Текст книги "Тень и шелк"

– «Пятьдесят один есть, осталось сто тридцать», – прочел Шон.

– Что это значит? – удивилась Редпас.

– Резонный вопрос, – пробормотал Джилли.

– Какая-то памятная запись, – предположил Шон. Редпас и Дэни подошли поближе и встали за спиной Шона, разглядывая на экране ряд аббревиатур и цифр.

– Вполне возможно, сокращения русские, – пробурчал Шон.

Потянувшись к ближайшему телефону, он набрал внутренний номер.

– Говорит центр, – произнес он в трубку. – Для вас есть кое-что любопытное.

Несколько минут спустя в комнату вошел Бостон. За дни, прошедшие после встречи с Шоном и Дэни, его лицо, казалось, постарело на десятки лет.

– Сожалею о том, что… случилось с вашим братом, тихо произнесла Дэни.

Ее тон искупил краткость соболезнования. Она не просто отдавала дань вежливости, а вкладывала в каждое слово искренние чувства.

– Спасибо, – тихо отозвался Бостон. – Он будет отомщен.

Так оно и будет, подумала Дэни,

– Вам это что-нибудь говорит? – спросил Шон, указывая на экран.

Джиллеспи отступил в сторону, пропуская Бостона к компьютеру.

Бостон пригнулся и внимательно уставился на экран.

– Да, – наконец кивнул он, вкладывая безмерное удовлетворение в это короткое слово.

Бостон указал на группу букв и цифр – АА491 AR-MIA.

– Это транзитный рейс компании «Американские авиалинии» между Арубой и Майами, – объяснил Бостон.

– Вы уверены? – переспросил Шон.

– Я не раз отправлял этим рейсом гостей поместья.

– А как насчет остального?

Бостон просмотрел весь документ,

– В таком виде Царица выдавала мне списки, когда требовалось встретить прибывающих мафиози, наконец сказал он.

Шон вернул курсор на начало документа и снова быстро просмотрел его.

– Маршрут путешествия, – произнес он. – Нет, несколько маршрутов.

Он насчитал номера рейсов, названия авиакомпаний и аэропортов для десяти пассажиров.

– Двое из Москвы, рейсом «Аэрофлота», – подытожил он. – По одному из Рима, Парижа и Лондона – сначала международным рейсом до Нью-Йорка, а потом – внутренним рейсом американской авиакомпании.

Редпас и Джиллеспи молча переглянулись.

– Еще трое прилетели в Майами из трех мест на Карибских островах, – медленно продолжал Шон. – И сделали одинаковую пересадку.

Он указал на десятый пункт документа – аббревиатура в нем была незнакома Шону.

– ВЯА 511, – прочел он. – Это еще что такое?

– «Всеяпонские авиалинии», – опередила Бостона Дэни.

– Ну разумеется! – отозвался Шон и потряс головой, словно желая прояснить мысли. – Как это я не додумался?

– Тебе давно пора выспаться как следует, – вмешалась Редпас.

Шон пропустил ее слова мимо ушей.

– Все маршруты помечены одной и той же датой, – указала Дэни. – Значит, сегодня все они в пути.

– Да, но зачем? – перебил Шон.

Ему никто не ответил.

Редпас вопросительно взглянула на Бостона.

– Сожалею, но об этом мне ничего не известно.

Уроженец Арубы уставился на экран так пристально, словно надеялся заставить аббревиатуры и запутанные номера заговорить силой своей жажды мести.

– Имеющий доступ к системе бронирования авиабилетов мог бы сообщить нам, кто такие эти пассажиры, куда они направляются и когда прибудут на место, – произнес Шон.

– Я займусь этим, – отозвался Джиллеспи.

Он направился к другому компьютеру, скопировал, файл с экрана Шона и набрал номер.

– Готово, – произнес он спустя минуту. – Отправляю.

Набрав несколько символов, Джиллеспи переслал документ на другой компьютер сети «Риск лимитед».

Шон вызвал на экран второй файл, на первый взгляд казавшийся полнейшей абракадаброй. Программа дешифровки под номером десять работала над ним дольше, чем над первым.

Голубой шарик непрерывно вращался.

– Бостон, попытайтесь отдохнуть, – предложила Редпас. – Если вы проголодались, то на кухне есть минестроне, заказанный для Дэни. Там хватит на двоих.

