Текст книги "В кольце твоих рук"

Девятая глава

Роза и Милли собрались вместе идти на свидание.

Наверное, это была не самая лучшая идея. Но отчаяние часто толкает женщин на глупые поступки.

– Они – хорошие ребята, – убеждала Роза подругу. – О таком мужчине, как Кайл, можно только мечтать. Он верный, добрый, воспитанный и…

– Говоришь, как про комнатную собачонку, – фыркнула Милли.

Именно такое впечатление произвел на Розу преподаватель с факультета журналистики, Кайл Раймонд. Но ей нужно было чем-то себя отвлечь.

Поэтому, когда Роза встретилась с ним в продуктовом магазине, и он предложил ей съездить в Бозман в кино, она честно призналась, что в этот самый вечер обещала Милли сходить с ней на повторный сеанс «С возвращением, Коттер». Но это его только раззадорило.

– Милли тоже может поехать, – жизнерадостно заявил он. – С Ларри.

Ларри Питтс был футбольным тренером в университете. Как и Кайл, он был холост и одинок.

– Не знаю, – Роза увильнула от ответа. Но в конце концов все же согласилась. И даже уговорила Милли.

– Ты должна жить собственной жизнью, – втолковывала она подруге. – Если ты не вышла за Майка и не собираешься выходить за Кэша, почему бы тебе не сходить на свидание с кем-нибудь еще?

– А если и он захочет на мне жениться? – мрачно пошутила Милли.

Но все-таки пошла.

Вечер был не из тех, которые запоминаются на всю жизнь. Кайл оказался именно таким, как описала его Роза. Ларри превзошел все ожидания Милли.

Но Кайл не был Шейном, а Ларри – Кэшем.

Милли сказала:

– Я не могу, – и отвергла приглашение Ларри на следующее свидание.

Роза была сделана из другого теста.

Вскоре Кайл позвонил и позвал ее в Биллингс на концерт в следующую субботу.

– Звучит заманчиво, – ответила она таким счастливым голосом, что Милли, бессовестно подслушавшая разговор, застонала и скорчила гримасу.

– Ведь ты его не любишь, – сказала она, когда Роза повесила трубку.

– Мне не обязательно любить его, чтобы пойти с ним на концерт.

– Ты никогда его не полюбишь, – уверенно добавила Милли.

– Я никогда этого не узнаю, если не буду встречаться с ним, правда? возразила Роза.

– Ты уже знаешь. Любовь поражает, как молния. И человек меняется навсегда.

– Что-то мне не верится, – сказала Роза.

Но она начинала верить.

Прошло три недели с тех пор, как Шейн ее похитил, любил ее и расстался с ней.

И ей не удалось забыть его точно так же, как не удалось влюбиться в Кайла.

* * *

– Хорошие новости.

Голос в телефонной трубке вырвал Розу из беспокойного сна.

– Доброе утро, папа, – пробормотала она, с трудом раскрыв глаза и убедившись, что сейчас всего лишь шесть утра.

Только ее отец мог позвонить в такую рань в воскресенье.

– Какие новости? – спросила она, снова залезая под одеяло, мечтая уснуть, мечтая увидеть тот же сон – в котором они с Шейном снова оказались вместе в хижине.

– Дж. Р. приедет вечером в пятницу. Я пригласил его на ужин.

Роза застонала.

– Не упрямься. У него есть все, что должно быть у мужчины, Роза, – строго заявил отец. Он не сказал: «Все, чего не было у Чеда». Но решительный тон подчеркивал его убежденность. – Он умный. Способный. Честный. У него есть совесть. А кроме того, он богат. Красив. Не против, чтобы его жена работала. Он…

– Ты и это у него спросил? – пискнула Роза, усаживаясь на кровати.

– Конечно, спросил, – сухо ответил отец. – Я не хочу подсовывать тебе неподходящего человека.

Конечно, нет, – расстроенно подумала Роза.

– Доверься мне, Роза. Я забочусь только о твоем благе. И ты знаешь, что сама всегда мечтала о муже и семье. Даже в раннем детстве ты говорила, что хочешь иметь много детей.

– Да, но…

– И ты не можешь родить без мужа.

– Ну, я могла бы… – начала Роза.

Но отец резко ее перебил.

– Не можешь.

