Текст книги "Красная пиявка"

Эндрю Лейн
Красная пиявка

First Published in Great Britain by Macmillan Children’s Books, 2010

Copyright © Andrew Lane, 2010

© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2012

© Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2014

* * *

Пролог

Когда Джеймс Хилледжер впервые увидел гигантскую пиявку, он подумал, что это галлюцинация.

В джунглях Борнео было жарко и душно, прямо как в турецкой бане. Воздух был таким влажным, что его одежда промокла насквозь, и пот не испарялся, а капал с рук и с носа, стекал по коже, собираясь в противные лужицы там, где одежда прилипала к телу. В его ботинках хлюпала вода. И пусть они были сшиты из прочной кожи, Хилледжер понимал, что в этом жутком болоте ботинки сгнили бы за пару недель. Он чувствовал себя неуютно… Да что там говорить, скверно он себя чувствовал, так скверно, как никогда в жизни.

От жары у него кружилась голова, и поэтому, а еще потому, что вот уже несколько дней он страдал от голода и жажды, Хилледжер решил – у него начались галлюцинации. Ему давно казалось, что он слышит голоса, доносящиеся из-за окружающих его деревьев, – кто-то постоянно перешептывался и посмеивался над ним. Умом Хилледжер понимал, что это всего лишь ветер шумит в листве, но каждый раз его охватывала паника и хотелось заорать на невидимых преследователей, велеть им заткнуться, пристрелить их, в конце концов, если они не послушаются.

Ему уже встречались здесь совершенно невероятные существа – то ли настоящие звери, то ли рождаемые его воспаленным мозгом видения. Обезьяны с огромными, похожими на раздутые груши носами; гигантские лягушки, размером с ладонь, ярко-оранжевые, красные и синие; взрослый слон, который, однако, доставал ему лишь до плеча; странное, похожее на свинью животное, покрытое темной шерстью, с длинной и острой мордочкой, которая постоянно шевелилась самым необычным образом. Были ли эти животные реальными или галлюцинациями, он не знал.

Шагавший рядом с ним Уилл Джимсон остановился и наклонился вперед, уперевшись ладонями в колени и жадно глотая влажный воздух.

– Давай передохнем минутку, – выдавил он, с трудом переводя дух. – Тяжело идти.

Хилледжер воспользовался передышкой, чтобы вытереть лоб платком: дело достаточно бессмысленное, так как платок был таким мокрым, словно его только что достали из воды. Может быть, галлюцинации – это симптом какой-нибудь страшной тропической лихорадки? Леса Борнео были рассадником всевозможных смертельных болезней, о которых современная наука мало что знала. Он слышал, что люди, считавшиеся без вести пропавшими в джунглях, объявлялись через несколько недель, чуть живые, с ног до головы покрытые зловонными язвами.

Он с тревогой огляделся по сторонам. Ему казалось, что даже деревья над ним издеваются. Из трещин их причудливо изогнутых, шишковатых стволов то тут, то там вылезали лианы, похожие на гигантских паразитов. Ветви деревьев тесно сплетались друг с другом, закрывая небо. И те редкие солнечные лучи, которым все же удавалось пробиться сквозь листву, казались зеленоватыми.

Несмотря на жару, Хилледжер поежился. Он бы ни за что не оказался в этом кошмарном месте, если бы не боялся своего заказчика больше тропической лихорадки и странных существ, населяющих джунгли.

– Давай покончим с этим! – взмолился он. Ему не хотелось больше ни минуты оставаться в этих джунглях. Он мечтал только об одном – добраться до порта, погрузить на корабль клетки с животными, которых им удалось найти, и вернуться в цивилизованный мир. – Нет ее тут. Мы и так нашли достаточно разных тварей, чтобы он был счастлив. Черт с ней. Он даже не заметит.

– Еще как заметит, – уныло возразил Джимсон. – Если мы ее не привезем, то тут же окажется, что она-то была ему нужнее всего.

Хилледжер уже было приготовился спорить, но тут Джимсон воскликнул:

– Тише! Я, кажется, ее вижу!

Хилледжер подошел к своему напарнику. Тот все еще стоял согнувшись, но теперь он смотрел не себе под ноги, а на ствол одного из деревьев.

