Текст книги "Скрытые глубины"

Глава пятнадцатая

Соседки Лили остановились у подруги, которая жила на той же улице. Еще один большой дом, на сей раз на углу, с садом на заднем дворе. Он, похоже, не был разделен на квартиры. Возможно, студенческое общежитие. Вера нажала на кнопку звонка, никто не ответил. Она позвонила снова. Хотела позвонить в третий раз, но в доме послышались шаги, и дверь открылась. В дверях стояла крошечная девушка с короткими светлыми волосами, комплекцией ребенка и умело подведенными глазами, которые казались огромными.

– Извините, – сказала она. – Энни нет дома.

– Я ищу не Энни, – Вера сверкнула удостоверением и вошла в дом, не спросив разрешения. – Мне нужны Эмма и Луиза. Подруги Лили.

Девушка казалась взволнованной.

– Конечно. Извините, что заставила вас ждать. Энни повела дочку на балет. У нас с Лу поздний завтрак в саду. После новостей о Лили и временного переезда сюда мы плохо спали. Проходите. Я Эмма.

Акцент не местный. Южный. Так говорят богачи.

На ней были кожаные шлепанцы. Она шла впереди них, постоянно болтая. Все-таки это не студенческое общежитие. Ни банок из-под пива, ни громкой музыки, ни торчащих проводов или пузырящихся обоев. Здесь жила семья. У стены в коридоре стоял маленький велосипед, на доске для записок в кухне прикреплены детские рисунки. Но в доме чувствовался достаток. Если Энни и была матерью-одиночкой, в деньгах она не нуждалась.

– Энни тоже студентка?

Эта информация не была ей нужна, но Вера любила сунуть нос в чужие дела.

– Нет, она старше меня. Она читает лекции в университете. Кстати, на курсе, который проходила Лили. Она мне вроде как двоюродная сестра. Ее муж часто много работает, и, когда мы искали квартиру, подумали, что было бы хорошо поселиться неподалеку.

– Очень удобно, – сказала Вера, пытаясь понять, что именно ей так сильно не нравится в этой девушке.

– Да.

Эмма на мгновение повернулась к ним и провела их в мощеный дворик, где вокруг стола стояли четыре деревянных стула. Садик был маленький, окруженный высокой стеной. Где-то в плюще пели дрозды.

Эмма продолжала говорить:

– Это моя соседка по квартире, Луиза.

Луиза все еще была в пижаме, босая и непричесанная. Она кивнула, перебирая пальцами крошки от круассана на тарелке.

– Я сделаю еще кофе, – сказала Эмма.

Вера тяжело опустилась на стул.

– Нам не нужно, милая. Это не светский визит. У нас не так много времени. Мы просто хотели поговорить о Лили.

– Конечно.

– Как давно вы трое жили вместе?

– Ну, мы познакомились на первом курсе. Жили в одном общежитии, хотя учились на разных факультетах. Лили изучала английский, Луиза – языки, а я – медик. Вот почему мы втроем все еще здесь, хотя большинство наших друзей уже уехали. Наши курсы длятся дольше, чем стандартные три года, а Лили пошла на курс профподготовки для выпускников. Тогда мы пользовались одной кухней, нормально ладили друг с другом и решили съехаться.

– Как вы смогли позволить себе жить на такой улице?

Вера говорила с утрированным акцентом, разыгрывая тупого копа. Всегда лучше, чтобы тебя недооценивали.

– На самом деле, благодаря моему отцу. Он решил купить здесь что-нибудь. Думал, это хорошая инвестиция. Мы платили достаточно, чтобы покрыть ипотеку. То есть это все равно недешево, но если посмотреть, как живут другие студенты… Мои родители замечательные. Идут мне навстречу.

– Но Лили ведь не из таких кругов? Где она брала деньги на аренду?

Эмма пожала плечами:

– Она не говорила. Кажется, ее отца сократили в конце первого курса, и он дал ей денег с отступных, чтобы помочь для начала. Она платила не так много, как мы, потому что ее комната чуть меньше. И она работала по воскресеньям и на каникулах.

