Текст книги "Кольцо Пяти Драконов"

Все это мелькнуло перед ним за долю секунды. Через мгновение одна из верхних конечностей протянулась, обхватила юношу за талию и быстро втянула через порог во внутреннюю пещеру. Дверь тут же закрылась, и все поглотила тьма. Аннон потерял сознание.

5
Звездный свет, яркий свет

– Хороший кундалианин – это мертвый кундалианин. – Провозгласив максиму, определяющую его основную философию, прим-агент Стогггул пригласил кхагггуна в кабинет. Хотя контора размещалась в здании кундалианской постройки, обстановка была полностью в'орннской. Немногие оставшиеся окна загораживали темно-коричневые пластины из кремниевого кристалла с оптоволоконными кабелями, пропущенными через стекла.

Пространство через равные промежутки освещалось каплевидными атомными лампами, проливающим холодный голубоватый свет. Геометрические кресла, столы, ковры, ящики были расположены под прямым углом друг к другу. Во всем царила строгая и непоколебимая симметрия: всех предметов было по два, так что половина каждой комнаты казалась зеркальным отражением другой половины. Корешки кремниевых пластин, содержащих книги, схемы, бухгалтерские счета, а также пьесы, исторические и философские тексты, были выровнены, как по линейке. И еще одно: нигде не было безделушек, редких вещиц, сувениров, голографических изображений и тому подобного – ничего, что говорило бы посетителю о личной жизни хозяина кабинета. Казалось, социальное положение было сутью и состоянием Веннна Стогггула.

Кхагггун замер, как часовой, на островке тени между атомными лампами.

Стогггул оторвался от голографической карты Кундалы, висевшей в воздухе над массивным столом из меди и хроностали. Синие, зеленые, янтарные, черные пятна изображали континенты, океаны, горы, реки, леса, болота, пустыни, города.

– Глав-майор... – он раздраженно щелкнул пальцами, – как вас там?

– Фраун, прим-агент, – сказал хааар-кэут, проверявший Джийан всего несколько часов назад.

– Ах да, Фраун. – В голосе Стогггула сквозило отвращение к этому имени. – Ты чувствуешь страх в моем присутствии?

– Нет, прим-агент.

– Тогда подойди. – Стогггул поманил указательным пальцем. – Несмотря на слухи, я не кусаюсь. Почти. – Он засмеялся.

Фраун облизнул губы и вошел в кабинет. Стогггул махнул рукой, и голографическая карта Кундалы растаяла, сменившись другой.

– Ты знаешь, что это, Фраун?

– Да, прим-агент. Это архитектурные планы дворца регента.

Рукав черного с красной отделкой церемониального одеяния Стогггула задрался, показав платиновый окумммон.

– Прекрасно. – Прим-агент был в'орнном крупного сложения, с массивным лобным гребнем, придающим ему задумчивый и грозный вид даже когда он смеялся, что, признаться, бывало нечасто. Сын унаследовал от него темные глаза и почти чрезмерную напряженность, но Стогггул излучал силу такую же пугающую, как звезд-адмирал кхагггунов. У него была манера устремлять на собеседника пристальный взгляд, словно тот находился под микроскопом. Так он определял, кого можно запугать, а перед кем надо заискивать. Глав-майор Фраун определенно относился к первой категории.

Стогггул перевел взгляд с голограммы на глав-майора.

– Скажи-ка, Фраун, ты ничего не забыл рассказать мне об обороне дворца?

Фраун с озабоченным видом медленно обошел план, чтобы разглядеть его со всех сторон. Наконец он рискнул:

– Вряд ли я могу что-то еще добавить... Стогггул поднял квадратную ладонь.

– Подумай еще, глав-майор. Наказывают не за забывчивость – только за сознательное неповиновение.

Фраун с трудом сглотнул.

– Ну, есть одна мелочь, хотя на плане ее не отразишь. Я слышал одну историю... мне рассказали как раз перед тем, как я ушел из дворца. Насчет любовницы регента.

– Кундалианская счеттта. – Прим-агент рубанул воздух рукой, словно ударным мечом. – Меня не интересуют повадки животных.

Фраун помолчал.

– Судя по тому, что я слышал, это весьма необычно. – Он заколебался, и Стогггул кивнул.

