Книга: Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда - Эндрю Скотт Берг

Я и сама узнала о человеке и книге о нем благодаря экранизации "Гений" с Колином Фёртом и Джудом Лоу, которая влюбила меня в себя, боюсь, навсегда. Хотя лишь теперь могу судить о ней в полной мере, но так этого не хочется, ведь она по-своему тоже очень приятная кинолента.

Думаю, книга получилось такой хорошей, потому что, описывая жизнь хорошего человека, иначе быть не может! Присутствуют описания внешности и привычек Макса, его стиль в одежде и выражения, множество цитат и выдержек из его личных/деловых писем, немного семейной жизни и, конечно же, примеры его всеобъятной любви к писателям и их творениям.

Всем своим друзьям-любителям хоть немного почитать буду советовать эту прекрасную находку! Приятно столкнуться с историями создания многих произведений, а также узнать о жизни таких важных людей, как редакторы, которые порой для читателей остаются за издательским занавесом.

Писатели-нытики. И хотя все они разные, есть ряд черт, которые присущи почти каждому из них. Это невероятная неуверенность в себе! Максу приходилось постоянно убеждать писателей в том, что они талантливы и перспективны, что у них все получится, следить за их душевным состоянием и при малейших отклонениях тут же браться за терапию: водить в бар, писать ободряющие письма, посылать книги (и друзей!) в расчете, что те их взбодрят и вдохновят. Он с ними носился как со слепыми котятами, и если сам редактор получает от этого очки, то писателям на его фоне крайне сложно удержать какое бы ни то ни было уважение читателя. (Имхо!)

А что же авторы и авторки? А они рвали на себе волосы, называли себя бездарями, уничтожали свои творения, объявляли о конце писательской карьеры, отказывались давать разрешение на публикацию… и получали премии.

Писатели-истерики. Многие из них спонтанны, вспыльчивы, безудержны, обидчивы, мелочны, шовинистичны, гомофобны и неадекватны.

Самый безумный и неблагодарный из всех «детей Перкинса» – без сомнения, Томас Вульф (который сначала благодарил редактора за неоценимую помощь, а затем обиделся на то, что эта помощь была слишком неоценима). В довершение всего он решил написать книгу про… Перкинса (!), перспектива которой напугала бедного редактора настолько, что он уже готовился уйти в отставку.

Писатели-алкоголики.

Только посмотрите на них:

После Эрнест отправился в Вайоминг ловить форель и там же написал окончание нового романа. Прочтение законченной рукописи он отпраздновал галлоном вина, которое затормозило прогресс на следующие два дня.

Ей-богу, порой возникает ощущение, что они были не в курсе, что пить - вредно)

Старые добрые времена. Как и любая биография, книга о Перкинсе представляет собой не только фотоснимок самого Перкинса и его коллег и близких, но и срез времени. Она переносит читателя на другой континент и в другой век:

Американцы: Здесь можно с интересом отметить, как американцы воспринимали писательство не только как возможность прославиться и попасть в историю, но и как источник заработка. Наша культурная парадигма почему-то предполагает, что писатели должны творить ради любви к искусству и кушать им не надо, из «Гения» же видно, что американцы обсуждают (и обсуждали) гонорар за книгу точно так же как и любой другой заработок, без всякого стеснения. При этом выручка от продаж действительно позволяет им на нее прожить, а то и разбогатеть (привет россиянам, уверенным, что американцы не читают книги);

XX век: Другие обычаи, другие проблемы, другое понимание того, что «принято», к примеру:

• Обмен письмами, • Езда без прав, • Презрение к женщинам, • Злоупотребление алкоголем, • И, конечно, есть что-то жутковатое в том, чтобы читать о молодости, надеждах, разочарованиях и успехах человека, про которого ты не только знаешь, что он умер, но и когда и от чего. Этого ждет туберкулез мозга, этого – сердечный приступ, а этот застрелится…

Перкинс-опекун. Помимо того, что Перкинс исполнял роль психотерапевта, он выполнял и множество других ролей, например, секретаря (сообщал писателям то, что попросили передать другие люди), банкира (давал в долг или помогал получить заем), риэлтора, душеприказчика… Его даже просили подыскать ветеринара для кота!

Перкинс-издатель. Поразило то, что Максу был куда важнее сам факт публикации книги, чем заработок на ней. Всякий раз, когда издательство, где он работал, отказывалось от книги, он делал все для того, что ее опубликовал кто-то другой.

Перкинс-сексист. Поначалу я подчеркивала моменты, из которых было видно презрительное отношение редактора к женщинам, однако вскоре оказалось, что его мизогиния слишком необъятна, чтобы говорить о ней.

Непереведенное. При чтении «Гения» то и дело переходишь по сноске около очередного упомянутого произведения и видишь «На русский не переводилось», «На русском не издавалось». Тоска берет, как понимаешь, сколько всего ускользает сквозь пальцы.

