Текст книги "Любовь за кадром"

– Ты слишком торопишься, Саша, так нельзя!

Ирина повернулась и быстро пошла к дому, прижимая к груди букет цветов.

– В субботу, в шесть, у памятника Маяковскому! – крикнул ей вслед Александр.

Прошло три дня. В условленное время Виноградов стоял на площади Маяковского и ужасно волновался. Он не звонил Ирине в эти дни, так как подумал что она сама должна решить, будут ли они ещё встречаться. У выхода из метро он увидел Ирину в красном пальто и, переполненный радостью, пошёл ей навстречу. Они улыбнулись друг другу как старые знакомые. Виноградов взял в свои большие ладони маленькие ладошки Ирины и посмотрел ей в глаза.

– Здравствуй!

– Привет! – она улыбнулась и в её глазах светились смешинки, а Саша был настолько переполнен чувствами, что казалось сейчас начнёт передвигать здания и корчевать деревья.

Ирина прочла в его глазах решимость совершить что-то героическое и лёгким движением поспешила успокоить. Так они стояли и без слов общались друг с другом, немного испуганные новым, большим чувством, которое так внезапно возникло в них, оформилось за последние дни и, казалось, останется навсегда.

– Я рад тебя видеть, – сказал Виноградов, не отпуская рук Ирины.

– Я тоже.

– Я скучал по тебе!

– И я скучала!

– Я думал, что умру, если ты не придёшь!

– И чтоб этого не случилось, я пришла!

– Я не могу жить без тебя!

– И я не могу!

– Что же с нами будет?

– То, что всегда бывает в таких случаях!

Александр посмотрел в глаза Ирине, она говорила серьезно. И тут ему стало не по себе: «Эта девушка станет моей женой!» – подумал он. – «Я нашёл её. Так чего же я волнуюсь? Я боюсь ошибиться?

Но это же случится не сейчас, не завтра. У нас ещё будет время проверить друг друга.»

Он взял её за руку и они пошли по Тверской, мимо больших витрин магазинов, мимо банков, кафе и красного здания Моссовета.

– Сегодня в «Манеже» новая фотовыставка, – Виноградов не отпускал руку девушки. – Я предлагаю её посмотреть. Да, кстати, как ты сдала гистологию?

– У нас был дифференцированный зачёт и мне поставили пять баллов, а на выставку я пойду, так как мне очень нравятся хорошие фотографии.

– Ты у меня просто молодец! – Александр улыбнулся и слегка чмокнул Ирину в щёку.

На остановке они сели в троллейбус и доехали до проспекта Маркса. Немного пройдя, они увидели новое здание «Манежа.» Очередь у кассы была небольшая и довольно скоро они вошли в зал. Здесь были выставлены работы российских и зарубежных мастеров. Фотографии были различной крупности и разнообразной тематики. Вот серия снимков военных лет: на фотографиях фронт, бой, смерть и радость Победы. Виноградов всегда преклонялся перед мужеством военных корреспондентов, снимавших в самом пекле боя, на самых опасных участках фронта.

Они стояли в полный рост, снимая под огнём наших солдат в окопах. Отступая вместе с войсками в тяжёлые дни войны, они вместе с наступающей армией в мае сорок пятого года пришли к стенам Рейхстага. Военные корреспонденты снимали и Парад Победы в 1945 году в Москве, и выброс вражеских знамён, и маршала Жукова на белом коне. Впечатление было незабываемым.

Следующий стенд выставки был посвящён детским фотографиям. Ирина засмеялась, прикрывая ладошкой рот. На большом, цветном снимке была изображена маленькая, лет пяти, девочка с белокурыми волосами. Она стояла на полянке в короткой ночной рубашонке и, смеясь, старалась натянуть её себе на ноги, очевидно, стесняясь фотографа.

– Вот такой я была в детстве, – Ирина показала на снимок. – Только я любила длинные ночные рубашки.

– Ты, вероятно, была очень забавная? – улыбнулся Александр.

– О, я покажу тебе эти снимки. Обхохочешься!