– Полагаю, сегодня вечером мне следовало бы услышать все. Продолжай.

– Любовница сегодня затеяла состязание с вашим сыном.

– Которым?

– Курганом, прим-агент. – Фраун снова облизнул губы. – Курган выстрелил из окумммона, и стержень попал в цель. Потом любовница пустила стрелу из кундалианского лука – в воздух.

Стогггул насмешливо фыркнул – просто не удержался.

– Стрела вонзилась в землю перед деревом, – продолжал Фраун. – Из нее выросла волшебная лоза, которая обвила дерево и полностью съела в'орннский металлический стержень.

Лицо прим-агента налилось голубой кровью.

– Глав-майор, почему ты тратишь мое время на эту чепуху?

– Возможно, кундалианка защищает регента таким же колдовством. По крайней мере так я слышал.

Стогггул махнул рукой.

– Тускугггунская болтовня! Очень скоро кундалианская счеттта и ее предполагаемое колдовство не будут иметь никакого значения. – Он ласково обвел руками голограмму. – Поскольку мы выступаем сегодня вечером.

Фраун вскинулся.

– Сегодня, прим-агент?

– Сейчас. Мы говорим, а моя свора кхагггунов уже в пути.

– Но я не готов. Стогггул нахмурился.

– Никогда не следует быть неготовым, Фраун.

– Меня не предупредили.

– Мне что же, предупреждать тебя всякий раз, когда я вытираю интимные места? – Стогггул вскинул голову. – Иди в главную казарму и возьми ионный пистолет, а потом возвращайся во дворец и завершай приготовления.

Фраун вытянулся во фрунт.

– Слушаюсь, прим-агент! Сию минуту! – Он поспешно вышел под немигающим взглядом могущественного баскира.

Стогггул вгляделся в план, откашлялся. Через мгновение другой в'орнн вошел, через открытую дверь из комнаты, где были выключены все атомные лампы.

– Нервный, как лооорм с первым клиентом. – Стогггул не сводил глаз с голограммы. – Тем не менее вы доверяете ему?

Строй-генерал Киннний Морка подошел к столу.

– Это “предупреждение” насчет кундалианской счеттты... Да, он – глаза регента. – Он подошел к двери, через которую вошел и вышел Фраун. Сжал кулак. – Я сам позабочусь о нем, пока мерзавец не ушел из вашей резиденции.

– Лучше не надо. Строй-генерал обернулся:

– Прошу прощения?

– Кровь в моем доме? – Стогггул покачал головой. – Нет, так не пойдет. – Он встал и обошел план, чтобы посмотреть его с другой стороны. – Кроме того, мне кажется, есть лучший способ управиться с глав-майором – гораздо более выгодный для нас.

– В нашей касте предателей казнят.

– Наступает новая эпоха. – Стогггул медленно поднял взгляд на кхагггуна. – Я говорил вам, когда мы только решили объединить силы, что понадобится по меньшей мере уничтожить всю семью Ашеров. Начав, мы скомпрометируем себя. Если мы проиграем, если нас схватят, нас-то непременно казнят. Все или ничего, да? Вот что скрепляет наш союз: я стану регентом, создам династию, а вы и все кхагггуны возвыситесь до положения Великой касты.

– Ну а гэргоны? Вы так и не объяснили, как вы обеспечите, что они выберут вас.

– Строй-генерал, уж вам-то, кхагггуну, следовало бы понимать, как ценно знать только то, что нужно знать.

– У баскиров есть поговорка “Знание – сила”, не так ли? Между нами говоря, это вопрос... ну, можно было бы сказать – веры, но это слово вышло из моды много звездных циклов назад. Так что, полагаю, лучше заменить его словом “доверие”.

Прим-агент кивнул:

– Наши мнения совпадают. Если мы не можем доверять друг другу, то, к сожалению, мы – ничто.

– Доверие дается кхагггунам нелегко, – сказал Киннний Морка, внезапно вспомнив последний разговор с Элевсином Ашерой.

– Баскирам тоже. Только помните, Элевсина Ашеру нельзя убивать на месте. Я должен получить контроль над рынком саламуууна. Секрет заперт у него в голове. К рассвету вы откроете его для меня, даже если по ходу дела регент сойдет с ума.

Киннний Морка показал длинные желтоватые зубы.

