так ярко? М?

– Воронов… – Я по новой начала царапаться и лягаться. – Кири-и-и-ил!

Ноги уже практически не держали. Везде был он. Его запах, ядовитым мороком просачивающийся сквозь поры, доводил меня до какого-то дурного куража.

– Мое Сокровище… – Кирилл скользил по моей взмокшей шее губами, ласково играя подушечками пальцев с затвердевшим соском.

А-а-ах!

Я прикрыла глаза.

Даже будучи в хлам, он прикасался ко мне так трепетно… Как к хрупкому бутону. Ласково. Правильно. Предельно осторожно. Как умел только он – мой Воронов Кирилл.

Моя мания.

И вся эта космическая нежность резала без ножа. Вроде бы вокруг кружились демоны, а мы парили высоко-высоко в небесах… В те наши немногочисленные ночи он был именно таким – ласковым и чутким до безумия. Захотелось разрыдаться: как мы могли все это так убого потерять?

Остались лишь осколки. Жалкие отголоски прежних чувств. А сейчас мы неумолимо приближались к точке невозврата…

– Лебедева Алина… – Его большой палец вновь коснулся моей нижней губы, слегка толкнулся в рот.

А я, вместо того чтобы наорать или укусить, еще шире разомкнула губы, позволяя шершавой подушечке столкнуться с моим языком.

Облизала ее.

Проглотила еле слышный булькающий звук в глубине горла…

Всхлип? Очень похоже на то.

И только спустя миг осознала, что натворила…

– И почему, скажи на милость, ты до сих пор одета? – с утробным рыком Воронов сгреб подол моего платья в кулак и резко потянул, отчего ткань чуть не разошлась по швам.

Глава 14

Алина

Рывок, и он развернул меня к себе лицом.

Бесконечная пауза. Глаза в глаза. Его взгляд жадный, осоловелый, пьяный. Лупящий статическим электричеством по артериям.

Ох… Лучше бы я на него не смотрела.

Блестящие зрачки Воронова не просто поглотили радужку – съели ее, и большие карие глаза превратились в две щелки с испещренными красными прожилками белками. Жуткое зрелище.

Если у меня и закрадывались сомнения относительно его адекватности, то теперь они отпали.

Меня накрыло лавиной абсолютного разочарования. Я не знала этого Кирилла. Не в него я так безоглядно была влюблена.

– Почему ты до сих пор одета, Алина? В моих фантазиях ты всегда обнажена. – Сократив и без того смешное расстояние, Кирилл опустил руку мне на бедро и, обхватив его, приподнял меня над полом, вынуждая обвить его талию ногами.

– Отпусти меня! – Я взмолилась, царапаясь, как дикая кошка. – Это точка невозврата, Кири-и-илл… Это дно-о-о… Как ты не понимаешь?! – голос срывался, переходя на шипение.

– Сегодня все слишком реально. Садюга…

– Ты не в себе! – орала, не жалея связок, молотя его кулачками, куда только могла.

– Ну да, не в себе. Догадываешься, в ком я хочу находиться круглые сутки? М? Не переживай. На качестве процесса мое состояние не отразится. Ты ведь сама все чувствуешь…

– Воронов, ну что ты за придурок такой?! – скулила я, по новой нанося кретину увечья ногтями.

Однако эта дьявольская махина вообще не реагировала.

– А если серьезно… – он зашелся припадочным смехом, – после меня ты не захочешь никого другого. Не ляжешь больше ни под кого…

– Там день рождения твоей девушки! Так нельзя! Кири-и-илл…

Я лягалась и выла, но мои жалкие потуги захлебывались в оглушительных диджейских басах за стеной.

Свет в комнате не горел. Я находилась в кромешной темноте один на один с его бесами.

– У меня есть только одна девушка… – Кирилл жадно втянул носом запах моих волос и сжал меня так крепко, что косточки захрустели. Воронов одержимо припал к моей шее губами, будто поставил перед собой задачу зацеловать каждый сантиметр взмокшей кожи. Гладил по волосам и целовал. Гладил и целовал. – Ты мое Сокровище, Лебедева Алина.

