Текст книги "Шелк для истинной леди"

Глава 6

Миссис Хадсен послала блондинку-приказчицу, Мэри Лавлин, проводить Элизу в мансарду и передать на попечение миссис Рукли, в обязанности которой входила уборка и присмотр за комнатами, в которых жили приказчицы. Магазин вычитал за жилье из жалованья, но плата была очень низкой, дешевле комнату было не найти. Миссис Рукли показала Элизе ее каморку, темную клетушку с единственным малюсеньким окошком, узкой кроватью и покосившейся тумбочкой, на которой стоял тазик и кувшин для умывания. Стула или кресла не было, лишь туалетный столик с выдвижной скамейкой. Как объяснила миссис Рукли, приказчицам запрещено было принимать посетителей или ходить друг к другу в гости. Элиза внимательно выслушала наставления, подождала, пока закроется дверь, и медленно опустилась на жесткую кровать. Слезы жгли глаза, но девушка не могла позволить себе эту слабость. Пол Спенсер – ее работодатель. И он – хозяин этого фантастического, великолепного магазина, процветающего торгового предприятия. Если раньше она стояла недосягаемо выше Пола по положению, то теперь все наоборот. Может быть, он даже никогда больше не заговорит с ней.

Но все это пустяки. Главное, она получила работу, кров и стол. Оклад ей положили не очень большой, его едва хватит на оплату пансиона сестер, однако будут еще и проценты с продаж. Элиза всегда отлично умела продавать, так что и здесь все получится. Обязательно.

Утром Элиза облачилась в форменное платье. Темно-зеленый шелк облегал лиф, собирался складками на турнюрах и ниспадал оборками по широкой, но не слишком, юбке. Белые манжеты и воротничок превращали весьма роскошное платье в насмешку, словно нарочно унижали. Элиза мрачно улыбнулась. Этот наряд как нельзя лучше соответствует ее положению. Леди-южанка, превратившаяся в нищую приказчицу. Вчера вечером Элиза не успела подо-гнать платье по фигуре, но все и так было в полном порядке, только юбка оказалась слегка длинновата, рассчитанная на туфли с каблуком, которых у мисс Уивер не было. Пожав плечами, девушка несколькими булавками, найденными в туалетном столике, подколола подол. Пока сойдет и так. Прическу Элиза сделала скромную, собрав волосы в тугой низкий пучок. Кажется, все в порядке.

Когда Элиза спустилась по узкой черной лестнице на второй этаж, магазин еще только начал просыпаться. Девушке нужно было пройти из левого крыла в правое, через весь этаж. Приказчики в перчаточном отделе, в шелках и сукнах, кружевном и прочих отделах провожали новенькую заинтересованными взглядами. За вчерашний вечер почти все успели узнать, что Элизу приказал принять на работу сам Спенсер.

– Кажется, девица была его содержанкой в прошлом, когда он жил на Юге, – сообщил своему коллеге Винсент Клаас, приказчик из отдела шелков.

– Босс мог бы найти кого покрасивее, – усомнился его собеседник, Ренди Джарред.

– Зато девица держит себя как истинная леди. Южанка. Они там все такие, говорят.

– Да хоть трижды леди – будет стоять весь день за спинами Мэри и Ванессы. Эти две змеюки быстро сживут ее со свету. В готовом платье ни одна девица долго не выдерживает.

Элиза выслушала все это, остановившись за колонной. Ей захотелось выйти и отвесить двум нахалам по полновесной пощечине. Как они смеют говорить гадости про нее и Пола? Однако Элиза сдержалась. Не годится начинать первый рабочий день со скандала. Гордо вздернув подбородок, девушка проплыла мимо сплетников, сделав вид, что ничего не слышала.

В отделе готового платья уже все были на месте. Элиза тихо вошла и вежливо поздоровалась. Миссис Хадсен лишь скупо кивнула, Мэри и Ванесса не обратили на новенькую ни малейшего внимания. Они спорили, которая из них пришла первой. От этого зависела очередь обслуживания покупательниц. Элиза хорошо знала такую систему организации работы магазина, где служат несколько приказчиков, каждый из которых получает процент с продаж. На доске мелом записывались имена служащих, после каждой покупательницы приказчица переносила свое имя в конец списка. Миссис Хадсен решила, что права Ванесса. Мэри надула губки:

– Вечная несправедливость!

