Текст книги "Поцелуй предателя"

Эрин Бити
Поцелуй предателя

Оригинальное название: THE TRAITOR'S KISS

Text Copyright © 2017 by Erin Beaty

Published by IMPRINT, a part of Macmillan Publishing Group, LLC.

All rights reserved.

Floral illustration by Marie Burke

Dagger image used under license from Shutterstock.com Jacket design by Natalie C. Sousa

ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2019

* * *

Для Майкла, первого и единственного.

И для Него: Fiat voluntas tua in omnibus[1]1
  Да пребудет воля Твоя во всем (лат.).


[Закрыть]

1

Дядюшка Уиллиам вернулся больше часа назад и все еще не вызвал ее. Сальвия[2]2
  В английском слово «сальвия» (sage) также означает «мудрый».


[Закрыть] сидела за учительским столом и старалась не подавать виду. Джонатан постоянно дергался на ее уроках – то ли от скуки, то ли от обиды на то, что его учила девчонка всего на пару лет старше него самого. Ей было все равно, но давать ему повод насмехаться не следовало. Сейчас его голова склонилась над картой Деморы, где он подписывал названия. Он старался, только если его сестры получали такое же задание и все работы потом сравнивали. Сальвия давно это заметила и не стеснялась этим пользоваться, несмотря на недовольство своего ученика.

Она сжала руку в кулак, чтобы не начать барабанить по столу пальцами, и бросила взгляд в окно. По двору сновали слуги и работники: выбивали пыль из ковров, складывали сено в стога – готовились к приближавшейся зиме. Их движения хорошо сочетались с доносившимся с дороги мерным поскрипыванием нагруженных зерном телег. Обычно эти звуки действовали на Сальвию успокаивающе, но сегодня это не помогало. Утром лорд Бродмор неизвестно зачем отправился в Гарланд-Хилл. После полудня лошадь шагом въехала в ворота замка, дядя Сальвии сунул вожжи конюху и с самодовольным видом поглядел в окно классной комнаты. Так Сальвия поняла, что поездка была как-то связана с ней.

По тому, сколько времени дядя отсутствовал, было понятно, что в городе он провел не более часа. Это было довольно лестно: значит, кто-то сразу согласился взять Сальвию в ученицы. Может, аптекарь, или свечница, или ткачиха. Если нужно, Сальвия была готова даже подметать полы в кузнице. А деньги сможет оставлять себе. Обычно работавшие девушки должны были поддерживать монастырский приют или свою семью. Но семья Бродмор в деньгах не нуждалась, а Сальвия полностью отрабатывала свое учительское жалованье.

Она бросила взгляд туда, где за широким дубовым столом сидела Астра, сосредоточенно раскрашивая свою собственную карту. Ее глаза были прищурены, а пухлые пальчики неловко сжимали цветной карандаш. Желтый – цвет Крессеры, хлебной корзины Деморы. Сальвия прожила в этом регионе большую часть своей жизни, не отъезжая от дома дальше чем на восемьдесят километров. Пятилетняя девочка тем временем сменила желтый на зеленый, а Сальвия попыталась подсчитать в уме, сколько денег ей понадобится скопить, прежде чем она сможет уйти. Но куда направиться?

Она улыбнулась, взглянув на карту, висевшую на дальней стене. Горы, достающие вершинами до облаков. Бескрайние океаны. Города, гудящие, словно пчелиные ульи. Куда угодно. Дядюшка Уиллиам жаждал поскорее сбыть ее с рук не меньше, чем она сама жаждала уехать. Так почему же он еще не позвал ее?

Сальвии надоело ждать. Она наклонилась вперед и проглядела стопку бумаг, возвышавшуюся на ее столе. Какое расточительство – тратить столько бумаги! Но это было символом статуса, и дядя Уиллиам мог себе позволить такие траты на собственных детей. А Сальвия за четыре года так и не привыкла к этому и очень редко могла заставить себя выбросить хоть клочок. Она взяла скучный исторический труд, который за последнюю неделю даже не раскрыла, и встала, сунув книгу под мышку:

– Я сейчас вернусь.

