Книга: Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха - Эрик Метаксас

Множество внимания уделено его религиозному обучению, теологическим идеям, его церковному служению. Познавательно узнать о церковном расколе, об образовании Исповеднической церкви, которая осуждала гонения на евреев, но которая была неспособна выступить единым фронтом против нацисткой идеологии и изменить что-либо в трагичной истории своей страны.

Автор весьма подробно повествует о настроениях в обществе после поражения в Первой мировой войне, о потребности немцев в вожде, о том, как удалось постепенно Гитлеру получить неограниченную власть. Писатель анализирует отношение Гитлера к христианству, описывает, как верующие люди и воспитанные в благородных традициях военные генералы и политики допустили те ужасы, которые творились в стране.

Стиль писателя весьма пристрастный, он с любовью показывает даже весьма незначительные мелочи жизни своего героя, много раз повторяется, например, цитирует переписку, а потом пересказывает своими словами, о чем там шла речь. В отношении Гитлера и его сторонников он использует весьма странные эпитеты, хотя, может, это ошибка переводчика (воспаленные бредни Гитлера, смехотворные кривлянья коричневорубашечников, Гейдрих - спрутообразный вампир и ходячий труп)

В общем, мой вывод, что для общего образования прочесть книгу можно, но тут больше подробностей о жизни конкретного человека, чем исторических фактов о событиях первой половины ХХ века.

Бонхёфферы правильно воспитывали своих детей и никогда не мешали им поступать отважно и самоотверженно.

А основная проблема главного священнослужителя Германии при нацистах состоит лишь в том, что он «грубый, неотёсанный бывший капеллан флота». Эпитеты, подбираемые для Гитлера, смешны и больны одновременно: безумец у штурвала, свирепый вегетарианец, воплощение зла, непревзойдённый маг и волшебник. Если автор вцепляется в какой-то образ, остановить его практически невозможно. Все прусские аристократы-генералы в ужасе от того, как вегетарианец (подчёркнуто дважды жирно) ест, безобразно складывая руку на стол, наклоняясь к его поверхности. И таких перекосов в книге предостаточно для того, чтобы начать сомневаться в правдивости заданного вектора. Биография - это прекрасный способ познакомиться с историей с определенной точки зрения, и мне приятно познакомиться с видением ситуации с немецкой стороны. Война не только разрушила будущее немцев на несколько десятилетий, но и уничтожила в какой-то мере их прошлое. Вот скажите, когда звучит слово «Германия», вы подумаете скорее о Фридрихе Шиллере или о некоем австрийском художнике с небольшим квадратиком усов под носом? То-то и оно. Сейчас немцы перестают чувствовать вину, наконец, и не в последнюю очередь из-за таких книг, где рассказывается об их соотечественниках, протестовавших против нацистского режима даже пока Гитлер находился в зените популярности. Исследование о том, как может убеждённый пацифист и человеколюбивый пастор прийти к заговору с целью убийства в целом удалось. Прослеживаются перемены, произошедшие в молодом Дитрихе, начиная с его пребывания в Америке. Богослужения чернокожих, их вера, взаимопомощь, смирение и отчаяние заронили в сердце нашего героя зёрна ужесточения, которые Метаксис называет это великими изменениями. Дитрих осознаёт по-настоящему, что значит жить «жизнью слуги Иисуса Христа и принадлежать Церкви». Его возращение совпадает с началом еврейских гонений в его родной стране, что для молодого человека становится потрясением основ. К апрелю 1933 года нацистская идея о слиянии протестантских церквей под эгидой одной «правильной» набрала обороты. Настолько, что была разработана новая конституция для немецкой церкви. Основной идеей Дитриха Бонхеффера стала формулировка о внутренней и внешней власти для людей.

Чудовищная опасность нашего времени заключается в том, что повсеместно раздается призыв к авторитету вождя или должности, и мы забываем о человеке, одиноко предстоящем высшей власти, и о том, что каждый, кто налагает насильственно руки на другого человека, попирает вечные законы и берет на себя сверхчеловеческую власть, которая в итоге сокрушит его.

Бонхеффер не был ни сепаратистом, ни фундаменталистом, а лишь твердым сторонником христианства. Всегда открыт к диалогу с другими верующими, неважно, католиками или протестантами. Его приверженность авторитету Писания, практике серьезной молитвы и жизни в полном подчинении Богу привела к добровольному принятию собственного мученичества.

Как описание жизни реально существовавшего человека книга так же интересна. И уклад жизни семьи, и отношения между членами семьи, и многочисленные путешествия, всё было познавательно и читалась книга легко. В плане религиозной составляющей читать было очень непривычно, так как мне близко православное миропонимание. Но никакого внутреннего протеста против протестантов я не ощутила. Было любопытно почитать.

