Текст книги "Дело беглой медсестры"

– В том-то все и дело.

– Вот почему и возникли сложности!

– Именно поэтому. Я думала, что, пока записываем, сколько нам уплачено, все в порядке. Но оказалось, что доктор Мальден не всегда мог отдавать мне наличные. Он принимал деньги от пациентов, хлопал их по спине, благодарил и просил позвать следующего. Иногда доктор Мальден сообщал мне о платежах, иногда об этом забывал или его вызывали по неотложному делу. Могла быть назначена операция на следующий день утром, он мог возвратиться в свою лечебницу поздно днем и тут опять был бы занят, и я была бы занята, так что эту самую сумму он отдать не смог бы.

– Это была бы, конечно, просто случайная оплошность?

Она заколебалась.

– Не так ли? – настаивал Мейсон.

– Доктор Мальден не допускал оплошностей. Он был думающей машиной. Пытался придать вид оплошности тому, что в действительности было частью генерального плана. Думаю, то, что происходило слишком часто, случайностью не было.

– Что из этого вы рассказали чиновникам из налоговой инспекции?

– Ничего. Вы – единственный, кому я когда-либо могла сообщить такое.

– И все-таки некоторые моменты нужно прояснить до конца.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет. Не нужно. Доктор Мальден погиб. Пусть Внутреннее бюро по годовым доходам само разберется.

– Они будут вас допрашивать.

– Я повторю, что бухгалтерские книги, насколько знаю, в порядке и всякий раз, когда доктор Мальден сообщал мне о поступлениях, я делала запись, а ежели он что-то скрывал, то следовало бы обратиться к нему, а не ко мне.

Мейсон сказал:

– Хоть это мне самому неприятно, мисс Фосс, но давайте коснемся более личных вопросов, а именно квартиры в Диксивуде.

Лицо ее осталось непроницаемым.

– Так что же с ней? – спросила она.

– Думаю, вы могли бы рассказать.

– Диксивуд? – спросила она так небрежно, как будто название ничего для нее не значит.

Мейсон несколько раздраженно уточнил:

– Квартира 928-Б на имя Чарльза Эмбоя, меблированные комнаты в Диксивуде.

Она покачала головой.

– Мне это ни о чем не говорит.

– А должно говорить, – возразил Мейсон. – Вы были там двадцать минут назад.

– Я была?

– Остановили машину, вошли в квартиру и забрали все свои вещи, к машине спустились с двумя тяжелыми чемоданами, положили их в багажник и уехали.

Она беспокойно пошевелилась, меняя положение, но на Мейсона смотрела спокойно, и на лице ее не отразилось ничего. Помолчав, спросила:

– Как вы об этом узнали?

– Узнал, – сказал Мейсон, – потому что я адвокат. И моя обязанность – узнавать некоторые вещи, которые могут отразиться на клиентах. Сведения о квартире могут повлиять на многое.

– Не понимаю почему.

Мейсон промолчал. Немного погодя она добавила:

– Из этого допустимо сделать вывод, что за мной следят.

– Думайте что хотите, – не подтвердил и не опроверг Мейсон, – но скажите мне правду.

– Зачем?

– Это может оказать важное влияние на имущественную сторону.

– А кто получит имущество?

– Предполагаю, миссис Мальден. Я еще не видел завещания.

Она вдруг ожесточилась.

– Это дело миссис Мальден. Не понимаю, почему сижу ночью, когда так устала, и изливаю вам душу только для того, чтобы Стефани Мальден получила большую часть наличных денег человека, которого никогда не любила!

Мейсон не счел нужным обратить внимание на колкость. Молча сидел, ожидая. Глэдис Фосс опять изменила положение. Наконец сказала:

– Я предвижу, что, когда с этим покончу, упаду в ваших глазах очень низко.

Мейсон возразил:

– Я адвокат, мисс Фосс. Приходится сталкиваться со всякими характерами. Стараюсь принимать это как должное.

– Я рада. Надеюсь, вы терпимы.

– Я уверен в этом.