– Гляди, – сказал он и ткнул пальцем в нужном направлении.

Хилледжер посмотрел туда, куда показывал Джимсон. Там, в огромной луже, разлившейся между древесных корней, копошилась какая-то тварь, напоминающая сгусток ярко-алой крови размером с кисть руки. Тело ее поблескивало в едва пробивающихся сквозь деревья солнечных лучах.

– Ты уверен? – спросил Хилледжер.

– Дюк именно так ее описал. Он сказал, что она выглядит именно так.

– И что же нам теперь делать?

Не ответив, Джимсон протянул руку к существу и подцепил его двумя пальцами. Тварь безжизненно повисла в его руке. Хилледжер смотрел на напарника как завороженный.

– Точно, – сказал Джимсон, поворачивая и внимательно рассматривая находку. – Смотри, вот рот… вернее, присоска… или как там ее. По краю три зуба. А с другого конца тоже присоска. Вот как она держится – присасывается с обеих сторон.

– И сосет кровь, – мрачно добавил Хилледжер.

– Она пьет кровь любого животного, которое оказывается рядом и движется достаточно медленно, чтобы она успела присосаться, – пояснил Джимсон. – У карликовых слонов, остромордых тапиров…

Пока они рассматривали невиданное чудовище, пиявка поменяла форму, стала тоньше и длиннее. Когда Джимсон только поднял ее, она была почти круглая, а сейчас больше напоминала толстого червя. Он же по-прежнему крепко держал ее, сжав пальцы рядом с головой, если тот конец, где располагался рот, можно было так назвать.

– К чему они ему? – спросил Хилледжер. – Зачем он послал нас за этой тварью в эти богом забытые болота?

– Он говорит, что слышит, как они его зовут, – ответил Джимсон. – Об остальном же тебе лучше не знать. – Он склонился над тварью, внимательно ее разглядывая. Пиявка качнулась в его сторону, как будто почуяла, что рядом течет теплая живая кровь. – Эта уже давно не ела.

– Откуда ты знаешь?

– Она ищет, к чему присосаться.

– Оставим ее? Завтра поищем другую? – спросил Хилледжер нерешительно, надеясь на отрицательный ответ: ему совсем не хотелось провести в джунглях еще один день.

– Мы ходим здесь уже неделю, и это первая пиявка, которую мы нашли за это время, – ответил Джимсон. – Кто знает, когда нам попадется другая. Нет, надо брать эту.

– А она не сдохнет в пути?

Джимсон пожал плечами:

– Если покормить ее перед дорогой, может, и не сдохнет.

– Ладно… – Хилледжер оглянулся по сторонам. – Что ты предлагаешь? Обезьяну? Или одну из этих свиней?

Джимсон ничего не ответил.

Хилледжер обернулся и увидел, что Джимсон странно смотрит на него. В его взгляде читалось сочувствие, смешанное с отвращением.

– Я предлагаю тебе, – начал Джимсон, – закатать рукав.

– Ты совсем свихнулся? – в ужасе прошептал Хилледжер.

– Нет, я следопыт и проводник, – огрызнулся Джимсон. – А как ты думаешь, для чего мы взяли в экспедицию тебя? Так что закатывай рукав. Этой красавице нужна кровь, немедленно!

Представив себе, что сделает с ним Дюк, если узнает, что он погубил пиявку, отказавшись ее покормить, Хилледжер медленно закатал рукав.

Первая глава

– Ты когда-нибудь думал о муравьях? – спросил Амиус Кроу.

Шерлок покачал головой:

– Мне они безразличны, если только не лезут в бутерброды с джемом на пикниках.

Они бродили вдвоем по полям Суррея. Жаркое солнце палило Шерлоку в затылок, в воздухе вокруг разливался аромат цветов и свежескошенной травы.

Возле его уха, жужжа, пролетела пчела, и он дернулся. С муравьями он уже относительно смирился, но пчелы все еще его пугали[1]1
  В одной из книг серии дано объяснение такого странного поведения Холмса.


[Закрыть].

Кроу рассмеялся.