– Расскажите мне о ней. Вы так долго жили вместе, наверное, вы знали ее лучше, чем кто-либо еще.

Впервые Эмма, кажется, не нашлась что сказать. Ответила Луиза:

– Никто по-настоящему ее не знал.

– Но вы три девушки, живущие вместе. Наверняка вы делились друг с другом.

– Не особенно. Не Лили.

– Но вы ведь ездили по вечерам в город, выпивали. Тогда она наверняка расслаблялась.

– Не думаю, что Лили когда-либо расслаблялась таким образом, инспектор. Она была очень сосредоточенная, держала все под контролем. Амбициозная. Наверное, из-за своего происхождения. Она работала намного усерднее всех нас.

– Она когда-нибудь болела?

– Ничего серьезного. Простуда, горло. Как все мы.

– Вас никогда не беспокоило, что она, возможно, в депрессии? Раз держится так изолированно.

– Нет. Не думаю, что она была так уж изолирована. Просто не посвящала нас в свою жизнь.

– Где вы обе были вчера ночью?

Луиза ответила:

– У меня был день рождения. Мы все пошли в ресторан. Целой компанией.

– А Лили? – спросила Вера. – Вы ожидали, что она тоже придет?

– Конечно, я позвала ее, но не удивилась, когда она не пришла. Это было не по ней.

Почему же? Может, ей было некомфортно от ваших уверенных голосов и денег ваших родителей?

– У нее был парень?

Молчание. Девушки переглянулись.

– Мы думаем, что да, – сказала наконец Эмма. – Иногда она не приходила домой ночевать. Но он никогда не был у нас в квартире. По крайней мере, не при нас.

– И она никогда о нем не говорила?

– Не с нами, – Эмма замолчала. – Слушайте, инспектор, Лили в каком-то смысле была идеальной соседкой. Внимательная, аккуратная. В первую очередь поэтому я и хотела, чтобы она с нами жила. Но мы не были друзьями. Не по-настоящему. Я не представляю, почему кто-то решил ее убить. Но я ничего о ней не знаю. Ее жизнь была для нас загадкой.

В обед Вера собрала команду, купила сэндвичи, нормальный кофе и пончики. Все, чтобы поддержать их силы. Подремав в машине, она чувствовала себя на высоте, но знала, что у ребят помоложе не было ее выдержки. И все же сейчас они были чуть активнее. Второй труп. Яркая молодая девушка. Дело вдруг приобрело более интересный оборот. Они не могли принять близко к сердцу дело о парне с трудностями обучения, но симпатичная студентка вдруг заставила их пошевелиться. Она подумала, что, к сожалению, слишком цинична.

Вера рассказывала им о визитах к родителям Лили и в квартиру и расхаживала взад и вперед по кабинету, мелькая в лучах света, струящегося из окон.

– Ее соседки остановились у подруги неподалеку, пока поисковая команда не закончит. Конечно, мы спросили, была ли Лили дома в ночь убийства Люка Армстронга. Ее не было. Она нередко отсутствовала по ночам. Поэтому они предположили, что у нее есть парень.

– Они не расспрашивали ее? Наверняка им было любопытно, – спросила Холли Лоусон. Энергичная, бодрая, с лицом шестиклассницы. – То есть можно говорить, что уважаешь чужую личную жизнь, но на самом деле тебе любопытно. Разве нет?

Она огляделась.

– Возможно, ты права. Вернись туда и поговори с девушками, – сказала Вера. – Может, вытянешь из них что-то еще. Ты им ближе по возрасту.

Она отхлебнула из картонного стаканчика. В начале совещания кофе был хорош, но сейчас остыл, и она чувствовала на языке крупинки. Вера поставила стаканчик на стол, подошла к окнам и опустила жалюзи, чтобы солнце не так било в глаза. Комната вдруг показалась мрачной, а очертания людей расплылись в тени.

