Текст книги "Тысяча и одна ночь. Том XV"

Девятьсот восемьдесят вторая ночь

Когда же настала девятьсот вовосемьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Ибн Фадиль сказал: «Подождите меня, пока я схожу туда и вернусь к вам».

«И я оставил их я шёл, пока не дошёл до ворот этого города, и я увидел, что это город удивительно построенный и диковинно расположенный, и стены в нем высокие, а башни укреплённые, и дворцы возвышаются, и ворота его сделаны из китайского железа, украшены и расписаны и ошеломляют разум. И я вошёл в ворота и увидел каменную скамью, и там был человек, который сидел на ней, и на руке у него была цепочка из жёлтой меди, а на цепочке четырнадцать ключей. И я понял, что этот человек – привратник города, а в городе четырнадцать ворот. И я приблизился к этому человеку и сказал: «Мир с вами». Но он не ответил на моё приветствие, и я пожелал ему мира второй раз и третий, но он не дал мне ответа. И я положил ему руку на плечо и сказал: «Эй, ты, почему ты не отвечаешь на приветствие? Ты спишь, или глухой, или не мусульманин, что отказываешься ответить на приветствие?» И человек не ответил мне и не шевельнулся, и я всмотрелся в него и увидел, что он каменный. «Поистине, это удивительное дело! – воскликнул я. – Вот камень, которому придан облик сына Адама, и ему не хватает только речи». И я оставил его, и вошёл в город, и увидел человека, который стоял на дороге, и подошёл к нему, и всмотрелся в него, и увидел, что это тоже камень. И я стал ходить по площадям этого города и всякий раз, как видел человека, подходил к нему и вглядывался в него, и оказывалось, что это камень. И я прошёл мимо одной старой женщины, на голове которой была связка одежды, приготовленной для стирки, и, приблизившись к ней, вгляделся в неё и увидел, что она из камня, и связка одежды у неё на голове тоже каменная.

А потом я пошёл на рынок и увидал масленика, и весы его были поставлены, и перед ним были всякие товары – сыр и другое, и все это было каменное.

И я увидел, что все торговцы сидят в своих лавках, а люди – одни стоят, другие сидят, и увидел мужчин, и женщин, и детей, и все они были каменные. И я вошёл на рынок купцов и увидел, что всякий купец сидит в своей лавке, и лавки полны всевозможных товаров, и все они – из камня, но только материи подобны ткани паука.

И я стал рассматривать эти материи, и всякий раз, как я брал в руки одежду из материи, она превращалась у меня в руках в развеянную пыль. Я увидел сундуки и, открыв один из них, нашёл в нем золото в мешках и взял мешки в руки, и они растаяли у меня в руках, а золото не изменилось и осталось как было. Я взял его сколько мог и стал говорить себе: «Если бы мои братья были со мною, они бы, наверное, взяли этого золота вдоволь, и мы бы воспользовались этими сокровищами, у которых нет обладателей». А потом я вошёл в другую лавку и увидел, что там ещё больше золота, но не мог уже взять больше, чем взял. Я пошёл с этого рынка на другой рынок и оттуда ещё на другой и так далее и видел всяких тварей разных по виду, и все они были каменные – даже собаки и кошки были из камня.

И я пошёл на рынок ювелиров и увидел там мужчин, сидевших в своих лавках, и их товары лежали перед ними – часть их была у них в руках, а часть в корзинках. И когда я увидел это, о повелитель правоверных, я бросил бывшее со мной золото и взял ювелирных изделий, сколько мог снести.

Я вышел с рынка ювелиров на рынок торговцев драгоценностями и увидел, что купцы сидят в своих лавках, и перед каждым из них корзина, наполненная всякими драгоценностями – яхонтами, алмазами, изумрудами, бадахшаискими рубинами и прочими камнями всевозможных родов, а владельцы лавок были каменные. И тогда я бросил бывшие со мной ювелирные изделия и взял столько камней, сколько мог нести, и я жалел, что со мной не было братьев, которые могли бы взять этих камней сколько хотят.

