Текст книги "Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)"

Глава 14. Операция «Забиулло»

31 января 1984 года в Кабуле я готовился отмечать свое 32-летие. Варились полтушки барана, наготове стояла трехлитровая банка «салимовки» – крепчайшего самогона, по рецепту «Каскада» гнавшегося местным дуканщиком Салимом. В предвкушении бешбармака братва выписывала круги вокруг большой кастрюли. Но тут возник дежурный офицер и передал мне срочный вызов к шефу.

Сперва задание показалось простым: требовалось срочно доставить начальнику разведотдела 5-го Управления ХАДа бесшумный пистолет «Гроза» с двумя патронами и обучить его пользоваться этой штуковиной. Сыпанув в карман на всякий случай пригоршню спецпатронов, я завел «таблетку» и поехал к афганцам.

Начальник разведки Рашид, крутой боевик-"мокрушник", ждал у себя в кабинете. Мне было совершенно не интересно, кого это партнеры собираются пристрелить. К тому же я торопился обратно на пиршество. Быстренько объяснив Рашиду устройство и принцип действия пистолета, я вставил кассету с двумя патронами и, решив продемонстрировать бесшумный выстрел, нажал на спусковой крючок. Раздался жуткий грохот! Пуля бабахнула по деревянной книжной полке, пробила ее, вдребезги разнесла цветочный горшок, отскочила от бетонной стены и упала нам под ноги, вращаясь и жужжа как муха. Распахнулись двери, в кабинет сунулись перепуганные афганцы. Рашид рявкнул на них, и дверь мгновенно захлопнулась.

Я был смущен. Мне следовало сообразить, что если по деревянной стенке даже просто ударить кулаком, это будет далеко не бесшумно. А тут – пулей. Вышли на балкон. Вторую пуля я всадил в стену дома. Громко чмокнув, она застряла в кирпичной кладке. Опять не то! Сменив кассету, я передал пистолет Рашиду. Он прицелился в водосточную трубу дома напротив. Рука его дернулась – тут же раздался звон пробитого металла. Да, стрелял он классно!

Испытания Рашида не вполне удовлетворили, поэтому он перегнулся через перила и начал выискивать подходящую цель. В поле его зрения попалась дворняжка, вертевшаяся возле ног часового у ворот виллы. Рашид тшательно прицелился. Выстрела слышно не было. Собачка вдруг взвизгнула, крутнувшись на месте, укусила себя за заднюю лапу и рванула прочь на трех ногах. Солдат-часовой тупо смотрел ей вслед, ничего не понимая. Рашид остался доволен.

Мы вернулись в кабинет. Итак, прикидывал я, четыре патрона мы уже израсходовали, еще четыре понадобятся Рашиду, чтобы научить своего оперативника, плюс еще четыре – оперативник обучит агента, и два понадобятся агенту, чтобы кого-то там пришить. Может, высокое афганское начальство тоже захочет посмотреть оружие в действии? Добавим еще четыре патрона. Итого я даю Рашиду 14 патронов, гильзы которых он обязан мне вернуть, так как они секретные. Мое руководство распорядилось всего лишь о двух, я потрачу 18, потому что я сегодня добрый, и вообще – пора возвращаться, ребята уже заждались.

Однако Рашид вцепился в меня мертвой хваткой. Послав нафара в дукан за водкой, он попросил проконсультировать его. Не называя имен и района операции, Рашид в общих чертах описал ситуацию, в которой предстоит действовать его агенту-боевику. Мы засиделись с ним до двух часов ночи, но зато общими усилиями изготовили несколько мин замедленного действия в виде обычных автоматных рожков с патронами, а также «калашников», который взорвется, стоит только из него выстрелить.

Когда я вернулся в расположение, народ, понятное дело, уже разлегся по койкам, ковыряя спичками в зубах. Доложив по телефону начальству эзоповым языком о проделанной работе, я присоединился к компании.

Но выспаться не дали. Рано утром снова возник дежурный офицер и пригласил к городскому телефону. Шеф, ничего не объясняя, дал команду немедленно вылететь вместе с Рашидом в Мазари-Шариф.

Телефонная сеть Кабула прослушивается, пожалуй, всеми разведками мира, поэтому ничего удивительного, что шеф ничего не уточнял. Гадая, что могло случиться, я на всякий случай прихватил свой рюкзак с «джентльменским набором» и поехал в аэропорт.

