Текст книги "Толкование на Божественную литургию"

Стих 9. Господь хранит пришельцы, сира и вдову приимет и путь грешных погубит. Пришельцы – это чужестранцы, селившиеся между израильтянами. Они не могли иметь недвижимой собственности на земле Израильской, но пользовались покровительством закона Моисеева наравне со вдовами и сиротами. Так, закон этот вменял в обязанность израильтянам через каждые три года допускать до участия в десятой части с произведений земли своей пришельцев, вдов и сирот (см.: Втор 14, 28–29) и, побуждая сынов Израилевых к человеколюбивому обращению с пришельцами, часто напоминал первым, что они сами были пришельцами в земле Египетской. Оберегая от притеснения вдовиц и сирот, Бог Израилев изрекает проклятие на того, кто превратно судит сироту и вдову (см.: Втор 27, 19), и угрожает их обидчикам сделать жен их вдовами и детей сиротами (см.: Исх 22, 23–24). Призрение вдов и сирот Он предпочитает жертвоприношениям (см.: Ис 1, 17). И путь грешных погубит, то есть сделает пагубным. Путь их жизни, по-видимому, усеян одними цветами и в одних возбуждает недоумение о правде Божией, в других зависть. Но конец пути – всегда пагуба, и временная и вечная.

Стих 10. Воцарится Господь во век, Бог твой, Сионе, в род и род. – Сионом здесь называется не только гора святая в Иерусалиме, но вместе с тем чтители истинного Бога, поклоняющиеся Ему на святой горе. Тот, Кому они поклоняются, есть Царь вечный, и Царство Его есть Царство всех веков, и владычество Его – из рода в род. В таком Царе всегда можно найти твердую опору, и упование на Него не посрамит уповающих.

В заключение 2-го воскресного антифона, на Слава, и ныне поется песнь: Единородный Сыне, уже рассмотренная нами при обозрении вседневных антифонов[26]26
  Псалмы воскресных антифонов называются антифонами изобразительными, или просто изобразительными, вероятно потому, что эти же псалмы входят в состав чина изобразительных, полагаемого после службы 6-го часа. Название же изобразительных дано этому чину потому, что он есть изображение, то есть некоторое подобие литургии, взамен которой иногда совершается.


[Закрыть].

«Блаженны» – в литургии оглашенных этим именем называется третья часть воскресных антифонов, ряд которых начинается пением: Благослови, душе моя, Господа[27]27
  Что «Блаженны» относятся к разряду антифонов, видно из того, что в Ирмологии стихи их обозначаются буквами: à7. â7. à7. â7. Это значит, что стихи эти назначены для пения на обоих клиросах антифонно, как и предшествующие антифоны, стихи которых в Ирмологии также размечены буквами: à7. â7. à7. â7. И в Архиерейском Чиновнике (литургия Златоуста) сказано: «певцы же поют блаженны по чину на оба лика».


[Закрыть]. Блаженны – это, во-первых, евангельские стихи о блаженствах, то есть о путях, ведущих к блаженству (см.: Мф 5, 3–12); во-вторых, те церковные песнопения, из которых перед каждым читается или поется евангельский стих о блаженстве и которые берутся из книги Осьмогласника. Ограничимся рассмотрением собственно евангельских стихов о блаженствах.

Чтение или пение евангельских стихов о блаженствах предваряется словами благоразумного разбойника: Во Царствии Твоем, помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем. Это предварение весьма уместно, как выражение свойственного христианину желания и надежды получить участие в том блаженстве, которое, по обетованию Христа Спасителя, содержащемуся в Его учении о путях к блаженству, уготовано истинно верующим в Небесном Царстве и предначинается для них еще на земле – в царстве благодати.

Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем (см.: Лк 23, 42). Разбойник, когда обращался с сею мольбой к Иисусу, под Царством Его, конечно, разумел царство земное, не возвышаясь в этом случае над современными иудеями и даже учениками Христовыми, ожидавшими от Мессии открытия земного, а не духовного Царства. Разбойник полагал, что позорная смерть Иисуса не воспрепятствует Ему открыть земное царство, что Он снова явится на земле, чтобы провозгласить Себя Царем всемирного земного царства[28]28
  См.: Иннокентий, архиеп. Херсонский. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Изд. 2-е, 1860. С. 417–418.