Они проходили мимо стендов с различными фотографиями: здесь были пейзажные снимки с широким разливом рек, и белое безмолвие арктических льдов, и потрескавшаяся земля южных степей. Особенно впечатляли репортажные снимки с места событий: встреча космонавта после полёта или операция на сердце в институте кардиологии. Вот снимок новорождённого малыша, а вот девочка на плечах отца, размахивает букетом цветов в колонне демонстрантов.

Виноградов подвёл Ирину к стенду портретных фотографий и она воскликнула:

– Я тоже хочу такой портрет. Цветной, красивый и на полстены в моей комнате. Ты мне сделаешь такой портрет, Саша?

– Если ты хочешь, то конечно сделаю. Вот только технически это довольно сложно.

– Но ты же мастер делать фотографии, – просительно заговорила Ирина, и во ВГИКе вас обучают комбинированным съёмкам.

– А ты это откуда знаешь? – удивился Александр.

– А я в справочнике прочитала.

Виноградов удивлённо взглянул на неё.

– Это вместо того, чтобы готовиться к зачёту по гистологии, ты выискивала в справочнике данные об институте кинематографии?

– А я уже была готова к зачёту и от нечего делать…

– Да, девушка, на слове тебя не поймаешь! Придётся сделать тебе большой и красивый портрет.

Ирина подпрыгнула от радости, обхватила Виноградова за шею и чмокнула в щёку. Затем, как бы опомнившись, застеснялась и, отвернувшись, стала рассматривать фотографии.

– С тобой не соскучишься! – Александр благодарно пожал руку девушки. – Каждый раз что-то новое.

Они посмотрели все фотографии, вывешенные на стендах, и неторопливо направились к выходу. На улице было холодно и сыро. Виноградов обнял Ирину и они пошли к метро. Когда они подъехали к её дому, было часов девять вечера и у подъезда сидели старушки.

– Дальше я пойду сама, – остановившись, сказала Ирина. – Там слишком любопытные бабушки.

– Ты меня стесняешься?

– Нет, просто не люблю лишних разговоров.

Александр взял её за руку и, наклонившись, поцеловал.

– Когда мы снова увидимся? – он посмотрел в глаза девушки.

– Всю следующую неделю я занята. Ничего не поделаешь – сессия. Ты позвони мне, как-нибудь вечером, тогда и договоримся.

Следующая неделя была очень тяжёлой. Виноградов каждый день снимал в павильоне, приходил домой уставший, наскоро ужинал и, поцеловав дочь, ложился спать. И только в субботу вечером, освободившись после съёмок, он позвонил Ирине. Она сама подошла к телефону.

– Почему ты так долго не звонил? Я уже начала волноваться.

– Прости, Иришка, всю неделю были тяжёлые съёмки и я поздно возвращался домой. Звонить было просто неудобно.

– Ты мог бы позвонить со студии, обеденный перерыв ещё никто не отменял.

– Ты как всегда права, красавица. Я признаю свою вину и хотел бы договориться о встрече.

– Завтра воскресенье и я еду на дачу, – голос Ирины потеплел. – Если хочешь, поедем вместе. Это недалеко, по киевской дороге, станция Переделкино.

Они договорились встретиться в девять утра на Киевском вокзале, у первого вагона электрички. Настроение у Александра улучшилось и он впервые заметил, что уже вовсю гудит весна, светит солнце, поют неугомонные птицы и на ветвях деревьев уже пробились зелёные листочки.

На следующий день, в девять часов он вышел на перрон Киевского вокзала и обрадовался, увидев Ирину. Она шла ему навстречу и приветливо улыбалась.

Голубые джинсы, синяя куртка и красная беретка на светлых волосах, делали её неотразимой.

– Здравствуй, Ирина!

– Привет, Саша!

Они улыбались друг другу, как старые знакомые после долгой разлуки.

– Ты сегодня так рано! Я даже не ожидал от тебя такого подвига, – Виноградов откровенно любовался девушкой.

– Мама снизошла и довезла на машине, – Ирина поправила выбившиеся из под беретки волосы. – Вот я и примчалась на пятнадцать минут раньше. Гуляла по перрону, отвечая на шутки настырных парней.

– Я их понимаю, познакомиться с такой девушкой, это многого стоит!

– Вполне возможно, – засмеялась девушка. – А что это позвякивает в твоей сумке?

