Текст книги "Перемены неизбежны"

Одежда доктора отличалась крайней простотой: его коричневый шерстяной костюм, грубого покроя, хорошо скрывал фигуру. Он недоверчиво смерил взглядом Пенелопу, впрочем, и она оделась довольно скромно для этого путешествия, не сверкала ни нарядами, ни украшениями, а потому ей нечего было стыдиться. Перед своим путешествием ей пришлось заказать наряды, которые она сможет одевать без посторонней помощи.

– Вы – Пенелопа Эсмондхэйл, – молвил он, держа в руке записку от миссис Нейли.

– Да, это я, – вежливо поклонилась девушка, создавая приятное впечатление.

– И вас отправила ваша матушка ко мне в помощницы?

– Да.

– И что же вы умеете делать?

– Ну, сейчас мне трудно дать четкий ответ на ваш вопрос. Но я постараюсь делать все, что вы мне велите.

– Вы нанимаетесь ко мне на работу и ничего не умеете делать? – грозно молвил он, в упор смотря в глаза девушки.

– Я же не сказала, что ничего не умею делать, – возразила Пенелопа.

– Но и не ответили прямо на поставленный вопрос.

“Интересно, что ж он хочет от меня добиться?” – про себя подумала Пенелопа. – “Да, я ничего не смыслю в медицине, но разве и так непонятно”.

Рассерженный доктор минуты две внимательно всматривался в лицо Пенни, а потом промолвил:

– Такая красотка, скорее всего, вообще не привыкла работать, а я не собираюсь брать к себе в помощь белоручку и ленивицу, постоянно подталкивать и заставлять ее трудиться.

– Меня не нужно подталкивать и заставлять, я могу спокойно выполнять то, что мне велено и не возражать.

Доктор поправил очки и бросил на девушку свой недоверчивый взгляд.

– Зачем мне женщина ничего не умеющая, я просил юношу, который смыслит в медицине.

Пенелопа несколько удивилась, но потом решила – если она ему не нужна, то скорей всего ей пора возвращаться домой.

– Значит, вы меня не берете?

– А у меня есть выбор? Мне прислали не того, кого я просил, но мне все равно нужен помощник, а коли вы единственный претендент, то мне не с кого выбирать, значит, я вас нанимаю. Но, учтите, это – настоящая работа, не развлечение, здесь нужно тратить все силы. Поначалу я буду платить вам 15 фунтов в год.

– Так мало? – про себя прошептала девушка и видимо ее услышали.

– Моя клиника, – молвил он, указывая рукой в пространство, – не приносит большого дохода, поэтому я не могу разбрасываться большими деньгами. Обязанности у вас будут самые разные: ухаживать за больными, порой быть сиделкой, готовить микстуру, вести учет по платежам. Как видите, я уже не могу справляться со всем, а моя служанка Милен старовата и практически ничего не видит, так что, барышня, вы будете много трудиться.

– Я готова, – кивнула Пенелопа, –  а где моя комната?

– Ваша комната? – удивился мистер Кроссел. – У меня нет лишних комнат.

– Но, а где же я буду жить?

– Я предлагаю вам снять комнату где-нибудь неподалеку.

Пенелопа была немного шокирована, она впервые оказалась вне дома и уж ничего не смыслила в найме квартиры. Но во взгляде доктора девушка прочла, что отдельного места на втором этаже ей нет.

– Подойдите к Милен, пусть даст вам старенький передник и платок, они вам понадобятся. Завтра ровно в восемь жду вас на этом самом месте, учтите, опозданий я не потерплю.

Пенелопа подошла к Милен в очень плохом настроении. Дело в том, что уже ночь на дворе, а у нее нет жилья, да и денег не так уж и много. А ее тяжелый чемодан стоит у дверей и сама она его с трудом дотянет куда-нибудь.

Старушка Милен, хоть и простовата на вид, но более добродушна и сговорчива, сразу подметила в девушке унылое настроение и участливо поинтересовалась, в чем состоит беда.

– У меня нет жилья, – развела руками Пенелопа.