И я ушёл с рынка драгоценных камней и прошёл мимо больших ворот, расписанных и украшенных различными украшениями. А за воротами были скамьи, и на скамьях сидели евнухи, воины, телохранители, солдаты и судьи, и они были одеты в самые роскошные одежды, но все они были каменные. И когда я прикоснулся к одному из них, одежды осыпались с его тела, точно ткань паука. И я вошёл в эти ворота и увидел дворец, которому нет подобного в постройке и прекрасном расположении. И в этом дворце я увидел приёмную залу, наполненную вельможами, везирями, знатными людьми и эмирами, и все они сидели на скамеечках и были каменные. И я увидел престол из червонного золота, украшенный жемчугом и драгоценностями, и на нем сидел человек в роскошнейших одеждах, на голове которого был венец Хосроев, украшенный дорогими камнями, которые испускали лучи, точно лучи дневного света. И, подойдя к нему, я увидел, что он из камня. Потом я направился из этой залы к дверям гарема. И, войдя туда, увидел диван женщин, и в этом диване я увидел престол из червонного золота, украшенный жемчугом и драгоценностями, и на нем сидела женщина-царица, на голове которой был венец, окаймлённый дорогими каменьями, и её окружали женщины, подобные лунам, которые сидели на скамеечках и были одеты в роскошнейшие одежды, выкрашенные в разные цвета, и тут же стояли евнухи, сложив руки на груди, как будто они стоят, чтобы прислуживать. И этот диван ошеломлял смотрящих, так много было в нем украшений, диковинного убранства и великолепных ковров. В нем висели самые яркие лампы из прозрачного хрусталя, и в каждом из хрустальных котелков был бесподобный яхонт, цену которого не покрыть деньгами. И я бросил, о повелитель правоверных, то, что было со мной, и стад собирать эти камни, и поднял их сколько мог.

И я не звал, что мне взять, а что оставить, так как увидел, что это место подобно сокровищу из сокровищ какого-нибудь города. И затем я увидел маленькую дверь, за которой была лестница, и, войдя в эту дверь, поднялся на сорок ступенек и услышал, что кто-то читает Коран нежным голосом. И я пошёл на этот голос и дошёл до дверей комнаты. И тогда я увидел шёлковую занавеску, украшенную золотыми шнурками, на которых были нанизаны жемчуга, кораллы, яхонты и куски изумруда, и драгоценные камни сияли на них, как сияют звезды.

Голос слышался из-за этой занавески, и, подойдя к занавеске, я поднял её, и передо мной предстала разукрашенная дверь дворца, смущающая мысли. Я вошёл в эту дверь и увидел дворец, подобный сокровищу на лице земли, и в глубине его – девушку, подобную сияющему солнцу посреди безоблачного неба.

И она была одета в самые роскошные одежды и украшена самыми лучшими, какие бывают, драгоценностями. При этом сама была дивно красива и прелестна – стройная, соразмерная, изящная и совершённая, с тонким станом, тяжкими бёдрами и слюной, исцеляющей больного, и томными веками, и как будто её имел в виду в своих словах сказавший:

 
Привет её стану, под одеждой сокрытому,
И розам, в садах ланит её расцветающим!
Как будто Плеяды на челе её светятся,
А прочие звезды – на груди в ожерелий.
Когда б в одеяние оделась она из роз,
Плоды её тела листья роз окровавили б
Когда б в море плюнула, – а море солёное, –
Поистине, слаще мёда вкус моря б сделался.
А если б сошлась она со старцем на костыле,
Поистине, мог бы он льва ярого разорвать.
 

И Абд-Аллах ибн Фадиль продолжал: «О повелитель правоверных, когда я увидел эту девушку, меня охватила любовь к ней, и я подошёл к ней ближе и увидел, что она сидит на высокой скамеечке и читает книгу Аллаха, великого, славного, по памяти, из глубины сердца, а голос её – точно скрип ворот рая, когда их открывает Ридван, и слова, выходя из её уст, рассыпаются, как драгоценные камни, а лицо её дивно прекрасно, красиво и блестяще, как сказал о подобной ей поэт:

 
О волнующий языком своим и свойствами,
Все сильней во мне и любовь к тебе и привязанность.
Твои два свойства любящих расплавят всех –
Дауда звуки и лицо Иосифа.
 

И когда я услышал звуки её голоса при чтении великого Корана (а моё сердце читало в её чарующих глазах привет по слову владыки милосердого), я запутался в словах и не мог хорошо её приветствовать. Мой разум и слух были ошеломлены, и я стал таким, как сказал поэт:

 
Любовь потрясла меня, и речи лишился я,
И в стан я вошёл, чтоб кровь спасти от пролития.
И речи хулителей я слушал лишь для того,
Чтобы страсть свою высказать любимой в словах моих.
 