[Закрыть]. Разбойник в этом отношении был не прав, и мы, хотя молимся его словами, соединяем с ними совсем иной смысл, прося его словами помянуть нас в Царстве Небесном; но чувства покаяния и веры во Христа, какими одушевлен был благоразумный разбойник, должны быть и нашими чувствами, когда произносим его слова. О силе покаяния его можно судить по тому, что перед тем как он воззвал: помяни мя, Господи, – он не только самого себя исповедал достойным казни за свои дела, но и товарища своего, глумившегося над Иисусом, старался образумить, возбудить в нем страх Божий и чувство раскаяния. О силе веры благоразумного разбойника в Иисуса и надежды на Него свидетельствует то, что он исповедал эту веру и надежду тогда, когда видел Иисуса распятым возле себя, униженным, опозоренным, когда слышал, как все глумились над Ним, поносили Его, когда оставили Его самые близкие к Нему лица, кроме Матери и ученика, его же любляше. Чем труднее было разбойнику, при таких обстоятельствах, уверовать в Распятого с ним как Господа Всемогущего, как Царя Вселенной и Спасителя грешников и обратиться к Нему с мольбой надежды, тем возвышеннее, тем достойнее удивления подвиг его веры и надежды. Господи, помяни и нас во Царствии Твоем, как помянул разбойника, но вместе с тем даруй нам его покаяние и утверди нас в вере и уповании на Тебя, как он был тверд и непоколебим.

Евангелие от Матфея, глава 5:

Стих 3. Блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное.

Нищие духом – это смиренномудрые. Они называются нищими духом потому, что по духовному расположению похожи на нищих по телу. Нищие по телу проникнуты сознанием полнейшей зависимости своей от Бога и добрых людей, потому что ничего своего не имеют и живут изо дня в день тем, что даст Бог и добрые люди. Подобно этому и нищие по духу всецело проникнуты сознанием своих духовных недостатков и чувством нужды в милосердии Божием. Ублажая нищих духом, Иисус Христос имеет в виду именно тех, которые искренно сознают и смиренно исповедуют себя великими, достойными вечного осуждения грешниками, признают себя бессильными в борьбе с грехом и надежду спасения полагают только в милосердии Божием. Под Царством Небесным, которое принадлежит им, разумеется не только царство славы, уготованной им на небесах, но вместе с тем царство благодати, которое хотя открыто на земле в обществе верующих в Господа Иисуса Христа, поистине есть Небесное, потому что уготовляет достойных граждан небу и потому что с открытием этого Царства пала преграда, разделявшая небо от земли. Царь Небесный и ближайшие к Нему слуги – Ангелы вступили в ближайшее общение с земнородными. Провозглашая Царствие Небесное достоянием нищих духом, Господь Иисус тем самым дает видеть, какое духовное расположение несовместно с участием в этом Царстве и благах его. С ним несовместна фарисейская гордость. Фарисеи и единомысленные с ними уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других (см.: Лк 18, 9). Они мечтали достигнуть оправдания перед Богом одними собственными силами, почитая достаточными для угождения Богу одни собственные подвиги в исполнении закона, и в чувстве самодовольства не ощущали нужды в освящающей и оправдывающей благодати Божией. В чем же состояли эти подвиги? Во многих они ограничивались исполнением предписаний одного обрядового закона, с совершенным пренебрежением нравственных обязанностей, – обязанностей правосудия, милости и верности (см.: Мф 23, 23). Другие старались исполнять и нравственные обязанности, но как исполняли, показано Иисусом Христом в притче о мытаре и фарисее и во многих других обличениях фарисейству. Заповеди нравственного закона, вместо того чтобы приводить ревнующих об исполнении его к познанию греха (см.: Рим 3, 20), к признанию недостаточности естественных сил в деле нравственного совершенствования, к чувству виновности перед Богом, давали им только повод к обнаружению высокомерия и к осуждению ближних, что отнимает цену у самих добродетелей. Фарисей думал, что если он не вор, не грабитель, не прелюбодей, раздавал иногда милостыню, то он и прав перед законом, заслужил благословение Божие, хотя бы не заботился об очищении сердца, осуждал ближних и чужд был всепрощающей и до самоотвержения простирающейся любви к ближним. Понятно, как такие расположения удаляли фарисеев и единомысленных с ними от Христа Спасителя и от участия в Его Царстве. Для этого участия надлежало отказаться от высокого мнения о собственных заслугах, от собственной праведности, о которой сказал Спаситель: если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф 5, 20). Надлежало в глубине души восчувствовать виновность свою перед Богом и потребность очищающей и освящающей благодати; надлежало смиренно признать, что от дел закона не оправдится всяка плоть, что без веры и благодати, ею привлекаемой и в свою очередь ее укрепляющей, никто Богу угодить не может. Словом, надлежало воспитать в себе то расположение духа, которое называется нищетой духовной, ублажаемой Спасителем.