Существенным минусом книги для меня стал автор. Да, бывает и такое. Я словила себя на мысли, что мне более интересно было бы почитать дневники Дитриха, его отца, остальных родственников, переписки их между собой, воспоминания о нем. И в этом моё второе впечатление от книги, негативное - мне категорически не понравилось то, что автор навязывает читателю свой взгляд на Дитриха, на его семью, на его значение для Германиии, для христианства... Постоянно автор дает пояснения, типа "он мог казаться снобом, но это было не так". И тут же длинная цитата письма Дитриха , в котором он таки да, выступает снобом. Ну, это как пример того, что вроде бы и хочется верить автору, что вот человек весь чистый и светлый, безгрешный практически, но как-то не складываются пазлы и из дневников порой проглядывает просто человек, а не святой, далеко не святой и далеко не однозначный. И я всё никак понять не могла - зачем? Зачем автору обелять образ Дитриха, зачем как-то оправдывать некоторые слова или поступки? Ведь минус книги в том, что Дитриха в книге мало. Есть какой-то образ, который автор старательно натягивал на реального человека, которого и без оправданий было за что уважать, в принципе. Мне значительно интереснее было бы читать о реальном человеке Дитрихе, со всеми непонятками и тараканами. К примеру, его семья мне не кажется такой уж идеальной, как рисует нам автор. Как по мне, так оба родителя были деспотичны и ценность четкости и последовательности там была только заявлена, но на деле всё не так однозначно. К примеру, они ничего не сделали, чтобы старшие сыновья не шли на войну. напомню, что война была отнюдь не освободительная и судя по письму умирающего сына об осуждении войны и того, что на войне происходит не было и речи. И вот как тогда понять уживаемость вместе вроде как набожности матери, потомка богословов в нескольких поколениях и отправке детей на убийство других людей на родной земле тех самых людей? то есть, уже в самом начале рассказа об этой семье у меня начался внутренний конфликт: автор меня уверяет, что семья уникальна по своим высшим духовным и психологическим качествам, а вот факты мне говорят немного об иной ситуации. Да и вот этот страх от того, поднимет ли отец бровь...Ну, не знаю. В сочетании с тем, что всех детей держали всю жизнь возле себя, а в детстве часто читаем о затрещинах, мне это всё видится не таким уж елейным и милым, как пытается представить автор. И, повторяю, чтение отрывков из дневников было по-настоящему интересным, но не всегда давало ту же картину, которую пытался нарисовать автор.

К большому сожалению, Дитрих так и остался для меня незнакомым человеком после этой книги. Но как исторический материал книга очень интересна и очень её рекомендую.

Отставим до поры будущее совершенное, вернёмся к плюсквамперфекту. Во что верил непосредственно Гитлер, был ли он атеистом, оккультистом, католиком, веганом, язычником, клиническим психопатом или аццким сотоной, пожалуй что, не так уж существенно, важнее и страшнее другое: становление и буйный расцвет нацизма, эйфорическое затмение миллионов, которое то напрямую связывается с неопровержимой ветхозаветной мудростью: растерянному стаду позарез нужен пастух, чьи действия неподсудны и необсуждаемы, то объявляется — в духе ницшеанской философии для юношества — RESSENTIMENTом, мстительной завистью побеждённых и жаждой реванша вкупе с потребностью переложить ответственность на верховного вождя, непогрешимого первосвященника, незаменимого президента, указывающего верную дорогу средь обложивших со всех сторон врагов, всамделишных ли, мнимых, - именно движение масс составляет надежный фундамент любых «тоталитарных» режимов, и электорат с готовностью выбирает национал-социалистическую партию во главе с Гитлером и почти мгновенно по историческим меркам мутирует в иконических дикарей, впрочем, теперь одетых по моде от Хьюго Босс. Да придёт спаситель. Европейское христианство — тихо побулькивающее в теплохладном бульоне мелких, но непримиримых межконфессиональных различий, заплывшее бюргерским жирком традиций, сводящее богословие к упражнениям в риторике и историческим выпискам (а каким ему ещё быть в частном секуляризированном мире буржуа и без обязательной десятины?!), сформулировавшее звучные нравственные императивы на всякий бытовой случай — оказалось совершенно не готово к прорыву реликтовой канализации: вляпались все, незапятнанных риз не осталось.