Впрочем, она быстро смирилась с проигрышем: ведь Элизе придется записаться последней. Утром в отделе готового платья обычно было пусто, поэтому девушки незаметно отошли от прилавка за шкаф, Элиза последовала их примеру, но не стала подходить слишком близко, не желая навязываться. Миссис Хадсен уселась на раскладной стул и немигающим взглядом уставилась на входную арку.

– Держу пари, что до завтрака никого не будет. – Ванесса достала из кармана маленькое зеркало и припудрила носик. – Скукотища.

– Сегодня пятница, должны появиться провинциалки, – напомнила Мэри.

Элиза прислушивалась, стараясь вникнуть в курс дела. Она пока не знает покупательниц, не знает обычаев и правил, но готова учиться. Мэри оказалась права, вскоре стали появляться богатые дамы из провинции, приезжавшие в Бостон на уик-энд. Первая из покупательниц, толстуха в ярко-красном платье, чем-то напомнившая Элизе Келли, досталась Ванессе. Дама попросила показать ей теплые плащи, примерила штук пять, но ничего не купила, сказав, что должна подумать. Недовольно ворча вполголоса, Ванесса прибрала вещи обратно в шкаф. Мэри встрепенулась, когда показалась высокая дама в потрясающей шляпке, ведущая на буксире взрослую дочь. Однако и здесь вышла осечка. Меланхоличная девица перемерила все рединготы и амазонки, но так ни на чем и не остановилась, капризно отказавшись выбирать. Вздохнув, мать увела ее прочь, а Мэри принялась возвращать вещи на место. Следующая покупательница должна была достаться Элизе, однако миссис Хадсен приказала ей и Ванессе отправляться на завтрак, как раз прозвонил колокол, призывающий первую смену.

– Но ведь сейчас моя очередь! – сдерживая возмущение, возразила Элиза.

– Очередь? Никаких очередей, я одна здесь распоряжаюсь. Извольте это усвоить.

Элиза молча поклонилась и последовала за Ванессой в подвал, где размещалась столовая. Из всех отделов поодиночке, врассыпную, сходились продавцы, напирая друг на друга внизу, у входа в тесный и полутемный кухонный коридор, где всегда горели газовые рожки. Люди теснились здесь, не разговаривая и не смеясь, с каждым шагом приближаясь к грохоту посуды и резкому запаху пищи. В конце коридора, перед окошечком раздачи, Элиза остановилась. Здесь находился повар. По бокам его стояли стопки тарелок, он ловко снимал верхнюю, одним движением отмерял из огромной кастрюли порцию и подавал ее очередному приказчику.

Выбор блюд был небогат: сладкая овсянка с яблоком или яичница с беконом. Элиза выбрала овсянку. Дальше все двигались в одном направлении, держа в руках поднос с тарелкой и малюсенькой булочкой. У буфета можно было взять кофе или чай. Женщины размещались в маленьком зале, отдельно от мужчин. Почему-то считалось, что так приличнее, однако Элиза подумала, что причина кроется в том, что дирекция полагает, будто, разделив молодых людей и девушек, пресечет всякие разговоры за обедом. Расчет, естественно, ошибочный. За завтраком, обедом и ужином встречались приказчики из разных отделов – и самозабвенно сплетничали, обмениваясь новостями.

Элиза устроилась на свободном месте в конце стола на пятнадцать человек. Все присутствующие тут же обратили на нее внимание. Девушка вежливо пожелала всем доброго утра, кто-то ответил, кто-то проигнорировал. Обычное дело. Рядом с Элизой оказалась мило улыбнувшаяся ей рыжеволосая и веснушчатая девушка.

– Вы новенькая? – спросила она, ответив на приветствие Элизы.

– Да, я поступила вчера на место в отделе готового платья.

– А! Это змеиное гнездо! – закатила глаза девушка. – Меня зовут Селина, Селина Ингрем. Я работаю в отделе белья.

– Элиза Уивер.

– Очень приятно. Все заключают пари, что ты не продержишься и трех дней.