– Думаю, придется нам стиснуть зубы и провести пресс-конференцию, – сказала она. – Я не хочу, чтобы что-то вышло наружу. Ни цветы. Ни причина смерти. Меньше всего нам нужен убийца-подражатель. Я сказала группе, нашедшей тело, что, если они заговорят с прессой, будут отвечать передо мной. Но кто-то наверняка видел, как тело несут с парковки к скалам. Там есть эта полоска травы, где постоянно кто-то ходит. Собачники. Родители с маленькими детьми. Мы попросим пресс-службу спросить у людей об этом. Итак, что у вас для меня есть?

Вера приземлилась за письменный стол перед всеми. Как учительница. Интересно, какой учительницей стала бы Лили.

– Мы нашли в университете человека, который может посмотреть на цветы, – сказала Холли. – Некий доктор Калверт. Старший преподаватель.

– Нет.

– Простите?

– Питер Калверт. Не пойдет. Он нашел второе тело. Вернее, его сын. Он был на месте преступления сразу после этого. Мы не можем обратиться к нему.

– О боже, как я не догадалась. Я нашла его вчера, до убийства Лили Марш.

Она покраснела, запнулась, ожидая, что Вера обрушит на нее свой сарказм. Но Вера была в хорошем настроении. Она думала о Питере Калверте. Наверное, совпадение. Не нужно быть ботаником, чтобы разложить на трупе цветы. Но если она искали кого-то, кто любит играть в игры, это можно было бы рассматривать как визитную карточку, как подпись.

– Найдите кого-нибудь еще, – сказала она. – Не из Ньюкаслского университета. Поищите в Нортумберленде или Сандерленде. Должен же на Северо-Востоке быть еще один ботаник. И узнайте, что доктор Калверт делал в ночь, когда был убит Люк. Просто чтобы показать, что мы ни о чем не забываем.

Она вспомнила ту сцену, которую увидела, войдя ночью на веранду. Четверо мужчин за столом. Одна женщина. Примерно ее возраста, но элегантная, накрашенная. Желанная. «Интересная компания», – снова подумала она.

– Хотя нет, оставьте доктора Калверта мне, – это был повод вернуться. – Не доверяю я вашей шайке общение с аристократами.

Они улыбнулись, ничуть не обидевшись. Меньше работы для них. Да и кто вообще слышал, чтобы университетские преподаватели были убийцами?

Она повернулась к команде:

– Кто проверял алиби Джеффа Армстронга?

– Я.

Чарли Робсон. Чарли был старше ее. Наверное, скоро выйдет на пенсию. Ему не нравилось работать на женщину, но приходилось с этим мириться.

– И?

– Сначала я поговорил с парнем, который дает ему больше всего работы. Барри Миддлтон. Мелкий строительный бизнес. Делает кухни, ванные, мансарды. Знает Джеффа много лет, еще до того, как тот начал работать сам по себе. Говорит, что Джефф всегда был вспыльчив. Из тех, кто обижается, если не так на него посмотришь. Ввязался в пару драк на стройках. Набросился на бригадира, когда работал в Лондоне. Вот почему он вернулся сюда без работы. Но, похоже, он совершенно изменился, когда женился во второй раз. Теперь он настоящий семьянин, по словам Барри. Предан Кэт и малышке. Даже начал наводить мосты с Джули.

– Мне он сказал то же самое.

«Но верю ли ему? – подумала Вера. – Можно ли поверить, что люди так легко меняются?»

– Я съездил в их район сегодня утром, – продолжал Чарли. – Когда я прибыл, Джефф с семьей как раз уезжали. Похоже, что на пляж. У них были полотенца, коробка для пикника.

– Очень по-семейному, – сказала Вера.

– Они меня не видели. Я поговорил с соседями. Все говорят одно и то же. Милая семья. Он немного тихий. Не ходит в паб и клуб. Сидит дома с ребенком, пока жена на работе. Никто против него и слова не сказал.

– Что насчет вечера четверга? Кто-нибудь видел, чтобы он уходил из дома?

