Текст книги "Одиннадцать"

– Что ещё?

Тот указал пальцем на аптечку в углу зала над столом – из неё Ефим пластырь доставал. До аптечки от директора было примерно такое же расстояние, как и от Ефима до директора.

– Вертикальная или горизонтальная? – спросил директор.

– Что «вертикальная или горизонтальная»? – не понял Ефим.

– Полоска на крестике, – пояснил директор, кивая на красный крест, нарисованный на деревянной дверце аптечки.

Ефим посмотрел на крестик.

– Ну, вертикальная…

Директор – «Сломанное Ухо» сделал почти незаметное глазу, но очень резкое и короткое движение. Свист, и …

Острая звездочка «сюрикэн» вонзилась в дверцу в аккурат по вертикальной полоске.

«Да, – подумал Ефим, – в горизонтальную было бы сложнее попасть. Надо было в горизонтальную сказать…»

Директор смотрел на Ефима из-под лобья. Его глаза улыбались, хотя лицо оставалось серьезным.

– И хули? – пожал плечами Ефим. – Молодец! Потом научишь!

* * *

– Ну и постояльца ты нам подсунул, Владимир Павлович! – директор спортивного комплекса, Геннадий Валерьевич, сидел за своим директорским столом и просматривал в своём компьютере запись всего того, что происходило вчера вечером в его залах. Он уже не первый раз её просматривал, силясь понять причину Сашиного поражения. Но так ничего не мог сам себе объяснить – всё было, как на ладони, и она не должна была проиграть! Но проиграла. Когда-то, теперь уже для всех давно, а для него, как вчера, он тоже проиграл в финале Олимпиады сопернику, который был явно слабее его. Это было всегда загадкой для профессионального спортсмена, каким был Геннадий Валерьевич. И это его злило.

Владимир Павлович повесил своё пальто в шкаф, поставил кейс на край стола и присел рядом с директором полюбопытствовать, что же там, в компьютере такого, что так удивляет Геннадия? Наверное, его протеже что-то вчера начудил:

– Что тут у нас?

– Вот – полюбуйся! – Геннадий включил момент, где Ефим топит Сашку.

Прищурившись, внимательно вглядываясь в монитор, Владимир Павлович во всех четырех картинках (четыре камеры стоят в бассейне) увидел то, от чего он остался доволен. Дойдя то места, когда Ефим швырнул окурок в объектив, оскалился и помахал ручкой, Владимир Павлович хмыкнул и попросил остановить.

– Это впервые? – спросил он у Геннадия Валерьевича.

– Первый раз за два года, – ответил директор.

– Чудненько! А как всё началось?

Геннадий переключил запись в самое начало, на то место, где Ефим подглядывает в приоткрытую дверь тира.

Не пропустив ни одного мгновения, вновь, ещё раз просмотрев последнюю сцену в бассейне, Палыч задумчиво сказал:

– Странно – он не должен был победить!

– Вот именно! – поддержал его тут же директор. – Вот именно! Непонятно, что он сотворил!

– Что он сотворил – понятно. Он сам рассказывает, что он сотворил. Это у него уже было с собакой. Но как он грамотно тот случай сюда перенес. Ты заметил?

– Да чепуха какая-то! Она не должна была проиграть! Сами видите – у него не было шансов…

– Где она? – Владимир Павлович вспомнил об Александре.

– У себя.

– Зови.

Геннадий Валерьевич нажал нужную кнопку на своём директорском пульте, занимавшем приличную площадь его стола, и почти сразу же в дверь постучали.

– Входи, входи, – крикнул он.

Дверь бесшумно открылась, вошла Саша. Её голова была перемотана, как на картине про героев-защитников Севастополя.

– Присаживайся, – предложил директор.

Она присела за стол, положив руки на колени, не касаясь столешницы.

Владимир Павлович присел напротив неё.

– Как ты? – спросил он по-отечески, но явно без сочувствия. (Она это чувствовала – им всем, наверно, радостно, что нашелся хоть один мужик, который ей «наподдавал», как они выражались).

– Нормально, – спокойно ответила она и посмотрела в глаза Палычу.

Тот непроизвольно улыбнулся – такого черного синяка он никогда не видел на столь милом, когда-то (до синяка), но распухшем теперь, личике. Сейчас она была карикатурным персонажем амазонки, попавшей в засаду. Ох, и сильно же она попала! «Нет, – подумал он, – действительно, прав, кто говорит, что война не для женщин!» А вслух произнес:

– Больно?

