Текст книги "Девушка из песни"

8

Миллер

«Я потерял ее».

Сердце уже разлетелось на миллион осколков, когда я наблюдал, как Ривер идет за Вайолет в чулан. И снова треснуло, когда она убежала.

«Беги за ней. Скажи ей. Сейчас».

Я собрался последовать за Вайолет, но внезапно появился Фрэнки Дауд со своими друзьями, Майки и Тэдом. Они окружили меня и оттолкнули назад.

– Ну-ка, посмотрите, кто сорвал нам вечеринку. Куда-то торопишься, Стрэттон? – поинтересовался Фрэнки, толкая меня. Нос скрывала марля и лейкопластырь, под обоими глазами залегли темные круги.

– Отвали, придурок, – прорычал я.

Эмбер взяла меня за руку и тихонько шептала что-то о том, чтобы я вернулся и сел с ней. Я стряхнул ее ладонь.

Фрэнки усмехнулся.

– А то что? Снова велишь своему сбежавшему из тюрьмы охраннику мне вмазать?

Ронан встал позади меня, скрестив руки на груди и широко расставив ноги.

При виде Ронана у Фрэнки округлились глаза от страха, и он зарычал:

– Ты гребаный покойник, чувак! Ты понятия не имеешь, кто я такой.

– Я знаю, кто ты. – Казалось, будто голос Ронана шел из-под земли. – Мне точно известно, кто ты.

Туго натянутые струны напряжения между нами пятерыми были готовы лопнуть. А Вайолет уходила все дальше…

– Чувак! Какого хрена ты творишь?

Вечеринка затихла и все взгляды обратились к обеденному столу. Холден отбивал чечетку посреди разбитого стекла на столешнице из красного дерева, и изображал сопливую версию песни «Singing in the Rain». Он был пьян в стельку, но ухитрялся держаться вне зоны досягаемости Ченса, пытавшегося стащить его со стола. Комната оживилась, раздавались радостные возгласы и смех, многие достали телефоны.

– Родители меня на хрен прикончат! – бушевал Ченс. – Кто-нибудь, помогите мне снять этого придурка со стола.

Холден рассмеялся и отпрыгнул в сторону от руки Ченса. Из кухни появился Ривер.

– Шоу окончено, – произнес он холодным и низким голосом. – Проваливай на хрен.

Холден присел и протянул к Риверу ладонь, напевая:

– Какое прекрасное чувство, я счастлив опять.

Ривер зарычал и отшвырнул его руку. Попытался схватить его, но Холден с поразительной ловкостью сам соскочил со стола. Ривер и Ченс бросились за ним в гостиную, где Холден перемахнул через спинку дивана, приземлившись между парочкой гостей, а затем запрыгнул на кофейный столик. Пивные банки разлетелись во все стороны, бутылка разбилась вдребезги, и стекло заскрежетало под ботинками Холдена.

– Просто пою и танцую под дожде-е-ем…

Меня, как и всех остальных, настолько поглотила эта сюрреалистическая сцена, что я не обращал внимание на происходившее за спиной.

– Ты труп, ублюдок, – прорычал Фрэнки Ронану, и я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как этот псих вытаскивает полицейский электрошокер из заднего кармана своих вечно сваливающихся шорт.

– Эй, эй!.. – начал я, но отпрянул, когда Фрэнки бросился на Ронана. Тот весь вечер походил на каменную статую, но быстро сделал ложный выпад вправо и ударил Фрэнки по руке. Электрошокер отлетел в сторону, и Ронан, схватив Фрэнки за футболку, толкнул его в сторону Холдена. Толпа расступилась в сторону, а парни повалились на ковер, сцепившись друг с другом и размахивая кулаками.

Ривер и Ченс бросились их разнимать, но Фрэнки дрался, как бешеный пес, сплевывая кровь. Бинт на носу расцветал кроваво-красными розами.

– Сдохни, тварь! – орал он, вырываясь из рук Ченса. – Ты труп, слышал меня?! – Он схватил разбитую бутылку пива с кофейного столика у ног Холдена и замахнулся зазубренным концом на Ронана. – Я убью тебя, ублюдок!

Ривер и Ченс снова закричали на него, но Фрэнки замахнулся бутылкой, отгоняя их. Эмбер вцепилась мне в руку, а я как мог старался заслонить ее от развернувшегося хаоса, одновременно пытаясь оттащить Ронана. Но тот был неподвижен, как скала.