– Да, не могу. Но…

– А я всегда хотел стать дедушкой, – продолжил отец. Теперь в его голосе появился оттенок грусти.

Роза почувствовала себя маленькой, провинившейся девочкой.

– Дж. Р. станет прекрасным отцом. Как я уже говорил, милая, он идеально тебе подходит.

Может, он и идеал, – подумала Роза.

Но не Шейн.

* * *

– Так приведи с собой какого-нибудь парня, – посоветовала Милли, откусив кусок бутерброда с ореховым маслом. Она не проявила особого сочувствия, когда в понедельник утром Роза поделилась с ней печальной новостью. – Возьми с собой Кэша, если хочешь, – предложила она.

– А ты с ним общаешься?

– Нет. Но моя мама может у него спросить.

Роза покачала головой.

– Нет. Неубедительно получится. И после того, что Кэш натворил, папа сделает из него котлету.

– Неплохая идея, – мрачно согласилась Милли. Она задумчиво пожевала бутерброд. – А как насчет Кайла?

– Нет. – Кайл слишком смазливый. Еще одна котлета.

– Ларри выглядит вполне внушительно, – вспомнила Милли через минуту.

– Мне так не кажется.

Даже если Ларри понравится отцу и подойдет на роль «идеального мужчины», Роза знала, что не сможет проявить по отношению к нему ни малейшего энтузиазма. Отец сразу догадается, для чего она притащила Ларри – в отчаянной попытке оттянуть неизбежное.

Только один мужчина может заставить ее отца остановиться и задуматься… только один мужчина способен превзойти любого «идеального кандидата в мужья», предложенного судьей.

Один мужчина…

Она не посмеет.

Они не виделись несколько недель. Естественно, если бы он захотел, давно бы уже позвонил или приехал.

Но, с другой стороны, Роза не сомневалась, что все, происшедшее между ними в хижине, было взаимным.

Наверное, он так же обращается со всеми женщинами, – решительно сказала себе она.

Почему-то эта мысль вызывала в ней сомнение. Может, с виду Шейн и «рубаха-парень», но вряд ли он склонен изливать душу перед каждым встречным.

Роза подозревала, что его внешнее обаяние не столько проистекает из характера, сколько служит щитом, прикрывающим от посторонних глаз настоящего Шейна.

– И где это ты выучилась на психолога? – спросила она вслух.

Милли моргнула.

– Что?

– Ничего, – буркнула Роза. – Просто думаю.

– Думай быстрее, – посоветовала Милли. – До пятницы не так уж далеко.

* * *

Шейну хотелось позвонить домой.

Он хотел поговорить с Мэйсом и Дженни. Он хотел больше узнать о новой лошади Марка и о снежной крепости, которую построил Тони. Он хотел, чтобы Дженни поднесла телефон к пианино, и Пилар смогла бы сыграть для него новую пьесу.

А особенно ему хотелось спросить, не заезжали ли они в Ливингстон, не заглядывали ли случайно в маленький цветочный магазин под названием «Розовый сад», не встречались ли с темноволосой женщиной, хозяйкой этого магазина. Такая ли она красивая, как он ее запомнил, не выглядит ли она такой же усталой и бледной, как он. Страдает ли она, как он.

Шейн запретил себе звонить.

Он – не сопляк, скучающий по дому. Даже в юности он никогда не околачивался возле телефонных будок. Он шел по дороге, не оглядываясь назад.

Да, время от времени он звонил. Но не стремился к этому постоянно. Напротив, он почти не вспоминал о доме. Таким он был человеком. Шейн Николс жил по пословице: с глаз долой – из сердца вон.

– Ага, – буркнул он, стараясь не смотреть в сторону телефона на стене магазина в Прескотте. – И посмотри, в кого ты превратился.

Тем более, он звонил на прошлой неделе.

В тот раз он переговорил с Мэйсом и Дженни. Выслушал рассказ о лошади и снежной крепости, и Пилар проиграла ему песенку о какой-то Клер Дублон.

Но он не спросил о цветочном магазине в Ливингстоне. Не узнал ничего нового о Розе.

И не узнает, даже если снова позвонит.

Потому что он не рассказывал о ней никому. Ее имя ни разу не слетело с его губ. Он не ответил на расспросы Дженни о трех днях, проведенных в хижине. Не замечал любопытных взглядов Мэйса.