– Ничего особенного: две бутылки шампанского, а Киевский торт, как видишь, я принёс в руках. Кстати название соответствует Киевскому вокзалу. Ты не находишь?

– Ну ты просто оригинал!

К перрону подошла электричка и, из открывшихся дверей, хлынула толпа людей. Виноградов инстинктивно прижал к себе Ирину, как бы оберегая её. Когда вагон освободился, они прошли внутрь и сели у окна. Через несколько минут поезд тронулся и мимо окон побежали подмосковные пейзажи, тёмные массы лесных массивов и поля, ещё сплошь покрытые снегом.

Александр обнял Ирину и она положила голову ему на плечо. Им было хорошо вдвоём, это не надо было объяснять, они это просто чувствовали.

– Как твоя сессия?

– Сдала ещё два экзамена, – Ирина улыбнулась. – И хотя я очень устала, но довольна своими результатами. Это несмотря на то, что всё приходится зубрить, так как шпаргалками пользоваться совершенно невозможно.

– Из вас хотят сделать настоящих врачей, – серьезно сказал Виноградов, а для этого необходимы твёрдые знания.

Ирина с удивлением посмотрела на него.

– Знаешь, что нам сказал профессор на лекции?

– Нет.

– Он сказал, что мы должны уметь пользоваться книгой, так как знаний и опыта у нас ещё недостаточно.

– Хорошо сказал, – поддакнул Александр.

– А нас за эту самую книгу с экзаменов выгоняют.

– И правильно делают, – нахмурился Виноградов. – Как ты себе это представляешь? Если у тебя на операционном столе умирает больной, то ты в это время будешь искать в книге, как его лечить? То, о чём говорил ваш профессор подходит для физиков и лириков, которые постоянно что-то ищут и страдают муками творчества, а хорошему врачу такое время не дано! Его знания должны быть настолько глубокими, чтобы решение приходило чисто автоматически.

– Какой ты у меня умный! – крепче прижимаясь к Александру, сказала Ирина. – Тебя бы проректором в наш институт.

– А что, я всегда готов! У меня мама врач и любовь к медицине привита ко мне с детства.

Электричка подошла к станции Переделкино и они заторопились к выходу.

Виноградов взял тяжёлую сумку Ирины, прихватил свою и, когда поезд остановился, они вышли на перрон.

Чистый, целебный воздух, настоянный запахом хвои, ворвался в лёгкие.

Александр застыл и дышал полной грудью, широко раздувая ноздри.

– Прямо не воздух, а бальзам какой-то! Так бы стоял всю жизнь и дышал.

Теперь я понимаю, отчего горцы живут так долго: это всё чистый воздух, здоровое питание и спокойные нервы.

– Ладно, горный мечтатель, кончай фантазировать, – улыбнулась Ирина. Нас уже ждут.

У Виноградова вытянулось лицо, он был недоволен и огорчён.

– А я думал, что на даче никого кроме нас не будет и ты, как радушная хозяйка, будешь за мной ухаживать.

– Может быть тебе сразу выложить ключи от квартиры, где деньги лежат? словами известного литературного героя, осведомилась Ирина.

– Ну зачем ты так? – примиряющее забормотал Александр. – И кто нас там ждет?

– Придём, увидишь.

Они шли по тропинке, окружённой высокими соснами, верхушки которых раскачивались в такт ветру. Вдалеке, за полем, виднелась тёмная полоса леса, а справа, вдоль тропинки, протекала небольшая речушка, набиравшая силу весной, после таяния снега.

За поворотом открылся дачный посёлок, где современные коттеджи соседствовали с деревянными домиками, вокруг которых росли фруктовые деревья.

Они подошли к дому, окружённому металлическим забором, сквозь прутья которого пробивались ветки с зелёными листьями.

– Вот мы и пришли, – бодро сказала Ирина.

Она привычным жестом распахнула калитку и тотчас ей навстречу бросился громадный пёс.

«Какой замечательный дог» – подумал Виноградов, остановившись у калитки.

– Джек, славный мой, ты что соскучился, давно не видел свою хозяйку? Ирина гладила пса по голове, ласково трепала за шею, а он, весь переполненный радостью от встречи, высоко прыгал на задних лапах, повизгивал и старался лизнуть её в лицо.

