Текст книги "Ищу актрису"

Как, смеясь, заметила наша продюсер после его ухода, только обвинений в расизме и нетолерантности нашей студии и не хватало для полного счастья. Но пока Эдик работал у нас, чаще всего его ставили в пару к Лоле. Мира говорила даже, что они иногда репетируют сцены в частном порядке, но так это или нет, мы не знали.

Я сделала себе мысленную засечку рассказать об этом парне Владу… хм, Терентьевичу. Блин, что за отчество? Впрочем, неважно.

В съёмочном павильоне царил обычный бедлам: голые девчонки, голые парни, взмокший и покрасневший от криков режиссёр. Сегодня снимали один из вариантов девичника, на который угораздило попасть одного наивного разносчика пиццы. «Наивного» играл Ник, Кира была невестой. И, несмотря на то, что предполагаемая свадьба была только завтра, она была в некоторой вариации свадебного платья, то есть в коротеньком белом мини, чулках и фате. Видимо устроила наряду тест-драйв перед встречей с основным водителем. Подружки невесты облачились в чёрное кружевное бельё. Разносчик прикрывался пиццей. Судя по толпившимся за кадром парням, скоро на помощь «разносчику» придут рабочие из ремонтной бригады, которые невесть что забыли в этом доме.

Съёмки начались на двадцатом стаканчике кофе и на третьей таблетке от головной боли.

Кира улыбалась Нику, тот гладил её грудь, остальные девушки лежали на кровати в ожидании своей очереди на поглаживание и тоже не теряли зря время.

«А ведь Кире это нравится, – внезапно подумала я. – Нравятся чужие прикосновения, нравится целоваться с одной из девчонок и ощущать мужские руки, что раздвигают ноги. Нравится видеть перед собой одно лицо, в то время как кто-то другой начинает неторопливое движение внутри, и совершенно не имеет значения, кто это. Важны ощущения».

– А против этого у тебя нет возражений? – раздался знакомый голос, и от него по коже побежали мурашки. Всё-таки я была права, Влад, знал, где меня искать.

– Нет, – тихо ответила я. – Взрослые совершеннолетние люди занимаются этим добровольно. Какие могут быть возражения? – я едва удержалась от сарказма, но всё же удержалась.

– Я рад, – сказал он таким тоном, словно и сам намеревался поучаствовать, но только сейчас получил разрешение.

Кира хрипло вскрикнула и тут же рассмеялась, когда Ник коснулся её живота напряжённым членом. Одна из подружек невесты обхватила актёра за плечи и поцеловала – с толком, с чувством, с расстановкой. Член парня тут же устремился к новой цели. Дверь открылась. Это пришли ремонтники. Ага, целых пять человек. Ага, в спецовках на голое тело.

– Стоп! Снято, – скомандовал Илья, и гримёры бросились поправлять макияж «невесте».

– Значит, всё дело в выражении лица? – уже громче спросил Влад. – Одна девушка плачет, вторая смеётся?

– Да, всё дело в выражении лица. Согласие – это важно, даже когда речь идёт всего лишь о персонаже. Она должна хотеть этого… этого… проникновения.

Я поняла, что всё же краснею.

– А если это её тайная фантазия? Чтобы в неё… проникли без её согласия? Чтобы заставили кричать от удовольствия, которого она не желала? – Он вдруг коснулся пальцем моего плеча и провёл пальцем вниз до самого запястья. Даже сквозь ткань блузки его прикосновение показалось горячим. – Это же так заманчиво, переложить ответственность за запретное наслаждение на кого-то другого.

– Даже если так. – Я дёрнула плечом и отступила.

– Готовность по моему сигналу, – снова выкрикнул режиссёр.

– Я запомню, – серьёзно сказал мой новый босс и скомандовал: – Идём.

– Куда?

– Съездим на бывшее место работы Лолы. Чем чёрт не шутит, вдруг она там появлялась.

– А бывшее место работы, это… – Я откатила тележку в угол. Надеюсь, мне не предъявят претензию, что второй день подряд бросаю тут добро и убегаю.

– Студия «Купидон». – Мужчина вышел из съёмочного павильона, где-то там за нашими спинами Илья скомандовал: «Мотор!», и дверь захлопнулась.