Когда никто о ней не знает, можно притворяться, что она ничего не значит для него.

Но это не так.

Он может притворяться, что забыл ее. Но вряд ли сможет забыть.

Шейн закупил продуктов. Отнес их в грузовик. Затем вернулся и позвонил домой.

Чтобы просто поздороваться. Услышать голоса родных людей.

– Как дела? – спросил он у Дженни.

– Прекрасно. – Похоже, она удивилась, но его звонок не был ей неприятен. – А у тебя?

– Все хорошо, – ответил Шейн. Он шевельнул пальцем. – Правда хорошо. – Неужели его голос действительно кажется таким неискренним?

– Я рада. Где ты?

– Прескотт. Аризона.

– О. Это долгий путь, – с сомнением заметила Дженни. – Слишком долгий, – добавила она после секундной задержки.

– Слишком долгий для чего?

– Чтобы приехать на ужин.

– Ужин? Ты приглашаешь меня на ужин?

– Не я. А какая-то Роза.

* * *

– Роза? Э… это…

– Шейн! – По крайней мере, в ее голосе звучала искренняя радость. Значит, она не для того зовет его на ужин, чтобы сунуть ему под нос ордер на арест. По-видимому, это не ловушка, придуманная ее папашей, чтобы надеть на Шейна наручники.

Если честно, Шейн и не считал ее звонок западней. Просто это был еще один повод не звонить.

Он раз тридцать, наверное, обошел по кругу автостоянку у магазина после разговора с Дженни, пытаясь прийти к какому-нибудь решению.

– Я уже сказала ей, что ты далеко, – говорила Дженни. – И что я передам тебе ее приглашение, когда ты позвонишь. Но она знает, что надежды на это мало.

Короче, звонить не обязательно. Шейн может притвориться, что не получил сообщения, или услышал его слишком поздно. Так было бы разумнее. Спокойнее.

Но он – Шейн Николс. Когда спокойствие и разум что-то для него значили?

Он позвонил.

– Ага, э… привет. – Шейн прочистил внезапно пересохшее горло. – Дженни… гм… моя невестка… сказала, что ты позвонила и… – Вот черт, он весь вспотел, всего лишь разговаривая с ней по телефону.

Нет. Он вспотел, потому что это Аризона, и здесь жарко. Может, не настолько жарко, если честно, но…

– Она говорила, что не знает, где ты. Ты вернулся домой? – спросила Роза с надеждой.

– Еще нет. – Некоторое сомнение в ее голосе успокоило Шейна. Он представил себе ее взволнованное лицо, полный надежды взгляд ореховых глаз. Шейн прислонился к стене магазина, зажав телефонную трубку между плечом и ухом. – Я позвонил ей. Она передала мне твое сообщение. На ужин, что ли, зовешь? – Он пытался говорить небрежным тоном, но его голос звучал напряженно.

– Ну, да. Я… надеялась… что ты сможешь приехать. Но она сказала…

– В пятницу? – Дженни говорила о пятнице.

– Я знаю, что времени мало, но…

Для парня, который, назначая девушке свидание, никогда не заглядывал вперед дальше, чем на полчаса, это целая вечность. Он в Аризоне? Ну и что с того? Бывало, он гораздо большие расстояния проезжал за меньшее время, спеша на родео, ради заманчивой возможности получить копытом по башке.

– Я буду.

– Замечательно! – обрадовалась Роза. – В шесть часов. У моего отца.

– Что? – Шейн чуть не выронил трубку. Он выпрямился, сжав ее мертвой хваткой.

– Прости. Забыла сказать сразу. Это будет в доме моего отца. Потому что… он пригласил идеального мужчину. Помнишь? Я говорила тебе о его намерениях.

Казалось, она в отчаянии.

У Шейна волосы встали дыбом.

– Ты хочешь, чтобы я ужинал с тобой, твоим отцом и… его вариантом идеального мужчины? – Неудивительно, что его пот прошиб.

– Тебе ничего не придется делать, – сказала Роза. – Только… только приезжай. Он хочет, чтобы я пришла, приготовила ужин, улыбалась весь вечер и говорила умные вещи. Чтобы показала, какая хорошая из меня жена получится. А я не могу! – Ее последние слова прозвучали как крик о помощи.

– Господи.

