Текст книги "Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории"

Как приехал дядюшкин учитель и как боялись его дети

С восторгом возвратились в этот раз дети домой, радостно восклицая:

– Наш маленький друг принц! Наш маленький друг принцесса!

Но почти уже на пороге дома, когда хотели они рассказать об этом родителям, дети внезапно остановились как вкопанные. Господин Таддеус фон Бракель стоял на пороге, а возле него торчала какая-то маленькая черная фигурка, брюзгливо ворчавшая под нос:

– Посмотрим, посмотрим на этих неучей.

– Вот, – сказал, взяв гостя за руку, господин Бракель, – учитель, которого прислал вам ваш почтенный дядюшка; будьте с ним почтительны и послушны.

Но дети продолжали смотреть на учителя, не двигаясь с места, да и точно было чему удивляться, глядя на эту замечательную фигуру. Ростом человек был только на половину головы выше Феликса, хотя и очень коренаст. Огромный круглый живот торчал на двух тоненьких, как у паука, ножках; безобразная четырехугольная голова и очень некрасивое лицо казались еще хуже от темно-красного цвета щек и длинного, свисающего вниз носа. Маленькие серые глаза смотрели так неприветливо и зло, что в них тяжело было заглянуть. На учителе был надет огромный черный парик, и все платье было такого же цвета. Звали учителя господином Тинте. Госпожа Бракель, видя, что дети стоят, разинув рты, не решаясь подойти к учителю, очень рассердилась и прикрикнула довольно строго:

– Что же это значит?! Или вы хотите, чтобы господин Тинте принял вас за невоспитанных крестьянских детей? Сейчас же поздоровайтесь с учителем и подайте ему руки!

Дети послушались, скрепя сердце. Но едва господин Тинте взял их за руки, как оба они разом отдернули их назад, громко вскрикнув:

– Ай, больно, больно!

Учитель злобно засмеялся и, раскрыв руку, показал, что в ней была у него спрятана большая острая булавка, которой он и уколол детей. Христлиба расплакалась, а Феликс тихо заметил:

– Попробуй-ка сделать это еще раз, толстая кубышка!

– Зачем вы укололи детей, господин Тинте? – спросил не совсем довольным голосом Бракель.

– Таков мой обычай при первой встрече! – отвечал учитель и, подперев руками свои бока, залился самым неприятным пронзительным смехом, точно испорченная трещотка.

– Вы, должно быть, большой шутник, – принужденно улыбнувшись, продолжал Бракель, хотя и у него, и у госпожи Бракель, а особенно у детей, почему-то очень нехорошо стало на душе от этого смеха.

– Ну, ну, посмотрим, что смыслят эти маленькие поросята в науках! – сказал господин Тинте, и с этими словами он забросал Феликса и Христлибу разными вопросами, совершенно вроде тех, которые дядя граф предлагал своим детям.

Когда же Феликс и Христлиба сказали, что ничему этому не учились, и потому ответить не могут, господин Тинте, всплеснув руками над головой, закричал как сумасшедший:

– Это хорошо! Это бесподобно! Не учились никаким наукам! Придется же с вами поработать! Ну, да я сумею вбить в ваши головы знания!

Феликс и Христлиба по приказанию отца четко написали страницу прописей и пересказали своими словами несколько детских повестей, прочитанных в отцовских книгах, но эти доказательства их познаний не удовлетворили господина Тинте, назвавшего все это вздором. С этого момента исчезла даже всякая мысль о прогулках по лесу. Целый день должны были дети сидеть в четырех стенах и зубрить уроки господина Тинте, из которых не понимали ни слова. Что это было за горе! С какой завистью смотрели они на свежий тенистый лес! Сколько раз слышался им сквозь щебетание птичек и шум ветвей голос их маленького друга, говорившего:

– Феликс! Христлиба! Где вы? Разве вы не хотите играть со мной? Идите скорее! Я выстроил вам новый цветочный дворец; мы будем в нем играть и собирать разноцветные камушки!