Трое старших детей посмотрели на нее и молча вернулись к заданию. Но темно-синие глаза Астры следили за каждым ее движением. Сальвия почувствовала приступ вины. Если она станет подмастерьем в городе, ей придется оставить без присмотра любимую двоюродную сестренку. Впрочем, теперь ей уже и не нужен присмотр. Тетя Брелора полюбила девочку, как родную дочь.

Сальвия торопливо вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. У библиотеки она на секунду остановилась, чтобы пригладить волосы, выбившиеся из косы, обернутой вокруг головы, и взмолилась, чтобы они оставались в порядке хотя бы ближайшие пятнадцать минут. Затем она расправила плечи и глубоко вздохнула. От волнения она постучала в дверь сильнее, чем собиралась, и поморщилась от резкого звука.

– Входите.

Она толкнула тяжелую дверь, сделала два шага и присела в глубоком реверансе:

– Простите, что потревожила вас, дядюшка, но мне нужно вернуть эту книгу… – Она продемонстрировала том, и внезапно предлог для посещения библиотеки показался ей самой жалким и неубедительным. – И взять другую… для уроков.

Дядюшка Уиллиам поглядел на нее поверх полудюжины свитков, разбросанных по столу. На кожаном ремне, петлей накинутом на спинку стула, висел блестящий меч. Просто смешно. Дядя носил его с таким видом, словно и в самом деле защищал земли; а ведь всего-то однажды проделал двухмесячное путешествие в столицу, Теннегол, и поклялся в верности королю. Сальвия сомневалась, что дядя хотя бы раз в жизни встречался с кем-то страшнее обиженного попрошайки. А вот раздавшийся дядин живот угрожающе напирал на ремень. Сальвия стиснула зубы и оставалась в поклоне, покуда дядя не позволил ей приблизиться. Он не торопился. Как будто ей и без того мало было напоминаний о том, кто именно распоряжался ее жизнью!

– Ничего, входи, – добродушно произнес дядя. Он все еще не снял пыльной дорожной куртки, а его волосы по-прежнему были взлохмачены ветром. Что бы ни происходило, это явно требовало срочности. Сальвия выпрямилась и постаралась не глядеть на него со слишком явным ожиданием.

Он положил перо и жестом подозвал ее к себе:

– Сальвия, подойди сюда, пожалуйста.

Наконец-то. Она торопливо пересекла комнату и замерла возле дядиного стола, а он тем временем сложил одну из бумаг. Бегло взглянув на них, Сальвия сделала вывод, что это личные письма. Это ее удивило: неужели он так рад наконец от нее избавиться, что решил сообщить об этом своим друзьям? И с чего бы ему рассказывать им об этом, когда он даже не сообщил ей самой?

– Я слушаю вас, дядя.

– Весной тебе исполнилось шестнадцать лет. Настало время устроить твое будущее.

Сальвия крепко стиснула книгу и согласно кивнула. Он погладил свои черные усы и откашлялся:

– Поэтому я договорился о встрече с госпожой Дарнессой Роделл.

– Что?!

Сводничество было единственной профессией, о которой она даже не задумывалась. И которую искренне ненавидела.

– Я не хочу быть…

И вдруг она осознала, что он имеет в виду. Книга выскользнула у нее из рук и, раскрывшись, упала на пол.

– Вы хотите выдать меня замуж?

Дядюшка Уиллиам с довольным видом кивнул:

– Именно так. Госпожа Роделл, конечно, занята подготовкой к Конкордиуму в будущем году, но я сообщил ей, что на поиски человека, который согласится взять тебя в жены, может уйти несколько лет и мы это прекрасно понимаем.

Даже несмотря на шок, в котором пребывала сейчас Сальвия, это оскорбление задело ее, как физический удар, и у нее перехватило дыхание.

Дядя указал запачканной чернилами рукой на письма у себя на столе:

– Я уже начал рассылать приглашения молодым людям из знакомых семей. Если повезет, то кто-нибудь из них достаточно заинтересуется тобой, чтобы навести справки у госпожи Роделл. Конечно, окончательное решение за ней, но я не вижу беды в том, чтобы немного ей помочь.

