Текст книги "Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda"

“Are you wise to make him angry (разве с вашей /стороны/ разумно злить его; wise – мудрый; умный, благоразумный)?”

“What? Who? How am I making him angry (что? кого? чем же я его злю)?”

“Why, by keeping him waiting (да ведь тем, что заставляете его ждать).”

“My dear cousin, I don’t want to keep him (дорогая кузина, я не хотел заставлять его) – ”

“Well, then, is he to come in (ну, тогда пусть он войдет)?”

“Of course, if you wish it (конечно, если вы этого хотите).”

She looked at me curiously (она странно посмотрела на меня).

“How funny you are (какой вы чудной; funny – смешной, забавный; странный),” she said. “Of course no one could be announced while I was with you (конечно же, ни о чьем /приходе/ не могли объявить, пока я с вами; to announce – объявлять, извещать; докладывать, объявлять о приходе /посетителя/).”

Here was a charming attribute of royalty (чудесная привилегия королей; charming – очаровательный, прелестный; royalty – королевская власть)!

I smiled, but said nothing. She returned to her seat. For a few moments we sat in silence. The noise outside subsided, but I heard the tread of feet in the ante-room. I began to talk on general subjects. This went on for some minutes. I wondered what had become of Michael, but it did not seem to be for me to interfere. All at once, to my great surprise, Flavia, clasping her hands asked in an agitated voice:

“Are you wise to make him angry?”

“What? Who? How am I making him angry?”

“Why, by keeping him waiting.”

“My dear cousin, I don’t want to keep him – ”

“Well, then, is he to come in?”

“Of course, if you wish it.”

She looked at me curiously.

“How funny you are,” she said. “Of course no one could be announced while I was with you.”

Here was a charming attribute of royalty!

“An excellent etiquette!” I cried (/какой/ превосходный этикет! – воскликнул я). “But I had clean forgotten it (но я начисто забыл о нем); and if I were alone with someone else, couldn’t you be announced (а если бы я был наедине с кем-то еще, о вас /тоже/ не могли бы объявить)?”

“You know as well as I do (вы знаете это так же хорошо, как и я). I could be, because I am of the Blood (обо мне могли бы, потому что я /королевской/ крови)”; and she still looked puzzled (она все еще выглядела озадаченной).

“I never could remember all these silly rules (я никогда не мог запомнить все эти глупые правила),” said I, rather feebly, as I inwardly cursed Fritz for not posting me up (довольно неубедительно произнес я, в душе проклиная Фрица, что /он/ не сообщил мне /об этом/; feebly – слабо, немощно; невыразительно; inwardly – внутри; про себя, в душе; to post up – извещать, давать информацию). “But I’ll repair my fault (но я исправлю свою ошибку; fault – недостаток, дефект; промах, ошибка).”

I jumped up, flung open the door, and advanced into the ante-room (я вскочил, настежь распахнул дверь и направился в приемную). Michael was sitting at a table, a heavy frown on his face (Михаэль сидел за столом с весьма недовольным лицом; frown – сдвинутые, насупленный брови; выражение неодобрения). Everyone else was standing, save that impudent young dog Fritz (все остальные стояли, кроме нахального молодца Фрица; dog – собака, пес; парень, малый), who was lounging easily in an armchair, and flirting with the Countess Helga (который раскованно: «свободно» развалился в кресле и флиртовал с графиней Хельгой). He leapt up as I entered, with a deferential alacrity (когда я вошел, он вскочил с почтительной готовностью) that lent point to his former nonchalance (которая резко отличалась от его предыдущей беспечности; to lend – давать взаймы, одалживать на время; давать, предоставлять; point – пункт, момент; отличительная черта). I had no difficulty in understanding (мне не трудно было понять: «я не имел трудностей в понимании») that the duke might not like young Fritz (что герцог не жалует: «не любит» юного Фрица).

“An excellent etiquette!” I cried. “But I had clean forgotten it; and if I were alone with someone else, couldn’t you be announced?”

“You know as well as I do. I could be, because I am of the Blood;” and she still looked puzzled.