Лола раньше снималась у конкурентов? Вот это новость! Я уже открыла рот, чтобы задать ещё с десяток вопросов о нашей приме, как увидела спускающегося со второго этажа Эдика.

– А вас не интересует актёр этой самой студии и одновременно по слухам бывший парень Лолы? – Я улыбнулась Эдику, тот споткнулся и едва не скатился с лестницы. Правда, смотрел он не на меня, а на моего спутника.

– Расскажи о Лоле, – спустя пять минут потребовал мой босс.

Эдик с тоской оглядел почти пустую комнату, где у дальней стены был свален сломанный реквизит, а потом вновь уставился на Влада. Я его понимала. Спускаешься с лестницы, а тут кто-то заступает тебе дорогу, зловеще приговаривая: «Надо поговорить». Я бы точно испугалась. Но Эдик оказался выше этого и послушно последовал за моим спутником в ближайшую свободную комнату. Ага, и поэтому теперь смотрел на нас без всякого удовольствия.

– Спрашивайте, – нехотя выразил готовность к сотрудничеству актёр. И вот это было уже интересно. Ладно, наши все уже в курсе, по какой надобности этот Влад Терентьевич ошивается на студии, но какой резон с ним разговаривать Эдику? Послал бы куда подальше и, насвистывая, ушёл в закат.

– Как давно ты видел Лолу?

– Три месяца назад.

– Уверен?

– Более чем. – Эдик в замешательстве посмотрел на Влада.

А ведь он его опасается, поняла я. Боится человека ниже его на голову и как минимум на десять лет старше. Нет, Влад не любовник Аллы. Когда боятся не тебя, а того, что ты можешь наболтать облечённому властью, смотрят иначе. Эдик опасался именно самого Влада, а не его слов.

– Мы выезжали на натурные съёмки, это очень легко проверить. Я не отлучался ни на день, у меня главная роль, – последнее актёр сказал с гордостью, а потом вдруг сник.

– Если всё так, чего ты дёргаешься? – задал резонный вопрос Влад.

– Говорят, вы не любите перебежчиков.

– Кто говорит? – уточнил мужчина.

Я бы тоже не отказалась узнать, кто это такой осведомлённый.

Но Эдик в замешательстве отвернулся и снова посмотрел на реквизит.

– Насколько я знаю, – продолжил мой босс, – ты ушёл после истечения контракта, заблаговременно предупредив Аллу. Ты доработал фильм и, по сути, был свободен, как ветер. А то, что другая студия предложила тебе кусок побольше, так это здоровая конкуренция. С чего мне злиться?

Вот и я хотела бы знать, с чего? Почему когда увольняется актёр, которого наняла Алла, злиться должен её «старый друг»?

– Где проходили съёмки? – задал следующий вопрос мой босс.

– База отдыха «Еловый лог».

– Что вы там делали? Снимали фильм про озабоченного размножением йети?

Эдик дёрнул веком.

– Что, серьёзно? – хохотнул Влад. – Когда ты вернулся?

– Сегодня. И Лола…

– Что Лола? – наклонился вперёд мой спутник. – Приехала? Позвонила?

– В том-то и дело, что нет, – блондин покачал головой. – Она должна была встретить меня в аэропорту. Но не встретила. Телефон выключен. Взял такси, добрался до дома, но понял, что так и буду психовать, гадая, что, да как, поэтому и рванул к ней в квартиру, а потом сюда. Просто хотел убедиться, что она закрутилась и забыла.

– Вы встречались?

– Громко сказано. – Эдик передёрнул плечами. – Мы время от времени трахались, когда хотели расслабиться и не думать о том, как твоя задница смотрится на экране, достаточно мужественно или нет.

– И, тем не менее, когда она не появилась в аэропорту, ты приехал сюда. Не слишком ли ты беспокоишься о случайной любовнице?

– Думайте, что хотите, – твёрдо ответил актёр.

– Это вы послали ей цветы? – влезла с вопросом я. – Примерно дюжину роз четыре дня назад?

– Нет, – кажется, Эдик был удивлён. – Зачем мне это? – Он посмотрел на Влада и в свою очередь спросил: – Что с Лолой?

– Мы не знаем, – ответил мой босс. – Она просто пропала.