Сальвия не могла найти слов. Самая именитая сваха региона принимала в качестве кандидатов людей либо благородных, либо очень богатых, либо выдающихся, и сама Сальвия в их число не входила.

– Но почему она согласилась принять меня?

– Потому что ты воспитываешься в моем доме. – Дядя Уиллиам с улыбкой сложил руки на столе. – Так что даже из твоего положения можно извлечь кое-какую пользу.

О великий Дух, он еще ожидает от нее благодарности! За что? За то, что ее выдадут замуж за совершенно незнакомого человека? За то, что ее родители, которые поженились по собственной воле, не могут восстать из могил, чтобы этому воспрепятствовать?

– Связей госпожи Роделл должно быть достаточно, чтобы подобрать кого-нибудь, кого устроит… полученное тобой воспитание.

Сальвия вскинула голову. Что, интересно, было не так с ее прошлой жизнью? По крайней мере, она была гораздо более счастливой.

– Это большая честь, – продолжал он. – Госпожа Роделл сейчас серьезно занята, но мне удалось ее убедить, что твои познания в науках возвышают тебя над твоим положением от рождения.

«Возвышают над положением от рождения». Он сказал это так, как будто стыдно родиться без титула. Как будто он сам не взял в жены простую женщину. Как будто быть дочерью людей, которые выбрали спутника жизни сами, – это недостойно.

Как будто его собственные подвенечные клятвы чего-то стоили. Сальвия презрительно усмехнулась, глядя на дядю сверху вниз:

– Да, это большая честь – иметь мужа столь же верного, как вы.

Тот замер на месте. Снисходительная маска слетела с его лица, и на ее месте осталось нечто гораздо менее приятное. Сальвия была этому только рада – это давало ей силы сопротивляться. Дядин голос задрожал от еле скрываемой ярости:

– Да как ты смеешь…

– Или верность требуется только от жены благородного господина?

Пусть гневается, это хорошо. Его гнев разжигает ее собственный, словно ветер – лесной пожар.

– Я не позволю ребенку читать мне нотации!

– Конечно, вы предпочитаете воспитывать других собственным примером. – Она ткнула пальцем в лежавшие на столе письма. – Думаю, ваши друзья прекрасно знают, к кому обращаться за поучениями.

Эта фраза заставила дядюшку вскочить на ноги с рыком:

– Помни свое место, Сальвия Птицеловка!

– Я его прекрасно знаю, – крикнула она в ответ. – Невозможно забыть о нем в этом доме!

Месяцами она терпела, но теперь все это выплескивалось наружу. Он дал ей надежду на независимость, на самостоятельную жизнь, а оказалось, что он, как в силки, загоняет ее в брак по расчету. Сальвия сжала кулаки и наклонилась над столом. За все время ее жизни в этом доме он ни разу ее не ударил, несмотря на ее дерзости, но такого она все-таки раньше себе не позволяла.

Когда дядя Уиллиам наконец нашел в себе силы заговорить, он цедил слова сквозь стиснутые зубы:

– Ты позоришь меня, племянница. Ты недостойна того места, которое я позволил тебе занять в моем доме. Отец и мать стыдились бы твоего поведения.

В последнем Сальвия сомневалась. Тогда они не стали бы жертвовать столь многим ради того, чтобы отстоять собственный выбор. Ногти Сальвии больно впивались в ладони, когда она бросила:

– Я не поеду.

Дядюшка, будто в противовес ее бушующим эмоциям, бесстрастно произнес:

– Поедешь. И сделаешь все, чтобы произвести хорошее впечатление. – Он царственно сел с тем снисходительным видом, который она так ненавидела, и снова взял в руки перо. Только побелевшие костяшки пальцев говорили, что его внешнее спокойствие – напускное. Другой рукой он махнул, отпуская ее: – Можешь идти. Твоя тетя поможет тебе подготовиться.

