Текст книги "История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена"

Глава 9
Родосская весна

На Родосе рыцари постепенно усовершенствовали форму ордена, построили величайший на Средиземноморье город-крепость, стали самыми искусными мореплавателями Востока. Заняв Родос, они начали править и на прилегающих Додеканских островах, Косе и Калимносе, Леросе, Пископи (Тилосе), Нисиросе и Сими. Протянувшиеся, словно ожерелье, через Эгейское море, острова были плодородны и почти все имели полезные естественные гавани. Они стали внешней линией обороны Родоса. В Сирии и на Святой земле рыцари строили свои замки, как ряд концентрических фортификационных сооружений. Теперь у них были острова, выполнявшие ту же функцию. Родос в какой-то степени можно было сравнить с внутренней цитаделью, последним и главным рубежом обороны замка. Немного позже рыцари захватили Бодрум, расположенный на материке, к северу от острова Кос, а также Кастелоризо – тоже на материке, в восьмидесяти милях к востоку. Опять-таки, словно башни внешнего периметра замка, острова были отличными наблюдательными пунктами (название острова Пископи именно это и означает). Там была построена укрепленная башня, так же как и на некоторых других островах, и обязанностью гарнизона было следить за каналом между Нисиросом и Пископи и дать сигнал на Родос, если будет замечено проходящее судно.

Эти острова, в основном голые сегодня, в те времена еще имели плодородную почву и леса. О Халкии греческий ботаник писал: «Это место настолько плодородное, что урожай созревает очень рано. Как только собрали один урожай, сразу можно сеять снова. Каждый год собирают два урожая». Все острова приносили доходы ордену. Халкия также была известна своими судостроителями. На Пископи выращивали шалфей и другие травы, из которых извлекались ароматические вещества. Повсеместно выращивали зерно, фрукты и овощи. Море вокруг островов было полно рыбы. Там ловили кефаль и саргана, осьминогов и кальмаров, лобстеров и креветок и т. д. Впоследствии оказалось, что рыцарям приходилось ввозить только зерно. Для этого они нередко заключали договоры и соглашения с местными правителями на турецком побережье – эта практика сурово осуждалась папами. Но рыцари, жившие на передовой линии, давно усвоили, еще в Сирии и на Святой земле, что строгие указания из Рима почти ничего не значат. Решения всегда принимаются людьми на местах.

Форма, которую орден обрел на острове, основанная на его ранней организации, оказалась настолько эффективной, что продержалась много столетий. В своей сути она сохранилась, конечно при других условиях, и в XX веке. Во главе ордена стоял великий магистр – на Родосе он стал князем суверенного государства. Главами лангов (административных единиц) были пилиеры. Рыцари каждого ланга возглавлялись бальи. Главы лангов вместе с епископом ордена, приорами монастырской церкви, бейлифами конвентов, старшими рыцарями и рыцарями большого креста формировали совет – совещательный орган при великом магистре. Не все присутствовали на Родосе одновременно. Некоторые члены ордена находились у себя в поместьях в Европе, другие выполняли свои обязанности в госпиталях, расположенных на паломнических путях. Но все, если того требовала защита острова, были обязаны любой ценой явиться по вызову на Родос, и как можно скорее. Рыцари справедливости, военные рыцари из высокопоставленных аристократических семейств, должны были доказать свое благородное происхождение. Новички, молодые рыцари, только начинавшие службу в конвенте, должны были пройти двухлетний испытательный срок, причем один год из двух они должны были служить на галерах ордена. Такое обучение было очень важным, поскольку новички не обязательно оставались на Родосе, а могли отправиться в те или иные подразделения ордена в своей стране. Там они должны были доложить о своем прибытии своему руководителю, который мог поручить им любые обязанности, военные или дипломатические. Но не было ни малейших сомнений в том, что в тот самый момент, когда поступит вызов из их маленького островного дома в восточной части Средиземного моря, они немедленно со всей поспешностью отправятся туда. С другой стороны, некоторые члены ордена могли прожить на Родосе всю жизнь. Это зависело не только от их склонностей, но и от ситуации с рабочей силой в городе-крепости.