“I never could remember all these silly rules,” said I, rather feebly, as I inwardly cursed Fritz for not posting me up. “But I’ll repair my fault.”

I jumped up, flung open the door, and advanced into the ante-room. Michael was sitting at a table, a heavy frown on his face. Everyone else was standing, save that impudent young dog Fritz, who was lounging easily in an armchair, and flirting with the Countess Helga. He leapt up as I entered, with a deferential alacrity that lent point to his former nonchalance. I had no difficulty in understanding that the duke might not like young Fritz.

I held out my hand, Michael took it, and I embraced him (я протянул руку, Михаэль принял ее, и я его обнял). Then I drew him with me into the inner room (потом я повел его за собой в комнату: «во внутреннюю комнату»).

“Brother,” I said, “if I had known you were here (брат, если бы я знал, что ты здесь), you should not have waited a moment (ты не ждал бы и минуты) before I asked the princess to permit me to bring you to her (прежде чем я попросил бы принцессу позволить мне провести тебя к ней).”

He thanked me, but coldly (он поблагодарил меня, правда, /немного/ холодно). The man had many qualities, but he could not hide his feelings (у этого человека было много достоинств, но он не мог скрывать своих чувств; quality – качество; достоинство). A mere stranger could have seen that he hated me (любой посторонний мог заметить, что он ненавидит меня; mere – простой, не более чем; stranger – незнакомец; посторонний человек), and hated worse to see me with Princess Flavia (а еще больше ему не нравится видеть меня с принцессой Флавией); yet I am persuaded that he tried to conceal both feelings (однако я убежден, что он пытался скрывать оба эти чувства), and, further, that he tried to persuade me that he believed I was verily the King (и кроме того, что он пытался убедить меня, будто верит, что я настоящий король; further – дальше, далее; кроме того; verily – истинно, поистине). I did not know, of course (я, конечно, /этого/ не знал); but, unless the King were an impostor, at once cleverer and more audacious than I (но /даже/ если бы королем был самозванец умнее и вместе с тем нахальнее меня; at once – сразу, немедленно; в то же время, вместе с тем) (and I began to think something of myself in that role (а я начинал довольно высоко думать о себе в этой роли; to think something of oneself – быть высокого мнения о себе)), Michael could not believe that (Михаэль не мог бы поверить этому). And, if he didn’t, how he must have loathed paying me deference (а раз он не верил, /то/ как, должно быть, ему было невыносимо выказывать мне почтение; to loathe – испытывать отвращение; to pay deference to smb. – относиться к кому-л. почтительно), and hearing my “Michael” and my “Flavia” (и слышать от меня «Михаэль» и «Флавия»)!

I held out my hand, Michael took it, and I embraced him. Then I drew him with me into the inner room.

“Brother,” I said, “if I had known you were here, you should not have waited a moment before I asked the princess to permit me to bring you to her.”

He thanked me, but coldly. The man had many qualities, but he could not hide his feelings. A mere stranger could have seen that he hated me, and hated worse to see me with Princess Flavia; yet I am persuaded that he tried to conceal both feelings, and, further, that he tried to persuade me that he believed I was verily the King. I did not know, of course; but, unless the King were an impostor, at once cleverer and more audacious than I (and I began to think something of myself in that role), Michael could not believe that. And, if he didn’t, how he must have loathed paying me deference, and hearing my “Michael” and my “Flavia!”

“Your hand is hurt, sire,” he observed, with concern (вы поранили руку, сир, – участливо заметил он; concern – отношение, касательство; забота, беспокойство).

“Yes, I was playing a game with a mongrel dog” (I meant to stir him) (да, я игрался с каким-то псом-полукровкой (я намеревался подразнить: «расшевелить» его); mongrel – дворняжка; помесь, полукровка), “and you know, brother, such have uncertain tempers (и ты же знаешь, братец, у таких /обычно/ непредсказуемый нрав; uncertain – сомнительный, точно не известный; изменчивый, неопределенный).”

