Текст книги "Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda"

“Unless you smile, Rudolf, I cry (если ты не улыбнешься, Рудольф, я заплачу). Why are you angry (почему ты сердишься)?”

“He’s very handsome, isn’t he?” said Flavia.

Well, of course, she didn’t know him as I did; yet I was put out, for I thought his bold glances would have made her angry. But my dear Flavia was a woman, and so – she was not put out. On the contrary, she thought young Rupert very handsome – as, beyond question, the ruffian was.

“And how sad he looked at his friend’s death!” said she.

“He’ll have better reason to be sad at his own,” observed Sapt, with a grim smile.

As for me, I grew sulky; unreasonable it was perhaps, for what better business had I to look at her with love than had even Rupert’s lustful eyes? And sulky I remained till, as evening fell and we rode up to Tarlenheim, Sapt having fallen behind in case anyone should be following us, Flavia, riding close beside me, said softly, with a little half-ashamed laugh:

“Unless you smile, Rudolf, I cry. Why are you angry?”

“It was something that fellow said to me (это /из-за/ того, что тот парень сказал мне),” said I, but I was smiling as we reached the door and dismounted (ответил я, однако я /уже/ улыбался, когда мы подъехали к дому и спешились).

There a servant handed me a note: it was unaddressed (там слуга протянул мне записку: она была без адреса).

“Is it for me?” I asked (это мне? – спросил я).

“Yes, sire; a boy brought it (да, сир; какой-то мальчишка принес ее; to bring).”

I tore it open (я распечатал /конверт/; to tear – разрывать, рвать):

Johann carries this for me (Иоганн передаст это от меня). I warned you once (я однажды вас предостерегла). In the name of God, and if you are a man (во имя Господа, и если вы мужчина), rescue me from this den of murderers! – A. de M (спасите меня из этого логова убийц! – А. де М.).

I handed it to Sapt (я протянул ее Сэпту); but all that the tough old soul said in reply to this piteous appeal was (но все, что бесчувственный старикан сказал в ответ на эту жалобную просьбу, было; tough – жесткий, суровый; лишенный сентиментальности; soul – душа; человек; appeal – призыв, обращение; просьба, мольба):

“Whose fault brought her there (а по чьей вине она попала туда: «чья вина привела ее туда»)?”

Nevertheless, not being faultless myself, I took leave to pity Antoinette de Mauban (тем не менее, не будучи сам без вины, я осмелился посочувствовать Антуанетте де Мобан; to take leave to do smth. – взять на себя смелость сделать что-л.).

“It was something that fellow said to me,” said I, but I was smiling as we reached the door and dismounted.

There a servant handed me a note: it was unaddressed.

“Is it for me?” I asked.

“Yes, sire; a boy brought it.”

I tore it open:

Johann carries this for me. I warned you once. In the name of God, and if you are a man, rescue me from this den of murderers! – A. de M.

I handed it to Sapt; but all that the tough old soul said in reply to this piteous appeal was:

“Whose fault brought her there?”

Nevertheless, not being faultless myself, I took leave to pity Antoinette de Mauban.

Chapter 16
A Desperate Plan
(Отчаянный план)