Предоставляемое нищим духом Царство ничего не имеет общего с мирским царством, какого ожидали иудеи с пришествием Мессии. Мирскому царству, по их ожиданию, надлежало бы открыться торжественно и всех изумить своим блеском и славой. Ничего подобного не представляет царство – достояние нищих духом. Никакой внешней перемены в своей судьбе они не испытают с открытием этого царства, ибо область его простирается на одни души. Оттого для посторонних оно, пожалуй, и незаметно, но нищим духом оно дает знать о себе, производя в них ощущение правды, мира и радости о Духе Святе (см.: Рим 14, 17). Впрочем, это во времени открывшееся царство есть только начало, или залог того полного, совершеннейшего Царства, какое приимут нищие духом в вечности, где ожидает их непрестающая радость и блаженство.

Стих 4. Блажени плачущии, яко тии утешатся.

Ублажаются плачущие о грехах своих, те, которые скорбят и сокрушаются о том, что оскорбляют ими Господа и заслуживают праведный гнев Его, но скорбят и сокрушаются с надеждой на милосердие Божие, на прощение и оправдание. Как возбудить и поддержать в себе эту спасительную скорбь? Удалением от мирских сует, самоиспытанием, размышлением о смерти, о Страшном Суде и геенне, также о многообразных и бесчисленных милостях к нам Господа, которыми Он хочет возбудить в нас благодарность к Нему и благодарностью привлечь к Себе и которые мы употребляем во зло, а паче всего очищением сердца от всякого земного пристрастия. Пристрастия к земным благам и удовольствиям, облегающие наше сердце, – это то же, что толстый слой сора, лежащий на камне. Если хотите разбить камень, наперед снимите с него этот слой, иначе удары ваши, как бы ни были тяжеловесны, не достигнут до камня, покрытого им. Равным образом, если хотите произвести в себе сердечное сокрушение, постарайтесь наперед очистить ваше сердце от покрывающего его нароста земных пристрастий. Тогда и только тогда возможен будет для вас беспристрастный взор на самих себя и вы усмотрите в себе то, чего дотоле не замечали, – усмотрите, как велики и многочисленны грехи ваши, и вместе с тем почувствуете угрызение совести, стыд перед Богом, страх неумытного суда Его и расположение к слезам.

Плачущие о грехах утешатся. Они утешатся прощением им грехов. Для них утешительно уже обетование о прощении и оправдании кающихся грешников; утешительно то, что Сын Божий затем и приходил с неба на землю, чтобы грешных спасти; утешительны многочисленные примеры помилования великих грешников. Но несравненно большее утешение получат плачущие о грехах своих, когда в Таинстве исповеди, излив скорбь свою о грехах перед священником, выслушают от него слово разрешения в них. Тогда они на самих себе испытают величие милосердия Божия к грешникам; тогда они ощутят, что с их совести снят как бы камень тяжелый, и в этом ощущении обретут такое утешение, такую радость, какой не променяют на все радости мира. Впрочем, как ни велико утешение, подаваемое плачущему грешнику прощением его грехов, оно не может быть полным и совершенным в земной жизни, потому что жизнь эта есть время непрерывной борьбы с грехом, окончательная победа над которым последует в конце веков, в Царстве славы, где ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет (Апок 21, 4). Утешения благодатные, испытываемые нами здесь, суть только предвкушения вечных радостей там.

Стих 5. Блажени кротцыи, яко тии наследят землю.