Они молчали довольно долго, но все же Роза не позволила Шейну сорваться с крючка.

– Я знаю, что вы с отцом поцапались, – тихо добавила она. – Но ты ведь был еще ребенком, верно? Это было очень давно?

– Не сказать, чтоб очень, – буркнул Шейн.

– Он уже и не помнит.

– Прекрасно помнит.

– Его это не волнует.

– Волнует.

– Шейн! – воскликнула она, рассердившись. – Прошу тебя.

– Роза… нет. – У Шейна совершенно пересохло во рту от одной только мысли об этом. Этот человек сделал из него посмешище.

Затянувшееся молчание обошлось ему, наверное, в целый доллар.

Затем Роза сказала:

– Ты мне обязан.

– Что?

– Что слышал. Ты мне обязан. Я молчала, как рыба, о моем «похищении». Я…

– О командировке, – перебил ее Шейн.

– О похищении, – с выражением повторила Роза. – Я никому ничего не сказала. Хотя, поверь, могла бы сказать! Все вокруг, включая моего кота, хотели знать, где я провела эти выходные и с кем! А теперь меня считают какой-то загадочной женщиной, которая общается только с такими же загадочными мужчинами.

– И что в этом плохого?

– Никакая я не загадочная! Я просто лгунья. И раз уж мне пришлось лгать из-за тебя, ты мог бы сделать для меня хотя бы такую малость. Просто приди на ужин. И сделай вид, что я тебе нравлюсь.

Ты и вправду мне нравишься, – хотелось крикнуть Шейну.

– Почему я? – спросил он.

– Потому что только ты… ты… Ты – единственный, кому он поверит.

– Он меня пристрелит.

Роза вздохнула.

– Ты мне нужен, Шейн. Я думала, ты… Я думала, мы… – Она умолкла. Тишина в трубке снова начала затягиваться. Затем, – Не важно, – безжизненным голосом произнесла Роза. – Это не имеет значения.

Шейн знал, что это не так. Как только у него прошел первый испуг, он понял, что все это очень и очень важно.

Он не хотел притворяться ее парнем, чтобы выручить ее. Ему хотелось на самом деле стать ее парнем.

– Я приеду.

* * *

На следующий день Роза снова позвонила в дом старшего брата Шейна.

– Я передала ему твои слова, – сообщила его невестка. – Но он в Аризоне и…

– В Аризоне! – удивилась Роза. Она собиралась сказать, что Шейн может не приезжать, что она все обдумала и пришла к выводу, что не имеет права заставлять его. Она отчаянно хотела, чтобы он приехал, но по своей воле.

Теперь она убедилась, что, вопреки своему обещанию, Шейн не приедет.

– Он звонил мне вчера, – сказала она Дженни. – И вроде говорил, что сможет приехать. Я собиралась передать ему, что это не обязательно. Но если он в Аризоне… что ж, должно быть, я не так его поняла.

– Вряд ли, – возразила Дженни. – Раз уж он сказал, что приедет, значит, приедет. Шейн никогда не дает пустых обещаний.

– Но…

– Тебе он не нужен?

– Я… – Роза не сумела ответить «да» на этот вопрос. – Вы не могли бы передать ему, когда он позвонит?

– Я ему скажу, – пообещала Дженни.

Скорее всего, так она и поступила.

Но в пятницу, занимаясь приготовлением ужина на папиной кухне, Роза молилась о том, чтобы Шейн не получил ее сообщения. Она хотела, чтобы он был здесь.

Все же ей не верилось, что Шейн приедет. Если даже он и проделает весь этот путь до Монтаны, сначала он все равно заскочит на ранчо. И невестка передаст ему Розины слова. Шейн, небось, разозлится, что ему пришлось совершить такую дальнюю поездку впустую. Но затем он наверняка обрадуется, узнав, что Роза передумала, и что в гости можно не идти.

Это лучшее, что она могла сделать.

Она пыталась не думать о нем, застилая стол любимой маминой скатертью, доставая столовое серебро, подаренное родителям на свадьбу, и фарфоровый сервиз цвета слоновой кости, который папа купил для мамы на их десятую годовщину.

Роза решила не делать мамино фирменное жаркое с чесноком. Все равно как у мамы не получится.

