Текст книги "Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы"

– Что за чушь ты несешь? – повернулась к нему Мэрилин Смит. – Мне тошно слушать все эти глупости о пройдохах-адвокатах, которые только и думают, как подстроить ловушку. Мы знаем, что мы видели, и будем рассказывать то, что мы видели, – именно так, как видели. И если на самом деле хорошо подумать, Берт, то ты, как и я, прекрасно знаешь: я решила, что оружие выбросила дама со снежно-белыми волосами, только потому, что она вела себя странно. Если бы мы давали показания под присягой, то тебе пришлось бы поклясться, что ты увидел оружие в первый раз, только когда оно уже оказалось в воздухе.

– Но я видел, как женщина в серебристом платье сделала движение рукой, словно что-то бросала. Что-то было у нее в руке. И она точно сделала такое движение, – упрямо повторил Кастер.

– Берт, ты ничего подобного не видел! Ты даже на нее не смотрел. Ты смотрел на меня. Ты меня обнимал и…

Она запнулась и захихикала.

– Ну, я же мог видеть ее уголком глаза, правда? – угрюмо спросил Кастер.

Мэрилин Смит улыбнулась Перри Мейсону.

– Я первая увидела пистолет, – сказала она. – Я его увидела в тот момент, когда он летел над палубным ограждением. Я схватила Берта за руку и прошептала: «Смотри!» И вот тогда уже и он его увидел – в первый раз. Понимаете, из какого-то иллюминатора струился свет, а пистолет, падая, попал в полосу света.

– Вы стояли примерно посередине корабля, у этого борта? – уточнил Мейсон.

– Да.

– Тогда, возможно, вы видели, как пистолет попал в полосу света, падающего из этого иллюминатора?

– Ну, может, и так… Вероятно, из этого иллюминатора. Здесь яркое освещение, и свет падает в форме конуса. В тумане можно рассмотреть такую полосу света.

– Что это был за пистолет? – спросил Мейсон. – Что вы смогли рассмотреть?

– Автоматический пистолет, – ответил Берт Кастер, опережая девушку. – Я думаю, что могу это сказать наверняка. Я работал в оружейном магазине и продал немало единиц оружия. Этот был из вороненой стали с деревянной рукояткой. Судя по размеру, я сказал бы, что он тридцать восьмого калибра, но поручиться не могу. Некоторые компании-производители выпускают довольно тяжелые пистолеты тридцать второго калибра. И есть еще одна модель сорок пятого калибра, которая не сильно отличается от пистолетов тридцать восьмого калибра. Знаете, когда видишь пистолет одну-две секунды, да еще при таких обстоятельствах, точно сказать сложно.

– Значит, вы считаете, что это был пистолет тридцать восьмого калибра, если не сорок пятого и не тридцать второго, так? – с самым серьезным видом уточнил Мейсон.

– Да.

– Но мог быть и сорок пятого?

– Да, мог.

– Или тридцать второго?

– Да.

– А ведь сейчас делают и довольно тяжелые автоматические пистолеты двадцать второго калибра с длинным стволом?

– Да, делают.

– Это мог быть пистолет двадцать второго калибра?

Кастер нахмурился в задумчивости. Мэрилин Смит рассмеялась.

– Просто потому, что ты когда-то продавал оружие, Берт, ты много о нем знаешь и им интересуешься, – сказала девушка. – Но ты не мог определить калибр того пистолета. Мы видели его какую-то долю секунды, когда он попал в полосу света, лившегося из иллюминатора.

– Спасибо, мисс Смит, – поблагодарил Мейсон.

Он шагнул к двери в кабинет, но его остановил полицейский в штатском.

– Туда нельзя.

– Я только взгляну с порога, – ответил Мейсон.

Тело уже унесли. Кусок листового стекла, который раньше лежал на столешнице, сняли со стола и прислонили к стене. Его покрывал слой порошка, с помощью которого снимают отпечатки пальцев. Можно было рассмотреть добрую сотню разных отпечатков, а почти в самом центре стекла – целую ладонь, на которую кто-то опирался, возможно, перегнувшись через стол. Похоже, это был отпечаток женской руки.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Мейсон осторожно придвинулся к Артуру Маннингу.

– Это убийство что-то меняет для вас? – спросил адвокат.

Представитель службы безопасности кивнул и ответил с мрачным видом:

– Думаю, да.

– Вы не ладите с Дунканом?

