Текст книги "Идеальные извращенцы"

– Похоже, нас ждет много открытий. Продолжим?

Мария молчала, все еще находясь в шоке. Его пальцы в перчатке коснулись ее голой спины:

– Что надо сказать?

– Да, мастер. Как пожелаете.

Теперь горели не только щеки, но и уши. Еще одна порция воды заставила ее втянуть воздух и напрячься, чтобы сдержать все внутри. Закончив, он снова коснулся одним пальцем влажного возбужденного клитора, поддразнив его, и хмыкнул:

– Сладкая, мне определенно приятно с тобой забавляться. Можешь выпрямиться.

Тяжело дыша, Мария смотрела перед собой, пока Дав гладил все ее тело, стоя за спиной. Его руки исследовали, пытали, ласкали. Он то сжимал до боли соски, то скользил к низу ее живота, чтобы стимулировать клитор. Гладил живот, а потом неожиданно щипал. А Мария кусала губы изо всех сил старалась, чтобы ни возбуждение, ни боль не помешали ей контролировать тело. Щеки горели, на глаза навернулись слезы. Было невозможно стыдно, особенно когда его пальцы тонули во влаге у нее между ног, не позволяя забыть о том, что она находится в крайней степени возбуждения.

Как она могла отреагировать так на такие вещи? Что она за человек после этого?

– Иди воспользуйся гостевым туалетом и возвращайся, маленькая извращенка, – мягко сказал он, развернув ее к себе за плечи, и Мария увидела нежную улыбку на его губах.

Когда она вернулась, сгорая от стыда из-за урчания в животе, Дав поменял перчатки и снова начал исследовать ее тело. На этот раз он еще более откровенно ласкал и стимулировал ее, а Мария поняла, что перчатки уже не мешают наслаждаться. Ей уже нравится, как ощущается прикосновение пальцев в латексе к клитору.

Страх уменьшился, и на пару мгновений даже стало интересно, что бы он делал со шприцами и расширителями, но спросить храбрости не хватило. Единственное, что расстраивало – это смущающие звуки из ее тела.

– В том, что вы сделали, не было никакой необходимости… доктор, – процедила она, изо всех сил стараясь сохранить шуточное настроение и остатки достоинства, когда он нежно помассировал ее булькающий живот по кругу.

– Моя ты сладкая, – шепотом сказал он и погладил по голове резиновой перчаткой. – При чем тут необходимость, если мне так нравится тебя мучить. Пожалуй, можно было бы даже еще разок…

– Нет! Пожалуйста! Только не это…

Негромко засмеявшись, он поцеловал ее:

– Я рад, что тебе понравилось играть в доктора. Но после ванны он превратится в маньяка. Сама виновата, что такая здоровенькая и вкусная.

Отпустив ее, Дав включил воду и щедро добавил пены. Немного подождав, он проверил температуру, разделся и забрался первым, а потом велел ей присоединяться.

Разместившись между его длинных ног в огромной ванной, Мария уткнулась носом в локтевой сгиб его мускулистой руки, не зная, куда девать лицо:

– Это было ужасно стыдно, мастер.

– Нет, сладкая. Стыдно было бы, если бы я надел на тебя кружевную маску и стал бы натирать кусочком льда на шелковых простынях… А так – мы вполне достойно извращаемся.

Мария удивленно хихикнула, а потом засмеялась, прижимаясь к нему.

– Я хотела сказать: смущающе. Со мной такого раньше не делали, – подумав, добавила она и поерзала, ощущая его эрекцию спиной. При одной мысли, что он может трахнуть ее прямо сейчас, сознание почти выключилось от возбуждения.

– Я догадался, нижняя. Ты хорошо держалась, – шепнул он на ухо.

Он гладил ее тело как-то иначе, чем до этой ночи. Прикосновения были изучающими и в то же время очень хозяйскими, ощупывающими. Пальцы методично прошлись от груди до промежности, втиснулись в обе дырочки по очереди, потом он сжал ладонями попу, шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и, наконец, прижал возбужденный член к ее ноющей киске.

– Моя, – шепнул он перед тем, как плавно войти в нее сзади и оттрахать до звездочек в глазах.