И затем я набрался стойкости против ужасов любви и сказал ей: «Мир тебе, о госпожа, охраняемая и драгоценность скрываемая. Да утвердит Аллах навеки устои твоего счастья и да воздвигнет опоры твоей славы». И женщина ответила: «И тебе от меня мир, привет и уважение, о Абд-Аллах ибн Фадиль! Приют, уют и простор тебе, о мой любимый и прохлада моего глаза!» – «О госпожа, – спросил я, – откуда ты узнала моё имя? Кто ты сама такая, и что такое с жителями этого города, что они сделались камнями? Я хочу, чтобы ты рассказала мне истину об этом деле, – я дивлюсь на этот город и на его жителей и на то, что в нем не найти человека, кроме тебя. Ради Аллаха, расскажи мне об этом».

И девушка сказала: «Садись, о Абд-Аллах, и, если захочет Аллах великий, я расскажу тебе и сообщу истину об этом деле и истину о деле этого города и его жителей подробно. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха высокого, великого!» И я сел рядом с девушкой, и она сказала: «Знай, о Абд-Аллах (помилуй тебя Аллах!)» что я дочь царя этого города, и мой родитель – это тот, кого ты видел сидящим в диване на высоком престоле, а те, кто вокруг него, – вельможи его правления и знатные люди его царства. Мой отец обладал великой мощью и повелевал тысячей тысяч и сотней тысяч и двадцатью тысячами воинов, а число эмиров его правления – двадцать четыре тысячи, и все это – судьи и обладатели должностей. Под властью моего отца была тысяча городов, кроме селений, поместий, крепостей, укреплений и деревень, и число эмиров арабов, подвластных ему, – тысяча эмиров, а каждый эмир повелевает двадцатью тысячами витязей. У него сокровища, богатства, металлы и драгоценные камни, каких не видел глаз и не слышало ухо…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот восемьдесят третья ночь

Когда же настала девятьсот восемьдесят третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что дочь царя каменного города сказала: «О Абд-Аллах, у моего отца были сокровища и богатства, каких не видел глаз я не слышало ухо. И он покорял царей и губил богатырей и храбрецов на войне и на поле битвы, и его боялись великаны, и смирились перед ним Хосрои. И при всем этом он был нечестивец, предававший Аллаху товарищей и поклонявшийся идолам вместо своего владыки, и все его воины были нечестивцы и поклонялись идолам вместо всезнающего владыки. И случилось, что в один из дней он сидел на престоле своего царства, окружённый вельможами правления. И не успел он опомниться, как вошёл к нему какой-то человек, и диван осветился светом его лица. И мой отец посмотрел на него и увидел, что он одет в зеленую одежду и высок ростом, и руки его спускаются ниже колен, и вид у него почтённый и достойный, и свет сияет от его лица. И этот человек сказал моему отру: «О жестокий, о притеснитель! До каких пор будешь ты обольщён почитанием идолов и станешь пренебрегать почитанием всезнающего владыки? Скажи: «Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед – раб и посол Аллаха». Прими ислам вместе с твоим народом. Оставь поклонение идолам – они не помогут и не заступятся. Не почитают по праву никого, кроме Аллаха, подъявшего небеса без опоры и распростёршего землю по милости к рабам». – «Кто ты, о человек, отвергающий поклонение идолам, что говоришь такие слова? – спросил мой отец. – Разве ты не боишься, что идолы на тебя разгневаются?»

И человек ответил ему: «Идолы – это камни, и не повредит мне их гнев, и не поможет мне их милость. Принеси твоего идола, которому ты поклоняешься, и прикажи каждому из твоих людей принести своего идола. И когда все ваши идолы будут здесь, помолись им, чтобы они на меня разгневались, а я помолюсь моему господу, чтобы он разгневался на них, и вы распознаете гнев творца и гнев твари. Ведь ваших идолов сделали вы сами, и в них вселились дьяволы, и это они говорят с вами из глубины утробы идолов. Ваши идолы сделаны, а мой господь – тот, кто делает, и ничто для него не трудно. Если нам станет ясна истина, – последуйте ей, а если станет вам ясно ложное, – оставьте её». – «Дай нам доказательство о твоём владыке, чтобы мы его увидели», – сказали этому человеку. И он молвил: «Дайте мне доказательство о ваших владыках».

