Текст книги "Девочки сверху. Опасная вечеринка"

Глава 4
Связанный король

Макс.

Сучки. Охуели. В край.

Получив одиннадцатый или двенадцатый по счету удар – он уже сбился – Макс едва не засмеялся, когда внезапно осознал, насколько противоречивые эмоции его обуревают. Последний раз, когда он играл за нижнего, был миллионы лет назад – он действительно уже ничего не помнил из реальных ощущений. И они удивили его.

Порка флогером на собственной шкуре ощущалась куда более болезненной, чем это всегда казалось, когда он использовал этот девайс сам.

Девчонки вели себя намного осторожнее и тактичнее, чем он думал… но даже это почему-то ощущалось «через край».

Что с ним? Когда это он стал таким чувствительным, как долбаный сценический микрофон в клубе? И управляемым, как мерседес гэ-лэ-эс?

Его же не поставили на колени, не гнобили, не избивали чем-то жестким, не давали пощечин. Почему же такие простенькие вещи, которые он не считал серьезным воздействием даже на новичка, оказывали на него такое влияние? Будто он сам стал желторотым начинашкой, только пробующим тему на вкус.

Боль уже начала подбешивать. Спина горела. Макс вдруг понял, что еще пара ударов – и он скажет «желтый», и ему потом будут это припоминать до конца жизни.

С другой стороны, поминутно хотелось рассмеяться – например, при взгляде на то, каким все более и более напряженным становится лицо Димы. Как тревожно за всем наблюдает Миша, который подкинул ему Ирину в партнерши, а сейчас уже, видимо, пожалел. Да и просто – за компанию с девчонками, веселившимися вовсю.

Ржут они. Вот ведь козы драные…

Поймав взгляд Лизы, он заставил ее подавиться смешком и на пару секунд приободрился. По крайней мере, ему еще удавался блеф. Марго, правда, уже ничем было не напугать – она вовсю резвилась с Димой и улыбалась так, словно развлекалась как никогда.

Немного подумав, Макс все же решился. Чуть повернув голову, он послал Ирине серьезный предупреждающий взгляд, но очень спокойный, без угрозы и наездов – и она поняла. Так же спокойно моргнула ему обоими глазами и заметно уменьшила силу ударов.

Но не прекратила. На его спину прилетел еще пяток шлепков флогером, прежде чем Ирина внезапно объявила, что настала очередь Димы.

Ого… значит, он все-таки сбился со счета. Эти дряни всерьез отлупили его. Двадцать ударов – ничего себе шуточная игра!

Ему сделали лишь одну поблажку – не продавали на аукционе в конце игры, как других «нижних». Это было в списке его табу, и Макс сам не знал почему и – редкий случай – ему даже не хотелось особенно в себе копаться, чтобы выяснить.

Минут пятнадцать спустя, практически без боя сдав им Диму для примерно такой же экзекуции, Макс потребовал перерыва и заставил Лизу мазать себе спину охлаждающей обезболивающей мазью.

– Бедные, бедные наши нижние, – саркастично пропела Лори, оказывая Диме ту же услугу на кухне. – Как только вы выдержали та-акую бо-оль?

– Дима, как думаешь, сможем устроить публичную порку одной нижней в ближайшие выходные? Она так напрашивается, – ровным тоном осведомился Макс.

– Да, и думаю, напрашивается не только она, – кивнул Дима и тут же крякнул, получив удар ладонью по спине от Ирины, стоявшей рядом.

– Нижний, веди себя почтительно, – вклинилась та. – Я тебя купила не для того, чтобы терпеть глупую болтовню. Даже в перерыве.

– Да, моя госпожа, – процедил он.

Лори хмыкнула и испарилась.

А Лиза… куснула Макса за ухо и поцеловала в шею:

– Пойду поговорю с ней.

Этот еле слышный шепот предназначался только ему.

Накануне они проговорили чуть ли не полночи, едва не поссорившись, пока не нашли изящное решение.

Ситуация была сложной: с одной стороны, Макс давно хотел трахнуть Марго, и Ник с Марго были концептуально не против. Единственным разумным решением для этой ситуации было бы поменяться парами.

Снова, как они уже делали, когда Ник был со своей бывшей девушкой, Томой.