Возле ревущего моторами АН-26 скучал Рашид. Мое появление его почему-то не обрадовало. Довольно бесцеремонно и даже грубо он спросил, какого хрена мне тут надо. Вот те на! Я-то думал, моя командировка с партнерами согласована! Пришлось импровизировать на ходу: мол, начальство, услышав, что были изготовлены взрывные устройства, отправило меня как бы заложником собственных бомб. Вдруг рванет в воздухе? Афганцы станут обвинять чекистов в предумышленной диверсии. Так что я – в Мазари-Шариф и первым же бортом вернусь обратно. Рашид успокоился.

В Мазари-Шарифе мы сразу отправились в территориальное управление ХАД, где нас ожидал сам доктор Баха. Увидев меня, нахмурился. На пушту, довольно резким тоном заговорил с Рашидом. Выслушав ответ, смягчился, затем обратился ко мне по-русски, поблагодарил за проделанную работу и отпустил восвояси. Меня подбросили в расположение зональной группы отряда «Омега», где я и остался дожидаться рейса на Кабул.

Ночью где-то совсем рядом начался бой: ухали гранатометы, трещали автоматы. Я потянулся было за стволом, но ребята остались совершенно безучастны к творившемуся на улице и популярно объяснили, что такая пальба у них – дело обычное, не то что у нас, кабульских конторских крыс.

На другой день до обеда я загорал на балконе. Затем объявился Рашид и предложил посетить местный базар. Мои коллеги не рекомендовали такую прогулку, поскольку власть в городе лишь до 12-ти дня была у наших, а после полудня и до раннего утра переходила к «духам». Но мы все-таки двинули в город. Рашид – сукин сын! – в самых людных местах демонстративно затевал со мной беседы по-русски. Сразу десятки враждебных глаз с удивлением начинали ощупывать меня. Мурашки по коже! Я хоть и без автомата, но под авиакурткой всегда носил внушительный арсенал: на четыре часа скоротечного боя, как любил говаривать Ваня Кулешов. И все-таки…

Весь взмокший, я благополучно возвратился в «Омегу» и зарекся от таких опрометчивых поступков.

Наступила ночь. Около 23-х неожиданно опять приехал Рашид: приглашает доктор Баха. Прихватив свой «тревожный рюкзак» и автомат сел к нему в машину.

В кабинете сидели трое: Баха, начальник местного управления ХАДа и начальник политотдела афганской армии зоны «Север». Представив нас друг другу, Баха обратился за советом:

– Как защитить двух экспертов ООН по правам человека, проездом оказавшихся в Мазари-Шарифе? Они поселились в отеле в центре города. Моджахеды, прознав об этом, решили ночью захватить их, чтобы продемонстрировать всему миру свою силу. Вся афганская армия и советские части задействованы в широкомасштабной операции против душманской группировки войск командующего фронтом ИОА Забиулло в ущелье Мармоль. Для охраны ООНовцев местное управление ХАДа смогло наскрести всего 40 бойцов: поваров, шоферов и прочего обслуживающего персонала, которые, ясное дело, разбегутся при первом выстреле. Что вы, товарищ Бек, могли бы посоветовать?

Я спросил, известна ли численность душманов, собирающихся проводить операцию, и из какого района города они будут выдвигаться? Баха сказал, что моджахедов будет человек 25, а расположились они сейчас на северной окраине Мазари-Шарифа. Вооружение – автоматы и гранатометы.

Изучив карту города на стене, я ткнул пальцем в перекресток севернее отеля, миновать который «духи» никак не могли:

– Здесь надо устроить засаду.

Баха возразил:

– Понадобится примерно 120 бойцов, а где их взять?

Я покачал головой:

– Зачем 120? Хватит нас с Рашидом.

Развязав рюкзак, я вытащил ночной прицел и пристегнул к своему АКСН. Достал две мины направленного действия МОН-50, электропровода и подрывную машинку ПМ-4.

– Рашиду следует выдать пулемет ПК, с лентой на 250 патронов, – добавил я.