Национал-социализм, последовательно вступающий в противоречие с каждой евангельской заповедью, в принципе не совместимый с основами христианской морали, был так или иначе принят и католиками, и протестантами, и русской православной зарубежной. И хоть раздавались порой озабоченные голоса, мол, мы на такое не подписывались, эй, какой ещё избранный народ? что за эвтаназия? имущество верните! - они запросто глушились дружным «хайль». Вскидывались руки, с амвонов звучали вдохновенные молитвы о победах и призывы отмечать день рождения фюрера. Немецкие пасторы, подобно солдатам, поголовно и в обязательном порядке приносили присягу лично Гитлеру, клянясь в верности именем Божьим. Рейхсцерковь стала рупором нацистов, увидевших свою миссию в исправлении досадных ошибок Бога, пропаганды, которой требовалась принципиально новая религия, не с таким бесхребетным символом, как оплёванный, распятый и всепрощающий семитский полукровка из Назарета (попробовали бы они заяснять про бесхребетность при каком-нибудь Готфриде Бульонском, бравшем штурмом Иерусалим, ляпнуть такое при каком-нибудь суровом участнике крестовых походов!..). Ветхий Завет отвергался, Новый наскоро перекраивался на злобу дня. Христос Рейха пришёл как луч нордического света, освещающий зловонную бездну вырождения, благословляя белокурых бестий разделять, властвовать и выдирать плевелы с корнем. Запредельная дичь новой идеологии, проросшей аккурат посередь цивилизованного мира, не могла, конечно, не смущать отдельные просвещённые умы — не все же, в конце концов достаточно белокурые, не всех же с головой накрыло эскалацией эйфории вплоть истерики — но переть против рожна дураков нет, молчание ягнят — безопасный выбор, кинуть зигу при необходимости — рука не отсохнет.

Казалось бы, на общем фоне лютеранский богослов Дитрих Бонхёффер, отказавшийся менять мировоззрение в угоду правящей партии, продолжавший проповедовать немодернизированные ценности, инициировавший создание Исповедальной церкви, в противовес штурмовым отрядам Христа, пытавшийся доказать, что не все немцы — фашисты, и немецкое Сопротивление — существует, принимавший участие в заговоре с целью убийства Гитлера, и казнённый по его приказу за три недели до самоубийства в бункере, в пароксизме агонии последних дней войны — представляется идеальной кандидатурой для фундаментальной биографии в назидание потомкам. И вот, пожалуйста, она перед вами — книга шоу-мена Эрика Метаксаса, замульчированная со всех сторон восторженными отзывами, снабжённая «руководством для группового чтения» для добрых христиан с контрольными вопросами типа: «Сейчас американские солдаты сражаются в Афганистане… Возможно, у вас есть родственники в армии. Если так, много ли времени вы уделяете молитвам за них?». Книга, которой с гордостью размахивал Барак Обама. Жутко востребованная и крайне духоподъёмная книга, после которой у любого читателя с неотшибленным критическим мышлением останется ворох неудобных вопросов, и только один ответ у автора: «Это был прекрасный, прекрасный человек, пример для подражания и если вам нужны какие-то доказательства, кроме моих убедительных медоточивых сентенций, яростных обличений и подробно описанных трагических обстоятельств, в которых он оказался, то сами-то вы что за человек такой тогда?!»

