Текст книги "Принцип ставок"

На самом деле это было одно и то же видео. Его тщательно отредактировали, поэтому невозможно было понять истинную цель протеста. Исследователи, предварительно собрав информацию о мировоззрении участников эксперимента, просили их прокомментировать запись.

Результаты соответствовали данным, ранее полученным Хэсторфом и Кэнтрилом. Испытуемым предложили одну и ту же запись. Но то, что они увидели, зависело от того, насколько позиция протестующих соответствовала собственным установкам зрителей. Кто-то сказал, что участники протестов – инакомыслящие, которым важно донести до общества свою точку зрения. Кто-то заявил, что протест – это форма запугивания и попытка ограничить свободу других людей.

Наши взгляды влияют на то, как мы воспринимаем мир, будь то футбол, публичный протест или что-то еще. Убеждения формируются бессистемно, что приводит к недоразумениям в процессе принятия решений.

Упорство убеждений

Если убеждение сформировалось, его трудно пересмотреть. Оно начинает жить своей жизнью. Мы ищем факты в его поддержку, редко оспариваем убедительность «подходящих» доказательств. При этом мы игнорируем или пытаемся дискредитировать данные, противоречащие нашим установкам. Получив подкрепление, убеждения воздействуют на восприятие и обработку новых сведений – и так до бесконечности. Эта иррациональная круговая схема обработки информации называется мотивированной аргументацией.

Как-то во время перерыва в турнире по покеру один из участников спросил мое мнение о том, как он разыграл одномастные коннекторы. Он кратко описал, как непрогнозируемо для соперников вошел в игру с рукой в шесть и семь бубей и собрал флеш предпоследней картой. При этом ему «дико не повезло»: другой игрок собрал фулл-хаус последней картой.

Перерыв уже заканчивался, и я задала собеседнику самый важный, на мой взгляд, вопрос: «Как вы оказались в сдаче с рукой в шесть и семь бубей?» Даже краткий ответ прояснил бы детали, важные для розыгрыша рук такого типа, и помог понять был ли это выгодный выбор: каковы были позиция за столом, размер банка и стека, стиль игры противника, как стол воспринимал стиль самого игрока и т. д. «Это не имеет отношения к сути дела!» – раздраженно заметил игрок. Такова установка мотивированной аргументации: мало что имеет отношение к сути дела.

Поверить легко. Если мы верим в нечто, защита этого верования определяет наше восприятие дальнейшей информации, связанной с этим убеждением. Вот почему растет значимость фейковых новостей и дезинформации. Использование заведомо ложных сведений с целью получения финансовой или политической выгоды известно тысячелетиями. Дезинформация отличается от фейка тем, что в ней присутствуют элементы истины, особым образом приукрашенные или искаженные. Фейковые новости работают, потому что соответствуют чьим-то убеждениям, то есть какая-то аудитория наверняка воспримет их как истину. Дезинформация обладает еще большей мощью, потому что объективные данные создают общее впечатление достоверности.

Фейковые новости едва ли могут сформировать умонастроения. Насколько нам известно, изменить убеждения трудно. Фейк нужен для того, чтобы укоренить и усилить уже имеющиеся ошибочные взгляды целевой аудитории.

Поиск в интернете наглядно показывает, как работает мотивированная аргументация. Сеть открывает доступ к бесконечному разнообразию источников информации и мнений. При этом каждый пользователь учитывает сведения, которые подтверждают его убеждения и согласуются с его позицией.

Социальные сети анализируют наш сетевой опыт и показывают нам специально отобранную информацию, которая наверняка должна нас заинтересовать. В 2011 году Эли Паризер предложил термин «пузырь фильтров». В книге «За стеной фильтров»[10]10
  Паризер Э. За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас. М.: Альпина Бизнес Букс, 2012. Прим. ред.


[Закрыть] он описывает, как специальные алгоритмы отслеживают нашу виртуальную активность и учитывают ее, изучая наши поисковые запросы и онлайн-поведение. Мы видим только те заголовки и ссылки, которые релевантны нашим предпочтениям. Соответственно, мы упускаем данные, которые, «по мнению алгоритмов», нам не нужны. Вся эта информация нам недоступна, так как мы находимся внутри «пузыря фильтров».