– Надо идти в полицию.

– Уже, – не стал вдаваться в подробности Влад, а потом распахнул дверь комнаты. – Не смею больше задерживать.

Эдик бросил недоверчивый взгляд на меня и, нахмурившись, вышел.

– Что думаешь? – спросил Влад.

– Я? – было с чего удивиться, не каждый день начальство спрашивает твоего мнения. – Сыщик из меня неважный, вот если вам кофе сварить…

– И всё-таки?

– Думаю, вы не тот, за кого себя выдаёте, – ответила я. Чистую правду, между прочим.

– Ты права, – он потёр переносицу.

– Правда?

– Сыщик из тебя неважный.

– Ага, – согласилась я. – Эдик беспокоится о Лоле и одновременно чего-то опасается. Кого-то. – Я, так же как и актёр, посмотрела на сломанные декорации. Но те угрожающими не выглядели.

– Скелет в шкафу есть у каждого, даже у него. И если придётся его найти, я его найду.

– И чем вам скелеты помешали? – вполголоса спросила я, толкнула дверь и вышла из комнаты.

– Ничем, пока они не влияют на прибыль и работу концерна. – Мужчина вышел следом.

– На студию «Купидон» поедем? – спросила я в коридоре.

И мы, конечно, поехали. Почти. Вышли под яркое солнце на парковку, и подошли к машине Влада. Я огляделась и увидела, как Эдик садится в такси.

– Он сказал, что Лола должна была его встретить? – Я нахмурилась и окинула взглядом стоянку. Ровные ряды машин, шлагбаум у выезда, vip-места, которые специально держат для наших звёзд и почётных гостей. – А где её машина? – спросила я, отходя от автомобиля Влада. – Где её «Ауди»? Она уехала на ней, но у дома машины не было, – вспомнила я свой визит к Лоле.

– Цвет? Номер? – быстро спросил мужчина, доставая телефон.

– Белая, – ответила я, и продиктовала номер, слушая, как он повторяет за мной цифры, прося кого-то пробить их по базе, пока неофициально.

– Я понимаю. Сделай что сможешь. Хотя бы узнай, не зафиксировано ли происшествий с этим или похожим автомобилем. Да, с меня причитается. До связи. – Он опустил руку и добавил: – Молодец! – А потом нахмурился и спросил: – Почему так странно смотришь?

– Гадаю, почему никто не вспомнил о её машине раньше?

– Не знаю. – Мужчина улыбнулся. – Поиск пропавших не совсем мой профиль. – И завёл машину.

– Ага. – Я села рядом.

Мы выехали на дорогу, но не проехали и пятисот метров, как Влад вдруг стал разворачиваться.

– Что? Куда? – спросила я, наблюдая, как он лихо пересекает двойную сплошную.

– Мне нужно кое-что проверить.

– Хорошо, – согласилась я, но через десять минут машина свернула на улочку, ведущую к моему дому. – Но…

– Одному. Считай у меня личное дело. А ты пока отдохни, к конкурентам съездим в другой раз.

– Но я только что приехала на работу!

– Вот и наслаждайся выходным, который тебе оплатят.

Он остановил автомобиль напротив крыльца и улыбнулся. Жаль только глаза оставались серьёзными, мало того, он о чём-то сосредоточенно размышлял. И посвящать в это «что-то» меня явно не собирался.

– Может, мне пока обзвонить больницы и… – Я проглотила слово «морги». Почему-то вспомнилась та танцовщица и её слова про грустные глаза.

– Отлично, – согласился он, едва слушая, что я говорю, и нетерпеливо постучал пальцами по рулю. – Этим и займись.

Этим я и занялась, стараясь не вспоминать о том, как сорвалась с места машина Влада, стоило мне выйти. И старалась не гадать, куда понесло босса. В конце концов, у него действительно могли быть личные дела. Ага, например, утюг не выключил или кран забыл закрыть.

Обзванивать лечебные учреждения оказалось делом не таким лёгким, как я представляла. Сидя в своей комнате, я раз за разом набирала номера, что выдал мне поиск. Набирала, не пропуская ни одного, от пунктов первой помощи до военного госпиталя, расположенного в пригороде.