– Если я вам понадоблюсь… – начал Бостон.

– Мы свяжемся с вами, – перебил Шон неожиданно мягким голосом, – а пока отдыхайте.

Он не добавил, что Бостон выглядит как ходячий мертвец.

Бостон устало кивнул и покинул комнату.

– Ты узнал что-нибудь новое о шелке, пока меня не было? – спросила Редпас у Шона.

– Ты отсутствовала всего несколько минут, – напомнил Шон.

Редпас прищурилась.

– В следующий раз дверь пойдешь открывать ты, – предупредила она.

– Только если по другую сторону будет ждать Касатонов, – уточнил Шон.

– Он мой! – вмешался Джиллеспи. – Не забывай об этом, приятель.

Взглянув в глаза Джиллеспи, Шон решил, что спорить бессмысленно.

– Ни в одном из документов, которые мы пытались расшифровать, не упоминалось о шелке, – объяснил Джиллеспи.

– По-моему, всю операцию спланировал Касатонов, – предположил Шон. – Он почти всегда работает в одиночку.

– Значит, ты должен понимать его, – не задумываясь, выпалила Дэни.

– То есть? – холодно осведомился Шон.

– Ты ясно дал мне понять, что предпочитаешь работать в одиночку. Как бы ты поступил на месте Касатонова?

– Меньше всего мне бы хотелось передавать шелк Тони Ли.

– Однако ты бы сделал это, если бы не нашел другого выхода, – подхватила Редпас. Шон пожал плечами:

– А потом я ни на минуту ие спускал бы глаз с этого скользкого типа.

– В этом и состоит главная проблема преступного мира, – пояснила Редпас. – Выходя за рамки договоренностей, остается полагаться только на себя.

– Удивительно, как это «Гармония» до сих пор не развалилась, – пробормотала Дэни,

– Благодаря Кате, – просто объяснил Шон.

– Или Касатонову, – поправила Редпас. – Предложение, которое он сделал мне, было недвусмысленным и соблазнительным, если не сказать большего.

Джиллеспи издал леденящий кровь клич, который был бы вполне уместен на поле боя.

Дэни в изумлении оглянулась.

– Попались! – выпалил Джиллеспи, глядя на экран компьютера.

– Где? – живо откликнулся Шон.

– В Сиэтле. Ну, леди и джентльмены, собирайтесь! Мы отправляемся на охоту.

– Дэни никуда не едет, – прервал его Шон, – Она останется здесь, под охраной.

– Может, передумаешь? – фыркнула Дэни.

– Ни за что.

– Как бы не так! Ты забыл, что из всех вас только я могу узнать шелк в темноте?

Об этом Шон не забывал.

И понимал, что радоваться тут нечему.

Глава 24

– Сделай распечатку, Джилли, – коротко попросила Редпас, оборвав едва успевшую начаться перепалку между Дэни и Шоном. – И заодно выведи, пожалуйста, Катины файлы.

Лазерный принтер начал ритмично выдавать листы бумаги один за другим. Редпас кружила вокруг машины, как орел над стремниной, вытаскивая из ее пасти листы, как только за них можно было ухватиться.

Шон маячил за ее спиной, просматривая бумаги одну за другой.

– Ручаюсь, этот агент авиакомпании влюблен в Катю, – произнес он, проглядев несколько страниц.

– Это еще почему? – удивилась Дэни, заглядывая через плечо Шона.

Ноздри Шона дрогнули, едва он уловил присущий только Дэни аромат. От внезапного головокружения, с которым он был не в силах сладить, его кровь забурлила.

Прошло всего два дня.

– За бронирование билетов первого класса полагаются самые высокие комиссионные, – сдавленным голосом пояснил он.

– Я не узнаю ни одного имени, – заметила Дэни.

– Билеты были заказаны по фальшивым документам, – рассеянно отозвалась Редпас. – Без списка из компьютера Кати мы не сумеем разобраться, о ком идет речь.

– Должно быть, это для Спаньолини заказан билет на завтрашний рейс компании «Алиталия» из Милана, – заметил Шон. – Он путешествует под фамилией Бутта-фуко.

Редпас схватила блокнот и принялась строчить в нем, по месту вылета догадываясь, кто скрывается под вымышленными именами.

