Текст книги "Король-волк"

30
В тайнике

Гаммон и Артам бежали по туннелю.

Гаммон слышал о тайниках береговиков, но никогда раньше в них не бывал. Его поразили их длина и количество развилок – ходы вели не только направо и налево, но даже вверх и вниз. Раньше он думал, что эти туннели более или менее соответствуют городским улицам, но на самом деле они больше походили на муравейник.

Было темно, но, к счастью, у подножия лестницы они нашли фонари, спички и масло. Гаммон зажёг фонарь, а Артам поднялся по лестнице и принялся ощупывать люк в поисках щеколды.

Гаммона поразила случившаяся с Артамом перемена: тот перестал нести чушь и утратил по-детски испуганное выражение лица. Взгляд у него был твёрдый и полный огня.

– Что ты делаешь? – спросил Гаммон.

– Хочу понять, где мы. Чтобы не заблудиться.

Раздался тихий щелчок, и люк открылся. Артам высунулся, и Гаммон услышал женский визг.

– Простите, простите, – сказал Артам.

Над головой у него пронеслась сковородка. Послышался крик:

– Вон! Вон отсюда! Как ты сюда попал?! Убирайся!

Артам захлопнул люк и торопливо спустился.

– Они обедали, – пояснил он.

– По крайней мере, мы знаем, что береговики пошли не сюда, – сказал Гаммон.

Они побежали дальше. Гаммон освещал фонарём пол, пытаясь найти хоть какие-нибудь приметы. Некоторое время они шли по чьим-то следам, но затем следы разделились и двинулись в разных направлениях.

– Дело плохо, – сказал Гаммон, хватив кулаком по стене. – Так мы её никогда не найдём.

Артам заглянул во все туннели по очереди:

– Подожди. Дай послушать. – Он присел, закрыл глаза и замер. Его уши, казалось, двигались при каждом звуке, который эхом отдавался в туннелях, ноздри раздувались, голова поворачивалась, как у ястреба, высматривающего добычу. Концы крыльев лежали за спиной на земле. «Даже если Артам Ветрокрыл сумасшедший, – подумал Гаммон, – всё-таки он необыкновенное создание». Артам открыл глаза. – Туда, – сказал он и бросился налево.

– Это они? – уточнил Гаммон.

– Возможно. Во всяком случае, там кто-то есть.

Гаммон бежал за Артамом, поворачивая направо и налево, то вверх, то вниз, по просторным, как улицы, туннелям и таким низким ходам, что приходилось ползти на четвереньках. Наконец Артам резко остановился. Гаммон налетел на него и тут же замер, изо всех сил стараясь не сопеть, чтобы расслышать то, что слышит Артам.

Здесь развилки не было – только туннель, который уходил в темноту. Артам сделал шаг вперёд. И ещё. А потом стремительно сунул руку в нишу, которую не заметил Гаммон, и вытащил оборванную женщину. С головы до ног покрытая грязью, она совершенно сливалась со стенами туннеля.

Она шипела и сопротивлялась; в руке у неё блеснула сталь. Артам швырнул её о стену, и кинжал выпал. Женщина оскалила жёлтые зубы и защёлкала ими как дикое животное. Гаммон поставил фонарь на пол и прижал пленницу к стене, гадая, скольких ещё береговиков они миновали не заметив.

– Отпустите меня! – завопила женщина.

– Отпустим, если скажешь, где Клакстон Ткач, – сказал Артам.

Она злобно улыбнулась:

– Ни за что.

– Уверена? – уточнил Артам. Он выставил перед собой когтистые руки, расправил крылья и издал пронзительный птичий крик.

У женщины глаза полезли на лоб. Гаммон едва сдержал смех.

– Он пошёл туда, – женщина дрожащей рукой указала в туннель. – Направо до первой развилки, потом прямо, через три поворота. Потом налево и вверх по лестнице. Там у них притон. Нагоните его и взгрейте. Нам, ребятам с Западной излучины, Клакстон давно не по нутру, – она ухмыльнулась. – Не забудьте забрать у него пону!

Артам выпустил её, и она упала на пол как мешок с тряпьём. Он кивнул Гаммону, и оба припустили бегом.

Вдогонку им раздался скрипучий голос женщины:

– Поживей! Не то будет поздно!

– Что это значит? – спросил Гаммон.