As I had ridden publicly in Zenda, and had talked there with Rupert Hentzau (после того, как я открыто проехал по Зенде и поговорил там с Рупертом Хенцо), of course all pretence of illness was at an end (конечно же, всем притворствам насчет болезни был /положен/ конец). I marked the effect on the garrison of Zenda: they ceased to be seen abroad (я произвел сильное впечатление на гарнизон Зенды: солдат перестали видеть на улицах; abroad – за границей; повсюду); and any of my men who went near the Castle reported (и все мои люди, кто проезжал рядом с замком, сообщали) that the utmost vigilance prevailed there (что там /все/ находятся в /состоянии/ предельной бдительности; to prevail – восторжествовать; превалировать, господствовать). Touched as I was by Madame de Mauban’s appeal (весьма тронутый просьбой госпожи де Мобан), I seemed as powerless to befriend her as I had proved to help the King (я, казалось, был так же бессилен оказать ей помощь, как оказался /бессилен/ помочь королю; to befriend – относиться дружески; помогать). Michael bade me defiance; and although he too had been seen outside the walls (Михаэль совершенно не считался со мной; и хотя его тоже видели за стенами /замка/; to bid defiance to smb. – ни во что не ставить кого-л.), with more disregard for appearances than he had hitherto shown (с еще большим пренебрежением к приличиям, чем он до сих пор выказывал; appearance – внешний вид; видимость; appearances – приличия), he did not take the trouble to send any excuse for his failure to wait on the King (он не побеспокоился послать извинения за то, что не смог явиться к королю с визитом; to take the trouble – взять на себя труд /сделать что-л./; failure – неудача, провал; неспособность; to wait on – /устар./ наносить визит). Time ran on in inactivity, when every moment was pressing (время проходило в бездействии, когда была дорога каждая минута; to press – нажимать, давить; торопить, требовать немедленных действий); for not only was I faced with the new danger (не только потому, что я столкнулся с новой опасностью; to face – стоять лицом (к чему-л.), смотреть в лицо; сталкиваться /с необходимостью/, наталкиваться /на трудности и т. п./; face – лицо) which the stir about my disappearance brought on me (которую навлекла на меня суета вокруг моего исчезновения; to bring – приносить; влечь за собой; to bring on – навлекать), but great murmurs had arisen in Strelsau at my continued absence from the city (но /и потому/, что по Стрелсо поползло множество слухов из-за моего продолжающегося отсутствия в городе; to arise – возникать, появляться).

As I had ridden publicly in Zenda, and had talked there with Rupert Hentzau, of course all pretence of illness was at an end. I marked the effect on the garrison of Zenda: they ceased to be seen abroad; and any of my men who went near the Castle reported that the utmost vigilance prevailed there. Touched as I was by Madame de Mauban’s appeal, I seemed as powerless to befriend her as I had proved to help the King. Michael bade me defiance; and although he too had been seen outside the walls, with more disregard for appearances than he had hitherto shown, he did not take the trouble to send any excuse for his failure to wait on the King. Time ran on in inactivity, when every moment was pressing; for not only was I faced with the new danger which the stir about my disappearance brought on me, but great murmurs had arisen in Strelsau at my continued absence from the city.

They had been greater, but for the knowledge that Flavia was with me (их = слухов было бы еще больше, если бы там не знали, что Флавия находится рядом со мной); and for this reason I suffered her to stay (и по этой причине я позволил ей остаться; to suffer – страдать; позволять /устар./), though I hated to have her where danger was (хотя мне не хотелось, чтобы она находилась там, где есть опасность; to hate – ненавидеть; не хотеть, испытывать неловкость), and though every day of our present sweet intercourse strained my endurance almost to breaking (и несмотря на то, что каждый день наших теперешних нежных взаимоотношений до предела напрягал мои силы; endurance – выносливость; стойкость; breaking – поломка; разрыв). As a final blow, nothing would content my advisers, Strakencz and the Chancellor (как завершающий удар = и ко всему прочему, ничто не удовлетворило бы моих советников, Штракенца и канцлера) (who came out from Strelsau to make an urgent representation to me (которые прибыли из Стрелсо, чтобы сделать мне необходимое заявление; representation – представление, изображение; утверждение, заявление)), save that I should appoint a day for the public solemnization of my betrothal (кроме того, что я должен был назначить день для всенародного празднования своей помолвки), a ceremony which in Ruritania is well nigh as binding and great a thing as the marriage itself (церемонии, которая в Руритании /считается/ почти обязательным и таким же важным событием, как сама свадьба). And this – with Flavia sitting by me – I was forced to do (и это – /в присутствии/ Флавии, сидящей рядом со мной – я был вынужден сделать), setting a date a fortnight ahead, and appointing the Cathedral in Strelsau as the place (назначив день через две недели, а местом /проведения церемонии/ выбрав собор в Стрелсо; to set a date – назначить дату; ahead – вперед; to appoint – назначать). And this formal act being published far and wide (и этот официальный акт, будучи обнародован повсеместно: «далеко и широко»; to publish – публиковать; оглашать, обнародовать), caused great joy throughout the kingdom, and was the talk of all tongues (вызвал огромную радость по всему королевству и стал главной темой для разговоров; talk – разговор, беседа; слухи, толки; tongue – язык); so that I reckoned there were but two men who chafed at it (так что, как я полагал, было только два человека, которых это не радовало: «которые нервничали по этому /поводу/»; to chafe – тереть, растирать; раздражаться, нервничать) – I mean Black Michael and myself (я имею в виду Черного Михаэля и себя); and but one who did not know of it (и лишь один, который не знал о нем) – that one the man whose name I bore, the King of Ruritania (этим человеком был тот, чье имя я носил, – король Руритании; to bear).