– Нет! Смотрится страшнее, чем на самом деле болит. Кожа нежная, девичья, – с сарказмом говорила она, – вот и опухла моментально. А вообще-то – ерунда. Верите?

– Верю, конечно! Тебе ли не верить? Ты у нас проверенный боец…

– Видели, какой я боец? – не затягивая в долгий ящик, Саша сама перешла к нужной теме, которую корректный Палыч не знал, с чего начать. – Что скажете?

Палыч был благодарен ей за этот переход.

– Скажи мне, почему так произошло? Он же не должен был… У него же нет ничего – ни подготовки, ни сил, ни выносливости – ничего. Он был пьяный… и прилично! Он не мог тебя… обыграть!

– Не знаю, – Саша положила локти на сто. – Сама не пойму. Мне должно было хватить минуты, чтобы его отключить. А мы провозились минут десять… Плюс он меня чуть не утопил… Не понимаю!

– Вы провозились тринадцать с половиной минут! – вставил директор. – И за это время он нашел способ тебя утихомирить! Скажи спасибо, что это тренировочный бой – так бы он ещё и отжарил тебя и башку тебе открутил!

– Спасибо, ГВ! – зло ответила Александра. – Насмотрелся, наверное, на мою аппетитную попку? Всю ночь глаз с монитора не спускал?

И она засмеялась над последним словом.

Но болела голова, и девочка быстро затихла.

– Ты бы лучше…

– Не ссорьтесь! – перебил директора Владимир Павлович.

И обратившись серьезно к Саше, спросил:

– Как думаешь – почему так?

– Повезло ему – можно было бы сказать. Но он сам рассказал, что уже подобное предпринимал – значит шёл осознано на это. И быстро сориентировался в критической для него ситуации. Хотя за это время он должен был задохнуться… А я не смогла выжать его… А он ведь курит! Не пойму! Да и в самом начале – он без разговоров, оценив мое преимущество, влепил мне стрелу в лоб, чтобы оглоушить. Так не поступал ещё никто – все считали, что с девочкой справятся без подручных средств и легко. Этот раздумывать не стал, всё рассчитал, всё понял, всё взвесил в долю секунды. И ещё – он не хотел меня бить, но унизить у него было желание, как бы на место меня поставить. А точнее, удовлетворить свое любопытство. Он, как будто, рассматривал меня, чтобы понять, нужна ему такая игрушка или нет. Раздев, он как доктор пробегался по мне глазами и пальцами. Без слюней! Даже обидно чувствовать себя выставленной напоказ, как шлюха на продажу. Насиловать бы не стал, но если не понравилась бы, то от досады ударил бы в лицо кулаком или пнул бы, чтобы я не зазнавалась – мне так кажется. Но не сделал этого – значит, наверное, понравилась. Или что-то ещё…

Владимир Павлович с интересом выслушал всё это, потом повернулся к «ГВ» и спросил:

– А ты как думаешь?

– Она права. Я внимательно (и он осекся)…. просмотрел запись – она права! – он зло глянул на Сашу, так как теперь его слова имели и другой смысл.

Саша улыбалась. Хотя это и было не очень-то симпатично с её-то синяком и перемотанной головой, как у чапаевца, но она с удовольствием улыбалась!

Владимир Павлович поднялся и стал расхаживать по кабинету, потирая подбородок и глядя себе под ноги. Размышлял. Потом остановился, поглядел на всех сверху и спросил:

– Как считаете, это – ОН?

– Похоже! – ответил директор.

– Не знаю! – Александра покачивала головой. – Я – не пойму. Мягкий, алкоголик, сейчас в библиотеке сидит, чего-то пишет… липкий какой-то. И в то же время, не скучает, не скулит, не пытается выбраться от сюда, находит себе занятие, и, что самое непонятное – стреляет, рубится, плавает, ползает по стене без страховки и на маты не валится. Не пойму! Хотя тест он прошел, мне кажется.

– Прошел! – согласился Владимир Павлович. – Включай его на второй круг – проверим. Точнее, будем проверять – может, справится. Если справится – то, значит, мы ЕГО нашли. А, как считаете?

– Включаем. Такого давно не было – любопытно! – согласился Геннадий Валерьевич.

– А кто он сейчас? – спросила Саша.

– Да, – поддержал её ГВ, – кто он сейчас? Что за чудо, которое нашу Сашу распяло в голом виде на штанге?

– Когда ж вы уйметесь? – улыбнулся Владимир Павлович, глядя, как эти двое глядят друг на друга.

– Он хочет, чтобы я с ним переспала! – заявила Саша, кивнув на Геннадия Валерьевича. – Давно мечтает! А я из принципа не буду.

