Текст книги "Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda"

“Why can’t you wait (почему вы не можете подождать)?” he asked.

“The King may die (король может умереть).”

“Michael will be forced to act before that (Михаэль будет вынужден действовать раньше).”

“Then,” said I, “the King may live (тогда, – сказал я, – король может выжить).”

“Well, and if he does (ну, и если так)?”

“For a fortnight?” I asked simply (на две недели? – просто спросил я).

And Sapt bit his moustache (и Сэпт /принялся/ покусывать свой ус).

“Ask no questions. Do what I tell you. Say the hall is close, or what you will. That is all I ask of you.”

“And may I escape by the door, sir, when I have opened it?”

“Yes, as quick as your legs will carry you. One thing more. Carry this note to madame – oh, it’s in French, you can’t read it – and charge her, for the sake of all our lives, not to fail in what it orders.”

The man was trembling but I had to trust to what he had of courage and to what he had of honesty. I dared not wait, for I feared that the King would die.

When the fellow was gone, I called Sapt and Fritz to me, and unfolded the plan that I had formed. Sapt shook his head over it.

“Why can’t you wait?” he asked.

“The King may die.”

“Michael will be forced to act before that.”

“Then,” said I, “the King may live.”

“Well, and if he does?”

“For a fortnight?” I asked simply.

And Sapt bit his moustache.

Suddenly Fritz von Tarlenheim laid his hand on my shoulder (вдруг Фриц фон Тарленхайм положил руку мне на плечо; to lay).

“Let us go and make the attempt (давайте мы пойдем и попробуем: «сделаем попытку»),” said he.

“I mean you to go – don’t be afraid (я вас и имел в виду, не переживайте: «не бойтесь»),” said I.

“Ay, but do you stay here, and take care of the princess (да, а вы оставайтесь здесь и позаботьтесь о принцессе).”

A gleam came into old Sapt’s eye (во взгляде старины Сэпта мелькнул /озорной/ огонек).

“We should have Michael one way or the other then,” he chuckled (мы бы достали Михаэля так или иначе, – усмехнулся он); “whereas if you go and are killed with the King (тогда как, если вы пойдете и вас убьют /вместе/ с королем), what will become of those of us who are left (что станет с теми из нас, кто останется)?”

“They will serve Queen Flavia,” said I, “and I would to God I could be one of them (они будут служить принцессе Флавии, – сказал я, – и, клянусь Богом, я мог бы быть одним из них).”

A pause followed (наступило молчание: «последовала пауза»). Old Sapt broke it by saying sadly (старый Сэпт нарушил его, сказав грустно), yet with an unmeant drollery that set Fritz and me laughing (однако с непроизвольным юмором, от чего мы с Фрицем рассмеялись):

“Why didn’t old Rudolf the Third marry your – great-grandmother, was it (почему старина Рудольф Третий не женился на вашей прабабушке, а)?”

“Come,” said I, “it is the King we are thinking about (да бросьте, – сказал я, – мы сейчас думаем, /как спасти/ короля).”

“It is true (это точно),” said Fritz.

Suddenly Fritz von Tarlenheim laid his hand on my shoulder.

“Let us go and make the attempt,” said he.

“I mean you to go – don’t be afraid,” said I.

“Ay, but do you stay here, and take care of the princess.”

A gleam came into old Sapt’s eye.

“We should have Michael one way or the other then,” he chuckled; “whereas if you go and are killed with the King, what will become of those of us who are left?”

“They will serve Queen Flavia,” said I, “and I would to God I could be one of them.”

A pause followed. Old Sapt broke it by saying sadly, yet with an unmeant drollery that set Fritz and me laughing:

“Why didn’t old Rudolf the Third marry your – great-grandmother, was it?”

“Come,” said I, “it is the King we are thinking about.”

“It is true,” said Fritz.