They had been greater, but for the knowledge that Flavia was with me; and for this reason I suffered her to stay, though I hated to have her where danger was, and though every day of our present sweet intercourse strained my endurance almost to breaking. As a final blow, nothing would content my advisers, Strakencz and the Chancellor (who came out from Strelsau to make an urgent representation to me), save that I should appoint a day for the public solemnization of my betrothal, a ceremony which in Ruritania is well nigh as binding and great a thing as the marriage itself. And this – with Flavia sitting by me – I was forced to do, setting a date a fortnight ahead, and appointing the Cathedral in Strelsau as the place. And this formal act being published far and wide, caused great joy throughout the kingdom, and was the talk of all tongues; so that I reckoned there were but two men who chafed at it – I mean Black Michael and myself; and but one who did not know of it – that one the man whose name I bore, the King of Ruritania.

In truth, I heard something of the way the news was received in the Castle (по правде говоря, я узнал: «услышал» кое-что о том, как эту новость приняли в замке); for after an interval of three days, the man Johann (потому что после трехдневного перерыва /наш друг/ Иоганн), greedy for more money, though fearful for his life (который жаждал еще денег, хотя и опасался за свою жизнь; greedy – жадный, алчный; жаждущий; fearful – страшный, пугающий; боящийся, испытывающий страх), again found means to visit us (снова нашел способ навестить нас; to find). He had been waiting on the duke when the tidings came (он прислуживал герцогу, когда принесли эту новость; to wait on smb. – прислуживать /за столом/). Black Michael’s face had grown blacker still, and he had sworn savagely (лицо Черного Михаэля потемнело: «стало еще чернее», и он яростно выругался; still – до сих пор, все еще; еще /в сравнении/; to grow; to swear); nor was he better pleased when young Rupert took oath that I meant to do as I said (он не обрадовался более, когда юный Руперт поклялся, что я намерен поступить так, как объявил), and turning to Madame de Mauban, wished her joy on a rival gone (и, повернувшись к госпоже де Мобан, поздравил ее с /тем, что у нее больше/ нет соперницы; to wish smb. joy – желать счастья, удачи кому-л.; поздравлять кого-л.; joy – радость; веселье; удовольствие; to go – идти; пропадать, исчезать). Michael’s hand stole towards his sword (said Johann), but not a bit did Rupert care (рука Михаэля потянулась к мечу (как рассказывал Иоганн), но Руперту было наплевать); for he rallied the duke on having made a better King (потому что он пошутил, что герцог получил лучшего короля; to make – делать; получать, приобретать) than had reigned for years past in Ruritania (чем /тот, который/ правил Руританией последние годы). “And,” said he, with a meaning bow to his exasperated master (и, – сказал он, многозначительно поклонившись своему разгневанному господину), “the devil sends the princess a finer man (дьявол посылает принцессе более достойного человека; fine – тонкий, утонченный; хороший, прекрасный) than heaven had marked out for her, by my soul, it does (чем предназначили ей небеса; клянусь /спасением/ своей души, это так; to mark out for smb. – намечать /для кого-л./, предназначать /кому-л./)!” Then Michael harshly bade him hold his tongue, and leave them (тогда Михаэль грубо приказал ему придержать язык и оставить их); but Rupert must needs first kiss madame’s hand (но Руперту непременно нужно было сначала поцеловать ручку госпоже), which he did as though he loved her (что он и сделал так, будто влюблен в нее), while Michael glared at him (под свирепым взглядом Михаэля; to glare – ослепительно сверкать; пристально или свирепо смотреть).