Но был нюанс. Макса дико не устраивало странное притяжение между его женой и Ником, которое формировалось годами. Если для него Марго была экзотическим блюдом, которое хотелось сожрать один раз, то Лиза была с его другом уже не раз и не два.

И ей все еще было интересно… что вызывало у него разумные вопросы.

А если еще честнее, то он начинал ревновать всерьез.

Отрицание, избегание и вытеснение тут не особо помогали – точнее, помогали какое-то время, а недавно перестали. К счастью, Лиза вчера вызвала его на долгий разговор, хотя Макс изо всех сил мешал этому и не хотел.

И в итоге все закончилось хорошо. Ну, как хорошо… она признала, что Ник ей интересен, но поклялась, что он никогда не был ей настолько же важен, как Макс. И в качестве жеста доброй воли предложила разрешить ему трахнуть Марго в обмен на ее игру с Ником без секса.

«Только у меня одно маленькое условие, – мягко добавила она с загадочной улыбкой, стоило ему согласиться. – Марго будет сверху».

Марго.

После этой фееричной игры с Димой и Максом у меня было что-то вроде эйфории. Ощущение, что я теперь все могу – и все хочу! Намного, намного больше, чем раньше. Эх, была бы мужиком, трахнула бы всех, до кого дотянулась.

Но даже в этом состоянии я была в легком шоке, когда ко мне подошла Лиза, утянула в укромный уголок и… сказала то, что сказала.

Чисто теоретически – да, мы уже обсуждали ситуацию с Ником. Он был не против, я была в целом за. И да, мне был интересен этот гипотетический один раз с Максом, что уж там. Хоть и пугало до чертиков. Но все же на то, чтобы этого хотеть, было несколько веских причин.

Одна из них – в том, что желание Макса очень льстило и поднимало самооценку. Потом, давно хотелось снять напряжение. Ну и наконец – да, чертов высокомерный мерзавец был очень сексуален. Хоть иногда и бесил меня регулярно.

Честно – я бы на месте Лизы давно его прибила. Этот человек был везде, и его иногда было слишком много. В отличие от Ника, он просто не видел никаких краев.

Хотя они оба были одинаково крутыми, одинаково влиятельными в клубе «Саспейс», одинаково желанными и так далее, и тому подобное, Ник никогда не позволял себе так бесцеремонно лезть в чужие дела. Я не помню, чтобы он так жестко навязывал свою точку зрения и уж точно Ник никогда всерьез не пытался разрулить все на свете.

Макс же… это было просто самоуверенное нечто.

Но мало того, что самоуверенное. Еще и подозрительное – по крайней мере, в отношении меня. До меня года два допирало, что иногда он обвиняет во всех грехах лишь потому, что просто хочет и никак не может получить. А когда доперло, мне отдельно захотелось его убить.

Потому что какого хрена? Строит из себя фиг знает что, а ведет себя как подросток. Ну хочешь ты меня трахнуть – ну так подойди и договорись. Мы тут свингеры-извращенцы, в конце концов, или кто? Так нет же… сам себе, небось, месяцами не признавался.

Ох. Устала я от этой бодяги, в общем. И с одной стороны – все было вовремя, и даже давно пора. Но… вот сейчас? Вот прям так, на этой вечеринке?

– Сверху? Это как? – переспросила я, уставившись на Лизу.

– Вот так. Да ладно тебе, это весело! Свяжешь его и трахнешь.

Она улыбалась. Я невольно начала тоже. Лиза мне нравилась – настолько же сильно, насколько иногда не нравился Макс. С ней всегда было просто, даже сейчас, когда мы обсуждали мой секс с ее мужем.

Сначала, когда я только начинала отношения с Ником, она была для меня очень приятным проводником в «Сабспейсе». И у меня очень долго не укладывалось в голове, что женщина, которую мой парень трахал, с которой регулярно продолжает заигрывать и играть в клубе, которую трогает во всех местах… о боже, она моя подруга, настоящая.

Мы же как Чук и Гек. Как чучка и гечка. И весь клуб давно об этом знает, только до меня сейчас только дошло. Иначе как бы она подошла так запросто с таким вот предложением?