Фрэнки несколько раз взмахнул бутылкой, и толпа вмиг притихла. Все ахнули, когда по предплечью Ронана протянулась кровавая полоса.

Ронан посмотрел на красную линию пореза, а затем снова на Фрэнки.

– Это была ошибка.

Его руки сжались в кулаки, и я почувствовал, как он весь напрягся. Готовый наброситься. Его ранят еще сильнее, возможно, даже зарежут, но он не успокоится, пока не изобьет Фрэнки до полусмерти.

Или не убьет его.

Но тут в самую гущу драки со стола спрыгнул Холден. Он встал между двумя парнями, рванул на себе рубашку и обнажил перед Фрэнки левую сторону груди.

– Вот сюда, – буркнул он низким, холодным и пустым голосом. Холден постучал себя по груди, над сердцем. – Бей прямо сюда. Ну же. Сделай это. Сделай это!

Толпа притихла. Все уставились на него, и никто не двигался. Фрэнки пыхтел через нос, как бык, широко раскрыв глаза от шока. Бутылка в его руке дрожала.

Я медленно двинулся вперед и взял Холдена за руку.

– Эй, парень. Перестань. Эй…

Холден попятился, а Ривер забрал бутылку из рук Фрэнки. Напряжение на мгновение ослабло, а затем Холден вырвался из моих рук, одернул пальто, вытащил из кармана гвоздичную сигарету и весело произнес:

– У кого-нибудь есть зажигалка?

Затуманенные глаза Ченса чуть не вылезли из орбит.

– Какого?.. Убирайтесь! Вы трое. – Он помахал пальцем между мною, Холденом и Ронаном. – Убирайтесь к чертовой матери из моего дома.

Холден повернулся ко мне с насмешливым выражением шока на лице.

– Грубо, правда?

У меня вырвался недоверчивый смешок, а затем еще один, превращаясь в истерический хохот. Текила, которую я по глупости выпил, не сулила мне ничего хорошего. Даже не глядя на часы, и так было понятно, что сахар падал, я чувствовал себя словно под водой.

«А может, всему виной эта сумасшедшая ночь».

– Убирайтесь! – взревел Ченс.

Он дернулся в нашу сторону, и мы с Холденом бросились бежать, хохоча, как сумасшедшие. В дверях мы обернулись и увидели, как Ронан на прощание смерил Фрэнки злобным взглядом, а затем зашагал за нами.

– Ты мертвец, Венц! – крикнул Фрэнки нам вслед. – Ты гребаный покойник!

Мы спустились по ступенькам и оказались на просторной лужайке перед домом. Я споткнулся – а может меня просто покинули силы, – и повалился на траву, задыхаясь и продолжая смеяться.

Холден растянулся рядом со мной, и мы легли на спину, глядя в ночное небо.

– Кажется, нас не представили. Холден Пэриш.

– Миллер Стрэттон.

Мы пожали друг другу руки, и Холден кивнул в сторону нависшего над нами Ронана.

– А кто этот супермен?

Я засмеялся еще громче.

– Ронан Венц.

Холден порывисто протянул ладонь.

– Очень приятно.

Ронан скрестил руки на груди.

– Сумасшедшие ублюдки.

Нас накрыло еще одним приступом смеха.

– Как ты это сделал? – спросил меня Холден, вытирая глаза.

– Сделал что?

– Играл и пел вот так. Как… чертово чудо.

В груди разлилось тепло.

– Ничего особенного. Все давно знают эту песню. Ей уже миллион лет.

Холден пожал плечами, глядя в небо.

– Песню, может, и слышали, но ты обнажил душу и сердце. Люди не каждый день такое слышат.

Он ошибался. Я обнажил сердце не ради них, а ради Вайолет. А потом буквально бросил его ей в лицо. Слезы в ее глазах…

«Это была наша песня, и я ее отдал».

Входная дверь с грохотом распахнулась.

– Я сказал, убирайтесь на хрен с моей территории! – Ченс стремительно зашагал по дорожке. А за ним с мрачным и торжественным выражением лица следовал гребаный ублюдок Ривер, который, вероятно, подарил Вайолет в чулане ее первый поцелуй. По сравнению с разъяренным и пьяным Ченсом Ривер выглядел вполне трезвым.

«Да пошли вы».

