Текст книги "В кольце твоих рук"

Он хотел прикоснуться к ней. Теперь он уже мог взять ее под ручку и отвезти в хижину.

На этот раз внутри их встретило блаженное тепло. Огонь в камине почти погас, и Шейн подбросил дров, скорее для уюта, чем для обогрева.

– А как насчет покушать?

Роза покачала головой.

– Я еще не успела проголодаться. Плотно поужинала.

– Не против, если я приготовлю?

Шейн видел, как в обеденный зал вносили огромные блюда с едой, пока он попивал в баре свое имбирное пиво. Гости кушали ребрышки и фирменный печеный картофель. А Шейн тем временем грыз орешки и сжевал горсть чипсов, усиленно думая, как бы ему выручить Кэша и Милли.

Лучше бы он больше ел, а меньше думал.

– Вовсе нет, – ответила Роза. – С радостью помогу.

Шейн достал банку с чили из буфета, вытащил из ящика консервный нож и остановился в задумчивости. Он взглянул на банку, на открывалку, на свою забинтованную руку и пожал плечами.

– Кажется, без помощи мне не обойтись.

Роза взяла у него консервный нож и открыла банку. Шейн залюбовался ее руками. Изящными, с длинными пальцами. Он представил себе, как эта ладонь гладит его по щеке. Он представил, как целует эти пальчики один за другим.

– Нечего столбом стоять, – поторопила его Роза. – Тащи кастрюлю.

Шейн моргнул и залился краской.

– Точно. – Он достал кастрюлю и поставил ее на плиту. Роза вывалила в нее чили и перемешала ложкой.

– Я этим займусь, – сказала она. – А ты не мог бы тем временем на стол накрыть?

Накрывая на стол, Шейн расспрашивал ее о «Розовом саде».

– Как ты стала цветочницей?

– Мне нравится ухаживать за растениями. Мне нравится играть с красками. Мне нравится говорить без слов. – Ее глаза сияли восторженным светом. – Аранжировка цветов дает мне возможность заниматься всем этим. Я люблю свою работу. Как будто мне подарили всю эту природную красоту и попросили сделать ее еще прекраснее.

– Ты давно этим занимаешься?

– Магазин у меня уже три года. Я работала в нем во время учебы в колледже, а потом выкупила у бывшего хозяина, когда он ушел на пенсию. – Роза наложила полную миску чили и вручила Шейну.

Шейн изогнул бровь.

– Да ты карьеристка.

– Это то, чем я хотела заниматься. – Внезапно в Розином голосе появилась твердость, и это позволило ему понять, сколько решительности скрывается за ее нежными улыбками. – И я не ошиблась, – добавила она после недолгого раздумья. Это навело Шейна на мысль, что в ее жизни бывали и ошибки, но расспрашивать он не осмелился.

– Похоже, ты добилась успеха, – искренне сказал он, усаживаясь за стол и набрасываясь на еду.

– Да, добилась. – Роза опять улыбнулась и села напротив Шейна. Их взгляды снова встретились. Теперь уже надолго. Шейн нарочно не отвел глаза. Роза отвернулась первой.

– Где ты училась?

– В университете штата Монтана. А ты?

– А я нигде. – Шейн криво усмехнулся. – Мне едва удалось окончить школу, – признался он. – Не потому, что я тупица. Скорее, мне просто там не нравилось. Знаешь, как говорят: «Жизнь удалась»? Ну так я жил своей жизнью, а школа была как-то побоку. Я пытался увлечься учебой, но после того, как… в общем, мне она надоела до чертиков.

Роза улыбнулась.

– Могу себе представить.

– Сомневаюсь, – мрачно буркнул Шейн, набивая полный рот чили. – А разве тебе не хочется?

– На тебя глядя, и мне захотелось. – Роза встала и подошла к плите, чтобы наполнить миску для себя.

Шейн любовался тем, как она движется. Ему всегда нравилось смотреть на женщин. Они ходят не так, как мужчины. В их походке есть плавность, изящество. Как будто плывут над землей.

Роза Гамильтон не исключение. Смотреть на нее особенно приятно. Ноги у нее длинные, как у жеребенка. Только красивее, конечно. Шейн различал очертания ее округлых бедер под шерстяными брюками. Он представил себе, как ее ножки, обнаженные, обвиваются вокруг него.