Мария стонала как сумасшедшая, и на этот раз он не запрещал ей – только драл еще сильнее, так что вода из ванной выплескивалась на пол.

Подарив ей оргазм, он все же не кончил. Поднялся на колени так, чтобы вытащить член из воды, развернул, заставив встань на колени перед собой, и притянул ее за шею, бесцеремонно входя в рот сразу до горла. Не сразу передав ей инициативу, он какое-то время просто трахал, но потом позволил ей подключить язык, и одобрил протяжным стоном.

– Еще, – прошептал он, удерживая ее голову.

Запустив руку в волосы, он показал, каких хочет движений. Мария устроилась чуть удобнее, придерживаясь руками за края ванной, и с огромным удовольствием принялась за дело. Вода продолжала литься и плескаться вокруг их тел, пока она вдохновенно вылизывала его по всей длине, уделяя особенное внимание развратным мокрым поцелуям с головкой, пока он с шипением не втиснулся до конца, кончая в горло.

Какое-то время она еще ласкала его, позволяя насладиться всеми ощущениями до конца, и он сам мягко отстранился, когда был полностью удовлетворен. Мария посмотрела снизу вверх слезящимися глазами.

Доволен? Она вдруг поняла, что ей очень важно, чтобы он был доволен ею.

– Ты прелесть, – сказал Дав, еще тяжело дыша, и медленно опустился в ванную. – Я почти передумал тебя пытать, если только…

– Я готова, мастер, – выдохнула она, рухнув в ванную следом за ним.

– Передохнем, – сказал он, посмотрев насмешливо, а Мария смущенно опустила глаза. Он понял, что она устала и сказала это только ради его удовольствия?

Снова притянув ее к себе и положив голову на грудь, он прижал губы к ее уху и стал не спеша шептать пошлости о ее теле и навыках работы языком. А потом о ее киске, попе и о том, что еще он хотел бы сделать с ними. А когда она стала снова красной до ушей, тихо сказал:

– Имей в виду, что я только начал присваивать тебя, сладкая. Дальше будет больше. Ты всегда нужна мне очень доступной и очень-очень раскованной. Неважно, насколько это будет тебя смущать.

– Да, мастер, – сказала она.

Полчаса спустя, когда они оба согрелись и хорошо отдохнули в теплой воде, он приказал ей вылезти, вытереться и встать на колени.

Приняв позу преданной нижней, Мария почувствовала, как снова разгоняется сердце. Что может быть более развратным и стыдным, чем то, что он уже сделал?

Едва не окосев в попытке послушно смотреть вниз, но при этом не упустить ни единого его движения, она тревожно ждала, что еще он достанет. Из груди начал рваться смех – так всегда бывало, когда Мария нервничала слишком сильно. Чудовищным усилием воли она подавила желание захихикать и прикусила губу почти до крови.

Шкаф снова открылся. Дав убрал коробку и достал небольшой кусок довольно толстой веревки, на конце которой был участок с четырьмя крепкими узлами длиной сантиметров в тридцать. Глядя во все глаза, она еще ничего не понимала, пока он немного увлажнял веревку под водой. Но когда Дав невозмутимо нанес на крайний узел смазку до нее дошло.

– Да, сладкая. Я по-настоящему люблю веревки, – возбужденно выдохнул он, глядя в ее глаза. – И ты полюбишь.

Через пару минут, снова стоя над ванной в знакомой позе, Мария кусала губы, стонала и шептала умоляющие глупости все то время, что он впихивал в нее первый узелок. И, хотя размер выглядел посильным, но наощупь оказался жестковатым из-за неровностей и нехватки увлажнения. Дав ни секунды не шутил, когда говорил о пытках.

– Я подбирал эту веревку месяцами, – страстно шептал он, пока не спеша мучил ее попу. – Она должна была быть достаточно толстой, но не слишком. Достаточно плотной. И достаточно жесткой, но не как дерево. Знаешь, в чем ее преимущество?

Тяжело дыша, Мария переступила ногами, расставляя их чуть сильнее, когда он добавил капельку смазки. Мышцы сократились, узел вошел внутрь, и безжалостные пальцы подтолкнули веревку дальше.