В такие минуты дети всей душой стремились в лес и не только не понимали, но даже и не слушали того, что говорил им учитель. А господин Тинте в подобных случаях обыкновенно начинал громко стучать кулаками по столу и кричал каким-то странным неприятным голосом, в котором слышался не то визг, не то ржание:

– Фрр…р, брр…р! Что это значит?

Однажды Феликс не выдержал и, вскочив со своего места, громко закричал.

– Уходи прочь со своими науками, отправляйся к братцу в красных штанах! Там будешь ты на своем месте, а я хочу в лес! Пойдем, Христлиба! Наш маленький принц, наверно, ждет нас давно!

Господин Тинте, услыхав эти слова, поспешно вскочил и загородил детям дорогу в дверях, но Феликс, и не думавший уступать, храбро схватился с маленьким человечком и благодаря помощи Султана, тотчас же вступившегося за своего господина, легко успел его одолеть. Султан, надо заметить, невзлюбил учителя с самого первого дня его приезда; всякий раз при виде его он начинал ворчать, лаять и так ловко колотил хвостом господина Тинте по его тоненьким ножкам, что тот должен был делать самые искусные прыжки, чтобы увернуться и не разбить себе носа. Так и на этот раз, едва Султан увидел, что господин Тинте держит Феликса за руки, он тотчас же вскочил и схватил его самого за воротник. Учитель закричал на весь дом. Господин Бракель прибежал в испуге и едва смог разнять всех троих.

– Ну, вот теперь-то уж нам точно не бывать в лесу! – со слезами на глазах воскликнула Христлиба.

Господин Бракель, хотя и побранил Феликса, но в душе не мог не пожалеть детей, лишенных удовольствия побегать и порезвиться на чистом воздухе. Вследствие этого господин Тинте получил приказание, как это не было ему противно, ежедневно гулять с детьми некоторое время в лесу.

– Если бы у вас, по крайней мере, – сердито бормотал он, – был правильно разбитый сад с кустами и дорожками, то я бы еще понял цель прогулки в нем с детьми. А то бродить и гулять в диком лесу!

Дети были, впрочем, также недовольны, а Феликс возражал почти громко:

– И для чего нам брать с собой этого урода в наш лес!

Как дети гуляли с учителем Тинте в лесу, и что при этом случилось

– Ну, что же, господин учитель! Нравится вам в нашем лесу? – спросил Феликс.

Тинте, продираясь сквозь густой кустарник, скорчил в ответ кислую физиономию и проворчал:

– Гадость! Скверность! Ни цветников, ни дорожек! Изорвешь только чулки и платье и ничего не услышишь, кроме глупого птичьего щебетанья!

– Ну, так я и ожидал! – возразил Феликс. – Я заметил давно, что вы ничего не смыслите в пении и никогда не прислушиваетесь к шелесту листьев и голосу ветерка, которые нам рассказывают чудные, веселые сказочки…

– А цветы вы любите, господин Тинте? – перебила брата Христлиба.

Тут учитель совершенно рассердился и, побагровев, как переспелая вишня, воскликнул, всплеснув ручками:

– И кто только набил их головы подобным вздором! Стану я слушать глупую болтовню листьев и ручьев или птичий писк! Цветы я люблю, когда они стоят на окнах в горшках и наполняют запахом комнату, тогда, по крайней мере, не надо ее обкуривать духами. А какие такие цветы есть в лесу?

– Как какие! – ахнула Христлиба. – Разве вы не видите васильков, колокольчиков, маргариток? Посмотрите, они, точно улыбаясь, кивают нам своими головками.

– Что?! Что?! – захохотал учитель. – Цветы улыбаются! Кивают! И хоть бы один из них приятно пахнул!

С этими словами господин Тинте нагнулся и, вырвав с корнем пучок гвоздик, презрительно отбросил их далеко в кусты. Дети вздрогнули, сами не зная почему, причем обоим показалось, что по лесу точно пронесся какой-то жалобный стон. Христлиба не могла удержаться и заплакала, а Феликс с досадой закусил губу. В эту минуту маленький чиж пролетел мимо самого носа господина Тинте и, усевшись на ветке, затянул веселую песенку.