Если г-н Метаксас и вправду хотел слепить добротное житие святого современной формации, не стоило ограничиваться приёмами стенд-ап проповедника, возвышающего голос в нужных местах и кидающего в аудиторию риторические восклицания, нужно было и к документации подходить выборочно, быть тенденциозным до конца, не рассчитывая только на исключительную неоспоримость собственных вдохновенных толкований. Не зря же один из приведённых в финале некрологов начинается так: «Не стоит вдаваться в биографические подробности, этим мы сослужили бы плохую службу нашему другу и брату, но пусть личные воспоминания станут приложением к Слову, которое всегда было в средоточии его размышлений, на службу которому он полностью отдал себя». Событийная часть биографии Бонхёффера мало того, что весьма скудна, но ещё и туманна, и если отмести сусальную аранжировку Метаксаса, наводящую на мысль, что «Общество чистых тарелок» и прочие рассказы про когда был Ленин маленький с кудрявой головой — лучшие образчики жанра и путеводные звёзды для автора, то становится совершенно непонятным занимался ли «праведник мира» чем либо ещё кроме размышлений, игры на фортепьяно, прогулок и «окопной внутрицерковной борьбы» - безусловно очень важной в сложившихся обстоятельствах - бомбардируя обширной корреспонденцией редких единомышленников? Интересовало ли его ещё что-нибудь кроме слов о Слове? И чем, кроме врожденных патрицианских повадок и высшего теологического образования он отличался от прочих компатриотов? Спасал ли чьи-нибудь жизни, укрывал гонимых, открыто или иносказательно возмущался действиями режима, рубашку, может, вторую отдал кому? (нет) Или только твердил, что Бог есть любовь, а не вот эта вся ваша ересь?(да) Как понимать: «Бонхёффер не собирался воевать за гитлеровскую Германию, но он всегда поддерживал молодежь, которая воспринимала ситуацию иначе, чем он» (шта?) или «Бонхёффер присягнул на верность Германии, однако не «национал-социалистическому государству» (клятву для него персонально писали или просто пальцы за спиной скрестил?) Какова была (если была) его действительная роль в операции «Валькирия» и можно ли удовлетвориться формулировкой Метаксаса: «Дитрих служил богословским и моральным компасом для других участников»? (подробности не разглашаются — но «привилегированным узником» он оказался задолго до неудачного покушения и раскрытия заговора) В конце-то концов, схлопотал ли он мученический венец за свои непреклонные убеждения или автоматически попал под гребёнку не утруждающего себя объяснениями, правовыми догмами и имитацией законности «правосудия»? - по какому обвинению он был казнён, из этой книги мы не узнаем. Пусть. Пусть вместо подробностей будут личные воспоминания (нет, никаких сомнений в их искренности!) и размышления дипломированного богослова. Но не покидает ощущение, что сочинитель в жанре нон-фикшн то ли не желает тратить авторские свои листы, боясь отпугнуть взволнованного читателя жуткой латынью, то ли попросту ему не хватает бэкграунда для адекватного понимания и изложения вопросов богословия, интересовавших Б., но "размышления" в текстах Бл. Августина, Фомы Аквината или Пьера, не к ночи будет помянут, Абеляра, ну совсем не похожи на богословие из книжки Метаксаса.

Ну и собственно основной вопрос, заданный названием книги, но даже не задаваемый автором: Праведник мира против Третьего Рейха: кто кого? Устоял ли мир thanks to праведному пастору или в истории это по-другому работает? Зато узнаем, что «тёмные силы пронеслись на бесовских же мёртвых лошадях, сметая не только настоящее и будущее, но и прошлое Германии». И что лицо Гейдриха - инициатора «окончательного решения еврейского вопроса» - «застывшее в ледяной гримасе, казалось нечеловеческим и даже неземным, такому самое место в тёмной глубине Марианской впадины» - довольно обидное сравнение для мешкоротов и удильщиков. И что несмотря на провальную биографию, Бонхёффер, наверное, и правда был неплохим человеком — в депрессию впадал довольно часто.

Да, я прочла огромную биографию великой личности. И я понятия не имею, о чём писать в рецензии. Однозначно, это – масштабная книга. Бесспорно, есть над чем подумать и что обсудить. Конечно, теперь я стала ещё чуть более начитанной и просвещенной. Но… есть несколько но – как позитивных, так и не очень.

Почему мне так сложно писать об этой книге? Потому что тема веры и религии – очень сложная и личная для меня. И меня всё-таки восхищают люди, способные так искренне и беззаветно верить во что-то или в кого-то, в кого не удаётся поверить мне. У меня сложные отношения с верой. Мне очень сложно понять, как можно свою жизнь, свои убеждения и принципы основывать на вере во что-то, что мне сложно представить. Я с глубоким уважением отношусь к чувствам этих людей, но мне сложно их разделить. Именно поэтому было сложно принимать и воспринимать большой и важный тематический пласт биографии Дитриха Бонхёффера, всё время читать и воспринимать все его мысли и поступки, все описываемые события с оглядкой на веру и убеждения этого человека.

Видимо, как и союзникам, как и странам-победителям той страшной войны, как и множеству моих соотечественников, для меня была нова и несколько непривычна мысль о том, что не все немцы «плохие». Не то чтобы это стало открытием – просто раньше я об этом не думала. Хотя прекрасно помню рассказы моей бабушки, выросшей в «краю партизан», под Брянском, о том, как немецкие солдаты, жившие в их доме, вполне человечно относились к людям, а один из «фрицев» даже показывал моей бабуле, тогда ещё совсем маленькой девочке с огромными голубыми глазами, фото своей семьи – и угостил её, голодного ребёнка, шоколадной конфетой. Мне кажется, это в принципе очень сложно – видеть в других человека. Осознавать, что врачи, на которых мы привыкли жаловаться, учителя, которых принято ругать, психологи и всяческие наставники, которых мы часто видим чуть ли не сверхлюдьми, и даже жестокие и беспощадные «враги» - все они, как и я, как и ты – всего лишь люди. Люди со своими страхами, заботами, тревогами, желаниями, идеалами и со своими «тараканами». Однако это осознание выводит на другой уровень, что ли. Типа «+5 к толерантности» или «+10 к эмпатии»…