“Moreover,” I went on, “I have been an impostor for the profit of another (кроме того, – продолжал я, – я стал самозванцем ради другого; profit – выгода, польза), but I will not be one for my own (но я не стану им ради самого себя); and if the King is not alive and on his throne before the day of betrothal comes (и если король не вернется на трон живым /и здоровым/, прежде чем наступит день помолвки), I will tell the truth, come what may (я расскажу правду, /и/ будь что будет).”

“You shall go, lad (тебе стоит пойти, парень),” said Sapt.

Here is the plan I had made (вот какой план я придумал). A strong party under Sapt’s command (сильный отряд под командованием Сэпта) was to steal up to the door of the château (должен /незаметно/ подобраться ко входу в замок). If discovered prematurely, they were to kill anyone who found them – with their swords (если их преждевременно обнаружат, они убьют любого, кто им попадется – своими мечами), for I wanted no noise of firing (так как я не хотел шума от стрельбы). If all went well, they would be at the door when Johann opened it (если все пройдет хорошо, они будут у двери, когда Иоганн откроет ее). They were to rush in and secure the servants (они ворвутся внутрь и свяжут слуг; to secure – обеспечивать безопасность; связывать /кого-л./) if their mere presence and the use of the King’s name were not enough (если только не будет достаточно их присутствия и имени короля). At the same moment – and on this hinged the plan (в тот же самый момент – и от этого зависел /успех всего/ замысла; to hinge – вращаться на петлях; зависеть /от чего-л./) – a woman’s cry was to ring out loud and shrill from Antoinette de Mauban’s chamber (раздастся пронзительный женский крик из комнаты Антуанетты де Мобан; loud – громко; to shrill – пронзительно кричать). Again and again she was to cry: “Help, help! Michael, help (снова и снова она должна будет кричать: на помощь, Михаэль)!” and then to utter the name of young Rupert Hentzau (а затем произносить имя юного Руперта Хенцо).

“Moreover,” I went on, “I have been an impostor for the profit of another, but I will not be one for my own; and if the King is not alive and on his throne before the day of betrothal comes, I will tell the truth, come what may.”

“You shall go, lad,” said Sapt.

Here is the plan I had made. A strong party under Sapt’s command was to steal up to the door of the château. If discovered prematurely, they were to kill anyone who found them – with their swords, for I wanted no noise of firing. If all went well, they would be at the door when Johann opened it. They were to rush in and secure the servants if their mere presence and the use of the King’s name were not enough. At the same moment – and on this hinged the plan – a woman’s cry was to ring out loud and shrill from Antoinette de Mauban’s chamber. Again and again she was to cry: “Help, help! Michael, help!” and then to utter the name of young Rupert Hentzau.

Then, as we hoped, Michael, in fury, would rush out of his apartments opposite (тут, как мы надеялись, Михаэль в ярости выскочит из своей комнаты напротив), and fall alive into the hands of Sapt (и живьем попадет в руки Сэпта = и окажется целиком во власти Сэпта). Still the cries would go on (крики будут все еще продолжаться); and my men would let down the drawbridge (а мои люди опустят мост); and it would be strange if Rupert, hearing his name thus taken in vain (и будет странно, если бы Руперт, услышав, что его имя упоминают без оснований; to take smb.’s name in vain – ссылаться на кого-л. без всяких оснований; спекулировать чьим-л. именем), did not descend from where he slept and seek to cross (не спустится оттуда, где он спит, и не попытается перейти через /ров/). De Gautet might or might not come with him: that must be left to chance (Де Готе может пойти с ним, а может и нет, это как повезет: «это должно быть оставлено случаю»).

And when Rupert set his foot on the drawbridge (а когда Руперт вступит на мост)? There was my part: for I was minded for another swim in the moat (тут /уже/ мое дело = тут в игру вступаю я, мне придется еще раз переплыть ров; part – часть; обязанность, дело; to mind /зд./ – намереваться /устар./); and, lest I should grow weary (и, чтобы я не /слишком/ устал), I had resolved to take with me a small wooden ladder (я решил прихватить с собой небольшую деревянную лесенку), on which I could rest my arms in the water (на которую я мог бы опереться руками в воде; to rest – отдыхать; опираться) – and my feet when I left it (и /поставить/ ноги, когда вылезу из нее). I would rear it against the wall just by the bridge (я приставлю ее к стене возле моста); and when the bridge was across, I would stealthily creep on to it (и когда мост ляжет на ту сторону, я незаметно проберусь на него) – and then if Rupert or De Gautet crossed in safety (и, если Руперт или Де Готе перейдут /его/ благополучно), it would be my misfortune, not my fault (это будет моей неудачей, а не виной).