– Нет, и одна пара уверена, что они заметили бы, если бы он выезжал на машине. Они устроили барбекю, пригласили пару друзей. Даже Джеффа позвали. Они живут всего в паре домов вниз по улице, думали, он сможет забегать домой, проверять, в порядке ли девочка. Но в итоге он не пришел, сказал, что не хочет оставлять Ребекку. А они пробыли в саду весь вечер. Он на углу, они бы увидели, если бы он уезжал. Они так считают.

Вера была рада, что можно исключить Джеффа из расследования. Она представила себе их троих где-нибудь на пляже. Может, в Тайнмуте. Кэт подремывает, лежа на полотенце, Джефф развлекает девочку, держит ее за руку, когда она прыгает по волнам, строит с ней замки из песка, покупает мороженое. Наверное, она размякла под старость, раз решила, что он заслужил второй шанс.

Она поняла, что команда уставилась на нее, ожидая продолжения.

– Тогда оставим Джеффа Армстронга, если не появится что-то еще. Я хочу, чтобы кто-нибудь поговорил с ассистентом Люка. Выяснил, не лечилась ли Лили Марш в Сент-Джордже. Возможно, не в стационаре – об этом узнали бы соседки. Но она могла посещать там врача. Мы знаем, что у ее отца было психическое расстройство. Шанс мизерный, но стоит проверить. И я хочу, чтобы вы проверили финансы Лили Марш. Банковский счет, кредитные карты, вот это все. Похоже, что она жила не по средствам. Может, у нее был другой источник доходов? Может, богатый любовник. И нужно отыскать парня, в которого она была влюблена в школе. Бен Крейвен. Может, он все еще живет неподалеку.

Пожалуй, достаточно разговоров. Они все любили поболтать. Беседа за кофе с булочками избавляла их от необходимости выходить наружу и общаться с реальными людьми.

Она встала, чтобы точно привлечь их внимание.

– Первое, что необходимо сделать, – найти связь между жертвами. Что-то общее между ними, что-то или кто-то.

Они сидели, таращась на нее снизу вверх.

– Ну, так идите, – сказала она, снова, как учитель, повышая голос. – Вы же не найдете ее здесь, не так ли?

Глава шестнадцатая

Было воскресенье, и солнце по-прежнему светило, но приготовлений к пикнику, который Фелисити запланировала как продолжение дня рождения Питера, не было. Все остались на ночь и теперь сидели за поздним завтраком на кухне в подавленном настроении. Мужчины казались растерянными и изможденными. Возможно, у всех них было похмелье. Даже Джеймс вел себя необычайно тихо и поспешно вернулся в свою комнату, включив детский канал.

Она была рада, когда гости уехали до обеда. Питер пытался уговорить их остаться, но они, наверное, поняли, что ей хочется, чтобы они уехали. Сегодня даже Сэмюэл ее не радовал. После обеда Питер заперся у себя в кабинете. У него был масштабный проект – книга о влиянии погоды на передвижение морских птиц. Одно из крупных естественно-научных издательств выразило неопределенный вежливый интерес, но никакого реального предложения не сделало. Они сказали, что им нужно увидеть работу целиком. Теории Питера становились все сложнее по мере того, как он анализировал материал. Иногда она думала, что никогда не увидит эту книгу законченной.

Фелисити пошла в сад и начала пропалывать грядки перед домом. Ей нравилось это методичное, механическое занятие, нравилось сразу видеть результат. С улицы раздался звук мотора. Сначала она не обратила на него внимания. Приезжавшие на прогулку иногда парковались на обочине, чтобы отправиться к берегу по тропе. Потом она услышала, что машина свернула на их подъездную дорожку, выпрямилась, стянула перчатки, заправила рубашку обратно в джинсы, готовясь встретить посетителя. Она думала, что это может быть Сэмюэл. Наверное, понял, что она расстроена. Это похоже на него – развезти остальных по домам и вернуться. Она уже решала, что скажет ему, как извинится за то, что была так нелюбезна, так негостеприимна. Как соврет. Ты же знаешь, я не против, чтобы ты остался. Все дело в остальных. Просто слишком много всего.