И я даже не ревную. То есть ревную, то не злюсь. То есть злюсь, но останавливаю себя. Вот. Останавливаю себя, потому что я тоже регулярно фантазирую о ее мужике. И еще потому, что Лиза очень милая. Это вообще нормально?

– Ты когда-нибудь его связывала? – охрипшим голосом уточнила я. Половина моего мозга все еще следила за разговором, пока другая половина плавала в чувстве глубокого охренения.

– Не обсуждается, – сказала Лиза и отвела глаза.

– Поняла. Извини. Но… ты серьезно? Он согласился?

– Да. Более того, Марго, это очень серьезно для меня. Пожалуйста, скажи, тебя устраивает или нет?

Я закусила губу. Лиза ревновала, поэтому не хотела, чтобы Макс был верхним со мной. Черт. Может, мне тоже пора начать ставить условия?

– Хорошо, – согласилась я и посмотрела жестко в упор. – А ты с Ником что?

– Нет. Сегодня точно нет. Просто поиграем. Ты ведь не против, что он меня трогает?

Убедившись, что я не против и на все согласна, Лиза исчезла, а я осталась стоять с колотящимся сердцем и мелькающими перед глазами похабными картинками. Я и Макс. Он – снизу. О, боже, это просто безумно. Как будто я заболела, и у меня жар.

– Марго?

Я не заметила, как он подошел и протянул руку. Посмотрев на нее, я подняла взгляд и невольно облизала пересохшие губы. Он, конечно, теперь заметит, как я нервничаю, но мне плевать.

Секс – это довольно-таки сильно. Перед тем, как пойти с ним, я хотела увидеть кое-что в его глазах.

По всему телу суетились мурашки, руки заледенели, ноги стремительно заливало бетоном, и душа просачивалась сквозь макушку наружу, сбегая от этих ощущений на фиг, на фиг, но я уже поплыла. Пути назад уже не было. Мы оба об этом знали.

Но Макс все же пошел навстречу. Он посмотрел в ответ спокойно, без какого-либо выпендрежа. Снял броню.

Боже, так вот почему Лиза до сих пор его не прибила и не сбежала. Он вот таким умеет быть? Вот с таким искренним и глубоким честным взглядом без подковырок, пронзающим сердце насквозь… Я и не знала.

Ну, ладно. С этим мужчиной без брони я могу и пойти.

Протянув ему руку, я позволила отвести себя в гостевую спальню.

– Ты снизу, – шепнула я, когда закрыла дверь. Тело было еще напряжено, но я не волновалась по этому поводу: что-то подсказывало, что меня сейчас отпустит.

– Помню, – спокойно ответил он и привлек меня за талию, коснувшись губами виска.

Горячий. Горько-сладкий парфюм с нотками морского бриза. Тяжелый, обволакивающий. Сексуальный.

Какое-то время мы просто стояли так, обмениваясь запахами, а потом я задрала его рубашку, выдернула из брюк и стала расстегивать.

Макс молча задрал мое платье, потянул вверх, мешая мне, и я послушно подняла руки, позволяя ему себя раздеть и перехватить инициативу на какое-то время.

Было тепло и нежно. Ого-го! Ваниль? Честно?

Он обхватил меня руками, расстегнул лифчик, развернул к себе спиной, лаская грудь, и его губы коснулись моего уха:

– Я обещал, что ты будешь сверху. Но я не обещал, что не буду тебя драть как последнюю сучку, Марго.

Я задохнулась, откидывая голову назад, на его грудь. Все встало на места, будто громко защелкнулось в специально выпиленные пазы. Его пальцы сжали мои соски до легкой боли, руки стиснули грудь. Через мгновение нетерпеливые, слишком умелые пальцы уже скользили вниз, нетерпеливо отодвигали трусики, открывая себе путь к влажной киске.

– Нижний… веди себя… прилично, – выдавила я, когда он уже просунул в меня два пальца. Разум ускользал. Я стояла на ногах вертикально из последних сил. На морально-волевых. Но воля стремительно испарялась, как случайная капля на раскаленной сковороде.

– Конечно, госпожа, – хмыкнул он, подталкивая к кровати.

Но, надо сказать, он произнес это очень нежно.