– Ах, ты глупая пичуга! – воскликнул учитель. – Ты, кажется, вздумала надо мной смеяться!

И, подняв с земли камень, он запустил им в бедную птичку с такой силой, что та в один миг, вся в крови, мертвая упала на землю.

Тут уже Феликс не выдержал и закричал, рассердившись не на шутку:

– Послушайте, скверный злой Тинте! Что вам сделала бедная птичка? Где ты, где ты наш маленький принц? Прилетай поскорее и забери нас с собой в твое царство! Я не хочу больше видеть этого гнусного урода!

Христлиба, громко рыдая, тоже кричала:

– Милая маленькая принцесса! Лети к нам скорее! Спаси нас, спаси! А то злой Тинте убьет нас так же, как убил птичку!

– Это еще что за принц? – спросил Тинте.

В эту минуту порыв ветра сильно зашумел листьями, и в звуке этого шелеста послышался как будто бы ясный сдержанный плач, похожий на отдаленные звуки колокола. Светлое облако спустилось почти до земли, и посредине него обрисовалось милое личико их маленького друга. Маленькие ручки были сложены на груди; светлые слезы, как жемчуг, катились по розовым щечкам.

– Ах, мои милые товарищи! – послышался знакомый детям голос. – Я не могу более прилетать и играть с вами! Вы меня никогда больше не увидите! Прощайте! Прощайте! Гном Пепсер с вами! Прощайте, бедные дети! – сказав это, неизвестное дитя умчалось вдаль на своем облаке.

Но тут вдруг что-то зашумело и зарычало ему вслед. Учитель Тинте превратился в страшную огромную муху, казавшуюся тем более отвратительной, что она сохранила на себе некоторые остатки от своей одежды. Медленно и тяжело поднялся он на воздух с очевидным намерением преследовать маленького товарища Феликса и Христлибы. Дети в ужасе опрометью бросились бежать из леса, и только уже на лугу, осмелились оглянуться. Вдали в облаках чуть виднелась светлая точка, сиявшая, как ясная звездочка.

– Это наш друг! – воскликнула Христлиба.

Звездочка все приближалась, и вместе с ней до детей стали долетать звуки, точно от гремевших труб. Скоро они увидели, что это была не звезда, а прекрасная, с золотыми перьями птица, спускавшаяся с пением и смелыми взмахами крыльев прямо на лес.

– Это полководец фазанов! – радостно закричал Феликс. – Он заклюет учителя Тинте до смерти. Неизвестное дитя спасено, и мы тоже! Побежим, Христлиба, скорее домой и расскажем папе, что случилось!

Как господин Бракель прогнал учителя Тинте из дома

Господин и госпожа Бракель сидели возле своего маленького домика и любовались вечерней зарей, начинавшей уже бледнеть за дальними голубыми горами. Перед ними на накрытом столе стоял приготовленный ужин, весь состоявший из большого кувшина прекрасного молока и корзинки с бутербродами.

– Я, право, не знаю, – сказал господин Бракель – куда это запропастился учитель Тинте с детьми? Прежде, бывало, он ни за что не хотел ходить с ними в лес, а теперь не дождешься, когда они вернутся. Странный этот учитель Тинте, и мне, признаться, иной раз кажется, что лучше было бы, если бы он не приезжал к нам вовсе. Мне уже очень не понравилось то, что он при первой встрече так больно уколол булавкой детей, а что касается до его наук, то я в них не вижу большого проку. Заставляет детей зубрить какие-то вздорные непонятные слова; несет чепуху о том, какие сапоги носил Великий Могол, а сам не умеет отличить липы от каштана, да и вообще все, что ни скажет, выходит у него как-то дико и глупо. Могут ли дети уважать такого учителя?