Артам не ответил, и оба побежали ещё быстрее. Гаммон едва успевал за своим спутником. В жёлтом свете фонаря он видел только трепещущие крылья Артама и иногда – его развевающиеся седые волосы.

– Пригнись! – крикнул Артам, и Гаммон едва успел проскочить под низко нависшим потолком туннеля, а потом оба кубарем покатились по крутому глинистому склону.

Достигнув дна, Гаммон встал и отряхнулся.

– Похоже, это был первый поворот, – сказал Артам, вглядываясь вперёд. – Осталось ещё два.

– Только после вас, – ухмыльнувшись, произнёс Гаммон.

Они побежали дальше, достигли третьего поворота, повернули направо, потом налево и, тяжело дыша, остановились в тупике. Вытянув шею, оба пытались рассмотреть, чем заканчивается лестница.

– Вопрос в том, – сказал Гаммон, – можно ли доверять этой женщине.

Артам покачал головой:

– Нет. Но мы хотя бы не бродили по туннелям бесцельно. Если это ловушка, придётся в неё заглянуть. – Он улыбнулся Гаммону и достал меч. – Готов?

– Пламенеющий меч в полной готовности, – с усмешкой ответил Гаммон.

Артам полез было наверх, но Гаммон остановил его:

– Пусти меня первым. Если это ловушка, то… ну, понимаешь… превращайся в птицу и вылетай. То-то они удивятся.

– Согласен, – сказал Артам, отступил и расправил крылья.

Гаммон протянул ему фонарь и осторожно полез наверх. Лестница скрывалась в узкой шахте высоко над головами. Плечами Гаммон касался стенок шахты, и ему пришлось вернуться на несколько ступенек, чтобы перехватить меч остриём вверх. По пути он заметил, что ступеньки испачканы свежей глиной. Кто-то недавно здесь побывал.

– Держись, Марали, – прошептал Гаммон.

Почти вслепую он ощупывал края люка, пока не нашёл потайную щеколду. Гаммон помедлил. Он слышал шаги, скрип половиц, приглушённые голоса – но все эти звуки, казалось, исходили из соседней комнаты. Он потянул маленький рычаг и услышал тихий щелчок. Затаив дыхание, Гаммон толкнул люк.

Свет, хлынув в щель, на мгновение ослепил его. В комнате никого не было – во всяком случае, никто по ней не ходил. Гаммон увидел ножки стульев, комод, свисающий с кровати край одеяла и приподнял крышку люка настолько, чтобы просунуть голову. Он оказался в уютной спальне. Солнечный свет лился в окно, и в жёлтом луче кружились пылинки. Гаммон вылез и забился в угол, стараясь не дышать и прислушиваясь к голосам в соседней комнате. Кровать была застелена, на столике лежали книги, из-под кровати виднелись тапочки. Тот, кто жил в этой комнате, не был береговиком. Клакстон Ткач в жизни не носил тапочек.

Убедившись, что его появления никто не заметил, Гаммон наклонился над люком и шёпотом позвал Артама. Тот протиснулся в отверстие, потеряв в процессе несколько перьев, которые закружились в солнечном свете, прежде чем упасть на пол. Гаммон улыбнулся, представив, как удивится хозяин дома, обнаружив эти загадочные красноватые перья.

Мужчины осторожно пересекли комнату, замирая при каждом скрипе половиц. Гаммон взялся за ручку двери и вопросительно взглянул на Артама. Тот кивнул и перехватил меч поудобнее. Гаммон сделал глубокий вдох и повернул ручку.

Голоса смолкли. Гаммон и Артам со страхом переглянулись. Потом Гаммон толкнул дверь, и они, потрясая мечами, влетели в комнату.

Более двадцати Зелёных Клыков изумлённо взглянули на незваных гостей, а потом оскалили свои ядовитые зубы и зашипели.

31
Клыки в городе

– Это он! – заорал один из Клыков, указав на Артама. – Тот, с крыльями! Бей его!

Гаммон, учуяв знакомую вонь, замер на пороге. Артам схватил друга за руку и втащил обратно в спальню в то самое мгновение, когда Клыки ринулись на них. Он захлопнул дверь, но замка не было, и ящеры всем скопом ударились в неё с такой силой, что дом затрясся, а Артам от удара отлетел. Гаммон, опомнившись, подскочил и навалился на дверь.