– А что это… – начал было Шон. Редпас подняла руку, требуя тишины. Спустя несколько минут она зачитала составленный список.

– Глава корсиканской мафии вылетает под именем Жака Ревеля прямым рейсом из Марселя, – объявила она.

Шон взглянул на освещенную карту мира, разделенного на временные пояса.

– Он будет в воздухе через четыре часа, – отозвался Шон.

– Катя и Касатонов уже в пути, – продолжала Редпас, взглянув на часы, – как и наш давний приятель Тони Ли, который направляется… минутку… да, так и есть: Ванкувер, Британская Колумбия.

– Ванкувер? Я думал, остальные летят в Сиэтл, – удивился Шон.

– Ты не ошибся. А Тони Ли вылетел сегодня утром по сезонному билету, – пояснила Редпас.

– Тогда все ясно, – вступил в разговор Джиллеспи. – Недавно нам стало известно, что Ли приобрел канадские дорожные документы, чтобы навещать филиал своего тона в Ванкувере. Похоже, он наезжает и в Штаты.

– Разве он не значится в черном списке таможенных и иммиграционных служб? – спросил Шон.

– По-моему, да, – задумался Джиллеспи. – Попробую выяснить.

– Только без шума, – посоветовала Редпас. —Пусть рыбка поплавает в ожидании нашей подсечки.

– Есть провернуть это дело без шума, босс! ѕ Сняв трубку телефона, Джилли начал набирать номера.

– Где же сейчас Ли? – спросила Дэни.

Редпас просмотрела расшифрованные записи Кати.

– В отеле «Четыре времени года» в Сиэтле, – ответила она. – Как нам повезло с этим файлом, Шон!

– Лучше бы нам повезло с шелком, – откликнулся он.

– Зато теперь у нас есть информация, какая нам прежде и не снилась.

Дэни заглянула через плечо Редпас.

– Они все остановятся в «Четырех временах года»? – спросила Дэни.

– Похоже, да, – кивнула Редпас. – На послезавтра в одном из лучших ресторанов Сиэтла заказан ужин.

– В «Несравненных бифштексах Сиэтла», – сухо уточнила Дэни. – Интересно, они не перережут друг другу глотки за «Кровавой Мэри»?

Шон подавил смешок.

– Нечего и надеяться, – вмешался Джиллеспи, поднимаясь. – Предстоит самая крупная международная встреча лидеров преступных организаций в истории. По сравнению с ней то сборище в Аппалачах, в 1957 году, покажется не более чем встречей выпускников начальной школы.

– Значит, придется опять выяснять отношения с ФБР, – заметил Шон.

– Вряд ли, – возразил Джиллеспи. – Подобные события не входят в сферу компетенции бюро и управления.

– Другими словами, – подхватила Редпас, – никто ни за что не отвечает и никому ни до чего нет дела.

– Что верно, то верно, – пробормотал Джиллеспи.

– Впрочем, какая разница? – пожала плечами Редпас. – Эти люди не возят с собой ни мешки с героином, ни «узи».

– Да, каждый из них будет непорочен и чист, как ноготь на пальце хирурга, – согласился Джиллеспи. – Просто некая коалиция всех цветов радуги собирается, чтобы поболтать о возможностях мировой преступности.

– Все они путешествуют под вымышленными именами, – напомнил Шон. – В Штатах еще существуют законы.

– Которые по-прежнему обходят, – с отвращением подхватил Джиллеспи. – В случае чего они просто предложат в качестве залога десять тысяч баксов и пойдут своей дорогой.

– Неужели нам ничего не удастся предпринять? – спросила Дэни.

– По официальным каналам – да, – подтвердила Редпас. – Члены «Гармонии» умеют уклоняться от грязной работы.

Шон вновь стал изучать списки.

– Юкио Кояма. – прочел он. – Это вымышленное имя Кодзимуры?

– Нет, – покачала головой Редпас. – Он путешествует под именем Фудзивара.

Нахмурившись, Шон и Редпас начали сравнивать имена и расписания рейсов.

– Темная лошадка, – наконец проговорил Шон. – Думаешь, он отправился в поездку под собственным именем?

– Джилли, у нас есть какие-нибудь сведения о Юкяо Кояме? – осведомилась Редпас.

Джиллеспи ввел в компьютер ряд команд поиска и затих в ожидании.