Он всегда так поступал. Просто от нее отмахивался. Сальвии захотелось перепрыгнуть через стол и наброситься на дядю с кулаками, словно это был мешок с песком, подвешенный в амбаре. Но такого поведения, пожалуй, отец бы действительно постыдился.

Забыв про реверанс, Сальвия выскочила за дверь и помчалась по коридору, расталкивая каких-то людей, тащивших мешки и корзины. Она даже не успела задаться вопросом, кто это такие и откуда все они взялись в поместье. Ее сейчас интересовало лишь одно: далеко ли она успеет уйти до заката.

2

Вбежав в спальню, Сальвия не отказала себе в удовольствии сильно хлопнуть дверью, а затем подошла к стоявшему в углу высокому шкафу с одеждой, распахнула его и принялась рыться в поисках дорожной сумки, спрятанной где-то в глубине. Наконец пальцы нащупали в темноте грубую ткань, и Сальвия сразу же узнала ее, хотя и не доставала сумку несколько лет. Сальвия вытащила ее и осмотрела. Лямки и ручки все еще были крепкими, и мыши, похоже, нигде не прогрызли дыр. Сумка все еще хранила его запах. Запах жира и хвои, из которых отец делал мазь от порезов и ссадин. Ею он лечил и Сальвию, и птиц, которых ловил и обучал. Она крепко зажмурилась. Отец бы это остановил. Нет, он просто не допустил бы, чтобы подобное случилось. Но его больше нет. Отца больше нет, а она оказалась заложницей той судьбы, от которой он обещал ее уберечь.

Дверь со скрипом открылась, испугав Сальвию, но это была всего лишь тетя Брелора. Пришла восстанавливать мир, как и всегда. Но на этот раз у нее не было шансов. Сальвия принялась запихивать в сумку одежду, первым делом – штаны, которые она надевала во время своих вылазок в лес.

– Я ухожу, – бросила она через плечо.

– Я догадалась, – ответила тетя. – Я говорила Уиллиаму, что ты вряд ли обрадуешься новостям.

Сальвия тотчас к ней обернулась:

– Так вы знали? И ничего мне не сказали?

Тетя Брелора слегка улыбнулась, отчего к вискам разбежались морщинки.

– Честно говоря, я не думала, что у него вообще что-то получится. И поэтому не стала тебе говорить, чтобы зря не расстраивать.

Даже ее тетя не думала, что кто-то захочет жениться на Сальвии! Сальвия и не собиралась выходить замуж, но это все равно звучало оскорбительно. Она снова принялась собирать вещи.

– Куда ты отправишься?

– Мне все равно.

– И ты думаешь, что у тебя получится лучше, чем в прошлый раз?

Ну конечно. Было бы странно думать, что она этого не припомнит. Сальвия со злостью сунула в сумку запасные носки – они точно пригодятся: ночи сейчас холодные.

– Это было несколько лет назад. Теперь я могу сама о себе позаботиться.

– Конечно, можешь. – Тетя была сама рассудительность. – А как ты собираешься добывать еду?

Вместо ответа Сальвия взяла кусок веревки, который скреплял стопку книг, картинно свернула его и сунула в карман юбки. Фу. Надо будет переодеться перед уходом.

– О, белки, – сказала тетя Брелора, приподняв брови. – Такие вкусные. И доступны даже зимой.

– Я найду работу.

– А если не найдешь?

– Тогда буду переезжать с места на место, пока не найду.

Должно быть, ее голос звучал серьезно, потому что тетя сменила тактику:

– Путешествовать в одиночку для девушки небезопасно.

Сальвия фыркнула, хотя в ней поднималось беспокойство. Она много странствовала вместе с отцом и хорошо представляла, чего ждать и от животных, и от людей.

– Никто не заставит меня выходить замуж за незнакомого человека.

– Неужели ты думаешь, что свахи ничего не понимают в своем деле?

– Ну конечно, для вас-то госпожа Роделл подобрала прекрасного мужа! – с сарказмом заметила Сальвия.

– Так и есть, – невозмутимо ответила тетя.