– Почему англичане так любят бутерброды с джемом? – спросил он сквозь смех. – Вы, англичане, готовите так, словно собираетесь кормить новорожденных. Паровые пудинги, бутерброды с джемом на хлебе, с которого даже корочку срезаете, а овощи развариваете так, что они превращаются в пюре. Для такой еды и зубы не нужны.

Такое пренебрежительное отношение задело Шерлока.

– А что хорошего в американской еде? – спросил он, усаживаясь поудобнее на плоском камне, с которого открывался чудесный вид – сбегающий к реке, поросший густой изумрудной травой склон.

– Бифштексы, – ответил Кроу. Он прислонился к невысокой стене, достававшей ему до груди, положил на нее скрещенные руки и уперся в них подбородком. Широкополая шляпа прикрывала лицо от солнца. Белый льняной костюм, который он так любил, подходил как нельзя лучше для прогулки в такую жару. – Огромные бифштексы, зажаренные на открытом огне. Хорошо прожаренные, до хрустящей корочки. И никакой крови, как любят французы, никаких сливок и коньяка, потому что все это глупости. На самом деле не требуется большого ума, чтобы правильно приготовить бифштекс, так почему же нигде, кроме Штатов, этого не умеют? – Он вздохнул. Его обычное добродушие внезапно сменилось грустью.

– Вы скучаете по Америке? – спросил Шерлок.

– Мне давно пора было вернуться. Да и Вирджиния тоже соскучилась по Новому Свету.

Шерлок представил себе, как дочь Кроу, Вирджиния, скачет на своей лошади Сандии и ее медно-рыжие волосы, похожие на языки пламени, развеваются на ветру.

– Когда вы собираетесь уезжать? – спросил он, надеясь, что не слишком скоро. Шерлок привязался к Кроу и Вирджинии. Они скрашивали его жизнь с тех пор, как его отослали жить к тете с дядей.

– Когда закончу здесь свою работу. – На морщинистом, обветренном лице Кроу появилась улыбка. Хорошее расположение духа вновь вернулось к нему. – И когда я пойму, что исполнил данное твоему брату обещание научить тебя всему, что знаю сам. Давай-ка вернемся к муравьям.

Шерлок обреченно вздохнул, осознав, что очередного урока Кроу ему не избежать. Где бы ни находился здоровяк американец – в поле, в городе или дома, – он мог все на свете превратить в проблему, требующую немедленного решения, или в сложную головоломку. Шерлока эта его особенность начинала раздражать.

Кроу выпрямился и огляделся.

– Кажется, где-то неподалеку я видел этих букашек, – сказал он, подходя к крошечному холмику, практически неразличимому среди высокой травы.

Шерлока не так легко было провести. Конечно же Кроу заранее наметил этот муравейник в качестве наглядного пособия для очередного урока. Но как бы там ни было, он спрыгнул со стены и подошел к Кроу.

– Муравейник, – сказал он без энтузиазма. На земле черные точечки беспорядочно сновали туда сюда.

– Точно. И он говорит нам о том, что под землей скрывается сложнейшая система тоннелей, которую вырыли эти трудолюбивые крохи. В самом сердце этого удивительного дома живет матка, которая всю свою жизнь проводит под землей, откладывая тысячи яиц. Только представь, она никогда не видит солнечный свет!

Кроу склонился над муравейником, жестом приглашая Шерлока подойти поближе.

– Посмотри, как двигаются муравьи, – сказал он. – Тебя в этом ничего не удивляет?

Шерлок немного понаблюдал за ними. Насекомые двигались в разных направлениях, то и дело меняя курс, казалось бы, без видимой причины.

– Они бегают хаотично, – ответил он. – Или реагируют на что-то, чего мы не замечаем.

– Первое, – отозвался Кроу. – Такое движение называется походкой пьяного, и это прекрасный способ за короткий срок обследовать значительную территорию, когда что-то ищешь. Большинство людей, когда им нужно обыскать какое-то место, будут ходить по прямой, вдоль и поперек, или разделят территорию на меньшие участки и станут обыскивать каждый из них по отдельности. Такой способ рано или поздно увенчается успехом, но шансы быстро отыскать что-либо сильно увеличиваются, если двигаться беспорядочно. Такое движение называется походкой пьяного потому, – добавил он, – что так же человек идет, когда у него в животе плещется виски, – ноги в разные стороны, а голова повернута в третью. – Он покопался в кармане пиджака и что-то оттуда выудил. – Вернемся к муравьям. Смотри, что они делают, если натыкаются на что-то интересное.