Вспышка желания оказалась такой острой, что Шейн вздрогнул и чуть было не опрокинулся вместе со стулом. Он взмахнул руками, вцепился в край стола, едва не вывалив на себя содержимое миски.

– Ты чего?

Смущенный, он с грохотом поставил стул на все четыре ножки.

– Все прекрасно! Просто слишком сильно наклонил стул.

Роза обеспокоенно на него взглянула и пожала плечами.

Шейн кашлянул.

– Ты здесь выросла?

– Да.

– Тогда почему я не встречал тебя раньше? Я знаю почти всех местных красавиц. – Он ухмыльнулся, с удовлетворением заметив, что вогнал ее в краску.

– Вряд ли ты мог меня заметить, – сказала Роза, поставив миску на стол. – Ведь ты намного старше.

Такого ответа Шейн не ожидал.

Он насупился.

– Не правда!

– Мне только двадцать пять, – серьезным тоном сообщила Роза.

– А мне тридцать два.

– Видишь? – ехидно заметила она. – Намного старше.

Шейн помрачнел, а потом сообразил, что она над ним смеется. Он ткнул вилкой в миску с чили.

– Значит, ты еще совсем малолетка, – проворчал он.

Роза нахально усмехнулась. Лучше бы она поменьше улыбалась, – подумал Шейн, – если не хочет, чтобы я схватил ее в охапку и уволок в спальню.

– По-моему, тридцать два года еще не старость, – смилостивилась она через мгновение.

– Спасибо, – буркнул Шейн.

– Ты тоже вырос в Ливингстоне?

– Я рос недалеко от Элмера. У моего брата там ранчо. Часто я туда возвращаюсь. Иногда приезжаю в Ливингстон. Я был там в ту ночь, потому что ранчо мне до смерти надоело.

– Это из-за твоего пальца? Тебе пришлось там задержаться?

Шейн кивнул.

– Почти на месяц. Я весь извелся от скуки. Мне хотелось что-нибудь сделать. Я решил, что украду Милли для Кэша. И выставил себя дураком.

– Нет, – возразила Роза. В ее голосе сквозила нежность.

Они взглянули друг на друга. Казалось, температура в комнате поднялась на добрый десяток градусов. Шейн расстегнул ворот рубашки. Поерзал на стуле. Протянул свою здоровую руку и накрыл Розину ладонь.

Вот руки женщины, зарабатывающей себе на жизнь. Коротко остриженные ногти без лака. Ладони меньше, чем у него. Изящнее. Но очень умелые. Шейн понимал это. Он мог представить себе, как эти ручки составляют букет. Мог представить, как они гладят его по щеке.

Она встала.

– Я бы выпила чашку кофе. А ты? Здесь есть кофе?

– Конечно. – Теперь Шейн мог налюбоваться ею вдоволь. Он доел чили, отодвинул стул от стола и положил ногу на ногу. Роза исследовала полки буфета в поисках кофе и кружек.

– Но если ты росла в Ливингстоне, и тебе двадцать пять, ты должна знать Билли Эдкока? Он твой ровесник. – Билли был отличным наездником, младшим братом одного из друзей Шейна.

– Я его знаю. Но мы ходили в разные школы. В старших классах я училась не здесь. А на западе на подготовительном отделении.

Запад? Подготовительное отделение? Шейн нахмурился. Неужели она дочь какой-нибудь Голливудской звезды? Несколько таких знаменитостей владеют большими участками земли в Райской Долине. Он попытался вспомнить, не встречалась ли ему в титрах фамилия Гамильтон.

Точно, встречалась. И, кажется, его даже звали Джорджем!

Шейн взглянул на нее, разинув рот.

– Твой папа актер?

Роза покачала головой и рассмеялась.

– Вовсе нет.

– Слава Богу. – Шейн вздохнул с облегчением. Ему не хотелось думать о ней, как об одной из «этих» – чужаков, приезжих, которые взвинчивают цены на землю и свинячат, как у себя дома.