– Я предчувствовал, что меня ожидает сюрприз, – сказал Александр, осторожно проходя в калитку и боязливо поглядывая на огромного пса.

– Не бойся, Саша, – успокоила Ирина, – Джек у нас ласковый, домашний пёс он своих не трогает.

– Ещё не известно, признает ли он меня за своего, – Александр старался держаться подальше.

Так они и прошествовали к дому: впереди бежал пёс, поминутно оглядываясь на хозяйку, за ним шла Ирина, а замыкал шествие, согнувшись под тяжестью сумок, Виноградов. У крыльца, ведущего в дом, стояла полная женщина лет сорока пяти.

– А мы вас ждём с раннего утра, – приветливо улыбаясь, сказала она. – Я уже и стол накрыла, отец фирменное вино выставил, а вас всё нет.

– Могу же я хоть в воскресный день отоспаться, – капризно заявила Ирина. Но сейчас не об этом речь, вот знакомься, это Саша.

Она отступила в сторону, пропуская его вперёд, а Виноградов, немного смутившись, поставил сумки на землю.

– Мария Петровна, – представилась полная дама. – Да что ж мы всё на пороге, проходите в дом.

Они зашли в большую, светлую комнату. Навстречу поднялся высокий, сухопарый мужчина и, подав руку, назвал себя.

– Василий Иванович, очень рад. Ирина нам много о вас рассказывала.

Он пригласил всех к столу и посоветовал Саше чувствовать себя как дома.

Когда помыв с дороги руки все, наконец-то, уселись, к столу, тревожно вращая глазами, подошёл Джек и положил свою большую голову на белоснежную скатерть.

– Нельзя, Джек, пошёл! – возмутилась Ирина. – Тоже мне моду взял, как все за стол, так он тут как тут.

Пёс, смертельно обидевшись, отошёл от стола и забился в дальний угол изредка поглядывая печальными глазами.

– Дорогие друзья, пришла пора наполнить бокалы, – сказал Василий Иванович, взял бутылку со стола и привычным движением начал открывать её.

– Все, кто не застраховал свою жизнь – немедленно под стол, – натянуто засмеялась Ирина.

– Вечно ты преувеличиваешь, – боязливо поглядывая на бутылку, проговорила Мария Петровна.

Наконец процедура успешно завершилась и мощная струя шампанского ударила вверх. Все сразу же оживились, заулыбались и быстро наполнили бокалы.

– Дорогие мои, – Василий Иванович поднялся и торжественно провозгласил:

– Мы собрались здесь, чтобы познакомиться с вами Александр, а заодно поздравить Ирину с успешным завершением сессии. Я желаю вам всего доброго!

Будьте счастливы!

– Спасибо, папка, – Ирина приподнялась и чмокнула отца в щеку.

Когда был выпит первый бокал и за столом все принялись за еду, Виноградов с иронией подумал о том, что сегодняшняя встреча очень похожа на стародавние смотрины. Обидно конечно, он хотел провести весь день с Ириной, а знакомство с родителями и застолье не входили в его планы. Возможно эту встречу подстроила Ирина или вся эта идиллия была задумана её родителями.

Во всяком случае, это когда-нибудь должно было случиться.

Виноградов с удовольствием ел всё, что ему предлагала Ирина, изредка запивал шампанским и вопросительно поглядывал на её родителей. А они, раскрасневшиеся, обрадованные семейным застольем, то наливали полные бокалы, то подкладывали в тарелки всё новые угощения. И даже всеобщий любимец Джек был прощён и получил солидный кусок мяса.

– Какие у вас планы на будущее? – спросил у Виноградова Василий Иванович.

– Планы совершенно конкретные: прежде всего закончить институт, ведь я только на третьем курсе и работа, конечно.

– И что за работа?

Я руковожу фотостудией у Белорусского вокзала, знакомлю ребят с основами фотографии.

– А занятиям в институте это не мешает? – заинтересованно спросила Мария Петровна.

– Я работаю по субботам и воскресеньям, в свободное от занятий время. Стараюсь познакомить ребят с аппаратурой и оптикой, учу основам композиции, пытаюсь привить понимание света и тени.