– Понимаете, они с Грибом постоянно из-за чего-то ругались, – заговорил Маннинг. – На работу меня взял Дункан, но внутренними делами занимался Гриб, и вся наличность шла через Гриба, поэтому естественно, что я чаще сталкивался с Грибом, чем с Дунканом. Гриб отдавал мне распоряжения, и я старался ему угодить. Поэтому волей-неволей получилось так, что я вроде как заодно с Грибом. На самом деле это было не так, но я знаю, что так считал Дункан. А теперь он тут главный, будет один тут всем заправлять и выставит меня вон. Вдобавок ему совсем не понравилось, что я рассказал полиции про кресла.

– Возможно, я сумею помочь вам с работой, – сказал Мейсон. – По крайней мере, могу порекомендовать вас на временную работу в детективное агентство.

У Маннинга загорелись глаза.

– Вас это интересует? – спросил Мейсон.

– Меня интересует любая работа, где платят зарплату, – ответил Маннинг. – И вообще, я всегда хотел поработать в детективном агентстве. Думаю, что на такой работе я смогу себя хорошо проявить и закрепиться в этом бизнесе.

– Тогда загляните ко мне в контору завтра утром, – предложил адвокат тихим голосом. – Только никому об этом не говорите. Приходите один. Как вы думаете, сумеете вырваться?

– Если они только не запретят мне сходить на берег. Я не знаю, сколько тут будет продолжаться расследование.

– Ну, тогда приходите в любое время, – сказал Мейсон. – Спросите мисс Стрит. Это моя секретарша. Я ее предупрежу, поэтому вам не придется долго ждать. Может, несколько минут посидите в приемной. Я вас познакомлю с владельцем детективного агентства, которое выполняет кое-какие мои поручения.

– Договорились, мистер Мейсон. Большое спасибо, – поблагодарил Маннинг.

Сотрудники правоохранительных органов, заходившие в сейфовое помещение, наконец вышли из него. Дункан плотно закрыл дверь и со злостью набрал нужную комбинацию на сейфовом замке. На его лице не осталось и следа улыбки. Сержант достал из кармана рулон клейкой ленты, оторвал два куска, написал на них свою фамилию и опечатал ими дверь.

– Никто не должен заходить в сейфовое помещение до прибытия маршала, – объявил он. – Вы поняли, Дункан?

– Конечно, понял! – взорвался Дункан. – Вы опечатали мое рабочее место и еще говорите мне, что я не могу туда заходить! Это неправильно. И еще мы нашли недостачу. Нет девяти с половиной тысяч долларов. Это те деньги, про которые я знаю. Вы же обещали сделать полную опись. Почему вы к ней не приступите прямо сейчас?

– Потому что у вас там лежит много разных бумаг. Нам до утра с ними со всеми не справиться. Я запечатал дверь в сейфовое помещение. Таким образом все останется в полной сохранности и…

– Да какой сохранности, черт побери? – заорал Дункан. – Да если их не переписать, все бумаги могут испариться и…

– Хорошо, я выставлю здесь охрану. Устраивает?

Дункан немного успокоился.

– Хорошо, – согласился он.

– Так, о каких девяти с половиной тысячах долларов вы говорили? Вы сказали, что их должны были заплатить сегодня вечером. Это ведь могло послужить мотивом убийства.

Дункан мрачно и оценивающе посмотрел на Перри Мейсона.

– Я пока воздержусь от заявлений. Давайте обыщем письменный стол.

– Я сам это сделаю, – объявил сержант. – А вы все не подходите к нему, пока я осматриваю содержимое.

Он открыл левый верхний ящик и воскликнул:

– Ваши девять с половиной тысяч долларов, Дункан!

Дункан рванулся было вперед, но сержант вытянул правую руку и остановил его, прижав руку к груди владельца игорного заведения.

– Не торопитесь, Дункан. Я не хочу, чтобы вы тут к чему-либо прикасались.

Сержант достал деньги из ящика и стал медленно пересчитывать. По мере того, как банкноты падали на стол, а подсчет продолжался, губы Дункана расплывались в улыбке. Снова показались золотые зубы. Однако после того как сержант насчитал шесть тысяч, улыбка стала исчезать, а глаза с беспокойством следили за тающей в руках сержанта пачкой. К тому времени, как полицейский закончил считать, губы Дункана снова были плотно сжаты.

– Семь с половиной тысяч, – объявил сержант. – Это на две тысячи меньше той суммы, которую вы упомянули, Дункан.

– Вы еще не весь стол осмотрели, – заметил Дункан. – Может, что-то найдется в других ящиках?