– Продержусь, – пожала плечами Элиза. – У меня нет другого выхода.

– Вот как? Ну, если ты так уверена, то я, пожалуй, поставлю на тебя.

Элиза робко улыбнулась, не совсем понимая, шутит Селина или говорит серьезно.

– Давно пора приструнить этих язв из готового платья. Считают, что раз разряжены в шелк, то и нос задирать можно. – Селина явно не любила Мэри и Ванессу.

– Я… Я не собираюсь ни с кем вступать в конфронтацию…

– Конфронта-а-цию, – протянула Селина. – Что-то мне подсказывает, что ты не из простых. Южанка?

– Да, – подтвердила догадку Элиза.

– А, известная история. Семья из приличного общества, разорилась после войны, все пошло с молотка – и вот ты здесь, ищешь счастья в Бостоне.

– Почти так и есть, – снова согласилась Элиза.

– Грустно все это, – заморгала Селина, словно с трудом сдерживая слезы.

– Не так уж все и плохо. Я здорова, молода. Умею работать. Я справлюсь.

– Тебе повезет, я это чувствую. И еще мне кажется, что мы подружимся. Ведь это ты вселилась в десятый номер?

– Да.

– Я твоя соседка справа.

В отдел Элиза возвращалась в приподнятом настроении. Селина ей искренне понравилась. Подружиться с кем-нибудь в этом чужом и враждебном городе – это большая удача.

Когда Элиза вернулась в отдел, оказалось, что Мэри пришлось перерыть уже все шкафы, чтобы удовлетворить двух-трех покупательниц, и на длинном прилавке, тянувшемся вдоль одной из стен, были навалены целые груды манто, жакетов, ротонд, пальто на любой рост, размер и вкус.

– Займитесь этим, – приказала миссис Хадсен Элизе.

Не ответив ни слова, девушка принялась разбирать вещи, тщательно их складывать и размещать по шкафам. Это была черная работа, для новеньких. Элиза не протестовала больше, сообразив, что от нее требуется полное повиновение и что надо ждать, пока заведующая позволит ей продавать. Таково, по всей видимости, было намерение миссис Хадсен. Оставалось смириться, ведь выхода не было. Конечно, процентов с продаж так не получишь, но зато место не потеряешь. Элиза все еще продолжала уборку, когда показался Спенсер. Девушка постаралась незаметно скрыться за самым дальним шкафом, но совершенно зря, Пол даже не обратил на нее внимания. Он быстро переговорил с миссис Хадсен, голос его звучал резко, даже зло. Слов Элиза не разобрала, да и не особо старалась.

Пока Спенсер беседовал с заведующей, появилась покупательница. Мэри уже ушла на завтрак, а Ванесса все еще не вернулась. Миссис Хадсен пришлось Элизе позволить заняться посетительницей.

– Я хотела бы манто, – скучающим тоном сообщила невысокая и довольно упитанная дама.

Элиза принялась расспрашивать. В каком духе манто? Но покупательница сама не знала, у нее не было определенного желания, ей просто хотелось посмотреть имеющиеся модели. Скорее всего, брать она ничего не собиралась. Элиза, уже очень уставшая от бесконечного перекладывания тяжелых вещей, с трудом сосредоточилась, пытаясь сообразить, в каком из шкафов находятся манто. Покупательница, недовольная задержкой, несколько раз открыла и закрыла веер. Миссис Хадсен, заметив проблему, извинилась перед Спенсером и обратилась к даме:

– Сударыня, все ли в порядке?

– Не особо, – фыркнула посетительница. – Девушка ищет мне манто, но что-то ничего не находит.

– Вот видите, вы ничего не умеете делать, кроме подсобной работы, – вполголоса отчитала Элизу миссис Хадсен. В это время в отдел вернулась Ванесса. – Мисс Чендлер, займитесь дамой.

Элиза молча вернулась к уборке, а заведующая – к разговору с боссом. Девушка была готова провалиться сквозь землю. Такой провал на глазах у Пола! Тихий голосок где-то глубоко внутри прошептал: «И он совсем никак не прореагировал. Он просто не обратил внимания, словно я – пустое место. Я и есть пустое место. «Малютка» из далекого прошлого. Прошлого, которое растаяло как дым, которое он наверняка хочет забыть, стереть, развеять».