– Нужна ты мне! – парировал директор. – У меня таких, как ты – миллион. Вон иди со своим победителем (Это слово было сказано с таким нажимом, чтобы принести разочарование Саше!) переспи, он это заслужил!

– С удовольствием!

– Может, ты по этому-то и проиграла?

– Может, ты по этому бабу в бой кидаешь, что сам уже ни на что не способен?

– Что?! – директора подбросило со стула.

– А то! Чего тут непонятного?..

– Хватит! – громко крикнул Палыч. – Надоели! Дело делать надо, а не спорить – оба хороши! Где он сейчас?

– В библиотеке, – директор сел на место.

– Вот видите – Он работает, а Вы тут грызетесь! – зачем-то без всякой логики заметил Палыч. – Давайте так, вы его готовите по полной программе! Договорились? Геннадий, ты за полгода сможешь из него человека сделать?

– Я из него чего хошь сделаю! За месяц! Только скажите!

– Не надо за месяц. Подготовь его к июню по полной программе! Чтобы курить бросил, пить перестал и был готов ко всему и на всё. Сможешь?

– Смогу! – не задумываясь, подтвердил директор.

– Теперь ты, Саша! – Палыч повернулся к Александре. – Говоришь, он на тебя глаз положил? Очень хорошо! Днем и ночью (ночью, если сама захочешь, конечно) будь с ним рядом. У тебя теперь персональный ученик – учишь его всему, что сама умеешь или сочтешь, что ему необходимо. Но очень хорошо учишь, классно учишь! Уверен – он пройдет дальше! Это – ОН! Я чувствую! Поняла?

– Поняла! – ответила Саша.

– Хорошо! Всем всё понятно?

– Всем, – ответил за всех директор.

– Вот и чудно! На этом всё – работайте. Я на связи.

Владимир Павлович достал из шкафа пальто, надел его, пожал руку директору и положил на секунду на Сашино плечо свою ладонь:

– Н-да,… Работайте! Удачи.

Вышел за дверь.

Дверь бесшумно закрылась, щелкнув.

Саша и ГВ посмотрели друг на друга… и громко засмеялись: Она была смешна с её перемотанной башкой и подбитым, почти черным, как у бичихи, глазом, а Он – был просто смешон – обломился мальчонка!

… Следующий день Ефим провел в плохом физическом состоянии. Инструкторша его всё же хорошо отметелила, – всё болело и ныло. Вначале он бродил от холодильника до кровати и от кровати до туалета пол дня день, щелкая пультом телевизора. Ближе к обеду он сходил в библиотеку, которая на базе тоже оказалась, и полистал разные книжки, размышляя над заданием Палыча. Пить вообще не хотелось, даже пива! Но сигареты кончились. К счастью, к обеду ему привезли от Владимира Павловича подарок в виде блока лёгкого Marlboro (последнего для него на долгое время), и инструкцию на понедельник. Оказалось, что в понедельник, когда наступит раннее утро, он должен будет сдать кровь, мочу и всё остальное, что потребуется – а это значит, что сегодня – воскресенье провести абсолютно без спиртного, «чтобы результаты анализов были корректными», и утром в понедельник ничего не употреблять в пищу. Честно говоря, по утрам он вообще никогда не ел – сигаретка и стакан чая в лучшем случае, чаще – только сигаретка и – «по коням!». Так что, это – не проблема. Кроме того, в размашисто исписанном листке инструкции ещё говорилось, что он должен пройти массу проверок, неимоверное количество различных диагностических обследований, чтобы «высококлассные специалисты» могли достоверно оценить его состояние. На хрена всё это надо – не говорилось. Да Ефим особо и не переживал – всё нормально – спи, отдыхай, телевизор смотри, вот только голова немножко гудит и девочек… впрочем, таких девочек, как здесь – лучше не надо. И он завалился в кровать с сигареткой во рту.

В понедельник база наполнилась народом – врачи, обслуга, какие-то парни… Ефим сдал утренние анализы, потом начались тесты и обследования. Он, обмотанный проводами и утыканный присосками, бегал, прыгал, плавал, лазал, шагал по ступенькам, или всякая такая дребедень на: «Раз, два, три, откройте рот, скажите: „А-а-а“». Один врач предложил ему сдать пункцию. «Хуюнцкию – ответил Ефим. – Пункцию тебе!» От него тут же отстали, и на этом инцидент был исчерпан…

Короче, до позднего вечера день был забит процедурами, а вечером все куда-то резко испарились, и база опять опустела. Эхо снова начало гулять по коридорам в тусклом мигании неоновых ламп дежурного освещения. «Ау!» «Ау-ау, – в ответ, – чего, блин, разорался?!»