Поэтому она выбрала испытанный рецепт – обычный американский ужин с индейкой. Если этот тип действительно семи пядей во лбу, как говорит папа, то у него хватит ума понять намек. Возможно, эта индейка с приправами, картофельным пюре, клюквенным соусом и запеканкой из зеленой фасоли покажется Дж. Р.Филлипсу такой традиционной, так откровенно напоминающей о доме и семейном благополучии, что это его отпугнет.

Роза не могла себе представить мужчину, достигшего брачного возраста, который не умчался бы сломя голову от любой незамужней женщины, попытавшейся накормить его таким ужином. Если только он и вправду не ищет себе жену.

Она все еще надеялась, что, вопреки отцовским заверениям, этот Дж. Р.Филлипс так же сторонится брака, как и она.

Но если это не так, что ж, она попытается отвадить его другим путем. Но вежливо, конечно.

Было бы намного легче, если бы она смогла предъявить им Шейна.

Вот и снова его вспомнила. Черт побери.

Роза выглянула в окно и увидела солнечных зайчиков, блеснувших на ветровом стекле въезжающей на лужайку машины. Очевидно, это ее отец с идеальным мужчиной под мышкой.

Она вытерла о фартук влажные ладони и вернулась на кухню.

Роза занялась последними приготовлениями. Встречать гостя она не пошла, но прислушивалась, ожидая звука хлопнувшей двери и отцовского голоса.

Вместо этого прозвенел звонок.

Тьфу ты! Роза не ожидала, что он отправит Дж. Р.Филлипса вперед.

Но, – думала она с надеждой, снимая фартук и вешая его на крючок у двери, – наверное, это к лучшему. Тогда она сможет дать Дж. Р.Филлипсу от ворот поворот до появления отца.

Изобразив самую радушную и гостеприимную улыбку, Роза открыла дверь.

На пороге стоял Шейн.

* * *

Дженни предупредила его, что можно не идти.

– Твоя Роза звонила, – заявила она, как только он въехал во двор прошлой ночью. – Попросила передать, что отменяет приглашение. – Она окинула его любопытным, оценивающим взглядом, явно желая узнать, кто такая эта Роза.

Шейн, не замечая ее интереса, сразу перешел к делу.

– Так говоришь, я ей не нужен?

– Этого я не говорила.

– Что же ты говорила? – вспылил Шейн.

– Только то, что она передала. Что идти не обязательно.

– Но я ведь не для того так долго ехал, чтобы теперь повернуть, – решительно заявил Шейн.

У Дженни глаза на лоб полезли.

– Должно быть, эта девушка – что-то особенное, – пробормотала она.

Шейн спокойно встретился с ней взглядом.

– Вот именно.

Итак, он пришел.

Пораньше. И в самом решительном настроении.

И когда Роза открыла дверь, Шейн испытал при виде нее такой прилив радости, что даже удивился, почему, во имя всего святого, избегал ее так долго.

– Ну, – протянул он с улыбкой, – меня все еще ждут? Или уже нет?

Роза бросилась ему на шею.

– Ой, да. Ой, Шейн. Да!

И когда он ее обнял, его затопила волна отчаянного желания, которое мучило его весь последний месяц. Он обхватил ее руками и поцеловал в губы.

Словно домой вернулся.

В тепле ее объятий Шейн вспомнил, с какой необузданностью они любили друг друга. Это всколыхнуло страсть, которую он отрицал в себе целый месяц, пробудило стремления, от которых он пытался отречься.

– Роза! – Шейн нащупал шпильки, скрепляющие ее прическу, высвободил шелковистые пряди, ни на мгновение не отрываясь от ее губ. Он почувствовал, как ее руки скользнули ему под пиджак, потянули за полы рубашки. Он пододвинулся, чтобы Розе удобнее было вытащить рубашку из джинсов и секундой позже был награжден прикосновением ее ладоней к голой спине.

Поглаживая одной рукой ее волосы, он запустил вторую под пояс ее юбки, коснувшись ее разгоряченной кожи.

– Я скучал по тебе, – бормотал он. – Боже, как я по тебе скучал! Все это время я места себе не находил, потому что мыслями был с тобой.

– Да! – отвечала Роза. – Да! И я тоже.

Они продолжали целоваться, страстно, жадно, отчаянно.

Дверь отворилась, впустив внутрь поток холодного февральского воздуха.