Но это было еще не все унижение. Покупательница наконец выбрала манто, но примерить не захотела, потребовала, чтобы это сделала какая-нибудь приказчица. Ванесса протянула манто Элизе, и той ничего не оставалось делать, как накинуть его на плечи и встать прямо.

– Ну, что скажете? – обратилась покупательница к миссис Хадсен и Спенсеру.

– Неплохо, – ответил Пол, окинув Элизу отсутствующим взглядом. – Только странно сидит в талии.

– Нужно смотреть на вас самих, мадам, – посоветовала миссис Хадсен покупательнице. – Мисс Уивер немного нескладная.

В это время вошел Буден и тоже окинул Элизу оценивающим взглядом. Девушка побледнела. Ей было стыдно, что ее превратили в манекен, который все рассматривают без малейшего стеснения, отпуская комментарии. Не сдержавшись, она сбросила манто с плеч и шагнула к прилавку, намереваясь вернуться к уборке.

– Кажется, я ничего здесь не выберу, – капризно сморщила носик посетительница. – Досадно.

Дама развернулась и покинула отдел. Спенсер что-то сказал миссис Хадсен и тоже вышел, увлекая за собой Будена.

– Ну и прекрасное же начало, мисс! – заведующая подошла к Элизе. – Если вы намереваетесь продолжать в таком же духе…

Элиза молча склонила голову, едва сдерживая слезы. Боже, и Пол все это видел. Видел и молчал. Романтический образ прекрасного принца из детства развеялся как утренний туман. Нет никакого принца. Есть только босс и служащая.

Глава 7

Вечером, поднимаясь наверх, в свою комнату, Элиза вынуждена была опираться о стену узкой лестницы. Едва закрыв за собой дверь своей каморки, она бросилась на кровать – до того у нее болели ноги. Это жестоко, заставлять продавщиц постоянно быть на ногах! Элиза долго тупым взором смотрела на туалетный столик, на тумбочку с кувшином, на все это убожество нищей меблированной комнатушки. Что же, ей суждено жить здесь, а первый день этой жизни оказался таким катастрофическим, таким бесконечным! Ни за что у нее не хватит сил и храбрости начать еще один такой день! Неужели правы те, что заключают пари, будто Элиза не продержится во «Все для леди» и трех дней? Нет, она справится, она должна справиться! Ради сестер, если не может сделать это ради себя. Нужно думать о Марте и Энн. Без нее они пропадут. Элиза спохватилась, что лежит на кровати в казенном шелковом платье. С трудом поднявшись, девушка сняла шуршащее одеяние и зажгла свечу. Надо еще подшить подол, подколотый булавками.

Утром, не успела Элиза спуститься в отдел, как миссис Хадсен сухо ей объявила:

– Мисс, вас требуют в дирекцию. Третий этаж ротонды.

Элиза поднялась по лестнице и остановилась, не зная, в какой кабинет идти. Кто ее вызывал? Пол или Буден?

Пройдя налево по галерее, Элиза заглянула в одну дверь – бухгалтерия, во вторую – никого. За третьей дверью оказался Пол Спенсер.

– Доброе утро. – Элиза вошла и закрыла за собой дверь. – Мне передали, что вы требовали меня к себе.

Девушка предполагала, что ее ждет выговор, возможно, увольнение, но держалась прямо и гордо.

– Я? – Пол просматривал какие-то бумаги. – Вероятно, это был Буден.

Спенсер поднял голову и умолк, позабыв обо всем.

Элиза стояла перед ним, прямая и бледная, изящная, как фарфоровая статуэтка, чистая, как весенний дождь, и свежая, как глоток утреннего воздуха. Зеленое шелковое платье мягко подчеркивало линии ее стана, стройную талию, нежные плечи. Белый воротничок оттенял благородную бледность кожи.

– Но зачем мистер Буден меня вызывал? – прервала затянувшееся молчание Элиза.

– Предполагаю, что насчет ваших вчерашних промахов.

Элиза молчала.