Она сказала:

– Доктор Мальден работал в постоянном напряжении. По мере преуспеяния времени для отдыха оставалось все меньше. Он убивал себя. А дома не встречал ни понимания, ни любви, ни привязанности. Он женился на холодной, расчетливой женщине, которая вышла за него только потому, что жаждала жизненных благ и решила, основываясь на собственных эгоистических соображениях, что, став женой доктора Самерфилда Мальдена, получит все, чего хочет.

Мейсон сказал:

– Вы смотрите на миссис Мальден глазами доктора Мальдена.

– А разве он ее плохо знал?

– К сожалению, – сказал Мейсон, – когда семейные отношения портятся и доходят до конфликтов, женщина начинает считать мужчину невнимательным, грубым. Утверждает, что его воспитанность и тактичность испарились, он теперь воспринимает ее как домашнюю принадлежность, а в далекую пору ухаживания был не таким. А мужчина утверждает, что женщина эгоистична, холодна и интересуется главным образом его финансами. Неприятная ситуация.

Глаза Глэдис Фосс стали злыми.

– Доктор Мальден мог с одинаковым успехом спать как со счетной машиной, так и со Стефани Мальден, – отрезала она.

Мейсон не отрывал взгляда от ее злых глаз.

– Мне не очень интересна эмоциональная часть событий, мне нужна финансовая часть.

– Какая финансовая часть?

– В квартире есть потайной сейф, и…

– Вы с ума сошли! – прервала она.

– Стенной сейф за картиной, – продолжил Мейсон. – Несомненно, доктор Мальден спрятал некоторую часть наличных денег в этот сейф, и…

– Мистер Мейсон! Как вы можете сидеть здесь и нести подобное? В квартире нет сейфа. Ею пользовался только доктор Мальден. Это было место, куда он мог ускользнуть от гнета этого ледяного существа. Она же швыряла в него книгами и открыто дожидалась его смерти!

– Хотите сказать, вы ничего не знаете о каких-либо спрятанных в квартире деньгах?

– Там не было денег! Там нет сейфа. Там нет места, куда можно спрятать деньги. Квартира служила убежищем усталому человеку, который очень нуждался в отдыхе. У меня есть ключ от нее, и у доктора Мальдена был ключ. Зачем ему понадобилось бы хранить там деньги? У него же в лечебнице был сейф с ящиком для наличных денег. Я и клала туда деньги. Когда сумма превышала тысячу долларов, шла в банк и вносила их на депозит. Об этом те, из налоговой инспекции, тоже расспрашивали. Они думали, что деньги относят в банк ежедневно. О боже, что они думают? Чтобы человек, у которого сто пациентов…

– Мы говорим о сейфе в квартире, – прервал Мейсон.

– Там ничего подобного не было.

– Что доктор Мальден делал с наличными, которые удерживал?

– Он не удерживал. Я не знаю.

– Вы не знали, что доктор Мальден брал наличные из ящика сейфа?

– Я ничего не знаю.

Мейсон сказал:

– Люди из налоговой инспекции могут оценить взятую сумму и обложить ее налогом.

– Пусть оценивают, – сказала она. – Только пусть это докажут. Никто не знает, брал ли доктор Мальден что-нибудь из ящика сейфа. И я не знаю.

– Это не согласуется с тем, что вы только что мне сказали.

– Я рассказала о том, во что налоговую инспекцию не посвящу. Во всяком случае, это лишь мое предположение.

Она снова присела на письменный стол, положив ногу на ногу, и Мейсон вспомнил слова миссис Мальден, что у Глэдис Фосс красивые ноги и ей нравится их показывать. Несмотря на спешное одевание, она успела натянуть прозрачные нейлоновые чулки и теперь очень эффектно демонстрировала их на ногах.

– Допустим, я тоже лазила в этот ящик, – сказала она.

– Вы! – воскликнул Мейсон.

– Да. Я люблю играть на скачках. Вы узнали о моей слабости, когда сели в кресло и обнаружили газету.

– Вы имеете в виду, что присваивали деньги из…

– Не надо называть это так.

– А как же тогда?

Она ответила:

– Доктор Мальден был женат на Стефани. Она, цепкая интриганка, хотела, чтобы доктор Мальден погиб. Фактически она подстроила авиакатастрофу.