Then, as we hoped, Michael, in fury, would rush out of his apartments opposite, and fall alive into the hands of Sapt. Still the cries would go on; and my men would let down the drawbridge; and it would be strange if Rupert, hearing his name thus taken in vain, did not descend from where he slept and seek to cross. De Gautet might or might not come with him: that must be left to chance.

And when Rupert set his foot on the drawbridge? There was my part: for I was minded for another swim in the moat; and, lest I should grow weary, I had resolved to take with me a small wooden ladder, on which I could rest my arms in the water – and my feet when I left it. I would rear it against the wall just by the bridge; and when the bridge was across, I would stealthily creep on to it – and then if Rupert or De Gautet crossed in safety, it would be my misfortune, not my fault.

They dead, two men only would remain (/если/ они /будут/ мертвы, останется всего лишь двое); and for them we must trust to the confusion we had created and to a sudden rush (и тут мы должны положиться на замешательство, которое /до этого/ создали, и на внезапность натиска). We should have the keys of the door that led to the all-important rooms (нам нужно будет заполучить ключи от двери, что ведет ко всем интересующим нас комнатам; all-important – крайне важный). Perhaps they would rush out (возможно, они выскочат наружу). If they stood by their orders, then the King’s life hung on the swiftness (если бы они четко соблюдали полученные инструкции, тогда жизнь короля зависела бы от быстроты) with which we could force the outer door (с которой мы могли бы взломать наружную дверь); and I thanked God that not Rupert Hentzau watched, but Detchard (и я благодарил Бога, что дежурил не Руперт Хенцо, а Дэтчард). For though Detchard was a cool man, relentless, and no coward (потому что, хоть Дэтчард и был человеком хладнокровным, безжалостным и не трусом), he had neither the dash nor the recklessness of Rupert (у него не было ни решительности, ни безрассудства Руперта). Moreover, he, if any one of them, really loved Black Michael (кроме того, если кто из них и вправду любил Черного Михаэля, то это был он), and it might be that he would leave Bersonin to guard the King (и могло так случиться, что он оставит Берзонина стеречь короля), and rush across the bridge to take part in the affray on the other side (а /сам/ бросится через мост, чтобы принять участие в стычке на другой стороне).

They dead, two men only would remain; and for them we must trust to the confusion we had created and to a sudden rush. We should have the keys of the door that led to the all-important rooms. Perhaps they would rush out. If they stood by their orders, then the King’s life hung on the swiftness with which we could force the outer door; and I thanked God that not Rupert Hentzau watched, but Detchard. For though Detchard was a cool man, relentless, and no coward, he had neither the dash nor the recklessness of Rupert. Moreover, he, if any one of them, really loved Black Michael, and it might be that he would leave Bersonin to guard the King, and rush across the bridge to take part in the affray on the other side.