На то, чтобы избавиться от брюк, много времени ему не потребовалось. Через минуту он уже опустился рядом на кровать и дернул меня на себя, переворачиваясь. Его руки спорили с обходительностью в голосе. Как будто он хотел быть нежным, но боялся, что я подумаю о нем что-то не то, и тут же исправлял сам себя.

Блин, а сверху быть реально непривычно, мелькнуло в голове. Мы с Ником так не трахаемся.

Как-то неловко даже.

Я осторожно, чтобы не задеть самое ценное, перекинула через Макса колено и уставилась на огромный член.

– Твою мать.

– Не знала? – самодовольно хмыкнул он.

На секунду вернулся привычный самодовольный Макс. Но сейчас это не раздражало. Вот сейчас было очень даже в тему, и новая волна возбуждения прокатилась по телу.

Ну как не знала… Лиза упоминала, конечно, что у Макса большой член, и другие девочки в клубе намекали. Но лучше, как говорится, один раз увидеть, чем десять раз позавидовать.

Обхватив его пальцами, я сжала и облизнулась. Интересно, как часто нижним в фемдоме положены минеты? Честно говоря, мне сейчас плевать на канон. Это член слишком красивый и соблазнительный.

Наклонившись, я провела языком по всей длине, обвела головку и повторила пару раз. Пахло только гелем для душа и чуть-чуть соленого на языке. Наощупь шелково и восхитительно. Я взяла верхнюю часть в рот, сжала и заставила Макса зашипеть, сильно посасывая.

– Марго… перестань, – вдруг велел он, поспешно отодвигая меня.

– Почему? – изумилась я.

– Потому.

Его взгляд был затуманен, зубы уже рвали упаковку презерватива, и тут до меня дошло, что он перевозбужден и боится кончить раньше времени.

Молча подождав, пока он упакует свою гигантскую прелесть, я опустила бедра, совмещая его с моем влажным пульсирующим от желания входом. О, боже… Ой…

Ой, нет-нет… О, да-а! Ой, да-а-а-а….

Он ощущался именно таким огромным, как и выглядел – до боли и судорожных сокращений внутри. Особенно когда взял меня за бедра и прижал, безжалостно втискиваясь до упора. Испытывая мои возможности. Вторгаясь, распихивая изнутри мои офигевшие от этого напора, непривыкшие к такому размеру внутренние мышцы.

– О-а-а-а-ах! Ма-а-акс! Подожди, подожди…

Мои пальцы судорожно сжались на его плечах, я на секунду испугалась, потому что от интенсивных ощущений не могла понять, больно мне или приятно.

– Что не так? Ты ведь сверху, – хмыкнул Макс, сжимая пальцы на моих бедрах, вдавливая в себя сильнее, и тут же, не давая ни секунды опомниться, принялся трахать именно так, как обещал.

Крепко удерживая, он безжалостно быстро и сильно двигался внутри, растягивая до предела, заставлял жалобно стонать и охать, и возбуждаться с каждым толчком все сильнее, пока я стала вопить в свою ладонь. Ничего не соображая, я все же очень старательно закрывала себе рот, чтобы меня не услышал весь дом.

Другой рукой я вцепилась в изголовье кровати, с трудом удерживаясь, пока он трахал меня – за кровать и за край спасительной мысли о том, что даже если нас услышит весь дом, никто не будет осуждать. В этом доме просто некому осуждать нас – все до одного такие же чокнутые.

Этот гад был очень грубым. Он даже не дал мне привыкнуть. И это было так мозговыносительно, как бывает только с незнакомцами: сплошной поток незнакомых ощущений обрушивается шоком на мою нижнюю нервную систему, идеально настроенную на то, чтобы ее шокировали, пугали и удивляли.

Незнакомый запах, незнакомые руки, незнакомое дыхание, ощутимая боль от пальцев, сжимающих бедра и охрененное физическое наслаждение от траха здоровенным членом – все слилось в ревущий поток адреналина.

Я кончила первой, он – сразу за мной, словно еле-еле сдержался. Когда слезла с него, Макс сильно шлепнул вдогонку по попе, но я почти не заметила этого, пребывая в ошеломленном трансе. И просто легла рядом, даже не пытаясь сразу прийти в себя.