Даже когда мы непосредственно сталкиваемся с фактами, которые опровергают наши убеждения, мы не позволяем этим фактам вставать у нас на пути. Как отмечал Даниэль Канеман, нам важна положительная самооценка и ощущение неправоты очень дискомфортно. Мы полагаем, что убеждение либо на 100 % верно, либо на 100 % ложно. Если новая информация не совпадает с нашими представлениями, мы вынуждены выбрать одно из двух:

1) кардинально изменить мнение о себе (раньше был на 100 % прав, теперь совершенно не прав);

2) игнорировать или дискредитировать «неподходящую» информацию.

Если же новые данные согласуются с нашими установками, мы без усилий принимаем их.

Есть смысл внимательно относиться к формированию собственных убеждений, потому что мы делаем на них ставки, решая, в частности, кто станет лучшим президентом, понравится ли нам город Де-Мойн, сделает ли нас здоровее еда с низким содержанием жиров, умеют ли летать замороженные индюшки.

Умным даже хуже

Считается, что чем человек умнее, тем ниже его восприимчивость к фейкам и дезинформации. Умные люди более склонны анализировать и объективно оценивать источники данных, не правда ли? Быть умным – значит уметь обрабатывать информацию, анализируя качество аргументации и степень доверия к источнику. А значит, умному человеку проще выявить мотивированную аргументацию и игнорировать ее.

Удивительно, но высокий интеллект может лишь усилить предвзятость. Дело в том, что чем умнее человек, тем лучше он выстраивает аргументацию в поддержку своих убеждений.

В 2012 году психологи Ричард Уэст, Расселл Месерв и Кит Станович исследовали явление «слепого пятна» в отношении когнитивных искажений. Речь идет о ситуации, когда человек фиксирует предвзятость окружающих, но не замечает своей собственной. Самое удивительное, что такой иррациональный подход чаще демонстрируют умные люди.

В процессе экспериментов отрабатывались семь видов когнитивных искажений. Выяснилось, что интеллект не разрушает «слепое пятно». Более того, даже зная о собственных предубеждениях, человек не всегда может их преодолеть. В отношении шести из семи исследуемых искажений «участники с более развитым интеллектом демонстрировали более выраженные “слепые пятна”» (выделено автором).

В работе Дэна Кахана по мотивированной аргументации также отмечается особо прочная предвзятость умных людей. Вместе с коллегами он изучал, насколько индивидуальные убеждения влияют на объективность выводов субъекта.

Сначала участники эксперимента анализировали данные по заведомо нейтральной для них теме – экспериментальный метод лечения кожи. В этом случае интерпретация полученных сведений зависела, как и ожидалось, исключительно от умения считать. Испытуемые с лучшими математическими способностями адекватно определили, насколько новый метод снижает (или повышает) интенсивность высыпаний. Важный момент: использовались вымышленные данные, и разные группы испытуемых анализировали противоположные результаты. Соответственно, фактическая эффективность метода лечения не имела значения. Правильный ответ зависел только от корректной работы с информацией.

Затем исследователи взяли числовые данные, использованные на первом этапе экспериментов, и заменили слова в задании. Вместо «метод лечения кожи» написали «надзор за оборотом огнестрельного оружия», вместо «сыпь» – «преступление». Оказалось, что в этом случае интерпретация сведений напрямую зависит от того, каких взглядов придерживаются участники эксперимента. Соответственно, выводы были противоположными. Основываясь на одних и тех же данных, испытуемые резюмировали: «Надзор за оборотом огнестрельного оружия снижает уровень преступности» или «Надзор за оборотом огнестрельного оружия повышает уровень преступности».

Нам с вами это уже не кажется удивительным, так как выше мы рассматривали примеры мотивированной аргументации.

Неожиданные выводы дал анализ результатов испытуемых с разными математическими способностями и одинаковым отношением к обороту оружия. Выяснилось, что люди с лучшими математическими способностями совершают больше ошибок, интерпретируя информацию, как-то затрагивающую их личные установки.

Оказывается, чем лучше вам дается счет, тем лучше вы используете числа для обоснования собственных убеждений.