So I planned – desperately (так я планировал – на удачу: «отчаянно»). And, that our enemy might be the better lulled to security (и чтобы нашему врагу внушить большее /чувство/ безопасности = чтобы усыпить бдительность нашего врага; to lull – убаюкивать; суметь внушить /что-л./), I gave orders that our residence should be brilliantly lighted from top to bottom (я отдал приказ, чтобы все поместье ярко освещалось сверху донизу), as though we were engaged in revelry (так, будто мы пируем вовсю; to engage – нанимать; заниматься /чем-л./; revelry – пирушка, попойка; разгул); and should so be kept all night (и чтобы таким /имение/ оставалось всю ночь; to keep – держать; держаться, сохраняться; оставаться /в известном положении, состоянии/), with music playing and people moving to and fro (/и чтобы/ играла музыка, и туда-сюда сновали слуги: «люди»). Strakencz would be there, and he was to conceal our departure, if he could, from Flavia (там останется Штракенц, и он должен будет скрыть наш отъезд, если сможет, от Флавии). And if we came not again by the morning (а если мы не вернемся к утру), he was to march, openly and in force to the Castle (он должен будет открыто и со /значительными/ силами подойти к замку; to march – маршировать; двигаться походным порядком; in force – толпами, в большом числе; значительными силами /воен./; force – сила; вооруженный отряд), and demand the person of the King (и потребовать /предъявить ему/ короля; person – человек; личность, особа); if Black Michael were not there, as I did not think he would be (если Черного Михаэля там не окажется, а я и не думал, что он там будет), the Marshal would take Flavia with him, as swiftly as he could, to Strelsau (Маршал возьмет с собой Флавию и как можно быстрее /направится/ в Стрелсо), and there proclaim Black Michael’s treachery and the probable death of the King (и там объявит об измене Черного Михаэля и о возможной смерти короля), and rally all that there was honest and true round the banner of the princess (и объединит всех, кто там есть преданный и верный, под знаменем принцессы).

So I planned – desperately. And, that our enemy might be the better lulled to security, I gave orders that our residence should be brilliantly lighted from top to bottom, as though we were engaged in revelry; and should so be kept all night, with music playing and people moving to and fro. Strakencz would be there, and he was to conceal our departure, if he could, from Flavia. And if we came not again by the morning, he was to march, openly and in force to the Castle, and demand the person of the King; if Black Michael were not there, as I did not think he would be, the Marshal would take Flavia with him, as swiftly as he could, to Strelsau, and there proclaim Black Michael’s treachery and the probable death of the King, and rally all that there was honest and true round the banner of the princess.

And, to say truth, this was what I thought most likely to happen (и, сказать по правде, я полагал, что так, скорее всего, и произойдет). For I had great doubts (потому что у меня были большие сомнения) whether either the King or Black Michael or I had more than a day to live (проживем ли /мы/ – король, Черный Михаэль и я – дольше, чем еще один день). Well, if Black Michael died, and if I, the play-actor (итак, если бы Черный Михаэль умер, а я, лицедей), slew Rupert Hentzau with my own hand, and then died myself (убил бы Руперта Хенцо своей собственной рукой, а потом погиб бы сам; to slay), it might be that Fate would deal as lightly with Ruritania as could be hoped (то могло бы оказаться, что Судьба обошлась с Руританией так легко, как можно было /только/ надеяться), notwithstanding that she demanded the life of the King (несмотря на то, что она потребовала жизнь короля) – and to her dealing thus with me, I was in no temper to make objection (и ей, поступающей со мною таким образом, я был не в настроении противиться; to make objection – возражать, быть против).

And, to say truth, this was what I thought most likely to happen. For I had great doubts whether either the King or Black Michael or I had more than a day to live. Well, if Black Michael died, and if I, the play-actor, slew Rupert Hentzau with my own hand, and then died myself, it might be that Fate would deal as lightly with Ruritania as could be hoped, notwithstanding that she demanded the life of the King – and to her dealing thus with me, I was in no temper to make objection.

It was late when we rose from conference (было уже поздно, когда мы закончили обсуждение; to rise – подниматься, вставать; прекращать работу, закрываться /о съезде, конференции/; conference – конференция; совещание), and I betook me to the princess’s apartments (и я направился в апартаменты принцессы; to betake – прибегать, обращаться; удаляться, отправляться). She was pensive that evening (она была печальна в тот вечер); yet, when I left her, she flung her arms about me (однако, когда я уходил, она обвила меня руками; to fling – бросать/ся/, кидать/ся/; сделать быстрое, стремительное движение) and grew, for an instant, bashfully radiant as she slipped a ring on my finger (и на миг стыдливо вспыхнув, надела мне на палец кольцо; to slip – скользить, плавно передвигаться; скрытно, незаметно давать /что-л./). I was wearing the King’s ring (я носил королевский перстень); but I had also on my little finger a plain band of gold (но еще на мизинце у меня было простое золотое кольцо; band – тесьма, лента; обод, обруч) engraved with the motto of our family: “Nil Quae Feci” (с выгравированным /на нем/ девизом нашего рода: “Ничто не сделано” /лат./). This I took off and put on her, and signed to her to let me go (его я снял и надел ей на /палец/, и знаком показал, что хочу уйти: «чтобы позволила мне уйти»). And she, understanding, stood away and watched me with dimmed eyes (и она понимающе отступила, смотря на меня потускневшим взором).