– Ох, уже даже и мне все это приходило в голову, – добавила госпожа Бракель, – как ни рада была я, что наш почтенный родственник обещал похлопотать о воспитании наших детей, но теперь вижу, что он мог бы это исполнить как-нибудь иначе, вместо того, чтобы посылать нам этого Тинте. Есть ли какой-нибудь толк в его науках, я не знаю, но верно то, что этот маленький черный толстяк с его тоненькими ногами становится мне противнее с каждым днем. Отвратительнее всего в нем – это его жадность. Он не может видеть стакана с молоком или пивом, чтобы тотчас же не облизать его краев, а если на столе стоит открытая сахарница, то уж тут начинает он таскать кусок за куском, пока я не захлопну ее у него перед самым носом. А он в ответ сердится, ворчит и при этом как-то странно не то свистит, не то шипит.

Господин Бракель собирался ответить, как вдруг из леса прибежали, запыхавшись, Феликс и Христлиба.

– Ура! Ура! – кричал Феликс. – Полководец фазанов заклевал до смерти учителя Тинте!

– Ах, мама, мама! – задыхаясь, перебила Христлиба. – Учитель Тинте – не учитель! Он царь гномов Пепсер, он большая противная муха, только в парике и башмаках с чулками.

Родители с удивлением смотрели на детей, которые наперебой рассказывали о неизвестном ребенке, о его матери, о царице фей, о короле гномов Пепсере и битве с ним полководца фазанов.

– Кто вам сообщил все эти глупости? Во сне вы это видели или с вами, в самом деле, случилось что-нибудь особенное? – спросил господин Бракель.

Но дети стояли на своем, уверяя, что все было именно так, как они передают, и что гном Пепсер, выдававший себя за учителя Тинте, точно лежит в лесу мертвый. Госпожа Бракель всплеснула руками и воскликнула печально:

– Дети, дети! Что с вами будет потом, если вам уже сейчас чудятся всякие глупости, и вас нельзя в них разуверить?!

Но господин Бракель задумался и очень серьезно сказал:

– Феликс! Ты уже большой и рассудительный мальчик, и потому я скажу тебе, что и мне учитель Тинте с самого первого раза показался немного странным и вовсе не похожим на других учителей. Скажу больше: и я, и ваша мать, оба мы им недовольны, в особенности за то, что он так жаден и вечно сует свой нос туда, где увидит что-нибудь сладкое, и при этом так ужасно шипит и ворчит. Поэтому он у нас долго и не задержится. Но подумай сам, неужели существуют на свете гномы и тому подобные вещи? И, кроме того, неужели учитель может быть мухой?

Феликс посмотрел на отца своими светлыми голубыми глазами. Когда господин Бракель повторил вопрос, он ответил:

– Я раньше никогда об этом не думал, да и сам не поверил бы во все это, если бы не слышал, что рассказало нам неизвестное дитя, и если бы не видел собственными глазами, что Пепсер – гадкая противная муха и только выдает себя за учителя Тинте. Вспомни, папа, что учитель Тинте однажды сам признался тебе, что он – муха. Я был свидетелем и слышал, как он сказал, что был в школе веселой мухой. А что сказано, то и доказано. Мама тоже говорила, что учитель Тинте – большой лакомка и вечно сосет и лижет сладкое. Разве мухи не делают то же самое? А это его противное ворчание и жужжание!

– Замолчи! – воскликнул совершенно рассерженный господин Бракель. – Чем бы ни был учитель Тинте, но твоя сказка, что его заклевал какой-то полководец фазанов, – чистая ложь! А вот он и сам идет сюда из леса.

Тут дети вскрикнули от испуга и разом убежали в дом.

Учитель Тинте, в самом деле, показался из березовой рощи. Но в каком виде! Глаза его были дики и выпучены; парик разорван; шумя и жужжа, кидался он из стороны в сторону, стукаясь головой о деревья так сильно, что даже раздавался треск. Увидев кувшин с молоком, неистово вскочил он прямо в него, и, расплескав почти все молоко, жадно проглотил то, что в нем осталось.

– Господи Боже! Что с вами, учитель Тинте? – воскликнула госпожа Бракель. – Или вы сошли с ума?