– Дело не в этом, – сказал сержант. – Гриб сидел за письменным столом, когда его убили. Кто-то заплатил ему большую сумму денег. У него не было времени положить их в сейф – просто не успел. Он явно не планировал оставлять их в ящике письменного стола. Поэтому человек, который заплатил Грибу деньги, последним видел его живым. Я хочу выяснить, кто это был.

– Я не знаю, кто заплатил эти деньги, – заявил Дункан, стараясь не встречаться взглядом с Мейсоном.

– Но, наверное, догадываетесь, кто это мог быть?

– Прямо сейчас я не могу поделиться с вами своими соображениями, – упрямо заявил Дункан. – В конце концов, это наши дела, и это конфиденциальная информация.

– Я приказываю вам сообщить мне, что вам известно по этому поводу.

– Да идите вы к черту со своими приказами! – взорвался Дункан. – Что вы из себя строите? Мы по-прежнему в открытом море, и на этом корабле распоряжаюсь я.

Перкинс кашлянул, привлекая к себе внимание, колебался несколько секунд, потом выпалил:

– Мейсон с Дунканом что-то говорили про какие-то долговые расписки. Мы тогда только поднялись на борт, и Мейсон еще не знал про убийство. Мне кажется, что они говорили про семь с половиной тысяч долларов. Эти долговые расписки…

Сержант резко повернулся к Перри Мейсону.

– Это вы заплатили эти деньги?

– Не думаю, что мне есть что добавить к заявлению мистера Дункана, – осторожно произнес адвокат. – Мне кажется, что он великолепно обрисовал положение вещей, сержант. Могу только сказать, что вижу большую разницу между семью с половиной тысячами долларов обязательств и недостачей в размере девяти с половиной тысяч.

– Значит, хотите углубляться в технические детали?

– Понимайте, как вам будет угодно.

– Но вы находились здесь, когда был обнаружен труп, – напомнил сержант.

Мейсон спокойно достал из кармана портсигар, вынул из него сигарету, зажег спичку и заговорил только после того, как прикурил.

– Нет, сержант, меня здесь не было, я оставался в приемной. Дверь, отделявшая меня от убитого, была заперта. Ключа от нее у меня не было и нет. Более того, если бы я пришел сюда, чтобы заплатить семь с половиной тысяч долларов, и заплатил их, то логично предположить, что я здесь закончил дела, и поэтому ушел бы отсюда. А если бы я убил Сэма Гриба, чтобы чем-то завладеть, то едва ли стал бы оставлять семь с половиной тысяч долларов у него в ящике стола, а потом ждать, когда труп вернется к жизни.

Сержант нахмурился и оценивающе посмотрел на Мейсона.

– Мне все равно не нравится вся эта история, – признался он.

– Мне тоже никогда не нравились дела об убийстве, сержант, – сказал Мейсон успокаивающим тоном.

Мэрилин Смит захихикала.

– Я приказываю вам не покидать корабль, пока я не разрешу вам это сделать, – рявкнул сержант.

– Вы хотите сказать, что арестуете меня на судне, которое в настоящее время находится за пределами двенадцатимильной зоны? Под свою ответственность? – уточнил Мейсон.

– Я хотел сказать то, что сказал, – огрызнулся сержант. – Вы не должны покидать корабль, пока я вам не разрешу. И я не собираюсь обсуждать с вами правовые последствия своего приказа.

Внезапно в приемную ворвался сотрудник в форме дорожно-транспортной полиции.

– Сержант, женщина прячется где-то на борту, – возбужденно объявил он.

– Прячется? – воскликнул сержант. – Ты о чем говоришь?

– Да! Ее нет в очереди тех, с кого снимают показания, а сотрудник за столом, который эти показания записывает, клянется, что ее не видел. Но немало людей помнят, как видели ее на борту. Человек шесть смогли ее подробно описать. Ее видели уже после того, как мы поднялись на борт. Значит, она не могла вернуться на берег. А двое видели, как она сидела в баре за столиком и разговаривала с этим адвокатом.

И сотрудник дорожно-транспортной полиции показал указательным пальцем на Перри Мейсона.

Глава 8

После эффектно прозвучавшего обвинения в приемной воцарилась тишина. Первым ее нарушил Мейсон.

– Да, припоминаю, – медленно кивнул он. – Я разговаривал с женщиной, отвечающей этому описанию.

– Ее имя, фамилия? – нахмурившись, спросил сержант.