Сальвия посмотрела на нее с раскрытым ртом:

– Вы что, серьезно?

Все знали, что Астра незаконнорожденная. Ее имя – название растения – сообщало об этом всему миру. Конечно, сама девочка в этом не виновата, но Сальвия совершенно не могла понять, почему тетя Брелора простила своего мужа.

– Семья – это вовсе не легко, – заметила та. – Даже твои родители это знали, несмотря на то, что им было отведено так мало времени.

Может, это и так, но они просто любили друг друга. И это неправильно, что женитьба стала для них испытанием. Несправедливо, что из-за этого родители матери от нее отказались, а половина деревни косо смотрела на них с отцом. Но они все равно принесли все эти жертвы ради того, чтобы быть вместе.

– Чего именно ты боишься? – спросила тетя Брелора.

– Я ничего не боюсь! – резко ответила Сальвия.

– Неужели ты всерьез считаешь, что Уиллиам выдаст тебя за человека, который будет плохо с тобой обращаться?

Нет, Сальвия так не думала. Но она принялась дальше паковать сумку, не ответив на этот вопрос. Когда дядя Уиллиам узнал о смерти ее отца, он сразу же пустился в путь и ехал без отдыха день и ночь, чтобы ее забрать. А когда она через несколько месяцев сбежала, он несколько дней ее искал, пока наконец не нашел на дне оврага, слишком усталую и замерзшую, чтобы оттуда выбраться. И не сказал ей ни слова упрека – просто поднял на руки и понес обратно в замок.

Робкий голосок в голове шептал ей, что дядины попытки найти для нее жениха – это большая честь. Это дар. Это означало, что дядя считает ее членом семьи, а не просто бедной родственницей, которую вынужден содержать. И это лучшее из того, что, по его представлениям, он может для нее сделать. Было бы гораздо проще, если бы она могла его ненавидеть.

Сальвия почувствовала, как тетина рука легла ей на плечо, и замерла.

– Ему, должно быть, пришлось расстаться с кругленькой суммой, чтобы она согласилась меня взять.

– Не буду отрицать. – В голосе тети Брелоры слышалась улыбка. – Но госпожа Роделл не согласилась бы, если бы не видела в тебе потенциал. – Она отвела с лица Сальвии выбившиеся пряди волос. – Ты переживаешь, что не готова? Это не так сложно, как кажется.

– Собеседование или замужество? – Сальвия не поддавалась на уловки.

– И то и другое, – сказала тетя Брелора. – На собеседовании все дело в том, как ты себя подашь. А что касается замужества…

– Отец мне рассказывал, как получаются дети. – Сальвия покраснела.

Брелора притворилась, что не слышала ее слов:

– Если ты не заметила, я уже несколько лет обучаю тебя вести хозяйство. Прошлой весной, когда я болела, ты отлично справилась. Уиллиам был очень доволен. – Она стала поглаживать Сальвию по спине. – У тебя вполне может быть собственный уютный дом и маленькие детки. Разве это так уж плохо?

Сальвия почувствовала, как против воли поддается тетиным успокаивающим прикосновениям. Свой собственный дом. Вдалеке от этого места. Хотя, если начистоту, больше всего она ненавидела не сам замок, а воспоминания, связанные с ним.

– Госпожа Роделл найдет такого человека, которому нужна именно такая жена, как ты, – сказала Брелора. – Она лучшая из лучших в своем деле.

– Дядя Уиллиам сказал, что это может занять несколько лет.

– Может, – кивнула тетя. – И это еще одна причина не совершать необдуманных поступков прямо сейчас.

Сальвия положила сумку обратно в шкаф, чувствуя свое поражение. Тетя Брелора приподнялась на носочки и поцеловала Сальвию в щеку:

– Я все это время буду рядом с тобой, каждое мгновение. Как родная мать.

Тетя Брелора редко говорила о родной матери Сальвии, так что та собралась задать несколько вопросов, пока тетя не успела сменить тему, но тут в комнату ворвалась двенадцатилетняя Ханна, светлые локоны которой растрепались от бега. Сальвия сердито взглянула на нее:

– Тебя что, не учили стучать?