– О, доктор и впрямь нехорошо поступил, стемнело уже, а вам и податься некуда. Но я вам немного помогу, у меня есть знакомая, которая сдает меблированные комнаты, думаю, у нее найдется свободная комнатушка.

Милен быстро накинула плащ и надела шляпку и, помогая Пенелопе нести ее тяжелую ношу, быстренько подошла к одному из серых непримечательных домов и постучалась в парадную дверь. Ей открыла молодая женщина и без расспросов, молча, пригласила войти.

– Это – Сара Макдуол, – молвила старушка, повернувшись к Пенелопе, – ее мать не стыдилась называться моей приятельницей, она умерла много лет назад, а ее дочь теперь здесь заправляет всем.

– Дорогая, у тебя есть свободная комната для приезжей барышни, уже ночь, а ей негде остановиться?

– Конечно, – молвила она, взяла свечу со стола и учтиво пригласила Пенелопу следовать наверх.

Дом был небольшой, плохо обставлен, с выбеленными стенами, посеревшими от времени. Один камин, дымящий на кухне, согревал весь дом, остальные два видимо давно не использовались. Первый этаж занимали крохотный холл, кухня, кладовые и еще несколько комнат. Второй – десять жилых комнат, две из  которых предназначались для хозяев, остальные -для квартирантов. Сейчас приезжих было мало, потому пять комнат пустовали. Сара прошлась и осмотрела все имеющиеся в наличии свободные комнаты, затем выбрала самую приличную, как ей показалось, и вручила мисс Эсмондхэйл ключ.

– Вам нравится эта комната, она самая просторная и светлая, надеюсь, вы будете чувствовать себя здесь комфортно?

Те покои, к которым привыкла наша героиня, во много раз превосходили этот крохотный уголок. Одно небольшое окошко с облупленной краской; голые стены и скрипящий пол; кровать, устланная пожелтевшим постельным бельем; старый шкаф с трухлявыми, разболтанными дверцами; комод со стертым лаком и множествами повреждений на крышке; запыленный стол и плохо сколоченный стул. К этой комнате примыкала крохотная каморка, в которой находились все принадлежности для умывания: большой оловянный таз и глиняный кувшин с надбитой ручкой.

Пенелопа осталась в комнате сама, лишь одинокая свеча служила ей источником света. Было довольно холодно и неуютно. Девушка присела на кровать и почувствовала, какая она жесткая, видимо набивка матраса полностью истлела. Барышне захотелось выпить воды и немного перекусить. Сара подала ей немного каши, небольшой кусочек хлеба и чашечку горячего кофе, больше у нее ничего съедобного не было. Хотя миссис Макдуол и считалась квартирной хозяйкой, но управлялась с готовкой еды и уборкой дома практически сама, иногда она нанимала себе одну помощницу, но это либо когда у нее были заняты все комнаты, либо попадались богатые квартиросъемщики, которые с охотой платили за дополнительные удобства. Один раз у них целый месяц под кровом прожила кухарка, нанятая с местного кафе, чтобы угодить одному ворчливому клиенту. Пенелопа с жадностью проглотила свой поздний ужин, который ей так был необходим после многих часов проведенный в пути, но чувство голода все еще осталось. У себя в комнате она разложила все вещи, самые ценные сложила в комод, который хоть и имел непривлекательный вид, но все же хорошо закрывался. В шкаф она сложила свои платья и несколько пар туфель. Спалось девушке плохо, она постоянно вертелась в постели, пытаясь улечься поудобней, но кровать была настолько жестка, что у нее болели все кости. В октябре было уже довольно сыро и прохладно, и ночью в комнате было чуть теплее, нежели снаружи. Пенелопа оделась в теплые вещи, но ее все равно пробирал холод. Когда она, наконец, ощутила, что сон начинает одолевать ее, то услышала за дверью громкий шум и звучный мужской голос, который попросту выкрикивал какие-то непристойные ругательства во имя всего, что попадалось ему на пути. Дверь громко хлопнула, и спустя минут пять наступила тишина.