Шейн помнил еще одного Гамильтона, но о нем даже говорить не хотел. Встреча с судьей не относилась к числу его любимых воспоминаний. Если честно, ему Шейн обязан самым большим унижением в своей жизни. К счастью, этот стервятник слишком стар, чтобы иметь дочку такого возраста.

– Значит, ты знаешь Тодда Клифтона? Рэя Стетсму? Мы со Стетсмой вместе участвовали в родео.

Роза усмехнулась.

– До того, как он повзрослел, ты хочешь сказать?

– До того, как он женился, – грубо поправил ее Шейн. Но нравится ему или нет, в ее словах есть доля правды. В последние несколько лет Рэй казался много старше своего возраста, хотя на самом деле ему на год меньше, чем Шейну. Просто несколько лет назад он женился, и теперь у них с Лизой трое детей, если уже не четверо.

– Ты давно ездишь на быках? – спросила Роза.

– Всю жизнь. Кажется, впервые попробовал лет где-то в тринадцать. А до этого катался на овцах, коровах, волах. На ком угодно, лишь бы было четыре ноги и хвост. Но когда я впервые уселся на быка, черт… это было все. – При одном только воспоминании Шейн чувствовал, как повышается уровень адреналина в крови. Это самый опасный вызов. Величайший риск.

И когда ты делаешь это… когда тебе удается… Боже, такого чувства не испытаешь больше нигде во всем огромном мире!

Шейн посмотрел на Розу, на его лице вспыхнула та же улыбка, с которой он обычно встречал звук сирены. Роза усмехнулась в ответ, и между ними словно искра проскочила.

За окном шумел ветер и падал снег. В камине потрескивали поленья, а кофе все кипел и кипел. Утром Милли выйдет замуж за Майка, а Кэш оседлает Свободу.

Шейна ничуть это не волновало.

Только она.

– Ой! Кофе! – Роза бросилась к печке, схватила кофейник и разлила кофе по кружкам. – Очень крепкий получился. – Она поморщилась.

– Прекрасно. – Шейн медленно встал из-за стола. – Я подожду, пока немного остынет, а тем временем приготовлю для тебя постель.

Он подошел к шкафу и достал постельное белье и одеяла, затем направился в спальню и застелил постель так аккуратно, насколько это можно было сделать одной рукой.

Кровать была одна. Двуспальная, но не очень большая. Одному на ней будет удобно. Но и двоим неплохо. Шейн улыбнулся.

Когда он вернулся на кухню, Роза мыла посуду. Она стояла спиной к нему, низко склонив голову. Он видел ее шею там, где волосы разделялись на две части, падая на плечи.

Шейн встал позади нее и положил ладони ей на талию. Она замерла, но не отпрянула. Шейн чувствовал нарастающее в ней напряжение. Нечто подобное происходило и с ним.

Желание. Голод. Страсть.

Он прильнул ближе, впитывая ее жар. Его руки скользнули вперед, заключая ее в объятия. Он нежно поцеловал ее пушистый затылок.

Она вздрогнула.

– Постель готова, – сказал Шейн с легкой хрипотцой в голосе.

Мгновение Роза не шевелилась. Мгновение они стояли, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина, и она могла чувствовать, что происходит с его телом.

Затем она обернулась все с тем же плавным изяществом, которым любовался Шейн совсем недавно, приподняла его руки и выскользнула из объятий, произнеся с улыбкой:

– Ты ведь не хочешь иметь дело с моим отцом?

– Крутой парень, да?

Роза кивнула.

– Очень крутой.

Шейн вздохнул.

– Но не круче того Гамильтона, которого я знал.

– А кто это?

– Судья. Давным-давно был такой очень строгий судья. – Он поморщился, вспоминая. – Старый злобный стервятник. Помешанный на справедливости. Неумолимый. С лохматыми, густыми бровями. И лицом, как подметка.

– Очень мило, – сухо заметила Роза.

– Нет. Ему надо было стать сержантом у морских пехотинцев. Может, он и был им в прошлой жизни. Ужасно жестокий старикан. Он мне всю жизнь испортил.

– За что?

– Детская шалость. Ничего серьезного, правда. По крайней мере, мне так казалось. Да и остальным тоже, и, в общем… он меня судил.

– Давай подробности, – потребовала Роза.