Смеяться перехотелось, и я с трудом поднялся с травы. Холден вскочил на ноги и привлек внимание Ченса, запрыгнув на припаркованный на подъездной дорожке «Рейнджровер». Темноту ночи прорезал рев автомобильной сигнализации, замигали фары. Из дома поспешно вышла Эмбер, держа в руке мой футляр для гитары.

– Вот, – она протянула его мне. У нее были василькового цвета глаза. Светлые, тогда как у Вайолет темные. Ее волосы навевали мысли о солнце, а волосы Вайолет были чернее ночи. У Эмбер тонкие губы, а у Вайолет они пухлые и созревшие для поцелуя…

Ривер украл ее поцелуй. Все ее первые воспоминания получит он…

– Миллер?

– Ой, да, – спохватился я, забирая у нее футляр. – Странная ночь, черт побери.

– Ты прекрасно сыграл. Просто… невероятно.

– Да, спасибо. – Я понятия не имел, что ей сказать. Не с ней мне хотелось разговаривать.

Холден, смеясь, промчался мимо меня.

– Пора уходить.

– Пора уходить, – повторил я Эмбер, и меня снова стал разбирать смех. – Эм… увидимся?

Она слабо улыбнулась.

– Надеюсь на это.

Вдалеке завыли полицейские сирены, и Холден повел нас с Ронаном к черному седану, припаркованному на другой стороне улицы. За рулем сидел водитель в форме.

– Добрый вечер, Джеймс, – поздоровался Холден, когда мы забрались на заднее сиденье. – Не будете ли вы так любезны избавить меня и моих друзей от этого района?

Джеймс кивнул, и машина помчалась по темной аллее.

– Домой, сэр?

– Черт возьми, нет, – отмахнулся Холден. Он посмотрел на нас. – Есть идеи, джентльмены?

Я посмотрел на Ронана, и тот кивнул.

– В мое место, – произнес я и назвал Джеймсу адрес.

Джеймс припарковался на гостевой парковке возле моего комплекса «Лайтхаус», и мы вылезли из машины.

– Мило, – выдал Холден, разглядывая комплекс. – Афтерпати у mon amie Стрэттона?

– Не совсем. – Я кивнул на Джеймса за рулем. – Как долго он будет ждать?

– Столько, сколько потребуется. – Холден закурил гвоздичную сигарету и отмахнулся от дыма и наших любопытных взглядов. – Не бойся, Джеймсу хорошо платят.

– Ладно. Пойдем.

Мы с Ронаном двинулись к пляжу, перешагивая через острые камни и накатывающие волны прибоя. Если Холдена и огорчало, что его дорогая одежда промокла и испачкалась в песке, он не жаловался.

У рыбацкой хижины он осмотрелся, вглядываясь в темноту.

– Неплохо. Но небольшой ремонт не помешал бы.

Ронан развел костер перед хижиной. В тридцати ярдах от нас у берега пенился бескрайний черный океан, а над ним сияли миллионы звезд.

Я тяжело опустился на камень и вытащил несколько леденцов.

– Колеса? – поинтересовался Холден. – Делись с ближним, Стрэттон.

– Глюкоза. У меня диабет.

В его зеленых глазах мелькнуло искреннее беспокойство.

– Ты в порядке?

– Ага. Спасибо. – Я покосился на него. – Чем ты так разозлил Ривера Уитмора?

– Я сегодня многих позлил. Тебе стоит быть более конкретным.

– Квотербека. Когда вы играли в эту Семиминутную игру.

– Ах да. – Холден откашлялся, а потом пожал плечами, глядя на океан. – Не помню.

– Уверен?

– Похоже, ты разочарован.

– Я надеялся, что ты врезал ему по яйцам.

– Рассказать?

Тяжесть ночи и всего, что случилось – и не случилось, – давила на плечи, прижимала к земле. Все это меня утомило.

– Не сегодня.

– Вполне справедливо.

Ронан предложил нам пива из холодильника, который припрятал до этого в хижине.

Холден взял одно, я отмахнулся.

– Все еще неважно себя чувствую, – объяснил я и вытащил из рюкзака апельсиновый сок.

– Здесь хорошо, – протянул Холден через минуту. – Действительно хорошо, черт возьми. Как будто я могу просто… дышать полной грудью.

Я кивнул.

– И я.

– И я, – согласился Ронан.

– Парни, а вы часто здесь тусуетесь? – поинтересовался Холден, и я увидел в его глазах уязвимость. Защитные стены немного опустились. Пока что я видел его только в двух состояниях: холодным и собранным и дико пьяным. Впервые он больше походил на семнадцатилетнего парня без всяких масок.