– В зашифрованных файлах – ничего, – объявил он спустя минуту.

– Странно, – протянула Редпас. – Посмотри везде.

Гибкие, словно выточенные из черного дерева пальцы Джиллеспи вновь заплясали по клавиатуре, вызывая базы данных.

– Он здесь, в открытом файле!

Редпас насторожилась. Джиллеспи негромко присвистнул:

– Вот это добыча, босс! Он чист перед законом как стеклышко.

Шон уставился на экран компьютера Джиллеспи.

– Японский промышленник, – вслух прочел Кроу.

– Президент одной из крупнейших финансовых холдинговых компаний Токио, советник в администрациях нескольких последних премьер-министров, – добавил Джиллеспи.

– Если Кояма столь безупречный образец гражданина, что связывает его с «Гармонией»? – спросил Шон.

– Резонный вопрос, – отозвалась Редпас. – Ну, что там, Джилли?

Тот снова склонился над клавиатурой. Спустя несколько минут Джиллеспи поднял голову:

– Ничего интересного, босс. По сравнению с этим Коямой даже архиепископ Кентерберийский покажется отпетым головорезом.

– Но не можем же мы просто сидеть и ждать у моря погоды! – выпалил Шон. – Если мы не вернем шелк, то нам придется дорого поплатиться – причем не только «Риск лимитед», но и тибетским монахам!

От нескрываемого гнева в его голосе Дэни поморщилась. Дзен-киборг с Арубы исчез. Шон превратился в человека, чаша терпения которого давно переполнилась.

«В Лхасе ом вместо шелка спас меня, – тоскливо подумала Дэни. – Может, потому и не желает меня видеть?»

– У меня есть знакомый, который мог бы нам помочь, – вдруг произнесла Дэни, не успев как следует обдумать свое предложение.

– Кто? – встрепенулся Шон. – Надеюсь, не этот кретин Хенли?

– Нет, не он, а человек, занимающий… весьма выгодное положение.

– Мы умеем хранить чужие секреты, – сообщила Редпас.

Дэни вытащила из сумки записную книжку, нашла номер и направилась к ближайшему телефону.

Все присутствующие в комнате сделали вид, что не слушают ее.

Дэни сделала несколько телефонных звонков, разговаривая приглушенным голосом с кем-то невидимым, потом еще с кем-то, уже подольше, и, наконец, повесила трубку.

– Том будет ждать меня в галерее Ренвик через пятнадцать минут, – объявила она.

– Какого черта… – начал Шон.

– Поезжай с ней, – перебил Джиллеспи. – А я останусь с Кассандрой.

Судя по виду Шона, приказ его не обрадовал, но спорить он не стал. Пока Джиллеспи вызывал машину, Шон повернулся к Дэни.

– Ты уверена, что он не в состоянии приехать сюда? – спросил он.

– Полностью. Зато в Ренвике у него безупречное алиби.

– Тогда идем. Время работает на «Гармонию».

– Погоди, – остановила его Дэни. – На этот раз главной буду я. Том – мой друг, я знаю, как надо общаться с ним.

Вопреки ожиданиям Дэни, что Шон откажется наотрез, он только улыбнулся и указал рукой на дверь со словами:

– Только после вас, босс.

Дэни предпочла бы увидеть на его лице менее хищную улыбку.

Она быстро прошла мимо Шона. Как только они покинули резиденцию и сели в машину, Кроу вновь повернулся к Дэни с явным намерением засыпать ее вопросами.

– Прошу прощения, – перебил водитель, – но Кассандра распорядилась перед встречей накормить мисс Уоррен супом.

– Каким еще супом? Уокер, что за чертовщину ты несешь? – возмутился Шон.

– Минестроне, – невозмутимо отозвался Уокер. – Судок в баре возле сиденья.

– Постой, ты же должен был проверить Хенли, – спохватился Шон.

– Джилли велел передать это дело кому-нибудь другому. Тому, кто не выбивает на учениях сто очков из ста возможных.

Дэни присмотрелась к водителю. В ухе у него виднелся наушник двустороннего передатчика.

Дэни задумалась над тем, осталась ли еще у него под ногтями земля с клумбы.

Перед носом Дэни появилась чашка супа минестроне, дымящаяся в длинных пальцах Шона.