И тогда царь приказал каждому, кто поклонялся владыке из идолов, принести его, и все воины принесли своих идолов в диван, и вот то, что было с ними.

Что же касается меня, то я сидела за занавеской, возвышавшейся над приёмной залой моего отца, и у меня был идол из зеленого изумруда, тело которого было величиной с тело человека, и мой отец потребовал его, и я послала его к нему в диван, и его поставили подле идола моего отца. А идол моего отца был из яхонта, а идол везиря – из камня алмаза. Что же касается начальников войск и подданных, то у некоторых были из бадахшанского рубина, у некоторых из карнеола, а у некоторых из коралла. Некоторые же идолы были из камарийского алоэ, некоторые из эбена, некоторые из серебра, а некоторые из золота, и у каждого из вельмож был такой идол, какой позволяла сделать его душа. Что же касается простого народа из солдат и подданных, то некоторые их идолы были из кремня, некоторые из дерева, некоторые из глины, а некоторые из грязи, и все идолы были разноцветные – жёлтые, красные, зеленые и белые.

И этот человек сказал моему отцу: «Помолись твоему идолу и вот этим идолам, чтобы они на меня разгневались». И идолов рассадили диваном; идола моего отца посадили на золотой престол и моего идола посадили подле него на почётном месте, а других идолов поставили каждого на место его владельца, который ему поклонялся.

И мой отец поднялся, и пал ниц перед своим идолом, и сказал ему: «О мой бог, ты – великодушный владыка, и нет среди идолов большего, чем ты. Ты знаешь, что этот человек пришёл ко мне, чтобы поразить твоё господство, и он издевается над тобой, и говорит, что у него есть бог сильнее тебя, и приказывает нам оставить поклонение тебе и поклоняться его богу. Разгневайся на него, о мой бог».

И он стал просить идола, а идол не отвечал ему и не обращал к нему речи, и мой отец сказал: «О мой бог, не таков твой обычай, так как ты говорил со мной, когда я к тебе обращался. Почему же это, я вижу, ты молчишь и не разговариваешь? Ты рассеян или спишь? Проснись, помоги мне и заговори со мной». И затем он потряс его рукой, но идол не заговорил и не сдвинулся со своего места. И тот человек сказал моему отцу: «Что это, я вижу, твой идол не говорит?» И мой отец ответил: «Я думаю, что он рассеян или спит». – «О враг Аллаха, – сказал тот человек, – как ты поклоняешься богу, который не говорит и нет у него ни над кем власти, и не поклоняешься моему богу, который близок и внимает, присутствует и не исчезает, и не рассеян он, и не спит, и не постигает его воображение? Он видит, но невидим, и он властен над всякой вещью, а твой бог бессилен и не может отразить от себя зла. В него вселился дьявол, битый камнями, который уводил тебя с пути и обманывал, а теперь его дьявол исчез. Поклонись же Аллаху и засвидетельствуй, что нет бога, кроме него, и никому, кроме него, не поклоняются. Никто, кроме него, не достоин поклонения, и нет блага, кроме его блага. Что же касается этого твоего бога, то он не может отразить зло от себя. Как же он может отразить его от тебя? Посмотри своими глазами, какова его слабость».

И этот человек подошёл и стал бить идола по шее, так что тот упал на землю, и царь рассердился и сказал присутствующим: «Этот вероотступник дал затрещину моему богу! Убейте его!» И они хотели подняться, чтобы его ударить, но никто из них не мог подняться с места, и этот человек предложил им ислам, но они не предались Аллаху. И тогда он сказал: «Я покажу вам гнев моего владыки». – «Покажи», – сказали они. И человек простёр руки и сказал: «Бог мой и господин, в тебе моё упование и надежда, ответь моей молитве против этих нечестивых людей, которые поедают твоё благо и поклоняются другому. О истинный, о всевластный, о творец ночи и дня, прошу тебя, чтобы ты превратил этих людей в камни. Ты могуч, не обессилит тебя ничто, я властен ты во всякой вещи».

И Аллах превратил жителей этого города в камни, а что касается меня, то, увидев доказательство этого человека, я обратила своё лицо к Аллаху и спаслась от того, что их поразило.