План был таков: мы с Рашидом под покровом темноты доберемся до перекрестка, установим мины, и, спрятавшись за дувалом, в ночной прицел будем наблюдать за обстановкой. При появлении «духов» дождемся, когда они приблизятся метров до 20–30, и нанесем удар МОНками. Каждая из них нашпигована 550 стальными шариками: они как картечью сметут душманский отряд. Рашид из-за угла будет строчить из пулемета трассирующими, подсвечивая мне, а я под шумок одиночными выстрелами прицельно выберу тех, кто еще шевелится. Затем сразу же – ноги в руки, и даем деру. Длиться бой будет максимум минуту-полторы.

Двое афганцев напряженно вслушивались, не понимая по-русски. Доктор Баха перевел им. В наступившей тишине они в изумлении уставились на меня.

Тишину нарушил Баха:

– Я пойду с вами!

– Ну уж нет, товарищ доктор, вам туда нельзя.

Снова подумав, Баха заявил:

– Я не имею права рисковать вашей жизнью, поэтому засаду отменяю. А вот могли бы вы, товарищ Бек, одолжить свой автомат Рашиду? Он подежурит на крыше отеля. Кстати, можно ли из него в темноте попасть в голову с дистанции примерно 100 метров?

Я ответил, что автомат пристрелян с ночным прицелом на 400 метров. Повернулся к Рашиду:

– Ты пользовался когда-нибудь такой штукой?

Он отрицательно мотнул головой.

– В таком случае, разрешите, товарищ доктор, мне пойти вместе с Рашидом! – сказал я.

Баха вдруг легко согласился.

Мы с Рашидом вернулись к нашим ребятам из «Омеги». Я нырнул под кровать, вытащил ящик с патронами, начал пересыпать бумажные пачки себе в рюкзак. Положил туда же несколько гранат, а мины МОН-50 оставил за ненадобностью.

Ребята мрачно наблюдали за моими приготовлениями:

– Куда это ты собрался, браток?

Я объяснил суть дела. Старший группы заявил:

– Я не имею права тебя отпускать!

– А я тебе не подчиняюсь! – огрызнулся в ответ, и соврал, что выполняю личное указание шефа.

На стареньком раздолбанном УАЗике, нервно озираясь по сторонам, афганский водитель подбросил до гостиницы, и тут же умчался. У входа под одиноким фонарным столбом, ярко освещенный, стоял допотопный БТР-40, по оси вросший в землю. Внутри маячили каски нескольких солдат. Сиротливо торчащий ствол пулемета СГМБ почему-то вызывал жалость. От окаменевших фигур афганцев веяло чувством безысходности. Тишина. Рашид с моим автоматом, следом я с рюкзаком, протопали мимо БТР в вестибюль гостиницы. Солдаты нас в упор не заметили. Холл был пуст. Матерясь по-русски, Рашид начал пинать двери, наконец вытащил из-за вешалки насмерть перепуганного администратора:

– В каком номере остановились американцы?

– Какие американцы? – лепечет администратор.

– Обыкновенные! Один негр и один белый. И кто их сопровождает? – Рашид для убедительности потыкал его автоматом в живот. Это подействовало, и скоро мы знали все, что было нужно. Поднялись на второй этаж и зашли в комнату по соседству с той, в которой ночевали ООНовцы. Там мы обнаружили афганца в национальной одежде. Это был начальник 4-го отдела 5-го Управления ХАДа, отвечавший за безопасность на транспорте.

Первым делом мы отыскали лестницу и приставили ее к люку, ведущему на плоскую крышу отеля. Затем вернулись в номер и разложили на койках свой арсенал.

Я хлопнул Рашида по плечу:

– По-моему, я сегодня у тебя в гостях! Война войной, а ужин по распорядку!

Рашид намек понял, нажал кнопку на стене. Возник могучий волосатый детина.

– Бача, принеси нам что-нибудь поесть и выпить! – барским тоном распорядился мой спутник. Пока Рашид ему еще что-то втолковывал, верзила мрачно косился на кровать: наверное, впервые видел автомат с таким огромным и страшным прицелом.

Вскоре он вернулся с подносом, на котором высилась целая гора жареного мяса и свежей зелени. Поставил на стол прохладную литровую бутыль экспортной «Столичной».

Вскоре водка и закуска кончились. Было уже далеко за полночь. На улице стояла звенящая тишина, даже собаки не тявкали. Похоже, своим появлением мы распугали всю округу. А ведь еще вчера здесь все бухало и грохотало!