Мейсон возразил:

– Вы преувеличиваете. Вы расстроены. У вас расшатаны нервы. Вы были привязаны к доктору Мальдену, и…

– Это не влияет на мою способность четко соображать, – прервала она. – Хочу провести свое маленькое следствие. Я вовсе не уверена, что не Стефани подстроила эту смерть.

– Каким образом? – спросил Мейсон.

– Хорошо, – сказала она, – тогда скажите одно. Если Стефани такое уж непорочное существо, то какова связь между ней и Рамоном Кастеллой, шофером и самолетным механиком доктора Мальдена?

– А какая-то связь есть? – спросил Мейсон.

– Не будьте глупцом.

– Чувственная связь?

– Откуда мне знать, чем она платила Кастелле, чтобы он сделал, что она хочет. Возможно, только деньгами. Возможно, чем-то другим. Я давно советовала доктору Мальдену избавиться от него, но он не послушался. Кастелла ему был нужен, и он, несомненно, ценный механик. Разумеется, Рамон меня не любит и знает, что я тоже его не люблю.

– Что заставляет вас думать, будто у миссис Мальден что-то общее с ним?

– Я абсолютно уверена, что однажды она была у него в комнате. Подумать только, жена известного врача заходит в комнату простой подлой дряни с бегающими глазками!

– Как вы узнали, что она туда ходила?

– Однажды она случайно упомянула о… Я знаю, она была там.

– Сколько лет Кастелле?

– Рамону? Около тридцати двух.

– Привлекательный?

Она презрительно засмеялась.

– Он думает, что да. Мог бы быть привлекательным для какой-нибудь пустышки. У него темные волосы, черные глаза и романтические манеры, которые ему идут. Но он очень ординарный. Безвкусный. Шапка черных волос, к тому же сальных, украшает пустую голову. Он не смотрит вам в глаза.

– Работал шофером?

– Некоторое время. Доктор Мальден сам водил машину, но иногда просил Рамона. Основным его делом было содержать в порядке самолет и моторную лодку.

– Моторную лодку?

– Да. В редкие моменты, когда доктор Мальден чувствовал необходимость уехать туда, где нет телефона, он проводил день на небольшой яхте.

– Вы бывали на ней?

– Никогда. И не думаю, что кто-нибудь там бывал, кроме Рамона. Доктор Мальден вставал где-нибудь в море на якорь и удил рыбу. А я в это время должна была быть на работе и задерживать пациентов до его возвращения. Он только тогда сбрасывал с себя служебные обязанности.

Мейсон сказал:

– Это очень интересно. Теперь вернемся к интересующему меня вопросу. Как вы брали деньги из ящика?

– Допустим, это не было кражей, – сказала она. – Допустим, я была истинным другом доктора Мальдена. Жену он не любил. Его дружба со мной была… была своего рода сотрудничеством.

– Как долго это продолжалось?

– Три года.

– Почему он не подумал о разводе?

– А что он мог сделать? Стефани бросала в него книгами. Интересовалась только его деньгами. Если бы захотел развестись, она обобрала бы его.

– Это было бы лучше, – сказал Мейсон. – Он мог начать сначала и…

– Не в таком возрасте. Скажу еще одно, чего Стефани не знает. Если бы знала, доктор Мальден, возможно, и сегодня был бы жив.

Брови у Мейсона поднялись.

– Доктор Мальден не мог долго прожить. У него было плохое сердце. Насколько я знаю, почти все врачи такого же уровня начинают страдать болезнью сердца, когда доживают до его возраста. Это почти профессиональная болезнь.

– Не похоже, чтобы доктор Мальден был счастлив в жизни, – резюмировал Мейсон.

– А сколько докторов счастливы в жизни? – ответила она вопросом. – Они жертвуют личным счастьем, чтобы творить добро. Достигают финансовой независимости, но разрушают собственное здоровье. У них только работа, работа и еще раз работа. Настоящий, выдающийся врач и хирург не может быть счастлив.

– Ну, – улыбнулся Мейсон, – вернемся к нашим баранам. Почему вы брали деньги из ящика?