Весь день, как ни пытался Ефим разглядеть Сашу, он нигде её не разглядел – вот тебе и «Ау»! «Уволили, девку!» – решил Ефим, и немного пожалел её – она ему нравилась. Вот так-то!

Часов в десять позвонил Палыч, поздравил с его «чудным» здоровьем, сказав, что все тесты и проверки Ефим прошел по «достаточно высокой оценке для его возраста и комплекции» (что за намеки, Палыч?!) и пообещал завтра появиться. «А пока – отдыхай!» – посоветовал он и отключился.

И Ефим достал из холодильника баночку, холодного пива и начал отдыхать.

«Щелк, тыщщщщььььь, буль-буль-буль» – холодные пена и пиво потекли золотистой, тоненькой струйкой из алюминиевой «башни» в горячее горло.

Ефим закурил и развалился в кресле, вытянув ноги. Благодать!

Зазвонил телефон. Местный телефон. Его сотовый вообще забыл, что такое звон.

Ефим поднял трубку.

– Аллё?

– Привет.

Ефим узнал её голос. Подпрыгнул? Нет – просто спину оторвал от спинки кресла. Что-то щелкнуло внутри, ёкнуло и моментально проскочило от головы к сидению. Он сглотнул пиво, чуть не захлебнувшись от газов (и на хрена в пиве газы?!), и ответил:

– Здорово.

– Узнал?

– Конечно.

После небольшой паузы:

– Поужинаем сегодня вместе?

– Давай! – он обрадовался! – Во сколько?

– Через пять минут, – она не знала, что ещё добавить, поэтому уточнила: – Хорошо?

– Хорошо, – он поставил банку на стол. – А где?

– У меня?

– У тебя? – это было неожиданно, Ефим хмыкнул. – А драться будем?

– Если захочешь.

– А ты – захочешь?

– Нет. Боюсь утонуть!

Ефим, хоть и понимал, что она шутит, но остался доволен ответом. Он улыбнулся, ещё глотнул пивка, но, уже не захлебываясь от радости и гордости за самого себя, спросил:

– А где тебя искать? Где это – «у меня»?

– Я живу напротив твоего номера. Дверь с цифрой двадцать два.

Вот те раз! Всё это время она была рядом, а он ни сном, ни духом!

– Правда?

– Открой дверь.

Ефим встал, сделал несколько шагов с трубкой у уха, открыл входную дверь.

Напротив, через коридор в трех метрах от него, в проеме двери, облокотившись на косяк, тоже с трубкой у уха, стояла милая девушка в легком платье, которое ей, кстати, очень шло и классно подчеркивало фигуру. Девушка улыбалась.

Ефим бросил свою телефонную (да что ты заело!) трубку в кресло, широкими шагами пересек коридор, обнял девушку, как будто давно ждал с ней этой «неожиданной» встречи, и расцеловал (да будь, что будет – он её хотел, и всё тут!).

Она не сопротивлялась. Тоже обняла его.

Потом он отступил на шаг, глупо улыбнулся, вдруг увидел свежий, небольшой шрам над её бровью, взял её лицо в ладони, прикоснулся губами к шраму, и попросил: «Прости меня, пожалуйста!»

У неё заблестели глаза, наполняясь слезами. «Ничего!» – тихо сказала она и прижалась к его плечу щекой.

Он гладил её волосы.

– Я искал тебя, – прошептал он.

– Я знаю.

– Следила?

– Да.

Взяв за плечи и немного отодвинув её от себя, он посмотрел ей в глаза:

– А почему не появлялась?

– Ждала, когда синяки сойдут, – и она пальцем прикоснулось к щеке под правым глазом – там сиял большой синяк, которого Ефим и не заметил сразу.

– Прости, – он снова прижал её к себе, жалея, что вообще задал эти вопросы.

– Ерунда, – она незаметным движением дала понять, что пора бы её отпустить.

И он отпустил.

– Зайдешь?

– Конечно! – ответил Ефим.

Она сделала шаг назад в глубину своего номера.

Он шагнул за ней.

И вошел.

Дверь бесшумно закрылась.

У наблюдателя на мониторе номер двадцать два исчезли звук и изображение – кто-то вырубил питание.

Наблюдатель улыбнулся и сообщил о происходящем директору.