Пора было укладываться спать. Мы с Рашидом заняли две крайние койки, а собутыльника уложили на матрасе на полу. Пистолет с патроном в патроннике на всякий случай, сунул под подушку. Лег на левый бок, лицом к афганцам. Выключили свет.

Через полчаса левый бок затек, все тело заныло. Тогда я взял гранату Ф-1, сунул ее между ног, разогнул усики чеки и, повернувшись к своим приятелям спиной, погрузился в чуткий сон, изредка лаская пальцами рубчатую прохладу металла.

Проснулись поздно. Солнце уже стояло высоко. Наспех одевшись и спрятав оружие в рюкзак, спустились на улицу. Американцы час назад уже улетели в СССР, и мы поехали к Бахе. На этот раз он был в хорошем настроении. Взглянув на наши помятые лица, посочувствовал, угостил плотным завтраком, не забыв дать похмелиться. Лед отчуждения, кажется, растаял.

После того, как мы с Рашидом немного оклемались, начался откровенный разговор.

Баха сказал:

– Нам предстоит ликвидировать одного злейшего врага апрельской революции. В ближайшее время он будет пользоваться джипом, водитель которого – наш агент. Мы хотим вооружить агента бесшумным пистолетом, чтобы тот мог в удобный момент застрелить врага. Взрывные устройства, которое вы с Рашидом привезли, не вполне подходят для этой цели.

Понятное дело, мне было интересно выведать, кого они задумали прикончить. Я стал задавать множество разнообразных вопросов: о времени дня, температуре и атмосферном давлении, о типе автомашины, об удаленности места проведения операции от ближайших постов безопасности, и т. д. В конце концов стало ясно: речь идет о ликвидации Забиулло, третьего человека в иерархии ИОА.

Перебирая варианты, наконец мы пришли к решению: заминировать машину агента, установив под каждым сиденьем, кроме водительского, миниатюрные кумулятивные заряды, а выключатель вывести в укромное место под приборным щитком. Агент, выбрав подходящий момент, нажмет кнопку. Сам он при этом не пострадает, может будет лишь слегка оглушен взрывом. Затем, взяв чье-нибудь оружие, добьет «духов». Может случиться, что «объект» будет всего лишь ранен и взят в плен. А заминировать машину в техническом плане было не сложно. С этим мог справиться и сам Рашид.

Доктор Баха остался доволен. Однако поинтересовался, нет ли смысла усилить заряд и уничтожить «объект» вместе с агентом? Я ответил резко отрицательно:

– Существует неписаный закон, по которому исполнитель акции должен остаться в живых, иначе вскоре мы не найдем ни одного человека на эту роль. Если мы не можем гарантировать безопасность агента, следует избрать другой вариант. Агента в подобной ситуации полагается обязательно предупредить о возможных последствиях. Я рекомендовал бы ему надеть шапку-ушанку и завязать шнурки под подбородком, чтобы у него глаза не выскочили от действия ударной волны на уши. Стоит также предварительно пожертвовать одной машиной: заминировать ее и взорвать в присутствии агента, чтобы убедить его в абсолютной безопасности акции для него лично.

Часа через полтора мы уже были на аэродроме. Улетали в Кабул на самолете Министра обороны Афганистана. На борт взяли человек тридцать симпатичных девчат – делегаток съезда женщин ДРА. Через некоторое время приземлились почему-то в Кундузе и приняли на борт какого-то крутого советского военачальника без знаков различия, но со свитой. Здоровенные русские парни деликатно вытеснили двух подозрительных азиатов в предбанник возле пилотской кабины, а советский генерал занял наше место за столом напротив Бахи и продолжил трапезу. Правда, Рашид успел стянуть из салона пару бутылок и закуску.

От кабульского аэропорта до ворот представительства КГБ меня подбросили на черном «мерседесе» доктора Бахи. Оставив пыльный рюкзак в комнате, я потопал в штаб докладывать о проделанной работе: кто, кого и как собирается отправить на тот свет. Шеф напряженно слушал, не перебивая. Стоявший рядом с ним другой начальник все время страдальчески морщился, потом не выдержал:

– Пожалуйста, не дышите на меня!

– Есть не дышать! – я приставил ладонь к пустой голове, лихо развернулся через правое плечо, и едва не опрокинув стол, почему-то оказавшийся на пути, вышел вон.