“Wear that ring, even though you wear another when you are queen (носи это кольцо, даже если будешь носить другое, когда станешь королевой),” I said.

“Whatever else I wear, this I will wear till I die and after (какое бы другое я ни носила, это я буду носить до самой смерти и после),” said she, as she kissed the ring (сказала она, поцеловав кольцо).

It was late when we rose from conference, and I betook me to the princess’s apartments. She was pensive that evening; yet, when I left her, she flung her arms about me and grew, for an instant, bashfully radiant as she slipped a ring on my finger. I was wearing the King’s ring; but I had also on my little finger a plain band of gold engraved with the motto of our family: “Nil Quae Feci.” This I took off and put on her, and signed to her to let me go. And she, understanding, stood away and watched me with dimmed eyes.

“Wear that ring, even though you wear another when you are queen,” I said.

“Whatever else I wear, this I will wear till I die and after,” said she, as she kissed the ring.

Chapter 17
Young Rupert’s Midnight Diversions
(Полночные забавы юного Руперта; diversion – отклонение /от курса, плана/; развлечение)

The night came fine and clear (наступила ночь, ясная и тихая; fine – хороший, отличный; ясный, сухой /о погоде/). I had prayed for dirty weather (я молился, чтобы погода была ненастной; dirty – грязный; ненастный), such as had favoured my previous voyage in the moat (такой, какая благоприятствовала мне в предыдущем путешествии через ров), but Fortune was this time against me (но судьба в этот раз оказалась против меня). Still I reckoned that by keeping close under the wall and in the shadow (тем не менее, я рассчитывал, что /если буду/ держаться близко к стенам и в тени) I could escape detection from the windows of the château (меня могут не заметить: «я мог бы избежать обнаружения» из окон замка) that looked out on the scene of my efforts (из которых просматривалось то место, /где я собирался/ действовать; to look – смотреть, глядеть; выходить на, быть обращенным на; effort – усилие). If they searched the moat, indeed, my scheme must fail (если они осмотрят ров, тогда, конечно, мой замысел не удастся: «должен потерпеть неудачу»; to search – искать; обыскивать, осматривать); but I did not think they would (но я не думал, что они станут /это делать/). They had made “Jacob’s Ladder” secure against attack (они надежно защитили «лестницу Иакова» от нападения). Johann had himself helped to fix it closely to the masonry on the under side (Иоганн сам помог установить ее близко к кирпичной кладке с нижней стороны; to fix – укреплять, закреплять, устанавливать /ср. фиксировать/), so that it could not now be moved from below any more than from above (так что ее нельзя было сдвинуть ни снизу, ни сверху). An assault with explosives or a long battering with picks alone could displace it (только взрывчатка или длительные удары кайлом могли сдвинуть ее; alone – в одиночестве, наедине; только, исключительно /усил./; to displace – перемещать; place – место), and the noise involved in either of these operations put them out of the question (но /из-за/ шума, /который/ вызвали бы оба эти действия, о них не могло быть и речи; to involve – вовлекать, втягивать; влечь за собой, вызывать; out of the question – не может быть и речи, совершенно исключено). What harm, then, could a man do in the moat (тогда какой вред мог бы причинить человек во рву)?