– Но ведь это же дети и с ними не просто? – поинтересовался Василий Иванович.

– Да, хулиганят они изрядно, мне приходится иногда повышать голос, но в то же время они мне помогают.

– Это когда же?

– Они часто вместе со мной едут на натурные съёмки. Их интересует абсолютно всё, что происходит на съёмочной площадке, а ребята из старшей группы помогают в установке тяжёлой аппаратуры.

В беседе наступил перерыв и Мария Петровна вместе с дочерью стали убирать со стола. Александр хотел было помочь, но Ирина попросила его не мешать. Сквозь небольшие окна, украшенные белыми занавесками, в комнату ворвались солнечные лучи и всё сразу же преобразилось: на стены лёг солнечный узор, старый сервант заиграл тёмной краской добротного дерева, широкая кровать с тёмно-розовым покрывалом стала как бы значительно больше, а здоровенный Джек, вдруг ужасно разволновался, вскочил на ноги и громко залаял.

– Ну вот, выглянуло солнце и нашу собачку на прогулку потянуло, – сказал Василий Иванович, ласково поглаживая пса.

– А вот сейчас попьём чай с тортом и Саша с Ириной пойдут гулять, а заодно и Джека прихватят, – Мария Петровна говорила ненавязчиво, но её слова звучали как приказ.

Опять все уселись за круглый стол и, положив себе на блюдца куски шоколадного торта, принялись чинно пить чай. Виноградов изредка посматривал на Ирину и, поймав встречный ласковый взгляд, счастливо улыбался. День был замечательный и настроение было хорошее.

Надев куртки и взяв поводок, Александр и Ирина вышли из дома. Джек, как привязанный, бежал сзади. На улице набирала силу ранняя весна, яркие лучи солнца пробивались сквозь облака, из подтаявшего снега вытекали маленькие ручейки, которые вливались в большие, тёмные лужи.

Виноградов взял Ирину за руку и повёл её по тропинке в сторону леса, а громадный пёс, сначала немного отстал, справляя свои дела, а затем рывком вырвался вперёд. В конце улицы, преграждая дорогу к лесу, разлилась не лужа, а почти что озеро. Джек, увязая по брюхо в воде, проскочил её и остановился, поджидая хозяев, а они, боясь промочить ноги, ходили вокруг, стараясь найти хоть какой-то брод. Ирина была огорчена и Виноградов, извинившись, постучался в ближайший дом. Он вышел оттуда через несколько минут, одетый в высокие рыбацкие сапоги и, подхватив Ирину на руки, широкими шагами пересёк лужу. Поставив девушку на землю, он заглянул в её глаза и спросил:

– Ну ты как?

– Я в полном порядке! – на одном дыхании сказала Ирина, – А ты просто герой! – Она смотрела на него с восхищением и её глаза светились радостью.

– Я сейчас, – смущённо забормотал Виноградов. – Только сапоги отдам.

Но бежать назад через лужу ему не пришлось. Хозяин дома, издали наблюдавший за ними, уже шёл навстречу, поднимая фонтаны воды ногами, на которые были одеты ещё более высокие сапоги.

– Спасибо вам, – Виноградов приветливо улыбнулся. – Вы нас очень выручили, иначе пришлось бы вплавь добираться.

– Э-э, не за что, да разве это вода! – отмахнулся мужчина. – Ты приходи ко мне на зорьке, сходим на озеро, порыбачим, а то я всё сижу дома один, даже и поговорить-то не с кем.

Отойдя от приветливого соседа и окликнув Джека, они пошли в лес. Могучие, древние деревья окружили их. Толстый слой прошлогодних листьев пружинил под ногами, вокруг слышался треск длинных веток, а солнечный луч, затерявшийся в бесконечном лабиринте деревьев, постепенно тускнел и терял силу. Стало намного темней. Ирина прижалась к Александру, как бы ища у него защиты и он, обняв её за плечи, осторожно повёл вперёд, тщательно высматривая проходы между кустами. Они подошли к высокой сосне, верхушка которой терялась где-то вверху, а толстая, потрескавшаяся кора напоминала высохшую почву в пустыне.