Утром она рано встала, лишь только начало светать. Может быть, из-за некоторого страха опоздать или поскорее покинуть свое неудобное ложе. Пенелопа спустилась на кухню и обнаружила всех жителей этого дома, которые к немалому ее удивлению, обслуживали себя сами, ведь в их плату за жилье не входило питание. Старуха Скрин, занимавшая одну из наемных комнат, помешивала в кастрюльке съедобное варево. Миссис Кофью с дочерью, проживавшие в двух комнатах, следили за кастрюлей побольше, в которой вот-вот должна была закипеть вода, ранее принесенная из колонки. Сама же миссис Макдуол умывала свою дочурку Дороти. Пятилетняя девочка казалась больной: ее тощее тельце и нездоровый цвет кожи, также невыразительные черты лица были доказательством этому, кроме того, она постоянно тряслась и пугливо прижималась к матери.

Пенелопе было не очень приятно узнать, что теперь ей самой придется себя обслуживать. Будь она родом из простой рабочей семьи, это бы ее ничуть не удивило, но барышня, которая никогда в жизни не работала и ничего не умела, взялась за голову и приуныла.

ГЛАВА 2.Что есть работа.

Прошло два месяца.

Часы только что пробили половину девятого, входные двери скрипнули, и уставшая Пенелопа вошла в дом. Ее окоченевшее тело тянулось к благодатному теплу. Она медленно прошла на кухню и почти без сил присела на небольшую деревянную скамеечку поближе к очагу.

Была уже середина декабря: северные ветры, прилетевшие из далеких, покрытых вечными льдами земель, угрожающе завывали за окном. Пенелопа тряслась у огня, ее пальцы не хотели повиноваться ей, их жгла невыносимая боль. Сара находилась тоже здесь. Она сидела за шитьем, это занятие приносило ей дополнительный доход – очень важный для их семьи. Она уже уложила Дороти, бедная девочка слишком сильно кашляла, и у нее разболелось горлышко. И хоть у Сары самой слипались веки, она хотела закончить сегодня работу. Когда Пенелопа немного пришла в себя, заботливая хозяйка налила ей горячего кофе, нарезала запеканку из овсянки и положила два кусочка сладкого хлеба. У девушки тряслись руки, когда она подносила ко рту чашку, опасаясь пролить содержимое на свой наряд.

– Как ты себя чувствуешь, Сара? – спросила Пенелопа, закончив свою трапезу.

– О, превосходно, я чувствую, что скоро произойдет чудо…

– И на этом свете появиться еще одно крохотное дитя, – закончила фразу девушка.

У Сары запылали щеки, эта мысль о ребенке возвышалась над всеми проблемами, нависшими над ее семьей.

– А как у тебя прошел день? – поинтересовалась она, добродушно поглядывая на свою уставшую подругу. На вид Саре было около тридцати пяти лет, она была высока, статна, с правильной осанкой и благородными чертами лица. Природа наделила ее темными волосами, смугловатой кожей и добродушными карими глазами, обрамленными пышными ресницами. Ее покладистый спокойный характер, неимоверная выносливость и безграничное терпение, располагали к себе людей. С Пенелопой теперь их связывала крепкая дружба, ведь наша героиня нашла такого человека, который смог ее понять и принять в свое открытое сердце. Без участливой помощи этой женщины, она давно бы пала духом, ведь поначалу, столкнувшись с новой жизнью, совершенно была не подготовлена и терялась на каждом шагу. Правда, Сара помогала только, когда у нее самой появлялось время и оставались силы. Женщине, в интересном положении, возложившей на свои плечи обеспечение и заботу о семье, оставалось очень мало времени даже для сна. А теперь с каждым днем эта ноша становилась все тяжелей. Но она не жаловалась, а лишь терпеливо выполняла свои обязательства. Пенелопа взирала на нее и подражала ей, она тоже решила не хныкать от тяжелой жизни. Правда по ночам, ее старенькая подушка орошалась горячими слезами безысходности, но наутро она просыпалась и шла работать.

– И не спрашивай, это один из черных дней.

– Правда, а я ощутила сегодня в полдень лучистый свет солнца.