В общем, да, немцы в самом пекле нацистской идеологии – тоже люди. И эта борьба с режимом, с психически нездоровым человеком (или людьми, если рассматривать всё происходившее как систему и действия группы людей), вершившим судьбы миллионов, давалась им очень непросто. С этой точки зрения Дитрих Бонхёффер кажется мне невероятно сильным и смелым человеком. Ведь перед ним, помимо проблем Сопротивления и страха за безопасность семьи, стояли ещё нравственные и религиозные дилеммы. Конечно, без труда можно придраться к его слабостям и недостаткам, найти спорные моменты в его биографии – курил, медитировал, неоднозначно трактовал некоторые вещи. Но тут я делаю скидку на то, что он хоть и стремился быть идеальным сверхчеловеком – сверхчеловеком именно в значении лучшей версии себя, а не в том извращённом смысле, который часто вкладывают в это слово – всё же по своей природе оставался обычным земным человеком. Хоть и, пожалуй, лучше, чем многие другие.

Я не знаю, как оценивать эту книгу. Как биографию? Как нонфикшн? Как попытку сопричастности судьбе одного из «вершителей истории»? Как кладезь тем для рассуждения и размышления? Потому, наверное, я и не могу в полной мере оценить прочитанное по достоинству. Потому и нейтральная оценка. Я не искушена в жанре биографии, мне особо не с чем сравнивать. Однако есть ощущение, что это – далеко не лучший образец жанра. Ещё меня утомляли бесконечные повторы (заметила я за Метаксасом склонность повторять одну и ту же мысль несколько раз за тот отрезок повествования, который посвящен этой мысли) и некий, на мой взгляд, искусственно растянутый объём книги. Язык повествования при этом довольно лёгкий, но несколько занудный. К плюсам данной биографии я бы отнесла автора, отсутствующего в рамках текста – Метаксас, по-моему, был где-то вне того, о чём пишет. Чувствуется увлечённость автора личностью Бонхёффера, восхищение им – но, меж тем, книга получилась в целом беспристрастной и именно о человеке, а не об отношении писателя к нему.

Больше всего я боялась, что будет нудно (в связи с теологическими мотивами биографии) и что в изобилии будут рассказывать об ужасах того страшного исторического периода. Отдам должное автору – страхи мои оказались напрасными. Религиозность Метаксас приподнёс, на мой взгляд, довольно деликатно. А ужасы войны в подробностях всплыли только ближе к концу повествования – и то мне показались эти вставки несколько притянутыми, будто бы автор добавил их «потому что так положено» - вроде какая ж книга о войне без описаний зверств в концлагерях.

В целом добротно, монументально, вызывает уважение, заставляет задуматься. Однако не самое увлекательное и высококачественное чтение, как по мне. Несколько затянуто и нудновато. Но не лишено смысла и вполне читабельно. Рекомендовала бы к прочтению тем, кто интересуется темой, но при этом не искушен в ней и спокойно воспринимает религиозные вопросы. Есть шансы получить удовольствие у увлекающихся и склонных к романтизму натур :)

Странные заговорщики. Люди гибнут сотнями и тысячами: на фронтах, в концлагерях и гетто, в подвалах гестапо, в «медицинских» лабораториях и душегубках, — а заговор всё топчется на месте, всё каких-то ещё людей туда включают-подтягивают, всё кто-то решиться не может на то, чтобы уничтожить это чудовище в образе человеческом. Один и вовсе фюрера хотел на дуэль вызвать, вы подумайте. А холерный вибрион вы в суд вызывать повесткой не пробовали?

Странный главный герой...

Странный главный герой. Почему именно он выбран для этой биографической саги — другой вопрос, уже к автору, лично мне в процессе чтения (особенно поначалу, где повествование идёт в стиле «когда был ленин маленький с кудрявой головой») казалось, что это некий трактат, имеющий своей целью последующую канонизацию Дитриха Бонхёффера. Возможно, чудесным человеком, талантливым проповедником, вдумчивым богословом был Дитрих Б., но, ради всего святого, почему он?! Может, потому, что незаметный герой? Так вроде он ничего такого особенного и не сделал, всё как-то на подхвате был, а с другой стороны — автор не скупится на эпитеты типа «знаменитый» и «судьбоносный» О_о Странен его «роман» с Элизабет Цинн (вот вам и душевная чуткость, и духовная зоркость...), странно раннее духовное развитие, начиная с решения — в 13 лет! — стать богословом, и ненормально замедленное «общечеловеческое», до 36 лет Дитрих в чём-то наивным подростком остаётся. В отношениях с невестой хотя бы.