– Ешь, – коротко приказал он. – Судя по виду, ты живой труп.

– Благодарю. Ты тоже чудесно выглядишь.

– Ешь, или я впихну его в тебя силой.

– Опять обещания? – пробормотала Дэни.

И она принялась за суп со скоростью и ловкостью путешественницы, привыкшей к обжигающему вареву в промозглых шатрах Тибета.

Шон наблюдал, как Дэни орудует ложкой, и старался не вспоминать вкус ее губ.

Наконец она с удовольствием облизала пластмассовую ложку.

Шон резко отвернулся.

– Кто этот твой друг? – хмуро спросил он. Вместо ответа Дэни еще раз облизала ложку, словно осталась недовольна ее чистотой и блеском.

– Не знаю, правильно ли я поступила, взяв тебя с собой, – наконец произнесла она. – Мы с Томом об этом не договаривались.

– Убийцы не играют по правилам.

Некоторое время в машине слышался только шорох пластмассы – Дэни выскребала из судка последние аппетитные капли и слизывала их с ложки. Так повторилось несколько раз.

Шон старался не смотреть на нее. Но это было все равно что увидеть рассвет раньше ночи – немыслимо.

– Дэни… – начал Шон почти хриплым голосом.

– Том, – быстро перебила Дэни. – Зови его Томом.

– Кого?

– Томоидэ Ноду, – нехотя уточнила Дэни. Автомобиль плавно затормозил перед галереей Ренвик. Это здание торчало, как аляповато одетый страж, рядом с Блейр-хаус, по другую сторону Пенсильвания-авеню от Белого дома.

Интерьер галереи Ренвик, выстроенной в викторианском стиле из красного песчаника, напоминал безлюдную церковь. Как музей, галерея Ренвик гордилась тем, что служит местом проведения эзотерических шоу в Вашингтоне. В Ренвике бывали только истинные поклонники таинственных искусств и ремесел да изредка забредали замерзшие туристы и бездомные.

– Хвоста нет, – доложил Уокер.

– Подними стекло, – велел Шон. Пуленепробиваемое стекло поднялось, отделив водителя от пассажиров.

– В чем дело? – без обиняков спросил Шон у спутницы. – Ты боишься, что я начну допрашивать твоего приятеля, угрожая оружием?

– В таком состоянии ты способен на что угодно, а Том в отличие от меня еще ни в чем перед тобой не провинился.

– Что это значит?

– Сначала из-за меня ты упустил шелк, потом я… – Дэни вспыхнула. – Чуть не заставила тебя нарушить твой дурацкий обет. Только прошу тебя, не срывай зло на Томе.

– Я не сержусь на тебя ни за то, ни за другое.

– Тогда забудь об этом.

– Само собой, – сухо откликнулся Шон, – забуду, когда перестану дышать.

Дэни прикусила нижнюю губу.

Шон отвернулся.

– Послушай, – начал он спустя минуту, – я разрешу тебе поговорить с Томом самой, но буду сопровождать тебя. Договорились?

Помедлив, Дэни вздохнула:

– Ладно.

– Подожди, я открою твою дверь.

Шон вышел, обошел вокруг машины и открыл дверцу со стороны Дэни. Половина пуговиц на его твидовом пиджаке была расстегнута. Пока они поднимались к входной двери, налетел ветер, и Дэни на миг увидела под распахнувшимся пиджаком Шона наплечную кобуру с пистолетом.

Она вновь спросила себя, правильно ли поступила, подвергая Томоидэ Ноду возможной опасности.

Но теперь менять решение было уже слишком поздно. Шон открыл входную дверь. Мысленно помолившись, Дэни шагнула через порог.

– Начнем с главного зала, – отчетливо произнесла она.

– Как скажешь, дорогая.

Дэни прижалась боком к Шону.

– Не забывай, – приглушенно произнесла она, – Том сделал мне личное одолжение, согласившись встретиться. Ему платят не за то, чтобы он рисковал собственной шеей.

Шон задумался о том, насколько личным было это одолжение, но поостерегся задать свой вопрос вслух.

– Давний приятель? – деловито осведомился он.

– Он атташе по культуре из японского посольства. Мы знакомы несколько лет.