– Мы не помешаем? – спросил Розин отец.

Десятая глава

В книгах о хороших манерах такие ситуации не описаны.

А может, Роза просто пропустила эту главу, решив, что к ней это не относится.

– Боже, – прошипела она сквозь зубы. Дрожащей рукой она лихорадочно начала поправлять блузку, в то время как другая ее рука пыталась привести распущенные волосы в более-менее приличный вид.

Роза взглянула на Шейна. Его загорелое лицо побелело, как мел. Он заправлял рубашку в джинсы. Неужели это она ее выдернула? К своему стыду Роза поняла, что действительно сделала это.

– П-папа, – произнесла она так радостно, как только сумела. – Ты… так рано?

Отец многозначительно взглянул на часы.

– Как раз вовремя.

– А. – Роза наконец перестала дергать блузку и пробежалась пальцами по волосам. – Конечно. Я совсем забыла о времени.

– Неудивительно, – ледяным тоном сказал отец.

Но он даже не посмотрел на нее.

Его взгляд был обращен на Шейна, и, казалось, он вполне готов совершить убийство. Его обычно бледное лицо побагровело. Руки сжались в кулаки.

Шейн тоже выглядел не лучше. Почти как зверь, попавший в ловушку – доведенный до отчаяния, решительный. И дикий.

Роза решила, что сейчас они подерутся.

– Шейн? – неожиданно вмешался чей-то незнакомый голос. – Николс? Какого черта ты здесь делаешь?

Шейн вздрогнул. Он посмотрел на мужчину, вошедшего следом за Розиным отцом. Во взгляде гостя вместо ярости светилось удивление и… радость?

Шейн застыл, как вкопанный.

– Рэнс?

– Привет, приятель. А Джордж и не сказал мне, что ты будешь здесь. – Мужчина шагнул вперед, протягивая Шейну руку. – Но, судя по всему, – добавил он, подмигнув, – он и сам не знал.

Краска прилила к лицу Шейна. Он мотнул головой, словно пес, отряхивающий воду. Роза заметила, что он сглотнул, но тут же овладел собой. Его лицо превратилось в маску. Сейчас оно казалось лишенным выражения, за исключением сдержанной улыбки, промелькнувшей на его губах.

– Рэнс, – повторил он, отвечая на рукопожатие. В его голосе появилось что-то новое – как будто он смирился с чем-то. – Я должен был догадаться, что это ты.

* * *

Судья Гамильтон – его возмездие. Рэнс Филлипс – его спаситель.

Шейн считал, что в этом проявляется какое-то издевательское равновесие. Наверное, Бог пытается о чем-то его предупредить.

Вот только о чем, страшно и спрашивать…

Эта история началась четырнадцать лет назад, когда он учился в выпускном классе школы, за день до футбольного матча между «Ястребами» Мюррея и «Орлами» Элмера.

Давнее соперничество между школами, всегда остававшееся напряженным, лет восемьдесят назад доходило до настоящих перестрелок между Элмерскими охламонами и Мюррейскими шалопаями.

Каждая сторона винила во всем другую. А поскольку сейчас уже стреляться стало невозможно, вражда находила свое выражение в футбольных баталиях.

Мюррей становился победителем на протяжении последних трех лет. Шейн решил, что их полоса везения слишком уж затянулась. Чтобы оборвать ее, он предложил своему приятелю Джейку применить психологию.

– Отнимем их гордость, – сказал он.

– Какую гордость? – переспросил непонятливый Джейк.

– Их ястреба.

У «Орлов» не было своего орла, потому что эти птицы находятся на грани вымирания. Но в этом году у «Красных ястребов» из средней школы Мюррея помимо огромного чучела ястреба появился и настоящий. О нем даже писали в газете, которая попалась Шейну на глаза на прошлой неделе.

Это был молодой ястреб со сломанным крылом, почти выздоровевший, которого вскоре можно будет выпустить на свободу. Но тем временем предприимчивые ученики уговорили службу охраны дикой природы доверить заботу о птице кафедре биологии.

Весь Мюррей сходил с ума по своему ястребу. А футбольный тренер, далеко не дурак, когда дело касалось поднятия боевого духа своей команды, воспользовался этим к своей выгоде. Футболисты собирались торжественно выпустить ястреба в конце сезона. А пока птица стала их живым талисманом.