– Почти каждый день, – я сделал глоток сока и переглянулся с Ронаном. Тот кивнул. – Ты тоже можешь приходить сюда. В любое время. Mi casa es su casa. Правда, это не дом. Как сказать по-испански: наша дерьмовая хижина – твоя дерьмовая хижина?

– Nuestra casucha es su casucha, – немедленно отреагировал Холден с безупречным испанским акцентом.

Мы с Ронаном обменялись взглядами.

– Ты говоришь по-испански?

– И по-французски. Еще по-итальянски. Немного по-португальски и по-гречески.

– Ты вундеркинд, что ли? – изумился Ронан.

– Так говорят, – ответил Холден, глядя на океан. – Мой IQ —153.

Я тихо присвистнул.

Холден кивнул.

– Кажется, довольно полезные навыки, да?

– Полезные? – Я фыркнул. – Все равно что иметь ключ к разгадке жизни.

Он усмехнулся.

– Если бы. По моему опыту это означает лишь, что бесконечные мысли в моей голове могут мучить меня более изощренным способом сразу на нескольких языках.

Я подождал, пока напряжение немного спадет, а затем небрежно спросил:

– Итак, мне направлять тебе свои домашние задания по электронной почте или предпочитаешь бумажную версию?

Холден заливисто рассмеялся, и мне показалось, что окутавшая было его тень рассеялась.

– Без шансов, Стрэттон.

Я ухмыльнулся.

– Стоило попытаться.

Наступила более приятная тишина.

– Да, здесь просто идеально, черт возьми, – воскликнул Холден. – Как будто мы на краю света и никто не может нас тут достать.

– Ага, – согласился я, а Ронан кивнул.

Холден вдохнул и выдохнул.

– Я гей, – выпалил он. – Просто хочу сразу все прояснить. На случай, если это не было очевидным. Это станет проблемой?

Я нахмурился.

– Нет. С чего бы?

– Спроси моего отца. – Он посмотрел на Ронана. – А как насчет тебя?

Ронан отхлебнул пива.

– Нет, я не гей.

Мгновение все молчали, а потом снова раздался хохот. Я смеялся до боли в животе и слез в глазах. Даже Ронан усмехнулся и подлил розжига в костер. Любое напряжение, которое еще оставалось между нами тремя, сгорело в огне, и я чувствовал себя так же, как при первой встрече с Ронаном. Холден Пэриш тоже подходил к этому месту. Вместе с нами.

– Ты сумасшедший ублюдок, знаешь об этом?

Он вытер глаза.

– Так меня и называют.

– Знаешь, ты ведь мог быть с ними. Среди популярных учеников.

– Зачем, если намного веселее издеваться над ними?

– Веселее, – ровным голосом повторил Ронан, словно холодным ножом обрубая смех. – Так вот ради чего было все это дерьмо с Фрэнки? Ради веселья?

Улыбка Холдена исчезла, и от него, казалось, вновь повеяло мрачным холодом.

– Я сделал это, чтобы застать его врасплох. Вот и все.

Но это не все. Ни разу. Однако у всех нас были секреты и свои скелеты в шкафу. Ронан остался со мной как раз потому, что я не совал нос в чужие дела и мы не собирались нарушать традицию с Холденом. Но с наступлением ночи он сам немного рассказал нам о себе. Что переехал сюда из Сиэтла и жил с тетей и дядей в Сибрайте, самом богатом районе Санта-Круза. Его особняки затмевали даже дом Вайолет.

– Тебе оставался всего год старшей школы, – заметил я. – Зачем уезжать?

– За меня все решили. После второго года старшей школы отец устроил мне небольшую поездку в глушь.

– Ты имеешь в виду лагерь?

– Конечно, – кисло согласился Холден, кутаясь в пальто, несмотря на огонь и теплую летнюю ночь. – Лагерь. Этот тур подразумевал год в Швейцарии. В Лечебнице дю Лак Леман, – произнес он с французским акцентом, столь же безупречным, как и его испанский. – Для нас с вами это Женевское озеро.

– Лечебнице?..

– Дурка. Сумасшедший дом. Психиатрическая лечебница. Как хотите, называйте.

Я подался вперед.

– Господи…

– Насколько я могу судить, никакого Господа нет, – сказал Холден, грустно улыбаясь. – Поверь мне. Я проверял.