А когда очнулась меня разобрало ржачем. Я пару раз фыркнула в свое запястье, а потом все-таки расхохоталась, сотрясаясь всем телом.

– Что? – лениво спросил Макс и повернул голову ко мне, улыбаясь.

Я помотала головой, смеясь, и только через полминуты смогла выдавить:

– Это была самая скучная и скоротечная бдсм-сессия за всю мою жизнь.

– Ты перепутала, – нисколько не задетый, засмеялся Макс. – Это был зажигательный ванильный секс, дорогая.

Он приподнялся на локте и потрепал меня по волосам, внимательно изучая лицо:

– Еще поиграем, обещаю. Но не сегодня. Не на такой вечеринке.

Мы снова смотрели друг другу прямо в глаза, второй раз за вечер без всякой агрессии. Что для нас двоих было прямо-таки удивительно.

– Нет проблем. Из меня такая себе верхняя, – улыбнулась я.

– Ну и я, признаться, как нижний ничего из себя не представляю, – снова хмыкнул он.

Глава 5
Капризная королева

Лиза.

Как только мы с Давом оказались на импровизированной сцене посредине гостиной, я почувствовала, как сильно он изменился.

Однажды, несколько лет назад, я с ним играла, с разрешения Макса. Это была длинная разовая БДСМ-сессия. Мы остались в комнате в «Сабспейсе» на всю ночь, и Дав тогда показал мне много интересных обвязок… и да, было много секса.

Но я не могу сказать, что та сессия была очень эмоциональной для меня. По сравнению с обычным сексом – конечно, интересно. Но если сопоставить с другими экспериментами с опытными мастерами «Сабспейса» – было очень бледно.

Осталось такое ощущение, что Дав не захотел мне открыться. Он тогда взаимодействовал со мной слишком бережно для того, чтобы это можно было бы считать настоящим доминированием – по крайней мере, в моем понимании.

Впрочем, он всегда был закрытым, застегнутым на все пуговицы, причесанным, выглаженным. Пока не появилась Мария, мы не видели никаких сильных эмоций с его стороны. Он умел вызывать их у неопытных нижних, особенно на публике, но сам оставался за семью замками. И вот теперь… передо мной сидел какой-то не такой человек, к которому я привыкла. Как будто Дав скинул с себя какую-то оболочку, потеплел и ожил.

Хотя его поза была спокойной, а голос звучал негромко и медленно, как обычно, глаза сверкали от азарта. Я готова была поклясться: он сейчас изучает меня как противника и ищет слабые места, чтобы суметь и защититься, и напасть. Его губы подрагивали, ежесекундно стремясь сложиться в снисходительную усмешку, но Дав предусмотрительно сдерживался.

Он не знал, чего от меня ожидать, и я собиралась удивить его. В качестве реквизита мной было присмотрено разлапистое кресло, которое мужчины по моей просьбе переместили в центр. Поблагодарив Мишу и Диму величественным кивком, я села и закинула ногу на ногу, изучая оппонента-нижнего бесстрастным взглядом.

– Прочитала твой список, Дав. В твоих табу не было ничего по поводу роли раба. Значит, это допустимо для тебя? – осведомилась я с улыбкой, глядя прямо в глаза снизу вверх.

Другой бы выглядел как школьник, стоя перед сидящей в кресле женщиной. Но Дав производил впечатление полной непринужденности: он крепко стоял, распределив вес поровну на обе ноги, смотрел чуть исподлобья, на губах играла полуулыбка.

– Ого. Моя королева знает толк в развлечениях, – сказал он с такой явной саркастичной интонацией, что мужики негромко заржали.

Тот факт, что мне бросают вызов, был очевиден, и я ощутила странную незнакомую дрожь азарта в животе. Не такого, как обычно возникает перед игрой снизу. Сегодня я хотела не просто подразнить и сдаться. Я планировала победить, и я воевала в этом раунде не одна: у меня были надежные союзницы.

Почти сразу мужской гогот оборвался, без каких-либо усилий с моей стороны. Я услышала, как Дима получил шлепок ладонью от Ирины, Миша громко артистично ойкнул, когда ему влетело стеком по колену от Лори, а Мария даже осмелилась шикнуть на Тимофея.

Ник предусмотрительно заткнулся сам.