– Доктор Мальден хотел, чтобы я была счастлива. Говорил, пока в бухгалтерских книгах записано, что я получаю зарплату обычной медсестры, могу брать деньги каждый раз, когда понадобятся.

– Но не могли же вы брать их, не оставляя никакой записи.

– Я могла брать их так же, как и он. Из ящика.

– Итак, вы брали деньги из ящика.

– Остановимся на этом. Допустим, я брала деньги из ящика.

– Сколько?

– Не имею ни малейшего представления, мистер Мейсон.

Мейсон сказал:

– Скажу вам откровенно, с точки зрения закона ситуация неприятная.

– Почему?

Мейсон пояснил:

– Если доктор Мальден давал вам деньги, которые не были учтены, он был обязан платить подоходный налог.

– Но допустим, я просто брала их, и он об этом не знал.

– Тогда вы виноваты в преступлении.

– И что из этого?

– Вас арестуют и будут преследовать судебным порядком.

– И кто же будет преследовать меня судебным порядком?

– Окружной прокурор, государство, полиция.

– По чьей жалобе?

– Ну, – сказал Мейсон, – судя по тому, что вы рассказали о Стефани Мальден, предполагаю, жалобу подаст она.

– Хорошо, – сказала девушка. – Вы адвокат. Вы должны будете признать меня виновной. Как собираетесь что-либо доказать?

Мейсон потер подбородок кончиком пальцев и задумчиво посмотрел на нее.

– Этим займется окружной прокурор.

– Правильно, – подтвердила она.

– Конечно, – вторил Мейсон, – ваше признание мне…

– Я вам ни в чем не признавалась, – сказала она.

– Вы сказали, что брали деньги из ящика.

– Я сказала: допустим, что брала.

– Да, – подтвердил Мейсон, – я помню такую оговорку.

– Я сказала: допустим, что деньги из ящика растратила я. Это могло бы сохранить имущество и репутацию доктора Мальдена, не так ли?

– Повредив своей репутации, – сказал Мейсон, изучая ее, – вы можете избежать правосудия.

– А почему я должна его избегать? Кто будет меня преследовать? Кто выступит в качестве обвинителя?

– Я уже сказал, это дело окружного прокурора.

– Вы адвокат Стефани Мальден, не так ли?

– Да.

– И поэтому думаете, что у нее на спине крылья вырастут.

– Не обязательно. Я защищаю ее интересы, и это все.

– Хорошо, – сказала она. – Вы утвердите имущество. Когда налоговая инспекция окажет давление, просто заставите Стефани открыть, что я была заядлой болельщицей на скачках, где каждый год просаживала тысячи долларов.

– Ее попросят доказать это.

– Я подскажу, как можно доказать, – сказала она. – У Рея Спенглера табачный магазин на углу Седьмой и улицы Клифтон. Он букмекер, брал от меня ставки, много ставок, на тысячи долларов.

Мейсон усмехнулся.

– Да, я представляю, как чиновники из налоговой инспекции подходят к табачному магазину и говорят: «Спенглер, ты букмекер?» – а он отвечает: «О да, я так зарабатываю на жизнь. Я беру тысячные долларовые ставки от Глэдис Фосс, которая работает медсестрой в лечебнице доктора Самерфилда Мальдена. Простите, если нарушил закон, но, раз вы меня спросили, я не могу говорить неправду».

– Все не так, – сказала она. – Рей Спенглер два месяца назад был арестован как букмекер. Заплатил штраф в тысячу долларов. Спросите его о ставках, которые брал до обвинения.

– А что будет с вами? – спросил Мейсон.

Она ответила с горечью:

– Я и пальцем не пошевелю ради Стефани Мальден. Я хотела бы разорвать ее. Но если это защитит память доктора Мальдена, помешает чиновникам из налоговой инспекции утвердиться в мнении, что доктор Мальден пытался утаить деньги, принесу любую жертву. Любую жертву.

Мейсон взглянул проницательно:

– Если вы можете поступить так и, чтобы защитить доктора Мальдена, которого любили, признаться в не совершенных вами растратах, то, возможно, в суде сумеете отклонить любые обвинения в растрате.

– Особенно если не смогут доказать, что я брала конкретные суммы из ящика, – дополнила она.