He smiled sourly, and his dark eyes rested on me for a moment (он мрачно улыбнулся, и его темные глаза на мгновенье задержались на мне; sour – кислый; мрачный, злой; to rest – отдыхать; to rest on smb., smth. – останавливаться на ком-л., чем-л. /о взгляде/).

“But is there no danger from the bite (а нет никакой опасности от этого укуса = этот укус не опасен)?” cried Flavia anxiously (с тревогой воскликнула Флавия).

“None from this (этот – нисколько),” said I. “If I gave him a chance to bite deeper (если бы я дал ему возможность укусить глубже), it would be different, cousin (тогда – другое дело: «было бы по-другому», кузина).”

“But surely he has been destroyed (но его, конечно же, пристрелили; to destroy – разрушать; убивать, истреблять)?” said she.

“Not yet. We’re waiting to see if his bite is harmful (еще нет, мы ждем, чтобы посмотреть, вреден ли его укус).”

“And if it is?” asked Michael, with his sour smile (а если так? – спросил Михаэль со своей недоброй улыбкой).

“He’ll be knocked on the head, brother (его прикончат, братец; to knock smb. on the head – ударить кого-л. по голове; убить кого-л.),” said I.

“You won’t play with him any more?” urged Flavia (вы не будете с ним больше играть? – допытывалась Флавия; to urge – побуждать, подгонять; настаивать).

“Perhaps I shall (может быть, буду).”

“He might bite again (он может укусить снова).”

“Doubtless he’ll try,” said I, smiling (вероятно, попытается, – сказал я, улыбаясь; doubtless – несомненно; вероятно /разг./).

“Your hand is hurt, sire,” he observed, with concern.

“Yes, I was playing a game with a mongrel dog” (I meant to stir him), “and you know, brother, such have uncertain tempers.”

He smiled sourly, and his dark eyes rested on me for a moment.

“But is there no danger from the bite?” cried Flavia anxiously.

“None from this,” said I. “If I gave him a chance to bite deeper, it would be different, cousin.”

“But surely he has been destroyed?” said she.

“Not yet. We’re waiting to see if his bite is harmful.”

“And if it is?” asked Michael, with his sour smile.

“He’ll be knocked on the head, brother,” said I.

“You won’t play with him any more?” urged Flavia.

“Perhaps I shall.”

“He might bite again.”

“Doubtless he’ll try,” said I, smiling.

Then, fearing Michael would say something which I must appear to resent (тут, опасаясь, что Михаэль скажет такое, от чего я должен буду выглядеть возмущенным; to appear – появляться, показываться; выглядеть, иметь вид; to resent – негодовать, возмущаться) (for, though I might show him my hate, I must seem to be full of favour (поскольку, хоть я и мог выказать ему свою ненависть, я должен был казаться самой любезностью; full – полный; наполненный целиком)), I began to compliment him on the magnificent condition of his regiment (я принялся хвалить его за превосходное состояние его полка; to compliment – делать комплименты; хвалить; magnificent – великолепный; изумительный, прекрасный; condition – условие; состояние), and of their loyal greeting to me on the day of my coronation (и за то, что они так преданно приветствовали меня в день коронации). Thence I passed to a rapturous description of the hunting-lodge (от этого я перешел к восторженному описанию охотничьего домика) which he had lent me (который он мне на время предоставил). But he rose suddenly to his feet (но он вдруг встал: «поднялся на ноги»). His temper was failing him (самообладание изменило ему; temper – характер, нрав; самообладание; to fail – потерпеть неудачу; изменить, покинуть), and, with an excuse, he said farewell (и он с извинениями попрощался). However, as he reached the door he stopped, saying (однако, дойдя до двери, он остановился /и/ сказал):

“Three friends of mine are very anxious to have the honour of being presented to you, sire (трое моих друзей мечтают о чести быть представленными вам; anxious – беспокоящийся, тревожащийся; страстно желающий /чего-л./). They are here in the ante-chamber (они здесь, в приемной).”