Шейн покачал головой.

– Не-а. Если коротко, я вступился за честь школы.

Роза явно заинтересовалась.

– И?

– И твердозадый Гамильтон смешал меня с дерьмом. – Это была чистейшая правда.

Роза рассмеялась.

– На него похоже. Только я никогда раньше не слышала, чтобы его так называли.

Удивительно, что она вообще хоть что-то о нем слышала. Шейн поспорил бы на тысячу пряжек, что она слишком честная, чтобы хотя бы раз в жизни предстать перед судьей.

– А ты знакома со стариком Твердозадым?

Она кивнула, все еще смеясь.

– Это мой отец.

Четвертая глава

Ее отец умел производить впечатление на людей.

И не слабое впечатление, – заключила Роза, лежа в одиночестве под прохладной простыней.

Достопочтенный Джордж Уинтроп Гамильтон был силой, с которой следовало считаться. Роза знала это, как никто другой. Ей приходилось считаться с ним всю свою жизнь.

Это вовсе не значит, что он был плохим отцом. Нет. Он был заботливым, умным, искренним, трудолюбивым, решительным, и проявлял настойчивость танка, когда хотел чего-нибудь добиться.

Или когда думал, что защищает ее интересы.

Поздний ребенок – дитя, о котором родители мечтали долгие годы и обрели вопреки судьбе – Роза всегда находилась в центре внимания и забот своего отца.

В первые двадцать лет жизни ее оберегала мать, готовая совершить невозможное, лишь бы не дать судье смести с лица земли любое препятствие, мешающее осуществлению его мечтаний.

Но после маминой смерти Роза оказалась предоставленной самой себе.

Она никогда не была в числе тех людей, которым все удается. Хотя некоторые вещи у нее получались. Например, вместо поступления в Йель по отцовским стопам, она выбрала университет штата Монтана. И отстояла свое право учиться на ботаника вопреки сопротивлению отца.

– Как же ты собираешься поступать на юридический с дипломом по цветоводству? – возмущался он.

Естественно, он и представить себе не мог, что она не хочет поступать на юридический. Только когда после окончания учебы Роза купила цветочный магазин, отец понял ход ее мыслей. И пришел в ярость.

И был не прав.

Хоть в этом Роза не прогадала. Но были и другие стороны ее жизни, в которых она проявила себя не с лучшей стороны.

Например, с Чедом она явно ошиблась.

По мнению Розы, именно удача с цветочным магазином стала косвенной причиной ее связи с Чедом Бостоном. Она была опьянена своими успехами, имела глупость поверить, что принимать взрослые решение не так уж трудно, как кажется.

Поэтому она пересмотрела первое впечатление, которое произвел на нее Чед Бостон. Сперва он показался ей слишком нахальным, слишком самоуверенным, слишком… увлеченным ею.

Она должна была понять это сразу.

Мужчинам не свойственно терять из-за нее голову. Они находят ее хорошенькой, им нравится ее общество, некоторые из них даже пытаются заигрывать… как Шейн… пока не узнают, кто ее отец.

И тогда они исчезают.

От дочери «самого жестокосердного судьи двадцатого века» мужчины разбегались, как зайцы.

За исключением Чеда.

Когда Чед узнал о том, чья она дочь, он даже обрадовался.

– Дочка судьи? – повторил он с широченной улыбкой.

Казалось, именно это ему понравилось в ней больше всего. Только со временем Роза поняла правду. А сначала ей казалось, что он оценил по достоинству ее блестящую личность. И еще ее жутко обрадовал факт, что впервые в жизни у нее появился парень.

И не простой парень. Торговец недвижимостью. Перелетная пташка.

И, между прочим, чужак. Но Роза не презирала приезжих, как большинство жителей Монтаны. Хотя впоследствии выяснилось, что Чед Бостон вполне достоин ее презрения.

Отец ее предупреждал. Хотя обычно он не опускался до явной критики ее друзей, но все же выразил сомнение по поводу некоторых Чедовых сделок с землей.

– Этот молодой человек хорошо понимает, что делает? Он ведь не может знать, где здесь проходит граница, – говорил он Розе однажды.

Но, по глубокому убеждению Розы, Чед знал, что делает. И она оказалась права – хотя в действительности все оказалось не совсем так, как она думала.