Директор отреагировал спокойно, сказал: «Ничего не предпринимать – так надо!», а когда положил трубку, произнес с горечью и злостью «Сука ебучая!»

(Наблюдатель это отчетливо слышал по другому «каналу связи»!)

Глава пятая
Две единицы

– Ну, как ты тут время проводишь, Ефим Тимофеевич? Не скучаешь? – Владимир Павлович, доставал из своего кейса какие-то документы. – Надеюсь, с пользой? Вот результаты твоих анализов.

Ефим улыбнулся и глубоко сел в кресло.

– Заскучаешь тут! Прожитое время, уважаемый Владимир Павлович, прошло, как нельзя лучше, с пользой, – Ефим дурачился, он был рад увидеть Палыча. – Я выстрелом из лука попал девочки точно в лоб, потом мы подрались, потом я её чуть не утопил, а после привязал голой к штанге за шею и шлёпал, где не надо, говоря при этом гадости и наставления. Но всё обошлось и закончилось довольно романтично – теперь мы любовники.

– Вот как? – Владимир Павлович улыбнулся.

– Да-да, – подтвердил Ефим. – Еще я немного поработал в библиотеке на досуге, просматривая старинные гравюры и рисунки, чтобы выполнить ваше поручение.

– И как? Успешно?

– Конечно – чего сложного. Вот, – Ефим положил на стол два исписанных листка.

– Любопытно, – Владимир Павлович взял листы.

Инструкция по выживанию в далеком прошлом (наброски)

«Товарищи!

Это очень серьезная и ответственная миссия! А посему:

Общефизическая подготовка.

То есть, Вы должны уметь защитить себя ни только и не столько с помощью технических средств, но, скорее всего, Вам придется полагаться только на собственные силы, выносливость, силу воли, духа и характера. А, как известно, воспитание силы воли происходит посредством преодоления препятствий, то есть воспитание духа через воспитание тела. В физическом отношении Вы должны быть гораздо более подготовлены, чем большинство тех, кто вас будет окружать (в любом смысле этого слова). У Вас, наверняка, уже есть достаточно неплохие навыки и подготовка (иначе бы вы сюда не попали!), но, тем не менее. Вам предстоит: много ходить, бегать, подниматься в горы, на скалы, плавать, в том числе и под водой, прыгать в воду и ни только, развивать гибкость и мастерство рукопашного боя. И это лишь маленькая толика, того, что Вам на самом деле предстоит преодолеть во время общефизической подготовки. Мастеров спорта я из вас делать не собираюсь, но в необходимом тонусе ваше тело находиться будет. Уверен, среди Вас уже есть мастера.

Далее:

Умение работать с оружием и другими подручными предметами.

Надеюсь, понятно, что Вас ждут тренировки с использованием в качестве средств защиты ножа, меча, копья, топора, лука, пращи и тому подобных вещей, вплоть до обыкновенной палки или сучка. Но именно, как средств защиты, я подчеркиваю. Попробуйте избегать использования своих навыков, как средства нападения,… насколько это возможно.

Ещё:

Умение управлять транспортными средствами: лошадью, повозкой, телегой, санями, плотом, гребным и парусным судном, то есть всеми транспортными средствами, которые будут во время выполнения ваших заданий. Их не так много.

Далее, как у бойскаутов:

– Ориентирование на местности;

– Определение погоды (Важный фактор – небо Вам заменит телевизор);

– Преодолениеестественных и искусственныхпрепятствий: горы, реки, болота, завалы, стены, укрепления и тому подобное;

– Добывание пищи: способы и методы охоты, рыбалки, собирательства, изготовления и применения ловушек, умения выслеживать дичь, читать следы, загонять живность, охотится из засады и тому подобное, вплоть до охоты на крупных хищных зверей с тем набором оружия и навыков, которые у Вас имеются;

– Организация ночлега: строительство жилья, обустройство быта, ремонт личных вещей и изделий;

– Оказаниенеобходимой медицинской помощи себе и другим.

И многое другое, что постепенно и незаметно, параллельно с перечисленным, Вы освоите.

В разделе «избежание Болезни»:

– Прививки, само собой – необходимый и максимально возможный курс.

– Адаптация к условиям непривычной для Вас жизни: от обуви до зубочистки.

– Диета – специфические условия питания. Боюсь, Вам придется забыть о майонезе, кетчупе и тому подобном. Даже о картошке – Колумб её ещё не подвозил!

– Защита от ядов, опухолей, нагноений;

– Знание народной медицины и лекарственных трав и растений;

– Закаливаниеорганизма от такой мелочи, как простуда, но очень мешающей в определенных моментах.