In truth, I heard something of the way the news was received in the Castle; for after an interval of three days, the man Johann, greedy for more money, though fearful for his life, again found means to visit us. He had been waiting on the duke when the tidings came. Black Michael’s face had grown blacker still, and he had sworn savagely; nor was he better pleased when young Rupert took oath that I meant to do as I said, and turning to Madame de Mauban, wished her joy on a rival gone. Michael’s hand stole towards his sword (said Johann), but not a bit did Rupert care; for he rallied the duke on having made a better King than had reigned for years past in Ruritania. “And,” said he, with a meaning bow to his exasperated master, “the devil sends the princess a finer man than heaven had marked out for her, by my soul, it does!” Then Michael harshly bade him hold his tongue, and leave them; but Rupert must needs first kiss madame’s hand, which he did as though he loved her, while Michael glared at him.

This was the lighter side of the fellow’s news (это был приятный момент в новостях, /которые принес/ этот парень); but more serious came behind, and it was plain that if time pressed at Tarlenheim (но было еще кое-что более серьезное: «но более серьезное шло позади», и стало очевидно, что если временем дорожили в Тарленхайме), it pressed none the less fiercely at Zenda (то ничуть не менее им дорожили и в Зенде: «не менее сильно оно давило в Зенде»; fiercely – свирепо, люто; сильно, яростно). For the King was very sick: Johann had seen him (потому что король был очень болен, Иоганн видел его), and he was wasted and hardly able to move (он был слаб и едва способен передвигаться; to waste – расточать, растрачивать; чахнуть, истощаться). “There could be no thought of taking another for him now (теперь не могло быть и речи: «мысли», чтобы принять другого за него).” So alarmed were they, that they had sent for a physician from Strelsau (они были так встревожены, что послали за врачом в Стрелсо); and the physician having been introduced into the King’s cell (и когда врача провели в камеру короля), had come forth pale and trembling, and urgently prayed the duke (/он/ вышел оттуда бледный и, /весь/ дрожа, тут же /принялся/ умолять герцога) to let him go back and meddle no more in the affair (позволить ему вернуться и не вмешиваться больше в это дело); but the duke would not, and held him there a prisoner (но герцог не позволил и удерживал его там как пленника), telling him his life was safe if the King lived while the duke desired (говоря ему, что его жизнь будет в безопасности, если король проживет /столько, сколько/ пожелает герцог) and died when the duke desired – not otherwise (и умрет, когда герцогу будет угодно – не иначе). And, persuaded by the physician, they had allowed Madame de Mauban to visit the King (и по настоянию врача госпоже де Мобан позволили навещать короля; to persuade – убеждать, уговаривать) and give him such attendance as his state needed (и ухаживать за ним так, как того требовало его состояние; attendance – присутствие; уход, обслуживание), and as only a woman can give (и как умеет ухаживать только женщина).

This was the lighter side of the fellow’s news; but more serious came behind, and it was plain that if time pressed at Tarlenheim, it pressed none the less fiercely at Zenda. For the King was very sick: Johann had seen him, and he was wasted and hardly able to move. “There could be no thought of taking another for him now.” So alarmed were they, that they had sent for a physician from Strelsau; and the physician having been introduced into the King’s cell, had come forth pale and trembling, and urgently prayed the duke to let him go back and meddle no more in the affair; but the duke would not, and held him there a prisoner, telling him his life was safe if the King lived while the duke desired and died when the duke desired – not otherwise. And, persuaded by the physician, they had allowed Madame de Mauban to visit the King and give him such attendance as his state needed, and as only a woman can give.