The night came fine and clear. I had prayed for dirty weather, such as had favoured my previous voyage in the moat, but Fortune was this time against me. Still I reckoned that by keeping close under the wall and in the shadow I could escape detection from the windows of the château that looked out on the scene of my efforts. If they searched the moat, indeed, my scheme must fail; but I did not think they would. They had made “Jacob’s Ladder” secure against attack. Johann had himself helped to fix it closely to the masonry on the under side, so that it could not now be moved from below any more than from above. An assault with explosives or a long battering with picks alone could displace it, and the noise involved in either of these operations put them out of the question. What harm, then, could a man do in the moat?

I trusted that Black Michael, putting this query to himself (я полагал, что Черный Михаэль, задав такой вопрос самому себе; to trust – доверять, верить; полагать, надеяться), would answer confidently, “None” (с уверенностью ответил бы: «никакого»); while, even if Johann meant treachery, he did not know my scheme (кроме того, даже если Иоганн и замыслил измену, он не был посвящен в мой замысел; while – пока, в то время как; в то же время, кроме того), and would doubtless expect to see me, at the head of my friends (и несомненно ожидал меня увидеть вместе с моими друзьями; at the head – во главе), before the front entrance to the château (перед парадным входом в замок). There, I said to Sapt, was the real danger (там, как я сказал Сэпту, была реальная опасность). “And there,” I added, “you shall be (и там, – добавил я, – нужно быть вам). Doesn’t that content you (разве вас это не устраивает; to content – удовлетворять, довольствоваться)?”

But it did not (но его это не устраивало). Dearly would he have liked to come with me (он охотнее предпочел бы отправиться со мной; dearly – нежно, горячо; to like – любить /что-л./; предпочитать), had I not utterly refused to take him (если бы я наотрез не отказался взять его). One man might escape notice, to double the party more than doubled the risk (одного человека могут и не заметить, а если мы пойдем вдвоем: «если удвоить группу», то риск увеличится больше, чем вдвое); and when he ventured to hint once again that my life was too valuable (а когда он попробовал снова намекнуть, что моя жизнь слишком ценна), I, knowing the secret thought he clung to, sternly bade him be silent (я, зная то, о чем он втайне подумывает, строго приказал ему помолчать; thought – мышление; мысли, мнение; to cling – прилипать, цепляться; держаться, придерживаться), assuring him that unless the King lived through the night (заверив его, что, если король не переживет эту ночь), I would not live through it either (мне тоже не пережить ее).

I trusted that Black Michael, putting this query to himself, would answer confidently, “None;” while, even if Johann meant treachery, he did not know my scheme, and would doubtless expect to see me, at the head of my friends, before the front entrance to the château. There, I said to Sapt, was the real danger. “And there,” I added, “you shall be. Doesn’t that content you?”

But it did not. Dearly would he have liked to come with me, had I not utterly refused to take him. One man might escape notice, to double the party more than doubled the risk; and when he ventured to hint once again that my life was too valuable, I, knowing the secret thought he clung to, sternly bade him be silent, assuring him that unless the King lived through the night, I would not live through it either.

At twelve o’clock, Sapt’s command left the château of Tarlenheim (в двенадцать часов = в полночь отряд Сэпта выехал из поместья Тарленхайм; command – команда, приказ; войска, находящиеся под чьим-л. командованием) and struck off to the right, riding by unfrequented roads (и направился вправо, выбирая безлюдные дороги; unfrequented – редко посещаемый; frequent – частый), and avoiding the town of Zenda (и окольным путем минуя городок Зенду; to avoid – избегать, сторониться). If all went well, they would be in front of the Castle by about a quarter to two (если все пойдет хорошо, они должны были оказаться перед замком примерно без четверти два). Leaving their horses half a mile off, they were to steal up to the entrance (оставив лошадей в полумиле /от него/, они должны были подобраться ко входу; to steal – воровать, красть; красться, прокрадываться /тж. to steal up/) and hold themselves in readiness for the opening of the door (и держать себя наготове = и быть готовыми к моменту, когда откроется дверь). If the door were not opened by two (если дверь не откроют до двух), they were to send Fritz von Tarlenheim round to the other side of the Castle (они пошлют Фрица фон Тарленхайма обойти замок с другой стороны; to round – округлять/ся/; огибать, обходить кругом; round – круглый). I would meet him there if I were alive (я встречу его, если буду жив), and we would consult whether to storm the Castle or not (и мы подумаем: «посоветуемся», брать замок штурмом или нет). If I were not there, they were to return with all speed to Tarlenheim (если меня там не будет, они должны вернуться как можно быстрее: «со всей скоростью» в Тарленхайм), rouse the Marshal, and march in force to Zenda (поднять маршала и с большим войском двинуться к замку Зенды; force – сила; вооруженный отряд). For if not there, I should be dead (потому что, если меня там не будет, значит я мертв); and I knew that the King would not be alive (и я понимал, что короля не будет в живых) five minutes after I ceased to breathe (/через/ пять минут после /того, как/ я перестану дышать).