Ирина повернулась спиной к дереву, посмотрела Виноградову в лицо и, подняв руки, обняла его, а он, прижав к себе податливое тело девушки, нашёл её теплые, мягкие губы и стал целовать их нежно и ласково, стараясь передать ей свою любовь и нежность. Так они стояли довольно долго, потеряв ощущение времени и наслаждаясь близостью, возникшей так внезапно.

– Ты меня любишь? – спросила Ирина, заглядывая ему в глаза.

– А ты?

– Я первая спросила.

– Люблю, так мне кажется, – Виноградов поглаживал рукой её мягкие волосы.

– А почему тебе должно казаться?

– Я очень хочу, чтобы у нас всё было хорошо, чтобы мы всегда были вместе и любили друг друга, – он слегка поцеловал её в губы.

– А о плохом мне думать не хочется.

Джек подбежал к ним и уткнулся головой в колени Ирины, как бы требуя идти дальше. Они пошли по просеке, вышли на опушку леса и увидели такую красоту, что просто дух захватило. По всему полю перед ними, сквозь слой потемневшего снега пробивались тонкие, зелёные стебельки озимых хлебов. Вдалеке, позванивая колокольчиками, двигалось небольшое стадо коров, подгоняемое мальчишкой-пастухом. Он шёл позади стада, закинув кнут на плечо и по его уверенной походке, по взгляду, которым он смотрел на коров, можно было понять, что дело он своё знает.

– Джек, домой! – громко крикнула Ирина и умный пёс послушно побежал по знакомой тропинке. – Нет, нет, там лужа, пойдём в обход, вдоль поля.

Когда они подходили к дому, короткий весенний день уже пошёл на убыль и заходящее солнце окрасило облака в оранжевый цвет. Родители Ирины уже собрались в дорогу и поджидали их.

– Доченька, мы сейчас поедем в город – дел дома много, – сказала Мария Петровна. – А вы уж тут не задерживайтесь, отдохните немного и к ужину возвращайтесь в Москву.

– Хорошо, мама, – послушно ответила Ирина.

– И собаку, перед поездкой накорми, пожалуйста, – попросил Василий Иванович.

– Я всё сделаю, папа.

Ирина проводила родителей и, придерживая Джека, закрыла калитку. Они с Александром вошли в дом, в прихожей сняли куртки и прошли в комнату. Ирина включила магнитофон, зазвучала спокойная, негромкая музыка.

– Здесь на даче у тебя телевизор, магнитофон и плейер, а в Москве тоже аппаратура есть? – заинтересованно спросил Виноградов.

– У меня в Москве всё есть! – бодро ответила девушка, усаживаясь рядом с ним. – Любая машинка, издающая звуки – это моя слабость. Родители учли пожелание любимой дочери и купили мне цветной телевизор, приёмник, стерео-проигрыватель и магнитофон. Так что я слушаю музыку с утра до вечера, что, к сожалению, огорчает наших соседей.

– Какая ты смешная, – улыбнулся Виноградов, – и такая славная. Я просто счастлив, что встретил тебя.

Он прижал Ирину к себе, нежно поцеловал в губы, а правой рукой уже расстёгивал пуговицы на её кофточке.

– Нет, нет! – рванулась от него Ирина. – Я боюсь и это всё бог знает чем может кончиться.

– Но ведь мы любим друг друга и, рано или поздно, мы должны стать близки! Я очень этого хочу!

Ирина испуганно смотрела на него, судорожно вцепившись в кофточку. Виноградов подошёл к ней и осторожно погладил шелковистые волосы. Он почувствовал как девушка дрожит и попытался успокоить её. Он гладил и ласкал её как ребёнка, слегка поцеловал в ушко, а затем в носик. Ирина, наконец-то, улыбнулась, но смотрела всё ещё испуганно.

В комнате стало совсем темно и только за окнами серел уходящий день.

Саша поднял девушку на руки и понёс к кровати. Он помог ей раздеться, затем быстро и дрожа от нетерпения разделся сам и накрыл Ирину одеялом. Губы у ней были мягкие и податливые, а сама она очень горячая.