– Как сэсалы склоняются под снегом, так старый порядок склоняется перед новым. – Он резко кивнул. – Мне лучше вернуться во дворец, пока мое отсутствие не замечено.

– Звездный свет, яркий свет... – проговорил Стогггул. Строй-генерал склонил голову набок.

– Прим-агент?

– О, это начало песни, которую мать пела мне в детстве. Вы не знаете ее?

– Нет.

– Ах, наверное, она была только для Великих каст. – Стогггул надолго умолк. Когда он заговорил снова, то странным, ритмичным тенором, совершенно не похожим на его обычный голос: – Звездный свет, ясный свет, защити меня от бед, укажи дорогу мне в непроглядной вечной тьме.

Стогггул махнул рукой, и план дворца регента исчез. Затем подошел к Кинннию Морке и сжал его запястье, как равный.

– Насчет глав-майора... – Он наклонился, прижался губами к уху кхагггуна и зашептал. Потом отступил и пробасил: – Да осенит этой ночью звездный свет нас обоих, строй-генерал. Мы совершаем прыжок в новое и славное будущее!

Всю дорогу до дворца регента глав-майору Фрауну казалось, что за ним следят. Из всех хааар-кэутов кундалианская любовница выбрала его глазами и ушами регента среди предателей, собравшихся вокруг черно-красного подола прим-агента Стогггула. Джийан сделала правильный выбор, ибо разглядела в Фрауне то, чего не видели начальники: в'орнна с острым умом и пылкими сердцами, родившегося, однако же, не в той касте. Чтобы защититься, он старался казаться таким полным тупицей, что офицеры никогда не требовали от него слишком многого. Его считали откровенным и очень надежным. А еще он был настолько неприметным, насколько это возможно для в'орнна, вот почему прим-агент Стогггул решил завербовать его. Фраун, однако, не знал о предательстве Киннния Морки, и это в конечном счете погубило его.

Ощущение слежки было первым намеком, что что-то неладно. Теперь Фраун размышлял, не следили ли за ним от самой резиденции прим-агента. Он так торопился сообщить новости кундалианке, что почти забыл об осторожности. Ругая себя, он шагал по коридору к большой лестнице на второй этаж.

Вместо того чтобы подняться по лестнице, как собирался вначале, Фраун обошел ее, прижимая к себе ионный пистолет. Ночь заключила Кундалу в быстротечные объятия.

Луны еще не начали всходить, но россыпь звезд, видимых в окна, испускала ледяной мерцающий свет, смешивающийся со светом атомных ламп. Делая вид, будто направляется к хааар-кэутской вспомогательной казарме, Фраун резко свернул в заполненный тенями переход, поднялся по двум коротким лестничным маршам в галерею, выходящую в Большой Зал Приемов регента, и тихо прошел по галерее, изо всех сил стараясь держаться в тени, часто останавливаясь и прислушиваясь к приглушенным шагам, которые определенно раздавались за спиной.

На полпути по галерее он остановился и нашел потайную щеколду, которую описывала ему кундалианка. Небольшая часть стены повернулась. Фраун быстро шагнул внутрь, прижался спиной к двери и закрыл ее.

“Спасен”, – подумал он. Мгновение постоял, собираясь с мыслями. Ему надо встретиться с кундалианкой, а времени мало. Повинуясь инструкции, он сделал три шага вперед и два вправо. Протянув руку, нашел щеколду, вделанную в стену, нажал большим пальцем. И оказался в коридоре на втором этаже.

– Ты должен рассказать мне, как делается этот фокус, – сказал строй-генерал Киннний Морка.

Фраун втянул воздух, сердца колотились в груди, как молоты.

– О, вы напугали меня, командующий.

– Что ты делаешь в резиденции, глав-майор? Да еще и вооруженный ни много ни мало ионным пистолетом. Собираешься устроить переворот?

– Разумеется, нет, сэр! – Фраун вспыхнул. – Кундалианка послала меня за...

– За чем? – Киннний Морка шагнул к нему. – За информацией?

Фраун широко открыл глаза от ужаса.

– Информацией, командующий? Я не понимаю... Ох! Строй-генерал выбил у него ионный пистолет и затащил обратно в потайную комнату.

– А теперь послушай меня, гаденыш. Я знаю, чем ты занимался: сновал между дворцом и резиденцией Стогггула.