Сперва собеседники пытались понять, что мне надо. Потом спрашивали, кто я. Затем прятались за «запретом на разглашение личной информации». Самые сердобольные посылали меня в… полицию. Самые бестолковые спокойно разглашали тайны вверенного им отделения или морга.

Когда после очередного сухого отказа телефон у меня в руке зазвонил сам, я едва его не выронила. Посмотрела на дисплей…

«Номер скрыт» – гласила многообещающая надпись. Ну, как тут не взять трубку?

– Слушаю, – строго сказала я, подражая голосам медработников, с которыми только что общалась.

– Вас интересует клуб «Мёд»? – приглушённо спросил собеседник.

– А что, хороший клуб?

– Да или нет? – спросил кто-то едва ли не шёпотом, или прикрывая трубку рукой.

– Да.

– Тогда загляните в почтовый ящик.

– Кто вы? Откуда узнали мой номер?

– И не благодарите. – В трубке послышался хриплый смешок, а потом вызов оборвался.

– Ну, хоть у кого-то хорошее настроение, – высказалась я. Схватила со стула свитер, вышла из комнаты и спустилась на первый этаж.

Судя по доносившемуся из гостиной звуку телевизора, мама ещё не спала. Я тихонько миновала прихожую, распахнула дверь в тёплый вечер, спустилась с крыльца и дошла до почтового ящика. В прорезях что-то белело. Я огляделась. Сумерки уже опустились на город, вдоль улиц зажглись фонари, в отдалении слышался шум двигателей и шорох шин по асфальту. Всё спокойно и буднично. Обычный вечер в обычном районе. Если не считать вызывающего белого клочка бумаги и анонимного звонка.

– Чёрт знает что, – сказала я, и всё-таки открыта ящик.

В руку свалился плотный конверт. Ни адресата, ни подписи, а это значит, что послание не отправляли почтой. Да и какой почтальон будет разносить письма на ночь глядя? Конверт положили специально для меня.

Я снова завертела головой, словно надеясь, что шутник выскочит из-за ближайшего дома и выкрикнет: «Сюрприз!»

Не выскочил.

Я разорвала конверт и, за миг до того, как пальцы коснулись плотного прямоугольника белой бумаги, поняла, что там.

Та же бумага, тот же шрифт. На одной стороне витиеватая надпись «Приглашение», на второй – «Клуб «Мёд»». Моё имя выведено синей шариковой ручкой, дата и адрес. Не хватало только Лолкиного поцелуя. Приглашение на вечеринку, после которой она исчезла.

Я медленно досчитала до десяти, вернулась в дом и захлопнула дверь. Взбежала по лестнице и, оказавшись в своей комнате, поняла, что уже пять минут смотрю на телефон. Очень хочу набрать номер, но не могу. Потому что не знаю. Из меня не только сыщик неважный, но и помощница. Так как номер начальника я узнать не удосужилась.

4 день съёмок

– Очень интересно, – протянул Влад, разглядывая приглашение.

– Бросили в почтовый ящик, – раз в пятый повторила я и, не удержавшись, зевнула.

Поспать удалось всего часа четыре. Остальное время я едва не бегала по потолку, выглядывала в окно и нервно поправляла занавески, как в шпионском фильме. Но судя по всему, за домом никто не следил и на положение занавесок не реагировал. Шпионы совсем обленились и предпочитали ночами спать. А вот я успела вдоволь попсиховать, мелькнула даже мысль позвонить Алле Сергеевне и попросить номер Влада. Остановило то, что пришлось бы объяснять, зачем он мне на ночь глядя понадобился и почему это не терпит до утра. Если первое объяснить было просто, то со вторым наметились проблемы. Дата на приглашении стояла только завтрашняя, и это тоже было странно. Словно меня не хотели застать врасплох, а дали время на раздумья. Такие новости вполне могли подождать до рассвета. Они могли. Я – нет.

– Хм, – задумчиво протянул он, едва ли не принюхиваясь к злосчастному прямоугольнику.

К слову, я вчера занималась тем же самым. Между прочим, в детективах, что показывают по кабельному, сыщики, понюхав анонимку, с ходу называли типографию, марку печатного станка, номер краски, плюс цвет волос и размер бюста отправительницы. Но видимо, следователь из меня никудышный, так как ничего кроме запаха полиграфии я не уловила. Из наклона букв писавшего – так как моё имя, время и место назначенной встречи были написаны от руки, тоже много не выжмешь, разве что сравнить… Если будет с чем сравнивать, конечно.