Он раскрыл ладонь и показал Шерлоку, что вытащил из кармана. Это оказался глиняный горшочек, закрытый сверху вощеной бумагой и обвязанный веревкой.

– Мед, – пояснил он, прежде чем Шерлок успел задать вопрос. – Купил на рынке. – Он развязал веревку и снял бумагу. – Прости, если это будит неприятные воспоминания.

– Ничего, – откликнулся Шерлок и опустился на колени рядом с Кроу. – Можно спросить – зачем таскать с собой в кармане горшок с медом?

– Никогда не знаешь, что может пригодиться, – ответил Кроу, улыбаясь. – А может, я заранее все спланировал? Тебе решать.

Шерлок только улыбнулся и покачал головой.

– Мед – это, грубо говоря, сахар с кучей добавок в виде витаминов, – продолжал Кроу. – Муравьи любят сахар. Они тащат его в муравейник, чтобы накормить царицу и личинок, вылупившихся из яиц.

Шерлок заметил, что на палящем утреннем солнце мед стал совсем жидким. Кроу обмакнул палец в горшок и уронил на землю большую сверкающую каплю. Она упала на травинку и через несколько секунд стекла с нее и легла на землю длинными блестящими дорожками.

– Теперь давай посмотрим, что они станут делать.

Шерлок наблюдал за муравьями, которые по-прежнему беспорядочно блуждали по земле, взбирались на травинки, повисали на них вверх ногами, копались в земле в поисках пищи. Спустя некоторое время один из муравьев наткнулся на полоску меда и тут же остановился. На секунду Шерлоку показалось, что он прилип, но тут муравей пополз вдоль полоски сначала в одну сторону, потом в другую. Затем он погрузил в мед голову, как будто пил его.

– Он пытается собрать столько, сколько сможет унести, – заметил Кроу. – Теперь он отправится в гнездо.

И вправду, муравей отполз от полоски меда, но вместо того, чтобы двинуться прямиком в муравейник, он продолжал беспорядочно бродить взад-вперед. Так продолжалось в течение нескольких минут, и Шерлок едва не потерял его из виду. Муравей несколько раз столкнулся с другими своими родичами и только после этого добрался наконец до муравьиной кучи и исчез в одном из отверстий на ее склоне.

– И что дальше? – спросил Шерлок.

– Посмотри на мед, – ответил Кроу.

Уже десять – пятнадцать муравьев нашли сладкую дорожку и теперь старательно собирали мед. Все больше и больше муравьев присоединялось к своим собратьям. Некоторые насекомые уже направлялись в сторону своего дома, набрав столько лакомства, сколько могли унести.

– Ты ничего не замечаешь? – спросил Кроу.

Шерлок наклонился к земле, разглядывая насекомых.

– Кажется, они тратят все меньше и меньше времени на то, чтобы вернуться в муравейник, – удивленно отметил он.

Через пару минут муравьи выстроились в две параллельные линии, соединяющие медовую дорожку и муравейник. Они прекратили свои бесцельные блуждания и двигались в строго определенном направлении.

– Хорошо, – одобрительно сказал Кроу. – А теперь давай устроим небольшой эксперимент.

Он снова порылся в кармане и извлек листок бумаги шириной с ладонь. Потом он положил его на землю, на полпути между медом и муравейником. На пути к дому муравьи перебегали листок, не обращая на него никакого внимания.

– Как они общаются между собой? – спросил Шерлок. – Как муравьи, которые нашли мед, рассказывают своим родичам в гнезде, где его искать?

– Конечно же они не разговаривают друг с другом, если ты это имеешь в виду, – ответил Кроу. – Но сам факт, что кто-то из насекомых несет мед, служит другим сигналом того, что найдена пища. Муравьи не умеют говорить, не могут читать мысли друг друга и не способны указать своими крошечными лапками нужное направление. Однако они общаются, и общение их выстроено по очень сложной схеме. Смотри.