Не оскорбляй меня отрицанием. Я видел тебя своими глазами. – Он тряс Фрауна, пока у того не заболели от тряски интимные места. – Какое предательство вы с прим-агентом затеваете?

– Я... я только притворялся, что заодно с ним. Он планирует переворот. Сегодня ночью его люди проберутся во дворец, убьют регента и всю его семью. Я командую западным постом, поэтому могу впустить его людей. Но я как раз шел, чтобы рассказать...

– Регенту? – Хватка Киннния Морки усилилась.

– Любовнице регента.

– Кундалианской лооорм?

– Да. Мне приказано докладывать ей. Я опаздываю на встречу.

– Ага. Тогда, конечно, нам следует поторопиться. – Строй-генерал разжал хватку. – Я сам провожу тебя, чтобы не вмешался какой-нибудь предатель. – Он ухмыльнулся, когда они снова вышли на балкон. – Кто знает, сколько хааар-кэутов Веннн Стогггул привлек на свою сторону.

Успокоившись, Фраун кивнул и пошел по коридору. У него за спиной Киннний Морка сжал правую руку. Вскоре они подошли к затененным дверям. У второй Фраун остановился. Тихонько постучал. После странно долгой паузы дверь приоткрылась.

Взревев, Киннний Морка обнажил двойной клинок ударного меча и вонзил в спину Фрауна. С громким треском, похожим на удар грома, заряженные ионами клинки раздробили позвоночник. Морка, использовав тело как таран, выбил дверь и ворвался в комнату. Вместо кундалианской счеттты перед ним стоял регент.

– Киннний... – начал было он.

Строй-генерал вонзил кончики меча ему в шею. Кровь залила ковер.

– Быстрая смерть – мой дар, регент. За все, что мы значили друг для друга. Вы заблуждались, однако были честны со мной и моими кхагггунами. – Киннний Морка стоял над телом Элевсина. – Ваши наследники поблагодарят меня. Веннн Стогггул пытал бы вас, пока не выжал бы все секреты. Я избавил вас по крайней мере от этого унижения, и надеюсь, это поможет мне сдерживать его.

Джийан нашла иноксию дурманную и возвращалась к себе, когда услышала шум. Ее спасло то, что во время нападения она была в саду. Она закричала, когда Киннний Морка одним ударом меча снес голову Элевсина с дергающихся плеч.

Строй-генерал гнался за ней по комнатам с занесенным мечом, готовый нанести смертельный удар, но Джийан исчезла. Держа голову Элевсина перед собой, словно ужасный фонарь, Киннний Морка быстро обошел все комнаты, однако так и не нашел, куда она пропала.

– Н'Лууура ее побери! – крикнул он раздраженно. Пристально посмотрел в окровавленное лицо регента. Ему только показалось, или оно действительно выражает удивление и печаль? “Н'Лууура его побери, почему он поддался чарам проклятой колдуньи?”

Только тогда строй-генерал услышал звуки боя и понял, что свора Бенина Стогггула прошла через западный пост, личный состав которого он перебил, вернувшись во дворец.

Киннний Морка пробежал по комнатам и выскочил на балкон. Необходимо было показать тем, кто еще верен регенту, что они сражаются за призрак. Он знал, что все кончено... или будет кончено, как только голова Аннона окажется рядом с головой отца. На меньшее прим-агент Стогггул не согласится, ибо, пока жив Аннон, династия Ашеров будет жить и мечта Стогггула взобраться на кресло регента так и останется мечтой.

Морка спрыгнул с балкона и присоединился к своре Стогггуловых кхагггунов, выбивавших двери в покои регента.

– Регент мертв! – крикнул он, высоко подняв окровавленную голову Элевсина. – А теперь – за сыном! Приведите парня, и я убью его тем же мечом, что поразил его отца!

6
Привидение!

Аннон очнулся с головной болью размером и весом примерно с быка-хиндемута. Он лежал в подземной пещере прямо под оком. Мгновение разум был пуст – вероятно, защитная реакция: так тело цепенеет, защищаясь от приступа боли. Потом нахлынуло прошедшее: запах корня горечавки, спуск по винтовой лестнице, непостижимый ужас, желоб, ведущий в подземные пещеры, открывшаяся круглая дверь и борьба с... одному Энлилю известно с чем.