– Может сам черт вас отделал? – воскликнул в свою очередь господин Бракель.

Но Тинте, не обращая ни на что внимание, отскочил от кувшина и прыгнул в блюдо с бутербродами, уселся на его край и, распустив с громким шипением и жужжанием полы своего кафтана, начал загребать бутерброды тонкими ножками. Потом вдруг полетел он, продолжая жужжать все сильнее и сильнее, к дверям дома, но не мог их найти и, заметавшись, точно пьяный, из стороны в сторону, стал с шумом колотиться в оконные стекла, которые только звенели и дрожали.

– Эй! – закричал господин Бракель. – Вы что, в самом деле, с ума сошли?! Вы не только стекла разобьете, но и себя всего израните!

Господин Бракель попробовал схватить учителя за полы кафтана, но тот с удивительной живостью ускользнул от его рук. В эту минуту Феликс выбежал из дома с большой мушиной хлопушкой и подал ее отцу, крича:

– Папа! Папа! Вот тебе хлопушка! Прихлопни ею хорошенько гадкого Пепсера!

Господин Бракель схватил хлопушку, и тут-то началась охота за учителем. Феликс, Христлиба и госпожа Бракель, схватив салфетки со стола, напали с ними на него со всех сторон, а господин Бракель, колотя хлопушкой направо и налево, старался изо всех сил прихлопнуть учителя Тинте, увертывавшегося от ударов с необыкновенным искусством. Азартная охота разгоралась все сильнее и сильнее. Зумм – зумм, зимм – зимм, – жужжал учитель; клип – клап, клип – клап, – щелкал господин Бракель; хлоп – хлоп! хлоп – хлоп! – колотили салфетками Феликс, Христлиба и госпожа Бракель. Наконец, господину Бракелю удалось прихлопнуть Тинте по полам кафтана. Жалобно вскрикнув, шлепнулся Тинте об пол, но тотчас же, придя в себя, поднялся опять с новой силой на воздух и, увернувшись от второго удара, которым господин Бракель наверняка бы с ним покончил, улетел с неистовым жужжанием в лес, где и исчез за березками.

– Ну, слава Богу, мы разделались с этим проклятым Тинте! – сказал господин Бракель. – Больше, ручаюсь, он не переступит через мой порог.

– Уж, наверно, так, – подхватила госпожа Бракель, – этакие учителя принесут только вред вместо пользы! Хвастается науками, а сам весь как есть шлепнулся в кувшин с молоком. Хорош, нечего сказать!

Дети торжествовали.

– Ура! ура! – кричали они. – Папа прихлопнул учителя по носу и прогнал его вон! Ура! ура!

Что случилось в лесу после того, как прогнали учителя Тинте

Феликс и Христлиба вздохнули свободней, точно с сердца их свалилась свинцовая тяжесть. Особенно восхищала их мысль, что теперь, когда гадкий Пепсер улетел далеко, неизвестное дитя будет, наверно, опять прилетать и играть с ними. Полные радостных надежд, побежали они в лес, но там все было тихо и пусто. Песен соловьев и чижей слышно не было, а вместо тихого шелеста листьев и сладкого журчанья ручейка в воздухе слышался неприветливый вой ветра. Скоро небо заволоклось черными облаками, и заревела буря. Гром грозно рокотал вдали, высокие сосны, треща, раскачивались верхушками. Христлиба в страхе, вся дрожа, прижалась к Феликсу.

– Чего же ты боишься, – утешал он сестру, – ведь это гроза; нам нужно только побыстрее добраться до дому.

С этими словами он схватил Христлибу за руку и побежал. Но оказалось, что вместо того, чтобы выбраться из леса, дети углублялись в него все дальше и дальше. Кругом становилось совсем темно; по листьям ударили тяжелые капли дождя; молния со свистом рассекала воздух. Дети остановились перед колючим густым кустарником.

– Постой, Христлиба, переждем грозу здесь, она же долго не продлится, – сказал Феликс.