Если честно, ей и задуматься было некогда. Она работала. А когда не была занята в магазине, Чед ее развлекал – водил по ресторанам, пускал пыль в глаза. Нелегкий опыт для женщины, у которой никогда раньше не было постоянного ухажера.

Роза поверила, что именно об этом она мечтала всю жизнь. И когда он попросил ее руки, ответила согласием.

К счастью, еще до того, как они встали перед алтарем, у Чеда начались неприятности с законом. Но даже тогда Роза верила, что он просто не понял что-то в земельном кодексе и, когда разберется, дела сразу пойдут на лад. Сама она была в этой области полным профаном. И поэтому предложила спросить у отца.

– Незачем, – ответил Чед, целуя ее в нос. – Все само устаканится. Когда узнают, что я зять судьи, они хвосты поподжимают. Иметь среди родственников судью очень полезно для бизнеса, – ухмыльнулся он.

– Но это незаконно… – возразила Роза.

– Кого это волнует?

Он так гордился собой. Был так уверен в себе. В ней. В ее отце.

Он жестоко ошибался.

Пусть Чед не знал ее отца, но Роза знала его слишком хорошо. По мнению судьи Гамильтона, закон есть закон, и не важно, кто его нарушает. А человек обязан нести ответственность за свои действия.

Когда Чеда арестовали, он был уверен, что судья за него вступится. Но его ждало горькое разочарование. Как и Розу. Только разочаровалась она не в собственном отце, а в своем решении и в мужчине, за которого надеялась выйти замуж.

Чеда отпустили под залог, и он покинул штат.

Месяц спустя он написал письмо, в котором спрашивал, не будет ли она так любезна вернуть ему кольцо.

Она проявила любезность.

Все же Роза чувствовала себя одураченной. Она винила себя за столь опрометчивый выбор. Прошло уже два с половиной года, но она так и не осмелилась нарушить свое одиночество. Она избегала мужчин из опасения повторить ошибку.

– Ты не виновата, – убеждал ее отец. – Ты просто наткнулась на червивое яблоко.

Но Роза больше не могла доверять себе.

– Прекрасно, – заявил отец. – Я сам найду тебе мужчину.

Роза была уверена, что папа шутит, пока он не начал знакомить ее с подходящими, по его мнению, мужчинами. Это привело ее в невероятное смущение.

Конечно, она была вежлива с ними. Но в каждом находила какой-нибудь изъян. Один слишком высокий. Другой слишком низенький. Тот чересчур угрюмый. У этого скучная работа. Роза надеялась, что рано или поздно отцу это надоест.

А прошлым летом с ним случился инфаркт. Роза решила, что теперь-то уж он утихомирится. И когда то высокие, то низкие, то такие, то эдакие мужчины перестали появляться, она вздохнула с облегчением.

Но она ошибалась. Просто ее отец подошел к делу с большим старанием. В семидесятилетнем возрасте он вдруг понял, что может не дождаться Розиного замужества и появления внуков. Он больше не собирался тратить время на заведомо проигрышные варианты. Он начал искать идеального мужчину.

В прошлый понедельник отец появился на пороге ее магазина, сияя, как начищенный пятак, и потирая руки с таким довольным видом, словно преступность наконец была искоренена окончательно и бесповоротно.

– Я нашел, – воскликнул он.

Роза, привыкшая к отцовским причудам, едва взглянула в его сторону, увлеченная составлением букета из нарциссов.

– Кого нашел?

– Твоего идеального мужа.

Роза чуть не сломала нарцисс.

– Кого?

– Кого слышала. И это действительно так. Он не похож на остальных. Он просто чудо. – Отец взглянул на нее, ожидая поздравлений.

Роза выдавила слабую улыбку, сжимая в руке ножницы. Сейчас ей хотелось задушить отца и «идеального мужа» за компанию, тем более, что папины представления об идеале несомненно расходятся с ее собственными.

– Дж. Р.Филлипс, – объявил отец. – Он юрист. Окончил Гарвард. Родился и вырос в Монтане. Его папаша владеет большим участком земли у Великих Водопадов. Дж. Р. когда-то пас для него скот. Он образованный человек и работяга в одно и то же время. Темные волосы. Зеленые глаза. Рост – метр восемьдесят с небольшим. Красавец. Ты его полюбишь.