Мое Сокровище.

– Ты меня пугаешь… – еле слышно, будто читая молитву, произнесла я. – Просто дай мне уйти. Я тебе этого никогда не прощу! Я не хочу так! Слышишь? – Пыталась убрать его руки, жадно шарившие по моему телу. – Я… не… хочу… так… Кири-и-илл… – слизывала вкус соли с губ, ведь слезы уже давно бежали кривыми ручейками.

– Лебедева… Чего ноешь? Я не причиню тебе боль. Ты разве еще не поняла? Просто дай мне поверить в свою неправду. Ты – моя. На эти короткие мгновения… Ты только моя, Алина…

Его сумасшедшие слова вместе с умелыми прикосновениями пробуждали забытый дурной огонь в груди. Я понятия не имела, что делать. За стеной играла музыка и веселилась его девушка, а мы стремительно падали все ниже и ниже…

– Продолжим с того момента, на котором нас прервали? М? Я даже помню ту теорему… Но тебе же всегда было плевать на алгебру. Ты два и два складывать научилась, любимая?

Ты два и два складывать научилась, любимая?

Заливаясь слезами, я терзала свою нижнюю губу. Это дно… Вместо рая мы опустились на самое грязное дно.

Это край. Крах. Конечная станция.

– Я так давно тебя не радовал… – Он цеплял нежную кожу моей шеи зубами.

– Воронов, там через стенку день рождения Лизы… Это не ты-ы… Ты пожалеешь об этом, Кири-и-илл!

– Однажды я уже пожалел, Алинка… А может, это я и есть? – запрокинув голову, он издал низкий утробный стон горлом. – Да ладно, нам ведь всегда было плевать на задачки.

– Не надо-о… – я шумно сглотнула.

– Сладкая Алина. М-м… А я люблю сладкое на ночь… Хочу принимать тебя в ударных дозах. Ничего не меняется. Ты снова дрожишь от моих прикосновений. Такая реальная… Слишком реальная. Почему ты такая реальная, Алин?

Я слышала собственное дыхание, покусывая дрожащие губы. Минутку, всего минутку украсть у этого безумия. Хоть что-то забрать себе. Не знаю, кого ненавидела в этот момент больше: его или себя.

Натуральное помутнение рассудка… Хотелось списать все на это. Полностью игнорируя тот факт, что больные чувства никуда не делись – любовь все еще бежала по моим артериям.

Почему даже такое скотское поведение пробуждало во мне совершенно первобытные инстинкты? Доктор, можно нам двухместную палату в психлечебнице? Слезы катились из глаз, хотелось рыдать в голос.

– Потому что это я, Кири-и-илл, – глотая соленые слезы, произнесла я.

– Ты правда существуешь? Я не псих?

– Существую! Но ты реально пьяный псих! Пожалеешь, если вспомнишь…

– А займешься со мной любовью?

– Не сегодня.

Между нами повисла странная звенящая тишина.

– Не сегодня… – на выдохе повторил Кирилл. – Ты не отказала… – внезапно он слегка отодвинулся, наконец ослабляя медвежью хватку.

На дне черных зрачков замаячили какие-то проблески сознания… Слава богу!

– Хочешь уйти? – срывающимся шепотом спросил он. Я легонько кивнула, молясь, чтобы он не поставил никаких грязных условий. – Споешь вместе со мной?

Что-о?

Сухо сглотнув, я тыльной стороной ладони вытирала мокрое от слез лицо.

– У Носкова есть песня. Старая. Но мы часто пели ее в интернате… Я буду петь, а ты подхватишь? Хорошо?

Я поспешно кивнула.

 
– В царстве глупости и стяжательства,
Среди гор барахла казенного,
Есть приятное обстоятельство:
Я люблю тебя-я-я! Это здорово-о-о…
 

Ну же, Лебедева, ты пообещала! Пой вместе со мной! Не халтурь. Я навеки даю обязательство-о-о… Повторяй!

– Я навеки даю обязательство… – произнесла еле слышно.

– Что не стану добычей ворона… – он развязно хохотнул на последнем слове.