Пенелопа потупила глаза и тяжело вздохнула, к сожалению, солнце для нее не появлялось с тех пор, как она прибыла в этот город. Сара добродушно погладила ее по плечу и снова засела за свое рукоделие; завтра она уже хотела отдать сшитую юбку и получить деньги. Положение Пенелопы, на фоне жизни миссис Макдуол, казалось лишь забавным времяпрепровождением. Около семнадцати лет назад она потеряла мать и отца, и осталась в этом жестоком мире сама, правда она унаследовала дом, но еще не умела правильно распоряжаться своей жизнью.

Молодая восемнадцатилетняя девушка сдавала меблированные комнаты и шила платья для богатых жен и дочерей промышленников, военных или просто удачливых богачей. Так за годы тяжкой работы, она скопила кое-какие сбережения и решила выйти замуж. Сара была недурна собой, образованна, но немного наивна. Она верила в чувства и решилась выйти замуж по любви.

В это время ей встретился морской офицер – Морис Макдуол, который слыл в ближайших деревушках красавцем и щеголем. Заприметив молодую девушку и узнав, что она имеет за душой некоторые сбережения, он решил расположить ее к себе. Все свершилось очень быстро, наивная простушка влюбилась в него без памяти и дала свое согласие.

Первые месяцы замужества казались ей просто райским временем, но потом пришли черные будни и заполнили все остальное пространство. Мистер Макдуол оказался непутевым человеком, он был мот и гуляка. Вскорости его выгнали из флота, и он засел на шее у своей жены. С этого времени большую часть денег, заработанных Сарой, он оставлял в пабе или проигрывал в карты. Его жена терпеливо относилась к этому, и много раз ласково уговаривала его бросить это пагубное занятие. Но он лишь пьяно кивал головой, а на следующий день шел к своим дружкам с деньгами, которые незаметно стащил из кармана у жены. У Сары, кроме Дороти, рождались еще дети, но они были очень слабы и умирали в младенчестве. Бедная мама глубоко печалилась, но держала это в себе. Девочку она лелеяла, но видела, что и она очень хрупка и болезненна. Итак, изо дня в день, продолжалась ее серая, печальная полоса жизни, но она верила, что скоро все наладиться: ее муж образумится и у них родится еще много здоровых детей. Пенелопа всем сердцем прикипела к этой женщине, отныне она сравнивала всех своих знакомых с Сарой и, зная о ее нелегкой доле, не смела даже сопоставлять свою жизнь.

Часы пробили десять, барышня сонно подняла глаза, ее отяжелевшие веки с трудом открылись, не было сил даже подняться наверх, в свою комнату. А Сара все терпеливо шила и бормотала про себя простенькую песенку.

Ох, знала бы Пенелопа несколько месяцев назад, как ей придется теперь жить, никогда бы не поверила в такие перемены. Первые дни в клинике казались полнейшим хаосом. Она носилась повсюду, приносила мистеру Кросселу разные инструменты, бинты и бутылочки. Каждый раз он ее ругал за рассеянность и медлительность, нерасторопность и неряшливость, и прочие провинности. После этого еще долгие минуты она отмывала и оттирала со старушкой Милен пятна крови.  Но это была не самая худшая часть работы, намного тяжелей приходилось тогда, когда нужно было проходить пять-десять миль в  деревню или тащиться на старой телеге, упряженной одной лошадью, в ближайший город, чтобы осмотреть больного и помочь ему. Доктор Кроссел вручал ей старый саквояж, набитый до отказа различными, на первый взгляд, ненужными принадлежностями (в который никогда не заглядывал), а сам брал свой более новый с микстурами и инструментами.

Бывали дни, когда они заходили в дома бедняков, тогда Пенелопа особо нервничала, ведь она панически боялась крыс и тараканов снующих повсюду. А еще больно было видеть грязных, голодных детей просящих милостыню или немощных стариков, брошенных где-то посреди улицы. Казалось, доктор, привыкший к этому, просто безучастно проходил мимо, но у Пенелопы сжималось сердце. Она с сожалением смотрела на бедняков, но ее патрон лишь грозно приказывал ей садиться в телегу или заниматься своими делами.