Кроу наклонился и быстро повернул лист бумаги на девяносто градусов. Муравьи, которые оказались в тот момент на листе, дошли до его края, а потом, казалось, сбились с пути и снова принялись бесцельно бродить взад-вперед. Но Шерлок с удивлением обнаружил, что другие муравьи, которые только подошли к листу бумаги, взбираются на него, доходят до середины, а потом поворачивают в сторону, доходят до края и также теряют направление.

– Они идут по тропинке, – выдохнул он. – По тропинке, видимой им, но не видимой нам. Похоже, первые муравьи каким-то образом проложили эту тропинку, а остальные шли по ней, а когда вы повернули лист, они не почувствовали, что теперь дорожка ведет в другую сторону.

– Верно, – похвалил Шерлока Кроу. – Можно предположить, что все дело в каком-то химическом веществе. Когда муравей несет корм, он оставляет какой-то след. Представь себе, что он тащит за собой тряпку, покрытую веществом с сильным запахом. К примеру, анисовым маслом. А другие муравьи, как собаки, чуют этот запах и находят след. Первый муравей сначала будет бродить по окрестностям, пока не доберется до дома. По мере того как другие муравьи находят мед, они тоже возвращаются в муравейник – некоторые более коротким путем, чем остальные. Чем больше муравьев проходят этот путь, тем сильнее пахнет след на коротких дорожках, потому что с их помощью можно быстрее вернуться в муравейник и, соответственно, по ним успевает пройти больше муравьев. Более длинные дорожки постепенно исчезают, так как они менее эффективны. В конце концов насекомые прокладывают более-менее прямую дорожку. Это все – научный факт, который легко доказать с помощью листа обыкновенной бумаги, что я и проделал. Муравьи продолжают следовать по проложенному пути, хотя теперь он уводит их в сторону от дома. Правда, через некоторое время они снова найдут самую короткую и самую правильную дорожку.

– Невероятно, – выдохнул Шерлок. – Я даже представить себе не мог чего-то подобного. Это не… не интеллект, потому что их действия основаны на инстинкте и они не говорят друг с другом, но выглядит все так, будто эти насекомые разумны.

– Иногда, – заметил Кроу, – группа менее разумна, чем ее отдельный представитель. Возьмем, к примеру, людей. Каждый человек умен сам по себе. Но представь себе толпу. Вряд ли в ее случае стоит говорить о разуме. Толпа может даже стать опасной, если найдется зачинщик беспорядков. Однако порой групповое поведение более разумно, чем индивидуальное. Например, в случае с муравьями или пчелиным роем.

Кроу поднялся, отряхнув льняные брюки от пыли и травы.

– Чутье подсказывает мне, – сказал он, – что пришло время обеда. Как ты думаешь, у твоих тетушки с дядюшкой найдется место за столом для бродяги американца?

– Уверен, они будут рады вам, – ответил Шерлок. – Но сомневаюсь, что экономка – миссис Эглантин – сможет разделить их радость.

– Позволь мне с ней разобраться. Я пущу в ход все свое безграничное обаяние.

Они направились обратно к дому, путь их пролегал через луга и небольшие рощицы. По дороге Кроу то и дело указывал Шерлоку на съедобные грибы, закрепляя уроки прошлых недель. Шерлок был уже вполне уверен, что сможет выжить вдали от цивилизации, питаясь подножным кормом и не рискуя отравиться.

Через полчаса они подошли к особняку Холмсов, величественному, довольно мрачному зданию, стоящему в центре большого – в несколько акров – поля. Шерлок нашел окно своей спальни – неудобной комнатки в мансарде. Он никогда не чувствовал себя в ней уютно и поэтому всегда отправлялся спать с неохотой.

Возле парадного крыльца стоял экипаж. Кучер от нечего делать щелкал хлыстом, а лошадь жевала сено из подвешенной на шею торбы.

– Гости? – спросил Кроу.

– Дядя Шерринфорд и тетя Анна не говорили, что ждут кого-то к обеду, – откликнулся Шерлок, гадая, чей бы это мог быть экипаж.

– Что ж, через пару минут мы все узнаем, – заметил Кроу. – Бессмысленно ломать голову над загадкой, которая вскоре разрешится сама собой.

Они поднялись на крыльцо, и Шерлок подбежал к полуоткрытой двери, в то время как Кроу неторопливо следовал за ним.