Как будто, – подумала Роза, – этого хватит, чтобы влюбиться.

Но отец был уверен, что хватит.

– Он приезжает в пятницу. Ты можешь вернуться домой и приготовить для него ужин.

Похоже, папа считает, что она должна запрыгать от радости, получив возможность похвастаться своими кулинарными способностями.

– Прости, но я не могу.

Он сдвинул брови.

– Почему?

– В пятницу Милли репетирует свою свадьбу.

Отец тяжело вздохнул.

– Прекрасно. Ужин готовить не надо. Просто приезжай и познакомься с ним после репетиции.

– Не могу. Мы вместе занимаемся цветами, Милли и я. Она ведь сейчас работает на меня, разве я не говорила? В любом случае, после ужина нам надо отвезти букеты в церковь и расставить их.

– Раз Милли на тебя работает, поручи ей. Пускай сама делает.

– Это ее свадьба, папа. У нее и других забот полно. Кроме того, у нее мало опыта.

– Ты так просто не отвертишься, Роза, – строго сказал отец. – Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Я привезу его на свадьбу. У меня есть приглашение на двух человек, – добавил он, не давая ей вставить слово. – Мы обязательно будем. Уж свадьбу ты не пропустишь.

И Роза не пропустила бы свадьбу… если бы Шейн Николс не возник из снежного бурана, и не украл ее.

Господи, благослови его непутевую душу.

Шейн даже не представляет, какую огромную услугу он ей оказал.

Бедняжка, – подумала Роза, натягивая одеяло до самого подбородка. Тяжко ему пришлось. Он жутко расстроился, узнав, что она – не Милли. А известие о том, что он похитил дочку «твердозадого» Гамильтона, добило его окончательно.

Роза тихонечко хихикнула, вспомнив выражение ужаса на его лице. И густой румянец.

Она была тронута. Ей еще не попадались мужчины, умеющие краснеть.

Чед точно не умел.

Естественно, ведь у Чеда не было ни стыда, ни совести. Хотя, наверное, умение краснеть не делает чести мужчине. Но что касается похитителей, – решила Роза, – это явно свидетельствует в их пользу.

Тем более, у Шейна имеются и другие достоинства. Например, таких прекрасных голубых глаз, как у него, она еще не встречала. И такого мужественного, красивого лица. Чед был просто писаным красавцем, но Шейн принадлежал к тому типу мужчин, которых Роза находила куда более привлекательными. Кроме того, он вел себя с такой непринужденной уверенностью, которая явно свидетельствовала об его недюжинном успехе у женского пола.

Розу это не удивляло.

Она бы тоже была не прочь… если бы относилась к таким девушкам.

А теперь у нее не нет ни малейшего шанса оказаться с ним в одной постели!

Как только она сказала: «Это мой отец», Шейн чуть ли не силой затолкнул ее в спальню и захлопнул за ней дверь.

Это было крайнее проявление обычной реакции, к которой привыкла Роза. Чед вел себя совершенно по-другому. Кажется, ей даже это понравилось.

Понравился Шейн.

Она прекрасно понимала, что такие парни, как Шейн, с его любовью к неоправданному риску, с его способностью ради друга пойти на что угодно – даже на похищение невесты, не признают авторитетов. Интересно, из-за какой такой «шалости» ему пришлось предстать перед судьей. Небось, какое-нибудь мелкое хулиганство. Многие ученики, защищая честь своей школы, просто писали краской ее название на стенах.

Должно быть, отец заставил Шейна счистить эту надпись. На него это похоже. Отец верил в такие наказания, которые заглаживают вину.

Что сделал бы отец, если б узнал, что Шейн ее похитил?

Эта мысль вызвала у Розы улыбку.

Не этого ли так боится Шейн?

Надо бы сказать ему, что отец не узнает.

Завтра.

Роза сомневалась, что осмелится вернуться на кухню среди ночи.

Не из страха, что Шейн на нее набросится. Похоже, известие о ее родстве с судьей, полностью отбило у него охоту.