Так прошел ее первый рабочий месяц. Как-то раз после дождя, в их клинику прибежал паренек и просился у Милен позволения увидеть доктора. В то время мистер Кроссел просчитывал свои доходы, он злился, когда его внезапно отвлекали от этого дела. Ему очень трудно давалось свести все концы в ведомости. У него был не очень разборчивый почерк, поэтому он с трудом различал написанное своей же рукой. Пенелопа в это время протирала медицинские инструменты, раскладывала рецепты микстур и боролась со всей пылью в кабинете. Ее использовали как вторую служанку, но она не возражала, ведь у старушки Милен было куда больше обязанностей: она обслуживала доктора, а он был очень требовательный человек.

Бедная служанка не знала, что и ответить, она не хотел просто выпроводить парня, но идти к грозному доктору и передать, что в холле его ожидают – боялась. Она подошла к Пенелопе и поведала ей свою ситуацию, наша героиня еще плохо знала взрывной характер доктора, потому решила, что стоит сообщить Кросселу о госте.

Она уверенно постучалась в дверь и услышала от туда лишь грозное предупреждение – “Я занят.”.

– Мистер Кроссел в холле вас ожидает больной, – громко произнесла она.

Дверь открылась и свирепый Фредерик Кроссел в бешенстве произнес:

– Ты что, женщина, я же сказал, что очень занят, ты оторвала меня от работы и сбила со счета!

Пенелопа в ужасе захлопала глазами, голос не повиновался ей, а мистер Кроссел сжав кулаки, свирепо сверлил взглядом.

– Но, больной… – наконец решилась девушка.

– Какой к черту больной?! – дверь хлопнула с неимоверной силой, даже стены задрожали.

Ошеломленная Пенелопа спустилась вниз, чтобы сообщить Милен, что мистер Кроссел никого не принимает. Но этого делать было не нужно, служанка все прекрасно слышала и уже направилась, чтобы выпроводить парня. Но доктор очень быстро спустился вниз и направился в холл.

– Что случилось? – грозно молвил он.

– Мой отец… – вымолвил гость, – ему очень худо.

– У вас есть деньги, ты знаешь, что я без денег не принимаю.

– Есть! – парень достал из кармана одну крону и протянул доктору.

– Собирайся, – холодно кинул доктор Кроссел Пенелопе, которая только что сошла в холл.

Несколько миль по грязным дорогам и они, наконец, вошли в старый дом. У барышни в туфлях хлюпала вода, все ее одеяние было запачкано грязью. Здесь было неимоверно противно, всюду стоял удушливый смрад. В одной крохотной комнатушке на чердаке ютилась семья из пяти человек, которые отказались жить в работном доме. Глава семейства лежал на кровати, а дети и жена соорудили себе постель на полу.

Старик очень хрипел и закатывал глаза. Мистер Кроссел нагнулся над ним, ощупал пульс, послушал дыхание и вынес свой приговор:

– Пневмония.

– Доктор, он сможет поправиться?

– Нет, при такой хрипоте и горячке, он уже не выживет, ему осталось недолго.

Жена опустила глаза.

– Я ничем не смогу помочь.

Кроссел вышел из комнаты, Пенелопа, молча, последовала за ним. Когда она выходила маленькая девочка обратилась к матери:

– Мам, я так хочу есть.

– Тише, дитя, у нас нет еды, мы отдали все наши деньги доктору.

Пенелопа остановилась, она взглянула на детей, прижавшихся к женщине, их худенькие тельца, одетые в плохую одежду и голодные глаза, взирающие на мать.

– Мистер Кроссел! – она настигла доктора.

– Что случилось? Ты – негодяйка, я столько времени потерял в пустую, теперь придется начинать все сначала.

– Мистер Кроссел, вы должны вернуть им деньги.

– Что? Ты в своем уме, женщина, я шел по слякотной дороге, я осмотрел больного, еще и должен вернуть им заработанные мною деньги.

– Вы не вылечили его, вы ничего не сделали, а это были их последние гроши. Они теперь будут голодать, а отец умрет.