Христлиба горько плакала, однако, брата послушалась. Но едва они уселись под густыми ветвями кустов, как вдруг послышались чьи-то резкие, неприятные голоса:

– Ага! Это вы, глупые дрянные ребятишки! Не умели играть с нами, так будете же теперь всегда без игрушек!

Феликс с испугом осмотрелся, и каков был его ужас, когда вдруг увидел он, что брошенные им охотник и музыкант внезапно поднялись из глубины куста, под которым сидели дети, и с громким смехом, указывая на них пальцами, смотрели прямо им в лицо своими страшными мертвыми глазами. Музыкант ударил в струны, как-то особенно отвратительно зазвучавшие в этот раз под его пальцами, а охотник направил свое ружье прямо в Феликса, крича:

– Погодите же вы, дрянные мальчишка и девчонка! Ведь мы верные слуги учителя Тинте! Сейчас он сам будет здесь, и тогда мы вам за все отплатим!

В ужасе, не обращая уже внимание ни на проливной дождь, ни на гремевший гром, ни на бурю, бросились они бежать, пока не добежали до берега пруда, за которым кончался лес. Но едва успели они остановиться, чтобы перевести дух, из тростника вдруг поднялась кукла Христлибы и закричала громким противным голосом:

– Ага! Это вы, гадкие дети! Не умели играть со мной, так сидите же теперь без игрушек! Мы ведь верные слуги учителя Тинте! Сейчас он сам придет сюда, и тогда мы вам за все отплатим.

И с этими словами злая кукла начала пригоршнями черпать и бросать воду в лицо уже и без того промокшим до костей детям. Этого не смог выдержать даже Феликс и, подхватив под руку полумертвую от страха Христлибу, побежал с нею, куда глаза глядят, до тех пор, пока оба в изнеможении не упали посреди леса. Вдруг страшное жужжание раздалось над их головами.

– Это учитель Тинте! – только и смог воскликнуть Феликс, и оба они с Христлибой лишились чувств.

Очнувшись, точно после тяжелого сна, они увидели, что лежат на мягкой постели из мха. Гроза прошла; солнышко сияло светло и радостно; капли дождя сверкали на кустах и деревьях, как драгоценные камни. С удивлением заметили они, что платья их были совершенно сухи, и ни следа сырости или холода не чувствовали они в своем теле.

– Ах! – радостно воскликнул, всплеснув руками Феликс. – Это нас спас и защитил наш маленький принц!

И затем оба радостно стали кричать на весь лес:

– Приди к нам! Приди к нам! Мы не можем без тебя жить!

Светлый луч, перед которым тихо раздвинулись ветви, проглянул сквозь кусты, но напрасно продолжали звать дети своего милого друга; больше перед ними ничего не появилось. Печально отправились они домой, где родители, обеспокоенные их долгим отсутствием, встретили с радостью и любовью.

– Нехорошо, дети, – сказал затем господин Бракель, – что вы так неосторожны, я боялся, что учитель Тинте бродит еще по лесу и может легко сделать вам что-нибудь плохое.

Феликс рассказал все, что с ними случилось.

– Что за глупое у вас воображение, – сказала госпожа Бракель. – Если вам и впредь будет видеться в лесу всякий вздор, то я не буду вас пускать туда вовсе, и вы останетесь сидеть дома.

Этого, однако, не случалось, и когда дети умоляюще просили:

– Милая матушка, позволь нам немножко побегать по лесу! – то госпожа Бракель обыкновенно только говорила:

– Ну, хорошо, ступайте, только играйте умно и возвращайтесь вовремя.

Скоро между тем дети сами перестали проситься в лес. Неизвестное дитя больше не появлялось, а к густым кустарникам и к утиному пруду они не решались подходить, боясь опять услышать голоса охотника, музыканта и куклы:

– Ага! Глупые дрянные ребятишки! Не умели вести себя с хорошими, образованными людьми! Не умели играть с нами, сидите же теперь без игрушек!

Этого дети не могли выносить и предпочитали оставаться дома.