Ханна не обратила на нее ни малейшего внимания.

– Мама, это правда? Сальвия поедет к свахе? К самой главной свахе?

Тетя Брелора обняла Сальвию за пояс, будто для того, чтобы она не сбежала, и ответила:

– Да, правда.

Сальвия снова гневно посмотрела на двоюродную сестру:

– Ты пришла сказать что-то важное?

Ханна махнула на дверь:

– Портниха приехала.

Сальвия вдруг покрылась холодным по́том. Что, уже? Ханна взглянула на нее огромными голубыми глазами:

– Как ты думаешь, тебя выберут на Конкордиум?

– Ха! – Из коридора за спиной у Ханны послышался лающий смех Джонатана, ее тринадцатилетнего брата, который тащил дорожный сундук. – Хотел бы я на это посмотреть!

Сальвия почувствовала тошноту. Когда будет собеседование? Она прервала дядю Уиллиама, и он не успел сказать. Тетя Брелора незаметно продвигалась вместе с ней к двери, где стояла Ханна, подпрыгивая на носочках от возбуждения:

– Она расположилась в классной комнате.

– Когда я еду? – выдавила Сальвия.

– Завтра, солнышко, – сказала Брелора. – После обеда.

– Завтра? Но разве мне успеют так быстро сшить платье?

– Госпожа Швея подгонит для тебя что-нибудь из готового. А утром поедет с нами, чтобы еще раз все проверить на месте.

Сальвия позволила тете провести себя по коридору и стояла словно неживая, пока та расшнуровывала лиф платья, чтобы Сальвия смогла его снять. В комнате вдруг потемнело, и она даже подумала, что падает в обморок, но потом поняла, что это просто Ханна и Астра задернули шторы. Потом Астра присела на краешек стула в углу, явно надеясь, что никто ее не заметит и тогда она сможет остаться. А Ханна возбужденно кружилась, рассуждая о том, как мечтает поскорее сама поехать на собеседование, и о том, разрешит ли отец сделать это в пятнадцать, хотя замуж она сможет выйти только через год.

Кроме того, двоюродная сестра пребывала в иллюзии, что у Сальвии есть шанс попасть на Конкордиум. У нее самой таких иллюзий не было. Основной задачей главной свахи было выбрать лучших в регионе для мероприятия, которое проходило раз в пять лет, но Сальвия и сама не хотела бы в нем участвовать, даже если бы была достаточно богатой или красивой. Ей совершенно не нравилась идея ехать с караваном в Теннегол, чтобы ее практически продали с аукциона, как лучшую корову в стаде. Но в отличие от Сальвии Ханна об этом мечтала, как и все девочки в Деморе.

Тетя Брелора стянула с Сальвии платье. У нее их было несколько, и все она терпеть не могла. Все-таки жизнь так нелепо несправедлива – у нее так много вещей, которые совершенно ей не нужны! Ведь большинство девочек пошли бы на убийство ради того, чтобы просто попасть на прием к главной свахе.

Госпожа Швея рылась в большой корзине, которую водрузили на стол, но прервалась, чтобы указать Сальвии на высокий табурет:

– Вставай. У нас очень мало времени.

Тетя Брелора помогла девушке забраться на табурет и поддержала ее, когда он пошатнулся под ее ногами. Сальвия почувствовала приступ головокружения, не имевший никакого отношения к поддержанию равновесия.

– Раздевайся, – скомандовала швея, и Сальвия, морщась, сняла нижнее платье и передала его тете.

Обычно для снятия мерок не нужно было полностью раздеваться, шнур с узелками прикладывали прямо поверх нижнего платья. Сальвия сложила руки на груди, перетянутой тканью, и, вздрогнув, порадовалась, что шторы защищают комнату как от ветра, так и от чужих глаз.