At twelve o’clock, Sapt’s command left the château of Tarlenheim and struck off to the right, riding by unfrequented roads, and avoiding the town of Zenda. If all went well, they would be in front of the Castle by about a quarter to two. Leaving their horses half a mile off, they were to steal up to the entrance and hold themselves in readiness for the opening of the door. If the door were not opened by two, they were to send Fritz von Tarlenheim round to the other side of the Castle. I would meet him there if I were alive, and we would consult whether to storm the Castle or not. If I were not there, they were to return with all speed to Tarlenheim, rouse the Marshal, and march in force to Zenda. For if not there, I should be dead; and I knew that the King would not be alive five minutes after I ceased to breathe.

I must now leave Sapt and his friends, and relate how I myself proceeded on this eventful night (теперь я должен оставить Сэпта и его друзей и рассказать о том, как я сам действовал дальше в эту богатую событиями ночь; to proceed – продолжать /путь/; поступать, действовать; eventful – полный событий; event – событие). I went out on the good horse which had carried me, on the night of the coronation (я выехал на том добром коне, что вез меня в ночь коронации), back from the hunting-lodge to Strelsau (из охотничьего домика назад в Стрелсо). I carried a revolver in the saddle and my sword (при мне были револьвер в седельной /сумке/ и меч). I was covered with a large cloak (я был закутан в широкий плащ), and under this I wore a warm, tight-fitting woollen jersey (а под ним у меня был теплый, плотно облегающий шерстяной свитер), a pair of knickerbockers, thick stockings, and light canvas shoes (/на ногах/ – штаны для верховой езды, толстые носки и легкие парусиновые туфли; knickerbockers – бриджи, брюки с резинкой у колен). I had rubbed myself thoroughly with oil (я тщательно натер себя маслом), and I carried a large flask of whisky (и прихватил вместительную флягу с виски). The night was warm, but I might probably be immersed a long while (ночь была теплой, но я мог долго просидеть в воде; to immerse – погружать в жидкость, окунать), and it was necessary to take every precaution against cold (и было необходимо принять все меры предосторожности, чтобы не замерзнуть: «против холода»): for cold not only saps a man’s courage if he has to die (поскольку холод не только отбирает смелость у человека, если ему суждено умереть; to sap – производить подкоп, подрывать; истощать, ослаблять), but impairs his energy if others have to die (но и ослабляет его: «уменьшает его силы», если суждено умереть другим; energy – энергия; силы), and, finally, gives him rheumatics, if it be God’s will that he lives (и, наконец, награждает его ревматизмом, если, по воле Божией, он выживет). Also I tied round my body a length of thin but stout cord (также я обвязал вокруг пояса: «вокруг своего тела» моток тонкого, но прочного шнура; length – длина; кусок, отрез), and I did not forget my ladder (и не забыл о своей лестнице). I, starting after Sapt, took a shorter route, skirting the town to the left (я, выехав после Сэпта, выбрал более короткий маршрут, обогнув город по левой стороне; to start – начинать/ся/; отправляться, пускаться в путь), and found myself in the outskirts of the forest at about half past twelve (и оказался на опушке леса в половине первого).