Кротким называется человек, который сам не раздражается оскорблениями от других и их не раздражает, но со всеми обходится мягко, приветливо, снисходительно. Не всякая, впрочем, кротость есть христианская добродетель. Иной кроток по природе, подобно некоторым животным: агнцу, голубю. Иной кротко обращается с ближними по расчету, по надежде выслужиться перед людьми, которых в душе презирает и ненавидит, – следовательно кроток лицемерно. Кротость христианская обязательна для всех верующих во Христа, даже по природе склонных к раздражительности. Последние все усилия должны употреблять к побеждению раздражительности при помощи, разумеется, благодати Божией и не должны оправдывать свою раздражительность природной к ней склонностью. Они должны помнить, что призвание христианина состоит в борьбе с испорченной своей природой, в подвигах самоотвержения, в распинании ветхого человека с его греховными склонностями (см.: Мк 8, 34). Кротость христианская проистекает из любви к ближним и из смирения. Главной причиной нашей обидчивости, раздражительности, неуступчивости, суровости в обращении с ближними бывает обыкновенно самолюбие. С любовью к ближним эти недостатки несовместимы, – она старается победить их, она долготерпит, не раздражается, все покрывает (см.: 1 Кор 13, 4–5, 7). Несовместимы они также со смирением. Кто смиренно признает себя великим грешником перед Богом и чает помилования единственно от милосердия Божия, тот не может быть взыскателен к оскорблениям, какие сам терпит от ближних. Ибо как бы ни были тяжки эти оскорбления, они слишком незначительны в сравнении с оскорблением, какое мы сами наносим Богу нашими грехами, нашим неповиновением Его святой воле. Тяжесть оскорбления увеличивается или уменьшается смотря по тому, кому оно нанесено. Так, оскорбление бранными словами отца родного гораздо тяжелее такого же оскорбления постороннему и притом равному по общественному положению лицу. Во сколько же теперь раз оскорбление, какое мы наносим нашими грехами Богу, Существу беспредельно великому, святейшему и премилостивому к нам, превышает обиды, какие мы сами терпим от ближних наших, мы – существа ограниченные и притом греховные!.. Вот почему вины наши против Бога в притче Христовой представляются под образом 10 тысяч талантов (около 20 миллионов рублей), которые задолжал царю раб его, а виновность против нас наших ближних сравнивается в той же притче с 100 динариями (около 20 руб.), которые задолжал ему самому товарищ его. Если бы мы живо принимали к сердцу то, как безмерно велики наши вины перед Богом, то находили бы в этом сильнейшее побуждение к смирению перед Ним и, следовательно, к кроткому перенесению обид от ближнего, тем паче что под этим только условием можем ожидать снисхождения к нам грешным Отца Небесного (см.: Мф 6, 14–15).

Кротцыи наследят землю. Обетование о наследовании земли должно разуметь не о внешнем обладании землей (см.: Пс 36, 11), а о духовной, нравственной власти, свойственной кротким, над сердцами обитателей земли. Кроткие привлекают к себе сердца даже врагов, обезоруживая их злобу своим незлобием и доброжелательством. Кроткие – самые вожделенные и любезные члены общества. В них нет самолюбия, разрушительно и вредно действующего на общежитие. Оттого они легко уживаются со всеми; все им рады, все к ним доверчивы, все с ними откровенны, все дома для них открыты, всякого рода услуги для них готовы. Но если и не всегда кроткие успевают занять в общежитии безопасное и благоприятное для себя положение, если они, любезные для одних, много иногда терпят обид и притеснений от других, – они могут утешать себя обетованием наследия, уготованного им на новой земле (см.: 2 Пет 3, 13), в вечном Царстве славы, Царстве всеобщего мира и любви.

Стих 6. Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся.

Правда – это правота, правильность нравственных стремлений и поступков. Она определяется согласием с волей Божией. О воле Божией свидетельствует совесть наша, которая потому называется голосом Божиим; но в естественном состоянии совесть не всегда правильно свидетельствует о воле Божией. Она часто подчиняется неправильным внушениям разума, и потому действовать по совести не всегда значит действовать согласно с волей Божией. Истинный свидетель воли Божией есть откровенный закон Божий. Поэтому правда, нравственная правота, есть собственно согласие нравственно-духовных расположений и поступков с этим законом.