И этот человек подошёл ко мне и сказал: «Пришло к тебе от Аллаха счастье, и была в этом воля Аллаха».

И он стал меня учить, и я дала ему обет и клятву, и было мне в это время семь лет, а сейчас мне стало уже тридцать лет. И я сказала этому человеку: «О господин мой, все, что есть в этом городе, и все его жители стали камнями, по твоей праведной молитве. А я спаслась, приняв ислам при твоей помощи, и ты мой шейх. Скажи же мне, как твоё имя, и поддержи меня своей поддержкой и добудь мне пропитание». И человек ответил: «Моё имя Абу-ль-Аббас-аль-Хыдр». И затем он посадил своей рукой дерево граната, и оно выросло, принесло листья и цветы и тотчас же дало один плод граната. «Ешь то, чем наделил тебя Аллах великий, и поклоняйся ему достойным поклонением», – сказал этот человек.

И затем он научил меня правилам ислама, правилам молитвы и способу богопочитания и научил меня читать Коран, и вот двадцать три года, как я поклоняюсь Аллаху в этом месте, и каждый день это дерево сбрасывает для меня гранат, и я съедаю его и питаюсь им от одного дня до другого. А аль-Хыдр – мир с ним! – приходит ко мне каждую пятницу. Это он осведомил меня о твоём имени и оповестил меня о том, что ты скоро придёшь ко мне в это место, и сказал мне: «Когда он к тебе придёт, окажи ему уважение и повинуйся его приказу беспрекословно. Будь ему женой, и он будет тебе мужем, и пойди с ним туда, куда он захочет». И, увидев тебя, я тебя узнала, и вот рассказ об этом городе и его жителях, и конец».

И потом девушка показала мне дерево с гранатами, и на нем был плод граната, и девушка съела половину его и дала мне съесть половину, и я не едал ничего слаще, приятнее и вкуснее, чем этот гранат.

А потом я спросил её: «Согласна ли ты на то, что приказал тебе твой шейх аль-Хыдр (мир с ним!), и хочешь ли ты быть мне женой, чтобы я был тебе нужен, и уйдёшь ли со мной в мою страну, и я буду жить с тобой в городе Басре?» И она ответила: «Да, если захочет Аллах великий, я буду послушна твоему слову и покорна твоему приказу, не прекословя тебе». И я взял с неё верную клятву, и она отвела меня в кладовую своего отца, и мы забрали оттуда столько, сколько могли снести, и вышли из этого города.

И мы шли до тех пор, пока не пришли к моим братьям, и я увидел, что они меня ищут. И братья сказали мне: «Где ты был? Ты заставил нас ждать, и наши сердца были тобой заняты».

А что касается капитана корабля, то он сказал мне: «О купец Абд-Аллах, ветер для нас хорош уже некоторое время, и ты задержал наш отъезд».

«В этом нет вреда, – ответил я, – и, может быть, задержка была полезна, так как в моем отсутствии не было ничего, кроме пользы, и я получил исполнение надежд. От Аллаха дар того, кто сказал:

 
Не знаю я, когда направлюсь в землю,
Желая блага, – что меня постигнет, –
Добро ль, к которому стремлюсь упорно,
Иль зло, которое ко мне стремится».
 

И затем я сказал им: «Посмотрите, что мне досталось во время этой отлучки». И показал им, какие у меня были сокровища.

Я рассказал, что видел в каменном городе, и сказал: «Если бы вы меня послушались и пошли бы со мной, вам бы досталось всего этого много…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот восемьдесят четвёртая ночь

Когда же настала девятьсот восемьдесят четвёртая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Абд-Аллах ибн Фадиль сказал путникам и своим братьям: «Если бы вы пошли со мной, вам бы досталось этого много», – они сказали: «Клянёмся Аллахом, если бы мы пошли, мы бы не осмелились войти к царю города». – «С вами не будет беды, – сказал я своим братьям: – Того, что со мной, хватит на нас всех, и это наша общая доля».