– Что не стану добычей ворона… – мой голос дрожал.

– Есть особое обстоятельство… – Кирилл улыбнулся.

– Есть особое обстоятельство… – сипела я, совершенно не попадая в ноты.

– Я люблю тебя! Это здорово… – протянул он, глядя мне прямо в глаза. – Я не слышу, Алин. Ты обещала петь вместе со мной!

– Я люблю тебя… Это здорово…

* * *

POV Кирилл

Разлепив воспаленные веки, я зажмурился от слепящих солнечных лучей. Как вампир при дневном свете – еще немного, и мог бы сгореть заживо. Состояние нестояния.

Шеи своей я не чувствовал: она затекла, как и остальные части тела. Спине вообще походу пришел кобздец. Башка раскалывалась. В районе печени неприятно тянуло. Пальцы под окровавленной повязкой ныли.

Хорошо погуляли! Прямо алко-треш-пати…

Надо сказать, до сегодняшнего дня я вообще не знал, что такое похмелье – обычно с утра после попойки с легкостью мог доказать теорему Пифагора или соорудить адронный коллайдер. Однако сегодня вряд ли удастся отделаться парой таблеток шипучки.

Окончательно продрав глаза, я напряг атрофированные извилины, пытаясь сообразить, где нахожусь.

Да ну…

С трудом принимая сидячее положение, наконец, допер, что заночевал прямо за рулем своей тачки. Такого со мной еще не приключалось.

Даже конкретно подшофе не раз приходилось возвращаться домой за рулем. Но чтобы отключиться и заночевать в «мерсе» прямо посреди парковки бизнес-центра… Все когда-то случается впервые…

Размяв затекшую шею, я более детально осмотрелся на местности. «Мерс» стоял там же, где я вчера его оставил, вернувшись из ювелирного магазина…

Да, до этого момента мой проспиртованный мозг выдавал хоть какие-то скупые воспоминания… Например, как, вернувшись из аптеки, где я затарился перекисью и бинтами, чтобы обработать сбитые костяшки, отправился за подарком Лизе.

Увы, протянул до последнего, потому что в свете некоторых событий вообще забыл про ее праздник. Ну а тут прямо повод подвернулся – поехал в бутик «Сartier» и купил золотые серьги.

Для своей Ляли. Ха-ха. И мстя моя будет страшна…

Хотя головой вроде и понимал, что она мне ничего не должна. Может заниматься сексом с кем сочтет нужным. Но в рабочее время? Так сказать, не отходя от кассы? Так было невтерпеж?

А может, этот перформанс был специально для меня? Типа показать, что и у нее все прекрасно на личном? Не вовремя припомнил, как Лебедева приперлась на мою тусу в компании двух гопарей, желая вызвать ревность. И чем для нее дело кончилось, я тоже не забыл…

В любом случае, судя по их довольным лицам, явно не пасьянс раскладывали в подсобке… И всё, уводите детей от экранов…

Долбанул по приборной панели кулаком.

Ярость накатила по новой. Почувствовал, что конкретно закипаю, в очередной раз представив их там. Вдвоем. Никогда ведь не жаловался на фантазию…

Тормознул себя мысленно.

Сейчас главное – воспроизвести в памяти целостную картину прошлого вечера, так как, увы, пока она вспоминалась фрагментарно.

Итак, вернувшись с подарками в офис, я запер дверь, отменил все встречи, наорал на помощницу, назойливо пытавшуюся вправить мне мозги, и пил до вечера.

Где мой значок победителя по жизни? М?

Честно говоря, пытался сделать подарок своей нервной системе и дойти до той степени кондиции, когда на все уже реально фиолетово. Но функция здорового пофигизма никак не хотела активироваться. Особенно когда увидел нашу «скромницу», шептавшуюся с Павликом в темном углу. Хотя после «подсобки» меня трудно было удивить их тет-а-тетом…

Прикрыв воспаленные веки, я тяжело сглотнул.