– Знаете, мисс Эсмондхэйл, я уже месяц терплю вас подле себя, вы ничего не сделали толкового, но постоянно суете свой нос, куда не следует.

– Но вы же доктор, вы обязаны попытаться помочь этому человеку. Его семья лишиться кормильца, что станется с этими детьми?

– То же что и со многими – они либо выживут, либо умрут.

– Вы – плохой доктор! – Пенелопа расплакалась. Она всю дорогу всхлипывала и довела доктора  до бешенства.

Поздно вечером около часу ночи, она просиживала над тетрадями доктора, пытаясь все упорядочить. Это наказание последовало после ее вмешательства. Он запретил ей возвращаться домой, пока она не закончит работу.

Вспоминая это, девушка погрузилась в глубокий сон, завтра ей снова придется терпеть этого тирана.

ГЛАВА 3.Испытание на храбрость.

Мистер Кроссел перечитывал утреннюю почту, находясь у себя в персональных апартаментах на втором этаже. Милен пребывая в предпраздничном настроении, деловито писала письмо родным. Она всегда вкладывала туда деньги, умудряясь незаметно спрятать среди листов почтовой бумаги. Пенелопа вошла в клинику с двумя стопками старых газет. Накануне ей было велено разобрать их, она медлила несколько дней, но сегодня поутру закончила свое задание.

– Очень хорошо, – обрадовалась Милен, – обычно я неделями выполняю это задание, знаете, эти буквы так малы.

– Ну-с, мисс Эсмондхэйл, – поинтересовался Кроссел, спустившийся вниз, – надеюсь, вы хоть сегодня исполнили мое поручение.

– Да.

– Теперь вас ждет новая работенка.

Пенелопа злобно посмотрела на него и пренебрежительно скривилась, за эти дни она выполнила столько различных мелких работенок, но у доктора оставалось несчетное количество различных поручений, отнимающих свободные вечерние часы. Благо, что праздники заставили людей меньше думать о недугах, и мистер Кроссел выезжал крайне редко, лишь в одиночку к своим постоянным пациентам, среди которых особое место занимали представительницы слабого пола, страдающие притворными недомоганиями:

“Хорошо иметь таких пациентов, которые воображают себя больными. Они платят деньги, а я прикидываюсь, что оказываю необходимую врачебную помощь”, – признался однажды доктор помощнице, садясь в очередной присланный за ним экипаж….

– Вы отнесете к швее мои костюмы, она живет… Милен, напомни мне адрес, – он бесцеремонно нарушил минутное молчание, когда его помощница отвлеклась на воспоминания.

– На улице Алиер стрит.

– Я знаю швею, живущую неподалеку, ее зовут Сара Макдуол.

– Да, я совсем забыла, Сара прекрасная рукодельница.

– Но костюмы вы отнесете к миссис Клейди, я привык, что она и только она шьет мою одежду.

Он принес несколько порванных, распоротых костюмов, сложенных аккуратно в завернутый бумагой сверток и положил перед Пенелопой. Сегодня вечером она должна будет пройти полгорода и отдать их на починку миссис Клейди.

Этот день не предвещал много забот. Мистер Кроссел и Пенелопа посетили несколько простудившихся детей фермеров, потом доктор уехал, чтобы навестить выздоравливающего богатого пациента, а Пенелопа осталась в клинике. В пять часов она уже была полностью свободна и потому могла исполнить поручение.

Снег скрипел у девушки под ногами, вечерний воздух обдавал щеки и нос морозом, от чего они порозовели. Город погрузился в зимнюю дремоту, лишь иногда цокот копыт по обледеневшей дороге и стук колес нарушали покой. Пенелопа бодро шагала, чтобы согреться, с любопытством разглядывала витрины лавок и окружающие дома. Барышня ощутила запах свежеиспеченного хлеба, когда проходила мимо булочной, в которой всегда толпилось много народу. Несколько ребятишек, прижавшись к стеклу, любовались праздничными пряниками. Пенелопа сама залюбовалась ими, у нее в кошельке лежало десять пенсов, и она захотела испробовать вкус домашних лакомств. Их кухарка отлично выпекала ватрушки, булки и пряники к Рождеству, в эти дни приезжало множество гостей, но, к сожалению, в этом году она будет праздновать одна.