Что значит алкать и жаждать правды? Это значит, прежде всего, испытывать в себе беспокойное чувство лишения или недостатка правды, подобное тому, какое испытывают люди, изнывающие от голода и жажды. Алчущие и жаждущие правды весьма недовольны нравственным своим состоянием. Они тяготятся сознанием своих грехов, их смущают не только тяжкие грехи, но и по-видимому легкие, не только греховные действия, но и греховные мысли. Их совесть никогда не мирится с нарушениями нравственного долга, они – строгие, беспощадные судьи самих себя. Они не довольны даже добрыми делами своими, успехами в духовной жизни, потому что чувствуют, что они далеки от той высоты совершенства, к достижению которой призваны: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф 5, 48). Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе (Флп 2, 5). Всем указано достигать в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф 4, 13). Они судят о себе по сравнению не с жизнью других людей, а с этими именно высокими образцами совершенства. Если б они стали сравнивать себя с людьми, они могли бы сказать: несмь якоже прочии человецы; но когда они сравнивают свою жизнь с тем, чем они должны быть по требованиям слова Божия, они говорят: Тебе, Господи, правда, нам же стыдение лица. Далее, алкать и жаждать правды значит стремиться к достижению ее, как голодные и жаждущие стремятся к утолению голода и жажды. Последние изо всех сил бьются, чтобы достать себе хлеба и воды, и если своими трудами не успевают в этом, то смиренно просят других, чтобы накормили и напоили их. Подобно тому и тот, в ком есть истинное желание быть правым, не остается при одном этом желании, а старается обратить его в дело. Но чувствуя недостаточность естественных своих сил к тому, он умоляет Бога о даровании ему благодатной помощи к побеждению греха и к утверждению себя в подвигах правды, прося Его в то же время о невзыскании с него за грехи.

Благо алчущим и жаждущим правды: они насытятся. Их духовная алчба и жажда наконец будет удовлетворена. При помощи благодати Божией их усилия в борьбе со грехом и в искании правды наконец увенчаются успехом. Благодать Божия не только избавляет их от осуждения за грехи, но внутренно обновляет и возрождает их, так что всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем, и он не может грешить, потому что рожден от Бога (1 Ин 3, 9). Это не то значит, что рожденный от Бога совсем безгрешен, – полная победа над грехом последует в вечном Царстве славы, а если и приражаются к нему греховные помыслы, он не соуслаждается им и благодаря господствующему в нем святому расположению духа, насажденному благодатью, не дает им обратиться в греховное дело, при удачной борьбе с ними. А в жизни будущей алчущие и жаждущие правды уже и совсем не будут иметь нужды в этой борьбе: тогда ни один греховный помысл не возмутит их духовного мира. И если здесь, на земле, они могут достигать равноангельского совершенства в духовной жизни, на небесах они еще более могут утвердиться в нем.

Стих 7. Блажени милостивии, яко тии помиловани будут.

Милостивые – это милосердые и сострадательные, которые не только горячо принимают к сердцу нужды, скорби, страдания, бедствия ближнего, но всегда готовы деятельно помочь ему в нуждах, скорбях, страданиях, бедствиях. Они готовы алчущего накормить, жаждущего напоить, странника принять, нагого одеть, больного посетить, заключенного в темницу навестить (см.: Мф 25, 35–36), сироту и вдовицу призреть, бесприютному дать приют; они готовы неведущего наставить, заблуждающегося вразумить, недоумевающему подать совет, порочного исправить, скорбящего утешить, малодушного и отчаивающегося ободрить и успокоить. Вещественную помощь ближнему они всегда оказывают с душевным участием к нему или ограничиваются выражением одного душевного участия к нему, если не в состоянии помочь ему вещественно. Милосердие и сострадание в большей или меньшей мере свойственно каждому по природе, так что при взгляде на несчастного мы невольно чувствуем жалость. Вера Христова не только не дает заглохнуть в нас этому естественному чувству, но освящает и еще более раскрывает и возвышает его, указуя на милосердие Отца нашего Небесного, простирающееся на добрых и злых, на откровение беспредельной любви к нам Божией в лице Единородного Сына Божия, нашего ради спасения принявшего наше естество, пострадавшего на Кресте, – на благодать Духа Святого, неотступно пребывающего в обществе верующих во Христа, на братство их во Христе Иисусе, на то, что милуяй нищего взаймы дает Богу, что обративший грешника на путь истины и спасения споспешествует спасению своей души, что на Страшном Суде Господь Иисус Христос наречет благословенными Отца Своего и объявит наследниками вечного Царствия преимущественно милостивых. Это-то вечное воздаяние милостивым должно разуметь также в обетовании: милостивии помиловани 6удут. Но главным образом помилование значит здесь пощаду им на суде Божием, избавление от вечного осуждения. Ради дел милосердия им прощены будут на суде Божием многие грехи, тогда как суд без милости не оказавшему милости (Иак 2,13). Но и в этой жизни блажен, кто вникает в состояние нищего: Господь избавит его в день бедствия, сохранит его, не отдаст его на волю врагов его, укрепит его на одре болезни (см.: Пс 40, 1–3).