Через неделю Забиулло погиб «в результате массированного бомбо-штурмового удара» нашей авиации, как было передано в сообщении. Бесшумный пистолет я позднее видел у Бахи: он с гордостью, напоказ носил его в кобуре на брючном ремне, видимо, вызывая зависть других начальников ХАД. А еще через два месяца «Гроза» оказалась у Ахмад Шаха Масуда. От него попала к американцам. Но это уже другая история.

Глава 15. Завершение первой командировки

В апреле 1984 года завершилась наша командировка. Ребята всю ночь паковали «колониальные» чемоданы. Утром погрузились в автобус. Наш верный пес по кличке Тихон тоже забрался в машину и забился под сиденье. Никакими усилиями вытащить его оттуда не удалось. В Кабульском аэропорту он неожиданно выскочил из автобуса, понюхал воздух и стремглав бросился в расположение 103-й дивизии. Умная тварь, душой и телом преданная советской власти, понимала, что у афганцев делать нечего. Братва улетала в Союз, а я с тыловиком и финансистом «Омеги» оставались, чтобы сдать материально-техническое имущество нашего отряда.

Несколько дней я копался в бумагах службы РАВ 40-й Армии, выясняя, нет ли долгов перед ними. Затем договорился с командиром роты охраны Посольства махнуться оружием. Я передам роте 150 стволов калибра 5,45 мм, а они мне отдадут такое же количество своих автоматов 7,62 миллиметра, в которых остро нуждались партнеры. Однако все наши автоматы, пулеметы и АГС-17 прибрала к рукам Посольская резидентура КГБ.

Снайперские винтовки, бесшумные пистолеты, иностранное оружие и взрывчатку передал в 5-е управление ХАДа лично доктору Бахе.

Пора было собираться домой, но тут наехал новый начальник Владимир Владимирович, в распоряжение которого мы поступили. Ему захотелось оклеить все стены кабинета топографической картой Афганистана масштаба 1:100000. Военные поймут, что значит нанести обстановку и поднять карту такого масштаба. Тоска!

Выход был найден. Огромные склейки мы отнесли в штаб 40-й Армии. За них там попросили три литра водки. С алкоголем у нас было туго. Три бутылки спирта согласился дать Зия, парнишка-чеченец, начальник морга Кабульского военного госпиталя. Взамен он захотел три пистолета. Пистолеты имелись у начальника склада трофейного имущества 5-го Управления ХАДа. За красивые, инкрустированные слоновой костью игрушки производства Пакистанских дукандоров он попросил сотню дефицитных патронов к английской винтовке БУР-303. Доктор Баха собирался преподнести подарок одному из генералов 40-й Армии, отбывающему на Родину. Я отдал начальнику склада Ванин БУР-303 с патронами. Пистолеты перекочевали чеченцу. Полученный спирт оказался мутного цвета, с какими-то сгустками, похожими на сопли, и отвратительного качества, даже не горел. Подозреваю, что им предварительно обрабатывали трупы. Пришлось вылить в раковину. Впрочем, начальник морга тоже выразил свое неудовольствие по поводу пистолетов, которые не стреляли.

– Каков товар, такова и плата, – ответили ему.

С армейцами пришлось расчитываться из своих неприкосновенных запасов. Через три дня торжественно вручили начальству прекрасно оформленные карты. Владимир Владимирович буркнул:

– Оказывается, когда нужно, умеете работать!

На следующий день ко мне зашел Васэ: вызывает доктор Баха. Приехали к нему домой. Угостив кофе с коньяком, Баха приступил к делу:

– Нужно ликвидировать злейшего врага народной власти. Каждый посторонний человек, желающий встретиться с ним, проходит тройную проверку. Поэтому следует вооружить нашего боевика оружием, имеющим соответствующий камуфляж, не вызывающий подозрения охраны.

Начали думать. Перебрали десяток вариантов, вплоть до укола отравленной иголкой. Баха спросил:

– Может ли Советская сторона предоставить нам яд?

– Ядами КГБ не занимается.

Баха усмехнулся. Я продолжил:

– Можно попробовать кураре, который используется хирургами при операциях на легком.

– Я сам врач, и знаю, что там слишком малая концентрация. Не годится.