Но это был не Сэмюэл. Незнакомая машина. Она вдруг почувствовала беспокойство, а затем увидела крупную фигуру женщины-детектива, которая приезжала сюда накануне ночью. Она пыталась выбраться с водительского сиденья. На мгновение она почувствовала тихое превосходство – как и всегда, когда видела женщину приблизительно своего возраста, которая не следила за собой. Лицо детектива могло бы быть даже привлекательным, если бы она прилагала больше усилий. Одежда бесформенная, стрижка неудачная. Ей что, действительно нет дела до того, как она выглядит? Фелисити этого не понимала. Каким-то образом это делало Веру Стенхоуп неуязвимой. Ей самой всегда нравилось, когда ею восхищались. Она не представляла себе, каково это – не волноваться о том, что о тебе думают.

– Инспектор.

Она проверила, чистая ли у нее рука, и протянула ее для рукопожатия. Женщина быстро и резко ее сжала, но ее внимание было приковано к саду.

– Прелестно, – сказала она. – Наверняка требует много работы.

– Ох, – Фелисити знала, что ей льстят, но ей все равно было приятно. – Конечно, нам помогают. Пожилой мужчина из деревни.

– Конечно, – сказала детектив.

Фелисити услышала сарказм, но не знала, как ответить.

– Чем я могу вам помочь?

– Просто еще пара вопросов. Знаете, как это бывает. Всплывают новые подробности.

«Откуда мне знать, как это бывает? – подумала Фелисити. – Я никогда прежде не находила труп».

– Ваши друзья уехали?

– Да, им нужно было уезжать. Кажется, Гэри работает сегодня вечером.

Ей было неловко стоять так, в грязной одежде, неподготовленной.

– Чем они занимаются? Гэри рассказал про себя, а остальные?

Вера отошла в тень дома, и Фелисити последовала за ней.

– Сэмюэл – библиотекарь. И неплохой писатель. Пишет в основном короткие рассказы. Клайв работает ассистентом в Музее Хэнкока. Секция естествознания.

– Правда? Я обожала его в детстве. Папа водил меня туда. Там был такой своеобразный запах. Сто лет там не была.

Казалось, Вера на мгновение погрузилась в воспоминания.

– Ваш муж дома?

– Он в кабинете, – сказала Фелисити. – Проходите.

– Он тоже работает?

– Над своим исследованием, да.

– Я так понимаю, он ботаник. Наверное, это помогает, когда дело доходит до садоводства.

Голос звучал радостно, восхищенно. Фелисити не знала, как к этому отнестись. Она решила не рассказывать про книгу о птицах. Это можно считать хобби, вовсе не работой, а она хотела, чтобы детектив воспринимала Питера всерьез.

– Примерно в это время мы обычно пьем чай. Может, вы к нам присоединитесь? Я позову Питера.

Фелисити не удивилась бы, если бы детектив стала настаивать на том, чтобы потревожить Питера в кабинете, но она, похоже, решила действовать мирно.

– Почему бы и нет, милая. Я задыхаюсь.

– Можем посидеть на улице, пока светит солнце.

– Лучше не стоит, дорогая. У меня аллергия на свет. Вся пухну и покрываюсь сыпью.

И они расположились на кухне. Фелисити хотела отнести все чайные принадлежности на подносе в гостиную, но Вера коснулась ее руки, чтобы остановить.

– Ой, давайте без суеты. Я выполняю свою работу, а не наношу светский визит.

Фелисити понимала, что детектив играет с ней, и не до конца понимала, как на это реагировать. Она просто кивнула в знак согласия, нарезала булочки, которые вытащила из морозильника прошлым вечером, и положила домашний джем в розетку. Когда Питер вышел из своего кабинета, Вера сидела с набитым ртом и пыталась что-то сказать, рассыпая крошки по столу. Фелисити хотела сказать Питеру: Не попадись на удочку этой женщины. Она хочет, чтобы ты считал ее простачкой. Она умнее, чем кажется. Но она видела, что Питер уже счел ее дурой. Когда она поперхнулась, закашлялась и облилась чаем, он закатил глаза к потолку.