Пилиеры, главы восьми лангов, имели каждый отдельную функцию. Так, пилиер Италии был адмиралом, Франции – госпитальером, Прованса – великим командором, Англии – туркопилиером, или генералом от легкой кавалерии. Разумеется, между лангами неизбежно возникало соперничество, так же как отдельные члены ордена яростно конкурировали между собой, желая подняться по служебной лестнице и занять один из ключевых постов. Конкуренция имеет свои преимущества, но также и недостатки. Соперничество, когда оно контролировалось твердой рукой великого магистра и советом, служило для повышения эффективности в бою. С другой стороны, дух соперничества, особенно между молодыми аристократами, в жилах которых текла горячая кровь, мог привести к ссорам, разногласиям и открытым мятежам. Нечто подобное случилось во время правления Фулька де Вилларе, и в 1317 году человек, так много сделавший для ордена, был отстранен от должности и его место занял соперник. Но в целом система, несомненно, работала, иначе она не смогла бы просуществовать так много веков.

Великий магистр, который, естественно, был рыцарем справедливости, первоначально избирался своими товарищами – рыцарями справедливости. Все должны были провести три года в море – в караванах, три года в конвенте и иметь тринадцатилетний стаж служения в должности. Процедура выборов была не так проста, как можно было ожидать, поскольку проводилось отдельное голосование в лангах. Капелланы и братья-священники тоже имели право голосовать. В итоге после трех разных этапов голосования шестнадцать выборщиков отдавали свои голоса за или против нового великого магистра. Дополнительно выбирался один рыцарь на случай, если голоса разделятся поровну. Свидетельством напряженной лоббистской деятельности является то, что семнадцатый выборщик довольно часто вступал в игру. А учитывая превосходство Франции в ордене, неудивительно, что в годы пребывания на Родосе почти 75 процентов великих магистров были французами.

Ни в коем случае нельзя забывать следующее: хотя на Родосе и позже на Мальте обычаи и вся деятельность ордена стали свободнее, он оставался в первую очередь религиозным орденом, и в нем соблюдалась строгая дисциплина, как в любом сообществе монахов. В XIII веке, как отмечает Райли-Смит, «братья отходили ко сну после вечернего богослужения и вставали перед заутреней. Они спали одетыми в шерстяное или полотняное одеяние и должны были соблюдать молчание в спальне». На самом деле, судя по всему, с самого раннего периода монахи не спали в общей спальне. И уж точно к тому времени, как они возвели великолепные здания на Родосе с отдельными обержами (подворьями) для каждого ланга, вероятно, только новички делили общую спальню. Рыцари соблюдали все церковные праздники, а также ряд других, имеющих прямое отношение к ордену. Монастырская месса святому Иоанну Крестителю проводилась раз в неделю. Также ежегодно проводились поминальные службы по всем умершим братьям. Члены ордена должны были воздерживаться и поститься в предписанное время, хотя тем, кто участвовал в караванах или других кампаниях, было разрешено есть мясо, яйца и сыр – кроме пятниц и Великого поста. С другой стороны, представляется очевидным, что в обычные дни они питались очень даже хорошо, учитывая требования, какие к ним предъявлялись, иначе они не могли бы справляться со своими обязанностями. Мясо, рыба, яйца, сыр, хлеб и вино были главными продуктами питания, хотя правила ордена подчеркивали, что члены ордена должны жить на хлебе и воде. Это означало, что всегда было в наличии легкое наказание, чтобы дисциплинировать члена ордена, который, со своей стороны, едва ли мог жаловаться, поскольку все это было в правилах ордена. Позднее жизнь членов ордена стала менее строгой. Но в первые дни на Родосе рыцари и другие братья, пребывавшие в тисках финансовых проблем, вероятнее всего, ближе, чем когда-либо в другое время, подошли к изначальным правилам ордена.

После того как орден обосновался на Родосе, его первой задачей было укрепление оборонительных сооружений. Они хотя и являлись вполне подходящими для столицы небольшого острова, но едва ли могли считаться достаточными для резиденции ордена – не приходилось сомневаться, что рано или поздно его деятельность на море спровоцирует ответную реакцию мусульман. Оборонительные сооружения были приспособлены для старого типа осады, когда использовались катапульты и баллисты для пробивания стен, а также подкопы и «минирование». В XIV веке баланс сил кардинальным образом изменился с появлением пороха. В манускрипте, хранящемся в Оксфорде и датированном 1325 годом, есть изображение пушки. Когда стали производиться пушки, фортификационные сооружения пришлось полностью перестраивать. Но пока рыцарей еще не тревожил далекий грохот на горизонте, и они довольствовались усилением и усовершенствованием существующих оборонительных сооружений. Это были высокие, сравнительно тонкие стены, ворота со сторожевыми башнями и с проходами для стражи по верху стен от одной башни к другой. Навесные бойницы – выступающие конструкции, через которые можно было лить кипящую воду или масло и бросать камни на голову нападающим, довершали облик укрепленного города тех дней, когда длинный лук и арбалет были главными видами личного оружия и осажденных, и осаждавших.