Пришли к выводу, что в любом случае боевику живым уже не уйти. Нужен был доброволец-смертник, который взорвал бы объект вместе с собой. Баха считал, что когда он по афганской традиции начнет обниматься и целоваться с объектом, должен нажать кнопку взрывателя. Удобнее всего вмонтировать взрывное устройство в корпус наручных часов. Я возразил:

– А если охрана не подпустит смертника к объекту? Например, посадят его в кресло на расстоянии нескольких метров от него? Поэтому целесообразнее использовать мину направленного действия типа МОН-50. Такую мину лучше всего вмонтировать в подошву обуви.

На том и остановились. Баха предупредил, что об этой операции кроме нас троих никто не должен знать. Я ответил:

– Чтобы изготовить специзделие, нужен набор инструментов. Такой набор есть только у начальника разведотдела Рашида. Без его участия не обойтись.

Баха вынужден был согласиться. Назначил срок изготовления специзделия – два дня. Теперь оставалось только узнать размер обуви смертника и его физиологические особенности: правша он или левша?

На следующий день, получив у Бахи необходимые сведения, мы с Васэ облазили все базары Кабула. Наконец на «грязном рынке» купили кроссовки 43-го размера на толстой платформе. Приехали к Рашиду. Он с подозрением оглядел нас:

– Что вы затеяли на этот раз?

Я напыжился:

– Не имеем права рассказывать. Нам просто нужны твои инструменты.

Однако это лишь раззадорило Рашида, и он начал выведывать нашу тайну. Спустя некоторое время, расхохотался:

– Я знаю, кого вы собираетесь грохнуть: «Северного соседа»! (Под этим псевдонимом в ХАДе числился Ахмад Шах Масуд). Неделю назад я лично отправил оперработника с бесшумным пистолетом «Гроза», чтобы пристрелить его. Охрана Масуда обнаружила оружие, и после допроса с пристрастием, оперативник раскололся. Похоже, теперь доктор Баха торопится с ликвидацией Ахмад Шаха, иначе тот может успеть грохнуть его самого!

Мы попросили Рашида подумать, каким образом целесообразнее выполнить задание. Рашид минут десять переваривал информацию, затем ответил, что нужно вмонтировать в подошву обуви мину направленного действия. Мы с Васэ лишь переглянулись.

Приступили к работе. Васэ острой стамеской принялся выдалбливать углубление в платформе кроссовки. Мы с Рашидом разобрали мину МОН-50, извлекли пластит, молотком разбили начинку со стальными шариками. В качестве взрывателя использовали одно плечо миниатюрного механического взрывателя МВ-3К «Карандаш» без замедлителя. Во дворе виллы провели испытание с небольшим количеством пластита. Взрывом выбило стекла. Мы остались довольны. Приступили к монтажу специзделия. Сначала выложили дно углубления двумя слоями стальных шариков, прикрыли полиэтиленовой пленкой, снарядили пластитом. Жестко прикрепили взрыватель, к чеке привязали прочный капроновый шнур и вывели наружу через специальное отверстие. На конце не забыли сделать петлю для пальца и спрятали в рант обуви. Эпоксидной смолой приклеили на место стельку. Изделие получилось – блеск! Левая кроссовка с миной ничем не отличалась от правой, ни внешним видом, ни весом.

Наутро вручили Бахе спецобувь, объяснили принцип действия. Смертник должен был одеть кроссовки накануне встречи с объектом. Сидя в кресле, и выбрав подходящий момент, вскинуть левую ногу, удерживая ее левой рукой, направить подошву на цель, резко выдернуть шнур. При взрыве кости голени смертника войдут в его собственную грудную клетку как раз в области сердца. Смерть наступит мгновенно. Объект будет убит шариками. Дистанция атаки-4-5 метров.

Вернувшись в Представительство, я вручил Владимиру Владимировичу подробнейший письменный отчет о проделанной работе: кто, кого и как собирается ликвидировать. Не забыл упомянуть, что наш секретный бесшумный пистолет «Гроза» по бестолковости партнеров попал в руки Ахмад Шаха. Оказалось, что о готовящемся покушении на Масуда ему ничего не было известно!

Через два дня я улетел в Союз. Вскоре зарубежные радиоголоса передали о гибели Масуда. Мы с Борисом Андреевичем, моим учителем по минно-подрывному делу, помянули его душу. Но когда оказалось, что Ахмад Шах жив, я обрадовался: все-таки я его очень уважал и уважаю.