До конца не хотелось верить…

Видел Ее глаза, когда назвал Лизу Лялей, вручив ей эти долбанные золотые сережки. Потому что обещал подарить их другой… Самому от себя было тошно. Хотелось выблевать внутренние органы на свои начищенные до блеска туфли. Ведь до сих пор помнил. Всё помнил. До мелочей. Даже спустя столько лет…

Ну и вишенка на юбилейном торте – идиотский танец Левицкого и то, как Она, явно сдерживая улыбку, наблюдала за его жалкими кривляниями… Реально кино. Еле сдержался, чтобы не заехать с ноги одному чересчур прыткому Д'Артаньяну…

Поэтому и синячил как не в себя.

Только мой организм оказался гораздо крепче, чем я о нем думал. Хоть в космос отправляй. А так хотелось отключиться от источника питания…

Припомнил, что перед уходом из кабинета выпил какую-то дрянь, подаренную нам с братом Левицким несколько месяцев назад после его возвращения из недавнего отдыха в Таиланде.

– Забористая настойка, – вспыхнули в сознании слова этого идиота, – вставляет не по-детски.

Несколько раз в жизни я пробовал кое-какие препараты, в том числе и покуривал травку, но чаще всего особого эффекта не наблюдал. Пробивало на «ха-ха», не более. Поэтому и в этот раз не ждал ничего особенного, надеялся лишь на то, что алкоголь, помноженный на эту настойку, окончательно вырубит, и я благополучно свалю со всех радаров в свой кабинет.

Ну а дальше Артем Александрович забил последний гвоздь в крышку моего психоза. Этот дьявол подсел ко мне и начал докапываться… Лучшего момента он, конечно, найти не мог. Избыток родственной любви налицо…

В голове всплыли обрывки нашего «высокопарного» диалога.

– Кирилл, ты что творишь? Совсем голову потерял?

– В смысле? – с явным наездом чуть подался вперед я.

– Ведешь себя как полный неадекват. Кончай бухать. Домой поезжай проспись.

– Почему это веду себя как неадекват? – не переставал я бычить. – Обоснуй?

Схлестнулись взглядами.

Темыч тоже слегка подался вперед. Внешне, как обычно, айсберг, однако по глазам видел – еле сдерживается, чтобы не приложить меня фейсом об стол.

– Перед кем обосновывать? Перед слабаком, который творит всякую дичь из-за девчонки?..

Брат, называется.

– …Ты бы мне еще в самом ресторане стену расхлестал? Отелло несчастный. Лакал бы дома. Зачем сюда поперся? Народ смешить?

– Я оплачу тебе ремонт, – чокнулся с ним бутылкой вискаря в воздухе, развязно делая большой глоток.

– Оплати себе лучше психиатра-нарколога, – сухо парировал собеседник.

Я заскрежетал зубами. Думал, эмаль сотрется – с такой силой стиснул челюсти, однако нашел в себе силы подняться, заканчивая этот тупой базар.

Я остановился около стены, наблюдая за жалкими кривляниями недостриптизера Павлуши. Провокатор хренов. Явно нарывался. Весь вечер чувствовал на себе его насмешливый взгляд. К слову, наша «тихоня» Лебедева уже вовсю потешалась над клоуном с голым задом. Дрянь.

– Добивать-то пойдешь? – с издевкой прилетело мне в спину от родственничка.

Я промолчал, глядя, как Левицкий, натянув на задницу полные трусы купюр, схватился за причинное место, вновь направляясь к нашей небезызвестной «тихоне». Алина приветствовала его смущенной лыбой. Что-то мне подсказывало – и эта крепость скоро падет…

Тьфу. Меня аж затрясло.

– И долго ты будешь оставаться сторонним наблюдателем? – никак не мог угомониться Артем.

Ему-то что?

Закусив внутреннюю сторону щеки, я отделался лишь демонстрацией среднего пальца. К сожалению, или к счастью, мы не были настолько близки, чтобы обсуждать друг с другом неудачный любовный опыт. Сомневаюсь, что у Артема вообще такой имеется. Пожелал ему сгореть в подобном аду заживо. Заплатил бы любые деньги, лишь бы увидеть, как нежные женские ручки скручивают этот кусок гранита в бараний рог.