Несмотря на правила ордена и требования профессии, рыцари ордена едва ли все свободное время были заняты перестройкой своего нового города и подготовкой кораблей к будущим действиям против врага. Они не могли не обратить внимания на удивительную красоту островного дома. Даже самый глубокий аскет, вероятнее всего, понял, что Родос – это все греческое Средиземноморье в миниатюре. За городом раскинулась богатая плодородная земля, на которой виднелись многочисленные фруктовые деревья и белые византийские часовни. Равнины заросли виноградниками. Вдали виднелся «хребет» острова – известняковые холмы, кажущиеся пурпурными, когда солнце садится над обширной, украшенной барашками волн гладью Эгейского моря. На рассвете, когда едва брезжило над азиатским материком, землей врагов ордена, Карийские горы грозно выступают из тьмы, словно напоминая о почти безграничном могуществе турок. Воздух насыщен ароматами сосен и чабреца, земляничного дерева, мирта и многочисленных трав, покрывающих склоны холмов. В долинах слышится журчание воды – самый приятный звук в жарких странах, и между скалами летают бабочки, словно облака конфетти.

Глава 10
Смерть драконам

Через два года после того, как рыцари заняли Родос, произошло сражение, никак не связанное с мусульманами. Оно вошло если не в историю, то в легенды. Рыцарь из Прованса Дьедонне де Гозон убил дракона. В долине под горой Святого Стефана, немного южнее города Родос, устроил свое логово дракон и, как и следует представителям его вида, начал охотиться на местное крестьянство, в первую очередь на деревенских девушек. Многие рыцари в то или иное время выходили на бой с драконом, но все погибали, и великий магистр строжайше запретил сражаться с чудовищем. Дьедонне де Гозон, однако, был полон решимости избавить остров от этой страшной угрозы. Он построил модель чудовища, основанную на описаниях тех людей, которые его видели. Кроме того, он соответствующим образом натаскал собак, намереваясь убить дракона лично, пока собаки отвлекут его внимание. Решив, что подготовка завершена, Дьедонне выехал на равнину. Дракона он обнаружил в логове и убил его. За непокорность его исключили из ордена. Это решение вызвало такой яростный протест, что рыцарь был восстановлен в ордене. Какова бы ни была подоплека истории (вполне возможно, на равнине у озера поселилась крупная рептилия или даже нильский крокодил), существование Дьедонне де Гозона не подвергается сомнению. Он неоднократно упоминается в архивах ордена как «убийца дракона». А в 1346 году он стал великим магистром.

Однако драконом, который занимал умы рыцарей на протяжении будущих веков, была растущая сила турок, приближавшихся с Востока, всегда считавшегося домом драконов. Через два года после того, как рыцари утвердились на Родосе, орден столкнулся с первым вызовом со стороны этого грозного врага. И вызов был на море. Турецкая эскадра из двадцати кораблей напала на Аморгос, самый восточный остров Кикладского архипелага. Аморгос находится в сотне миль к северо-западу от Родоса, так что, на первый взгляд, турки вовсе не посягали на острова, которые были под контролем рыцарей. Но с другой стороны, он находился только в пятидесяти милях к востоку от Коса. Турецкая оккупация Аморгоса стала бы угрозой не только для Коса, но и для Калимноса и Дероса, северных бастионов маленькой империи рыцарей. Возможно, турки не имели намерения утверждаться на Аморгосе, хотя там была удобная гавань, а стремились только к грабежу и насилию (женщины Аморгоса славились своей красотой еще с классических времен). Фульк де Вилларе тем не менее увидел прямую угрозу внешней обороне Родоса и немедленно отправил флот ордена на север. В последовавшем бою флот турок был разбит. Они потеряли почти все свои корабли и людей. С той поры по Эгейскому морю распространилась весть, что на море появилась новая могущественная сила. На небольших удаленных островах, которые раньше защищал византийский флот, у жителей появилась надежда, что они не всегда будут страдать от набегов пиратов. Крест святого Иоанна теперь распростерся над темным, словно вино, морем.

В том же году рыцари вместе с флотом короля Кипра одержали верх над оттоманским флотом в проливе между островом Самос и знаменитым древним городом Эфес. Все, что было совершено всего лишь за два года обоснования ордена на Кипре, указывает на всю серьезность, с которой рыцари относились к своим обязанностям, и на их удивительную действенность. И все же, возможно, поскольку арена их деятельности была слишком далека от Европы, многие принцы, папы и прелаты жаловались, что орден стал слишком могущественным, а добра делает мало.