На студию я приехала рано и ещё два часа прыгала на парковке от нетерпения, высматривая машину босса и нервируя охранника. И с таким энтузиазмом бросилась к автомобилю Влада, когда он приехал, что едва не оказалась под колёсами.

Теперь мы сидели в салоне и уже вдвоём рассматривали злосчастный прямоугольник картона.

– Адрес прогуглила, – стала торопливо объяснять я, – это частный дом, на двести квадратов, стены из кирпича, литой фундамент, черепичная крыша, трубы и проводку меняли в прошлом году…

– Откуда сведения? – удивился Влад.

– Дом выставлен на продажу агентством «Элитный квартал». У меня и план комнат есть.

Я полезла за телефоном, но мужчина остановил меня взмахом руки и повертел в руках чистый без единой подписи конверт.

– И что это значит? – не выдержав, спросила я.

– Что своими поисками мы привлекли их внимание, – ответил он, убирая приглашение в карман.

– Чьё?

– Я бы тоже не отказался узнать. – Он завёл двигатель. Вытащил свой мобильный, нажал пару кнопок, и моя трубка тут же откликнулась мелодией входящего вызова, на дисплее высветился номер. – Это на будущее, – назидательно сказал он, выруливая со стоянки. – Если потребуюсь, звони сразу.

– Куда мы? – испуганно спросила я, всерьёз подозревая, что Влад в отличие от меня сумел увидеть в наклоне букв паспортные данные и адрес отправителя.

– В медцентр «Будь здоров», – ответил мой босс, вливаясь в поток автотранспорта. – Именно туда Лика была записана к врачу, приём у которого пропустила.

– Но ведь, – я убрала телефон и посмотрела на мужчину, – «ЭроДрим» обслуживается в частной клинике этого… как его там. Всё время забываю фамилию доктора. Зачем ей записываться в «Будь здоров», если вся частная клиника в её распоряжении, да ещё и за счёт студии?

– Наверное, за тем, о чём эта самая студия знать не должна.

– Но врачебная тайна…

– По условиям контракта врач должен уведомить руководство студии о профильном заболевании. Ты тоже такой подписала.

– Что за профильное заболевание?

– Например, беременность.

Я ойкнула.

– Или гонорея, – мрачно добавил Влад.

В медцентр нас впустили и даже облагодетельствовали бахилами и дежурной улыбкой. Правда улыбка быстро увяла, когда врач, немолодая женщина со строгим лицом, поняла что мы пришли к ней не проблемы бесплодия решать, а просить нарушить врачебную тайну. Женщина громко возмутилась и даже подняла трубку, чтобы вызвать охрану.

– Я не прошу вас нарушить закон, – поднял ладони Влад. – Но и вы нас поймите, девушка исчезла.

– Если будет нужно, я поговорю с полицией, а не с… Вы кто вообще такие? – Трубка в её руке дрогнула.

– Мы её коллеги, – покаянно признался мой спутник.

– Вы… – Она посмотрела на него, а потом на меня и, наконец, с явным испугом выговорила: – Вы тоже… актёры?

И было в её голосе что-то знакомое, что-то уже слышанное раньше. Кажется, именно так я сама говорила о наших актрисах, только добавив в голос чуточку презрения.

Надо же, услышать эти непонятные опасения от другого человека оказалось не очень приятно. Мы же не бешеные собаки, а она смотрит так, словно мы сейчас её покусаем. И она, заразившись трахательным вирусом, побежит сниматься в порно.

– Почти, – не стал вдаваться в подробности Влад. – Вы знаете, почему она не обратилась в нашу клинику?

– Ничего я не знаю, – торопливо ответила врач. Пожалуй, даже слишком торопливо.

– Мы просто хотим убедиться, что с Лолой всё в порядке, – вдруг сказала я, и женщина и Влад посмотрели на меня с одинаковым удивлением, – а не выпытать государственные тайны. Не озвучивайте диагноз, просто скажите, что всё хорошо, что это был рядовой осмотр, что вы не посылали её на трепанацию черепа. Или наоборот посылали, и она сейчас отходит от наркоза в одной из палат.