Макс с Марго отсутствовали, и я не могла краем сознания не думать о том, что они где-то там трахаются на втором этаже. Но в то же время меня это почти не задевало. В принципе, я была не против, что два приятных мне человека получают удовольствие – даже безотносительно того, что я за это получу взамен.

А уж я-то что-нибудь да получу.

– Хорошая идея называть меня «моя королева», – невозмутимо одобрила я, как будто даже не расслышав сарказма. – Ну-ка, опустись на одно колено. Я хочу клятву верности. Длинную и уважительную, пожалуйста, иначе придется приступить к физическим наказаниям.

Он все-таки подарил мне насмешливую улыбку. На несколько длинных секунд наши взгляды скрестились, но я не отвела глаз, и Дав медленно опустился, выполняя приказ. Одна его рука дурашливо прижалась к сердцу, другая сделала широкий жест:

– О, моя великая, прекрасная, милостивая и благоразумная королева. Да продлятся твои дни, да преумножится твоя мудрость, да будет твоя снисходительность к ничтожным рабам примером для других жестоких бессердечных королев, на которых мы сейчас не будем показывать пальцем.

Мужики снова заржали, и снова послышались шлепки и шиканье.

– Клянусь быть верным вам на этой вечеринке, покуда вы безжалостно не продадите вашего ничтожного раба кому попало.

Новый ржач. Я сама с трудом подавила улыбку, глядя прямо в ухмыляющиеся глаза Дава, и пригрозила ему стеком.

– С этой минуты тебе запрещается говорить неуважительно не только обо мне, но и о всех других королевах в этой комнате, – предупредила я. – Понятно?

– Да, моя королева, – самодовольно улыбнулся Дав. – Я лишь хотел сделать комплимент вашей исключительности.

– Лучше помолчи немного и принеси мне стакан воды. Быстро, – капризно приказала я, указав стеком в угол комнаты, где стоял стол с напитками и небольшими закусками для всех нас.

Дав поднялся, сходил за водой и подал мне стакан, опустившись в прежнюю позу – на одно колено, с рукой у сердца.

Это снова заставило всех мужиков рассмеяться, особенно сильно почему-то разобрало Мишу.

Но мое лицо, ценой чудовищных усилий по напряжению воли, осталось холодным и почти неподвижным.

– Я не поняла, раб. Где: «Пожалуйста, ваша вода, моя королева?» Где уважение?

Такой жесткий, хлесткий тон мне пригождался в жизни нечасто. Такой тон не на каждый день. Он идеально подходит разве что для того, чтобы поставить на место какого-нибудь алкаша, некстати пристающего возле выхода из метро в поздний час. Или для скандалов в супермаркете эконом-класса.

Ненавижу скандалить, но если быть честной, то раньше такое случалось – когда-то давным-давно, в прошлой жизни, в которой я месяцами ходила недотраханной.

Но так или иначе, этот тон ни разу не казался мне подходящим для разговора с мужчинами в «Сабспейсе». Вне всяких сомнений, мужчины думали так же.

В насмешливых веселых глазах Давида на мгновение мелькнуло удивление, а затем он изменился в лице и сверкнул таким многообещающе-угрожающим выражением, что у меня мороз прошел вдоль позвоночника.

– Прошу простить меня, ваше величество, – ровным тихим голосом ответил он. – Ваш недостойный раб лишь учится быть почтительным.

– Тебе стоит учиться быстрее, – сказала я, изыскав самую токсичную интонацию из всех доступных. – И стараться лучше. Что надо сказать?

– Да, моя королева. Еще раз прошу простить.

– Разве так просят прощение? Предложи сделать что-нибудь приятное для меня вместо того, чтобы молоть языком.

Да, тормоза почти отказали – но я просто ловила кайф и не хотела останавливаться.

Ник тихо хрюкнул в ладонь. На секунду по выражению лица Дава мне показалось, что его терпение на исходе, но он мгновенно взял себя в руки.

– Желаете ли массаж ваших прекрасных ножек, моя королева?

– Нет. У меня сегодня уже был такой массаж, мой невнимательный раб, – вздохнула я, с удовольствием изучая ногти. Посмотреть было на что: накануне я потратила почти три часа на маникюр в салоне, пока Макс с нашим сыном отсыпались дома после трудовой недели.