И это было последнее, что он помнил, пока не очнулся здесь, омытый холодным сине-зеленым светом атомных ламп дворца, проникающим через око. Внезапно свет изменился, и Аннон, заслонив глаза, приподнялся на локте и посмотрел вверх. Сквозь полупрозрачное стекло ока юноша разобрал мечущиеся тени людей. Пока он смотрел, какой-то человек упал, распластавшись поперек одной из секций ока. Что происходит во дворце?

Аннон со стоном перевернулся. В голове зашумело, в глазах было темно. Он на мгновение зажмурился, задохнувшись от головокружения. Открыл глаза, вытянул ноги и попытался встать. Потерял равновесие; падая, оперся на руку и наткнулся на книгу, лежащую на каменном полу. Маленькая, в испачканном кожаном переплете, с виду очень старая. Аннон поднял ее и открыл. Ее заполняли кундалианские письмена: руны и символы, строки непонятного текста. Он спрятал книгу за пояс брюк и медленно встал, немного пошатываясь.

Хватая воздух ртом, Аннон привалился спиной к двери Сокровищницы. Кундалианские руны, казалось, обжигали тело. Наконец до него дошло, что он находится снаружи, а дверь закрыта. Метры камня лежали теперь между ним и существом, которое схватило его. Что оно сделало с ним? Чего хотело? Почему он теперь здесь, по другую сторону двери? От всех этих вопросов голова разболелась еще больше. Аннон наклонился и прижал руки ко лбу, дрожа всем телом.

Сквозь шум в ушах он расслышал, как кто-то его зовет. Вскинул голову и застонал. Голос Джийан, пронзительный, словно от испуга, доносился, казалось, откуда-то издалека. Юноша откликнулся, и в тот же миг она оказалась у него в голове и повела к себе. Аннон спросил, что происходит, но она только подгоняла его, требовала поторопиться, иначе будет поздно. “Слишком поздно для чего?” – безмолвно спросил он. “Пожалуйста, поторопись, пожалуйста, пожалуйста!” – слова выныривали в голове, как взбесившиеся рыбы.

Вместо того чтобы привести его к лестнице на первый этаж дворца, Джийан повела в глубь пещеры. Чем дальше юноша уходил от ока, тем темнее становилось. В темноте приходилось полностью полагаться на ее указания. Аннон не колебался. Это был вопрос веры – она научила его этому слову, но до сегодняшнего дня ему не приходилось проверять его смысл. Как странно, думал он, пробираясь вперед, иметь такую слепую веру в кого-то, особенно когда этот кто-то – кундалианин! Почему-то вспомнилась кундалианка, на которую они с Курганом наткнулись сегодня у ручья. Его мысленные глаза открылись, как свистик на солнце, и Аннон словно бы снова посмотрел ей в лицо. Хотелось понять, что же такое произошло между ними, он нащупал это, попытался схватить и обнаружил, что оно недосягаемо. Потом, так же внезапно, как появилось, видение исчезло, и он снова оказался в темноте.

“Протяни руку”, – раздался у него в голове голос Джийан.

Он сделал как велено и нащупал ее руку. Потом она горячо обняла его.

– Хвала Миине, ты в безопасности!

– В безопасности от чего?

Она велела ему понизить голос и повела за собой.

– Не от чего – от кого. От прим-агента Стогггула. Он выступил против твоего отца.

Сердца Аннона сжались.

– Тогда я должен идти к нему. Ему понадобится моя помощь.

– Это невозможно...

– Нет! – Юноша оттолкнул ее, повернулся в темноту и посмотрел туда, откуда они пришли. – Я не буду слушать тебя! Да и что ты понимаешь? Кундалианка!

– Аннон! – крикнула она полным ужасной муки голосом. – Твоему отцу уже не помочь. Он мертв...

– Ложь! – крикнул Аннон. – Киннний Морка никогда бы не позволил...

– Именно Морка убил его... Морка – предатель. Веннн Стогггул соблазнил его какой-то сделкой.

– Нет, не может быть! – Аннон замолчал, думая о суматохе, которую видел через стеклянное око, о человеке, упавшем, распластавшись, возможно... нет, наверняка мертвом. – Ах, Н'Лууура побери врагов Ашеров!

– Да, – сказала Джийан с удивительной злобой. – Н'Лууура побери их всех!