– А может, мне забрать девчонку себе? М?

Ну, вот и финиш.

Три… два… Отчет пошел.

Я очнулся, когда, схватив брата за рубашку, хорошенько приложил его спиной о стену… Однако моя «кондиция» не располагала к молниеносному чемпионскому нокауту. Не сегодня.

У Темыча не только тяжелый характер, но и рука. Увы, в том состоянии, в котором я находился, справиться с ним было непросто. На короткий миг посетила мысль вырубить его стулом, но, к счастью, она так же быстро вылетела из моей дурной головы, как и залетела в нее.

К этой минуте накрыло уже знатно. Поэтому Артем все-таки перехватил инициативу, «помогая» мне покинуть банкетный зал. И, в общем-то, я на него не в обиде… Это один из тех случаев, когда, чтобы понять, что ты неправ, надо получить по морде.

Ну а дальше словно падала глухая завеса.

Мои воспоминания после определенного момента вчерашнего вечера практически стерлись. Как пустые места на пленке. Только отдельные кадры. До кабинета своего я так и не дошел… Кажется, по пути зарулил в ту самую подсобку.

И вот тут вообще интересно…

Какие-то рваные обрывки… фразы… слова… ощущения… запахи… еще и песня Носкова на репите играла в башке… И Лебедева. Кругом одна Лебедева. Алина. Мое сокровище. МОЁ ВСЁ. Ха-ха.

Похоже, эффект от настойки все-таки был… И немалый. Раз меня так коротнуло… Бойтесь своих желаний. Я бы перефразировал… Бойтесь своих темных фантазий, ведь однажды вы можете оказаться в одной из них…

Оживив сдохший яблочный гаджет, я уставился на десятки нон-стопом вплывающих уведомлений. Батя звонил один раз. У него сейчас совсем рано – перезвоню попозже. Артем – три раза. Каро – шесть. Лиза – двенадцать.

Двенадцать пропущенных, мать твою!

Снова выключил мобильник. Не хотелось никого слышать. Не сейчас.

Включив зажигание, я, наконец, собрался решить свою логистическую проблему и, вырулив с парковки, поехал домой. Хотя съемную квартиру в элитном комплексе, где жил последние два года, с большой натяжкой можно назвать моим домом. И возвращаться туда особо не тянуло.

Открыв дверь ключом, я остановился на пороге, столкнувшись с внимательным обиженным взглядом из-под подрагивающих ресниц.

Лиза. В чересчур откровенном для домашней одежды платье. С безупречным макияжем. Даже волосы уложила как-то по-новому. Явно готовилась встретить меня при полном параде.

– Кирюш, тебе не кажется, что нам пора поговорить? – заговорила она, нервно заламывая руки.

Я ухмыльнулся. Елизавета, наконец, сподобилась на разговор… Реально забавно, особенно если учесть, что я несколько дней не ночевал дома, а она продолжала терпеливо хавать это дерьмо.

И вот тут не проканают сказки про великую силу терпения и любви. Не случилось у нас с ней любви, как бы она ни старалась мне угодить. Но любовь – это ведь не про старания? Верно? Любовь – чувство собственническое… Когда любишь, порвать готов за любимого человека. Даже если он этого не стоит.

– Ну давай поговорим…

И снова эта театральная пауза. Как же задолбало…

Разумеется, Елизавета, начитавшись умных книжек, упорно молчала, боясь ляпнуть лишнего. Наверняка рассчитывала, что я начну каяться, просить прощения или что-нибудь в этом роде. А у меня как отрезало. Заебался. Не то. Все не то. Суррогат. Галимый суррогат… Окончательно осознал: уж лучше одному, чем постоянно контролировать свою речь в койке…

– Ничего не хочешь мне сказать? – обиженно дула губы.

– Ничего, кроме очевидного, – подавил зевок.

Идиот конченый. Но ни черта не мог с собой поделать: все ждал, когда в ней проснется хоть капля самоуважения. И вроде привлекательная девчонка: фигура, лицо – все при ней. До определенного момента мне даже казалось – с мозгами. По крайней мере, младшим дизайнером в одно из подразделений нашей компании она устроилась сама, без блата.