Врач на миг закрыла глаза, а потом, медленно положив телефон на стол, уточнила:

– И тогда вы уйдёте?

– Постараемся, – обнадёжил её мой спутник. – Хотя мне здесь нравится. Интерьер, конечно, тускловат и наводит тоску, но в целом…

– Она не пришла за результатами анализов, – не оценила его юмор женщина. – Не могу сказать, что всё в порядке, но и плохого тоже ничего не случилось, – старательно подбирая слова, ответила она. – Нет, я не отправляла её на хирургическое вмешательство. Просто рекомендовала изменить образ жизни, и всё.

– А если она его не изменит? – вкрадчиво поинтересовался Влад.

– Будет жить долго. Не знаю, счастливо ли, но жизни и здоровью ничто не угрожало, – строго закончила врач. – Я всего лишь давала рекомендации, а не ставила ультиматум. Этого вам достаточно?

– Наверное, – кивнул Влад, встал и на всякий случай спросил: – Но результаты анализов стоили того, чтобы их забрать?

– Да.

– А мы не можем забрать их вместо…

– Нет, – отрезала врач. – Тем более что я отправила их ей на e-mail. А теперь уходите, – потребовала она, – иначе я вызову полицию.

– Точно, гонорея, – констатировал на парковке Влад. – Лолка психанула и сбежала.

– Куда? – уточнила я. – В страну гонорейников? Вместо того чтобы лечиться? Только там она может жить долго и счастливо с таким диагнозом.

При всей нелюбви к Лоле, представить себе, что она сбежала из-за венерической болезни, я не могла. Это было глупо, а наша прима отнюдь не была дурочкой. Тут логичнее наоборот сразу обратиться в клинику студии. Почему именно туда? Да потому, что там оперативно помогут, плюс тут же проверят всех партнёров по фильму. И самое важное, будут молчать. Сор из избы выносить не принято, разговоры о том, что на студии гуляет венерическое заболевание, не нужны никому – ни актёрам, ни продюсерам, ни режиссёрам. Мира рассказывала, что прецедент уже был.

Тут уж я скорее поверю в беременность. В этом случае побег более логичен. Мама именно так и поступила, после того, как доктор известил её о моём скором появлении на свет. К тому времени парень, мой биологический отец, уже давно исчез с горизонта. Дед нашёл маму спустя неделю в общежитии у подруги. Навыков по выживанию во враждебной окружающей среде у его дочери не было, как и умения прятаться. Нашёл и поставил перед фактом, что рожать она будет дома. Вернее, в больнице, а жить дома, и нечего разыгрывать вселенскую трагедию, за что ему, конечно, большое человеческое спасибо.

Да, я могла бы поверить в беременность, но… Но что? Лола не первый год в этом бизнесе, и вряд ли бы так лопухнулась с контрацепцией. Хотя, чужая душа – потёмки.

– Но она исчезла раньше, чем получила результаты, – озвучила я свои сомнения.

– Ты забываешь про почту, на которую ей их выслали, – возразил Влад. – Она могла получить их позднее. К примеру, она не собиралась никуда исчезать, просто решила пропустить день съёмок. Вернее, не просто, а с умыслом. – Он посмотрел на меня.

Я мысленно чертыхнулась. Конечно, чтобы проучить одну нерадивую ассистентку, что распустила язык. Это как раз было очень похоже на Лолу – корчить из себя звезду и ждать извинений.

– Про приём у врача могла забыть, а могла забить, рассудив, что ежели что, с ней свяжутся. С ней и связались. Получила вечером результаты и слиняла. – Он с досадой поморщился.

В какой-то мере я его понимала. Предполагать можно было всё, что угодно, а вот, что произошло на самом деле, пока вопрос. По факту ничегошеньки мы о Лоле не узнали и только ещё больше запутались.

– Чёрт! – Влад остановился у автомобиля. – Испытываю громадное искушение подкупить уборщицу этого медцентра, чтобы она достала мне карту Лолы.

– А это не противозаконно? – Я села в машину.

– Ещё как, – он завёл двигатель, – но это ждёт. Нам нужно ещё подготовиться к вечеру.

– Нам?