И затем я разделил то, что у меня было, на части, до числу всех путников, и дал моим братьям и капитану и взял себе столько же, сколько получил каждый из них. Я дал немного слугам и матросам, и они обрадовались и пожелали мне блага, и все удовлетворились тем, что я им дал, кроме моих братьев, – их состояние изменилось, и их глаза заблестели. Я заметил, что жадность овладела ими, и сказал им: «О братья, мне кажется, что то, что я вам дал, вас не удовлетворяет. Но я ваш брат, и вы мои братья, и между нами нет различия. Мои деньги и ваши деньги – одно, и когда я умру, никто не наследует мне, кроме вас».

И я начал их успокаивать, а потом привёл ту девушку на корабль и, отведя её в трюм, послал ей кое-чего поесть, а сам сел беседовать с моими братьями. И они спросили меня; «О брат мой, что ты хочешь делать с этой девушкой, столь дивно прекрасной?» И я ответил: «Я хочу записать с ней свою запись, когда приеду в Басру, и сделать великолепную свадьбу и ввести её к себе». И один из братьев сказал мне: «О брат мой, знай, что эта девушка дивно прекрасна и красива, и любовь к ней запала мне в сердце. Я хочу, чтобы ты мне её отдал, и я бы на ней женился». И второй брат сказал: «Я тоже! Дай мне её, чтоб я на ней женился». И я ответил: «О мои братья, она взяла с меня клятву и обещание, что я на ней женюсь, и если я отдам её одному из вас, я буду нарушителем клятвы между мной и ею, и, может быть, это сокрушит её сердце, так как она пришла ко мне лишь с условием, что я на ней женюсь. Как же я выдам её замуж за кого-нибудь другого? Что же касается того, что вы её любите, то я люблю её больше, чем вы, хотя она для меня – случайная находка, и того, чтобы я отдал её кому-нибудь из вас, никогда не будет. Но когда мы приедем благополучно в город Басру, я присмотрю для вас двух девушек из лучших девушек Басры и просватаю их за вас. Я дам вам приданое из своих денег и сделаю общую свадьбу, и мы все трое войдём к нашим жёнам в одну ночь. Отвернитесь от этой девушки: она – моя доля».

И братья промолчали, и я подумал, что они согласились с тем, что я им сказал.

И затем мы поехали, направляясь в землю Басры, и я послал девушке еду и питьё, и она не выходила из трюма корабля, а я спал между моими братьями на палубе.

И мы ехали таким образом в течение сорока дней, пока не показался перед нами город Басры. И тогда мы обрадовались, что приближаемся к нему, и я доверял моим братьям и полагался на них (а не знает сокровенного никто, кроме великого Аллаха). И я спал в эту ночь и был погружён в сон, и не успел я опомниться, как почувствовал, что меня несут на руках эти мои братья, и один держит меня за ноги, а другой за руки, и они сговорились утопить меня в море из-за этой девушки. И когда я почувствовал, что они несут меня на руках, я сказал им: «О мои братья, почему вы делаете со мной такие дела?»

И они ответили: «О маловоспитанный! Как это ты продаёшь наше расположение за девушку! Мы бросим тебя из-за этого в море». И они бросили меня в море».

И Абд-Аллах обернулся к собакам и спросил их: «Правда ли то, что я сказал, о братья, или нет?» И собаки опустили головы и зарыли, как бы подтверждая его слова, и халиф очень удивился этому.

И затем Ибн Фадиль сказал: «О повелитель правоверных, когда они бросили меня в море, я достиг дна, а потом вода выбросила меня на поверхность моря. И не успел я опомниться, как большая птица, величиной с человека, опустилась ко мне и, подхватив меня полетела со мной по воздуху. И я открыл глаза и увидел себя во дворце с возвышающимися колоннами, высоко построенном и расписанном роскошными надписями, и были в нем лампы из драгоценных камней всевозможных видов и цветов, и там находились невольницы, которые стояли, сложив руки на груди. И вдруг я увидел женщину, сидевшую между ними на престоле из червонного золота, украшенном драгоценными камнями и жемчугом. И на ней были одежды, на которые человек не может смотреть глазами, так сильно сияют на них драгоценности, и стан этой женщины охватывал пояс, цены которого не покрыть деньгами, а на голове у неё был венец из четырех кругов, который смущает разум и мысль и похищает сердца и взоры.

И птица, которая подхватила меня, встряхнулась и сделалась женщиной, подобной сияющему солнцу, и я внимательно всматривался в неё и вдруг вижу – это та, что была на горе в виде змеи, и с ней сражался дракон, обвиваясь хвостом вокруг её хвоста, а я, когда увидел, что дракон победил её и одолел, ударил его камнем.