Странная у Дитриха невеста, что ни говорите. Ладно, девчонке восемнадцать, что с неё взять. Но! Только что погибли на Восточном фронте её отец и брат, её жених в тюрьме, и дальнейшая судьба его столь же неясна, сколь мрачна; в конце концов, идёт страшнейшая война в истории человечества, а родиной Марии фон Ведемайер правит опасный псих — а Мари в письмах к жениху щебечет о том, как они устроят свою семейную жизнь, в какой комнате поставят синюю софу и как хорошо эта синяя софа будет сочетаться с богословскими беседами... Знаете, «синие занавески» — замечательный, многое объясняющий мем, но синяя софа на время их затмила. Не понимаю, почему Метаксас нашёл нужным этот гламурный лепет процитировать. Что это добавляет к образу мученика и героя?..

Автор, кстати, тоже странный. Американец, он решил вдруг написать о немце, который к тому же в Америке всего дважды побывал (один раз год там провёл, другой менее месяца). Эрик Метаксас способен с ума свести подробностями, хронометрируя чуть ли не каждый шаг своего героя — вплоть до «повернул налево», — ну вот это-то нам зачем знать?! — километровыми цитатами (возрастание их концентрации в тексте к середине книги уже напоминало «адмиральский чай», знаете?) и бесконечными повторами. Причём чувствую уже по предыдущим рецензиям моих товарищей по несчастью, что это заразно :)) Меня же периодически корчило от варварского (американского?) смешения стилей. Эрик М. то и дело мешает пафос с школярским юморком, вычурность с грубостью, эвфемизмы с детскими какими-то обзывалками. Это что, «оживляж» такой?.. С чувством рассказав читателю о жизни и смерти своего героя, выводов он никаких не делает. Фанатизм в чистом виде, сотворение кумира, на мой взгляд.

Не могу промолчать: странные судьи ДП-2019, предложившие нам эту книгу прочитать. Совсем не думают о чувствах неверующих >_< Пользуются тем, что нет ещё такого закона, ахха. Подозреваю, что это иезуитское предложение — некоторым образом эхо Долгой Прогулки 2017, в ходе которой многие скрежетали зубами над книгой Лео Таксиль - Забавное евангелие, или Жизнь Иисуса :)

Ну, и мы тоже странные, не без того. Снова и снова идём играть в ДП, надеясь на пряники медовые и наручники поролоновые, видимо. А попадаются такие вот книжищи. Кто-нибудь из недоброжелателей скажет, что этакую ↑ рецензию и не читая книжку написать можно. Но я, как кролик перед удавом, как крыса перед... ах да, уже говорила... кароч, читала добросовестно, в блокноте одиннадцать страниц исписала — причём в дело пошло строчек пять-семь, зачем я это делаю, трудно сказать. Давайте я лучше, взяв пример с Эрика М., сама себя процитирую (с повтором, ага):

Притчу одну вам расскажу. Свою любимую. Скопипастить неоткуда, поскольку читала её стопицот лет назад в бумаге. Так, своими словами.

Монастырь. Настоятель, святой старец, проходит через монастырский огород и видит там послушника, копающегося в грядке. — Что ты делаешь, сын мой? — Сажаю капустную рассаду, святой отец. — Сажай корешками вверх, — и пошёл дальше. Посмотрел послушник вслед настоятелю: эх, видно, умом ослаб старец. И продолжил работу. Через неделю вызвал настоятель сего послушника к себе. — Помнишь, я тебе велел посадить рассаду корешками вверх? — Да, отче. — Выполнил ли ты моё повеление? Упал на колени послушник: — Нет, святой отец. Я посадил её корешками вниз. Потому что, если бы я её посадил корешками вверх, что бы выросло?!.. — Выросло бы смирение, — был ответ старца.

Вот и я стараюсь выращивать в себе смирение. Пока получается не очень

Да, рассказывая биографию пастора, богослова, ты волею или неволею затронешь религиозные вопросы, но Метаксас не просто рассказал историю жизни, а он показал Германию периода 1910-1940х гг. через призму жизни Бонхеффера. Через этого человека, через его борьбу, мысли и проповеди можно увидеть как пала Германская империя, как строился Третий рейх и как к этому относился не только отдельно взятый человек, не только отдельно взятая семья интеллигентов, а как целый пласт интеллигенции, как научной, так и богословской. Через призму жизни одного человека Метаксас описывает мысли, сопротивление к нацизму. Да, показывает это через церковь, через религию, но стоит отдать должное, несмотря на это религии в этой книге не так уж и много. Конечно, в книге показывается и рассказывается не только об истории Третьего рейха, но и о проблемах и расколе католической церкви, но это не отменяет интерес данной биографии.