В передней царил полумрак и лишь несколько солнечных лучей, в которых кружились пылинки, пробивались через мутное стекло высоких окон и разрезали сумрак. Картины, висевшие на стенах, было практически невозможно разглядеть. Воздух, казалось, плавится от летней жары.

– Я должен оповестить о вашем приходе, – повернулся Шерлок к Кроу.

– В этом нет нужды, – пробормотал Кроу. – Все, кому нужно, и так уже знают. – Он качнул головой в сторону лестницы.

Из тени, отбрасываемой лестницей, выступила фигура – женщина в темном платье. Ее и без того лишенное красок лицо обрамляли черные волосы, отчего оно казалось и вовсе мертвенно-бледным.

– Мистер Кроу, – произнесла экономка, – кажется, вас здесь не ждали.

– Во всей округе знают о гостеприимстве Холмсов, – начал он торжественно, – и об угощении, которое ждет здесь уставших путников. К тому же как я мог отказать себе в удовольствии видеть вас, миссис Эглантин?

Женщина хмыкнула, поджав тонкие губы и сморщив узкий острый нос.

– Уверена, многие женщины не могут устоять перед вашим американским обаянием, мистер Кроу, – ответила она, – но я к ним не отношусь.

– Мистер Кроу будет обедать с нами, – твердо сказал Шерлок, несмотря на то что сердце его затрепетало под пронизывающим взглядом миссис Эглантин.

– Это решать вашим тете и дяде, а не вам.

– Тогда я сам поговорю с ними, а не вы! – Он повернулся к Кроу. – Подождите здесь, а я тем временем все улажу. – С этими словами он снова повернулся в сторону экономки, но ее уже и след простыл.

– В этой женщине есть что-то странное, – пробормотал Кроу. – Иногда она ведет себя не как прислуга, а как член семьи. Даже как хозяйка.

– Ума не приложу, почему тетя и дядя позволяют ей это, – откликнулся Шерлок. – Я бы не позволил.

Он прошел в гостиную и заглянул в открытые двери. Горничные суетились у буфета на другом конце комнаты, доставая тарелки для холодных мясных закусок, рыбы, сыра, риса, солений и хлеба, которые затем будут выставлены на столе и каждый член семьи сможет выбрать для себя то, что ему более всего по вкусу. Ни тети, ни дяди не было видно. Шерлок направился было обратно в переднюю, но задержался у двери в библиотеку и, чуть поколебавшись, наконец все-таки постучал.

– Да? – прозвучал из-за двери громкий и решительный голос дяди Шерлока, Шерринфорда Холмса, прочитавшего за свою жизнь не одну сотню проповедей своим прихожанам и привыкшему говорить четко и внушительно. – Войдите!

Шерлок открыл дверь.

– Пришел мистер Кроу, – сообщил он с порога сидящему за письменным столом дядюшке, облаченному в старомодный костюм черного цвета. Его внушительная борода, которая, без сомнения, могла бы украшать лицо какого-нибудь библейского старца, стекала по груди прямо на раскрытый на столе гроссбух. – Я хотел спросить, можно ли ему остаться у нас пообедать?

– Я буду рад возможности побеседовать с мистером Кроу, – отозвался Шерринфорд Холмс, и тут только Шерлок заметил человека, стоящего у распахнутого французского окна[2]2
  Англичане называют французскими окнами застекленные двери, ведущие в сад или на балкон. – Здесь и далее примеч. ред.


[Закрыть]. Солнце светило юноше прямо в глаза, поэтому вначале он смог различить только то, что гость одет в долгополый сюртук с высоким воротником. Но потом…

– Майкрофт!

Брат Шерлока чопорно кивнул юноше, но глаза его при этом хитро блеснули.

– Шерлок, – сказал он. – Ты хорошо выглядишь. Жизнь на природе идет тебе на пользу.

– Когда ты приехал?

– Час назад. Я сел на поезд на Ватерлоо[3]3
  Самый большой и самый загруженный вокзал во всей Англии, построенный в Лондоне в 1848 году.


[Закрыть], а доехав до станции, взял кеб.

– Ты надолго?