Шон обвел взглядом ряды застекленных витрин главного зала. В каждой содержались искусно расшитые шелковые одеяния со складчатыми, растянутыми веером подолами. Цветовая гамма повергала посетителей в изумление. Судя по качеству работы, мастера преодолели барьер, отделяющий ремесленничество от искусства.

– Эта выставка кимоно организована Томом? – спросил Шон.

– Да. Это лучшая коллекция современного шелка, которой японцы когда-либо позволяли покидать пределы своей страны.

– Впечатляющее зрелище.

– Помни, – приглушенно и торопливо пробормотала Дэни, – Том многого лишится, если такое влиятельное лицо, как Кояма, заподозрит его в сочувствии «Риск лимитед».

Шон не ответил, с наслаждением вдыхая свежий аромат волос Дэни.

– Эта выставка – убедительный предлог, благодаря которому Том смог покинуть посольство и встретиться с нами, – продолжала она, – так что постарайся проявить к ней неподдельный интерес.

– Насколько близки твои отношения с ним?

– Это личный вопрос или профессиональный?

– Для японцев это одно и то же, – пояснил Шон. – У дипломатов существуют собственные правила. Может, Том считает, что предстоящая встреча обеспечит какую-то выгоду ему или его правительству?

– Том вырос в Сан-Франциско. Он не только японец, но и американец.

Склонившись, Шон скользнул губами по блестящим волосам Дэни.

– Будь осторожна, – прошептал он ей на ухо. – То же правительство, которое платит жалованье твоему другу, лебезит перед Коямой. Должно быть, старина Том уже понял, откуда ветер дует.

– В душе он художник, а не дипломат, увлеченный играми власти.

– Когда у художников нет такой роскоши, как доспехи цивилизации, им поневоле приходится интересоваться играми власти, – возразил Шон. – Именно тогда они обращаются к таким людям, как ты и я. Мы их доспехи.

Дэни почти беспомощно рассмеялась.

– Странный вы человек, Шон Кроу, – прошептала она. – Вы и вправду считаете свою силу щитом.

– На что еще она годится, кроме копания канав?

– Некоторые мужчины считают силу своим оружием, а не щитом и не инструментом.

Шон не успел ответить: он услышал приближающиеся шаги и быстро повернулся, встав между Дэни и появившимся незнакомцем.

– Это Том, – тихо предупредила Дэни.

Шон отступил в сторону.

Японский атташе спустился по каменным ступеням с гибкой грацией гимнаста. На редкость пропорционально сложенный, ростом он достигал пяти футов шести дюймов.

– Даниэла, сколько лет, сколько зим! – воскликнул он, разводя руками.

Взяв за плечи, Том на минуту привлек ее к себе. Дэни ответила быстрым объятием.

Шон украдкой испустил протяжный вздох. Приветствие этих двоих подсказало ему, что Том и Дэни питают друг к другу уважение, привязанность – что угодно, но только не сексуальное влечение.

– Стало быть, ты наконец-то выбрала время посетить выставку, – произнес Нода.

– Мне удалось побывать на ней почти сразу после открытия, а вот Шон здесь впервые, – объяснила Дэни. – Я решила, что ему будет полезно встретиться с тобой.

Том смерил Шона быстрым взглядом умных глаз.

– Том, это Шон Кроу, – представила мужчин друг другу Дэни. – Шон, познакомься с Томоидэ Нодой.

Рукопожатие Ноды было истинно американским, кратким и крепким.

– Я всегда рад встрече с друзьями Даниэлы, – заявил Нода.

Дэни улыбнулась.

– Мы с Шоном вместе оказываем помощь в поисках редкого образца тибетского шелка, – пояснила она.

– Дэни с большим уважением отзывалась о вас и вашей работе, – вступил в разговор Шон. – И увиденное в этом зале позволяет мне судить, что она не преувеличивает ваши познания и вкус.

Нода улыбнулся:

– Какое учтивое, истинно восточное выражение! А я, признаюсь, из-за таких размеров недооценил ваш интеллект, мистер Кроу.

Шон с улыбкой поклонился:

– Не вы первый, мистер Нода.

– И, ручаюсь, не последний. – Нода повернулся к Дэни:

– Ты уверена, что тебя не ввели в заблуждение?

– Да, – просто ответила Дэни. Нода прищурился.

– Хорошо, – Помедлив, он продолжал:

– Имя, которое ты назвала мне по телефону, отлично известно любому, кто занимается бизнесом.