– Показания букмекера, – напомнил он, – докажут, что вы истратили на ставки сумму, превышающую вашу зарплату.

– О, всего на несколько тысяч долларов.

– Итак?

– Это будет свидетельствовать только о том, что за последние несколько месяцев я выиграла несколько тысяч долларов.

Мейсон задумался.

– И введет в заблуждение людей из налоговой инспекции, так что доказать, будто доктор Мальден утаивал наличные, они не смогут. Не так ли?

– Возможно, – осторожно признался Мейсон, оценивающе посмотрев на нее.

– Тогда все в порядке, – сказала она, встав с письменного стола и выходя в коридор. – У меня был тяжелый день, и теперь нужно немного поспать, мистер Мейсон. – Открыла входную дверь. – Очень хорошо, что вы пришли, мистер Мейсон. Доброй ночи!

Он сказал:

– Я хотел бы выяснить еще несколько вопросов.

– В другой раз, – возразила она. – Я рассказала то, что хотела. Возвращайтесь к Стефани, мистер Мейсон, и скажите, что ее неприятности кончились. Скажите ей это, потому что я любила человека, которого она эксплуатировала. Я принесу жертву в память о нем. Скажите ей, что деньги присвоила я.

Мейсон стоял в коридоре.

– Мне хотелось бы больше узнать о Рамоне Кастелле.

– Что ж, повидайтесь, поговорите с ним. Вы человек умный. Возможно, он с вами поговорит. Спросите его о Стефани. И помните, мистер Мейсон, если Рамон Кастелла заговорит, вы узнаете, что у вас хорошее дело, действительно хорошее дело с очень большим гонораром.

– Какое дело? – спросил Мейсон.

Она проводила его до двери, как будто не слыша вопроса.

– Покрывать убийство, совершенное миссис Мальден, – сказала она и захлопнула дверь.

Глава 5

Мейсон вскочил в машину, завел двигатель и поехал по темным улицам в поисках телефона. Нашел его только через полмили на бензоколонке и набрал номер конторы Дрейка.

– Пол, мне срочно нужен оперативник к дому Глэдис Фосс.

– Очень срочно?

– Очень. Если возможно, два. Малышка может обойтись без одного преследователя, а эта девушка тоже хороша.

– При любом преследовании двое намного лучше. Но сейчас слишком поздно, чтоб можно было найти оперативника. Я исчерпал резервы…

Мейсон прервал:

– За домом миссис Мальден наблюдают двое. Сними одного.

– Хорошо. Теперь какой адрес?

– Улица Кьюнею, 6931.

– Ладно. Человек будет там через тридцать минут.

– Лучше через двадцать, если можно, Пол. Я вернусь и дождусь твоего человека. Вели ему меня найти.

Дрейк сказал:

– Хорошо, Перри, подожди минутку, звонит телефон. Быть может, новости.

Мейсон услышал отрывки разговора, затем Дрейк взволнованно сказал:

– Перри, плохие новости.

– Что ты имеешь в виду?

– Миссис Мальден арестовали.

– О черт!

– Да.

– По какому обвинению?

– Не знаю, но арест произведен отделом по наркотикам. Это тебе о чем-либо говорит?

– Черт возьми, – сказал Мейсон.

– Они схватили ее и везут в главное управление.

– Твой человек следует за ней?

– Да. Звонит человек из меблированных комнат в Диксивуде. Хочешь, чтобы он остался там? У меня там есть и второй.

– Двое в Диксивуде?

– Да.

– Освободи одного. Пусть побыстрей приезжает на улицу Кьюнею. Дай ему адрес.

– Хорошо. Не клади трубку, Перри.

Мейсон мог слышать, как Пол Дрейк дает инструкции по другому телефону, затем Дрейк снова взял трубку.

– Все в порядке, Перри. Мой человек сказал, что будет там через пятнадцать минут. Будешь ждать?

– Не теперь, – сказал Мейсон. – Нужно выяснить, что с моей клиенткой. Как я понимаю, Пол, шофер, которого миссис Мальден пошла известить, живет в меблированных комнатах в Эрине?

– Да.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Выезжаю на место. Тебе лучше дождаться моего звонка, Пол. Мне придется связаться с тобой.