Он вонзил костяшки пальцев в гребни безволосого черепа.

– Отец... мертв?

Она подошла к нему, прижала его голову к груди... Аннон оттолкнул ее.

– Нет! Я больше не маленький мальчик. Я – старший Ашера. По Закону о Наследовании теперь регент – я. Я должен вернуться и приказать...

– Ты не вернешься, – твердо заявила Джийан. – К своре кхагггунов Стогггула присоединились хааар-кэуты, поддерживающие Морку. Они контролируют дворец. Все верные твоему отцу лежат в лужах крови – кроме тебя и меня.

– Но мой долг...

– Послушай, прямо сейчас они разыскивают нас по всему дворцу. Прим-агент стремится уничтожить тебя, потому что ты – единственный, кто стоит у него на пути.

– Мои сестры?

– Мертвы. Как и их дети. Все мертвы. – Джийан смотрела на него, и он чувствовал ее напряжение. – Твой долг теперь – остаться в живых.

– Все мертвы? – Аннон повернулся в одну сторону, в другую... В уголках глаз дрожали слезы, и ему было стыдно. – Помнишь провидца? – Она явно не понимала. —

Старика на углу улицы. Он сказал, чтобы я берегся. Что я отмечен Древним.

– Чепуха. Я говорила тебе.

– Может быть, он видел все это. – В широко открытых глазах застыли боль и страх. – Что мне делать? Все произошло слишком быстро.

– Шоковая тактика. Ключевая часть плана Стогггула, – прошептала Джийан.

– А гэргоны? – спросил Аннон. – Они мои союзники. По закону в случае смерти отца я должен заменить его на посту регента.

Джийан положила руку на его окумммон.

– Откуда такая уверенность? Разве тебя Призывали? Разве гэргоны связались с тобой, как следовало бы? – Юноша молчал, и она продолжила: – Единственный способ нанести поражение Стогггулу – бежать из дворца и из города. Выиграть время, чтобы обдумать решение, узнать, кто, возможно, еще верен Ашерам, узнать, откуда может прийти помощь. Тебе не справиться самому. Пожалуйста, Аннон, ты должен довериться мне.

“Довериться кундалианке, – подумал он. – Все безумны, включая меня”.

– Ладно, – сказал он наконец. – Веди.

Внезапно вспыхнул свет, и Аннон заслонил глаза и прищурился с колотящимися сердцами. Их так быстро нашли?.. Когда глаза привыкли, он увидел, что Джийан зажгла остатки старого смоляного факела при помощи палочки для разжигания огня. Факел кашлял, трещал и грозил вот-вот погаснуть, но Джийан сложила руки в виде чаши, загородила пламя от сквозняка, и оно ожило. Аннон, пожалуй, никогда не видел ее такой: в полном тускугггунском одеянии с традиционным сифэйном – покрывающим голову капюшоном.

Он огляделся, увидел высеченные в скале при помощи в'орннских технологий ряды похожих на мешки клеток. Заглянул внутрь, уже зная, что найдет.

– Сколько кундалианские узники выдерживали там? – Джийан смотрела на странные и жуткие скальпели, зажимы, провода, лопатообразные клинки и щипцы, торчащие из изогнутых стен и потолков, подобно прыщам на умирающем от дуурской лихорадки.

Аннон сунулся в соседнюю камеру. Пахло очень плохо.

– В зависимости от разговорчивости узника.

– Ты хочешь сказать, в зависимости от формы пытки, используемой следователем.

Аннон обернулся к ней, не обращая внимания на упрек в ее голосе.

– Почему мы медлим? – Он топнул сначала одной ногой, потом другой. – Ты сама говорила...

Джийан показала ему левую ладонь.

– Мы не уйдем далеко, куда бы ни пошли и как бы хитро ни спрятались, пока у меня есть это.

– Окууут! Она кивнула.

– Опознавательный имплант. С этим они могут выследить нас, куда бы мы ни пошли. – В больших глазах отражался яркий желтый свет смоляного факела. – Надо избавиться от него.

– Каким образом?

Джийан достала металлический стержень Кургана, протянула рукояткой вперед.

– Нет, – сказал он; желудки сжались. – Ты не можешь!..