– Я не могу назвать вам ее имя и фамилию, сержант.

– Вы хотите сказать, что не знаете, кто она такая?

– Я говорю, что не могу назвать вам ее имя и фамилию, – повторил Мейсон.

– Но вы не станете утверждать, что не знаете, кто она такая.

Мейсон просто улыбнулся.

– Послушайте, Мейсон, ваше поведение в этом деле заслуживает серьезной критики, – заметил сержант.

– Это я понял из ваших слов, – заявил ему Мейсон.

– Вам подобное не сойдет с рук.

– Что подобное? – невинно уточнил Мейсон.

– Ваше поведение!

– Ну, поскольку я уже так себя вел, то остается только один-единственный вопрос: сойдет ли оно мне с рук, как вы это сформулировали, – снова заговорил Мейсон, критически оглядывая кончик сигареты. – А это спорный вопрос.

Сержант повернулся к сотруднику в форме дорожно-транспортной полиции.

– Запри его где-нибудь. Не позволяй ему ни с кем разговаривать, ни с кем видеться. Оставайся с ним в одном помещении, но, если он попытается с тобой разговаривать или задавать вопросы, не отвечай.

– Я, конечно, хочу поставить вас в известность, что решительно протестую против подобного, ничем не обоснованного, своевольного обращения со мной, – официальным тоном заявил Мейсон.

– Да протестуйте, сколько влезет, черт вас побери, – ответил сержант. – С меня довольно. Уже вас наслушался. Джерри, уведи его отсюда, а я обыщу эту чертову посудину снизу доверху и не успокоюсь, пока не найду эту даму со снежно-белыми волосами в серебристом платье. Никого не отпускать на берег, независимо от того, разрешили им это или нет. Никто его не покинет, пока я не найду эту женщину. Она может попытаться избавиться от серебристого платья и переодеться в мужскую одежду, или еще что-то придумает. Сейчас дело выглядит так, что это она совершила убийство, а Перри Мейсон – ее адвокат.

Сержант повернулся к Берту Кастеру и спросил:

– Вы готовы поклясться, что она вышла на палубу и выбросила за борт автоматический пистолет?

– Да, – кивнул Кастер.

– Нет, он не готов, – вмешалась Мэрилин Смит и говорила твердо и уверенно. – Он может поклясться только в том, что на палубе стояла женщина в серебристом платье и еще одна женщина, когда он видел, как в воду летел сброшенный с борта пистолет.

– Вот он – результат общения этого чертова адвоката с нашими свидетелями! – в сердцах воскликнул сержант. – Забирай его отсюда и запри, Джерри.

Патрульный из дорожно-транспортной полиции опустил левую руку на плечо Перри Мейсона. На боку у него зловеще выпирала кобура и притягивала взгляд.

– Пошли, приятель, – сказал он.

– Но я протестую… – попытался возразить Мейсон.

Патрульный развернул его лицом к двери и объявил:

– Вы уже и так много протестовали. Сами пойдете или мне придется вас тащить?

– Конечно, пойду сам, – с улыбкой ответил Мейсон и пошел по коридору в сопровождении сотрудника дорожно-транспортной полиции.

Его отвели в каюту, где продержали более трех часов.

* * *

Когда Мейсона выпустили из этой каюты, туман все еще висел над водой. Его встречал высокий худощавый мужчина в черном сомбреро, который говорил неторопливо и растягивал гласные. Он производил впечатление спокойного, уверенного в себе и знающего свое дело человека.

– Я – федеральный маршал, – представился он. – Что вы делали на борту корабля?

– Пришел по делу.

– У вас было дело к Сэму Грибу?

– Да.

– Какого рода дело?

– Я выполнял поручение клиента. Я поднялся на борт, чтобы встретиться с мистером Грибом. Насколько мне известно, он был уже мертв, когда я здесь появился. Живым я его не видел. Я не знаю, кто его убил, и не собираюсь делать никаких заявлений.

Маршал кивнул, потом спросил:

– Вы знаете, что я могу поставить вас перед Большим жюри [15]15
  Большое жюри – расширенная коллегия присяжных (16–23 человека), которая определяет обоснованность и целесообразность предъявления кому-либо официальных обвинений и решает вопрос о предании человека суду присяжных (Малому жюри).


[Закрыть] и заставить говорить?

– Вы в самом деле можете меня вызвать на заседание Большого жюри, – улыбнулся Мейсон. – Но вот можете ли вы заставить меня говорить – вопрос спорный. Мое личное мнение – не можете.