Шон ждал, но без особой надежды. Тон Ноды не предвещал ничего хорошего.

– Мне не нужны официальные тайны, – объяснила Дэни. – Вся общеизвестная информация об этом лице может помочь нам спасти один из самых ценных образцов шелка, существующих в настоящее время в мире.

Некоторое время Нода вглядывался в лицо Дэни, затем перевел взгляд на Шона, а потом уставился в пустоту.

– Твой совет о том, как спасти гобелены с пионами, трудно переоценить, – мягко произнес он. – Японская культура в долгу перед тобой.

– Нет, я… – начала Дэни.

– Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, – показать красу и гордость нашей коллекции кимоно, – продолжал Нода тоном, не допускающим возражений. – Надеюсь, осмотр этих шелковых шедевров не только доставит удовольствие, но и кое-что добавит к твоим познаниям.

С этими словами Нода устремился к рядам витрин. Переглянувшись с Шоном, Дэни пожала плечами и двинулась вслед за японцем.

– Сам я предпочитаю современную одежду, – пояснил Нода.

Он указал на струящиеся, свободные одеяния, больше напоминающие западные платья, нежели кимоно.

– Тяжелую ношу традиций следует снять с плеч Японии, – произнес Нода, – как она была снята здесь, в Америке, столетие назад.

Дэни издала вежливое восклицание.

Шон слушал молча.

– Японским художникам следует научиться работать смелее, использовать новые типы переплетений и краски – это подтолкнет их искусство к новому руслу, – продолжал Нода. – Наша выставка – очередная попытка побудить мастеров к свободе творчества.

Слегка выделенное интонацией слово «свобода» привлекло внимание Шона. Он принялся слушать Ноду так же сосредоточенно, как наставников, посвящающих его в азы учения дзен.

На этот раз сосредоточенность Шона была вызвана той же причиной: Ноде было что сказать, чему научить слушателей, не упоминая об этом впрямую.

– Но мои модернистские склонности не мешают мне ценить традиционные элементы ремесел, – тут же добавил Нода, – особенно когда традиции сочетаются с новыми веяниями времени.

– Не могли бы вы показать мне пример такого сочетания? – негромко спросил Шон.

Дэни искоса взглянула на него. Шон был сама сосредоточенность, впитывая каждое слово Ноды.

Как в Лхасе, подумала она. И как на Арубе. Интересно, как ему удалось почувствовать в Томе нечто ускользнувшее от нее?

Нода остановился перед большой, отдельно стоящей витриной. Внутри находилось блестящее голубое шелковое кимоно. На ткани переливался золотой и зеленый рисунок.

– Вот это, – объяснил Нода, – одно из самых знаменитых одеяний в современной истории японского текстильного искусства.

Дэни не понадобилось читать табличку.

– «Кимоно повелителя», – кивнула она. – Великолепный экземпляр.

– Оно создано мастерицей Норигэ Танакой, – сообщил Нода Шону. – В настоящее время она считается одним из лучших художников по ткани во всей Японии. Она и вправду несравненна. У нее есть чему поучиться.

И вновь слегка подчеркнутое слово «поучиться» насторожило Шона, помогая увидеть еще один уровень значения слов Ноды.

Дэни стала обходить витрину, Шон последовал за ней. Оба внимательно изучали уникальное кимоно, заключенное в стеклянных стенках.

– Обратите внимание вот на эти узоры, – сказал Нода. – Они абстрактны и в то же время соответствуют традициям.

– Древние священные журавли в переплетении синих океанских волн с белыми гребнями, – медленно выговорила Дэни. – А вот почти неуловимое ощущение движения – это что-то новое.

– Вот именно, – подхватил Нода. – А теперь посмотрите на спину.

На спине кимоно, растянутой грациозным веером, красовался черно-золотой карп, плывущий среди плавно колышущихся стеблей речных водорослей.

– Мотив традиционный, – отметила Дэни, – наверняка позаимствован с узоров кимоно эпохи Эдо.

– Но в отличие от традиционных узоров периода Эдо, – возразил Нода, – карп выглядит весьма современно. В нем чувствуется почти постмодернистское самосознание. В особенности оно заметно в его глазах и хитром, неуловимо насмешливом выражении.