– Нам. – Он вырулил с парковки. – Если ты думаешь, что я отпущу тебя на вечеринку, с которой девушки исчезают в неизвестном направлении, то сильно ошибаешься.

Я облегчённо выдохнула. Честно говоря, я тоже не горела желанием идти неизвестно куда в одиночку.

Вот ещё один вопрос: была ли Лола на той вечеринке? Может, мы зря прицепились к этому приглашению? Или это оно прицепилось к нам? Я попыталась представить себя на месте нашей примы. Пришла домой, скинула шпильки и вытянула уставшие ноги. Зачем куда-то идти? Хотя я не Лола, у той запала на всю ночь хватит. Хорошо, она от души погуляла на вечеринке, пришла домой, проспала на работу. Или решила нарочно не ходить и дождаться гонца с извинениями. Ага, а заодно отключила телефон, а ещё хихикала, когда к вечеру увидела перед своей дверью меня. Но не открыла и чужим унижением не насладилась. А там и новости от врача подоспели. Правда, если этому самому врачу верить, ничего страшного в них не было.

Блин, голова пухнет от сведений, а толку ноль.

Влад прав, надо сходить в этот загадочный клуб «Мёд».

– Но приглашение только на одно лицо, – забеспокоилась я.

– Пусть это тебя не заботит, разберусь. Скажи лучше, куда едем сначала?

– В каком смысле «куда»? – не поняла я.

– В бутик или в салон красоты?

– Домой, – отрезала я, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

– У нас вечером мероприятие, – стал терпеливо, как маленькой объяснять Влад, – и нужно выглядеть…

– Я, может, не такая красавица, как Лола, но вполне способна сама подготовиться к вечеринке.

– Но я не это имел в виду.

– Пожалуйста, отвезите меня домой.

И он отвёз. Молчал всю дорогу, лишь изредка бросая на меня опасливые взгляды, которые я ощущала на своей коже словно прикосновения. Когда машина остановилась напротив моего крыльца, и я схватилась за ручку двери…

– Тая, – позвал он.

Я обернулась, не могла не обернуться. Чёрные глаза смотрели слишком пристально, слишком… не знаю, что в них было, но я замерла, как мышь перед котом.

– Ты очень красива. И даже более того, твоя красота живая, она не покрыта толстым слоем лака, пудры, помады. Ты просто настоящая. – Он вдруг обхватил пальцами мой подбородок и, склонившись, легонько коснулся губами губ. Я вздрогнула. Это было настолько неожиданно, что я даже не успела отстраниться. Или не захотела. Только вытаращилась на мужчину, словно фанатка, узревшая кумира. – Но не знаю, должен ли я говорить это? Нужно ли это тебе?

Он продолжал смотреть, и я, заворожённая его взглядом, ответила. Ответила ещё до того, как сообразила, каким именно будет этот ответ.

– Да. Нужно.

И вышла из автомобиля, чувствуя, как горят щёки.

– Тая, – снова позвал он. И я снова обернулась. – Она бы согласилась на салон, – Влад улыбнулся, – и на бутик. Лола бы согласилась.

А потом он поднял стекло и уехал.

Ночная съёмка

Влад вернулся к полуночи, когда я уже пять раз выглянула в окно, три раза сменила туфли и пять раз сумочку. Два раза начинала набирать номер и два раза сбрасывала. Успела вдоволь потешить себя мыслями, что он вообще не придёт. А когда увидела, как чёрная спортивная машина тормозит напротив дома, не сразу поняла, что это за мной. Автомобиль был другим, тёмным, хищным, навевавшим мысли о высокой скорости и шампанском, о кожаных сиденьях и французском одеколоне… Я даже не сразу узнала вышедшего из неё Влада.

Схватила жакет и сумочку и сбежала вниз.

– Мама, буду поздно! – крикнула я так, чтобы не дай бог ненароком её не разбудить, ибо, куда уж позже.