Наконец представление было окончено, и Вера заговорила.

– Прошлой ночью меня прервали, – сказала она. – Есть пара вопросов. Вы же понимаете. Формальности.

– Конечно.

– Вы работаете в университете, доктор Калверт? Мисс Марш там училась. На педагога. Проходила послевузовскую профподготовку. Вы уверены, что не знали ее?

– Какая у нее основная специальность?

– Английский. Основной диплом она тоже получила в Ньюкасле.

– Тем не менее я ее не встречал, инспектор. Моя специальность – ботаника. Наши пути никогда не пересекались. Боюсь, это совпадение. Она преподавала у нашего сына, спрашивала насчет жилья, а потом мы наткнулись на нее в таком виде на берегу.

«Случайное совпадение», – подумала Фелисити. Как наблюдение за морскими птицами. Когда они пролетают над определенным местом ровно в тот момент, когда ты стоишь там. Только, конечно, встречи орнитологов с птицами происходят вовсе не случайно, как говорил Питер на смотровой вышке вчера вечером. Они готовятся к тому, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. Каждый вечер слушают прогноз погоды на море, чтобы узнать, в каком направлении дует ветер. Сверяются с графиком приливов и отливов.

– Девушку убили, – вдруг сказала Вера. – Задушили. Но это вы уже знаете. Я сказала вчера вечером. Все так изощренно, постановочно, что кажется, будет легко понять, кто это сделал. Наверняка остались следы. Возможно, отвергнутый любовник, – она помолчала. – «Отвергнутый». Старомодное слово. И преступление кажется на первый взгляд старомодным. Что-то из более нежной эпохи. Она выглядела такой спокойной, лежа там, не правда ли? Цветы. Но в ее смерти не было ничего мирного. Не думаю, что ей хотелось умирать.

Фелисити почувствовала, как подступили слезы. Словно ее в какой-то мере считали ответственной. Хорошо, что Питер вроде бы тоже был тронут и ничего не сказал.

Детектив продолжила:

– Есть и другие сложности. Была еще одна жертва. Два дня назад убили мальчика. Его звали Люк Армстронг, – она посмотрела на них обоих. – Вы уверены, что не слышали это имя?

– Об этом говорили по телевизору, – сказала Фелисити. – По местным новостям. Он был из Ситона.

– Его задушили, – сказала Вера. – Уложили в ванну. Осыпали цветами. Общественности об этом неизвестно, и я ожидаю, что вы будете об этом помалкивать. Как я вчера сказала, если подобная информация станет известна всем, это может помешать расследованию. Но вы понимаете, к чему я. Все уже совсем не так просто. Отвергнутый любовник не станет убивать шестнадцатилетнего мальчика в качестве разминки. К чему такой риск? Это слишком сложно. Я ищу связь между ними. Его мать звали Джули. Джули Армстронг.

– А ту женщину, которой бредит Гэри, звали не Джули?

Едва произнеся эти слова, Фелисити тут же пожалела. Какая глупость. Зачем обращать внимание инспектора на Гэри, который и мухи не обидит? Она почувствовала на себе взгляд Питера и попыталась спасти ситуацию.

– Конечно, это очень распространенное имя. Я уверена, это не значит…

– Почему бы вам все равно не рассказать мне, милая?

– Он встретил эту женщину, и все. Делал звук для музыкантов. Какая-то местная группа выступала в пабе в Норт-Шилдсе. Это то место с видом на реку. После концерта он наткнулся на нее в баре. Они разговорились, и оказалось, что они когда-то ходили в одну школу. Знаете, как это бывает.

– Не уверена, что знаю. Почему бы вам не объяснить?

– Гэри любит произвести впечатление. То есть его послушать, так у него женщины были по всей стране. Но с тех пор, как от него ушла невеста, мне кажется, у него не было девушки. Он любил Эмили, очень любил. Когда она сбежала с другим, он был раздавлен. Мне просто показалось, что у них с этой Джули была химия. Он надеялся снова с ней встретиться.