Мейсон повесил трубку, подождал, пока служащий наполнит бак бензином, и отправился в Эрин. Там обнаружил небольшую толпу любопытных, которые, казалось, уже устали судачить о случившемся и готовы были разойтись.

– Что стряслось? – спросил он одного из зевак.

– Черт, толком не знаю, – сказал мужчина, который был рад еще одному слушателю. – Мне сказали, полиция схватила Рамона Кастеллу. Жил в этих меблированных комнатах. Хороший парень. Работал шофером и механиком самолета у доктора Мальдена. Позавчера Мальден погиб в авиакатастрофе. Говорят, что-то связанное с наркотиками. Не могу даже представить себе. Я видел этого Кастеллу почти ежедневно. Очень симпатичный, всегда интересующийся детьми. У меня у самого двое, так он останавливался и занимался с ними. Дети его любили. Он давал им пенни, а иногда покупал мороженое. Невозможно представить себе, что такой парень торгует наркотиками. Но именно это они и заявляют. Кажется, он доставал наркотические препараты из лечебницы доктора через миссис Мальден.

– Действительно ужасно… – Мейсон пошел к своей машине.

Поехал прямо к зданию суда. С мрачным лицом, полный решимости, пересек улицу и направился к освещенному главному входу, к двери с табличкой: «Офис шерифа».

Глава 6

Офисы окружного прокурора занимали целый этаж огромного здания суда. Их окна, в это время ночи обычно темные, теперь ярко светились. Репортеры газет, предчувствующие большую сенсацию, настырно стремящиеся добраться до фактов, злящиеся на то, что все так задерживается и не успеть дать репортаж в ранние утренние номера, стояли небольшими группами в коридоре. Фотокорреспонденты, держа наготове камеры с мини-вспышкой, уставились на дверь кабинета Гамильтона Бергера, окружного прокурора, ожидая новостей.

Как только Перри Мейсон вышел из лифта, его ослепили вспышки и окружили репортеры. Посыпались вопросы:

– Почему вы здесь? Вы представляете миссис Мальден?

– Да, я представляю миссис Мальден. Хочу встретиться здесь со своей клиенткой.

– Вас не впустят, – предупредил один из репортеров.

– Либо меня впустят, либо пожалеют, что не впустили, – прокомментировал Мейсон.

Пока Мейсон продвигался к двери кабинета окружного прокурора, репортеры продолжали донимать его вопросами. Один из фотокорреспондентов энергично протиснулся сквозь толпу.

– Мистер Мейсон, мне нужна ваша фотография, пожалуйста.

Адвокат отрицательно покачал головой, но репортер продолжал совать ему визитную карточку. Мейсон взял ее, увидев нечто написанное ручкой, постарался, чтобы никто другой не смог ее увидеть, поднес к глазам и прочитал:

«Я человек Дрейка. Камера пустая. Дайте мне поставить вас в конце коридора, и я устрою вам свидание».

Мейсон сунул карточку в карман, сердито посмотрел на него и сказал:

– Вы разве там не сфотографировали меня?

– Нет. Мне нужна другая фотография.

– Хорошо, – согласился наконец Мейсон. – Пойдем.

– В конце коридора, у выхода из лифта.

– Я вернусь, – пообещал Мейсон репортерам. – Дайте парню меня сфотографировать, и я расскажу все, что знаю о деле, хотя этого очень мало.

Мейсон пошел к лифту. Оперативник Дрейка навел камеру, поднес ее к глазам, подвинулся к Мейсону и сказал:

– Ее обвиняют в убийстве доктора Самерфилда Мальдена, а шофер, парень по имени Кастелла, дает показания против нее. Они в кабинете окружного прокурора, Кастелла у прокурора, а миссис Мальден в комнате семь.

– Благодарю, – сказал Мейсон, пошел прочь от детектива и на мгновение остановился перед репортерами. У стола с надписью «Информация» сидел полицейский. Мейсон прошел мимо него.

– Эй, подождите минутку! – закричал полицейский, вскакивая. – Вы знаете, куда идете?

Мейсон, будто не слыша, продолжал идти по коридору.

– Вернитесь обратно! – крикнул полицейский.