– Я же… Я всего хочу сказать вам, что нанял вас не просто в память о прошлом или из уважения к вашему отцу. Я уверен, что вы отлично справитесь со всем. Ведь вы – «малютка Уивер», дочь своего отца. Истинная леди и настоящая деловая женщина.

– Спасибо, мистер Спенсер. Я… я действительно вас не подведу. – Элиза быстро поклонилась и вышла из кабинета.

Пол минут пять сидел неподвижно, уставившись на то место на ковре, где стояла Элиза. Малютка Элиза. Спенсеру стало немного не по себе. После окончания войны он уже взлетел достаточно высоко, чтобы оказаться способным облагодетельствовать тех, кто был к нему добр в свое время. Почему он не попытался связаться с Уиверами? Стив Уивер сделал для него больше, чем кто-либо в целом свете. А он… Отплатил тем, что принял его дочь приказчицей в свой процветающий магазин. Ее, бывшую наследницей семейного дела, принятую в лучшем обществе. Элиза, облаченная в униформу. Элиза, терпеливо сносящая роль манекена. Но что еще он мог сделать, не преступая правил приличия? Предложить денег? Что? Никаких вариантов Пол не видел. Она искала работу. Она ее получила. Нужно сказать Будену, чтобы тот ни в коем случае не принимал никаких решений насчет Элизы, не уведомив его. Пол поморщился, представив, как на это отреагирует Стенли. Да как ему будет угодно! Уиверы помогли ему – он поможет Уиверам. Элизе Уивер.

Закрыв за собой дверь кабинета Пола, Элиза приняла решение: не сдаваться. Как бы ни было трудно – не сдаваться. И… Оправдать его надежды.

С этого дня Элиза храбро переносила беспомощность и одиночество, с улыбкой и без малейшего ропота исполняя свой долг. Сначала ей пришлось преодолевать страшную усталость от тяжелой физической работы. Охапки одежды до такой степени утомляли ей руки, что первое время она по ночам вскрикивала, плечи ломило, все тело было совершенно разбито. Но хуже всего приходилось ногам. У Элизы были одни-единственные туфли, которые раньше всегда казались ей очень удобными. Как оказалось, удобство – понятие относительное. То, что подходит для хозяйки магазина в Смолвиле, абсолютно не годится приказчице в Бостоне. Каждый шов на туфлях стал личным врагом Элизы. Шнурки – пыточным инструментом. Мэри, Ванесса и другие приказчицы носили мягкие тряпочные туфли без задника, у Элизы же абсолютно не было средств на такую покупку. Может быть, с первой зарплаты, но и то вряд ли. Ведь нужно прежде всего заботиться о сестрах, оплачивать их пансион. Но если откладывать деньги… Элиза так рассчитывала на проценты с продаж, только весь отдел готового платья словно сговорился не позволять девушке продавать. Мэри и Ванесса перехватывали покупательниц, не соблюдали очередность, а миссис Хадсен молча попустительствовала несправедливости. Упорная решимость быть мужественной и выстоять во что бы то ни стало поддерживала Элизу в те моменты, когда она готова была упасть, и девушка улыбалась и стояла прямо, невзирая на усталость и боль. Глухая ненависть сотрудниц мучила ее. Девицы, вначале всего лишь ехидные и нахальные, превратились в жестоких мучительниц, способных на самые гнусные и отвратительные выдумки. Они ненавидели Элизу за прекрасные манеры, за сдержанную гордость, за неброскую элегантность – за все то, что отличало ее от них. Инстинктивно и истово они пылали злобой к той, что была выше их и по происхождению, и по воспитанию, но оказалась волею судьбы отданной им на растерзание.

Из всех продавщиц только Селина Ингрем относилась к Элизе по-доброму. Девушки стали подругами, что еще сильнее разозлило Мэри и Ванессу – отделы белья и готового платья были извечными соперниками. Приказчики-мужчины сначала проявили интерес к землячке босса, но, натолкнувшись на холодный отпор, принялись язвить насчет «снежной королевы», «недотроги» и «задаваки». Лишь Пит Свон, тот самый меланхолик-рассыльный, искренне и открыто предложил свою дружбу. Вскоре Селина и Пит стали больше чем друзьями, Элиза же искренне радовалась, что молодые люди нашли друг друга.