Когда девушка выходила из лавки, удерживая в руках бумажный пакетик с лакомствами, пять детишек провожали ее голодным взглядом. Особенно маленькая девочка стоящая поодаль от остальной компании. Пенелопа купила два огромных Рождественских пряника, предполагая съесть их по дороге, но как вышла из лавки и увидела эти глаза – то ли аппетит пропал, то ли в горле комок стал, она разломила лакомства на равные части и раздала детишкам. Себе же она оставила лишь треть последнего пряника, но была переполнена счастьем, услышав благодарность из уст детишек.

Малышка не успела съесть свой лакомый кусочек, кто-то из старших детей отнял у нее ее сокровище. Она тихонько всхлипнула и пошла вслед за Пенелопой. Поначалу барышня не замечала своего незаметного спутника. Лишь дойдя до нужного дома, она обернулась и увидела ребенка в нескольких шагах от себя.

– Кроха, ты шла за мной? – обратилась она к ней.

Ребенок положительно кивнул головой.

– Где твой дом?

– Там… – указала рукой куда-то на север.

– Иди домой, дитя.

Девочка не сводила с нее своих  глаз, Пенелопа перехватила ее взгляд и поняла, что она смотрит на ее руку, в которой та держит пакетик с кусочком пряника.

– Хочешь? – протянула она ей.

Малышка улыбнулась. Наверное, не судьба ей наслаждаться праздничным лакомством. Ребенок жадно жевал коврижку, пугливо оглядываясь по сторонам, чтобы никто не отобрал. Тем временем, наша героиня постучалась в дверь, где жила швея. Поначалу никто не открывал, затем из окна соседнего дома высунулась полненькая женщина и громко крикнула:

– Ее нет!

– А когда будет? – спросила Пенелопа.

– Не знаю.

– А кому я могу оставить этот сверток, чтобы ей передали, это от доктора… – не успела договорить девушка.

– Не знаю, эту скрягу мало кто любит, и никто не захочет выполнять для нее поручения, – женщина закрыла окно.

Столько времени потеряно впустую, ладно уж, Пенелопа проделает длинный путь завтра и принесет швее костюмы доктора, может быть миссис Клейди окажется дома. Она отошла на несколько шагов и заметила, что девочка по-прежнему находиться здесь.

– Я должна отвести тебя домой, – предложила Пенелопа, – ты знаешь куда идти?

Так они пошагали по плохо освещенным улочкам. Ранее Пенелопа еще не посещала такие места в одиночестве, становилось жутковато пересекать трущобы. Ее сердце не раз билось с удвоенной силой прежде, чем ребенок подошел и произнес:

– Я живу здесь.

Странное чувство возникло при виде этого дома, будто она уже бывала в этом месте, но ничего удивительного, в каких только местах она не оказывалась с доктором. Но, почему этот дом так особо запомнился, так врезался в память? Пенелопа задумалась, потом подняв глаза, чуть не воскликнула – “Я помню!”. Она и раньше чувствовала, что уже встречала этого ребенка, это была та самая малышка, отец которой погибал от пневмонии, и из-за которого она поссорилась с доктором. Любопытство толкнуло ее спросить у крошки следующее:

– Как поживает твой отец?

Ребенок внимательно посмотрел на нее особым взрослым взглядом.

– Он уже ходит.

– Ходит, какая чудесная новость, значит, он поправился.

Тут из дому выбежала женщина, она увидела девочку и шлепнула ее по затылку, а также отругала. Потом заметила, наконец, барышню и немного поубавила злости, несколько минут всматривалась в ее лицо и отвесила поклон:

– Передайте доктору, да будет он благословлен, его лекарства помогли моему мужу.

Не может быть! Неужели мистер Кроссел все-таки прислал микстуру? Опасения или тайные надежды оправдались, и доктор сменил гнев на милость, значит, в этом мире все-таки происходят чудеса. Пенелопа пошла домой в отличном настроении. Она положила сверток себе в шкаф и спустилась к Саре, чтобы поделиться приятными новостями.