Папы взирали жадными глазами на богатства ордена, и после уничтожения тамплиеров всегда находились те, кто желал краха ордена. На этой политической сцене могущество и влияние членов ордена в Европе продолжало расти.

То, что орден святого Иоанна не постигла судьба ордена храма тамплиеров, объясняется двумя фактами: во-первых, им всегда безупречно управляли, сохраняя полный порядок, а во-вторых, его деятельность рассматривалась папством как предвестие новых Крестовых походов. Следует помнить, что Родос был только острием копья, которое поддерживала и направляла сильная рука владений ордена в Европе. Без деятельности подразделений ордена в Италии, Испании, Франции, Германии и Англии Родос был бы всего лишь далеким островом в Эгейском море, захват которого – вопрос времени. Деньги, заплаченные за галеры ордена, за оборонительные сооружения города, за сложную шпионскую сеть, разбросанную по всей Малой Азии и Ближнему Востоку, которая позволяла великому магистру и совету быть хорошо информированными обо всех перемещениях врагов, приходили из Европы. В эти ранние годы были достигнуты и другие успехи, среди которых можно отметить разгром турецкого флота в районе Смирны – тогда вместе с орденом сражались корабли Франции и Венеции. Венецианцы всегда радовались помощи ордена в патрулировании Эгейского моря, поскольку у них были обширные владения и большие интересы на островах, которые являлись промежуточными этапами для их торговли с Востоком. В 1345 году был достигнут большой успех – захвачена Смирна, один из важнейших торговых портов на побережье. Чуть больше чем за тридцать лет рыцари распространили свою оберегающую силу и влияние над всей южной частью Эгейского моря. Теперь у них был и важный город Малой Азии. Это было серьезное достижение. Смирна оставалась аванпостом ордена до 1402 года, когда город пал перед татарами под предводительством Тимура Хромого – Тамерлана.

В 1365 году снова возродилась мечта многих пап, и по Европе опять распространился крестоносный дух. Папа Урбан V, пойдя навстречу просьбам Петра (Пьера), короля Кипра, найдя удобный инструмент в лице известного кармелитского проповедника, объявил новый Крестовый поход. Хотя на призыв откликнулся мало кто из английской знати, за исключением графа Херефорда, и вообще никто из Германии, собрался довольно большой французский контингент. Со всей Европы собрались рыцари «среднего звена» – даже из далекой Шотландии. В авангарде Крестового похода были рыцари святого Иоанна. Именно они возглавили священную войну, чему в немалой степени способствовало то, что они знали территорию, рельеф местности и диспозицию противника.

В середине лета 1365 года наблюдатели на стенах Родоса увидели зрелище, которое, должно быть, в немалой степени порадовало их сердце. Оно показалось неправдоподобным великому магистру Жану де Вильеу, который увел разбитые остатки ордена из Акры семьюдесятью годами раньше. Одни транспорты стояли бок о бок в торговом порту, другие – на якорях за пределами гавани. В Мандраккьо (Мандраки) лениво покачивались на воде похожие на акул галеры, зато их команды не ленились – они поднимали на борт запасы и оружие, проверяли такелаж и оснастку, в общем, готовились к выходу в море. В армаде, которая должна была восстановить позиции христиан на Востоке, было 165 кораблей. Большинство из них присланы королем Кипра. Венецианцы и госпитальеры направили большие боевые галеры. Место назначения армады держалось в секрете, поскольку у мусульман тоже были лазутчики в лагере христиан. В отличие от предыдущих Крестовых походов разделения командования не было. В армаде большинство кораблей пришли с Кипра, и потому король Петр был бесспорным лидером. Рыцари со своей стороны были рады принять такое положение дел, пока они могли выполнять свою цель – громить мусульман при любой возможности. Венецианцев заботили в первую очередь доходы. Король Петр, желая заставить врага думать, что планируется нападение на Сирию, приказал всем киприотам, жившим в Сирии, немедленно вернуться домой и прекратить все торговые контакты с этим регионом.

Военная хитрость удалась. Флот вышел в море, и, только когда корабли отошли далеко от берега, было объявлено, что целью экспедиции является Египет, а если точнее – Александрия. Этот крупнейший мусульманский порт был разумной целью. Если крестоносцы сумеют его захватить, у них будет отличная база для армии и флота для дальнейших кампаний по освобождению Святой земли.