На губах маршала стала медленно расплываться улыбка. Так улыбаются люди, умеющие ценить юмор. Заговорил сержант, который проводил расследование, и его голос звучал воинственно:

– Мы можем вас задержать по подозрению в убийстве, посадить в камеру и…

– Дело веду я, сержант, – перебил маршал. – Это все, мистер Мейсон.

– Когда я смогу вернуться на берег? – спросил Мейсон.

– В любое время, – ответил маршал.

– Вы что-нибудь выяснили? – поинтересовался Мейсон.

Маршал только улыбнулся.

– Нашли женщину в серебристом платье? – не унимался Мейсон.

Улыбка маршала превратилась в ухмылку.

– Читайте газеты, мистер Мейсон, – ответил он. – У посадочной платформы стоит катер. Ваши плащ и шляпа лежат вон на том столе.

Мейсон натянул плащ, поднял воротник и молча пошел по коридору, пересек пустой бар, потом игровой зал и вышел на палубу.

Корабль стоял неподвижно. Туман окутывал его, словно толстым одеялом. Палуба была влажной, капли влаги также осели на трапе и на канате, который служил перилами. У посадочной платформы ждал катер. Мейсон оказался единственным пассажиром. Насколько он мог судить, на борту плавучего казино остались только члены экипажа и представители правоохранительных органов.

Мейсон занял место на корме, и катер мгновенно отчалил. Минуту спустя корпус плавучего казино исчез в серой мгле, катер шел к берегу по компасу.

Когда Мейсон вышел на причал, там тоже никого не оказалось. Он ожидал, что его там будут ждать газетные репортеры. Он нашел свою машину, забрался в салон и поехал к офисному зданию. Там он припарковался у края тротуара, вошел в холл и вызвал лифт. Ночной сторож, выполнявший и обязанности лифтера, открыл дверь кабины и улыбнулся адвокату.

– Поздно же вы работаете, мистер Мейсон. Ваша секретарша ждет вас в конторе.

На лице Мейсона отразилось удивление.

– Она здесь с одиннадцати часов, – сообщил сторож.

Мейсон поблагодарил его и расписался в журнале регистрации, пока лифт шел вверх. Его шаги эхом отдавались в пустом коридоре. Он завернул за угол и увидел, что в его конторе горит свет. Матовое стекло во входной двери казалось золотистым овалом, на фоне которого выделялись черные буквы:

ПЕРРИ МЕЙСОН

АДВОКАТ

Вход

Мейсон прошел мимо этой двери, ведущей в приемную, и оказался у двери в свой личный кабинет, которая открывалась прямо в коридор. Он отпер эту дверь без каких-либо надписей своим ключом и увидел Деллу Стрит, устроившуюся в большом вращающемся кресле. Она откинулась на спинку, ноги положила на стол, скрестив лодыжки. Женщина крепко спала.

Однако, услышав, как щелкнул замок, когда дверь закрылась, она проснулась. Глаза у нее припухли ото сна, и она моргала при ярком свете.

– Привет, шеф, – сонно поздоровалась Делла, спустила ноги с письменного стола, потерла глаза костяшками пальцев. – Я заснула после выпуска новостей в полночь. Слушала их по радио, больше ничего не помню.

Она кивнула на портативный радиоприемник, который поставила на угол письменного стола Мейсона, потянулась, зевнула, скорчила гримасу, немного потопала ногами.

– Боже, как ноги-то затекли! Сколько времени?

– Половина третьего, – ответил Мейсон. Делла Стрит попыталась выйти из-за стола, но покачнулась – так сильно затекли ноги. Адвокат подхватил ее, чтобы не упала. – Держись, – сказал он, прижимая ее к себе.

Делла Стрит улыбнулась.

– У меня такое ощущение, будто мне в ноги ниже колена воткнули сотню булавок. Боже, как же долго я спала! Это одно из лучших кресел, в которых мне доводилось сидеть.

Мейсон обнял ее за плечи, она прижалась щекой к его плащу и закрыла глаза.

– Зачем ты сюда пришла?

– В десять вечера по радио передали, что Сэма Гриба убили в его плавучем казино, никому не разрешают покинуть корабль до выяснения обстоятельств. Вот я и подумала, что тебе может что-то потребоваться или ты попытаешься передать мне какое-то сообщение. Я решила, что лучше справлюсь со всеми делами, находясь здесь, а не у себя в квартире.

– Кто-нибудь приходил? – спросил Мейсон.