– Тьма и бездна! Как Клыки попали в Дагтаун?! – крикнул он. – Их столько, что мы не справимся!

Артам, поднявшись, взглянул на люк в полу, потом на окно. Клыки затихли.

– Если выберемся наружу, я тебя унесу.

– Вылезай! Я подержу дверь.

Громко хлопнув крыльями, Артам бросился к окну и выбил стекло.

Клыки колотили по двери, и понемногу их лапы стали просовываться в щель. Сначала меч, потом топор врубился в филёнку, совсем рядом с головой Гаммона. Он больше не мог держаться, а окно казалось невероятно далёким. Клыки приоткрыли дверь ещё на несколько сантиметров, и ноги Гаммона заскользили по полу. Собрав остаток сил, он навалился на дверь спиной и с радостью услышал крики боли: Клыкам прищемило лапы.

Ещё один меч вонзился в дверь. Гаммон, издав безумный вопль, перемахнул через кровать и головой вперёд бросился в окно в то самое мгновение, когда Клыки вбежали в комнату. Он почувствовал, что Артам схватил его за пояс и за ворот куртки. Послышалось шипение Клыков, затем треск – и быстрое хлопанье крыльев.

Артам, напрягая все силы, медленно перевалил через край крыши и разжал руки. Гаммон ничком рухнул на черепицу. Ошалело моргая, он помотал головой. Где меч? Где Марали? Где он сам? Гаммон с трудом поднялся на ноги и взобрался на конёк крыши. Клыки меж тем хлынули из дома на улицу.

«Ничего, справимся как-нибудь», – подумал он. Пламенеющий меч попадал и не в такие переделки – но это всегда случалось ночью, и на его стороне была внезапность.

Артам приземлился рядом и подал Гаммону меч:

– На, держи. А ты тяжелей, чем я думал.

– Мускулы и мозг, знаешь ли.

Гаммон старался не обращать внимания на Клыков, которые вылезали через окно в маленький садик на заднем дворе. Он разглядывал крыши, пытаясь понять, где находится. Гаммон хорошо знал Дагтаун, а благодаря ночным вылазкам под видом Пламенеющего меча он отлично знал и дагтаунские крыши.

Вдалеке виднелись башни Торского замка – кошачьи уши и задранный хвост поднимались над туманной рекой. Заметив несколько сторожевых башен и громаду Фабрики вилок, Гаммон понял, что они выбрались из-под земли на восточной окраине города. Основная часть его армии располагалась вблизи рыночной площади, на набережной, но стражи были расставлены во всех концах города.

Как же целое войско Клыков незаметно пробралось в Дагтаун? Ответ был очевиден: по туннелям береговиков. Клакстон тайком приводил Клыков в город, и они готовились к внезапному нападению. Вот зачем он пришёл за Марали. Вот почему женщина в туннеле сказала, что надо торопиться.

Клык перебрался через край крыши, обнажил меч и оскалился. Яд капал с его подбородка и дымился, упав на черепицу. Артам подождал, когда Клык прыгнет, а затем развернулся и с лёгкостью пронзил его мечом. Убитый скатился с крыши и рухнул на землю; чешуйчатая кожа сразу начала съёживаться, превращаясь в пыль.

Из дома выскочило ещё больше Клыков. Они столпились на заднем дворе и у крыльца. Гаммон слышал испуганные вопли: дагтаунцы не ожидали после многомесячного затишья увидеть на улицах врагов.

– Думаю, ты сам понимаешь, что тебе надо убираться отсюда, – сказал Артам и поморщился, глядя на клинок, испачканный зелёной кровью.

– Это почему? – с ухмылкой спросил Гаммон.

– Я бы тебя понёс, да мозги тяжеловаты.

Ещё один Клык влез на крышу и набросился на них. Гаммон отразил удар, толкнул Клыка ногой в грудь, и тот полетел вниз.

– Да, крылья бы сейчас пригодились, – Гаммон вытер лоб рукой и, бросив взгляд на сплошную линию крыш, указал на двухэтажный дом на противоположной стороне улицы. – Перекинешь меня туда?

– Давай, – кивнул Артам.

– Дальше я и сам справлюсь. А ты лети на рынок. Найди Эррола и скажи, что битва началась. Пусть все собираются на рынке и строят баррикады. Я понятия не имею, сколько в городе Клыков.