Им казалось, что эта любовная идиллия будет длится бесконечно, но уже через несколько часов, убрав постель и взяв Джека на поводок, они отправились на станцию. Был поздний вечер, на открытой платформе дул холодный, пронизывающий ветер. Виноградов обнял Ирину, а она доверчиво прижалась к нему, стараясь согреться. Джек, как воспитанный пёс, смирно сидел рядом.

Тусклый, одинокий фонарь с трудом освещал тёмный перрон. Ветер свистел ветвями деревьев, пригибая их к земле, а вдалеке послышался перестук вагонов.

– Ирина, ты не забыла, где у тебя хранится паспорт? – прижимая к себе девушку, спросил Виноградов.

– В верхнем ящике письменного стола.

– Так вот, я предлагаю, завтра после занятий, в четыре часа, мы встретимся у метро «Савёловское». – Александр говорил уверенно, стараясь не останавливаться. – Там поблизости находится Дворец Бракосочетаний, куда мы и подадим наше заявление.

Ирина посмотрела на него счастливыми глазами и тихонько засмеялась:

– Ты знаешь, я так счастлива, но меня мама убьёт!

– О, этот вечный сюжет Монтеки и Капулетти! Но нет, нам придётся изменить печальный ход событий. Теперь я, как мужчина, отвечаю за тебя и беру твою судьбу в свои руки.

Александр прижал правую руку к своему сердцу и торжественно произнёс:

– Дорогая Ирина, я предлагаю вам свою руку и сердце! Согласны ли вы стать моей женой? – он просительно посмотрел на девушку.

– Я согласна, мой рыцарь! Но вы должны честно исполнять свой долг, заботиться обо мне, приносить в дом одежду и пищу, не обращать внимания на других женщин, так как я ужасно ревнива, – уже смеясь закончила девушка.

– Да будет так! – воскликнул Александр и, обхватив Ирину за талию, закружил её по платформе.

Бедный Джек, которого безжалостно таскали на привязи, оглушительно залаял. Ирина ласково потрепала собаку по голове и в это время вдали показался мерцающий огонёк электрички.

Когда они приехали на Киевский вокзал, Виноградов договорился с водителем такси и усадил в машину Ирину с собакой, а сам на метро отправился домой. Он был весь переполнен радостью и казалось, что уснуть ему сегодня не удастся. Но едва переступив порог квартиры и наскоро умывшись, он дошёл до кровати, рухнул и мгновенно заснул.

На следующий день, проснувшись в восемь утра и, увидев за окном голубое небо, Александр бодро вскочил с постели. Он распахнул шторы и открыл окно.

Весна только началась, но солнечные лучи заливали всё вокруг ярким, тёплым светом. Снег уже растаял и только с крыш оживлённо капала капель. Весело щебетали птицы, а прохожие, расстегнув куртки, спешили по делам, как бы не замечая изменений погоды.

Набросив спортивный костюм, Саша занялся утренней гимнастикой. Он размял руки, плечи, корпус, а затем взялся за гантели. Почувствовав в руках их тяжесть, он проделал полный комплекс силовых упражнений, затем принял душ и уже одеваясь, вспомнил о том, какой у него сегодня ответственный день.

Весёлая, буйная юность уходила в прошлое, уступая место мужской зрелости.

Предложение, которое вчера Виноградов сделал Ирине, было не шуткой, а тщательно продуманным шагом. Он давно уже жил самостоятельно и привык отвечать за свои поступки.

Проблемы, которые возникали за эти годы были не то, чтобы сложными, но скорее необычными для молодого человека. Так Александр убедился в том, что мытьё посуды после еды является неприятным, но необходимым делом, ему также стало известно, что стирка белья, без стиральной машины, наводит на грустные мысли, а пришивание пуговиц к верхней одежде может серьезно испортить настроение.

Тем не менее, освоив премудрости быта и научившись готовить еду, Виноградов стал совершенно самостоятельным человеком, а встретив Ирину, он понял, что созрел для семейной жизни. Над будущей семьей не висел дамоклов меч разлада из-за бытовых вопросов, так как Александр был готов во всём помогать жене.