Наступило короткое молчание, а затем Ронан вылил еще одну струю бензина в костер.

– Наверное, этот лагерь посреди дикой природы был просто убойным местечком.

Я затаил дыхание под пристальным взглядом Холдена. Затем он запрокинул голову назад и рассмеялся.

– Этот парень настоящий?

– На сто гребаных процентов. – Я чокнулся соком с пивной бутылкой Холдена. – За то, что выжил в лагере. И Швейцарию.

Холден сглотнул, стараясь не показывать, как его тронули эти слова.

– За Ронана, ты великолепный ублюдок. – Он потянулся через меня, чтобы чокнуться со здоровяком. – За то, что мы на сто процентов настоящие.

Ронан порылся в кармане куртки и вытащил маленький желтый предмет.

– За Фрэнки, тупого ублюдка, который не заметил, как я стащил его полицейский электрошокер.

На долю секунды мир замер, а потом мы расхохотались. Все трое. Смеялись так сильно, что на несколько часов я позабыл о разбитом вдребезги сердце.

9

Вайолет

Спортзал наполнялся шумом радостных возгласов, топота ног и музыки. Чирлидерши во главе с Эвелин исполняли танец в своих сине-желтых юбках и топиках. Блестящие золотистые помпоны шуршали и поблескивали на солнце, льющемся из огромных окон за баскетбольными кольцами.

Толпа ахнула, когда двое парней-чирлидеров подбросили Эвелин высоко в воздух, где она сделала замысловатое гимнастическое сальто и успешно приземлилась к ним на руки.

Я сидела в компании из своей учебной группы – парнями и девушками, которые стремились попасть в медицинскую школу или мечтали о Массачусетском технологическом институте, а также с Шайло. Она надела наушники и закрыла глаза, полностью отгородившись от выступления, словно на медитации в лесу.

Я оглядела толпу и обнаружила Миллера, сидевшего с Ронаном и Холденом высоко в углу спортзала. Видео с вечеринки Ченса разлетелись за несколько недель. Чечетка Холдена на обеденном столе Блейлоков стала хитом, но его конфронтация с Фрэнки всех напугала.

– Он такой горячий, – скулила Эвелин через несколько дней после вечеринки. – Я не понимаю. У него харизмы хоть отбавляй, но, похоже, он желает себе смерти. Не говоря уже о том, что он сжег все мосты с Ривером и Ченсом, так что теперь ему придется тусоваться с твоим мальчишкой и этим преступником.

Но Холден, казалось, рядом с Миллером и Ронаном был совершенно счастлив. В то утро все трое смотрели представление, разговаривали и смеялись. Странное трио: угрюмый музыкант, татуированный плохой парень и гений-миллиардер, который одевался так, словно каждый день ходил по подиуму зимних показов мод в Милане. И всем им было плевать на то, что о них думают.

Прошло уже много времени с тех пор, как Миллер общался со мной так же непринужденно.

Чирлидеры закончили выступление, и по огромному залу из полированного дерева эхом разнеслись аплодисменты.

Директор Хейс взял микрофон и вышел в центр.

– А теперь глава судей Осеннего бала, Лейла Кальдерон, объявит членов Свиты.

Лейла, девушка с длинными темными волосами, в мини-юбке и обтягивающей футболке, выкатила в центр зала накрытый черной скатертью маленький столик на колесиках. На нем лежали четыре короны: две большие и две маленькие. Лейла с ловкостью ведущего новостей забрала у директора микрофон.

– Голоса уже подсчитаны, итог подведен. Поприветствуйте аплодисментами вашего Принца Осеннего бала… Донти Уэзерли!

Грохот аплодисментов потряс зал. На первом ряду футбольная команда в форменных куртках кричала и хлопала по спине своего героя-принимающего, и тот присоединился к Лейле. Он позволил ей нацепить себе на голову пластиковую сверкающую корону и попытался уйти, но Лейла схватила его за руку.

– Не так быстро. Каждому принцу нужна принцесса. В этом году Принцессой Осеннего бала становится… Эвелин Гонсалес!

По толпе пронеслась волна удивленных вздохов, которые с мучительной медлительностью обернулись радостными возгласами.

Я ахнула.

– Вот дерьмо. О нет. Бедная Эвелин.

Брови Шайло взлетели вверх, и она повернулась ко мне.

– Королева Ви?..