– А как же Марали? – спросил Артам.

Гаммон покачал головой. Он не знал, как теперь отыскать девочку. Клакстон мог утащить дочь куда угодно.

– Я её найду. Но что толку, если мы потеряем город? Ну, готов?

Ещё двое Клыков вскочили на крышу, а Гаммону предстало зрелище, от которого у него сжалось сердце. Дверь дома через улицу распахнулась, и оттуда вывалилась новая компания Клыков. Перепуганные дагтаунцы метались по улице. Из третьего дома, выбив окна, тоже выскочили Зелёные и Серые Клыки и бросились в драку с горожанами. Клакстон даром времени не терял.

– Скорей! – крикнул Гаммон. – Тащи меня!

Артам обхватил Гаммона поперёк груди.

– Прыгай на счёт «три», – велел он. – Без твоей помощи я не справлюсь.

Они бросились на Клыков, преграждающих им путь, считая на бегу. На счёт «три» Гаммон оттолкнулся ногами, Артам отчаянно заработал крыльями, и оба перелетели через разъярённых ящеров, но тут же потеряли высоту. Ноги Гаммона заболтались над головами Клыков, и те попытались за них ухватиться.

– Выше! – завопил Гаммон.

Но силы у Артама иссякли, и оба приземлились посреди улицы, запружённой Клыками. Ящеры зашипели и двинулись в атаку.

– Три! – крикнул Артам, и Гаммон снова подпрыгнул.

Кое-как, с трудом они поднялись над головами Клыков. Крыша приближалась. Гаммон протянул руку и схватился за водосток. Артам выпустил его, оставив висеть на краю, описал круг над Клыками, опустился на крышу и втащил Гаммона.

Оба повалились на спину, переводя дух. Внизу бушевал хаос. Переглянувшись, они кивнули, и Артам, не говоря больше ни слова, взмыл в небо и полетел искать Эррола.

Гаммон посмотрел на битву, кипящую на улице. Что ни мгновение, скриане валились наземь, но Гаммон с радостью убедился, что уже немало Клыков превратились в пыль. Встав в самую эффектную позу, он крикнул голосом Пламенеющего меча:

– Скриане! Защищайте город! Не бойтесь бездушных и бессердечных Клыков, которые жаждут только крови и убийства! Вы бьётесь за своих родных и товарищей! За свой дом и за свободу! Это я, Пламенеющий меч! И я сражаюсь за вас! Помощь близка!

Дагтаунцы и Клыки на мгновение перестали драться, чтобы выкрикнуть ответ. Клыки сулили Гаммону смерть. Скриане разразились боевыми кличами – а потом с новыми силами бросились на Клыков, целыми толпами выбегающих из укрытий.

Гаммон, в развевающемся плаще, перескакивал с крыши на крышу. Грозная тень Пламенеющего меча неслась над городом, побуждая людей к бою. А он тем временем разглядывал улицы в поисках одного злобного лица – Клакстона Ткача – и одной светлой души – Марали, ради которой не пожалел бы жизни.

32
Семья соединилась

Марали свернулась в уголке незнакомой комнаты. Окна были закрыты, и горели свечи, хотя сквозь ставни пробивался свет. Похоже, когда-то здесь жили богачи, но береговики обустроили дом по своему вкусу. Он превратился в развалину и вдобавок провонял от пола до потолка. Марали провела достаточно времени с Сарой и Гаммоном, чтобы оценить достоинства хорошей ванны.

Береговики Восточной, Средней и Западной излучин набились в дом; они обыскивали шкафы в поисках еды и совали в карманы всё, что хоть немного блетело. Пожилой мужчина и молодая женщина, такие грязные, что их трудно было отличить друг от друга, уже подрались из-за маленького зеркальца. Они несколько минут спорили, а потом повалились на пол и принялись бороться, лягаться и осыпать друг друга ударами под одобрительные возгласы остальных. В конце концов оба, окровавленные и без памяти, остались лежать на полу, а зеркальце, уже разбитое, валялось между ними. Четвероюродная сестра Марали Погги тут же схватила его и погрозила остальным ножом.

– И вообще, я тут самая красивая, – заявила она, глядя на своё отражение, лизнула грязный палец и поправила бровь.