Время уплывало очень быстро и до Рождества оставались считанные дни. Ворчливый доктор Кроссел пребывал не в самом добром расположении духа, видя, как Пенелопа с Милен переворачивают клинику вверх дном, дабы придать ей праздничный вид. Старушка даже набралась небывалой наглости и выбросила старые газеты и ненужные вещи, которые засоряли одну из кладовых. Какой же тогда был скандал, ее и Пенелопу, как соучастницу преступления, выгнали вон из клиники и они не могли целых полчаса достучаться до доктора, дабы он впустил их обратно. Перемирия не последовало, он лишь обещал, что жестоко отомстит и заставит канун Рождества провести в клинике, надраивая до блеска пол. Милен не на шутку испугалась, она-то хотела отлучиться и навестить своих родных, а Пенелопе угроза показалось несущественной, ведь Сара была приглашена к миссис Гронит на праздничный ужин, значит драить полы в присутствии Кроссела намного лучше, нежели сидеть в одиночестве.

В отличие от ленивых дней, ночка выдалась очень напряженной. Когда маленькая стрелка часов едва коснулась единицы, к клинике подъехал владелец фабрики на телеге, которая приехала вслед за ним, лежали несколько раненых. У него случилась стычка с одной местной бандой, которая позарилась на ценный товар. Его люди уложили многих из той банды, но и сами изрядно пострадали. Милен была срочно отправлена привести Пенелопу, так как доктору понадобится помощь. Девушка собиралась очень быстро и уже через минут двадцать стояла подле него.

Раненые мужчины стонали от боли, вся комната, где доктор их зашивал, была в крови. Пенни, подавляя свое смущение, приходилось раздевать их до пояса и промывать раны. Один особо сильный наемник ловко ухватился за плечи девушки и попытался свалить ее на пол. У него был шок: его пырнули ножом и сильно ударили по голове булыжником. Он выпятил на нее свои воспаленные глаза, кровь с его головы сочилась ручьем. Доктор подскочил вовремя и обезвредил его, еще раз ударив по затылку, и тот отпустил девушку. Мистер Кроссел приказал Пенелопе хорошенько напоить этого верзилу. Барышня приставляла стакан к его губам, но он едва отпил несколько глотков и отмахивался от Пенелопы. Тем временем, доктор извлекал лезвие ножа, застрявшее в теле другого наемника, и вправил назад ключицу. Третий отделался относительно легкими ранениями, у него были неглубокие порезы на ногах и кровоточащая рана на спине. Милен с ног сбилась, поднося горячую воду и чистые бинты. Тем временем пациент, которого осматривала Пенелопа, немного притих, и она смогла омыть рану головы.

Едва  они закончили с этими пациентами, владелец фабрики тут же привез еще парочку раненых. Один уже истек кровью и умер, не успев получить помощь, другой сжимал шею рукой. Наутро Пенелопа и Милен, разместившись на кушетке и в удобном кресле, задремали, так как валились уже с ног. Доктор все еще возился с последним наемником. Его костюм уж полностью был испачкан кровью этого человека, с трудом удалось остановить кровотечение.

Когда он вошел в кабинет, где вздремнули две его помощницы, он сразу же постучал по столу. Милен сонно уставилась на него и, поняв по взгляду, чего он хочет – вышла. Пенелопа все еще сладко спала, он подошел к ней поближе и наклонился:

– Работа или жизнь! – прокричал он ей в ухо, девушка вздрогнула, попятилась назад и свалилась с кушетки. Доктор весело потер руки.

– Как вы смеете меня так бесцеремонно будить?

– Как вы смеете спать, там, где работаете?

Пенелопа проворчала пару ругательств в адрес доктора, она уже переняла от него эту плохую привычку.Тем временем дверь в клинике подозрительно хлопнула. Неужели привезли еще раненых, но нет, доктор едва успел открыть дверь кабинета, как ему тут же приставили нож к горлу.