– А-а!

Один стон, один спазм – и все стихло. Стало намного легче, когда мышцы сократились. Но она все еще тяжело дышала, потому что ощущала непроходящее давление пальцев Дава – это был не конец, а только самое начало.

– В чем, мастер? – спросила она сухими губами, чувствуя, как растет сладкое напряжение, и все становится безразлично, кроме удовольствия от подчинения. Эндорфины растворялись в крови, как сахар в чае. Много, много сахара… реальность уплывала.

– В том, что когда одна непослушная, упрямая, пока еще плохо воспитанная нижняя не хочет пускать дальше… и сопротивляется…

Его голос замедлялся, снижая тон почти до шепота, и ей приходилось прислушиваться, почти переставая дышать, чтобы уловить каждое слово.

– Она все равно входит, потому что она гибкая, – продолжил Дав, почти мурлыкая от удовольствия таким особым садистски-нежным тоном, который разгонял мурашки по всему ее телу. – И растягивает тебя в ширину. А когда это становится невыносимым…

Надавив, чтобы впихнуть следующий узел, Дав добавил смазки, и Мария снова издала жалобный вопль, чувствуя растущее напряжение глубже, возле второго кольца мышц. У входа она теперь была полностью наполнена, а дальше мышцы не пускали, и давление превращалось в жесткий секс, похожий на то, что Дав делал членом с ее киской.

– Когда это становится невыносимым, ты просто принимаешь то, чем тебя трахают, моя сладкая, – яростно прошептал он ей на ухо, наклонившись и почти лег на нее, силой вталкивая внутрь второй узел.

– Ай… ай… а-ааа, – захныкала она, вцепляясь в держатель руками так, что они побелели.

– Да-аа, – выдохнул он, откровенно садистки вдыхая в себя ее мучения и шок. – Вот так. Как ощущается?

Как невыносимо медленное изнасилование. Жестко. Больно. Возбуждающе до крайности. Мучительно и полностью обезоруживающе.

Кажется, она теперь почувствовала каждую неровность и бугорок. Не столько на веревке, сколько внутри своей извращенной натуры.

А что касалось физических ощущений, то ничего такого большого никогда еще не было в ней так глубоко, и Мария поняла, что еще двух узелков сегодня просто не выдержит. А главное – больше не выдержит этого напряжения и возбуждения, от которого сердце едва не выпрыгивало из груди. Она больше не могла так сильно хотеть и не кончать. Ей будет плохо…

– Пощадите меня, хозяин, – умоляюще попросила она, всхлипнув.

– А я твой хозяин? – с любопытством осведомился он, приподнявшись.

– Да! – выплакала она, инстинктивно понимая с полуслова, чего он сейчас хочет.

– Тогда на колени, хитрожопая, – нежно выдохнул он. – И зови меня повелителем.

Он отошел от ванной, и Мария послушно опустилась перед ним.

– Тебе нравятся веревки?

– Да-а, – выдохнула она, облизываясь, смаргивая сладкие слезы.

– Будешь еще моей рабыней?

– Да, повелитель.

Подняв затуманенный взгляд, она получила в награду его улыбку.

– Есть пятое правило. Мы не обсуждаем днем то, что делаем ночью. Запомнишь?

– Да.

– Повтори.

Выслушав, как она повторяет правило за ним, он присел на колени и обхватил ее лицо горячими ладонями:

– Ты лучше, чем я ожидал, сладкая. Приятно познакомиться. Готова кончить?

– Да!

Раздвинув ей ноги, он протянул веревочный хвост вперед и плотно прижал к клитору. Ее глаза распахнулись. О, да, она, кажется, внезапно полюбила веревки. Всем сердцем.

За этим последовало две минуты трения грубым узелком в нежном местечке, тихих стонов, сдерживаемых из последних сил – и ее накрыл оглушающий оргазм, который все еще длился и даже усилился, когда Дав осторожно вытянул из нее веревку.