Некогда Марали нравилось общество этих людей. Она со стыдом покачала головой и прижалась к стене, обхватив колени. Всего год назад она и сама могла подраться из-за зеркальца.

Клакстон сидел у очага, вытянув ноги. Он выбирал насекомых из бороды и совал их в рот.

– Мамаша! – рыкнул он. – Тащи похлёбку живей!

«Нургабог?!» Марали думала, что её бабушка давно мертва. Джаннер рассказал ей, как Нургабог помогла ему спастись от Клыков и направила по следам Кальмара. Но она была тяжело ранена. Конечно, Нургабог умерла.

Но Береговики так легко не умирают. Только тот, кто живуч, как гадюка, продержится на Восточной излучине долго – а Нургабог была очень стара. Она, конечно, мало чем отличалась от прочих береговиков, но к Марали всегда была добра – во всяком случае, добрее, чем Клакстон.

Марали осторожно выглянула из-за ног людей, которые толпились вокруг, чесались и плевались.

Прошло всего несколько месяцев, но казалось, Нургабог состарилась на десять лет. Она едва переставляла ноги и была ещё грязней, чем обычно. Глаза у неё уныло смотрели в пол, волосы висели сальными прядями вдоль чумазого лица.

Марали хотелось её окликнуть – хотя бы для того, чтобы немного развлечь старуху. Ведь Нургабог была бы рада увидеть внучку целой и невредимой, правда? Однако Марали решила не привлекать к себе внимания. Девочку связали по рукам и ногам, но в одежде у Марали были спрятаны несколько ножей. Возможно, ей бы удалось улизнуть, а сделать это гораздо проще, если никто на тебя не смотрит.

Нургабог подковыляла к Клакстону, держа дрожащими руками миску. Он грубо, немного пролив, забрал у неё суп и рявкнул на мать. Нургабог стояла согнувшись, как старое дерево, и виновато кивала злобному сыну. Когда старуха повернулась, Марали заметила, что бабушка прижимает руку к боку – очевидно, рана плохо зажила. С каждой минутой Марали всё сильней ненавидела отца.

Какой-то незнакомый человек вошёл в дом, залив комнату светом и вызвав залп проклятий. Он был ростом не ниже Клакстона, но тощ как водяная крыса – и такой же мокрый. Вода капала с его бороды на пол. Он закрыл дверь, поклонился и спросил:

– Можно к тебе приблизиться, король берега?

В комнате стало тихо. Клакстон вытер подбородок, поставил миску с супом на землю и пожал плечами:

– Ага. Иди сюда, Джимбоб. Какие новости от наших приятелей Клыков?

– Идёт бой. Клыки дерутся в трёх улицах отсюда, на набережной.

Повисло мёртвое молчание. Марали показалось, что она заметила проблеск тревоги на лице отца, хотя оно было почти полностью скрыто бородой.

– Что-то рановато. Они собирались начать после заката, – заметил Клакстон.

– Да. Говорят, на них напал человек-птица.

Клакстон встал и швырнул миску с супом о стену. Нургабог нагнулась подобрать осколки.

– Оставь, мамаша, – велел Клакстон.

То ли Нургабог его не расслышала, то ли не обратила внимания – и Клакстон ударом ноги свалил её на пол. Старуха застонала от боли и вновь схватилась за раненый бок. Даже для береговика поступок Клакстона был возмутительным. Все присутствующие знали, что Нургабог его мать; взгляды береговиков обратились на старуху, и в них была даже толика искренней жалости.

Клакстон, казалось, ничего не заметил:

– Где человек-птица?

– Не знаю, король.

– А где второй? Где Гаммон?

При звуках этого имени у Марали сжалось сердце. Она заметила, что тёмные глаза Клакстона устремились на неё, хотя девочка старалась скрыть свои чувства, Клакстон наверняка прочёл на лице дочери надежду.

– И этого не знаю, – ответил Джимбоб.

– Так чего же ты пришёл? – поинтересовался Клакстон.

– Клыки говорят, им нужна наша помощь, – голос Джимбоба дрогнул. – Они говорят, если ты не вступишь в бой, с нами обойдутся как с остальными дагтаунцами.

– Да неужто, – пробормотал Клакстон.

– Ты сказал, что мы не будем драться ни за кого! – крикнул один из береговиков. – Мы дерёмся только за себя! Ты сам это сказал!