К сожалению, именно так мы развивались в процессе эволюции. Мы защищаем «свою правду», даже если хотим установить истину. Обладая высоким интеллектом и осознавая собственную склонность к иррациональности, человек тем не менее не отказывается от предвзятой аргументации. Мы просто не можем заставить интеллект работать иначе – так же, как не можем усилием воли «развидеть» иллюзию.

В этой главе я в основном говорила о наших слабых сторонах. Мы делаем ставки в жизни, исходя из собственных убеждений. Мы не проверяем данные, совпадающие с нашими личными установками. Мы упорно отказываемся их корректировать. И интеллект тут тоже не помощник: он, наоборот, ухудшает ситуацию.

А теперь – черед хороших новостей.

Спорим?

Представьте, что обсуждаете с другом фильм «Гражданин Кейн».

– Лучший фильм всех времен и народов, – говорите вы. – Творческий коллектив показал мастерское владение многими кинематографическими техниками. Вот точно, и «Оскара» он получил как лучший фильм.

– А давай поспорим! – предлагает ваш собеседник.

Это вызов застает вас врасплох, вы вдруг теряете уверенность и отступаетесь от своих безапелляционных заявлений. Пари – это сигнал: кто-то сомневается в вашей правоте. Он побуждает нас проверить свои взгляды, проанализировать факты, на основе которых сформировалось «спорное» суждение.

• Почему я так думаю?

• Как я получил эту информацию?

• Можно ли считать эти источники качественными?

• Насколько я им доверяю?

• Актуальна ли эта информация?

• Достаточно ли у меня данных, обосновывающих эту установку?

• Как часто факты, в которых я был уверен, оказывались ложными?

• Каковы иные правдоподобные альтернативы?

• Что я знаю о человеке, который со мною спорит?

• Насколько он доверяет моему мнению?

• Есть ли у него недоступная мне информация?

• В какой области он специалист?

• Что я упускаю из виду?

Помните, в каком порядке мы формируем абстрактные убеждения:

1) мы что-то от кого-то узнаём;

2) мы решаем, что так оно и есть;

3) и лишь иногда, если у нас появляется время или желание, мы размышляем над утверждением, проверяем, истинно оно или ложно.

Вызов «Спорим?» заставляет нас сделать этот третий шаг.

Если нам предлагают поспорить на деньги, то, скорее всего, мы откажемся от предвзятости, честно признаемся себе, что в чем-то не уверены. А еще мы с готовностью откроемся новым данным, учтем их и подкорректируем «устоявшиеся» взгляды. Таким образом, наши представления о мире становятся адекватнее. Человек, который выигрывает ставки в течение длительного времени, более объективен.

Конечно, с нами редко спорят на деньги. Оппонент, как правило, просто сообщает свое мнение, указывая на нашу ошибку. Большинство людей отличаются от игроков в покер, которые постоянно готовы к спору. И в обычной, «неигровой» жизни такая практика может пригодиться. Если мы безапелляционно декларируем наши установки, полезно услышать: «Спорим?»

А потом вы узнаёте, что некто переезжает в Де-Мойн и на карту поставлено 30 тысяч долларов.

Жаль, что социальный контракт игроков в покер настолько отличается от привычного для нас в этом отношении, потому что много хорошего может произойти, когда кто-то рядом с нами говорит: «Спорим?» Когда нам предлагают пари, риск становится реальным, выводя на поверхность то, что и так существует, но часто упускается из виду. Осознавая, что делаем ставки на свои убеждения (и на кону счастье, внимание, здоровье, деньги, время или иные ограниченные ресурсы), мы привыкаем аккуратнее настаивать на своих взглядах, признаем известный риск – и приближаемся к истине.

Конечно, этим инструментом нужно пользоваться разумно. Если вы станете спорить со всеми подряд по любому поводу, то вскоре растеряете всех друзей и знакомых и новыми едва ли обзаведетесь. Главное – изменить привычное восприятие собственных установок и решений. Мы можем научиться смотреть на мир через призму вызова «Спорим?»

Так мы скорее осознаем, что всегда присутствует некая степень неопределенности, что наши взгляды не так уж тверды, и что нет ничего только черного или только, 0 % или 100 %. И это неплохая жизненная философия.