Объем. Мне книга показалось просто гигантской, я ее читала и читала и читала, и постоянно оказывалось что я не дошла даже до середины… Как по мне, «Гений» излишне затянут, однако попытайтесь сказать это хоть одному биографу! Для них книга – это всегда лишь малая часть того, что они раскопали и чем хотели бы поделиться, и я уверена, что Эндрю Берг тоже был вынужден отказаться от многого. Ха, еще бы, ведь он своими руками писал о Перкинсе и Томасе Вульфе :D

В целом автор, конечно, потрудился на славу! Сколько одних только писем он перерыл ради этой книги, кипу, причем сначала эти письма еще надо было найти!

А еще и фильм есть!

«Остальные тоже захотели узнать идеи Макса Перкинса. Несмотря на то что он все еще считался новичком в Scribners, редактор стал ядром всего издательства, центром притяжения силы, хотя и сам не понимал почему.»

В нем удивительным образом сочеталась твердость, консервативность со способностью рисковать, быть новатором в своем деле, а также верить в своих авторов до самого конца.

Одним из самых лучших его качеств было то, что ни одно из ваших увлечений и ни одна из ваших трудностей не были для него пустяком. Даже не будучи писателем, он говорил с нами на нашем языке, причем куда лучше, чем любой редактор или издатель.

Если коснуться личной жизни, то он всю жизнь был женат на одной женщине и мечтая о сыне, имел пять дочерей. Макс Перкинс не любил говорить о чувствах, и несмотря на не очень счастливый брак, всегда был верен жене. Единсвенной слабостью и душевной отрадой были отношения с Элизабет Леммон.

Положа руку на сердце, нельзя сказать, что Макс Перкинс в меня влюбился. В конце концов, мы оба были детьми эпохи королевы Виктории: мы встретились в то время, когда улыбка, посланная из дальнего конца комнаты, значила примерно столько же, сколько сейчас двое детей на заднем сиденье машины. Я думаю, ближе всего к истине был Эндрю Тернбулл, назвавший это чувство “настоящей дружбой“.

Руководствуясь голосом разума, и желанием сохранить нетронутыми эти светлые чувства, за двадцатипятилетний период дружбы и переписки, Макс и Элизабетт виделись всего несколько раз. Очень важно отметить, что с каждым автором Макс становился другом, в периоды творческих депрессий, или после провалов книг, он оставался рядом, находил нужные слова, верил, что даже не сейчас, а через века эти произведения займут свое место. Особое же место в его сердце занимал Томас Вулф, чья совместная титаническая работа над книгой, особенно сплотила их, в какой то степени Том стал для Максвела так нужным ему сыном, в то время как редактор заменил Тому умершего отца, позже Вулф напишет

«Во всем мире сегодня есть только один человек, который верит, что я когда-нибудь все же смогу чего-то добиться. Этот человек – Максвелл Перкинс, и вера этого человека значит для меня больше, чем что бы то ни было в целом мире, а также знание о том, что эта вера перевешивает недоверие всех других»

«За всю мою жизнь, до того как я встретил тебя, у меня никогда не было друга»

И именно в дальнейшем их разногласия, основанные на недопонимании, и достаточно ранняя смерть Вулфа эмоционально раздавят Макса и начнут цепь других трагических событий, включающих смерть Фитцжеральда, друзей, родственников, вторая мировая война. Под конец жизни Перкинс окончательно стал трудоголиком, и будучи в крайнем изнеможении не брал отпуск. В результате болезни и переутомления он скончался на 63 году жизни. "У меня никогда не было друга лучше, чем он", написал Хэмингуэй, он отдал Перкинсу дань посветив ему повесть "Старик и море". Знавшая его лучше всех Элизабет Лиммон сказала

Я знала людей, которых все считали опорой и которые любили, когда на них опирались. Но Макс наполнял своей силой людей и помогал им встать на ноги.

Про сами же похороны, на которых собралось двести пятьдесят человек было сказано

Никогда еще не был на похоронах, где бы собралось так много светских людей, которые бы так много плакали и так плохо это скрывали

От себя же добавлю, что не слукавлю если скажу, что эта книга стала моей любимой и я настоятельно советую ее читать всем, чтобы ощутить атмосферу 20-30-40 годов, лично познакомиться с Хэмингуэем и Фитзжеральдом, окунуться в редакторскую работу и навсегда, бесповоротно влюбиться в личность Максвелла Перкинса, чьей самой любимой книгой была "Война и мир", и в дружбе которого нуждаемся все мы.

Но тем не менее. Это захватывающая, ироничная и мудрая книга. Вы узнаете о выдающихся писателях много всего и, возможно, взглянете на их творчество под совершенно другим углом. Не говоря уж о том, что ваш список "для прочтения" непременно пополнится новыми позициями.

Эта книга из тех, которые перечитывают, причем с любого места. Так что обязательно запасайтесь бумажным экземпляром, который будет приятно брать в руки, чтобы вдыхать книжный запах и шелестеть страницами;)

Гений. История человека, открывшего миру Хемингуэя и Фицджеральда.