Он пожал плечами:

– На ночь я не останусь. Я просто хотел узнать, как твои успехи. Заодно я намеревался повидаться с мистером Кроу, так что очень кстати, что он здесь.

– Нам с твоим братом надо закончить кое-какие дела, – сказал Шерринфорд, – так что ты иди, встретимся попозже в гостиной.

Дядя явно давал юноше понять, что ему следует удалиться, и Шерлок закрыл за собой дверь. Он не мог сдержать улыбку. Майкрофт приехал! И без того солнечный день показался ему еще более ярким.

– Кажется, я слышал голос твоего брата? – громко спросил Амиус Кроу, по-прежнему стоявший в передней.

– Да, это его кеб у крыльца. Он сказал, что хочет поговорить с вами.

Кроу кивнул.

– Интересно, о чем, – пробормотал он себе под нос.

– Дядя Шерринфорд сказал, что вы можете остаться пообедать. Они присоединятся к нам в гостиной.

– Отличный план, – бодро откликнулся Кроу, но его нахмуренные брови совсем не вязались с жизнерадостным тоном.

Шерлок провел гостя в гостиную. Миссис Эглантин уже была там: стояла в тени у стены между двух больших окон. Шерлок даже не заметил, когда она прошла мимо него. На мгновение ему показалось, что она – дух, способный проходить сквозь стены, но он тут же постарался выбросить из головы эту глупую мысль. Привидений не существует.

Делая вид, будто вовсе не замечает миссис Эглантин, он направился к буфету, схватил тарелку и принялся накладывать на нее кусочки мяса и лосося. Кроу присоединился к нему, начав с другого конца стола.

Шерлок поверить не мог, что его брат вернулся. Майкрофт жил и работал в Лондоне, столице Британской империи. Он был правительственным служащим, и хотя часто скромничал, называя себя «всего лишь скромным делопроизводителем», Шерлок подозревал, что Майкрофт занимает куда более ответственный пост. Когда Шерлок жил дома с матерью и отцом – еще до того, как его отослали к тете с дядей, – Майкрофт иногда гостил у них, и тогда каждый день к нему в кебе приезжал человек и привозил красную папку. Он передавал ее Майкрофту лично в руки, а взамен тот вручал посланнику конверт, в котором, как полагал Шерлок, были документы, составленные по итогам прочтения материалов из предыдущей папки. Короче говоря, как бы ни называлась должность Майкрофта, ему каждый день приходилось связываться с правительством.

Шерлок был увлечен едой, как вдруг услышал, как открылась дверь библиотеки.

Спустя мгновение в столовую, как всегда сутулясь, словно бы стесняясь своего высокого роста, вошел Шерринфорд Холмс.

– А, broma theon[4]4
  Пища богов (греч.).


[Закрыть]! – воскликнул он, обводя взглядом стол. Повернувшись к Шерлоку, он сказал: – Ты можешь пойти в библиотеку, в мою psykhes iatreion[5]5
  Место, где исцеляется душа (греч.).


[Закрыть], чтобы поговорить с братом. – И, поглядев на Кроу, добавил: – Он попросил вас присоединиться.

Шерлок тут же забыл об угощении и со всех ног кинулся в библиотеку. Кроу последовал за ним. Несмотря на неторопливую походку, он, сделав лишь несколько широких шагов, догнал мальчика.

Майкрофт стоял все в той же позе у французского окна. Он улыбнулся Шерлоку, а потом подошел и потрепал его по голове. Когда же он перевел взгляд на Кроу, улыбка сошла с его губ, но он пожал американцу руку.

– Сначала о главном, – сказал он. – В результате весьма обстоятельного полицейского расследования нам не удалось найти ни следа барона Мопертюи. Мы полагаем, что он сбежал во Францию. Хорошие новости: больше никто – ни британские солдаты, ни мирные жители – не скончался от пчелиных укусов.

– Сложно сказать, сработал бы план Мопертюи или нет, – серьезно отозвался Кроу. – Я подозреваю, что он был не в своем уме. Но лучше все же перестраховаться.

– И правительство вам очень благодарно за ваши старания, – ответил Майкрофт.

– Майкрофт, а отец в порядке? – выпалил Шерлок.