Уверенность: определяем по-новому

Мало в чем в жизни можно быть полностью уверенным. В книге Сэмюэля Арбесмана The Half-Life of Facts («Период полураспада фактов») отлично показано, что практически каждый известный нам факт можно пересмотреть или отвергнуть. Мы постоянно осваиваем новые знания, и любое из них может устареть. Один из многих примеров, приведенных автором, – исчезновение целакантов в конце мелового периода. Массовое вымирание живых организмов было признано и доказано наукой. Назывались причины: падение на Землю крупного метеорита, извержения вулканов и постоянные климатические сдвиги. Наряду с целакантами в ту эпоху исчезли динозавры и многие другие виды. Однако в конце 1930-х годов (а потом еще и в середине 1950-х) целаканты «нашлись» – живые и здоровые. И такие случаи возвращения «из небытия» достаточно распространены. Арбесман ссылается на работу двух биологов из Университета Квинсленда, которые составили список 187 видов млекопитающих, объявленных вымершими за последние пятьсот лет. Более трети из них впоследствии были «заново открыты».

Если даже научные факты могут иметь срок годности, то всем нам стоит внимательно исследовать собственные убеждения, которые формируются и обновляются гораздо более бессистемно. И вовсе не обязательно, чтобы кто-то постоянно предлагал нам пари. Мы можем сами целенаправленно применять мышление игрока, делать вызов самим себе.

Мы сможем более эффективно общаться и принимать решения, если отвлечемся от того, уверены ли мы в наших убеждениях, и сосредоточимся на том, насколько мы в них уверены.

Когда мы сообщаем свое мнение (другому человеку или самим себе во внутреннем диалоге при принятии решений), мы редко проверяем его качество.

А ведь это возможно. Например, уверенность в точности наших убеждений можно оценить в баллах от нуля до десяти. Нуль означает уверенность в том, что убеждение неверно, десять – что оно истинно. Баллы можно представить и как проценты. Если вы в чем-то убеждены на тройку – значит, относительный уровень вашей уверенности 30 %. Девять означает, что вы уверены на 90 %.

Пользуясь такой шкалой, вы не станете утверждать: «“Гражданин Кейн” получил “Оскар” как лучший фильм». Вы выразитесь иначе: «Даю шесть из десяти, что “Гражданин Кейн” получил “Оскар” как лучший фильм». Или: «Ставлю 60 % против 40 %, что “Гражданин Кейн” получил “Оскар” как лучший фильм». То есть, по вашему мнению, киноакадемики могли и не признать «Гражданина Кейна» лучшим фильмом. И вероятность этого – 40 %.

Определяя степень уверенности в своих убеждениях, мы наглядно показываем их вероятностную природу. А значит, то, во что мы верим, находится где-то между 100 % истинности и 0 %, а не на полюсах.

Числовое выражение неопределенности может относиться и к прошлому, и к будущему. «Я на 60 % уверен, что “Гражданин Кейн” получил “Оскара” как лучший фильм», – так мы сообщаем, что владеем неполными знаниями о событии прошлого. «Я на 60 % уверен, что рейс из Чикаго задержится», – мы признаем неполноту наших знаний и неопределенность, что характерно для прогнозирования (например, на сроки могут повлиять погодные условия или непредвиденные технические проблемы).

На степени нашей уверенности в том или ином факте может сказаться и количество правдоподобных альтернатив.

Например, я заявляю: «Элвис умер в возрасте от сорока до сорока семи лет». Я знаю, что он умер, когда ему было за сорок. И я помню, что до пятидесяти он не дожил. Так в этом вопросе для меня определяется диапазон правдоподобных альтернатив. Чем больше у нас данных по теме, чем выше качество нашей информации, тем уже диапазон правдоподобных альтернатив. (Делая прогноз, можно сузить диапазон исходов, если по максимуму исключить влияние случайностей.) И наоборот, чем меньше мы знаем или чем больше полагаемся на удачу, тем шире выбор вариантов.