Стих 8. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

Быть чистым в сердце, или достигнуть чистоты сердечной, значит образовать свое сердце так, чтоб оно перестало быть источником не только греховных дел, но также греховных помышлений, чувствований и желаний. Греховные дела суть явные признаки нечистоты сердечной; но она может гнездиться в нас не обнаруживаясь в них. Нечистоты греховных мыслей, чувствований и желаний, доколе они гнездятся только в сердце, могут не приметить люди, но ее зрит Бог Сердцеведец и осуждает ее с не меньшей строгостью, как и наружную нечистоту дел (см.: Притч 15, 26). Так, на человека, питающего в сердце гнев и вражду к ближнему, Он взирает как на человекоубийцу (1 Ин 5, 15), как на повинного суду (см.: Мф 5, 22), то есть достойного быть преданным уголовному суду, хотя суд этот карает только наружные преступления. На того, кто воззрит на жену с вожделением в сердце, ни для кого неприметным, Он взирает как на любодея (см.: Мф 5, 28).

Стяжать чистоту сердечную, очистить себя не только от греховных дел, но и от греховных мыслей и желаний – труд, превышающий силы человека. Кто может сказать: «я очистил сердце мое (разумеется в естественном его состоянии), я чист от греха моего?» (Притч 20, 9). Сердечная нечистота совсем не то, что пыль, покрывающая предмет, которую может стряхнуть легкое движение воздуха. Нет, она проникла в само существо души, срослась с ним воедино, стала как бы его частью. Потому освободиться от нее значит то же, что отделить себя от себя, исторгнуть око, отсечь руку. Одних естественных усилий для внутреннего очищения себя, очевидно, недостаточно; только Божественная сила может очистить и обновить наше сердце. Потому каждый, желающий достигнуть чистоты сердечной, восторжествовать над греховными помыслами и желаниями, должен взывать к Богу словами Давида: сердце чисто созижди во мне, Боже (Пс 50, 12). Особенную силу в борьбе против нечистых помыслов и желаний опытные подвижники приписывают молитве Иисусовой. Дело не в словах этой молитвы, – сами по себе они не принесут пользы, – но в вере во всесильную благодать Божию, подаваемую нам ради пострадавшего за нас Сына Божия. Слова молитвы Иисусовой суть только выражение этой веры. Кроме молитвы против нечистых помыслов имеют великую силу памятование о вездеприсутствии и всеведении Божием, хождение перед Богом со страхом и смирением, размышление о пагубных последствиях уступчивости нечистым мыслям, пост, уединение, удаление от соблазнительных обществ и зрелищ, беседа с опытными в духовной жизни людьми, частое приятие благодати Таинств исповеди и причащения.

Труден подвиг к стяжанию возможной для нас в этой жизни чистоты сердечной, но и велика награда за подвиг. Чистии сердцем Бога узрят. То есть и в настоящей жизни в них откроется способность к радостному ощущению сердцем присутствия Божия в себе самих и вне себя – в судьбах человечества и в явлениях видимой природы, – ощущению столь же неотразимому, как внешнее ощущение зрения; но гораздо живее и радостотворнее будет в них ощущение Божия присутствия в Царстве славы, когда узрим Его, как Он есть (1 Ин 3, 2), в Его существе, а не в откровениях только Его присносущной силы.

Стих 9. Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся.

Миротворцем называется тот, кто заботится о сохранении или восстановлении миролюбивых отношений к ближним и между ближними и для достижения этой цели готов пожертвовать своими правами и выгодами, если только это не соединяется с нарушением долга и с вредом для других.

Научая Своих последователей миротворчеству, Христос сказал: Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф 5, 23–24). Согласно этому истинные ученики Христа Спасителя не только сами поступали миролюбиво с ближними, но содействовали к водворению мира между другими. Так, святой Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, однажды во время совершения литургии вспомнил, что один из служителей Церкви негодует на него за наказание, впрочем справедливо на него наложенное. Патриарх прервал богослужение, тотчас послал за клириком, поклонился ему в ноги, прося у него прощения, чем возбудил в нем слезное раскаяние и совершенно примирил его с собой. Он же, зная вражду двух бояр, призвал одного из них в храм Божий и здесь после пения Отче наш напомнил ему, что Отец Небесный отпущает долги только тем, которые сами прощают должникам своим, и этим напоминанием склонил его к примирению с соперником.