I joined him directly, passing my arm through his (я тут же присоединился к нему, взяв его под руку: «пропустив свою руку сквозь его»; directly – прямо; сразу, немедленно; to pass – проходить, проезжать; пропустить, протянуть). The look on his face was honey to me (выражение его лица весьма позабавило меня: «было медом для меня»). We entered the ante-chamber in fraternal fashion (мы вышли в приемную как любящие братья: «в братской манере»). Michael beckoned, and three men came forward (Михаэль кивнул, и трое мужчин подошли ко мне; to beckon – делать знак /кивком головы, рукой/).

Then, fearing Michael would say something which I must appear to resent (for, though I might show him my hate, I must seem to be full of favour), I began to compliment him on the magnificent condition of his regiment, and of their loyal greeting to me on the day of my coronation. Thence I passed to a rapturous description of the hunting-lodge which he had lent me. But he rose suddenly to his feet. His temper was failing him, and, with an excuse, he said farewell. However, as he reached the door he stopped, saying:

“Three friends of mine are very anxious to have the honour of being presented to you, sire. They are here in the ante-chamber.”

I joined him directly, passing my arm through his. The look on his face was honey to me. We entered the ante-chamber in fraternal fashion. Michael beckoned, and three men came forward.

“These gentlemen,” said Michael, with a stately courtesy (эти джентльмены, – сказал Михаэль с величавой учтивостью) which, to do him justice, he could assume with perfect grace and ease (которую, /нужно/ отдать ему должное, он смог напустить на себя с безупречным изяществом и непринужденностью; to do justice – воздать должное), “are the loyalest and most devoted of your Majesty’s servants (самые надежные и преданные слуги вашего величества; loyal – верный, преданный; надежный), and are my very faithful and attached friends (и мои доверенные и близкие друзья; very – настоящий, истинный /усил./; faithful – верный, преданный; faith – вера, доверие; attached – прикрепленный; преданный, привязанный).”

“On the last ground as much as the first (последнее /значит/ так же много, как и первое; ground – земля, почва; основание, мотив),” said I, “I am very pleased to see them (я очень рад их видеть).”

They came one by one and kissed my hand (они подошли один за другим и поцеловали мне руку) – De Gautet, a tall lean fellow, with hair standing straight up and waxed moustache (Де Готе, высокий тощий малый, с волосами, торчащими: «стоящими прямо» вверх, и нафабренными усами; to wax – вощить; нафабривать /усы/); Bersonin, the Belgian, a portly man of middle height with a bald head (though he was not far past thirty) (Берзонин – бельгиец – дородный мужчина среднего роста с лысой головой (хотя ему было немногим больше тридцати)); and last, the Englishman, Detchard, a narrow-faced fellow (и последний – англичанин Дэтчард – узколицый малый), with close-cut fair hair and a bronzed complexion (с коротко стрижеными светлыми волосами и загорелым лицом; bronzed – бронзовый, цвета бронзы; загорелый; complexion – цвет лица). He was a finely made man, broad in the shoulder and slender in the hips (он был превосходно сложен – широк в плечах и с узкими бедрами). A good fighter, but a crooked customer, I put him down for (хороший боец, но бесчестный тип, таким он мне показался; crooked – изогнутый, кривой; нечестный; customer – покупатель; тип, субъект /разг./; to put smb. down for smth. – считать кого-л. кем-л.). I spoke to him in English, with a slight foreign accent (я заговорил с ним по-английски с легким иностранным акцентом), and I swear the fellow smiled, though he hid the smile in an instant (и, клянусь, парень улыбнулся, хотя тут же спрятал улыбку).

“These gentlemen,” said Michael, with a stately courtesy which, to do him justice, he could assume with perfect grace and ease, “are the loyalest and most devoted of your Majesty’s servants, and are my very faithful and attached friends.”

“On the last ground as much as the first,” said I, “I am very pleased to see them.”

They came one by one and kissed my hand – De Gautet, a tall lean fellow, with hair standing straight up and waxed moustache; Bersonin, the Belgian, a portly man of middle height with a bald head (though he was not far past thirty); and last, the Englishman, Detchard, a narrow-faced fellow, with close-cut fair hair and a bronzed complexion. He was a finely made man, broad in the shoulder and slender in the hips. A good fighter, but a crooked customer, I put him down for. I spoke to him in English, with a slight foreign accent, and I swear the fellow smiled, though he hid the smile in an instant.