Yet his life hung in the balance (и все же его жизнь висела на волоске; to hang in the balance – быть в критическом положении, висеть на волоске); and I was still strong and whole and free (а я был полон сил, здоров и свободен; strong – сильный; whole – целый; здоровый). Wherefore great gloom reigned at Zenda; and save when they quarrelled (по этой причине в Зенде царило уныние; и если не считать /моментов/, когда они ссорились), to which they were very prone, they hardly spoke (к чему /эти люди/ были весьма склонны, они почти не разговаривали; prone – лежащий ничком, распростертый; склонный, предрасположенный /к чему-л./). But the deeper the depression of the rest (несмотря на то, что у остальных настроение становилось все более мрачным: «хотя /и/ усугублялась депрессия остальных»; deep – глубокий; сильный; depression – угнетенное состояние), young Rupert went about Satan’s work with a smile in his eye and a song on his lip (юный Руперт продолжал свое дьявольское дело с веселым взглядом: «с улыбкой во взгляде» и с песней на устах); and laughed “fit to burst” (said Johann) (и хохотал «до упаду» (как выразился Иоганн); to laugh fit to burst – лопаться от смеха) because the duke always set Detchard to guard the King (потому что герцог всегда оставлял Дэтчарда стеречь короля) when Madame de Mauban was in the cell (когда в его темнице находилась госпожа де Мобан) – which precaution was, indeed, not unwise in my careful brother (предусмотрительность, которая, действительно, не была излишней /со стороны/ моего осторожного братца; unwise – неумный, неразумный). Thus Johann told his tale and seized his crowns (таким образом, Иоганн рассказал нам все что знал: «свою историю» и получил свои кроны; to seize – хватать, схватить; завладевать). Yet he besought us to allow him to stay with us in Tarlenheim (все же, он умолял нас позволить ему остаться с нами в Тарленхайме; yet – еще, все еще; все же, все-таки, тем не менее; to beseech), and not venture his head again in the lion’s den (и не рисковать снова своей головой в логове льва); but we had need of him there, and, although I refused to constrain him (но нам он был нужен там, и, хоть я и отказался принуждать его), I prevailed on him by increased rewards to go back and carry tidings to Madame de Mauban (я убедил его, увеличив вознаграждение, вернуться и передать госпоже де Мобан; to carry – нести, носить; передавать сообщения, разносить новости; tidings – вести, известия) that I was working for her, and that, if she could (что я помню о ней: «работаю для нее», и что, если она сможет), she should speak one word of comfort to the King (пусть скажет слово утешения королю = пусть успокоит короля; comfort – утешение, поддержка; успокоение).

Yet his life hung in the balance; and I was still strong and whole and free. Wherefore great gloom reigned at Zenda; and save when they quarrelled, to which they were very prone, they hardly spoke. But the deeper the depression of the rest, young Rupert went about Satan’s work with a smile in his eye and a song on his lip; and laughed “fit to burst” (said Johann) because the duke always set Detchard to guard the King when Madame de Mauban was in the cell – which precaution was, indeed, not unwise in my careful brother. Thus Johann told his tale and seized his crowns. Yet he besought us to allow him to stay with us in Tarlenheim, and not venture his head again in the lion’s den; but we had need of him there, and, although I refused to constrain him, I prevailed on him by increased rewards to go back and carry tidings to Madame de Mauban that I was working for her, and that, if she could, she should speak one word of comfort to the King.

For while suspense is bad for the sick, yet despair is worse still (потому что, если неизвестность плохо /действует/ на больного, отчаяние, все же, еще хуже), and it might be that the King lay dying of mere hopelessness (и могло быть так, что король лежит, умирая просто от безнадежности; to lie), for I could learn of no definite disease that afflicted him (ибо я не смог узнать ни о какой определенной болезни = мне не могли назвать конкретную болезнь, которая поразила его).

“And how do they guard the King now (а как же они теперь стерегут короля)?” I asked, remembering that two of the Six were dead, and Max Holf also (спросил я, вспомнив, что двое из Шестерых мертвы, и Макс Хольф тоже).

“Detchard and Bersonin watch by night, Rupert Hentzau and De Gautet by day, sir,” he answered (Дэтчард и Берзонин дежурят по ночам, Руперт Хенцо и Де Готе – днем, сэр).

“Only two at a time (только по двое)?”