– Мы украдем ястреба, – с блестящими от возбуждения глазами говорил Шейн. – Украдем их гордость.

– Украдем? Мы не можем украсть, – возразил Джейк. – Это незаконно.

Шейн окинул его уничтожающим взглядом.

– Не навсегда. На неделю. Чтобы у них не было ястреба во время игры. Потом вернем. А взамен, – он усмехнулся, – дадим им другой талисман.

– Какой же? – спросил Джейк.

Лицо Шейна расплылось в улыбке.

– Мы оставим им цыпленка.

Джейк был привлечен в качестве моральной поддержки, и еще потому, что у него был грузовик. Но он все время продолжал твердить о своих опасениях.

А вдруг поймают?

– Не поймают, – убеждал его Шейн. – Ты думаешь, они там стражу поставили, чтобы «караул» кричать?

К несчастью, в Мюррейской школе нашелся один чересчур трудолюбивый преподаватель истории. Он заявился на работу поздно ночью, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям, и наткнулся на Шейна, который как раз крался к выходу с завернутым в наволочку ястребом подмышкой.

Налицо была цепь преступлений: взлом и незаконное вторжение. Кража. Злостное хулиганство.

– Дверь была открыта, – возражал Шейн.

Зато клетка была заперта.

– Но я же в клетку не вторгался!

Это не имело значения. Местные представители власти были в ярости. Служба охраны природы обвинила Шейна еще и в том, что он подверг опасности редкого пернатого хищника.

– Кого? – переспросил ошеломленный Шейн.

– Птицу.

И это до того, как вмешалось руководство обеих школ.

Директор средней школы Мюррея без обиняков заявил, что чести их учебного заведения нанесен ущерб. Дело не только в краже ястреба, – говорил он спокойным, но суровым тоном, – а в его замене. Это не просто цыпленок. Это «завуалированное оскорбление»…

Никто не сомневался, что он имеет в виду.

Директор средней школы Элмера был не менее категоричен. Совершенная Шейном вопиющая кража («Какая?» – воскликнул Шейн) бросила тень на его класс и всех учащихся Элмерской средней школы, не говоря уже о городе.

Директор выпрямился во весь свой немалый рост и смерил взглядом сидящего перед ним злоумышленника. Он заявил, что полностью согласен с директором Мюррейской школы: надо что-то делать!

Преступления Шейна и их возможные последствия росли, как снежный ком.

Шейну уже исполнилось восемнадцать. По закону он совершеннолетний. Ему пригрозили тюрьмой. Ястреб стоит денег. Это может даже считаться федеральным преступлением. Уголовщиной.

– Ты ведь не хочешь в тюрьму, – тихо шепнул назначенный судом адвокат.

Шейн, совершенно убитый, даже не ответил.

– Возможно, нам удастся договориться об альтернативном наказании, – продолжил адвокат. – Судья Гамильтон известен своим, скажем так, творческим подходом.

Вошел судья Гамильтон.

С цыпленком.

– Вы пытались украсть их гордость, – произнес судья, когда все стороны встретились, выступили, пришли к согласию, и Шейн был снова доставлен в его кабинет.

Судья назвал своим именем то, что остальные называли «кражей» или «похищением», или «злостным хулиганством»; и Шейн, обрадовавшись, что его наконец поняли – тем более, понял человек, держащий в руках его судьбу – кивнул с облегчением.

– Вы собирались забрать ястреба, оставить взамен цыпленка и гордиться тем, какой вы умный, не правда ли?

Что ж, Шейн действительно надеялся на это. Но поскольку сказать «да» было как-то неудобно, он промолчал. Наступила тишина. Похоже, она могла бы тянуться до Судного дня… или пока бы Шейн не соизволил ответить. Поэтому он кивнул.

– Наверное, вы немного гордитесь собой? – предположил судья. – Может, вы излишне… петушитесь?

Шейн нервно заерзал на стуле. Он понял, что судья не случайно употребил это слово.

– Возможно, именно вашу гордость следует слегка укоротить, мистер Николс, – продолжил судья. – А не гордость средней школы Мюррея.

Приговор был таков: Шейн должен взять напрокат костюм цыпленка и прийти в нем на матч Мюррей – Элмер. Он должен возглавить команду болельщиков Мюррея. И сидеть рядом с ними.