Мейсон остановился у двери с номером «7» на матовой стеклянной панели.

– Миссис Мальден, – позвал он. – Это Перри Мейсон. Вы меня слышите?

За дверью послышался голос миссис Мальден:

– Да.

– Не отвечайте ни на какие вопросы! – крикнул Мейсон. – Не говорите ни слова! Не…

Одновременно произошло следующее: полицейский схватил Мейсона и начал выталкивать его через коридор; фотографы-газетчики весело столпились вокруг, чтобы заснять происходящее; дверь личного кабинета Гамильтона Бергера распахнулась, на пороге появился злой, возбужденный, трясущийся от негодования окружной прокурор и заорал:

– Что вы тут делаете?

– Даю советы моей клиентке, – ответил Мейсон. – Я требую свидания с миссис Мальден. Она моя клиентка.

Полицейский со злостью обхватил Мейсона, а тот наступил каблуком на пальцы его ноги. Полицейский отпрыгнул назад и занес правый кулак.

– Не надо, не надо! – закричал Гамильтон Бергер, ибо камеры фотографов опять исчезли за вспышками, снимая поднятый кулак полицейского и взбешенного прокурора.

– Вы проделали это нарочно, – обвинил полицейский.

Мейсон наступал:

– Вы сбили меня с ног! Вы не имеете права меня трогать!

– Имею! Вы совершаете правонарушение!

– Правонарушение? – спросил Мейсон.

Гамильтон Бергер захлопнул дверь своего кабинета, шагнул вперед и сказал полицейскому:

– Я позабочусь об этом. Да, – подтвердил он Мейсону, – вы совершаете правонарушение.

Мейсон ухмыльнулся.

– Я плачу ренту за этот офис.

– Что вы имеете в виду?

– Я налогоплательщик. Это общественное место. Я имею право тут быть.

– Вы нарушили спокойствие.

– Ну давайте, арестуйте меня за нарушение спокойствия, – предложил Мейсон. – Я подал совет своей клиентке. Посмотрите в своих правилах, означает ли это нарушить спокойствие. Когда меня оправдают, я возбужу дело о незаконном аресте.

– Вы не вправе врываться сюда таким образом.

– Я хочу видеть миссис Мальден.

– Вы не можете ее видеть. Она взаперти.

Мейсон сказал:

– Вы пытаетесь помешать мне увидеть ее, и это нарушение ее прав.

– Вы бы лучше читали закон! – обрушился на него Бергер. – Именно это произошло в деле Строубеля, и высший суд постановил, что это не нарушение конституционных прав.

– Высший суд уклонился от ответа, – отпарировал Мейсон, – и обвинители были вынуждены примириться с этим из-за характера дела Строубеля. Попытайтесь поставить этот вопрос в суде в данном случае, и посмотрим, что будет. Давайте, попробуйте!

Лицо Бергера стало хмурым и задумчивым.

– Я посажу его в тюремную камеру, – пригрозил полицейский.

Мейсон ухмыльнулся Бергеру в лицо.

– Он спрашивает, желаете ли вы посадить меня в камеру за то, что я пытался увидеться со своей клиенткой, Бергер.

Тот повернулся к полицейскому.

– Замолчите, вернитесь к столу. Мы не можем здесь вести себя подобным образом, джентльмены. Теперь обращаюсь ко всем вам. Я пытаюсь вести обычное следствие в моем офисе. Беседую с очень важной свидетельницей в деле об убийстве.

Он свирепо посмотрел на фоторепортеров, а те весело столпились, засняв разгневанного окружного прокурора, произносящего тираду. Мейсон повысил голос:

– Я требую свидания с моей клиенткой. Она наняла меня раньше, еще вечером. Если она не арестована, я посоветую ей уйти отсюда. Если арестована, я советую вам позволить мне с ней увидеться и поговорить. В любом случае рекомендую ей не говорить ничего.

Бергер, чрезвычайно обозленный, шагнул к Мейсону и закричал изо всех сил:

– Не нужно на меня кричать! Я не глухой!

Мейсон прокричал в ответ еще громче:

– Я только подстраиваюсь под ваш тон! Я советую своей клиентке ничего не говорить!