– Он говорил о ней что-нибудь еще? Например, есть ли у нее дети.

– Нет, ничего такого.

– Что насчет вас, доктор Калверт? Он говорил с вами об этой женщине?

– Извините, инспектор. Мужчины о таком не говорят.

– Неужели? – казалось, она искренне удивлена. – Ну, я ведь могу спросить об этом Гэри. Узнать из первых уст.

Фелисити подумала, что испытание окончено. Вера Стенхоуп облизала палец, стряхнула крошки с тарелки, осушила чашку чая.

– Чем вы оба занимались вечером в четверг? Поздно вечером, между десятью и полуночью.

Фелисити посмотрела на Питера, ожидая, что он ответит первым.

– Я был здесь, – сказал он. – Работал, – он посмотрел на жену. – Я же еще был в кабинете, когда ты вернулась?

– А вы чем занимались, миссис Калверт?

– Я была в театре, – ответила она. – «Лайв», на набережной. Пьеса одного молодого местного драматурга. Я уже видела постановки его работ. Очень экспрессивно. Я считаю, важно поддерживать молодых писателей.

Она замолчала, поняв, что говорит слишком много.

– Вы были одна?

– Нет, с другом. Питер не очень любит театр. По крайней мере, такие спектакли. Я была с Сэмюэлом Парром. Вы видели его вчера ночью.

– Конечно, – сказала Вера. – Сэмюэл, библиотекарь.

Фелисити ожидала какого-нибудь едкого комментария, но его не последовало.

– Во сколько вы вернулись домой?

– Наверное, около полуночи. После спектакля мы поужинали, и от города путь неблизкий.

– Что ж, спасибо, – на сей раз Вера встала. – Я уверена, вы понимаете, почему мне нужно было задать вам эти вопросы. Я отпускаю вас обратно к работе, доктор Калверт.

Фелисити проводила детектива до машины. Солнце застилал тонкий туман, но не было похоже, что пойдет дождь. Стало немного прохладнее – будет приятнее работать в саду. Но она не была уверена, что вернется туда. «Ванна», – подумала она. Вот что поможет ей расслабиться. Потом она вспомнила, что сказала инспектор про Люка Армстронга, которого нашли в ванне, и перед глазами мелькнуло тело, усыпанное цветами.

Вера стояла у машины. Фелисити пошла обратно в дом.

– Еще кое-что, миссис Калверт. Вы не возразите, если я посмотрю коттедж? Тот, который вы показывали Лили Марш накануне ее смерти.

На секунду Фелисити испытала отвращение. Ей не хотелось оказаться там, где она была так близко к Лили Марш, что видела швы ее юбки, когда девушка поднималась перед Фелисити по лестнице. Потом она сказала себе, что это смешно. Когда-нибудь ей придется зайти в коттедж. Почему бы и не сейчас? И, уж конечно, лучше удовлетворить запрос детектива, чем рассердить ее.

– Конечно. Я только схожу за ключом.

Они прошли через луг к двери коттеджа. Внутри все было точно так, как во время ее последнего визита, только розы в спальне завяли. Фелисити вынула их из кувшина, чтобы отнести на компост, и осторожно держала, стараясь не уколоться о шипы. Вера прошла за ней вниз по лестнице, но не торопилась уходить.

– Это был последний раз, когда ее видели в живых, – сказала она. – По крайней мере, судя по тому, что сказали другие. В пятницу она не приходила в школу. Сегодня мы поговорили с директрисой, наконец-то ее разыскали, – она бросила на Фелисити быстрый взгляд. – Об этом тоже не нужно болтать.

Она выглянула в окно.

– Какое чудесное место. Можно было бы подумать, что она сразу же согласилась бы здесь жить.

– Возможно, она думала, что не сможет себе его позволить.

– Какую цену вы собирались установить?

– Я не знаю. Не думала об этом всерьез.

– А она не спрашивала?

– Нет, – ответила Фелисити. – Она просто сказала, что подумает. А потом убежала.