– Ты сказал, что мы будем просто сидеть здесь, пока бой не кончится! Мы никому не служим!

– Ты обещал нам булочки!

– Молчать! – взревел Клакстон. – Во-первых, булочки были для тех, кто ходил со мной к Снуту. Я сказал, что попробую принести угощение и на вашу долю. Я попробовал. Я ведь так выразился, Погги?

– Именно, – кивнула та. – Только и тем, кто ходил, ничего не досталось.

Марали заметила, что лицо у неё выпачкано ярко-жёлтой глазурью.

Остальные тоже это заметили.

– А на морде у тебя что? – крикнул кто-то.

– Вода.

– Липкая жёлтая вода? – уточнил другой голос. – Погги, не мели языком!

– Молчать, я сказал! – гаркнул Клакстон. – Забудьте вы про эти проклятые булочки! Раздобудем завтра сколько угодно, когда Клыки снова будут править городом. И – нет, в драку мы не полезем. Джимбоб сейчас пойдёт и скажет Клыкам, что он застал нас в жестоком бою с дагтаунцами на северной окраине города. Я с самого начала всё так и задумал. Он скажет Клыкам, какие мы храбрые, – правда, Джимбоб?

– Если завтра мне тоже достанется булочка – скажу, – Джимбоб потёр руки, – я им что угодно наплету.

– А можно мне лизнуть жёлтую водичку, которая у тебя на щеке, Погги? – попросил кто-то.

– Оставьте Погги в покое! – заорал Клакстон и стукнул кулаком по стене. – Мне плевать, что там у неё на щеках! Теперь слушайте, – продолжал он заговорщицким тоном. – Нам нужно просто затаиться здесь и сидеть тихо. Клыки будут драться, мамаша сварит мне ещё супа, а утром… – он выпятил грудь и ухмыльнулся, – я стану королём Дагтауна. Кстати, знаешь что, Погги… Соскреби-ка и мне этой штуки со своего лица.

– А если Клыки придут сюда?

– Уйдём в туннель.

– А если они залезут в туннель?

– Клыки не знают про наши ходы, тупица! Наши ходы – только для береговиков! – Клакстон воздел в воздух кулак, и все дружно крикнули:

– Да!

– Но разве не нашими ходами ты привёл Клыков в город? – спросил кто-то.

– Да! – повторили все, но уже не так бодро.

Клакстон помолчал, почёсывая бороду. Все молча смотрели на него.

А потом Марали услышала странный звук – тонкий и сиплый. Он исходил из-за спины Клакстона. Это была Нургабог. Она свернулась клубочком, как ребёнок, и хихикала, одну руку прижимая к больному боку, а второй прикрывая рот.

– Что тут смешного?! – огрызнулся Клакстон. Он грозно повернулся к матери, и Марали замерла. Если он снова ударит старуху, она не сдержится…

– Клакстон… Клакстон – король берега! – задыхаясь, проговорила Нургабог. – Вот дубина! Он не понимает, что сам вырыл себе яму!

Клакстон отступил на шаг, словно собираясь хорошенько пнуть старуху, но тут в дверь постучали. И не просто постучали – кто-то колотил по двери ногами.

Джимбоб открыл, и на пороге появился Клык.

– Ага! – рявкнул он.

– Сейчас разберёмся, – сказал Клакстон, отходя от Нургабог. – Я Клакстон, король берега. Чего тебе надо?

– Приветс-ствую тебя, Клакстон. Я за тобой. Командор Варагго говорит, что пора тебе доказ-зать делом свою преданнос-сть. Что ему передать?

– Передай… – Клакстон обвёл береговиков взглядом. – Передай, что приду, когда захочу. Никто не отдаёт береговикам приказаний. – Он снова потряс кулаком, и береговики откликнулись «Да!», но не очень уверенно. – Береговики дерутся только за себя, – продолжал Клакстон. – Передай это командору.

– Ты ш-шутишь? – недоумённо спросил Клык.

В ответ Клакстон пересёк комнату и захлопнул дверь у него перед носом.

Даже Марали, хоть и была ещё совсем юной, точно знала, что так нельзя: сначала заключить с Клыками договор, а потом вышибить их за порог? Ну-ну.

Дверь разлетелась в щепки.