Оба юриста смотрели друг на друга очень сердито. Опять засверкали вспышки, репортеры делали заметки на свернутых газетах. Вдруг осознав, что излишняя реклама только повредит, Бергер сказал:

– Я веду расследование дела о возможном убийстве. Если ваша клиентка невиновна, она ничего не потеряет, дав полные и честные показания. Если все объяснит честно и полно, сможет уйти. Если же захочет вести себя как закоренелый преступник, то это, конечно, будет свидетельствовать о ее виновности.

– Это не будет свидетельствовать ни о чем, – отрезал Мейсон. – Как вас называть после того, как вы выхватили уважаемую женщину из постели и посреди ночи притащили в свой офис?

– Она была не в постели, – возразил Бергер.

– Ну, ей следовало сейчас быть в постели. Эта женщина перенесла большую утрату, находится в эмоциональном шоке и…

– Я знаю, что делаю, – перебил Бергер. – Я не привел бы ее сюда, если б против нее не было целого дела.

– Зачем тогда поднимать такой шум? Зачем заявлять, что она должна дать объяснения? – спросил Мейсон.

Ответа у Бергера не нашлось.

Вдруг ручка двери комнаты номер семь повернулась, дверь открылась, и миссис Мальден сделала попытку прорваться к Мейсону.

– Мистер Мейсон, – сказала она в то время, как руки полицейского вцепились в ее плечи и толкнули обратно. Она, не глядя назад, ударила его высоким острым каблуком. Полицейский открыл рот от боли. Руки на мгновение ослабли, затем снова схватили ее, вырывающуюся из комнаты.

– Верните ее назад! – закричал Бергер. – Верните эту женщину назад!

Полицейский, который стоял у стола информации, бросился вперед. Сбив двоих репортеров, по пути схватил миссис Мальден за талию и втолкнул назад в комнату. Опять засверкали вспышки. Дверь комнаты номер семь захлопнулась.

– Это ужасно, – сказал Бергер репортерам. – Вы, ребята, хотите еще ухудшить ситуацию?

Мейсон опять заговорил громко:

– Не говорите, миссис Мальден. Не говорите им даже, какое сейчас время суток. Требуйте, пусть либо заводят на вас дело, либо отпускают. Сделаете это?

Глухое «да» из-за двери показало, что один из полицейских, вероятно, пытается зажать ей рот, чтоб не смогла ответить. Мейсон ухмыльнулся в лицо растерявшемуся окружному прокурору и сказал:

– Теперь, мистер Бергер, я требую, чтобы либо на мою клиентку завели дело, либо отпустили ее. Как адвокат, я требую предоставить мне возможность посовещаться с ней.

– Вы уже посовещались с ней, – сказал Бергер.

– Через закрытую дверь? Пока ее жестоко избивал полицейский?

– Ее только удерживали, когда она предприняла попытку к бегству.

– К бегству? – удивился Мейсон. – Она только пыталась добраться до своего адвоката. Хотела посоветоваться. Ей помешали по вашему приказу, и помешали с применением физической силы.

Бергер подумал и принял решение.

– Хорошо, – сказал он, – теперь вы испортили все, что можно. Вы не можете ее повидать и либо уберетесь отсюда, либо я буду вынужден вас выгнать.

– На каком основании вы меня выгоните?

– На том, что это частный офис и…

Мейсон показал большим пальцем.

– Ваш частный офис позади вас. А коридор – общественное помещение.

– В это время суток оно закрыто для публики.

– Репортеры здесь, и я здесь. Теперь вы либо разрешите мне поговорить с миссис Мальден, либо берете на себя ответственность за то, что не дали такого разрешения.

– Я отказываюсь дать разрешение, – сказал Бергер, – и я не собираюсь выгонять вас, если сами не уйдете.

– Благодарю, – сказал Мейсон, улыбаясь. Обернулся к репортерам: – Надеюсь, джентльмены все записали! – Повернулся и вышел из офиса.

Бергер стоял и неуверенно смотрел на него. По-видимому, намеревался изменить решение и отменить свои указания. Затем пожал плечами, повернулся и пошел назад в свой личный кабинет.