После этого она могла только лежать на полу, погруженная в сабспейс и свой звон в ушах, пока он ходил по ванной, убирая все на места. Последнее, что она помнила, был его тихий голос, когда он поднимал ее и брал на руки:

– Идем. Пора в кроватку.

Глава 15
Куколка

Январская вечеринка в клубе «Сабспейс».

Та игра, которую придумал Тимофей, одновременно была и забавной, и безопасной. С большим опозданием Марго поняла, что он такой же собственник, как и Дав – и просто не мог не связать Нику руки на игру с Ириной.

– Ты будешь моей куколкой, – весело объявил он Марго, открывая объемистую спортивную сумку. – Будем тебя причесывать, фотографировать и переодевать.

Наблюдая, как он достает расчески и наряды, Марго послушно позвонила Нику, объяснила, что придумал Тимофей, и попросила не причинять Ирине боли и не дотрагиваться до нее в интимных местах.

– Ты в порядке, малыш? – спросил Ник.

– Да, мастер, – улыбнулась Марго. – Тут весело, на самом деле. А вам хорошо?

– Да, нижняя. Но я очень соскучился и хочу тебя трахнуть.

– Я ваша сразу после вечеринки, мастер. Хотите минет в машине?

– Минет, сладкую киску и жопу. Все хочу, – выдохнул он. – И отшлепаю, чтоб вопила.

– Секс без порки – силы на ветер, – согласилась Марго. – Люблю вас, мастер.

Через пять минут она стояла перед пятью доминантами абсолютно голая и натягивала на себя ослепительно розовый блестящий купальник с игривым хвостиком.

– Огонь, – прокомментировал первым Михаил, когда она повертела попой.

– Кайфовая, – согласился Дима.

Тимофей невозмутимо расчесал ей волосы так, словно она была настоящей куклой, развел щиколотки своей ногой, поднял руки к лицу, отошел, посмотрел – и немного изменил позу перед тем, как сфотографировать.

– Все, переодевайся.

Черное платье, не прикрывавшее толком ничего, он надел на нее сам. Открытое декольте, юбочка начиналась от груди и заканчивалась на середине попы. Снова расчесал, соорудил кокетливый хвостик, заставил наклониться и смотреть назад. Только для того, чтобы она видела, как все пялятся на ее голую киску и задницу.

– Это из нашего магазина? Я бы взял для Тани, – заметил Михаил.

– Да, из нашего, – ответил Макс. – Хорошее платье, нравятся детали. Марго, тебе в нем как?

– Идите в жопу, мастер, – ответила она, ничего не в силах поделать со своими горящими щеками и ушами.

– Только прибавь «зеленый», малыш, – невозмутимым тоном отреагировал Макс, и все засмеялись.

Сфотографировав второй образ, Тимофей снова раздел ее и протянул кожаную портупею с гартерами на бедра.

– Вот эту я, пожалуй, и сам заберу, – сказал он, фотографируя со всех сторон.

– У нас много экземпляров, не стесняйтесь, – хмыкнул Макс.

– У нас уже штук десять. Но классная. Черт. Как перестать покупать портупеи? – вопросил в воздух Дима.

Все молча смотрели, пока Тимофей снова не раздел Марго. И тут Макс повернулся к Даву и тихо что-то сказал. Сузив глаза, Марго наблюдала за ними, и ей этот диалог не нравился.

– Тим, можно тебя на секунду?

Да. Ей это точно не понравится, поняла она, когда они начали совещаться втроем. Через минуту Тимофей повернулся и посмотрел на нее, улыбаясь:

– Дав сделает тебя веревочный наряд.

Поначалу так и было – причем наряд получился весьма скромным, закрывающим и грудь, и живот. Но спустя минуту, когда Дав протянул жесткую веревку у нее между ног, она поняла, что была права: подвох был. Веревочные стринги так впились в киску между губ, что она едва не застонала. А затем, когда ее заставили дефилировать по всей комнате, стало намного, намного хуже.

Идти пришлось очень медленно, стараясь не раскачивать бедра, но все равно ощущалось кусаче. Возбужденный клитор и очень-очень грубая веревка. Плохое сочетание. О, черт, о, черт, о, черт!