Дитрих Бонхеффер — удивительный человек. Мне, как человеку очень далекому от религии, было интересно узнать о таком немецком богослове. Если бы представилась такая возможность, то я бы даже посетила одну из проповедей Бонхеффера. Не смотря на мое отсутствие интереса к самой религии, многие его мысли созвучны с моими, с многими его высказываниями я согласна.

Также мне эта книга стала интереснее, когда увидела в содержании главу о покушении Штауффенберга, поскольку в этом же месяце прочитала роман об этом покушении. К сожалению, глава не оказала на меня должного интереса, не оправдала надежд, возложенных на нее. Уж очень кратко и мимоходом, как мне показалось Метаксас осветил эту тему. Но тем не менее, Метаксас удивительно легко и непринужденно описывает сложные вещи. Он своим легким языком увлекает и погружает в мир Бонхеффера и немецкой церкви.

Эту книгу однозначно рекомендую всем, кто интересуется историей Германии, да и мировой историей в целом.

Плачь, моя девочка, плачь -- Твой славный герой лежит на щите. Его любили не те, он любил не тех -- Он умрет один.

Вряд ли про Дитриха Бонхёффера когда-нибудь снимут кассовый байопик - тема не та. Но начинается книга, как и все модные фильмы, с финала. В фильмах обычно в начале показывают момент максимального триумфа героя - в этой книге в начале описывается заупокойная служба по нему. Но не стала ли смерть одним из его триумфов? Ведь для истинного христианина жизнь земная - это только пролог к жизни небесной.

Рана в его груди - это не стрела, Так растет беда, Высокая, как гора, у нее голова В тисовых крестах.

На самом деле совершенно новая для меня тема - лютеранская церковь в первой половине XX века в Германии. У нас как-то вообще все, что связано с другими конфессиями, особенно с протестантами, обходят стороной. Я честно скажу, плохо разбираюсь в различиях между протестантскими конфессиями - как-то попалась мне книжка, где были разборки между двумя разными церквями в Америке, у меня голова пухла. И вообще для меня сложный вопрос, насколько действительно полезны такие люди, как богословы и священники. Но, с другой стороны, уж всяко они не бесполезнее филологов - и те, и те изучают тексты. К тому же в то время и в том месте людям действительно была нужна духовная поддержка. Кроме того, как ни странно, те идеи, которые я поняла по цитатам Бонхёффера, у меня вообще не вызвали вопросов. Это что-то из того, с чем я была согласна всегда. Любите друг друга, бог есть любовь, бог принимает нас такими, как мы есть. Официальная лютеранская церковь, оказывается, с приходом Гитлера быстро "переобулась" и начала проповедовать антисемитизм, превратив Иисуса в арийца и поддерживая все отвратительные инициативы фюрера. Я не знала об этом, хотя, в принципе, это очевидно. Те же священнослужители, кто не мог продолжать находиться в лоне такой "церкви", забывшей о Боге, создали свою церковь - в этой книге ее переводят, как Исповедническая церковь Германии. Дитрих Бонхёффер был одним из иницииаторов ее создания.

Истовый богослов, что уже необычно для человека, выросшего в начале двадцатого века, родился в интеллигентной многодетной семье и вырос в районе для таких же интеллектуалов. Суровая реальность ворвалась в уютный домашний мирок только, когда трое старших братьев Дитриха отправились на фронт Первой Мировой и один из них с неё не вернулся. С момента смерти Вальтера и до прихода Гитлера к власти - относительно спокойные годы - Дитрих закончил школу, университет (писал работу о сути Церкви), служил пастором в разных странах, преподавал в университете, создал свою семинарию-полумонашескую общину, где все жили вместе, и всё это до той поры, когда реальность, к которой все привыкли, начала искажаться страшным образом.

Кстати, когда Бонхёффер был в Америке, его очень возмущала расовая сегрегация и он был уверен, что в Германии дела обстоят гораздо лучше. А дело было в начале 30-х...

сайд-стори 2: Поскольку книгу я читала практически везде, в том числе принесла ее и в салон красоты. Параллельно слушала в соседнем зале, как парикмахер возмущалась, что вот она слышала, в Германии на гей-парадах все голые ходят! и к детям нельзя обращаться "мальчик" и "девочка"! и "мама" и "папа" теперь нельзя говорить! Совсем сдурели в своей Европе! Я сидела и думала, во-первых, о силе пропаганды, а во-вторых, о том, что нетерпимость прошла по Германии таким танком, что урок будет выучен навсегда.