Такова теперь была ее жизнь. Ей приходилось улыбаться, быть бодрой и любезной, наряжаться в шелковое платье, которое ей не принадлежало, а на самом деле девушка еле держалась на ногах от усталости, недоедала, мерзла по ночам и жила под угрозой нищеты. Ее комнатка под крышей служила единственным местом, где можно было побыть одной и поплакать.

В свой единственный выходной, в четверг, Элиза навещала сестер, стараясь не показывать девочкам, насколько ей тяжко приходится.

Пол больше не разговаривал с нею, как и Буден. Начальство словно позабыло о существовании Элизы Уивер. Она была этому рада. Но каждое утро, проходя через ротонду, девушка смотрела наверх, на третий этаж, надеясь и опасаясь увидеть Пола. Иногда он стоял у перил, и тогда Элиза быстро пробегала по галерее, опустив глава и не глядя по сторонам.

С самого приезда в Бостон забота о деньгах не давала Элизе покоя. Ей все еще не удавалось переломить злой рок – или злую волю товарок – и начать продавать. Сумма процентов за месяц выходила мизерной, а зарплаты едва хватало на оплату пансиона миссис Мартинсон. Элиза жила в отчаянной нужде. Ей часто приходилось проводить ночь за штопкой белья, которое совсем обветшало от бесконечных стирок в холодной воде. Элизе пришлось освоить ремесло сапожника – единственные туфли не выдерживали нагрузки. Но особенно девушка волновалась за свое платье, которое во весь голос заявляло, что отслужило свой срок и готово отправиться на помойку. Носить форменное платье за пределами магазина строго запрещалось, поэтому Элиза приходила в ужас, обнаружив очередную дырочку или лопнувший шов на старенькой одежде. Иногда всю ночь напролет Элизу мучили кошмары. Ей снилось, что сестры выброшены на улицу, а сама она выворачивает окоченевшими руками камни мостовой, чтобы посмотреть, нет ли под ними денег, оброненных прохожими.

Элиза избегала малейших расходов и поэтому скрывалась в своей комнате сразу же по окончании рабочего дня. Выходить на улицу смысла не было. Во-первых, у нее не имелось ни гроша, а во-вторых, требовалось беречь туфли и платье. Ей вполне достаточно было еженедельных визитов в пансион к сестричкам.

Новостей же и сплетен ей хватало тех, что она волей-неволей выслушивала в столовой. Больше всего обсуждали, естественно, хозяина. Пола. Элиза иногда просто содрогалась от отвращения, услышав очередную пошлую или вульгарную историю. Неужели Пол Спенсер превратился в беспринципное чудовище, пожирателя женских сердец и безжалостного дельца?

Самой ужасной клеветой в адрес Спенсера было подозрение, если не прямое обвинение в убийстве жены, Элис Фортенгил. Жена принесла ему богатое приданое, а потом погибла во время визита в реконструирующийся магазин. Злые языки в красках описывали, как злодей Спенсер столкнул бедняжку Элис со строительных лесов. Говорили, что женщина сорвалась именно с того самого места, где Пол любил стоять у перил, наблюдая за работой магазина. Элиза не верила ни одному слову.

Следующей излюбленной темой были похождения Спенсера на любовном фронте. Здесь Элиза старалась вообще не прислушиваться, но молва все же донесла до девушки имя актуальной любовницы Пола – Сюзан Фишер, вдовы, обладающей обширными знакомствами в самых высоких финансовых кругах.

И тут сама собой возникала третья сфера сплетен и инсинуаций: деловая. Пол Спенсер безжалостно давил конкурентов. Снижал цены так, что товар продавался по цене ниже себестоимости, но торговый дом «Все для леди» компенсировал убыток из доходов с продажи других вещей, а вот небольшой магазин конкурентов разорялся. Ну и, конечно же, Спенсер укреплял и создавал деловые связи, используя женщин: жен, любовниц, дочерей полезных для себя людей. У каждой дамы есть родственник-мужчина. Все говорили, что власть Спенсера над женщинами – от дьявола. Но ни одна дама не жаловалась на сатанинское обольщение. Пол царил и правил миром женщин.