“So Mr. Detchard is in the secret,” thought I (выходит, мистер Дэтчард в курсе дела, – подумал я; to be in the secret – быть посвященным в тайну).

Having got rid of my dear brother and his friends (избавившись от своего дорогого братца и его друзей; to get rid of – избавиться, отделаться от /кого-л., чего-л./), I returned to make my adieu to my cousin (я вернулся пожелать кузине всего хорошего; to make one’s adieu – прощаться). She was standing at the door (она стояла у дверей). I bade her farewell, taking her hand in mine (я прощался с ней, взяв ее руку в свою; to bid farewell – прощаться; to bid – предлагать цену; объявлять, заявлять; farewell – прощание).

“Rudolf,” she said, very low, “be careful, won’t you (Рудольф, – сказала она очень тихо, – береги себя, хорошо)?”

“Of what (от чего)?”

“You know – I can’t say (ты же знаешь, я не могу сказать). But think what your life is to (но помни, что значит твоя жизнь для) – ”

“Well to (ну, для) —?”

“To Ruritania (для Руритании).”

Was I right to play the part, or wrong to play the part (я был прав или неправ, играя свою роль)? I know not: evil lay both ways, and I dared not tell her the truth (я не знаю, зло имело место в обоих случаях, и я не осмелился сказать ей правду; to lie – лежать; находиться, заключаться).

“So Mr. Detchard is in the secret,” thought I.

Having got rid of my dear brother and his friends, I returned to make my adieu to my cousin. She was standing at the door. I bade her farewell, taking her hand in mine.

“Rudolf,” she said, very low, “be careful, won’t you?”

“Of what?”

“You know – I can’t say. But think what your life is to – ”

“Well to —?”

“To Ruritania.”

Was I right to play the part, or wrong to play the part? I know not: evil lay both ways, and I dared not tell her the truth.

“Only to Ruritania?” I asked softly (только для Руритании? – спросил я мягко).

A sudden flush spread over her incomparable face (неожиданно краска залила ее бесподобное = прекрасное лицо).

“To your friends, too (для ваших друзей тоже),” she said.

“Friends (друзей)?”

“And to your cousin,” she whispered, “and loving servant (и для вашей кузины, – прошептала она, – и преданной слуги; loving – любящий, нежный; верный, преданный).”

I could not speak (я не мог говорить). I kissed her hand, and went out cursing myself (я поцеловал ей руку и вышел, проклиная себя).

Outside I found Master Fritz, quite reckless of the footmen (снаружи я застал мастера Фрица, /который/ совершенно не обращая внимания на лакеев; reckless – безрассудный; пренебрегающий /чем-л./), playing at cat’s-cradle with the Countess Helga (играл в веревочку с графиней Хельгой; cat’s cradle – «кошкина люлька» /игра с веревочкой, надетой на пальцы/).

“Hang it!” said he, “we can’t always be plotting (к черту! – сказал он, – мы не можем вечно плести интриги; to plot – составлять план; интриговать). Love claims his share (любовь требует свое: «свою долю»).”

“I’m inclined to think he does,” said I (я склонен думать, что так, – сказал я); and Fritz, who had been by my side, dropped respectfully behind (и Фриц, который шел рядом, уважительно отступил назад; to drop behind – отставать; отступать назад).

“Only to Ruritania?” I asked softly.

A sudden flush spread over her incomparable face.

“To your friends, too,” she said.

“Friends?”

“And to your cousin,” she whispered, “and loving servant.”

I could not speak. I kissed her hand, and went out cursing myself.

Outside I found Master Fritz, quite reckless of the footmen, playing at cat’s-cradle with the Countess Helga.

“Hang it!” said he, “we can’t always be plotting. Love claims his share.”

“I’m inclined to think he does,” said I; and Fritz, who had been by my side, dropped respectfully behind.