Выскочила на крыльцо, как раз в тот момент, когда Влад подошёл к двери. Целую минуту мы рассматривали друг друга. Не знаю, что подумал он, глядя на моё маленькое чёрное платье с открытыми плечами; на собранные в небрежный узел волосы (я с этой небрежностью два часа возилась); на макияж, который я, памятуя о его словах про пудру и помаду, старалась сделать как можно менее заметным; на ноги, которым добавили длины шпильки. Не знаю, он не сказал. А вот я…

Я словно попала на съёмки фильма про Джеймса Бонда. Или про миллионера. Или про миллиардера, или того хуже. На этом моя фантазия, как и знание математики, истощились. Сомневаюсь, что может быть кто-то хуже миллиардера. Раньше я думала, что джинсы и спортивный пиджак сидят на Владе просто здорово. Оказалось, это я его ещё в костюме не видела. С утра он был всего лишь слегка небрит, сейчас же «щетине» придали форму и лоск; эдакая небрежность, что порой сто́ит дороже любой вычурности. Выглядел он просто сокрушительно для нежного девичьего сердца. У меня даже колени подогнулись, а может, я давно на каблуках не ходила.

«Мне конец, – пришла вдруг мысль. И я тут же с ней согласилась: – Полный».

– Всё настолько плохо? – вдруг спросил он. – У тебя такое выражение лица, словно привидение увидела.

«Ну-ка, возьми себя в руки! – скомандовала я себе. – Актриса ты или не актриса?»

На сцене я никогда не смущалась, не мямлила, не краснела и не выглядела полной идиоткой, если это не предусматривалось сценарием. Я даже играла Клеопатру в одной из постановок студенческого братства. Клеопатра с веснушками – это было нечто, но режиссёр не дал мне ни замазать их, ни надеть парик, мотивируя это своим ви́дением и естественностью. То-то первые ряды так естественно хихикали.

Чёрт! Нужно представить, что всё это большой спектакль, и мне отведена в нём роль. В конце концов, так и есть – мы не развлекаться идём, а выяснить всё что можно и всё что нельзя о Лоле. Я в роли, на мне костюм и грим, рядом партнёр. Всё просто, этому меня учили.

– Всё настолько хорошо, – ответила я, улыбнулась и положила руку ему на локоть. – Если бы я увидела тебя в костюме в первый раз, то…

Я замолчала, когда он распахнул передо мной дверь чёрного хищного автомобиля.

– То что? – уточнил Влад, помогая мне сесть.

В салоне пахло кожей и дорогим парфюмом.

Я подняла взгляд на мужчину, мне даже показалось, что он стал двигаться по-другому, со сдержанной неторопливостью и достоинством, словно роль сегодня играла не только я.

– Что ты родился с золотой ложкой во рту.

Он поднял брови, а я продолжила:

– Что ты из тех, кто покупает акции за десять миллионов ещё до завтрака и продаёт после обеда за двадцать. Я бы к тебе и на пушечный выстрел не подошла.

Он захлопнул дверь, обошёл автомобиль, сел на водительское место и только потом спросил:

– Почему, если я, по твоим представлениям, акции покупаю, а не детей на завтрак ем?

– Потому что такой как я, совсем не место, рядом с таким как ты.

– Тогда хорошо, что я, – он улыбнулся краешком губ, – никогда не покупал акций на десять миллионов. Могу даже поклясться на библии. Или на камасутре, смотря к чему доверия больше. – Он завёл двигатель.

И заглушил его через двадцать минут напротив одного из коттеджей в восточной части города. Да, именно фотографию этого дома я прошлой ночью изучила с особой тщательностью. Но ничего злодейского не усмотрела. Даже сейчас дом выглядел почти обычно. Вывески «По понедельникам и пятницам здесь совершается преступление» тоже не было. Обычный дом, обычный газон, светящиеся окна, музыка. Обычная вечеринка для друзей, того и гляди, сейчас соседи с пирогом заглянут.

– Я звонил в агентство, узнавал насчёт продажи. Ты была права, дом выставлен. Даже хотел договориться о просмотре, но я очень занятой человек, – Влад улыбнулся, – настолько занятой, что могу посмотреть его лишь сегодня вечером. – Он посмотрел на дом, в котором светились все окна. – На что мне невнятно ответили, что агент уехал за город, а ключи от дома уехали ещё дальше, дубликата нет, вот если завтра… Завтра они мне всё покажут. Я намекнул, что могу добавить процентов пять комиссионных, если дом откроют для меня сегодня, можно даже ломом и обещал оплатить ремонт двери.