Взмах оперения плеч - это не стрела, Так растет любовь. Прочнее щитов и лат У нее крыла выше облаков.

На самом деле я, читая, не могла понять, почему именно личность Бонхёффера так выделена, почему именно он стал святым мучеником. Если он и был лидером, то скрытым. Активных действий в Сопротивлении он особо не принимал, хотя и участвовал в нескольких заговорах. А священников погибло, вероятно, великое множество. Но сочетание этих качеств в нем, плюс то, что Гитлер лично в свои последние дни приказал расправиться с ним, плюс то, что он опубликовал несколько книг и отчаянно пытался проповедовать любовь во время, для неё не предназначенное - всё в целом составило его образ. На фотографиях это обычный лысеющий полный мужчина в очках, но по тому, что он делал, он представляется античным героем. Придется сказать, что личность героя улучшает повествование, потому что само по себе оно идет вяло, лениво, с большим количеством цитирования, затянуто и не везде хорошо переведено. Большинство моментов я бы сократила, потому что стороннему читателю не нужно столько подробностей разговоров и переписок. В плюс скажу, что, помимо личности Бонхёффера, автор углубился в историю Третьего Рейха и дал нужные исторические пояснения происходящему.

Я могла бы потратить пятнадцать минут И казнить прокурора и палача Но не заставляй меня в этом тонуть, Я не хочу об этом молчать. Одними из самых динамичных глав для меня были главы, посвященные антигитлеровскому заговору и неудавшимся покушениям. Но что меня поражало - так это то, что все эти люди так долго топтались со своим заговором - аж до 1944 года! Миллионы людей уже погибли, война шла к концу, а они только решили, что пора разобраться с Гитлером. Учитывая, сколько у них было неудавшихся попыток - возможности были и раньше, но они всё ждали чьего-то одобрения. То, что сам Гитлер решил казнить своих врагов в апреле 1945-го - тоже удивительно, но он психопат, что с него взять. Из последнего путешествия Бонхёффера и других узников - через разные города и тюрьмы, с ломающимися автомобилями и добрыми людьми в окрестных деревнях - можно было бы сделать отдельную книгу. Более того, если бы я писала книгу по этой истории, я бы именно это путешествие и сделала бы сквозной линией, остальное дала бы во флэшбеках.

Знаешь ли ты о том, как грань становится тонкой, где принято ненавидеть и обвинять? Знаешь, на что похожи эти же, но без кожи, спас ли ты хоть кого-нибудь из огня?

Что меня выморозило больше всего - так это "вопросы для обсуждения" после книги. Во-первых, она и без них была самодостаточна. Во-вторых, они напоминают вопросы после текста в учебнике. В-третьих, они слишком сша-центричны.

7. На следующий день после поджога Рейхстага вышел декрет, приостанавливающий действие немецкой конституции, которая гарантировала личные свободы. Демократическая республика превратилась в диктатуру. Помимо всего прочего, этот декрет предполагал «отказ… от свободного выражения своего мнения, в том числе от свободы прессы, от права создавать партии и организации, нарушение тайны почтовых, телеграфных и телефонных сообщений» – и он стал законом прежде, чем граждане успели опомниться! Представьте такой же сценарий в США XXI века. Удалось бы злоумышленникам осуществить его? Нашлись бы люди, которые тут же выступили бы вперед и воспротивились подобному декрету? Кто эти люди? Присоединились бы вы к ним? Насколько далеко вы решились бы зайти и как упорно боролись бы за сохранение свобод, гарантированных конституцией США?

Я не понимаю смысла в этих вопросах, хотя сами по себе они, в принципе-то, разумные, но мне кажется, читающий эту книгу достаточно развит, чтобы самостоятельно задать их себе.

Представьте себе, что какая-то этническая группа, к которой вы не принадлежите, стала мишенью подобных дискриминационных действий правительства. Как бы вы реагировали? Попытались бы бороться? Какого рода действия вы бы предприняли, если б решили принять участие в сопротивлении? Если бы вы выступили в защиту другой этнической группы, стали бы вы бороться за нее столь же упорно, как за собственную этническую группу или расу?

Я туда не поднимаю глаза -- Там стоят свидетели тишины. Я не знаю, что им сказать.

Если честно, я задумалась над тем, что люди всячески пытаются перетянуть Бога на свою сторону, но на чьей стороне находится сам Бог - не знает никто, хотя Дитрих Бонхёффер был уверен, что - на его.

В оформлении использованы песни Екатерины Гопенко (группа "Немного Нервно") - "Свидетели тишины" и "Мировая печаль"