– Что? Нет. Ни за что. Джулия или Кейтлин, – возразила я, пока Эвелин, натянуто улыбнувшись, встала со скамейки чирлидеров, чтобы принять свою корону.

Шайло ухмыльнулась.

– Я бы не была так уверена.

– А теперь, Король Осеннего бала. – Лейла сделала паузу для пущего эффекта.

Футболисты подталкивали и дразнили Ривера, который лениво от них отмахивался и отшучивался.

– Ривер Уитмор!

Зал взорвался радостными криками, и я присоединилась к толпе.

– Ничего удивительного. Но я все еще в шоке из-за Эвелин… Вот же черт.

– Ага, – пробормотала Шайло. – Ты приготовила свою речь?

– Ой, перестань.

– А теперь… – продолжила Лейла, утихомиривая зрителей. – С удовольствием сообщаю, что Королевой Осеннего бала Центральной старшей школы Санта-Круза становится…

Весь зал затаил дыхание. В тишине раздался выкрик Фрэнки Дауда:

– Твоя мама.

Послышались смешки, а директор Хейс строго покачал головой.

Лейла подождала, пока все внимание вновь обратилось к ней.

– Вайолет Макнамара!

Я сидела в полном шоке, в то время как мои друзья радостно кричали, хлопали и убеждали меня спуститься и забрать свою корону.

– Это безумие, – прошипела я Шайло.

Она театрально вздохнула.

– Все время быть правой так утомительно.

У меня вырвался легкий смешок, но при виде разочарованного лица Эвелин я тут же его подавила; она хотела этого гораздо больше, чем я. Честно говоря, мне совершенно не нужен этот титул, и я понятия не имела, что с ним делать.

Перебравшись через ноги соседей, я добралась до лестницы и спустилась в зал. Ривер ухмыльнулся мне, на его голове красовалась глупая корона из красного бархата и золотого пластика. Лейла короновала меня уменьшенной версией, и я послала Эвелин извиняющуюся улыбку. Подруга быстро отвела взгляд, широко и безрадостно улыбаясь, и захлопала вместе со всей школой.

Я наклонилась к Риверу.

– Как такое возможно?

– Демократия в действии. Ты получила большинство голосов, коротко и ясно. – Его уверенная улыбка исчезла, и он откашлялся. – А неплохо складывается, да? Раз уж мы идем на Бал вместе.

– Верно. Вот только… мы все еще идем вместе?

– Да, прости, что не позвонил. Просто был занят тренировками и играми. И… домашними делами.

– Ничего страшного, конечно. Прости. Мне следовало подумать об этом.

– Эй, все в порядке, – быстро ответил он, пока Лейла зачитывала список достижений, благодаря которым мы удостоились наших почетных званий. – И все же мне следовало тебе позвонить. Или написать.

– Я не сижу вечно у телефона, ожидая твоего звонка, – смутившись, вставила я. – Боже, я совсем не то имела в виду. Я ведь тоже большую часть времени занята учебой…

– Я тебя даже не видел у себя дома.

– Наверное, у нас разное расписание.

– Ага.

Как и в чулане на вечеринке у Ченса, разговор с Ривером походил на буксующий в грязи грузовик, никак не желавший тронуться с места.

Я прокашлялась.

– Расскажи мне, у королевских особ много обязанностей?

Он усмехнулся.

– Кроме того, чтобы сидеть в машине и махать ручкой? Нет.

Я тоже с облегчением рассмеялась. Крошечный шаг к тому, чтобы чувствовать себя более комфортно друг с другом. Или все дело в нем. Казалось, что рядом со мной он нервничает больше меня.

Объявления закончились, и нас отпустили обратно на наши места.

– Скоро позвоню, – сказал Ривер. – Обещаю. Или увидимся у меня дома?

– Определенно. – Я округлила глаза и нацепила пугающе широкую улыбку, изо всех сил пародируя мем «Слишком навязчивая подружка». – Ты не сможешь убежать от меня…

Он расхохотался.

– Спасибо за предупреждение. – Ривер потянулся и неловко похлопал меня по руке. – Еще увидимся.

Улыбка не сползала с моего лица, пока я не остановила взгляд на Миллере в углу спортзала. Я помахала ему рукой и указала на свою корону.

– С ума сойти, да? – произнесла я одними губами.

Он даже не улыбнулся и быстро отвернулся к своим друзьям. И Эмбер Блейк. Хорошенькая блондинка только что появилась и подошла вплотную к Миллеру.