Розу беспокоили собственные желания. Сейчас она даже жалела, что не сумела удержать рот на замке и помешала Шейну соблазнить ее.

Эта мысль привела ее в замешательство. Роза Гамильтон – не из тех девушек, которые готовы улечься в постель с первым встречным. Если честно, она ни разу еще не занималась любовью с мужчиной. Даже с Чедом.

Чед говорил, что «слишком сильно ее уважает».

Роза покраснела, вспомнив о том, какой доверчивой дурочкой она была.

Но все же это правда: она никогда не стремилась к случайному сексу.

До сих пор.

Роза прижала ладони к щекам и почувствовала, что они пылают еще жарче. Только причиной ее румянца были вовсе не воспоминания о вероломстве Чеда. Скорее, это было связано с приятной мыслью о занятиях любовью с Шейном Николсом.

– И кто теперь краснеет? – упрекнула она себя.

Но ведь она не всерьез рассуждает о плотских утехах с ним, правда?

Конечно, не всерьез.

Но надо признать, что это самый соблазнительный мужчина из всех, кого она встречала в жизни.

Дело не только в голубых глазах и красивом лице. Это нечто большее. Большее, чем его обтянутая узкими джинсами задница, хотя именно она привлекла внимание Розы в тот первый вечер в «Бочке». Ей всегда нравились мужчины с красивыми попками. Вот только все остальное обычно не стоило и взгляда.

И в этот раз Роза подняла глаза, ожидая испытать разочарование, но внезапно у нее перехватило дыхание.

Не только черные, как смоль, коротко остриженные волосы под старой ковбойской шляпой заставили ее сердце забиться сильнее. Не только тонкий нос, высокие скулы и чувственный рот. Было что-то еще. Что-то в его усмешке, в морщинках на щеках, и особенно в искорках, мерцающих в глубине его ярких голубых глаз.

Это мужчина – настоящий.

Роза не могла отвести от него взгляд.

Весь вечер она на него глазела. Часто их взгляды встречались и, смущенная своим нескрываемым интересом к незнакомцу, Роза отворачивалась.

Как жаль, – подумала она тогда, – что мне не удалось найти себе такого мужчину и познакомить его с отцом. Но этого парня она не знала. И не ожидала, что когда-нибудь встретится с ним еще.

Но встретилась.

Один или два раза на следующий день она его замечала… или ей казалось, что замечает… краем глаза. Конечно, Ливингстон не такой уж большой город. Здесь можно повстречать одних и тех же людей несколько раз за день, и поэтому Роза решила не придавать значения. Но вечером за ужином она увидела его в баре.

Однажды их взгляды встретились. На этот раз надолго.

Как будто искра проскочила.

Через секунду Роза опомнилась и сбежала. К счастью… или к легкому разочарованию… когда она вернулась, его не оказалось на прежнем месте.

Но его присутствие явно не было случайным, и Роза задумалась о том, не увлечен ли он ею так же, как и она им.

Эта мысль показалась ей вполне справедливой, когда, выйдя после ужина, Роза снова заметила его в грузовике на стоянке. Но шел снег, поэтому она могла обознаться.

Забудь, – сказала она себе. И забыла… до того самого момента, когда вышла из церкви и обнаружила, что он ее ждет.

Значит, она не ошибалась.

А потом, когда он подошел к ней, и у нее душа ушла в пятки, вдруг ни с того ни с сего обнаружилось, что он принимает ее за Милли!

Розу задело, что Шейн завел разговор о Кэше. На ее взгляд, Кэш сам должен заниматься своей жизнью и своими проблемами. Если он даже не сумел отговорить Милли от замужества, что ж, значит Милли прекрасно обойдется без него.

Естественно, Розе хотелось, чтобы темноволосый ковбой заговорил о ней.

А когда он сгреб ее в охапку и запихнул в грузовик, она удивилась. И испугалась. Ну и разъярилась, естественно.

Тогда она еще не поняла, что он принимает ее за Милли.

А когда поняла, чуть не умерла со смеху.

Вот только смеяться было нельзя. Ведь Роза не хотела сорвать подружкину свадьбу.

Чтобы свадьба Милли состоялась, пришлось немного подыграть Шейну.