Попытался вспомнить момент нашей первой встречи, да так и не смог.

Это не было чем-то крышесносным. Напротив, я долго к ней приглядывался, хоть и считывал явные невербальные сигналы, направленные в мою сторону. Мы часто пересекались в офисе, иногда продолжали обсуждение рабочих моментов за обедом, время от времени засиживались по вечерам…

Определенно, Лиза не походила на девиц, с которыми я коротал досуг, поэтому я какое-то время и тормозил, понимая, что она не та, с кем можно снять напряжение, а потом отправить на такси восвояси. И совместная работа всё усложняла.

Но чем черт не шутит?

Весенняя командировка в Казань все расставила по своим местам. Пожалуй, мы оба понимали – там все и случится. Хотя, справедливости ради, я устроил ей небольшой тест. Есть у меня один пунктик… И даже здесь она справилась блестяще. Можно было и не бронировать Елизавете отдельный номер. Все равно в свободное от работы время не вылезали из моего люкса…

Тогда же сложилось впечатление: в комплекте к мозгам идут самоуважение и гордость. Поэтому я был уверен, что Елизавета пошлет меня в долгое пешее и съедет еще после моего первого загула, приключившегося в ту памятную ночь, когда, не сдержавшись, я съездил Павлику по роже.

Но нет… Стиснув зубы, она продолжала терпеть, превратившись в половую тряпку.

– У тебя кто-то появился, Кирюш? Да? – пыталась отыскать ответ у меня в глазах.

Затруднялся ответить на данный вопрос, ведь по сути этот «кто-то» никуда и не девался, сколько бы я ни пытался вытравить неугодные чувства из сердца.

До сих пор рвало на куски от мыслей о Ней.

В моих руках. Дрожащей. Обнаженной. И ничего с этим вихрем извращенных мыслей в голове я поделать не мог. На кончиках ресниц завис ее сочный образ. Намертво.

Слишком уж реальным казалось всё то, что происходило в подсобке…

Но каким образом мы могли там оказаться? Я ведь клял себя держаться от нее как можно дальше. Не мог же затащить ее туда силой? Чтобы что? Не совсем же я ку-ку? Вернее, кар-кар… Пора признать, это очередной плод моей больной фантазии…

Ведь столько раз представлял, как мы с ней…

– Где ты все время витаешь, Кирюш? Удели мне хоть каплю своего драгоценного времени. Неужели не видишь, что наши отношения на грани…

Где я витал?

Хм… До сих пор не мог отойти от фигур высшего пилотажа, которые выполнял мой мозг. И пора уже что-то с этим делать…

– Да какие на хрен отношения, Лиз?!

И тут меня понесло, потому что сил на шекспировские драмы не осталось. Все, о чем я мечтал – закинуться «Алкозельцером», принять душ и завалиться спать. Желательно больше не просыпаться. Ибо пить до беспамятства вот вообще не мой фирменный стиль. И то, что творилось со мной в последнее время… Далее много непечатных слов…

Брат прав: пора кончать со всей этой нездоровой канителью.

– Что значит «какие отношения»? – сделав шаг ко мне, Лизка обхватила себя за подрагивающие плечи руками.

– Я не хотел финалить перед твоим праздником, – ответил честно.

Знал, как ей не терпится с размахом гульнуть день рождения, чтобы всем утереть нос и сделать красочный фотоотчет в социальных сетях. Все-таки два месяца подготовки…

– Как благородно! – усмехнувшись, она состроила язвительную гримасу. – А зафиналить на следующий день – это, по-твоему, нормально?

Измотано вздохнул.

– Ремонт в твоей квартире подошел к концу? Верно? – смерил ее прицельным взглядом.

– Ну, вообще-то… – Лиза опустила глаза. – Я затеяла покраску стен и…

Да какую на хрен покраску?

– Сколько?

– Что сколько? – непонимающе на меня уставилась, усиленно моргая.

– Сколько дней еще будет длиться ремонт?

– Ну…

– Говори как есть.