Шейн ужаснулся.

Но судья еще не закончил.

Шейн должен явиться на все игры Мюррея в этом сезоне. В костюме цыпленка.

Это было очень болезненное наказание. И судья прекрасно понимал, что оно не завершится с окончанием игр. Было множество едких насмешек за спиной и прямо в лицо, хихиканье и грубый хохот как собственных одноклассников, так и школьников Мюррея.

Но Шейн это выдержал. Стойко. Стиснув зубы. Он заплатил свою цену и не пытался увильнуть.

Но, если честно, к концу сезона он был доведен до отчаяния. Как назло, в этом году у Мюррея была прекрасная команда, возглавляемая лучшим нападающим. Его звали Джон Рэнсом Филлипс, и он вывел их в финал чемпионата штата Монтана.

Болельщики Мюррея съехались на игру со всей округи. И Дж. Р.Филлипс был в ударе.

Он забил пять голов этим вечером. И сделал успешную передачу для шестого. До конца игры он побил все мыслимые рекорды. Ему рукоплескали все учащиеся, все население города, толпа болельщиков, живой талисман «Красных ястребов» Мюррея… и цыпленок.

После окончания игры Шейн дождался, пока вся футбольная команда Мюррея вымоется под душем, переоденется и разбежится по домам. Он был сыт по горло их насмешками во время игры. Еще не хватало выслушивать их во время переодевания.

Но этим вечером, когда он торопился стащить с себя проклятый костюм, молния застряла.

Шейн снял капюшон в виде цыплячьей головы. Он снял «лапы». Но чертов комбинезон сниматься не хотел. Видимо, в замочке молнии застряло перо. По крайней мере, так решил Шейн. Проверить он не мог, потому что молния была на спине.

Он боролся до последнего. Ругался. Дергал. Подумывал о том, чтоб разорвать костюм.

Шейн не сделал этого только потому, что внес пятьдесят долларов залога, и все еще был должен Мэйсу половину суммы. Он получит назад залог, даже если ему придется проехать весь путь до Элмера в дурацком костюме!

Он как раз обдумывал, насколько ужасно будет идти через автостоянку в этом пернатом наряде, когда дверь открылась.

Герой дня, центральный нападающий Мюррея, грязный, взмокший и смертельно уставший после многочисленных интервью и допросов местных журналистов, еле шевеля ногами, вошел в раздевалку. Он с изумлением взглянул на Шейна.

Пойманный в ловушку своим цыплячьим костюмом, Шейн застыл на месте, ожидая услышать ехидное замечание.

Но Филлипс только кивнул.

– Привет. – И начал снимать форму.

Шейн в растерянности стоял столбом.

Филлипс взял полотенце и направился в душевую.

– Нужна помощь?

– Нет!

Но Шейну так и не удалось добиться успеха к тому моменту, когда он услышал шаги возвращающегося Филлипса.

Шейн сунул ноги в ботинки, запихал одежду в «голову» цыпленка, взял подмышку мягкие птичьи «лапы» и выскочил в ночь.

Ни за что на свете он не стал бы просить Джона Рэнсома Филлипса, величайшего героя средней школы Мюррея, помочь снять его цыплячий костюм!

Почти все уже разъехались. Стоянка практически опустела. Несколько парней, прибывших из западной Монтаны, громогласно выясняли отношения с местными, не желающими возвращаться домой так рано.

Шейн прошел от них не слишком близко. Будь он одет в джинсы и куртку, его бы просто не заметили. Или не обратили бы внимания.

Но даже в тусклом свете фонарей цыпленок в метр восемьдесят ростом был виден издалека.

Парни с запада его заметили, и сразу поняли, что у них нашлось более приятное развлечение, чем перепалки с местными.

– Поймаем цыпленка!

С воплями и гиканьем они его окружили. Их было трое против одного.

Кратковременный обмен оскорблениями закончился дракой.

Шейн отчаянно отбивался, но силы были неравны. На него посыпались удары. Ему расквасили нос и выбили передний зуб. Затем, уже валяясь в грязи, он заметил, что один из его обидчиков отлетел в сторону. Второй получил хороший удар по морде.

Когда Шейн поднялся, размахивая кулаками, чужаки уже успели влезть в машину и теперь драпали на запад.