– Аннон, это необходимо. – Он попятился, и она сказала: – Послушай меня, это твой долг – твой первый долг как нового регента. Ты должен защитить себя. Любой ценой.

– Но это будет так больно! Она улыбнулась.

– Не настолько, как ты боишься. Я буду руководить каждым твоим шагом...

Ее голос замер. Аннон увидел, что она смотрит на него.

– Что такое?

– Аннон, во имя Миины! – Она указала на его обнаженную грудь.

Он посмотрел на грудь, на ребра... ребра! Ран не было, осталось лишь небольшое пятно. Он прижал пальцы к грудной клетке. Никакой боли, даже намека на боль. И странная пульсация когтя гэрорела прекратилась.

Он начал рассказывать, что произошло, однако умолк, когда Джийан сунула стержень ему в руку.

– Нет времени, – прошептала она. – Рассказывай за работой. Это отвлечет меня.

Сесть можно было только в одной из камер. Аннон выбрал ту, где меньше всего воняло, и, взяв факел, присел на корточки рядом с Джийан. Затем, осмотрев четырехзубый наконечник стержня, покачал головой.

– В чем дело?

– Не получится.

– Но надо...

Он встал, подошел к висящим на стене инструментам для допросов, выбрал серповидный скальпель. Сунул лезвие в пламя, очищая его. Джийан смотрела на скальпель, словно на ядовитую змею.

Юноша держал раскаленное лезвие изогнутого скальпеля над окууутом, выжидая только, чтобы тот немного остыл.

– Ирония судьбы, как по-твоему? – Она смотрела ему прямо в глаза, чтобы не видеть окружающие их в'орннские ужасы.

– Не знаю, с чего начать, – произнес Аннон.

– Начни с того, как вышел из моей комнаты.

Он знал, что она намеренно неправильно поняла его, и, как ни странно, был благодарен за это. Он заговорил в тот же миг, как скальпель пронзил ее кожу. Джийан с шипением втянула воздух. Потекла кровь.

– Глубже, – сказала она, стиснув зубы. – Ты должен забраться под него.

Она прижалась спиной к стене, вытянула ноги и постаралась расслабиться, но Аннон, держащий ее левую руку в своей и продолжающий работать скальпелем, чувствовал, как какая-то вялость течет сквозь нее, как струя сиропа, замедляя пульс, биение сердца и даже, если он мог поверить своим чувствам, самый ток ее крови. И, чтобы отвлечь ее и отвлечься самому, говорил, рассказывая все, что произошло после того, как они расстались.

Когда он дошел до чувства, охватившего его на винтовой лестнице, Джийан промолвила странно низким голосом:

– Как дела?

– По-моему, нормально.

– Ты уже под окууутом?

– Да. – Ее кровь медленно капала с вытянутых пальцев, текла по его руке, капала с его запястья.

– Там три нити, вроде проволочек, – сказала Джийан через мгновение. – Надо найти самую тонкую и отделить ее. Ты должен перерезать ее первой. – Голос казался потусторонним, невнятным, однако Аннон не смел поднять глаза, нарушить концентрацию. Он разрывался на части. Ему хотелось работать как можно быстрее, чтобы избавить ее от боли, и в то же время он боялся сделать ошибку, перерезать нерв или артерию, искалечить ее. На мгновение он, как и она, осознал все окружающие их хитрые пыточные инструменты. Он заставил себя отбросить страх и сосредоточиться на рассказе.

– Коготь гэрорела пульсировал внутри тебя?

– Да. Словно тащил меня в пещеры.

– А потом дверь в Сокровищницу открылась?

– Да. И я увидел существо.

– Расскажи. Как оно выглядело? Он рассказал, и Джийан задрожала.

– Ты помнишь, какого оно цвета?

– Зеленое, как море.

– Дракон Сеелин, – чуть слышно прошептала она. – Никто из живущих не видел Священного Дракона...

– Я видел его.

– Я могла бы подумать, что это была галлюцинация, – выдохнула она, – однако только Священный Дракон мог удалить коготь гэрорела и исцелить тебя.

– А когда я очнулся, то нашел рядом с собой книгу.

– Какую книгу?

– Старую книгу в потертом кожаном переплете. Кундалианскую, по-моему. Покажу, когда закончу.