И женщина, что сидела на престоле, спросила её: «Зачем ты принесла сюда этого человека?» И девушка сказала: «О матушка, это тот, кто был причиной спасения моей чести между дочерьми джинов». И затем она спросила меня: «Знаешь ли ты, кто я?» И я сказал: «Нет». И девушка молвила: «Я та, что была на такой-то горе, и чёрный дракон сражался со мной, желая растерзать мою честь, а ты его убил». – «Я видел с драконом белую змею», – сказал я. И девушка молвила: «Это я была белой змеёй, но я – дочь Красного Царя, царя джинов, и моё имя Сайда. А та, что сидит, это моя мать, и имя её Мубарака, жена Красного Царя. Дракон, который со мной сражался и хотел растерзать мою честь, – везирь Чёрного Царя по имени Дарфиль, и он безобразен видом. Случилось, что когда он увидел меня, он меня полюбил и посватался за меня у моего отца, и мой отец послал ему сказать: «А каков твой сан, о обломок везирей, чтобы тебе жениться на дочерях царей?»

И везирь разгневался на это и дал клятву, что он непременно опозорит мою честь по злобе на моего отца, и стал ходить по моим следам и следовать за мной, куда бы я ни шла, желая опозорить мою честь. У него произошли с моим отцом великие войны и страшные распри, и мой отец не мог его одолеть, так как Дарфиль был коварный притеснитель. И всякий раз, как он прижимал моего отца и хотел его захватить, мой отец убегал от него. И наконец мой отец обессилел, а я каждый день принимала другой вид и цвет. И всякий раз, как я во что-нибудь превращалась, везирь превращался во что-нибудь противоположное. И когда я убегала в какую-нибудь землю, он чуял мой запах и настигал меня в этой земле, так что я перенесла из-за него великие тяготы. И я превратилась в змею и ушла в те горы, и тогда везирь превратился в дракона и последовал за мной, и я попала ему в руки. Он боролся со мной, и я боролась с ним, пока он меня не утомил и не сел на меня, и он был намерен сделать со мной то, что хотел, но ты пришёл и ударил его камнем и убил. И тогда я превратилась в девушку, и показала себя тебе, и сказала: «Я обязана тебе благодеянием, которое пропадёт только у детей разврата». И когда я увидела, что твои братья сделали с тобой эту хитрость и бросили тебя в море, я поспешила к тебе и спасла тебя от гибели, и тебе подобает уважение от моей матери и от моего отца».

И она сказала: «О матушка, оказывай ему уважение за то, что он спас мою честь». И её мать молвила: «Простор тебе, о человек! Ты оказал нам благодеяние, за которое заслуживаешь уважение». И она приказала принести мне одежду из сокровищницы, стоящую множество денег, дала мне много дорогих каменьев и металлов, а потом сказала: «Возьмите его и отведите к царю». И меня взяли и отвели к царю в диван, и я увидел, что он сидит на престоле, и перед ним стоят мариды и духи, и, увидев его, я отвёл глаза, так много было на нем драгоценностей. А царь, увидев меня, поднялся на ноги, и все воины поднялись, из уважения к нему, а потом он приветствовал меня и сказал: «Добро пожаловать!» – оказав мне крайнее уважение, и дал мне часть тех богатств, которые были у него. И затем он сказал кому-то из своих приближённых: «Отведите его к моей дочери – пусть она доставит его в то место, откуда она его принесла». И меня взяли и отвели к Сайде, его дочери, и она подняла меня и полетела, захватив те блага, которые были со мной, и вот что произошло со мной и с Сайдой.

Что же касается капитана корабля, то он проснулся от всплеска, раздавшегося, когда меня бросили в море, и спросил: «Что это упало в море?» И мои братья заплакали, и начали бить себя по груди, и сказали: «О, погибель нашего брата! Он хотел исполнить нужду на краю корабля и упал в море». И потом они наложили руку на мои деньги, и возникло между ними разногласие относительно девушки, и каждый из них говорил: «Никто не возьмёт её, кроме меня!» И они стали препираться друг с другом и не вспомнили о своём брате и его потоплении, и прошла их печаль о нем, и когда это было так, вдруг Сайда опустилась со мной на середину корабля…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.