Майкрофт кивнул:

– Его корабль подходит к берегам Индии. Думаю, через неделю он высадится там со своим полком. Но, скорее всего, мы получим от него известия лишь месяца через два – связь с этой богом забытой страной оставляет желать лучшего. Как только я получу хоть какие-то сведения, тут же дам тебе знать.

– А… мама?

– Ты ведь знаешь, у нее слабое здоровье. Сейчас она уже вне опасности, но ей нужен отдых. Врач говорит, что она спит по шестнадцать-семнадцать часов в сутки. – Он вздохнул. – Ей нужно время, Шерлок. Время и отдых, отдых не только для тела, но и для души.

– Я понимаю… – Шерлок запнулся, пытаясь справиться с подступившими слезами. – Значит, я останусь в поместье Холмсов до конца школьных каникул?

– Я не уверен, – откликнулся Майкрофт, – что обучение в школе для мальчиков в Дипдине шло тебе на пользу.

– Я подтянул латынь, – автоматически заспорил Шерлок и тут же мысленно отругал себя. Ему нужно было согласиться с братом, а не перечить ему.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвался Майкрофт, – но образованным юным джентльменам одной латыни мало.

– Например, они должны знать греческий? – не удержался Шерлок.

Майкрофт невольно улыбнулся:

– Я вижу, твое чувство юмора осталось при тебе. Да, я полагаю, что латынь и греческий необходимы. Но наша жизнь становится все сложнее и сложнее, и нам уже мало помогает знание древних языков, поэтому я считаю, что тебе больше подойдет индивидуальное обучение. Я думаю забрать тебя из Дипдина и пригласить к тебе учителей сюда, в поместье Холмсов.

– Забрать из школы? – Шерлок попытался понять, испытывает ли он сожаление, но не почувствовал ничего. В школе у него не было друзей, и единственным чувством, которое он испытывал во время своего пребывания там, была скука. Со школой в Дипдене его ничто не связывало.

– Ты должен готовиться к поступлению в университет, – продолжил Майкрофт. – В Кембридж или Оксфорд. Я считаю, что твои усилия необходимо направить в нужное русло, а это невозможно сделать в Дипдине. – Он вновь улыбнулся. – Ты очень яркий индивидуалист, и к тебе нужен особый подход. Пока не буду ничего обещать, но до конца каникул дам тебе знать о своем окончательном решении.

– Не будет ли с моей стороны слишком самоуверенным предположить, что мне тоже отводится небольшая роль в обучении этого юноши? – проворчал Амиус Кроу.

– Именно, – отозвался Майкрофт. Его губы тронула улыбка. – До сих пор вам прекрасно удавалось держать его в узде.

– Он – Холмс, – заметил Кроу. – Его можно направить, но нельзя заставить. Вы были таким же.

– Да, – согласился Майкрофт. – Я был таким же.

Прежде чем Шерлок успел проверить свою внезапную догадку и спросить, был ли Кроу учителем Майкрофта, тот обратился к нему:

– Шерлок, а теперь будь любезен, оставь нас. Я хотел бы переговорить с мистером Кроу наедине, нам надо обсудить кое-какие дела.

– Мы еще увидимся… перед твоим отъездом?

– Конечно, я собираюсь уехать вечером. Ты еще успеешь показать мне дом.

– Мы можем побродить по окрестностям, – предложил Шерлок.

Майкрофт содрогнулся.

– Не стоит, – ответил он. – Я не одет для прогулки пешком.

– Да только вокруг дома! – запротестовал Шерлок. – Не в лесу!

– Если над моей головой нет крыши, а под ногами – паркета, это в любом случае пешая прогулка, – отрезал Майкрофт. – А сейчас, мистер Кроу, перейдем к делу.

Шерлок с неохотой вышел из библиотеки и закрыл за собой дверь. Судя по доносящимся из столовой голосам, за обедом к дяде присоединилась тетя. Шерлок не был готов выслушивать бесконечную теткину болтовню, а потому отправился на улицу. Он завернул за угол дома, засунув руки в карманы и пиная попадавшиеся под ноги камушки. Солнце стояло в зените, и Шерлок почувствовал, как на лбу и на спине выступил пот.

Внезапно он оказался у окон библиотеки. У распахнутых французских окон.

Из комнаты доносились голоса.