Он нащупал три извилистые нити. Было трудно – ведь столько крови, да еще ее нервные узлы где-то здесь же – отличить одну от другой. Самую тонкую, сказала она. Перерезать самую тонкую первой. Он вздрогнул и заколебался.

– Продолжай, – тихо промолвила Джийан. – Ты можешь, Аннон. Я знаю.

Он облизнул губы. Прямо копия отца.

– Пожалуйста, расскажи мне о Драконах.

Джийан закрыла глаза, то ли от боли, то ли сосредоточиваясь.

– Пять Священных Драконов создали Кундалу и ее небеса. Рамаханы утверждают, что они – дети Миины, как и хагошрины, стражи Жемчужины. Где тут истина? Я просто не знаю. Сомневаюсь, знают ли это даже конары, старшие жрицы, входящие в Деа Критан, Высший совет рамахан.

Вот вроде бы нужная нить... По крайней мере она казалась самой тонкой.

– Нашел.

– Так чего же ты ждешь? Режь. Юноша двинул клинок на миллиметр. Ее дыхание замедлилось.

– Постарайся не повредить окууут. Если повезет, он продолжит посылать сигналы еще некоторое время после того, как мы избавимся от него, и это собьет людей Стогггула с нашего следа.

Аннон кивнул и начал. Свободной рукой Джийан стерла пот, текущий по лицу юноши. Перерезать созданную гэргонами прочную нить было непросто, но он, собрав все мужество и силы, разом рассек ее.

Джийан тихо ахнула. Голова упала на грудь, сифэйн закрывал лицо.

– Спасибо...

Пока Джийан копалась в своих травах, Аннон разглядывал окууут. Его покрывала пленка крови, и Аннон счистил ее большим пальцем. Перевернул и увидел обрывки перерезанных проволочек.

– Сдох, – сказал он. – Как только я перерезал нервный узел, он отключился.

– Не повезло, – откликнулась Джийан, обкладывая рану травами и перевязывая бинтами, которые принесла для его раны.

– Как ты? – спросил Аннон.

Она посмотрела на него. В глаза возвращалась жизнь.

– Я буду в порядке.

Он встал, подал ей металлический стержень, вытер скальпель о штанину. Чуть не бросил его, потом передумал.

– Теперь покажи мне книгу, – сказала Джийан, глядя на него со странным выражением.

Аннон вытащил маленькую книгу из-за пояса брюк и подал ей. Она открыла ее дрожащими руками.

– Кундалианская, да? Ты учила меня читать по-кундалиански, но это я прочитать не могу.

– Она написана на Древнем наречии. – Покраснев и задыхаясь, Джийан протянула книгу Аннону. Тот покачал головой.

– Она кундалианская. И должна быть твоей. Джийан вложила книгу ему в руки. Глаза ее сияли.

– Она была дана тебе не без причины, Аннон. Спрячь ее, храни в безопасности и ни в коем случае никому о ней не рассказывай. Понимаешь?

Юноша кивнул, пытаясь понять, что произошло. Джийан смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Аннон откашлялся.

– Нам лучше двигаться, – сказал он.

Курган Стогггул стоял на внутреннем балконе покоев регента. Двери были распахнуты, занавеси развевались и колыхались, как облака. Недавно взошла одна из лун Кундалы. Половина ее покрытого оспинами лица была похожа на старушечий череп. Она висела над комнатой регента, как лампа, которую вот-вот погасят, омывая холодным отраженным светом знакомые черты Элевсина Ашеры. Глаза, уже погасшие, были широко открыты и смотрели пристально, словно являя вечный комментарий к безвременной смерти. Курган кисло смотрел, как отец высоко поднимает трофей, сохраненный для него Кинннием Моркой.

Эти двое ссорились, как дети. Насколько понял Курган, отец приказал строй-генералу сохранить Элевсину Ашере жизнь, чтобы выпытать секрет саламуууна, однако, по словам Морки, события вышли из-под контроля, и он был вынужден убить регента. Что ж, по крайней мере отец получил трофей к изголовью, подумал Курган. В любом случае, с его точки зрения, Элевсин Ашера никогда бы не открыл своих секретов за ограниченное время, имевшееся в распоряжении строй-генерала. Для успеха переворота отцу надо было к утру объявить, что все Ашеры мертвы. Хотя Курган знал, что его мнение никого не интересует. В Н'Луууру их всех!