“Ay, sir; but the others rest in a room just above (да, сэр; но остальные отдыхают в комнате наверху), and are within sound of a cry or a whistle (и /в случае чего/ услышат крик или свист; to be within sound – находиться в пределах слышимости).”

“A room just above (комната наверху)? I didn’t know of that (я не знал об этом). Is there any communication between it and the room where they watch (есть какое-то сообщение между ней и комнатой, где они дежурят)?”

“No, sir. You must go down a few stairs and through the door by the drawbridge (нет, сэр, нужно спуститься на несколько ступенек и пройти в дверь рядом с подъемным мостом), and so to where the King is lodged (и таким образом попадете туда, где держат короля; to lodge – /временно/ поселить, предоставить помещение).”

For while suspense is bad for the sick, yet despair is worse still, and it might be that the King lay dying of mere hopelessness, for I could learn of no definite disease that afflicted him.

“And how do they guard the King now?” I asked, remembering that two of the Six were dead, and Max Holf also.

“Detchard and Bersonin watch by night, Rupert Hentzau and De Gautet by day, sir,” he answered.

“Only two at a time?”

“Ay, sir; but the others rest in a room just above, and are within sound of a cry or a whistle.”

“A room just above? I didn’t know of that. Is there any communication between it and the room where they watch?”

“No, sir. You must go down a few stairs and through the door by the drawbridge, and so to where the King is lodged.”

“And that door is locked (а эту дверь запирают)?”

“Only the four lords have keys, sir (только у тех четверых господ есть ключи, сэр).”

I drew nearer to him (я придвинулся ближе к нему).

“And have they keys of the grating?” I asked in a low whisper (а есть у них ключи от решетки? – спросил я тихим шепотом).

“I think, sir, only Detchard and Rupert (думаю, сэр, только у Дэтчарда и Руперта).”

“Where does the duke lodge (а где располагается герцог; to lodge – поселить, предоставить помещение; временно проживать)?”

“In the château, on the first floor (во дворце на втором этаже; first floor – второй этаж /нумерация этажей в Великобритании начинается со второго/). His apartments are on the right as you go towards the drawbridge (его комнаты расположены по правую /руку/, когда вы идете к подъемному мосту).”

“And Madame de Mauban (а госпожа де Мобан)?”

“Just opposite, on the left (как раз напротив, слева). But her door is locked after she has entered (но дверь в ее /комнату/ закрывают после того, как она войдет).”

“To keep her in (чтобы она никуда не выходила: «чтобы держать ее внутри»)?”

“Doubtless, sir (вероятно, сэр; doubtless – несомненно; /разг./ вероятно; doubt – сомнение).”

“Perhaps for another reason (может, по другой причине)?”

“It is possible (возможно).”

“And the duke, I suppose, has the key (а у герцога, я полагаю, есть ключ)?”

“Yes. And the drawbridge is drawn back at night (да; и мост на ночь поднимают; to draw back – отодвигать, отводить назад), and of that, too, the duke holds the key (и ключ от него тоже у герцога; to hold – держать; владеть, быть владельцем), so that it cannot be run across the moat without application to him (чтобы невозможно было перейти через ров, не обратившись к нему; application – заявление, прошение; просьба, обращение).”

“And where do you sleep (а где ты спишь)?”

“In the entrance hall of the château, with five servants (в холле дворца, /вместе/ с пятью слугами; entrance hall – вестибюль, фойе; холл, прихожая).”

“Armed (/они/ вооружены)?”

“And that door is locked?”

“Only the four lords have keys, sir.”

I drew nearer to him.

“And have they keys of the grating?” I asked in a low whisper.

“I think, sir, only Detchard and Rupert.”

“Where does the duke lodge?”

“In the château, on the first floor. His apartments are on the right as you go towards the drawbridge.”

“And Madame de Mauban?”

“Just opposite, on the left. But her door is locked after she has entered.”

“To keep her in?”

“Doubtless, sir.”

“Perhaps for another reason?”

“It is possible.”

“And the duke, I suppose, has the key?”