Стоя перед зеркалом и завязывая галстук поверх белоснежной рубашки, Виноградов думал о предстоящей церемонии в ЗАГСе и непроизвольно улыбался. Он нравился себе сейчас: такой молодой, красивый, здоровый и чувство гордости за то, что его полюбила такая славная девушка как Ирина, переполняло его.

Решив сперва заехать в институт, чтобы узнать результаты съёмок курсовой работы, Виноградов вышел из дома. Яркое, весеннее солнце, пробиваясь между облаками, слепило глаза и он надел тёмные очки в тонкой, металлической оправе. Эти очки были его гордостью, так как их подарил профессор Белгородов за лучшую съёмку этюда освещения. Среди студентов ходили слухи о том что профессор снимал все свои фильмы именно в этих очках и тем почётней был этот подарок.

Уже через полчаса Виноградов был в институте. Он подошёл к творческой мастерской и осторожно приоткрыл дверь. В полутьме аудитории светлым пятном маячил киноэкран, напротив которого был установлен проектор. Профессор Белгородов громко и язвительно комментировал изображение:

– Нет, вы только посмотрите на это лицо, это же просто размытое пятно, а не лицо красивой актрисы. А что это за фон, это же тёмный лес, а не городской пейзаж! Нет, дорогие мои, так снимать нельзя! Язык на экран не повесишь и зрителю ничего не объяснишь! Изображение должно быть чётким, ясным и красивым! Этому я и пытаюсь вас научить!

– Витольд Константинович, разрешите войти, – робко спросил Александр.

Профессор, резко повернувшись от экрана, с удивлением взглянул на него.

– Виноградов, я не верю своим глазам, неужели вы опоздали на лекцию? – Белгородов решительно поднялся. – Друзья, я не понимаю, что происходит? Если уж староста группы опаздывает на занятия по мастерству, то что остаётся делать остальным студентам? – с пафосом спросил профессор и сам же себе и ответил. – А им ничего другого не остаётся, как вообще не ходить на лекции. Неужели вы не понимаете, что операторское мастерство является самым важным профилирующим предметом и пропуск даже одного занятия лишает вас огромного количества знаний.

Мне, старому и опытному киношному волку становится страшно при мысли о том, что, работая на студии, вы можете обнаружить свою профессиональную непригодность. Мне бы этого не хотелось!

Немного успокоившись, Белгородов вернулся к своему креслу.

Надо заметить, что профессор был чрезвычайно требователен, он фанатически любил свой предмет и всячески старался подчеркнуть его приоритет в программе обучения. Студенты уже привыкли к этому и только напоминание о профнепригодности – этого бича всех творческих работников, заставлял их более усердно заниматься.

– Витольд Константинович, – немного приободрившись перед грозным профессором, проговорил Виноградов, – у меня уважительная причина для опоздания.

– Какая же? – с интересом спросил Белгородов.

– Я сегодня женюсь!

– Поздравляю, возможно после этого события вы станете немного серьезнее.

– Остальные студенты не просто гуляют, а снимают в павильоне и на натуре.

– Кто конкретно?

– Володя Елизаров и Игорь Панюшкин в павильоне, а Маша Борисова и Булат Насрединов на натуре, – Виноградов заговорил уверенно. – Двое студентов больны, остальные присутствуют на лекции.

– Вы всегда находите оправдание дисциплинарной разболтанности, – примирительно пробурчал Белгородов. – Продолжая наш разговор, мы можем обсудить работу кинооператора Сергея Урусевского в классическом фильме «Летят журавли».

В затемнённой аудитории сохранялась деловая обстановка: студенты с интересом смотрели кадры известного фильма, а профессор уверенно комментировал работу оператора и съёмочной группы. Александр уже видел отрывки из этого фильма, запомнил технику операторской съёмки и мог себе позволить немного отвлечься. А думал он, конечно, об Ирине.

Зайдя после лекции в буфет и наскоро перекусив, Виноградов побежал к троллейбусной остановке. Уже подъезжая к метро, он почувствовал, что волнуется: оказывается, подавать заявление во Дворец бракосочетаний не так-то просто и это требует известной выдержки.

Ровно в четыре часа Виноградов был у «Савёловской». Ирины пока не было и он, часто поглядывая на часы, нервно мерил шагами площадку у метро.