– Еще будешь дерзить мастерам, нижняя? – тихо спросил Тимофей после первого круга, когда натертая киска уже горела так, словно ее высекли, и, естественно, была при этом насквозь мокрой.

На языке вертелось столько хороших и даже очень хороших ответов!

Но она вовсе не хотела, чтобы ее выпорол Тимофей или Макс. Только Ник, только хардкор.

– Нет, мастер. Простите меня, – покорно попросила Марго, представив, как любимый мастер будет драть ее в машине чуть позже. Дожить бы…

Она приготовилась мерить еще пару нарядов, но когда Тимофей снял веревку, оказалось, что двадцать минут уже истекли.

– Отдохни сейчас, – негромко сказал Тим, закутывая ее в плед, и Марго кивнула, поблагодарив.

А вот теперь ей внезапно захотелось, чтобы время остановилось.

Макс встал с дивана и приобнял ее за плечи, отводя в сторону:

– Ты как?

– Не дождетесь. Что ты задумал?

Марго смерила его внимательным взглядом из-под ресниц. Сейчас он обращался не как к нижней, демонстративно выходя из игры. Но доверять и расслабляться не стоило.

– Позже узнаешь. Мы сейчас сделаем перерыв и спустимся вниз. Со мной будешь играть там.

– Тоже двадцать минут?

– Верно. Но правила немного другие.

– Кто бы сомневался, – выпалила она, сердито кутаясь в плед. Она изо всех сил старалась выглядеть независимо, но этого мужчину практически невозможно было обмануть. Он, конечно, заметил и то, как неловко она отвела взгляд, и судорожное сглатывание. Еще новых правил в конце этой ночи не хватало.

– Боишься меня? – спросил Макс. Вроде бы искренне удивленно, но в глазах плясали черти. Он намотал прядь волос на палец, заставив поднять глаза и едва заметно приподнял бровь с вызовом.

– Вот еще, – нахохлилась она, стрельнув гневным взглядом.

– Зря, – неожиданно прохладно сказал он в ответ. – Что, если я вдруг знаю одну маленькую тайну про тебя и Дава?

Отшатнувшись, Марго испуганно посмотрела на Макса и, по тому как изменилось его лицо и сузились глаза, поняла, что только что выдала себя с головой.

– Так я и думал, – негромко сказал Макс и, покачав головой, отошел.

По лестнице Марго спускалась прямо за ним. Она старалась не думать о том, что Макс может сказать Нику, и что еще будет внизу, но это не получалось. Может из-за этой крайней задумчивости так и вышло, что она запуталась в пледе.

– Ой! – успела громко сказать она, покачнувшись, и Тимофей, оказавшийся рядом, дернулся, схватив за руку. Макс тоже повернулся к ней, и вдвоем они не дали упасть, но все же нога неудачно соскользнула со ступеньки, подвернулась, и щиколотку пронзила обжигающая боль.

– Ай, ай! Больно!

– Что стряслось? – громко спросила снизу Ирина.

– Ногу подвернула, – сообщил Макс с лестницы, крепко обхватывая Марго вокруг талии, чтобы помочь спуститься.

– Да как так-то? – возмутился Ник, взлетев по ступенькам вверх и подхватив ее на руки.

– Ну, блин, я не специально! – огрызнулась Марго.

– Сорян, не успели поймать, – виновато добавил Тимофей.

– Спокойно. Сейчас осмотримся, – невозмутимо сказала Ира.

Марго посадили на диван, отдав в профессиональные руки доктора.

– Подвывих. Гейм овер, – прокомментировала Ирина через минуту, внимательно изучив лодыжку Марго. – Жить будешь, но ногу лучше не напрягать.

– А разве его не надо вправ… а-а-а!

– Готово, – объявила Ирина все тем же невозмутимым тоном.

Мужчины, все еще хмурые, стояли вокруг и пялились на ногу Марго. Впервые за вечер никому не было дела до остальных ее прелестей, несмотря на то, что плед сполз.

– Мальчики, это не из-за вас! Давайте пить чай, – сказала Марго, улыбаясь всем сразу и закутываясь поплотнее. – Ник, любимый, ты не мог бы принести мою одежду из раздевалки?