Шон вгляделся в изображение крупной рыбины. И вправду его «бакенбарды» выглядели как клочковатая бородка японского патриарха.

– Карп выполнен превосходно, – осторожно произнесла Дэни, – но боюсь, я не совсем поняла, что ты имеешь в виду, Том.

– Для этого следует вспомнить, что, согласно традициям, олицетворяет карп, – объяснил Нода.

– Карп – символ терпения или стойкости, – вспомнил Шон.

Нода улыбнулся, не удивленный его познаниями.

– В таком случае, – отозвался он, – можно сравнить карпа с бизнесменом, медленно пробивающимся вперед наперекор приливной волне и ждущим, когда его терпение будет вознаграждено.

– Это явно традиционные черты японского бизнесмена, – заметила Дэни.

– Но этот карп кажется особенно самодовольным, – возразил Нода, – словно он уверен в своей способности преодолеть волну.

– Любопытно… – пробормотал Шон.

– По правде говоря, – продолжал Нода, – именно этот карп – тонко задуманная и великолепно выполненная иллюстрация к сущности бизнеса в нынешней Японии.

– И все это – одна спинка кимоно? – удивленно округлила глаза Дэни.

– Видите шелковистое нижнее кимоно? – спросил Нода. – Это непременная деталь костюмов классического театра «но». Один из наиболее распространенных персонажей «но» – молоденькая девушка, стремящаяся войти в храм.

– Помню, помню, – закивала Дэни, – но зрители знают, что она вовсе не девственница.

– Да, – подтвердил Нода, – им известно, что она колдунья, потому что они видят блеск серебристых треугольников на белом шелке ее нижнего кимоно и понимают, что так может блестеть только змеиная чешуя.

Дэни молча рассматривала кимоно, выжидая и надеясь, что Нода станет менее загадочным и более откровенным.

Шон перевел взгляд на пояснительную табличку в витрине. На ней по-японски и по-английски был указан автор кимоно и владелец, предоставивший его организаторам выставки.

Собственником этого шедевра оказался Юкио Кояма. Шон молча обратил внимание Дэни на эту табличку.

– У японцев бытуют странные представления о взаимодействии официального и теневого обществ, – заметил Нода. – Определенная деловая практика, существующая в Японии, поразила бы американцев как откровенное мошенничество.

– Как это? – удивилась Дэни.

– Например, существуют так называемые сокайя – финансовые гангстеры, которые прерывают собрания корпоративных акционеров и вымогают деньги у крупных компаний. Большинство японцев считают, что сокайя – члены якудзы, японских организованных родовых преступных группировок.

– В таком случае, – возразила Дэни, – этому бизнесмену-карпу следовало бы тревожиться, а не усмехаться.

– За исключением одного случая, если карп связан с сокайя, – вмешался Шон. Нода снова улыбнулся.

– По-моему, этот карп, так сказать, крестный отец всех карпов, – произнес он, указывая на рисунок на спине кимоно. – Он управляет действиями сокайя, обеспечивая, если угодно, связь между организованной преступностью и законопослушными японцами.

– Неудивительно, что Кодзимура начал коллекционировать шелк: должна же у них быть хоть какая-то тема для разговоров при посторонних.

– Искусство подобно самой жизни, – проговорил Нода, – оно изобилует тонкостями, тайнами и сюрпризами.

Нода огляделся, убеждаясь, что в зале, кроме них, больше никого нет, а потом вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт и вручил его Дэни.

– Надеюсь, в будущем нам удастся встречаться почаще, – сказал Нода и перевел взгляд на Шона:

– Мистер Кроу, вероятно, впоследствии мне придется обратиться к вам.

– Мой номер телефона есть у Дэни, – ответил Шон. – Звоните в любое время.

– Благодарю вас. Непременно позвоню.

Нода повернулся и вышел из зала не оглядываясь. Дэни воззрилась на конверт, оставленный Нодой. На нем не было никаких надписей, указывающих на отправителя или адресата.

– Можно, я сам? – спросил Шон, протягивая руку.

– Почему бы и нет? – насмешливо отозвалась Дэни. – Похоже, вы с Томом пришли к взаимопониманию.

Шон взял конверт и вскрыл его ногтем.

– Том понял, что ты спрашивала о шелке не для себя, – объяснил Шон. – И потому он вежливо напомнил, что теперь я в долгу перед ним.