Ведь пока он занимается похищением не той женщины, настоящую невесту похитить он не сможет, верно?

Поэтому Роза ему подыграла.

Чтобы выручить Милли.

И все. Правда?

Не совсем.

Если бы ее не похитили, ей бы пришлось встретиться с папиным кандидатом на роль идеального мужа. Всю неделю она ломала себе голову над тем, как избежать этой «радости». Только она и подумать не могла, что кто-то ее украдет.

Но если красивому, честному, слегка заблуждающемуся ковбою вдруг стукнуло в голову это сделать, зачем противиться?

Тем более, Шейну.

Розу до сих пор поражало, какое сильное впечатление он на нее произвел. После Чеда она запретила себе даже смотреть на парней. Удивительно, что она вообще смогла его заметить.

Но ей ведь не хочется с ним переспать, правда?

Господи, почему все мысли об одном и том же!

А почему? – спросила себя Роза. Потому что, если быть честной, она не прочь.

В конце концов, как она узнает, подходит ли ей папин кандидат в мужья, если ей не с кем его сравнивать? Как она может принимать ответственные решения, если не способна хотя бы раз в жизни поступить безответственно?

Не так уж безответственно. Придумали ведь люди безопасный секс.

Только обнять, приласкать, прикоснуться. Узнать парня поближе. Ничего большего она не ждет. С таким мужчиной, как Шейн Николс, невозможно поддерживать длительные отношения. Да и зачем? Они едва знают друг друга…

И как только она поняла, что действительно не против…

К своим двадцати пять годам Роза не испытала ни одного приключения. Вообще никакого, а о сексуальных приключениях и говорить нечего! В ее жизни не было ни одной недели, или даже дня, когда она не чувствовала бы себя ответственной, решительной, благоразумной Розой, дочерью судьи Гамильтона.

Она то пыталась жить по отцовским правилам, то отчаянно боролась за свою независимость, то слишком сильно переживала неудачу с Чедом.

Насколько ей помнилось, она еще не разу не позволила себе расслабиться.

И, видит Бог, как же ей этого хочется!

Роза хотела улыбнуться, рассмеяться, раскинуть руки и вдохнуть полной грудью, зная, что отец не стоит у нее над душой. Она хотела петь, танцевать, играть в снежки и может даже кататься по снегу или по этой кровати вместе с сексуальным ковбоем, умеющим краснеть. И забыть об идеальном мужчине, который должен сделаться ее спутником на всю оставшуюся жизнь.

Хотя бы на денек-другой.

Она не просит у судьбы большего. А потом, когда они выкопают грузовик, она сможет снова стать собой.

Розе вполне нравилось быть собой. И против отца она ничего не имела. Просто ей нужен отдых. Передышка. Перерыв.

А затем, обновленная, она вернется к своей обычной жизни.

А затем она попытается найти подходящего мужчину и нарожать детишек, о которых так мечтает ее отец. Она отыщет себе действительно хорошего парня – чтобы отцу понравился.

Сколько бы Роза с ним не ссорилась, все равно в глубине души она остается папиной дочкой. Она ценит то же, что и он – честность, верность, стремление к справедливости и умение отвечать за свои поступки.

Ее муж, в отличие от Чеда, тоже должен это ценить.

В конце концов она сделает все, чтобы отец ею гордился.

Но тем временем может ведь она позволить себе небольшую шалость.

Она насладится этими короткими днями вместе с совершенно неподходящим для нее ковбоем, которого неизвестно каким ветром занесло в ее жизнь.

* * *

Шейн не мог уснуть.

Естественно, не мог!

Да как он вообще может уснуть, узнав, что женщина, которую он похитил, – дочка твердозадого Гамильтона?

Шейн лежал на бугорчатой кушетке, пружина впивалась ему в спину, а он все думал, когда же она проткнет его насквозь и положит конец его беспутной жизни.

Судя по тому, как не везет ему в последнее время, это вполне может случиться.

Когда уже он научится держать язык за зубами? Когда научится жить нормальной, спокойной жизнью, как все люди?

Какого черта ему понадобилось похищать дочку судьи?

Шейн застонал. Перевернулся с боку на бок. Пружина впилась снова. Как будто, он лежал на гвоздях.