В пример самоотвержения, готовности отказаться от своих прав и преимуществ для водворения мира между ближними, можно указать на святителя Григория Богослова. Узнав, что отцы II Вселенского Собора спорят о правах его святительства в Царьграде, он добровольно отрекся от этих прав, объявив: я не лучше пророка Ионы, ввергните и меня в море, чтоб утихло происшедшее ради меня волнение. Подобно ему поступил святитель Петр, митрополит Российский. Оклеветанный одним недоброжелателем, он повторил перед судьями своими слова Григория Богослова. Впрочем, бывают случаи, когда готовность на разные уступки для миротворчества не может быть одобрена. Так, она не может быть одобрена в тех начальниках, которые для того только, чтобы не лишиться расположения подчиненных, не обуздывают их своеволия строгостью и своим потворством дают усиливаться между ними своеволию и всякого рода беспорядкам.

Миротворцы сынами Божиими нарекутся. Они поистине достойны этого наименования, ибо подвигом своим подражают Единородному Сыну Божию, Который смертью Своей примирил нас с правосудием Божиим. С наименованием сынов Божиих неразлучно право наследования вечных благ, уготованных им: если дети, то и наследники Божии, сонаследники же Христу (Рим 8, 17).

Стих 10. Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное.

Правда, гонимые за которую ублажаются Спасителем, это вообще правая, благочестивая и добродетельная жизнь. Гонители правды – это преданные греху и нечестию. Ревнители благочестия и добродетели без слов, самой жизнью своей, служат им обличением, для них нестерпимым: Всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы (Ин 3, 20). Отсюда происходят разные притеснения и гонения ревнителям правды: они не могут жить покойно в обществе ненавистников ее. Но блаженны гонимые за правду и несмотря на гонения непоколебимо идущие путем ее! Этот путь есть верный путь к Царству Небесному, где за временные скорби и лишения их ожидает вечное успокоение и веселие.

Стих 11. Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут (будут гнать), и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех.

Как в предшествующем стихе ублажаются гонимые вообще за благочестие и добродетель, так здесь ублажаются гонимые за веру во Христа (Мене ради), за исповедание ее. Гонения за веру Христову и теперь продолжаются в странах, где господствуют язычество и магометанство. Но преимущественно они тяжелы были в первые времена христианства. Гонители не только изгоняли исповедников веры во Христа из мест их жительства в темницы, на поселение, в рудники, но еще изгоняли или стирали их с лица земли, предавая их мучительнейшей и позорнейшей смерти. Участь гонимых отягчаема была поношениями и распространением всякого лживого глагола о них, или клеветами на них. Иудеи обзывали их врагами Моисеева закона и народа Божия. Язычники провозглашали их врагами общественного порядка. Христиане не принимали участия в общественных увеселениях, зараженных духом идолопоклонства, и за то слыли ненавистниками рода человеческого. Христиане отказывались именовать языческого императора господом и богом, клясться его именем, воскурять фимиам перед его статуей: их обвиняли в оскорблении величества. Христиане для безопасности от язычников собирались на богослужение по ночам в потаенные места: их за это называли заговорщиками и возмутителями. Римское государство опустошали неурожаи, землетрясения, моровые язвы, нападения варваров: вину всех этих бедствий слагали на христиан, – это они прогневали богов. Христиане, одушевляемые братской любовью друг к другу, соединялись в общественных собраниях за одной общей трапезой, как братья, несмотря на разность в общественном положении и внешнем благосостоянии: за эту духовную любовь обвиняли их в невоздержании и разврате. Они благоговейно причащались Тела и Крови Христовой: на них за это взводили клеветы в людоедстве, в заклании младенцев для употребления в пищу. Словом, не было ни одного злого глагола, которого бы не распускали о христианах враги их. К сожалению, и по прекращении грубых гонений в самом христианском обществе встречались и доселе встречаются люди недружелюбные к истинным христианам. Последних за преданность святой вере и Церкви они иногда называют изуверами, любителями мрака, отсталыми, пустосвятами и т. п.