Странная боль пронзила мое сердце. Как любой человек науки, я цеплялась за логику и факты, чтобы распутать беспорядочные эмоции, возникшие в ночь сумасшедшей вечеринки. После того как Миллер так красиво сыграл нашу песню. С таким чувством… с Эмбер, практически сидевшей у него на коленях.

1. В тот вечер я слишком много выпила и стала излишне эмоциональной;

2. Я была влюблена в Ривера, и он наконец пригласил меня на бал. Достижение: разблокировано!

3. Миллер волен встречаться с любой девушкой, и я буду искренне за него рада.

Вот только звездочка над этой мыслью никуда не девалась. Если они с Эмбер будут вместе, почему бы мне не радоваться за него? Какое имеет значение то, что он выбрал нашу песню для представления себя миру в образе блестящего музыканта? Он мой лучший друг. Радоваться за него – моя обязанность.

Вот только мой лучший друг больше никогда не звонил и не приходил ко мне. В школе он едва удостаивал меня взглядом.

Как сейчас.

– Срочно в туалет, – велела Джулия, дергая меня за руку и отрывая от мыслей. – Эвелин.

Я поспешила вместе с ней и Кейтлин в ближайший туалет, расположенный за пределами спортзала. Джулия прогнала первокурсницу, которая мыла руки, и тихонько постучала в закрытую дверь кабинки.

– Эвелин? Ты в порядке?

– Все нормально, – раздался хриплый ответ. – У меня начались месячные.

Джулия взглянула на меня и покачала головой. Я прокашлялась.

– Эв? Это я. Ты точно в порядке?

– Я же сказала, что все нормально. Господи!

Кейтлин пожала плечами и подошла к зеркалу, чтобы подкрасить губы.

– Итак, моя королева, расскажи мне. Что за история с Миллером Стрэттоном?

Я вздрогнула и бросила взгляд на туалетную кабинку.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы сгорали от нетерпения поговорить с тобой о нем, но ты все время так занята.

Джулия вытащила из сумки сотовый, провела по нему пальцем, а потом показала мне экран.

– Она говорит об этом.

Появилось видео: полумрак гостиной Ченса, огоньки зажигалок и призрачный свет телефонных фонариков освещал Миллера, певшего «Yellow».

Джулия мечтательно улыбнулась.

– Все это время он был… таким, а мы даже не подозревали.

– Да, что еще ты от нас скрываешь? – поинтересовалась Кейтлин, толкнув меня локтем в бок.

О, какая ирония!

Я уже много лет рассказывала всем готовым слушать, как талантлив Миллер, но потребовались доказательства, чтобы рассеять ауру бедности и бездомности.

Кейтлин тоже взглянула на видео из-за моего плеча.

– У него такой небрежный, сексуальный рокерский образ. Вы двое когда-нибудь…

– Нет, никогда, – ответила я, отступая назад и оставляя их вдвоем смотреть видео.

– Неужели? Столько лет дружите и никогда?.. Даже не целовались?

– Ну почти. Однажды. Два года назад.

На меня нахлынули воспоминания, и я прислонилась к раковине. Мы с Миллером в моей комнате, все, как обычно. Он играл на гитаре и пел для меня. Из него изливались эмоции, несвойственные его возрасту. Я все время смотрела на его рот, завороженная движениями полных губ и лившейся с них песней. И почему-то в этот момент я подумала о том, что никто из нас никогда не целовался. Просто не верится, что еще никто не целовал эти губы.

– Что произошло?

– Нам было по пятнадцать, и ни у кого из нас не было никакого опыта, – начала я. – Я сказала ему, что мы должны поцеловаться, для практики. Чтобы, когда настанет момент, не быть полными идиотами. Я сказала, что это не будет считаться настоящим первым поцелуем или чем-то еще. Просто эксперимент.

– И? – протянула Джулия, отрывая меня от моих мыслей.

– Он отказался.

«– Я не буду целовать тебя для практики, – кисло произнес Миллер. – Чтобы какой-то другой парень… – Он прикусил язык и принялся возиться с ладами на своей гитаре.

У меня вспыхнули щеки.

– Прости. Давай забудем. Наверное, так даже лучше. Это будет странно.

– Ага, – отозвался Миллер, по-прежнему не глядя на меня. – Странно».

Я подняла глаза и увидела, что Кейтлин и Джулия смотрят на меня как на глупую дурочку. Я отмахнулась от них и снова покраснела.