Флот прибыл к Александрии вечером 9 октября, остановился в море у острова Фарос и первоначально был принят горожанами за торговый. Дело в том, что венецианцы вели большую часть своей восточной торговли через Александрию. Только утром горожане убедились в своей ошибке. При свете дня стало очевидно, что многие корабли, в первую очередь галеры рыцарей святого Иоанна и венецианцев, никак не могут быть торговыми. Более того, вместо того чтобы стать на якорь в восточной гавани, единственной, куда разрешалось заходить христианам, флот направился в западную гавань. Правитель города в это время совершал паломничество в Мекку, никто не ждал нападения, и городские власти не смогли быстро собрать войска и развернуть их так, чтобы не позволить крестоносцам сойти на берег.

Обнаружив, что крепкие западные стены взять штурмом тяжело, крестоносцы направили свои главные силы в восточную гавань, откуда довольно скоро ворвались в город. Жители немедленно стали уходить через южные ворота. Крестоносцы овладели Александрией всего за 24 часа. И снова, как в Антиохии в 1097 году, в Иерусалиме в 1099 году и в Константинополе в 1204 году, отправившиеся в Крестовый поход воины в очередной раз показали, что ничему не научились на кровавых ошибках предков и что они все еще обладают маниакальной дикостью furor Normannorum.

Не делая никакого различия между коптскими христианами, иудеями и мусульманами, они предали весь город мечу. Они грабили, насиловали, убивали. Тщетно король Петр пытался восстановить порядок и дисциплину. Тщетно умолял крестоносцев сохранить Александрию и организовать ее оборону против мусульманской армии, которая вот-вот подойдет. Но воины сожгли даже городские ворота, и весь город, некогда прекраснейший на всем Средиземноморье, стал напоминать склеп, освещенный пожарищами. Казалось, он задыхался от черного дыма. Как и в Константинополе, когда крестоносцы дорвались до сказочных сокровищ города, они грабили без разбору христианские церкви и мечети, частные дома и портовые склады – они позабыли о цели своей миссии. Как только нападавшие ворвались в Александрию, Крестовый поход окончился. Прошло совсем немного времени, и все корабли были доверху нагружены добычей, причем не только сокровищами. Около пяти тысяч пленных – христиан, мусульман, иудеев – уведены в рабство. В египетской Александрии рабства они не знали.

Хотя невозможно приписать ордену вину за жестокость, проявленную при осаде Александрии, полностью оправдать его тоже нельзя. Кстати, в разграблении Константинополя орден тоже принимал участие. С другой стороны, рыцари, вероятно, были не больше виноваты, чем король Петр, в возмутительной недисциплинированности и нечеловечном поведении армии. Они, как и он, выиграли бы намного больше, превратив Александрию в христианскую крепость, из которой они могли бы вести войну с мусульманами, стремясь к главной цели – возвращению Святой земли. Но этого не произошло. Когда перегруженный флот вернулся на Кипр, все попытки удержать армию и начать подготовку к долгосрочной кампании на следующий год оказались бесплодны. Крестоносцы желали лишь одного – вернуться домой в Европу и похвастаться своим обретенным богатством.

Прямым результатом захвата и разграбления Александрии стала вспыхнувшая с новой силой ненависть мусульман к христианам. Крестовый поход не только не достиг своей цели, но и спровоцировал реакцию (как и захват Иерусалима), которая рикошетом ударила по победителям. Спустя шестьдесят лет, не забыв обо всем, что произошло в Александрии, мусульмане захватили и разорили Кипр, где так же не щадили христиан, как те в свое время не щадили их. Падение последнего важного латинского королевства в восточной части Средиземноморья явилось местью за бесчинства христиан в Александрии.

Разрушение города, о котором определенно сожалели король Петр и госпитальеры, стало ударом и для Венеции, хотя и по другим причинам. Венецианцы рассчитывали, что, захватив город, они смогут безмерно увеличить свою торговлю с Востоком и, когда Александрия перейдет под контроль латинян, их город станет еще богаче. Их надеждам не суждено было сбыться. Причина радоваться была разве что у генуэзцев, которые принимали лишь небольшое участие в экспедиции. Они радовались неудаче своих извечных соперников, а также тому, что их отсутствие на сцене мусульманский мир посчитал поведением, заслуживающим одобрения. Еще одним исходом кампании 1365 года стало то, что на несколько лет снабжение Европы предметами восточной роскоши прекратилось. Если не считать добычи, которая прибыла в Европу из Александрии – и, безусловно, на Родос тоже, – никакой выгоды из этого Крестового похода, на которую рассчитывали папа и король Петр, считавшие его началом новой эры на Востоке, извлечено не было. В конечном счете и христиане, и мусульмане оказались в проигрыше.