Я не хочу перечислять всё, что Вам предстоит, чтобы не отнимать ваше время и энергию понапрасну, но обязан сказать, что с этой секунды Вы все некурящие и такая вещь, как расческа и ножницы будут Вами забыты на некоторое время.

Пожалуй, у меня всё. Спасибо за внимание.

Прошу пройти вот в эту дверь, которая приведет вас в зону карантина.

До новых встреч………»

– Очень даже неплохо! – похвалил Владимир Павлович. – Очень! Молодец. Похоже, пришло время тебе узнать кое-что – я для этого сегодня и приехал. Собирайся, пошли.

– А там, куда мы пойдем, пиво пьют?

– Там можешь делать всё, что хочешь. А вот если ты дашь добро, тогда уж извини – режим, диета и дисциплина. Ну, пошли-пошли – на месте разберемся.

– Далеко идти-то? По улице? Кстати, я давненько на воле не был, как бы мне ключик смастырить от входной двери, а? А то, я уже задыхаюсь, как рыба в аду! – и Ефим показал, как в аду задыхается рыба.

Владимир Павлович рассмеялся.

– Пошли, рыба, тут недалеко – по коридору налево. С ключиком чего-нибудь придумаем.

– Вот це дело! – Ефим напялил на босу ногу кроссовки. – Моя готова!

Недалеко по коридору налево оказался кабинет директора базы.

– О, да это же кабинет Сломанного Уха!

– Кого-кого? – Владимир Павлович остановился.

– Сломанное Ухо – борец, наверное, – уточнил Ефим.

– Он не просто «борец, наверное» – он серебряным призером Олимпийских игр по вольной борьбе был в своё время, – проинформировал Владимир Павлович.

– То есть, самый лучший из участников Олимпиады по этому виду спорта! – воскликнул Ефим, изображая всем своим видом изумление. – Молодец!

– Что значит «лучший из участников»? – спросил его Владимир Павлович.

– Он занял второе место, так?

– Да.

– Ну, так вот – лучший из участников.

– Не понял! – Владимир Павлович пригладил бородку. – Поясни.

– Чего тут пояснять? «Вице чемпион Олимпиады!» Не знаю таких! Чемпионов – знаю. Вице – нет! «Главное не победа, главное – участие!» Отмазка для слабаков! Фигня! На Олимпиаде – главное Победа! Есть только один чемпион, второе, третье, десятое место – фигня! Ты – либо Олимпийский Бог, либо – участник. Второе место – это лучший из участников. Сломанное Ухо – всего лишь лучший, пусть, самый лучший, но из участников. Вот так!

– Ты только ему такое не скажи – расстроится! – посоветовал (точнее – предупредил) Палыч.

– Вот и отлично – как только решу его расстроить, тут же и ляпну!

– Как знаешь, – Палыч покачал головой. – Ну да ладно, – заходим.

И Владимир Павлович открыл тяжёлую дверь.

В кабинете были двое: Сломанное Ухо и ещё какой-то мужик.

– Здравствуйте! – поприветствовал их Ефим.

– Здравствуйте, – ответил за всех незнакомец. – Меня зовут, Георгий Григорьевич. Я психолог.

– Ну, что я говорил? В строчку! – улыбнулся Ефим. – Как чувствовал.

– Не понял, – сказал Георгий Григорьевич.

– Мне бы только имя с отчеством не перепутать – у меня с этим вечная проблема. Ничего, если я вас случайно ни так назову?

– Ничего.

– Вот и ладненько, – Ефим пожал его неожиданно крепкую руку.

Потом он пожал руку «директора», и присел за большой полированный стол.

– Ну, что у вас там? Показывайте, чего принесли! Чем торгуете? – Ефим достал сигарету. – Я закурю?

Сломанное Ухо хотел было возразить, но ГГ, как окрестил его про себя Ефим, сказал:

– Конечно.

– Спасибо. Кто-нибудь ещё будет? – Ефим первым делом, естественно, обратился к ГГ, остальные не курили – он это знал.

– Нет, спасибо, я не курящий, – ответил Григорьевич Георгий.

– Я так и думал! – Ефим смачно выпустил дым в потолок. Ему нравилось раздражать Сломанное Ухо.

Когда все расселись (а расселись все сразу же и быстро) Георгий (так по-простому для себя назвал его в эту секунду Ефим) задал неожиданный, но не совсем не непредвиденный вопрос:

– Чтобы вы делали, Ефим Тимофеевич, если б вам реально предложили командировку в прошлое?

– Вы это серьезно?