– Тогда ваших прекрасных ручек?

Я сделала вид, что раздумываю над предложением, а потом посмотрела в сторону:

– Не хочу. Расчеши мне волосы и сделай прическу.

Даже глядя в сторону, я могла видеть краем глаза, что творится с его лицом. Оно окончательно закаменело в то время, как я уже не могла сдержать довольной улыбки.

В этот момент в комнату тихо зашли Макс и Марго, и брови моего любимого мужчины приподнялись, когда он увидел меня, восседающую на кресле перед коленнопреклоненным Давом с этой его рукой у сердца.

Подмигнув слегка растрепанному Максу, я повернулась к Даву:

– Ну что же ты медлишь, раб? Я отдала тебе ясный приказ.

– Я не обучен быть горничной, ваше величество, – заметил он подозрительно ровным тоном. Ровнее этого тона были только мои ногти, покрытые гель-лаком. Даже самая неопытная нижняя поняла бы, что этот мужчина слегка взбешен и начинает кипеть.

Но мне было плевать: хотелось оторваться.

– Это ничего, поучимся в процессе, – быстро парировала я, просияв.

– Но у меня нет расчески.

– Так раздобудь. У тебя минута. Или мне стоит думать, что ты хочешь порки? Может, не терпится снять рубашку перед всеми?

Частичное обнажение в списке Дава стояло мягким ограничением, что меня нисколько не удивляло. Его одежда на публике всегда была в идеальном порядке, он был не из тех мужчин, которые могут случайно продемонстрировать даже один сантиметр голого тела там, где это не положено.

У таких мужчин, как Давид, никогда случайно не задираются брючины, никогда не выскакивает край футболки из брюк, никогда не бывают расстегнуты лишние пуговицы на рубашке.

Максимум, что он мог себе позволить, расслабляясь – это слегка закатать рукава. Если честно, первый год в «Сабспейсе» у меня мороз по коже проходил каждый раз, как я его видела. Мне всегда казалось, что он очень требовательный и жесткий. Я думала: хрен знает, что такой человек мог сделать с нижней, когда его ничего не будет сдерживать.

Может, и хорошо, что он мне не открылся тогда. Но вот сейчас интересно было потыкать палочкой в его демонов.

На счастье Дава, Мария уже спешила ему на помощь, доставая из сумки заранее заготовленную нами – мою – расческу.

Гневно сверкая глазами, он все же вернулся ко мне, обошел вокруг, и я закрыла глаза, открыто улыбаясь. Расческа неуверенно шла по волосам, повинуясь не слишком умелым, но достаточно осторожным и старательным рукам.

Что ж, он и правда не хотел быть выпоротым и, очевидно, умел смирять гордость.

Расчесывание волос всегда вызывало у меня настоящий физический экстаз, удовольствие было почти эротическим. Оставшиеся минут десять я чередовала откровенные стоны с капризными замечаниями, требуя от Дава расчесывать то слева, то справа, то делать конских хвост, то сплетать волосы в косы, а потом снова расплетать и делать одну косу вместо двух.

Я целенаправленно допекала его, критикуя, насмехаясь, поливая токсом как только могла.

После одного особенно едкого замечания о кривых руках Дав на секунду сжал мои волосы у затылка, и я повернула голову, посмотрев в абсолютно ледяные глаза. О-о-го!

Возбуждение пробрало до самых глубин. Я могла бы поклясться, что прежде никогда не видела его таким: мое упражнение, наконец, достигло цели.

– Этого воспитанного горничного раба я продам только за очень большие деньги! – предупредила я всех, когда время игры кончилось. – И только в очень опытные руки!

Девчонки заулыбались и приготовились торговаться, облизываясь на этого красавчика.

– Моя королева, можно вас на пару слов? – медовым голосом осведомился Дав, глядя так кротко, что все стало ясно и без пары слов.

– Не стоит, – таким же медовым голосом ответила я. – Все беседы в другой раз, дорогой мой раб.

Но он все же улучил момент, когда девочки уже начали громко торговаться. Покачнувшись, словно невзначай, наклонился к моему уху и еле слышно прошептал: «Тебе пиздец».