Госпожа Швея обернулась и нахмурилась, глядя на белье девушки. Льняные мальчишеские шортики были единственным, что тетя Брелора позволила оставить, когда Сальвию заставили носить платья. Эти шортики были гораздо удобнее женского белья, и их все равно никто не видел. Швея поджала губы и, прищурившись, осмотрела Сальвию со всех сторон.

– Худоба – ее главный недостаток, – прокомментировала портниха. – Придется сделать ее полнее, особенно сверху.

Сальвия закатила глаза, представив, сколько подкладки и рюшечек понадобится, чтобы замаскировать ее плоскую грудь. Тетя Брелора давно сдалась и перестала украшать ее платья кружевом и бантами: их ждали катастрофические по последствиям встречи с ножницами, когда никто не видел. Холодные пальцы Швеи ощупали ее бедра.

– Изгиб неплохой, да и ширина вполне подходит для того, чтобы быть хорошей матерью. Надо это подчеркнуть.

Сальвия вспомнила лошадь, которую дядя Уиллиам купил в прошлом месяце. «Племенной кобыле нужны крепкие бедра, – сказал тогда торговец, похлопывая лошадь по боку. – Эту можно крыть еще лет десять».

Портниха приподняла руку Сальвии, чтобы лучше рассмотреть на свету.

– Кожа светлая от природы, но слишком много веснушек.

Тетя Брелора кивнула:

– Повариха уже готовит лимонный лосьон.

– Лосьона можно не жалеть, – кивнула швея. – Дитя, что это за шрамы у тебя на руках?

Сальвия вздохнула. Многие из них были настолько старыми и незаметными, что их можно было увидеть, только если искать специально.

– Ее отец занимался ловлей птиц, – сообщила тетя Брелора. – Девочка проводила много времени в лесу, до того как попала к нам.

Госпожа Швея провела костлявым пальцем вдоль красной царапины:

– А вот эти свежие. Чем ты занималась – лазила по деревьям?

Сальвия дернула плечами, и портниха опустила руку.

– Впрочем, мне грех жаловаться, – сухо добавила она. – Починка твоей одежды держит меня на плаву все эти годы.

– Рада быть полезной, – огрызнулась Сальвия, немного взбодрившись. Гнев был приятнее страха.

Швея не обратила на это никакого внимания, но взяла кончик ее косы и потерла между пальцами.

– Ни темные, ни светлые, – проворчала она. – Я не знаю, какой цвет к этому подойдет. – Она бросила взгляд на тетю Брелору. – Что вы планируете с ними сделать к встрече?

– Пока не решила. Если зачесывать назад, они всегда выбиваются. Но неплохо переносят завивку, несмотря на тонкость.

– Хм-м-м. – Швея взяла Сальвию за подбородок и дернула, чтобы заглянуть ей в глаза. Сальвии захотелось укусить ее за пальцы. – Серые. Может, синий добавит ее глазам цвета. – Она отпустила Сальвию. – Ох уж эти веснушки!

Астра удивленно наклонила голову. Ей всегда хотелось иметь веснушки. Когда ей было три, Сальвия как-то раз застала ее за тем, как она пыталась нарисовать их себе чернилами.

– Ну, значит, решено, – сказала портниха, переключая на себя внимание Сальвии, хотя обращалась, как обычно, к тете Брелоре. Потом повернулась и принялась рыться в огромном сундуке, который стоял сбоку. – У меня есть кое-что, что ей подойдет, но мне придется всю ночь это перешивать.

Наконец швея вынула из сундука гору ткани и встряхнула, чтобы расправить складки. В руках у нее оказался какой-то сине-фиолетовый ужас. Сальвия даже не могла представить, что ей придется это надеть. Вокруг рукавов шла вышивка золотой нитью, наверняка колючая, такие же узоры были на лифе. Низкий ворот был украшен складками ткани; возможно, утром их станет еще больше, чтобы создать иллюзию объема.

– Оно с открытыми плечами, – сказала портниха, пока тетя Брелора и Ханна охали и ахали. – У нее довольно красивые плечи, нужно их показать. Но это значит, что придется обойтись без повязки на грудь.

Сальвия фыркнула. Не то чтобы она была ей особенно нужна.