За следующие полчаса она раз двадцать повторила всем мужчинам, что они не виноваты. Понемногу все отходили и успокаивались. Нижние сонно забирались на колени своим верхним, и было ясно, что уже пора расходиться по домам.

Ник и Макс уже объявили всем, что не собираются отменять свои запланированные сцены с Марго и Лизой, просто перенесут и покажут в клубе, как только она выздоровеет.

– Можно тебя на две минуты? – спросил Макс у Марго, когда чай был почти допит.

– Нет! Она устала! – возразил Ник.

– Милый, – мягко и тихо попросила Марго, посмотрев так кротко, что он вздохнул и отпустил, поднимаясь с дивана.

Макс молча сел рядом на его место и подождал, пока Ник отойдет подальше.

– Не бойся. Я не cобираюсь наезжать, правда, – тихо сказал он.

– Хорошо, – спокойно ответила она. Сил нервничать все равно уже не было.

– Ладно. Так зачем ты сказала Даву?

– Что сказала? – изумленно спросила Марго, глядя на него во все глаза.

Макс запнулся и посмотрел на нее долгим недоверчивым взглядом:

– Так ты не говорила?

– Да что не говорила? – спросила она и непроизвольно хмыкнула. Как ни крути, диалог складывался очень глупый.

– Марго, дело в том, что Дав дал понять, что знал о наших встречах. О нашем маленьком клубе друзей, – сказал Макс, разводя руками вокруг.

– Хм. И ты решил, что это я рассказала? – удивилась она.

– Прости, но я заметил какие-то странные взгляды между вами сегодня. И ты сама спалилась, – мягко заметил он.

– Это не имеет никакого отношения к… короче, Макс, я ему не говорила, – сердито выпалила Марго, глядя в сторону.

– Ладно. Я ничего не скажу Нику, не переживай.

Макс вздохнул и качнул головой так, словно поставил на ней крест, и уже было собрался встать, но она перехватила его руку:

– О чем это ты не скажешь? Думаешь, я ему тайно изменяю с Давом? Рехнулся?

– Это не мое дело. Не хочу лезть.

Он сделал еще одну попытку встать.

– Подожди!

Марго даже не знала, откуда в ней вдруг взялся такой резкий командный тон. И почему она рискнула заговорить таким тоном с единственным доминантом в клубе, с которым этого не стоило делать никогда.

Но вдруг произошло чудо – и Макс послушался.

– Ты уже влез! И ты меня выслушаешь, – потребовала она. – Пожалуйста.

– Пожалуйста. Только тон сбавь, – мрачно бросил он, высвобождая руку.

Не глядя на собеседника, Марго потратила около трех минут, чтобы объяснить ему то, что самой себе объясняла три года. Тогдашняя встреча с Давом была во многом эмоциональным решением под влиянием расставания. Ник тогда дал понять, что она не нужна, уехал в Питер, и было так больно, что она искала, с кем утешиться.

Но не только: ей действительно хотелось узнать, на что она способна в роли рабыни с кем-то, кто способен уйти в роль хозяина с головой. И Дав дал понять, что хочет именно этого.

– Но это все равно было слишком для меня, – с трудом выговорила Марго. – И я…

– Дыши. Ровнее, – вдруг приказал Макс и взял ее за руку. – Ты сказала стоп-слово?

– Нет. Во время игры все было хорошо. Я почувствовала это позже. Не то, что я травмирована. Просто я не хотела больше повторять такое. Я испугалась. И не хотела, чтобы кто-то знал.

– Блин. Прости, что влез. Зачем рассказала?

– Ты бы иначе думал, что я изменяю Нику, – вздохнула Марго, забирая руку из его пальцев и спрятала ее под плед. – И еще. Я хочу, чтобы ты знал: Дав не такой няшный-мяшный котик, которым его считают в клубе.

– Расслабься. У нас здесь никто не котик, и, я думаю, все в целом в курсе, – пожал плечами Макс.

Марго попыталась еще что-то сказать, но он качнул головой:

– Не наше дело, чем он занимается у себя дома. Просто забудь и больше никому не рассказывай.