В большинстве случаев, сообщая какую-либо информацию, мы демонстрируем определенную убежденность. Это может быть, например, констатация научного факта: «Динозавры были стадными животными». Или предположение: «Думаю, на других планетах есть жизнь». Или прогноз: «Я буду счастливее, если перееду в Де-Мойн»; «Дела компании пойдут лучше, если мы уволим президента».

Учет неопределенности в любом случае дает много преимуществ.

Оценивая степень уверенности в собственной точке зрения, мы меняем взгляд на мир. Если мы открыты новому, нам проще объективно воспринять информацию, с которой мы не сразу готовы согласиться. Мы с меньшей вероятностью поддадимся мотивированной аргументации, ведь проще слегка подправить свои установки, чем радикально менять оценку собственной «правоты». Одно дело сказать «Я был уверен на 58 %, а теперь на 46 %», и совсем другое – «Я думал, что прав, но нет, я ошибался». В последнем случае, если информация не согласуется с нашими взглядами, мы воспримем ее как угрозу и будем защищаться, что значительно усложнит путь к истине.

Калибруя убеждения, мы становимся менее самокритичными. Нет ничего плохого в том, что некоторые факты противоречат нашим взглядам. Плохо относиться к ним необъективно и не использовать для совершенствования собственных убеждений.

Признавая свою неуверенность, мы становимся более надежным источником информации в глазах окружающих.

Мы пытаемся выглядеть стопроцентно твердыми в своих взглядах, чтобы их так же высоко оценила аудитория. Обычно все как раз наоборот. Если человек признает, что в чем-то сомневается, это скорее означает, что он заинтересован в истине, внимательно проанализировал информацию, оценил ее полноту и качество. А внимательные люди внушают доверие.

Объективность помогает получать новые данные. Допуская альтернативы, мы также приглашаем людей к сотрудничеству. Если мы не скрываем свою неуверенность, окружающим проще предложить нам новую и актуальную информацию. Мало кто решается переубеждать «несгибаемых борцов» за свою правоту. Во-первых, люди опасаются собственных ошибок и возможного осуждения (если выяснится, что это именно ошибки). Во-вторых, кто-то не станет спорить из деликатности, чтобы не расстраивать заблуждающегося. Если же мы сами говорим, что уверены, допустим, лишь на 80 %, мы стимулируем других поделиться с нами знаниями и, возможно, получаем доступ к ценным сведениям. Это помогает нам корректировать свои взгляды. Со временем информация, которой мы располагаем, становится более достоверной.

Когда ученые публикуют результаты экспериментов, они сообщают, какими методами пользовались, какие данные получили и насколько в них уверены. Это позволяет научному сообществу оценивать качество данной информации, то есть рецензировать работу. Авторы исследования выражают свою убежденность уже известными нам способами: используя воображаемую шкалу (например, с делениями от нуля до десяти), или процентные соотношения, или диапазоны альтернатив. Таким образом они приглашают единомышленников и оппонентов делиться информацией, проверять и оспаривать полученные результаты. Важно, что в данном случае цель – углубление знаний, а не подтверждение известных фактов. Вот почему наука так быстро развивается[11]11
  Физик Ричард Фейнман по этому поводу писал: «Научные утверждения – не о том, что истинно, а что ложно, но о том, что известно с разной степенью определенности… Каждое научное понятие располагается на шкале с крайними делениями “абсолютная ложь” и “абсолютная истина” (но не на концах шкалы)» (см. сборник The Pleasure of Finding Things Out).


[Закрыть].

Сообщая о некоторой неуверенности в собственных взглядах, мы поддерживаем практику взаимодействия, сходную с той, что распространена в научной среде. Это позволяет нам значительно быстрее накапливать качественные знания.

Нужно признать, что решения – это ставки, основанные на наших убеждениях, привыкнуть к неопределенности, пересмотреть отношение к «правильному» и «неправильному». Это необходимо, чтобы сформировать более эффективный подход к принятию решений. Я не рассчитываю, что вы сразу воспользуетесь всей полученной информацией. Инерция мышления слишком сильна. Недостаточно понимать, в чем состоит проблема, недостаточно решимости преодолеть иррациональность. Пока я лишь определила цель. Теперь, когда верное направление известно, принцип ставок поможет нам двигаться дальше.