– Нет, никого не было. – Делла Стрит нахмурилась и добавила: – Боже, шеф, эти ноги меня достали. Мне нужно расходиться.

Он обнял ее за талию, и они стали прогуливаться по кабинету. Делла Стрит то и дело притопывала ногами и корчила гримасы от боли.

– Так, вот еще что… – снова заговорила она. – Во время радиосообщения в полночь передали горячие новости. Сказали, что известный адвокат Перри Мейсон находился на борту в момент совершения убийства, и представители правоохранительных органов задержали его для допроса. Полиция ищет таинственную женщину со снежно-белыми волосами в возрасте от пятидесяти до пятидесяти пяти лет, которая была одета в серебристое платье, серебристые туфли, на шее у нее висела нитка жемчуга. Ее седые, то есть белые как снег волосы были коротко подстрижены. Все описали ее внешность, как впечатляющую. Ее невозможно было не заметить… Скажи, шеф, зачем миссис Бенсон туда отправилась? У тебя была там назначена с ней встреча?

– Нет, – покачал головой Мейсон. – Она сама заявила, что отправилась туда с единственной целью – помочь мне, если возникнут проблемы.

– Значит, у нее определенно был с собой пистолет, – заметила Делла.

– Как твои ноги? – спросил адвокат.

– Лучше. Теперь чувствую, что хожу по полу, но мы говорили про пистолет. Послушай, шеф, ты что-то от меня скрываешь?

– Многое, – ответил он.

Она опустила взгляд на свои ноги и сказала:

– К моему сожалению, шеф, должна признаться, что кровообращение у меня полностью восстановилось.

Он выпустил ее из объятий. Делла Стрит сделала несколько танцевальных шагов из джиги, потом уселась на уголок письменного стола.

– Давай сразу переходить к делу, шеф, пока есть такая возможность. Хозяйка дома, в котором я снимаю квартиру, – абсолютно нормальная женщина. Мы с ней в прекрасных отношениях. Я ей сказала, что жду в гости друзей, и мне их негде разместить в своей квартире, и поэтому я хотела бы снять соседнюю на несколько дней. Понимаешь, моя квартира раньше была частью сдвоенной – две смежные квартиры были объединены в одну, а потом их разделили на две, чтобы сдавать двум разным людям. Вторая сейчас пустует. Я заплатила ей арендную плату за неделю вперед, потом поехала к тебе и собрала чемодан. Боже, шеф, надеюсь, что взяла все, что тебе может потребоваться. Костюм не поместился, но я взяла носки, рубашки, нижнее белье, галстуки, бритвенные принадлежности, зубные щетки и пижаму. Я даже сунула в чемодан тапочки, которые стояли у тебя под кроватью… Я подумала, что тебе, возможно, захочется скрыться на некоторое время.

– И что ты сделала с чемоданом? – спросил Мейсон.

– Отвезла на ту квартиру, о которой только что тебе рассказывала. Я подумала, что после того, как тебя отпустят, они все равно будут за тобой следить, а если увидят, как ты выходишь из своего дома с чемоданом…

– Молодец! – перебил он. – Выключай свет. Мы уходим.

– Понимаешь, таким образом ты сможешь поддерживать со мной связь, и никто об этом не догадается, – продолжала Делла, выключая свет. – Между квартирами есть дверь, поэтому я смогу приносить тебе еду прямо туда и…

Он обнял ее за талию.

– Ты – моя спасительница, Делла. Кстати, я предполагаю, что в течение следующих двух часов мне попытаются вручить повестку.

– А ты не хочешь, чтобы тебе вручали повестку? – спросила она.

– Ни в коем случае. Где твоя машина, Делла?

– На стоянке.

– Отлично. Я сейчас сяду в свою машину и проедусь по кварталу. В том случае, если за мной следят, я вначале сброшу «хвост». Если не следят, то я сразу поеду за тобой. Как только доберешься до дома, звони Полу Дрейку. Буди его. Возможно, твой телефон уже прослушивается. Просто спроси у него, видел ли он меня и связывался ли я с ним. Он тебе ответит, что нет. Тогда скажешь ему, что тебе совершенно необходимо как можно быстрее с ним увидеться, и попроси его к приехать к тебе. Скажи, что ты обо мне беспокоишься. Только не вступай с ним в долгие разговоры. Убеди его сесть в машину и сразу же ехать к тебе. Ты меня поняла?

– Я тебя поняла еще до того, как ты начал говорить, – ответила Делла Стрит.