– Абсолютно!

Ефим решил повеселиться – они его уже смешили! И он переспросил:

– В прошлое?

– Да, – подтвердил ГГ.

– Реально?

– Да.

– Без наебалова?

– Точно, – немного не ожидав такого вопроса, но тем не менее, безропотно его «проглотив», подтвердил Георгий Г.

– Согласился бы!

Небольшая пауза. Эти трое посмотрели друг на друга. А ГГ не унимался:

– Понятно. Хорошо. Но «Чтобы вы делали» – означает, как бы ты готовились, как бы себя тренировали, чтобы планировали взять с собой?… Понимаете?

– А! В этом смысле? Понимаю. Далеко в прошлое-то?

– А это имеет значение?

– Конечно. Одно дело, когда ты председатель ГубЧК в Одессе, и в цветущем мае стоишь на балконе, а у стола в глубине комнаты сидит подозреваемая во всех антиреволюционных грехах княгиня «N» – это одно. Другое дело, когда тебя – на галеру и – в Карфаген. Понимаете?

– И в чем разница?

– В Одессе мне нужен будет только маузер и спирт, а в Карфаген без «Калашникова», бронежилета и ящика гранат я не поеду. Еще мне понадобятся спички, палатка, бинокль, саперная лопатка для почесывания тела, нарубленное золото и серебро, пара сапфиров, хороший, бронзовый чан, чтобы я мог принимать ванны…

– Ну, всё-всё – вас понесло! А если ничего с собой взять невозможно? Тогда как?

– Серьезно?

– Да.

– Тогда, нужно подумать… Если бы мне пришлось готовить кого-нибудь к такому путешествию, то, пожалуй, я бы прочел короткую (а может быть, если хорошо подготовиться, то и длинную) вводную лекцию, олухам, которые на это дело согласились… или попросил бы у Владимира Павловича листочек в котором уже всё давно написано. Попросите – советую. – Ефим почесал затылок, продолжая курить, откупорил пиво. – Пиво кто-нибудь будет?

Все отказались.

Владимир Павлович положил на стол Ефимовы листы.

ГГ с любопытством принялся их читать.

– Любопытно, – прочитав, сказал Георгий Григорьевич. – А как же насчет утверждения, что бабочка, помахав крылышками на этой стороне планеты, способна изменить ход мировой истории и весь мир?

– Какая бабочка? Какие крылышки? Неужели вы будите утверждать, что если я иду к намеченной цели и под ногой у меня, под подошвой моего ботинка вместо одной песчинки будет две, то я не достигну цели, изменится вся моя жизнь, история и мир? Такое возможно, конечно, теоретически. Но бросив камушек в Волгу, я не остановлю её течения! В виду этого, я все же склонен утверждать, что данное событие настолько ничтожно, что оно не способно изменить вообще ничего. Так же и ваши действия в Прошлом, если вы, конечно, не полезете в политику, и не попробуйте стать во главе угла или Государства, как это сделали капуцины… сарацины… короче, какие-то там монахи – их орден какой-то (царствие им небесное), то тогда нечего опасаться за Историю. Ваша миссия – посетить, посмотреть, проанализировать, запомнить, передать. Кто такие, по-вашему, странствующие рыцари, давшие обед молчания? Вот именно! А обед молчания – это до поры, до времени, пока ваш мозг не начнет воспринимать речь окружающих вас людей. Вспомните из так называемой истории, что все рыцари, давшие обед молчания, были иностранцами. А как же иначе? Много чего отличает нашего рыцаря от жителей той местности, где он появится с гербом «Аэрофлота» на щите. И ещё, нет ни одного факта в истории, что такой рыцарь где-нибудь погиб или местные жители устроили бы на него облаву и убили его. Нет таких фактов. Ни одного! Но это я так – к слову. Вы сами узнаете, когда станете ими, – Ефим вышел в образ лектора, готовящего людей к путешествию во времени.

– Кроме того, – не унимался он, – необходимо привыкнуть не только к свободной и местной манере общения, но и (самое главное!) к запаху. Поймите, парфюмерии нет никакой, впрочем, как и косметики. От всех встречных наверняка пахнет слегка псиной, говном, чесноком и луком, потом, и чёрти ещё чем, что в силу физиологии преет и потеет. Так могут пахнуть в наше время только, так называемые, бомжи и геологи (я извиняюсь) по утрам, если ещё не успели покурить и (или) выпить.

(Владимир Павлович непроизвольно улыбнулся. А Ефим гнал вороных.)