– Нет, все… в порядке. Это только доказывает, что мы всего лишь друзья и что он во мне не заинтересован в этом смысле.

– Зато, похоже, он очень заинтересован в Эмбер Блейк, – вздохнула Джулия и убрала телефон. – А жаль. Похоже, мы проворонили свой шанс.

Я нахмурилась.

– Ты заинтересована?

– Возможно. Определенно заинтригована.

– Не могу ее винить, – вставила Кейтлин. – Какой девушке не захочется, чтобы ей вот так пели?

Дверь кабинки с грохотом распахнулась, и мы дружно подскочили, совсем позабыв об Эвелин. Она подошла к раковине и вымыла руки, пока мы с девочками напряженно ждали. Эвелин пригладила выбившиеся из хвоста волосы и поймала наши взгляды в зеркале.

– Черт бы побрал эти месячные, да?

Джулия и Кейтлин облегченно улыбнулись, когда Эвелин повернулась ко мне с милой улыбкой на лице. Она крепко обняла меня.

– Поздравляю, Ви. Ты это заслужила.

– Ох… спасибо. Все как будто не со мной происходит.

– Ты сказала девочкам? – Эвелин снова обняла меня. – Вайолет не нужны тренировочные поцелуи. Очень скоро у нее будут настоящие с Ривером Уитмором. Король и Королева вместе идут на бал. Разве это не идеально?

Я поискала на лице Эвелин признаки того, что моя коронация задела ее глубже, чем она показывала, но улыбка казалась искренней.

Остальные радостно меня поздравили.

– И как раз вовремя, – сказала Эвелин. – Ви наша милая малышка Белоснежка. Наша Дрю Бэрримор никогда не целовалась. Девочка, тебе еще многое предстоит наверстать. Многое.

Кейтлин уставилась на меня.

– Тебя никогда не целовали? Серьезно?

Я пожала плечами, не поднимая взгляд от кафельного пола.

– Просто… так вышло.

Джулия хихикнула.

– Ты высоко задрала планку, сразу нацелившись на Ривера.

– Угадали? – спросила Кейтлин. – Это как сначала съесть десерт без необходимости давиться овощами. Боже, я помню свой первый поцелуй. В тринадцать, с Дэнни Каннингемом. Буэ.

Мы вышли из туалета под яркое утреннее солнце, девушки вспоминали свои первые поцелуи, и не только. По сравнению со мной, они были очень опытны, пройдя все стадии отношений более чем с одним парнем, в то время как я корпела над учебой и позволяла жизни проноситься мимо меня.

Может быть, Джулия была права в том, что я ждала Ривера. Моя давняя влюбленность наконец-то начала приносить плоды. Может быть, мы станем встречаться и наверстаем все упущенное. Потом он уедет в Алабаму или Техас играть в футбол, а я сделаю первые шаги на пути к профессии врача. Все по плану.

За исключением того, что в последнее время грандиозный план казался мне сухим и бессмысленным, а причина была столь же очевидной и простой, как математическое уравнение с единственным ответом: потому что Миллер в нем отсутствовал.

После школы я поехала к Уитморам, чтобы провести время с Нэнси. На подъездной дорожке был припаркован внедорожник Ривера. Дэзия велела мне самой открывать дверь, поскольку она не всегда была дома, а мистер Уитмор допоздна работал в автомастерской.

Я поднялась по лестнице на второй этаж, в комнату Нэнси. Дверь была приоткрыта, и изнутри доносились тихие голоса. Голос Ривера. Я попятилась, чтобы не нарушать их уединение, но что-то в тоне Нэнси – ласковом, но напряженном – остановило меня.

– …больше всего на свете я хочу видеть тебя счастливым.

– Пока не знаю, мам, – ответил Ривер. – Столько всего происходит.

– Понимаю. Но слушай свое сердце. Это все, о чем я прошу. И, пожалуйста, не нужно ради меня идти против своих желаний. Мне просто было любопытно, есть ли у тебя кто-то особенный.

Наступило короткое молчание, и я отвернулась, стыдясь того, что подслушивала.

– Вайолет, – выпалил Ривер.

Я замерла, мое сердце бешено колотилось.

– Моя Вайолет? Правда? Она прелестна, но…

– Да, и вообще, у меня есть кое-какие новости. Кажется, я слышал, как подъехала ее машина. Подожди.