– Около недели… Да, семь-десять дней – и ремонт будет полностью завершен! – энергично кивнула.

– Хорошо. Я пока поживу в другом месте, – развернулся, направляясь в спальню.

После душа соберу чемодан. Другого варианта я не видел.

– Ты съезжаешь? Но… Это значит… Что мы… Что ты и я… Расстаемся? Я правильно тебя понимаю, Кирюш?

Кирюш…

– Именно так, – кивнул.

– Но почему? Почему? Все же было так хорошо…

Хорошо… В ее понимании это хорошо? А что тогда плохо?

– Неужели ты не чувствовала? Ну не глупая же… Или, по-твоему, гармоничные отношения выглядят вот так? – Я пространно махнул рукой с уже порядком несвежей повязкой: после душа надо бы обработать.

На этот раз в блестящих от слез глазах уже бывшей девушки зажегся ответ. Ну, разумеется… Только зачем-то продолжала этот фарс…

– Может, дадим нам еще один шанс? Запишемся к психологу… Или…

К психологу!!!

Запрокинув голову, я захохотал как припадочный.

Дрянь. Ну какая же дрянь… Всю душу мне вытрепала… Застряла между висков… Дура. Тихоня местного разлива… Называл Лизу тряпкой, а сам… Готов был по щелчку приползти к этой предательнице…

– Кирюш… – с надеждой.

– Прости, Лиз. Реально, прости. Ты ни в чем не виновата… Ты классная. Это я псих поехавший. Надо сперва разобраться в себе, а потом уже вступать в отношения…

Не мог смотреть в ее полные слез глаза. Мудачье.

Отвернулся, хлопая дверью ванной комнаты. Единственное желание – свалить. Со всех радаров. Но от себя ведь не скрыться? Зловещий смех.

Стянув изрядно помятые шмотки, не глядя на себя в зеркало, я залез в душевую кабину, врубил самый мощный режим, так, чтобы вода херачила обжигающими тугими струями.

Я прикрыл глаза, переносясь в «подсобку».

На репите в голове крутились порно слайды с моей-не моей Лебедевой Алиной в главной роли. Так близко… Мерещилось, будто до сих пор ощущаю на себе ее запах… Пропитался им.

Мышцы живота сводило, стоило подумать об ощущении ее бархатистой кожи под моими пальцами. Теплой. Влажной. Сладкой.

– С-с… – машинально облизнулся, припоминая, как она обхватила кончик моего указательного пальца губами, слегка пососала… И этот стыдливый полустон-полувсхлип… Мед для моих ушей… Кошачья мята.

А-ар.

Отдал тебе свое сердце…

Лебедева, а где твое?

А хотелось раствориться… Погибнуть в ней, занимаясь любовью ночь напролет… Распять. Заклеймить мою обожаемую предательницу. Чтобы неповадно было…

Даже вздохнуть было больно. Намертво. Будто год не было секса. А ведь был в моей жизни один такой год воздержания… С восемнадцати до девятнадцати. Даже чуть дольше.

Кому скажи, не поверят, что можно так загрузиться из-за девчонки.

Никого не хотел. Как отшептала. Голубоглазая ведьма. Зато в тот год я узнал, что если не отвлекаться на девчонок, можно столько всего уразуметь. Реально прокачал свои скилы, как терминатор.

Решил хорошенько проспаться и все же наведаться в «Патрики» на ужин. Любопытно заглянуть Ей в глаза. У Лебедевой же все эмоции на лице. Сразу станет ясно: было у нас что-то или мне пора надевать смирительную рубашку…

Откинув голову, прислонился спиной к проходной стенке душевой, в красках представив раскрасневшееся лицо Алины.

– Кирюш, ты не против, если я помогу тебе снять напряжение? М?

Я не сразу сфокусировался на хищном прищуре лихорадочно блестящих глаз Лизки. А она время зря не теряла – забралась ко мне в душевую в чем мать родила.

– Давай разок напоследок? Ты так заведен… – хихикнула. – Экстренная сексуальная помощь! – порочно облизнулась уже бывшая девушка.