– Да, вот ещё что нужно помнить:

Люди всегда собираются в стаи, когда чувствуют опасность. Природа, это ещё природа в них не уснула. Вспомните «Архипелаг Гулаг» – там, на пересылках выживали только те, кто был в стае, в толпе, так сказать, в шобле, короче – в группе. Одиночек убивали махом, раздевали тут же, и чуть ли не поедали. А ведь если посмотреть пристальней, там было много людей, прошедших войну. Герои войны, которые ходили за линию фронта, много раз ходили в атаки, в том числе и в рукопашные. Там, на фронте было все ясно: вот снаряды подвезли, вот харчи доставили, вот враг, вот предатель: «За Родину! За Сталина!» А тут, на пересылке все другое: незнакомое, необычное, непривычное – и всё, растаял человек, превратился в слизь и запаниковал. Сник (многие сникали). Но стоит собраться в стаю – опять всё восстановится, он уже сам казнит и милует. И сразу же забывается, кем он был минуту назад, когда попал в барак. Встретил корешей, и сам стал зверем, научился рвать на части таких же сникших, как он две минуты назад. Ясно? Так что, если встретился один рыцарь, то где-то рядом бродит ещё несколько пилигримов… с дубинами, скорей всего.

Слушатели обдумывали сказанное. Потом согласились:

– Резонно.

– Конечно, резонно. Теперь я бы хотел вас послушать, чего вы мне тут предложите?

Троица переглянулась.

Но «находчивый» ГГ опять задал вопрос вместо ответа:

– А приходилось ли вам слышать, Ефим Тимофеевич, что-нибудь о возможности путешествия в Астрале?

– Нам приходилось слышать о таких возможностях, – передразнил его Ефим. – Более того… Я вообще-то человек начитанный и любопытный, да к тому же ещё судьба подбрасывает мне интересных и необычных собеседников, как ни странно. И не благодарите! Так вот, был у меня один приятель, который этот вопрос сильно изучал, и одно время мне все уши прожужжал этим. Интересная, кстати, тема.

– Ну-ну, интересно, расскажите.

– Чё-то всё я рассказываю! Вы-то когда начнете?

– Всему свое время. Не будем спешить, ладно? Расскажите, нам интересно послушать.

– Ну, хорошо. Интересно так слушайте – я лично точно никуда не спишу.

– Да-да… – кивнул головой Палыч.

– Значит, – начал Ефим, – звали этого моего приятеля Женя. Или Женька, точнее. Так его все звали – Женька. Был он такой с виду неприметный, как многим казалось, но довольно неглупый – предприниматель и с деньгами нормально заработанными. Это было где-то в середине девяностых – в самый пик накопления капитала. Так вот, он этот капитал… Впрочем, это к делу не относится – расскажу о его астральных прибамбасах. Женька мне объяснял так, что в принципе каждый человек во сне совершает некое путешествие в Астральных сферах. Типа, его душа покидает тело и начинает бродить и во времени, и в пространстве. Он долго прогонял мне свою теорию, и утверждал, что при некоторых специфических условиях и при необходимой специальной тренировке, можно реально и осознанно добиться того, что ты, как бы, оказываешься в заданном месте и в заданное время. Кроме того, он утверждал (и настаивал, даже), что кое-что у него уже в этом смысле получается. Верить ему или не верить – был мой выбор. Однако, учитывая то, что этот парень не курил, выпивал немного или почти ничего, тренировался, был, в меру, замкнут, но не нелюдим и занимался йогой, то можно было согласиться, что что-то там у него получается. Нам же, выпивохам, курильщикам и лентяям негнущимся, трудно понять, чего там, на душе и в головах подобных пассажиров. Короче, я не то чтобы ему верил, но не исключал такую возможность, размышляя на эту тем сам, как мог. Во-первых, а почему бы и нет? Куда-то же отлетают наши души после смерти? Может действительно в Астрал? Кто знает? Но, даже дело не в том – это слишком сложно… Поговорим о живущих. А тут сразу напрашивается второе. А второе, с моей точки зрения, таково: невозможно человеку, пока он имеет физическую оболочку, путешествовать во времени. Не выдержит наш организм такой нагрузки. Да и как ему выдержать, если крутить стрелки назад, значить нужно будет обратно залазить в… чрево. Остается одно – путешествие не физическое. А это уже вовсе и не путешествие, казалось бы. Типа спишь, а тебе всё сниться. Одна загвоздка – если далеко залезешь, можно и не проснуться. А это уже риск, а, стало быть, что-то в этом путешествии есть. Я правильно рассуждаю?