“Yes. And the drawbridge is drawn back at night, and of that, too, the duke holds the key, so that it cannot be run across the moat without application to him.”

“And where do you sleep?”

“In the entrance hall of the château, with five servants.”

“Armed?”

“They have pikes, sir, but no firearms (у них есть пики, но ничего огнестрельного). The duke will not trust them with firearms (герцог не доверяет им огнестрельного оружия).”

Then at last I took the matter boldly in my hands (теперь, наконец, я смело взялся за это дело; to take in hand – взять в свои руки; приниматься, браться /за что-л./). I had failed once at “Jacob’s Ladder” (однажды у «лестницы Иакова» у меня не вышло); I should fail again there (не выйдет там снова). I must make the attack from the other side (я должен попробовать с другой стороны; to make attack – штурмовать, атаковать).

“I have promised you twenty thousand crowns (я пообещал тебе двадцать тысяч крон),” said I. “You shall have fifty thousand if you will do (ты получишь пятьдесят тысяч, если сделаешь /то/) what I ask of you tomorrow night (о чем я попрошу тебя завтра вечером). But, first, do those servants know who your prisoner is (но сперва /скажи/, те слуги знают, кто ваш пленник)?”

“No, sir. They believe him to be some private enemy of the duke’s (нет, сэр, они полагают, что он – какой-то личный враг герцога).”

“And they would not doubt that I am the King (и они не станут сомневаться, что я король)?”

“How should they?” he asked (с чего бы им? – спросил он).

“Look to this, then (тогда слушай вот что). Tomorrow, at two in the morning exactly, fling open the front door of the château (завтра ровно в два часа ночи: «утра» раскрой настежь входную дверь во дворец). Don’t fail by an instant (не ошибись ни на секунду).”

“Shall you be there, sir (вы там будете, сэр)?”

“They have pikes, sir, but no firearms. The duke will not trust them with firearms.”

Then at last I took the matter boldly in my hands. I had failed once at “Jacob’s Ladder;” I should fail again there. I must make the attack from the other side.

“I have promised you twenty thousand crowns,” said I. “You shall have fifty thousand if you will do what I ask of you tomorrow night. But, first, do those servants know who your prisoner is?”

“No, sir. They believe him to be some private enemy of the duke’s.”

“And they would not doubt that I am the King?”

“How should they?” he asked.

“Look to this, then. Tomorrow, at two in the morning exactly, fling open the front door of the château. Don’t fail by an instant.”

“Shall you be there, sir?”

“Ask no questions (не задавай вопросов). Do what I tell you (делай, что я говорю). Say the hall is close, or what you will (скажешь, что /двери/ в холл заперты, или что-то в этом роде: «или что пожелаешь»). That is all I ask of you (это все, о чем я тебя прошу).”

“And may I escape by the door, sir, when I have opened it (а можно я убегу через эту дверь, сэр, когда открою ее)?”

“Yes, as quick as your legs will carry you (да, и так быстро, как понесут тебя твои ноги). One thing more (еще одно). Carry this note to madame – oh, it’s in French, you can’t read it (отнеси эту записку госпоже – о, она на французском, ты не сможешь ее прочитать) – and charge her, for the sake of all our lives, not to fail in what it orders (и потребуй от нее, ради спасения всех нас: «ради всех наших жизней», выполнить то, что там предписано; to charge – нагружать, загружать; требовать, приказывать; to fail – терпеть неудачу).”

The man was trembling but I had to trust (парня трясло, но мне приходилось полагаться; to trust – доверять, верить; полагаться, доверяться) to what he had of courage and to what he had of honesty (на то мужество и ту честность, что у него были). I dared not wait, for I feared that the King would die (я не мог: «не смел» /больше/ ждать, так как опасался, что король умрет).

When the fellow was gone, I called Sapt and Fritz to me (когда он ушел, я позвал к себе Сэпта и Фрица), and unfolded the plan that I had formed (и открыл им свои намерения: «план, который я составил»; to unfold – развертывать; раскрывать, открывать /планы, замыслы/). Sapt shook his head over it (Сэпт покачал головой, /выслушав/ его).